CC BY
104
Архив
КОРНИЛОВА Людмила Евгеньевна,
канд. филол. наук, доцент кафедры романо-германской филологии Восточного института - Школы региональных и международных исследований, Дальневосточный федеральный университет (г. Владивосток). Электронная почта: ludmilakornilova@mail.ru
УДК 93
Пребывание Престолонаследника Цесаревича Николая Александровича во Владивостоке (из воспоминаний Петра Унтербергера, перевод с немецкого языка)
Цесаревич Николай Александрович, Владивосток, Петр
Унтербергер
Имя военного губернатора генерал-майора Павла Фёдоровича Унтербергера хорошо известно жителям нашего города, а вот имя его сына, Петра Павловича Унтербергера, знают немногие. Но именно он оставил своим потомкам мемуары «Между двух культур. Наблюдения, мысли и воспоминания Петра Унтербергера (1881-1960)», которые любезно предоставила нам его внучка, Эрика Георгиевна Унтербергер, проживающая в г. Гмундене (Австрия). Мемуары позволят нам познакомиться с жизнью не только семьи Унтербер-геров, но и нашего города и нашей страны рубежа XIX и ХХ веков. Они написаны живым и увлекательным языком, с большим чувством юмора. Знакомство с мемуарами мы предлагаем начать с воспоминаний П. П. Унтербергера о визите престолонаследника цесаревича Николая Александровича во Владивосток. Перевод отдельных эпизодов из мемуаров печатается впервые.
Моё знакомство с мемуарами Петра Павловича Унтербергера произошло в 2010 году. Исследователь Владивостокской крепости В. И. Калинин обратился ко мне с просьбой перевести отдельные страницы из мемуаров Петра Павловича Унтербергера, описывающие его службу во Владивостоке. Это была моя первая встреча с его мемуарами. Затем я познакомилась с внучкой Петра Павловича, Эрикой Унтербергер, вначале заочно, а в 2012 году - лично, навестив её в городе Вене. Мне удалось убедить Эрику Георгиевну передать мне не отдельные фрагменты, а полный текст мемуаров её деда, объяснив удивлённой и воодушевлённой Эрике Георгиевне, какую ценность они представляют как для историков, так и для широкого круга читателей, интересующихся историей нашего государства и нашего города. И сейчас в нашем распоряжении отсканированная рукопись мемуаров Петра Павловича Унтербергера, большое количество фотографий и мемуары Мани (Марии, сестры Петра Унтербергера). Мемуары П. П. Унтербергера написаны живым и увлекательным языком, с большим чувством юмора. Работать над их переводом очень интересно.
Во второй раз я навестила Эрику Георгиевну в городе Гмундене (Австрия), где семья её отца поселилась после Второй мировой войны. Во время пребывания у Эрики Георгиевны я продолжала работать над переводом, а также много с ней беседовала. Некоторые наши беседы я записала на диктофон. Эрика Георгиевна Унтербергер - удивительный человек с очень интересной судьбой. Закончив университет, она преподавала английский язык в Южной Африке и в Японии. В Японии она получила степень доктора философии и в последние годы перед пенсией преподавала английский язык и литературу в Венском университете (г. Вена, Австрия). У Эрики Георгиевны очень много друзей в разных странах мира, в том числе в Японии и Китае. В Шанхае жили её дедушка и отец, в Японии родился её старший брат. У неё часто гостят друзья, и сама Эрика Георгиевна много путешествует. Её сложно застать дома, но, когда она дома, она работает с архивами своей семьи, постоянно дополняя их новыми документами и фотографиями. У неё собрана огромная коллекция семейных фотографий, документов, и благодаря Эрике Георгиевне их копии стали доступны исследователям из Владивостока. Перевод отдельных отрывков из мемуаров Петра Павловича Унтербергера с немецкого языка на русский печатается впервые.
«Существует несметное количество мемуаров, дневников и автобиографий. И, казалось бы, необходимо мужество, чтобы обременять литературу ещё одной книгой биографического жанра. Но если я это и делаю, то только потому, что моя жизнь вопреки моей воле и моим намерениям необычайно богата переменами и определённо небудничными событиями, а мысли и наблюдения, которые невольно у меня возникали, стоят того, чтобы их облекли в слова» («Между двух культур. Наблюдения, мысли и воспоминания Петра Унтербер-гера (1881-1960)», рукопись; находится в архиве семьи Унтербергер (далее - «Рукопись»), с. 1).
