CC BY
182
УДК 94(470):34
ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ОРГАНИЗАЦИИ И ДЕЯТЕАЬНОСТИ ОРГАНОВ ВЧК - ОГПУ ПО ВОЕННОЙ АИНИИ И ИХ ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ
После окончательного разгрома в ходе Гражданской войны и иностранной интервенции сил внешней и внутренней контрреволюции Советская Россия получила возможность перейти к восстановлению разрушенного войной хозяйства. В мирной обстановке требовалось не только коренным образом менять характер деятельности, но и ограничить возможность применения внесудебных репрессий, уточнить правовой статус ВЧК.
1 декабря 1921 г. В. Ленин внес в Политбюро ЦК РКП (б) проект преобразования ВЧК, в котором особый акцент делался на сужение круга ее деятельности. Для разработки проекта Положения о ВЧК была создана специальная комиссия в составе Ф. Дзержинского, Л. Каменева и Д. Курского, которая с самого начала своей работы столкнулась с серьезными трудностями, так как члены комиссии не могли сойтись во мнениях относительно функций организации.
Итог сопоставления подходов к реформе, столкновения взглядов на роль и место органов госбезопасности в условиях нэпа был следующим: постановлением ВЦИК от 6 февраля 1922 г. ВЧК ликвидировалась, а создавалось Государственное политическое управление НКВД РСФСР1. Вместе с тем немаловажное значение отводилось «Положению о ГПУ», проект которого разрабатывался до середины марта того же года.
Для окончательного рассмотрения проекта Политбюро ЦК РКП(б) со -здало комиссию в составе И . Сталина, Л. Каменева, И . Уншлихта и Д. Курского. Поскольку в Положении говорилось в том числе об обеспечении безопасности Красной армии и флота, то в комиссию был включен и заместитель председателя Революционного военного совета Республики Э. Склянский2.
Комиссия решила наряду с «Положением о ГПУ» рассмотреть также и Положениеоб Особом и Транспортном отделах Госполитуправления. Именно эти подразделения представлялись членам Политбюро наиболее важ -ными в общей системе органов госбезопасности. Поэтому Положения о них требовалось ввести в действие постановлением Президиума Всероссийского ЦИК. Сообщая В. Молотову о готовности всех положений к утверждению комиссией, заместитель председателя ГПУ И. Уншлихт отметил, что Положение об особых отделах специально направлялось на согласо-ваниев Реввоенсовет3.
Мнение РВСР являлось определяющим по ряду позиций, уже обозначенных комиссией Политбюро. Во-первых, предлагалось всех служащих ГПУ признать военнослужащими (прежде всего, в плане вещевого и продовольственного снабжения, пользования путями сообщения). Во-вторых, специальные органы ГПУ в лице особых отделов создавались для обслуживания аппаратов и воинских частей фронтов, армий, военных округов, дивизий и должны были действовать в тесном контакте с соответствующими командирами и политработниками. В -третьих, важно было получить реакцию Наркомата по военным делам и РВСР на задачи, сформулированные в «Положении об особых отделах ГПУ». Последнее, несомненно, являлось главным, поскольку речь шла не просто о межведомственном взаимодействии, а о юридическом закреплении за ГПУ контрольных функций по отношению к военному ведомству. Понятно, что в « Положении об особых отделах) прямо не говорилось о контроле, однако это само собой подразумевалось, так как борьба со шпионажем стала второй из приоритетных задач, а в качестве первой и главной в мирных условиях рассматривалась « борьба с контрреволюцией и разложением в Красной армии и во флоте»4.
Если выявление и подавление чекистами контрреволюционных элементов и шпионажа в армейской среде являлось делом привычным для воен-
А.А. Зданович,
кандидат исторических наук, профессор, Академия ФСБ РФ
ВЕСТНИК. 2007. № 19(5)
ного командования и рассматривалось им как необходимость, то «борьба с разложением» указывала на значительное расширение круга явлений, изучаемых особыми отделами. Взятые в совокупности, поставленные перед чекистскими аппаратами задачи позволяют говорить о масштабном контроле одного ведомства (ГПУ) над другим (НКВМ). Напомним, что окончательные проекты рассматриваемых документов утверждались комиссии Политбюро ЦК РКП (б), куда вошел И. Сталин, который уже объединился вместе с другим членом комиссий, Л. Каменевым, в борьбе против председателя РВСР и военного наркома Л. Троцкого. Отсюда вывод: не исключено, что достаточно размытый термин «разложение» устроил участников комиссии - членов Политбюро - именно потому, что позволял собирать разностороннюю негативную информацию о Красной армии и флоте, чтобы при случае использовать ее против главы НКВМ. Контроль предполагался в основном скрытый, с помощью негласных методов, поскольку, как определила комиссия Политбюро, «центр деятельности ГПУ должен быть сосредоточен на постановке осведомления и внутренней информации»5.
