CC BY
97
Список литературы
1. См., напр.: Барабаш Н.А. Телевидение и театр: игры постмодернизма / Н.А. Барабаш. М.: Изд-во: КомКнига, 2010. 184 с.; Гаймакова Б.Д. Основы дикторского мастерства / Б.Д. Гаймакова. М.: ИПК работников ТВ и РВ, 1999. 148 с.; Дроба-шенко С.В. Пространство экранного документа / С.В. Дробашенко. М.: Искусство, 1986. 384 с.; Сапунов Б.М. Этика и культура работника телевидения / Б.М. Сапунов. М.: ИПК работников ТВ и РВ, 1991 104 с.
2. Данилов А.А. Эволюция жанрово-тематической составляющей передач телевидения Марийской, Мордовской и Чувашской республик в советский период / А.А. Данилов // Вестник Чувашского университета. 2009. № 3. С. 46.
3. Государственный архив Республики Марий-Эл (далее - ГА РМЭ). Ф. П-852. Оп. 1. Д. 11. Л. 76; ГА РМЭ. Ф. Р-658. Оп. 2б. Д. 59. Л. 41.
4. Государственный исторический архив Чувашской Республики (далее - ГИА ЧР). Ф. Р-1245. Оп. 10. Д. 116. Л. 5.
5. ГА РМЭ. Ф. П-951. Оп. 1. Д. 21. Л. 75; Государственный архив современной истории Чувашской Республики (далее
- ГАСИ ЧР). Ф. П-2438. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 79.
6. ГА РМЭ. Ф. Р-1056. Оп. 1. Д. 80. Л. 2; Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. Р-647. Оп. 7. Д. 1748. Л. 234, 238-239; ГАСИ ЧР. Ф. П-1087. Оп. 1. Д. 69. Л. 43.
7. ГАСИ ЧР. Ф. Р-3010. Оп. 1. Д. 5. Л. 57.
8. ГА РМЭ. Ф. П-71. Оп. 1. Д. 26. Л. 78.
9. ГИА ЧР. Ф. Р-1898. Оп. 1. Д. 997. Л. 2; ГИА ЧР. Ф. Р-1947. Оп. 1. Д. 825. Л. 32.
Об авторе
Данилов А.А - доктор исторических наук, профессор кафедры журналистики Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова», danilov.andrey@mail.ru
УДК 94(470)
ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ МИССИЯ В ОРЛОВСКОЙ ГУБЕРНИИ (1870-1905 гг.): ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В.В. Дзюбан, О.А. Матюхина
В статье рассматривается деятельность внутренней миссии Русской Православной Церкви на территории Орловской губернии в конце XIX
- начале ХХ веков. Сложные процессы, происходившие в российском обществе на рубеже веков, стали для Русской Православной Церкви серьезным испытанием, побудившим ее активизировать свою деятельность и создать систему религиозного просвещения и миссионерства. Ключевые слова: Русская Православная Церковь, миссионерство, церковно-приходские школы, народные чтения, епархиальный миссионер, православные братства.
В настоящее время наблюдается усиление религиозного фактора в жизни современного российского общества. Обращение к традиционным духовным и культурным ценностям наших соотечественников не случайно. На протяжении веков Русская Православная Церковь (РПЦ) участвовала в государственном строительстве через формирование духовно-нравственных традиций русского общества. Сложившиеся и отшлифованные веками традиции - это часть ментальности народа, часть его культуры. Наличие устойчивых традиций «служит социальной основой объединения людей в то или иное сообщество - экономическое, политическое, научное, религиозное...». [5, с. 60] Наши православные традиции, будучи нравственной опорой русского народа, сформировали уникальную и богатейшую культуру, способствовали консолидации общества.
Миссионерское служение является одной из основных форм деятельности Русской Православной Церкви. В современных условиях особенно возросло значение внутренней миссии РПЦ, поскольку современный этап развития нашего общества назван иерархами Русской Православной Церкви «второй христианизацией» России. [3, с. 7-8] Сегодня вопросы сплочения российского общества, усиления патриотических настроений, духовно-нравственного оздоровления россиян, поиски решений межконфессиональных и межнациональных конфликтов являются очень актуальными. Важную роль в их решении играет Русская Православная Церковь, используя при этом традиционные и современные методы работы.
Учитывая, что в настоящее время РПЦ занимает место одного из крупнейших социальных институтов в обществе, представляется актуальным исследование опыта миссионерской деятельности православного духовенства, форм и методов религиозно-просветительской работы епархиальных структур в регионах.