Этими словами начинаются мемуары Петра Павловича Унтербер-гера «Между двух культур. Наблюдения, мысли и воспоминания Петра Унтербергера (1881-1960)», сына Павла Фёдоровича Унтербергера, военного губернатора Приморской области (1888-1897). Имя Павла Фёдоровича хорошо известно жителям нашего города, как и дом по адресу Светланская, 52. Дом № 52 по Светланской улице с тремя барельефами больше известен как «старый Дом Пионеров», и не все знают, что это здание было построено в 1891 году генерал-майором Владимиром Григорьевичем Мооро для военного губернатора Приморской области генерал-майора Павла Фёдоровича Унтербергера. По прибытии семьи П. Ф. Унтербергера во Владивосток «необходимо было решить вопрос «резиденции», поскольку дом для губернатора, как я уже упомянул, был ещё не готов для проживания в нём. Дом хоть и был уже возведён, но оставались ещё отделочные работы» (Рукопись, с. 45), - читаем мы далее в мемуарах П. П. Унтербергера.
На первых страницах Пётр Павлович пишет: «Своеобразие жизни, которую я описываю, я вижу в том, что, несмотря на чистую немецкую кровь, родом из Зальцбургских протестантов, я со дня своего рождения и до 40 лет проживал в России, где был воспитан, получил образование и работал, вплоть до окончания революции» (Рукопись, с. 1). С любовью Пётр Павлович описывает свою жизнь во Владивостоке. Слова: «Мы достигли Владивостока утром 15 мая 1890 года, в
день коронации Александра III. Была самая великолепная погода, какую только можно себе представить: сияющее солнце и ни единого даже маленького облачка на небе. Несколько военных кораблей стояли в гавани, корвет и 4 или 5 канонерок. Город произвёл на меня незабываемое впечатление. Великолепный синий залив, обрамляемый горами, выстроившиеся вдоль залива дома и поднимающиеся за домами склоны гор, оживлённая гавань, заполненная кораблями и снующими по воде джонками и лодками. Всё вместе пробуждало во мне ощущение: «Здесь будет хорошо, здесь мы построим дом!»... Из всех городов, в которых я жил, Владивосток - самый любимый, и годы, которые я там провёл, были самыми счастливыми в моей жизни» (Рукопись, с. 44), - говорят сами за себя.
Пётр Павлович Унтербергер родился 19 марта 1881 г. в Иркутске в семье начальника инженеров Восточно-сибирского военного округа полковника Павла Фёдоровича Унтербергера и его супруги Эммы Ивановны, урождённой Эрдман. Во Владивостоке он жил в период с 1890 по 1895, с 1909 по 1914 и с 1919 по 1922 год. В 1922 году он вынужден был эмигрировать в Китай и до 1949 года жил и работал в Шанхае. В 1949 году Пётр Павлович бежал в Формозу (Тайвань) и тем самым смог избежать тюремного заключения за шпионаж в пользу американцев, в чём его пытались обвинить. В 1951 году Пётр Павлович Ун-тербергер вместе с женой нашёл своё последнее пристанище в городе Швэбиш Халль (Германия), где он умер летом 1960 года.
В мае 2016 года исполняется 125 лет со дня визита цесаревича Николая Александровича во Владивосток; это посещение сыграло важную роль в развитии города. Поэтому первые страницы мемуаров, с которыми я предлагаю познакомиться, - это воспоминания Петра Павловича Унтербергера об этом знаменательном событии.
В мае 1891 года Петру Унтербергеру было 10 лет, и он учился в прогимназии для мальчиков, о чём очень подробно рассказывается в его мемуарах, как и о визите в наш город наследника престола Цесаревича Николая Александровича.
По укоренившейся традиции, все русские наследники, начиная от Павла I и до Александра III, завершив курс наук, отправлялись в путешествие. Чаще всего путешествий было два: большое - по России, чуть поменьше - по Европе. На этот раз для Николая было запланировано совершенно необычайное, грандиозное морское и сухопутное турне, которое объединило в себе оба путешествия.
Длившееся 300 дней путешествие Цесаревича Николая было беспрецедентным. Для современников в России и за рубежом была очевидна политическая и символическая важность его направленности на Восток: «в ту сторону, куда лежит историческая дорога, по которой продвигается русский народ», как писал историограф путешествия князь Э. Э. Ухтомский. «Император Александр III хотел показать всему цивилизованному миру, что такое Восток для России и что такое Россия, как часть Востока, в эпоху Его правления, и задуматься о «вечном» для нас вопросе - с кем и куда мы идём? И что такое особый путь России?» [1, с. 42].