Согласно « Положению об особых отделах ГПУ» Рев -военсовет Республики, а также реввоенсоветы фронтов, армий, военных округов могли давать специальные задания особистам, причем проблематика заданий определена не была. Однако отмечалось, что только в рамках исполнения этих заданий реввоенсоветы могли, в свою очередь, контролировать деятельность особых отделов. Для военного руководства в Положении была оставлена еще одна «отдушина». «Реввоенсовет Рес -публики, - говорилось в данном документе, - имеет право представлять на утверждение ГПУ своих кандидатов на должности начальников особых отделов фронтов, армий и военных округов6. Примечательно, что, в отличие от первого « Положения об особых отделах (от 6 февраля 1919 г.), военные уже не могли предлагать своих ставленников на пост начальника Особого отдела ГПУ
Интересно отметить, что глава РВСР Л. Троцкий вообще не участвовал в 1922 г. в комиссии Политб юро ЦК РКП (б) по реформированию органов госбезопасности. Не заинтересовался он и проектом «Положения об особых отделах», хотя оно напрямую затрагивало интересы возглавляемого им ведомства. Вероятнее всего, Л. Троцкого уже в значительно меньшей степени волновали взаимоотношения армейских и чекистских структур. Невоюющая армия не являлась базо й для укрепления его личных позиций во властных партийно-государственных структурах. Недаром специальная военная комиссия ЦКК - РКИ в конце 1923 г., проверив состояние дел в центральном аппарате РВСР и НКВМ, констатировала, что он мало занимался практической работой в руководимом ведомстве7. И здесь не обошлось без отпечатка внутрипартийной борьбы, однако опровергнуть приведенные комиссией факты Л. Троцкий не смог.
Одновременно с «Положением о ГПУ» председателем ВЦИК М. Калининым было принято и утверждено «Положение об особых отделах Госполитуправления». Эти документы стали важнейшей правовой основой строительства и деятельности органов госбезопасности, работающих в военной сфере.
Судя по тексту «Положения об особых отделах ГПУ (при нормальном положении)», эти подразделения яв-
лялись органами Госполитуправления при НКВД и им поручалось выполнение нижеследующих задач: «а) борьба с контрреволюцией и разложением в Красной армии и во флоте; б) борьба со шпионажем во всех иго видах (разведывательным и вредительским), направленным против интересов РСФСР как со стороны окружающих республику государств и их отдельных партий, так и со стороны русских контрреволюционных партий и групп; в) борьба с открытыми контрреволюционными выступлениями и вспышками (бандитизмом) путем разведки сил противника и расположения его рядов; г) охрана границ РСФСР и борьба с политической и экономической контрабандой и незаконным переходом границ»8.
Даже простое перечисление задач особых отделов, а тем более анализ их деятельности, позволяет сделать вывод, что указанные аппараты нельзя определять термином «военная разведка», как это обычно делалось советской, да и постсоветской историографией. Во-первых, ни у одного другого органа ГПУ (а ранее ВЧК) не было задачи борьбы со ш пионажем. Во-вторых, эта борьба не ограничивалась рамками вооруженных сил и проблематикой защиты только военных секретов. Как было указано выше, речь в Положении шла о борьбе с разведывательно -подрывной деятельностью вообще, т.е. в политической, экономической, идеологической и, конечно же, оборонной сферах.
Поэтому определение особых отделов как военной контрразведки не соответствует реалиям исследуемого периода отечественной истории, а является, скорее, данью традиции и некому имиджу, поскольку контрразведка оценивалась населением (в том числе и военнослужащими) как патриотическое дело, борьба исключительно с внешним врагом.
Особым органам предоставлялось право на ведение агентурно-оперативной работы, производства арестов, обысков и выемок. А если им приходилось действовать в местностях, «объятых волнениями и восстаниями», а также в районах действующих армий, то права особых отделов расширялись. Они могли производить следствие в ускоренном режиме и расправу на месте. Особым отделам военных округов вменялось в обязанность выполнение задач секретных отделов, т. е. борьба с ячейками антисоветских партий.