Христианская миссия — (от лат. missio — посылка, поручение; по-гречески звучит как священноапостольство) — одна из форм деятельности религиозных организаций, имеющая целью увеличение числа последователей (членов) за счет неверующих или представителей иных религий. Различаются «внешняя» миссия (в других странах) и «внутренняя» (среди неверующих и иноверцев на собственной канонической территории). Исследователи миссионерской деятельности РПЦ выделяют 10 периодов ее истории. [7, с. 19-21] Мы рассмотрим период с 1870 по 1905 гг. - соответственно седьмой по указанной периодизации. Он отмечен небывалой активизацией внутренней миссии РПЦ, в результате которой была создана система миссионерских учреждений, занимавшихся просветительской, благотворительной, научно-исследовательской, издательской деятельностью.
В пореформенной России в результате общественной модернизации происходили серьезные изменения в социальной и духовно-нравственной сферах. Быстрыми темпами разрушался патриархальный уклад жизни широких масс, трансформировалось традиционное мировоззрение, основанное на религиозных ценностях. Либерализация общественной жизни и социально-экономические проблемы порождали новые идеологии. В этот период, на фоне борьбы за приобретение различных свобод, происходит активизация прозелитской деятельности представителей других религий. Россия в исследуемый период являлась поликонфессиональным государством. На ее территории проживали люди разных национальностей, соответственно - разного вероисповедания. Рубеж веков стал временем обострения конфессиональных противоречий. Указ «Об укреплении начал веротерпимости», изданный в апреле 1905 г., легализовал деятельность нетрадиционных религиозных течений, послужил толчком к их бурному развитию и резкому увеличению численности. Особенно бурно этот процесс
протекал в южных епархиях Европейской России, где пышно расцвело сектантство, проникавшее в другие регионы. Так, в Киевской, Херсонской и других губерниях широкую и активную пропаганду протестантского вероучения развернул «Русский Евангельский Союз» (баптистов или штундобаптистов). Оживились и многие другие секты протестантского типа. В губерниях Центральной России развитие получило рационалистическое сектантство, к которому относили социализм и атеизм. Оно носило ярко выраженный антиправительственный характер и проникало даже в православные учебные заведения (семинарии и академии). Одновременно с этим на западе России шло напряженное, систематическое, разнообразное в средствах наступление католичества. В Олонецкой, Архангельской губерниях, в Финляндии активную деятельность вели лютеране. В северных и центральных регионах России упрочивалось и находило новых последователей старообрядчество. В поволжских и приуральских губерниях шло наступление ислама. [7, с. 395-399] Эти процессы усиливали напряженную обстановку внутри российского общества, способствовали ее дестабилизации.
Еще одной проблемой, стоявшей перед Русской Православной Церковью в этот период, было «религиозное невежество» значительной части православного населения, и, как следствие, бытующее в народной среде большое количество суеверий и предрассудков, несовместимых с православным вероучением. Именно во II половине XIX века эта проблема, имевшая место и раньше, стала особенно заметна для клириков, существенно поднявших в этот период свой образовательный уровень. Тревогу духовенства вызывало религиозное невежество части русского общества, в основном крестьян, верования которых в корне отличались от догматического Православия, что искажало сущность религии. Вот следующее обобщенное наблюдение священнослужителей: «Простой ... народ главное содержание религии часто видит лишь в обрядовых установлениях. Силу этих установлений простонародье полагает не столько в их внутреннем смысле, сколько в понятии о них как о законе, который люди обязаны исполнять, чтобы спастись. Самое спасение понимают не столько как внутреннее вознаграждение при посредстве церковных установлений, сколько как внешнюю награду за их соблюдение». [14, с. 495, 497] В религиозных верованиях крестьян евангельские сюжеты часто смешивались с языческими поверьями. Образам православных святых приписывались свойства, характерные языческим богам. [6] Кроме того, в «народной религии» сохранялись такие персонажи, как русалки, лешие, ведьмаки, домовой и прочая нечистая сила, с которой можно было «договориться» или обезопасить себя, выполнив определенные ритуалы.