В 1890-1891 годах князь Ухтомский сопровождал Цесаревича, будущего Николая II, в его путешествии на Восток на крейсере «Память Азова». Свои путевые впечатления и наблюдения он описал в книге «Путешествие на Восток наследника цесаревича». Первый том под на-
званием «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. 1890-1891» вышел в свет в 1893 году; второй и третий тома - в 1895 и 1897 гг., уже под названием «Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890-1891)». Сразу же после выхода в свет «Путешествие» было издано на английском, немецком и французском языках.
И вот 11 мая в 11 часов утра из Кобе во Владивосток на фрегате «Память Азова» в сопровождении эскадры прибыл его императорское высочество Наследник престола Цесаревич Николай Александрович. «Ещё до появления эскадры на рейде на адмиральской пристани собрались: приамурский генерал-губернатор барон А. Н. Корф, губернатор генерал-майор П. Ф. Унтербергер, командир порта контр-адмирал П. И. Ермолаев, комендант крепости генерал-майор Ф. Н. Аккерман и другие высшие военные и гражданские чины Приамурского края и Приморской областной администрации, городская депутация и полицеймейстер г. Владивостока. От пристани до арки расположились по правой стороне (по направлению от пристани к арке) прибывшая для встречи Его Императорского Высочества городские дамы и воспитанницы женского училища и начальных школ с начальницею и воспитательницами, а на левой стороне: воспитанники прогимназии, городского училища, мореходных классов и начальных школ с их начальством, наставниками и воспитателями. Затем далее за аркой: с левой стороны (по направлению к Светланской улице) стоял почётный караул, а справой стороны против почётного караула разместились служащие правительственных учреждений и почётные обыватели г. Владивостока» [1, с. 101].
Цесаревич Николай Александрович во время своего пребывания во Владивостоке принял участие в закладке сухого дока в бухте Золотой Рог, в закладке железной дороги и железнодорожного вокзала, присутствовал на закладке памятника адмиралу Невельскому, посетил женское училище и мужскую прогимназию, не обошёл своим вниманием ни одного учреждения. 20 мая Цесаревич Николай Александрович торжественно попрощался с экипажем «Памяти Азова» и со всеми кораблями и отправился в дом военного губернатора П. Ф. Унтербергера, где он переночевал, и 21 мая покинул Владивосток, отправляясь через Сибирь в Петербург, куда он прибыл 4 августа 1891 года. За время путешествия была пройдена 51 000 вёрст, из них 15 000 - по железной дороге, 5 000 - в экипаже, 9 100 - по рекам, 21 900 - по морям. Это в наше время поездом можно добраться от Москвы до Владивостока за неделю, а тогда на обратную дорогу у цесаревича ушло около двух месяцев. Путь по России пролегал через Хабаровку (будущий Хабаровск), Благовещенск, Нерчинск, Читу, Иркутск, Томск, Тобольск, Сургут, Омск, Оренбург и занял около двух месяцев [1, с. 101-132].
Ниже приводится перевод воспоминаний Петра Павловича Ун-тербергера об этих днях по цитированной рукописи.
Стр. 83:
За этот период произошло два события, которые очень сильно повлияли на жизнь в городе. Первое: посещение Владивостока престолонаследником, будущим Императором Николаем II в 1891 году после его кругосветного путешествия. Престолонаследник вступил на русскую землю во Владивостоке вскоре после известного покушения в Японии. Его сопровождал принц Георг Греческий. Я не помню имён других официальных лиц, которые составляли свиту царя, так как они ничуть меня не интересовали.
Стр. 84:
Престолонаследник прибыл на фрегате «Память Азова», на котором также находилась резиденция принца Георга. Фрегатом командовал капитан 1 ранга Чухнин, способный, очень жёсткий офицер. Однако он был, вероятно, подходящим человеком для этой должности, поскольку нёс огромную ответственность, которую нельзя недооценивать. Я очень хорошо могу представить себе, что в тот момент, когда он бросил якорь в заливе Владивостока, он испытал неописуемое облегчение, особенно после трагедии в Японии. Я умышленно употребляю слово трагедия, так как я часто размышлял о том, что удар по голове впоследствии имел более серьёзные последствия, чем воспринималось вначале, и что недостаток решимости, который отличал императора в течение его последних лет, нужно приписывать последствиям этого покушения. Позже я слышал подобные предположения. Тогда, тем не менее, по возможности всё делалось для того, чтобы представить этот случай как незначительное событие. Престолонаследник в то же время постоянно выглядел слишком усталым, чтобы казаться совершенно здоровым.