Важным являлось и то обстоятельство, что в соответствии с Положением особые отделы приравнивались к полевым действующим частям Красной армии «со всеми вытекающими отсюда последствиями»9.
При разработке Положения его авторы столкнулись с серьезным препятствием. Система особых отделов определялась как строго централизованная. Однако многие особые отделы дислоцировались вне пределов РСФСР, поэтому формально не подпадали под действие основополагающего документа. Особенно остро этот вопрос стоял на Украине, где в партий но-государст венном и военном строительстве отмечались элементы « са -мостоятельности». А в марте 1922 г. ЦК КП (б)У поста -вил перед ЦК РКП(б) вопрос об уточнении взаимоотношений Украины и России . СН К УССР поддержал проект регламента о взаимоотношениях между органами гос -безопасности двух республик, где говорилось следующее: «Приказы и распоряжения ГПУ РСФСР обязательны для ГПУ УССР, поскольку они соответствуют местным условиям и постановлениям ВУЦИК и СНК УССР.
Распоряжения, удовлетворяющие этим требованиям, подтверждаются ГПУ УССР к исполнению приказами по подведомственным ему органам. Остальные на терри -тории Украины силы не имеют»10. Коллегия ГПУ РСФСР отвергла данный проект и апеллировала к ЦК РКП (б).
Усилиями представителей ГП У РСФСР и Оргбюро ЦК РКП(б) удалось разработать наиболее оптимальный вариант решения. Было предложено по согласованию с ВУЦИК назначать на Украину полномочного представи -теля ГПУ РСФСР, который одновременно становился председателем Госполитуправления Украины. Все сно -шения с чекистскими аппаратами, включая и особые отделы, ГПУ РСФСР обязано было осуществлять через ПП ГПУ России на Украине. Исключение делалось только в вопросе об оперативных заданиях, не терпящих от -лагательства.
6 октября 1922 г. участники Пленума ЦК РКП(б) детально обсудили и единодушно проголосовали за про -ект постановления об объединении советских респуб -лик. Специальный пункт постановления касался цент -рализации органов борьбы с контрреволюцией, которые предлагалось подчинить «директивам соответствующих наркоматов и постановлениям Совнаркома и СТО Со -юза Республики »11.
Первый съезд Советов Союза ССР 30 декабря 1922 г. рассмотрел проект Декларации об образовании СССР и союзный договор, заключенный полномочными делегациями от РСФСР, УССР, ЗСФСР и БССР, и постано -вил: «Декларацию и союзный договор в основном одоб -рить»12. В договоре нашла свое отражение и проблема объединения органов государственной безопасности. Согласно статье 12 договора об образовании СССР при СНК СССР создавалось Объединенное государственное политическое управление, председатель которого вхо -дил в состав Совета народных комиссаров с правом совещательного голоса13. А в июне 1923 г. на второй сес-сии ЦИК СССР было принято решение поручить Президиуму выработать и утвердить «Положение об ОГПУ»14.
Пиком работы по созданию правовой основы деятельности ОГПУ можно считать январь 1924 г., когда II съезд Советов СССР принял текст Основного закона - Конституцию СССР. В статье 61 говорилось об учреждении ОГПУ при правительстве СССР «в целях объеди -нения революционных усилий союзных республик по борьбе с политической и экономической контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом». Согласно следующей, 62-й статье, ОГПУ СССР наделялось «правом руководства работой местных органов ГПУ».
Более детально данный вопрос изложен в «Положении об ОГПУ». Объединенный орган госбезопасности непосредственно руководил особыми отделами фронтов и армий, а чрез свои полномочные представитель -ства - особыми отделами военных округов15.
Немаловажным является тот факт, что ОГПУ и все его местные органы получили право действующих час -тей Красной армии в вопросах организации перевозок, использования средств связи. Особые отделы и пограничные войска приравнивались к военным в отношении снабжения обмундированием и продовольствием.