Возможно, причина духовной «неразборчивости» кроется в том, что в исследуемый период отношение части русского общества к выполнению своего «христианского долга» не было осознанным и последовательным. Так, духовенство в этот период постоянно жаловалось на плохое посещение храмов, особенно в базарные дни, а в селениях, близко расположенных к городам, и в воскресные дни. Таинство покаяния часто рассматривалось как простое сообщение грехов священнику, а на таинство брака смотрели подчас как на церковное благословение, необходимое для «законности» супружеского союза.
Тенденциозным было и растущее равнодушие к Русской Православной Церкви, пренебрежение ее установлениями всех слоев российского общества. Это отмечалось православным духовенством на разных уровнях: в официальных печатных изданиях, в рапортах, в личных дневниках и воспоминаниях. «Мы переживаем период особенной напряженности про-тивоцерковных и противорелигиозных стремлений... граничащих с открытой борьбой. Никогда еще у нас не выражалась так открыто, так цинично страшная хула на все то, что так дорого и свято каждому христианину». [25, с. 2034-2035] Причиной такого отчуждения, с одной стороны, явилось зависимое положение Русской Православной Церкви от института власти. Возросшая в этот период непопулярность государственной власти "бросала тень" на Церковь, являвшуюся частью государственного аппарата. С другой стороны, на взаимоотношения духовенства и паствы негативно влияла экономическая зависимость причтов от православных общин. [22, с. 237]
К концу XIX века тенденция к отдалению российского общества от Русской Православной Церкви четко обозначилась в городах и промышленных центрах. Промышленные районы Орловской губернии, и в первую очередь Брянский уезд, не были исключением. Наметилось стремление к освобождению от духовной опеки православного духовенства, особенно это стало заметно в рабочей среде, что выражалось в спорах и пререканиях со стороны наиболее «идейных» лиц с представителями духовенства. Совершались попытки ограбления приходских церквей. [4, с. 68] Порой духовенство сталкивалось с дерзостью, доходящей до глумления, в свой адрес и в отношении членов своих семей, с преднамеренной порчей имущества. [4, с. 59] По воспоминаниям современников, дерзость духовенству была даже «в моде». [10, с. 178-179] К 1904-1905 гг. подобные случаи участились, особенно в Брянском уезде, хотя нельзя сказать, что они были массовыми. Охлаждение к духовной жизни наметилось и в русском селе. Во многих селениях, согласно «исповедным росписям», десятки крестьян по многу месяцев числились не бывшими у исповеди и причастия. [24, с. 37] В материалах Этнографической экспедиции В.Н. Тенишева имеется немало сообщений следующего рода: «На неисполнение постов, уклонение от покаяния и нарушения праздников работою народ смотрит как на обыкновенное дело и большого греха в этом не видит». [24, с. 38] Как отмечают исследователи, «смена понятий в массовом сознании народа происходит незаметно, но очень быстро, лавинообразно, больше на подсознательном уровне... Фольклорный репертуар рабочих 1905 года как исторический источник продуцирования массового сознания рабочих позволил это быстро выяснить». [23, с. 308-309]
Таким образом, конец XIX - начало ХХ вв. - период, когда перед Русской Православной Церковью как господствующей религиозной конфессией обозначились следующие проблемы: растущее равнодушие к государственной религии - Православию и, как следствие, к господствующей Церкви, пренебрежение ее установлениями всех слоев российского общества; «религиозное невежество» значительной части православного населения; распространение религиозного инакомыслия среди российского общества (старообрядчество и сектантство). Все это способствовало уклонению части российского общества, которое традиционно относилось к православному вероисповеданию, в иные конфессии или вовсе отказу от религии.
Для решения этих проблем, начиная с 70-х гг. XIX столетия, в РПЦ создавалась система внутренней миссии, призванная научить неправославные народы империи христианской морали и этике, содействовать сохранению православной идентичности членов приходских общин, а также оказывать духовно-нравственное воздействие на отпавших от государственной религии людей.
Во второй половине XIX - начале ХХ вв. можно выделить три этапа в формировании миссионерской деятельности РПЦ. Первый (пореформенный период) - становление и апробация форм и методов внутренней миссии. В первую очередь -поиск возможных путей решения острого вопроса о «расколе». Второй (1875 - 1904 гг.) - складывание структур внутренней миссии в условиях возросшей активности миссионерской деятельности Русской Православной Церкви. Третий (1905 - 1917 гг.) - осложнение деятельности православных миссионеров действием Указа 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости».