Город с самого рассвета был в волнении. Повсюду велась подготовка к приёму высокопоставленного лица. На пути от адмиральской набережной к Светланской муниципалитетом сооружалась Триумфальная арка, которая сохранилась и позднее стала чем-то вроде памятника. Она была построена из камня, в старинном стиле древних ворот Кремля в различных городах России. Я хотел бы упомянуть здесь мимоходом, что Кремль - это не исключительный символ Москвы. Кремлём называется городская стена, которая служила для обороны города, и почти все старые города имеют Кремль. Большинство из них сохранились в хорошем состоянии, если не мешали развитию города. Все мы были очень горды за нашу Триумфальную арку, и население было в сильном возбуждении, успеют ли её построить к сроку. Общее настроение передалось также нашей гимназии. Это выражалось в составлении для нас наставлений вести себя прилично и спокойно на улице и появляться красиво, тщательно и чисто одетыми. Нас выстраивали для осмотра нашей одежды, где проверялось соответствие формы одежды установленным требованиям, чтобы не было самовольных отклонений. Однако это была не более чем проверка того, что форма в порядке, что все крючки и кнопки на месте и что не видно никаких бросающихся в глаза грязных пятен. Эскадру и гарнизон муштровали сильнее, но, вероятно, не столько из-за престолонаследника, который был ещё не слишком опытен, сколько ради злых генералов из его свиты, у которых, естественно, был зоркий глаз,
ведь в то время все они были офицерами гвардии. Не хотелось давать им повода к недовольству, нет, только не это.
Стр. 85:
И так муштровали, что кости трещали. Морской флот нервничал меньше, так как, во-первых, все визитёры были сухопутными крысами, которые воспринимали корабли и корабельную муштру как ерунду, и, во-вторых, между гвардейским экипажем и другими экипажами не существовало никаких различий: все они относились к морскому флоту. Благодаря этому они смотрели на потеющую пехоту с некоторым пренебрежением.
Однако не только мужское общество было вырвано из уютной рутины повседневной жизни, нет, женский пол также находился в состоянии лихорадочного возбуждения. И моя бедная мамочка тоже не отставала от всех. И, конечно, это было более чем понятно! Не было человека, который бы меньше годился для придворного общества. У неё не было ни малейшего представления о том, как общаться с коронованными особами, как и о чём можно говорить с ними, и она никогда в своей жизни не видела придворный реверанс, не говоря уже о том, чтобы его самой делать. Бедная мама больше не могла спокойно спать, она просто задыхалась от страха... Папа пытался успокоить её: «По придворному этикету, ты не должна самостоятельно вести беседу, ты должна только отвечать, когда к тебе обращаются. Не забывай только добавлять титул в конце предложения, это всё!» И всё же она не была бы настолько обеспокоена, так как смелости и находчивости ей было не занимать, но слабое владение русским языком очень угнетало её. У кого она училась делать придворный реверанс, я не знаю, однако, я думаю, у директрисы женского училища, которая знала весь этикет как свои пять пальцев. Кроме того, первоначально предусматривалось, что престолонаследник остановится в доме губернатора и она должна будет играть роль хозяйки. К счастью, эта горькая чаша её миновала: престолонаследник выразил желание оставаться во время пребывания во Владивостоке на фрегате, так как полагал, что ему там будут меньше мешать, принимая во внимание то, что он ещё не полностью поправился. Также ей повезло ещё в одном вопросе: большой званый обед, который давали власти в честь возвращения престолонаследника на русскую землю, готовился не под папиным руководством, а под руководством прибывшего к назначению генерал-губернатора барона Корфа, так что не мама, а баронесса Корф сидела рядом с престолонаследником за столом, в то время как соседом по столу у мамы был принц Георг Греческий. Мама была очень рада. Она полагала, что сможет беседовать без церемоний, без того, чтобы думать всё время о соблюдении этикета. Она действительно оживлённо беседовала с ним, тем более что он мог говорить по-немецки. Внушавшее ей страх представление с реверансом прошло без осложнений. Но я забегаю вперёд.