Все нормативные правовые акты, действовавшие в период существования ГПУ при НКВД РСФСР, сохраняли силу, включая и «Положение об особых отделах», утвержденное ВЦИ К 6 февраля 1922 г. В этой связи сле-
дует подчеркнуть, что указанное Положение фактически не действовало уже с начала мая 1922 г. Лишь совсем недавно на это обратили внимание ученые. Н. Ю. Бу-лулуков в своей монографии, изданной в 2005 г., отметил незаконную аппаратную инициативу ГПУ по изменению пунктов Положения. Ведь оно было утверждено высшим органом государственной власти - ВЦИКом, а следовательно, и любые изменения могли быть внесены только им либо с его письменного согласия16. Однако автор не пошел дальше констатации факта, и объясняется это историко-юридической направленностью его труда, не предполагающего обязательного изучения процесса принятия незаконного решения. А вопрос этот представляется значимым для нашего исследования и для истории органов госбезопасности в целом, поскольку речь идет о личной позиции Ф. Дзержинского, его законопослушности и качествах руководителя столь важной структуры, как ВЧК - ОГПУ.
Предпринятые лично Ф. Дзержинским меры привели к резкому сокращению задач особых отделов, превратив их фактически в военно-милицейские органы и оперативный придаток к аппаратам наркомата рабоче-крестьянской инспекции.
Решением Коллегии ГПУ, при участии ряда полномочных представителей ГПУ в регионах, 9 мая 1922 г. из особого отдела были выделены наиболее важные под -разделения, которые составили вновь образованный Контрразведывательный отдел. На особый отдел и его местные органы возлагалась борьба с общеуголовными преступлениями в военной среде, разного рода недостатками.
Участники майского заседания, большинство из которых являлись уже опытными практиками чекистской работы, не могли не осознавать, что особые отделы неминуемо начнут вторгаться в сферу ответственности командования, политорганов, военной прокуратуры, трибуналов и аппаратов рабоче-крестьянской инспекции.
Ничеминым, кроме как давлением со стороны Ф. Дзержинского, резкое изменение задач особых отделов объяснить нельзя. Весной 1922 г. он ощущал себя уже больше хозяйственником, чем руководителем спецслужбы. С апреля 1921 г. председатель ВЧК, а затем ГПУ - ОГПУ являлся одновременно и народным комиссаром путей сообщения - организма очень сложного в управлении, с учетом беспрецедентной разрухи и дефицита практически всех базовых ресурсов в стране после окончания периода революций и войн. Это предопределило его повышенное внимание к деятельности Транспортного отдела, а также Экономического управления ГПУ, работа которого вызывала много вопросов. На заседании Политбюро 2 февраля 1 922 г. чеки -стскому руководству было даже предложено реорганизовать ЭКУ ВЧК в отдел по информации о работе хо -зяйственных органов17.
С учетом направленности работы Транспортного отдела и Экономического управления Ф. Дзержинский, вероятно, намеревался и особый отдел сделать таким же органом всеохватного контроля, но только ограниченным рамками учреждений и частей военного ведомства, а также военной промышленностью. Именно такую линию он проводил и до, и после майского (1922 г.) заседания Коллегии ГПУ. Указанное решение породило - и не могло не породить - непонимание на местах.
Фактически только после II Всесоюзного съезда особых отделов, проходившего в январе 1925 г., особорга-ны ОГПУ вернулись к задачам борьбы со шпионажем и контрреволюционными проявлениями в военной среде. Однако выявление и устранение «ненормальностей» в Красной армии и во флоте с них никто так и не снял, на что указал в основном докладе на съезде заместитель начальника особого отдела ОГПУ Р. Пил яр18. Более того, выявление и борьба с разного рода недостатками в войсках, поставленные в виде долговременной задачи еще Ф. Дзержинским, не сняты с повестки дня и в деятельности соответствующих органов ФСБ РФ. Теперь, естественно, формулировка стала значительно точнее - оказание содействия органам военного управления в обеспечении высокой боевой и мобилизационной готовности частей и соединений армии и флота19.
Задачи особых отделов и других чекистских аппаратов, имевших отношение к армии и флоту, на протяжении 1920-х гг. практически не менялись.
Резкая смена приоритетов произошла в связи с осложнениями в государственных хлебных заготовках, а затем - и с началом коллективизации. Ведь личный состав армии и флота в подавляющем большинстве состоял из крестьян. У чекистов вызывало опасение распространение среди военнослужащих «крестьянских настроений», возможное создание на селе группировок антисоветской направленности на основе недовольства политикой партии и правительства, попыток захвата оружия и боевой техники и в конечном счете поднятие восстаний. Угроза такого развития событий отмечалась в приказах и ориентировках ОГПУ, вырабатывались конкретные меры по недопущению реализации каких-либо повстанческих действий. Характерен в этом отношении приказ ОГПУ № 251/119 от 9 августа 1930 г. В нем указы -валось, что «за последнее время контрреволюционный элемент всех направлений и оттенков уделяет все больше внимания вопросам контрреволюционной работы в Красной армии. Особо необходимо отметить работу ряда кулацких белогвардейских и бандитско-повстанческих ... организаций»20.