Стр. 86:
Погода в день прибытия престолонаследника была прекрасной. Эскадру, состоящую из «Памяти Азова», «Адмирала Корнилова» и ещё одного корабля, ожидали на якорной стоянке между 10 и 11 часами утра. Было решено, что ровно в 12 часов по полудни престоло-
наследник ступит на адмиральскую пристань, где соберутся для приветствия первые лица города и края. На набережной должны были быть выстроены в шеренгу мы и городская школа - с одной стороны, а женское училище - с другой. Нам было приказано прибыть в школу не позже, чем к 9 часам утра, где мы подверглись проверке безупречности нашего внешнего вида. Нас построили по росту, и, когда всё было завершено к нашему удовлетворению, мы прошествовали в наших блестящих формах походным строем в четыре колонны по чисто подметённым улицам мимо празднично одетой публики к набережной. Городская школа была уже там, а девочек, естественно, ещё не было!!! Однако вскоре показались и они и также встали навытяжку напротив нас в белых блузках и тёмных юбках. У всех у них были приколоты цветы на груди, что мы не одобрили. После того, как нас ровно и красиво построили и указали точно наши места, началось ожидание. Наглые девчонки напротив нас трещали как сороки и обменивались между собой громкими насмешливыми замечаниями о нас, нашем внешнем виде и нашем поведении, которые были встречены нами пренебрежительным молчанием. К сожалению, наше презрение не произвело никакого впечатления на этих глупых гусынь. Во главе набережной стояли генерал-губернатор барон Корф с женой, папа с мамой, комендант крепости и командир порта и их жёны, также глава города, командир гарнизона и другие высшие военные и гражданские чины Приамурского края и Приморской областной администрации, горожане и их дамы. Все при полном параде, дамы в белых платьях, с цветами. Всё это: великолепный синий залив с блестящими маленькими волнами, зелёные горы вокруг, дома с чисто вымытыми окнами, празднично одетые люди, лица, полные радости и ожидания, - производило незабываемое впечатление на всех присутствующих.
Было почти 11 часов, когда из-за полуострова Италия1 показался чёрный нос императорского транспортного средства. Ожидающих охватило благоговение. «Становись! Становись!» закричали у нас. Все побежали на свои места. До сих пор всё происходящее вызывало у нас только возбуждение, любопытство и удовольствие, но в этот момент некоторые из нас, вероятно, впервые почувствовали, что мы принимаем участие в историческом событии. Во всяком случае, когда прозвучала команда «Смирно!», мы стояли очень тихо, и даже среди девочек кудахтанье перешло в шептание. Три корабля медленно скользили всё ближе и ближе, пока ведущий фрегат не замер прямо напротив набережной у буя, в то время как сопровождающие корабли прошли мимо в поиске ближайших мест для стоянки.
1 Современное название -полуостров Голдобина, в просторечии -«Чуркин» (прим. ред.).
Стр. 87:
Затем все три корабля остановились у буя, флагманский корабль спустил на воду катер с поднятым штандартом императора и опустил трап с правого борта. Точно за 5 минут до полудня мы увидели, как группа офицеров спускается по трапу на катер и рассаживается. Затем они отплыли в направлении набережной.
Их путь занял менее 5 минут, и катер причалил к пристани. Как только первый молодой офицер в форме - престолонаследник Российской империи - высадился из него и ступил на землю самого восточного пограничного поста своего отечества, часы ударили 12, как и планировалось. В то же самое мгновение сверкнул сигнальный вы-
стрел в носовой части флагманского корабля, и в следующий момент загремела канонада из всех орудий эскадры и батареи крепости на сопке Тигровой. Императорский флаг медленно опускался с флагштока «Памяти Азова», одновременно тот же флаг поднимался на флагштоке крепости, сообщая тем самым о присутствии в её границах Его Императорского Высочества. Вслед за этим раздалась протяжная команда выстроенным в шеренгу войскам: «На караул!» Местный оркестр вступил оглушительным маршем под грохот 21 выстрела салюта. Мы чуть не лопнули от восторга. Тем временем знатные господа с дамами представлялись престолонаследнику на набережной, и вся процессия медленно пришла в движение. Здесь я увидел будущего императора в первый раз. Тогда он был ещё очень молод, я полагаю, двадцати трёх лет; он был без шапки на голове, только в маленькой чёрной шапочке. Когда он приблизился к нам, он приветствовал нас: «Здравствуйте, гимназисты!» - на что мы отвечали тщательно разученным заранее приветствием: «Доброе утро, Императорское Высочество!» Тут кто-то закричал: «Ура!» - и огромная толпа подхватила призыв, который прокатился дальше по улицам так, что потом вернулся издалека тихим эхом. Он сказал несколько слов директору, после этого пересёк улицу и подошёл к девочкам, сделавшим милый книксен, побеседовал какое-то время с их директрисой, после чего продолжил свой путь к Светланской. Вместе с этим наша роль в приветствии была закончена, и после того как престолонаследник сел в карету на Светланской и уехал, мы были отпущены домой. Вечером в городе была большая иллюминация с фейерверком и китайскими ракетами. Иллюминация состояла из фонарей, «Плошек» и простых свечей. Фонари были закреплены на высоких жердях между домами вдоль главной улицы и выглядели как гирлянды. От триумфальной арки улицу украшали ещё и установленные в ряд транспаранты из пёстро раскрашенной промасленной бумаги. Такие же транспаранты с именной монограммой престолонаследника были развешены у входов многих домов.