Основываясь на указаниях Центра, особые отделы значительно активизировали свою деятельность по изъятию из армии «классово чуждых» и «социально опасных элементов». Только за 1929 - 1930 гг. с помощью командования и политорганов чекисты вычистили из рядов армии и флота 16695 военнослужащих, ликвидировали 594 контрреволюционных группировки , арестовали 2603 человека21.
С учетом расплывчатости понятия «социально опасные и классово чуждые элементы » далеко не всегда и везде принимались достаточно обоснованные решения. В то же время многие чекисты на местах не были сторонниками жестких мер. Примеры этого можно найти, в частности, в материалах VI окружного совещания особых отделов ОГПУ ПриВО. Начальнику отдела Б.А. Баку пришлось в своем докладе отметить следующее: «В проведении этой работы (по указанным выше элементам - А.З.) приходится до сих пор сталкиваться с колоссальной медлительностью особых отделов при проведении оперативных разработок, с оперативной вялостью и неумением быстро реагировать ... нет той необходимой решительности и твердости в принятии активных мер ... Существует, оче-
видно , недооценка опасности контрреволюционных элементов в армии»22.
Активные меры включали в себя в том числе и арест военнослужащих при отсутствии признаков конкретных контрреволюционных преступлений в их действиях либо наличии таковых только в оперативных документах, прежде всего в донесениях осведомителей и агентуры. Именно это обстоятельство, на наш взгляд, несколько сдерживало особистов, вызывая недовольство руководства.
Следует подчеркнуть, что действовавшее в те годы уголовное законодательство давало простор для произвола. Отметим, к примеру, те изменения и дополнения, которые ВЦИК внес 10 июля 1923 г. в статью 57 УК РСФСР. В первоначальной редакции этой статьи контрреволюционным признавалось действие, направленное на свержение советской власти, а в новой редакции говорилось уже не только о свержении, но и подрыве или ослаблении ее23.
Указанным решением ВЦИК статья 57 УК дополнялась еще и частью второй, которая гласила: «Контрреволюционным признается также и такое действие, которое, не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее заведомо для совершившего деяние содержит в себе покушение на основные политические и хозяйственные завоевания пролетарской революции». Тем самым, как совершенно справедливо отмечают в своей работе «Политическая юстиция в СССР» известные юристы академик В. Н. Кудрявцев и А. И. Трусов, допускался косвенный умысел, т.е. безразличное отношение к результату своих действий24. Очень многие деяния военнослужащих можно б ыло при желании квалифицировать как контрреволюционные.
С 1 января 1927 г. вводился в действие Уголовный кодекс РСФСР в редакции 1926 г. Контрреволюционные преступления, определенные в статьях 58(1) - 58(1 8), были выделены в отдельную главу. При этом текст ста -тей претерпел лишь незначительные редакционные изменения.
Указанными выше статьями Уголовного кодекса и пользовались в своей работе сотрудники органов безопасности, в том числе и особисты. Лишь к концу изучаемого нами периода, в июне 1934 г., ЦИК СССР дополнил «Положение о преступлениях государственных» стать -ей об измене Родине.
Под «изменой Родине» понимались действия, совер -шенные гражданином СССР в ущерб военной мощи стра -ны, государственной независимости или неприкосновенности терр итории, как-то: ш пионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу. Статья предусматривала наказание в виде расстрела с конфискацией имущества, а при наличии смягчающих обстоятельств - 10 лет лишения свободы25. Субъект данного преступления спе -циально законодателем выделен не был, хотя ясно, что в первую очередь подразумевались военнослужащие. На это указывает и наличие подпунктов статьи 58(1) (а, б, в, г), в которых определенно говорилось о бегстве за границу именно военнослужащих. В этом случае предусматривалась ответственность членов семьи военнослужащего. Даже ничего не знавшие родственники подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на 5 лет. Все это означало для государства повышенную опасность измены Родине со
стороны военнослужащих Красной армии, флота и других воинских формирований.