Стр. 88:
«Плошки» были сделаны из смеси китайской рисовой шелухи с жиром, через которую был пропущен толстый фитиль, их ставили на крыльцо у входа в дом или вдоль карниза. Они горели светлым мерцающим огнём и не гасли от ветра. Кто имел недостаточно средств для приобретения фонарей или «Плошек», просто ставил по две обычные свечи в каждое окно, в результате весь город превратился в море огней.
Само собой разумеется, мы все были на улицах и радовались празднику жизни. Я никогда не видел такой прекрасной иллюминации, как тогда во Владивостоке. Я думаю, что решающую роль в этом сыграли жители города. Придать нарядный вид городу и днём, и вечером было личным делом каждого, и каждый приложил все силы. Возможно, однако, что это лишь детские воспоминания, которые всегда прекрасны и лучше сохраняются в памяти. Но как бы то ни было, для нас эти дни были беспрерывной цепью развлечений, хотя нас и не отпустили на каникулы. Я увидел престолонаследника во время его пребывания во Владивостоке ещё несколько раз, большей частью в экипаже, когда он ехал на приём или очередное мероприятие.
Главным мероприятием в течение этого времени была проведённая со всей торжественностью закладка фундамента конечной точки Великой Сибирской железной дороги. Это событие прошло для нас, мальчиков, довольно незаметно, так как мы не особенно интересовались железной дорогой. Мы все были детьми 19-го столетия, и безрассудное увлечение техникой ещё не охватило нас. Нам были гораздо дороже наши лошади.
Между тем проходили завтраки, званые обеды и ужины, среди которых званый обед в нашем доме, всё шло своим чередом. Как я уже упоминал, к своей большой радости мама сидела за столом по соседству с принцем Георгом Греческим, с которым она живо беседовала. Однако ей представился случай довольно долгое время беседовать с престолонаследником, и она обнаружила, к своему большому удивлению, что это было гораздо легче и проще, чем она себе представляла. Престолонаследник, а позже император, был всемирно известен своей простотой в общении и любезностью, и мама очень скоро потеряла робость перед ним и говорила как Бог на душу положит.
Стр. 89:
Когда позднее она передала содержание их беседы папе, он был, пожалуй, немного испуган, но успокоился, когда узнал от барона Кор-фа (впрочем, также балтийца), который был большим другом мамы ещё по Хабаровску, что мамина внешность и беседа с ней очень понравились престолонаследнику. Мы втроём - я, брат и сестра, - естественно, высылались на время званого обеда на верхний этаж, где тётя Мака занимала нас тем, что все лакомства, которые подавались внизу на стол, также позволяла попробовать и нам.
Пребывание престолонаследника во Владивостоке продолжалось больше недели, после чего он, проведя последнюю перед отъездом ночь в нашем доме, отбыл в долгую обратную дорогу через Сибирь. От Владивостока дорога на лошадях через Раздольное и Николаевское (позже город Николаевск-Уссурийск) вела до Камень-Рыболова, на побережье озера Ханка. Здесь путники сели на маленький пароход «Сунгача» и плыли до устья реки Сунгача, по которой такой же маленький пароходик «Ханка» сновал между озером и рекой Уссури. В месте слияния рек Уссури и Сунгача путников ждал большой пароход «Ингода», который доставил их до Хабаровска, откуда поездка через Сибирь происходила обыкновенным способом и была уже мной описана.
Литература
1. Ухтомский Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника цесаревича, 1890-1891. Т. 3. - СПб.: Лейпциг, 1897. - 255 с.