В дополнение к изложенному следует отметить, что на практике сотрудники особых отделов ВЧК - ОГПУ возбуждали уголовные дела и вели предварительное следствие не только по контрреволюционным, но и по отдельным воинским, хозяйственным преступлениям против порядка управления. При этом особые отделы зачастую принимали к производству дела без достаточных оснований, а также стала проявляться тенденция к рассмотрению все большего количества дел во внесудебном порядке, затяжке сроков следствия и содержанию подследственных под стражей. По поводу право -применительно й практики особые отделы ВЧК - ОГПУ, возбуждавшие уголовные дела на военнослужащих, вступали порой в конфликтное взаимодействие с военной прокуратурой и трибуналом.
1 См.: СУ РСФСР. 1922. № 16. С. 160.
2 См.: Лубянка. Сталин и ВЧК - НКВД (январь 1922 - декабрь 1936 гг.). М., 2003. С. 15.
3 См.: Там же.
4 Там же. С. 21 .
5 Там же. С. 12.
6 Там же. С. 22.
7 См.: БерхинИ.Б. Военная реформа в СССР (1 924 - 1925 гг). М., 1958. С. 60.
8 Лубянка. Сталин и ВЧК - НКВД. С. 22.
9 Там же.
10 Плеханов А.М. ВЧК - ОГПУ (1921 - 1928 гг). М., 2003. С. 109.
11 КПСС в резолюциях и решениях...Т. 2. С. 599 - 600.
12 I Съезд Советов ССР: Стеногр. отчет с прилож. М., 1923. Прилож. 1. С. 8.
13 См.: Там же. С. 6.
14 См.: СЗ СССР. 1923. № 81. Ст 782.
15 См.: Лубянка. Органы ВЧК. КГБ. 1917 - 1991: Справочник. М., 2003. С. 462.
16 См.: Булулуков Н.Ю. Правовое регулирование организации и деятельности органов государственной безопасности (1922 - 1934 гг.). М., 2005. С. 38.
17 См.: Мазохин О. ВЧК - ОГПУ. На защите экономической безопасности государства и в борьбе с терроризмом. М., 2004. С. 73.
18 См.: Советская военная контрразведка: Сб. документов. Вып. 2. М., 1981. С. 152 - 153.
19 См.: Указ Президента РФ от 07 февраля 2000 г. № 318.
20 ЦА ФСБ РФ. Ф. 66. Оп. 1 -т. Д. 62. Л. 37.
21 См.: Там же.
22 Там же. Ф. 2. Оп. 6. Д. 174. Л. 11.
23 См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 191 7 - 1952. М., 1953. С. 161.
24 См.: Кудрявцев В.Н., Трусов А. И. Политическая юстиция в СССР. М., 2000. С. 153.
25 См.: СЗ СССР. 1934. № 33. Ст 225.
УДК 94(470.44-25)
СТАЧЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ РАБОЧИХ СРЕДНЕГО ПОВОАЖЬЯ В ПЕРИОД КРИЗИСА ПОАИТИКИ «ВОЕННОГО КОММУНИЗМА»
Сложность и противоречивость реформирования и модернизации современного общества предопределили особый интерес исследователей к изучению исторического прошлого нашей страны. Характерной особенностью отечественной историографии последних лет стало изучение ключевых для истории России XX в. проблем: каким в действительности явля -лось отношение самого российского промышленного пролетариата к внутренней и внешней политике большевиков, а также когда и при каких условиях РКП (б) (партия рабочего класса или его части) стала превращаться в самодовлеющую надклассовую силу, а ее диктатура - во власть над пролетариатом и против пролетариата? В связи с этим история рабочего класса в социально-политическом развитии России в ХХ в. занимает одно из центральных мест. В то же время следует учитывать, что, изучая историю промышленного пролетариата, невозможно обойтись без рассмотрения рабочего протеста. В историографии достаточно полно освещены волнения в крупных городах, которые способствовали введению нэпа1. Однако о происходящих событиях в рабочей среде Среднего Поволжья в научной литературе практически не упоминается. Как показывают архивные документы, эти волнения в среде рабочих нередко приобретали угрожающий характер для существующей власти.
В первые годы советской власти в регионе, в отличие от городов Центрально-промышленного района, отмечается незначительное число массовых трудовых конфликтов. Это было связано, прежде всего, с лучшей обеспеченностью рабочих Среднего Поволжья продовольствием. Так, на-
И.Н. Камардин,
кандидат исторических наук, доцент, завкафедрой социально-экономических и гуманитарных дисциплин, Кузнецкий институт информационных и управленческих технологий
ВЕСТНИК. 2007. № 19(5)