Для эффективной работы внутренней миссии необходимо было объединение миссионерских усилий. Этому объединению способствовали Всероссийские миссионерские съезды, решавшие основные проблемы, стоящие перед Русской Православной Церковью. Первый Всероссийский миссионерский съезд состоялся в июне 1887 г. в Москве под председательством архимандрита Павла Прусского (настоятеля Никольского единоверческого монастыря, знаменитого миссионера, бывшего старообрядца беспоповского согласия). Съездом был принят важный документ «Правила об устройстве миссий и о способе действий миссионеров и пастырей Церкви по отношению к раскольникам и сектантам», утвержденный Святейшим Синодом. Согласно этому документу создавались новые миссионерские структуры (в епархиях вводились должности епархиальных, уездных или окружных миссионеров), готовились профессиональные миссионерские кадры. На первом съезде подчеркивалось, что «развращающие народную нравственность действия многих сект и ряда беспоповских согласий старообрядцев - проблема не только церковная, но и общественно-государственная». [7, с.490]
В 1891 г. состоялся II Всероссийский миссионерский съезд, также собравшийся в Москве «как центре противорас-кольнической деятельности». Съезд ставил задачу изучить сущность учений сектантов и раскольников и определить степень их «вредности». По мнению архиепископа Харьковского Амвросия (Ключарева), «степень вредности той или другой секты должна быть рассмотрена, прежде всего, с точки зрения легкости совращения в нее и трудности возвращения отпавших соотечественников в лоно Церкви». [7, с.490] Съезд определил меры по ограничению деятельности сект и раскола, в числе которых были: издание Библии и Евангелия с подстрочным толкованием текста и подбором обличительных материалов для работы против различных сект; создание епархиальных и окружных библиотек с обязательным комплектом про-тивораскольнической и противосектантской литературы; введение в программы семинарий занятий «по борьбе с расколом и сектами», повсеместное введение в епархиях миссионерских должностей. На основании предложенных II съездом мероприятий Св. Синод издал циркулярный Указ «О мерах пресечения вреда, проистекающего от распространения раскольнических и сектантских заблуждений».
На III миссионерском съезде, проходившем в Казани в 1897 г., прозвучал призыв к русскому народу о защите Православия, а к правительству - о создании законодательной базы для ограничения деятельности сект, с целью заботы «о крепости и спокойствии гражданского быта и строя». [7, с.492] Согласно положениям съезда, для наилучшей координации миссионерской работы и обмена опытом учреждались епархиальные и окружные съезды миссионеров. III съезд дополнил перечень мер по профилактике сектантства и раскола рядом новых положений. В частности, рекомендовал приветствовать учреждение православных братств и обществ ревнителей православия, создание фондов для поддержания лиц, перешедших в Православие, устройство миссионерских курсов и школ.
Как видим, вопрос о «расколе» (старообрядчестве) являлся одним из важнейших в рамках внутренней миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в XIX в. Еще с середины XVII в. выдвинулась задача - пресечение распространения религиозного «раскола». Негативное отношение к староверам усугублялось их нетерпимостью к иноверцам, пренебрежением к «нехристианам», не приносило пользы их «неприятие над собой никакого начальства, самоволие, стремление к независимости, желание полной свободы действий в своей религиозной и общественной жизни». [8, с.64] Однако структура «противораскольнической» миссии оформилась только во второй половине XIX в. В этот же период были выработаны принципы миссионерской работы со староверами: «В отношении к расколу православный миссионер должен вести борьбу не против обрядовых только отличий старообрядчества, но и против предубеждений раскольников относительно современной русской жизни.. .Миссия православия среди раскольников есть в то же время миссия современного просвещения». [2, с.291]
Проблема «раскола» контролировалась на государственном уровне. Несмотря на смягчение религиозной политики в годы царствования Александра II, власти по-прежнему сохраняли ограничения по отношению к конфессиональным меньшинствам. В частности, власти отказывались идти на уступки староверам в образовательной сфере, запрещая легализацию их образовательных заведений. Деятельность старообрядцев-учителей не без основания рассматривалась как «распространение раскола». Особые усилия властей были направлены на пресечение случаев обучения старообрядцами православных детей. Здесь следует учитывать еще одно важное обстоятельство: увеличение числа грамотных старообрядцев (при их предприимчивости, взаимном контроле и поддержке членов общины) неизбежно привело бы к активному участию этой категории населения в экономической, политической и общественной жизни империи. «Усиление раскола было бы смертью для гражданского развития государства, возвращением десятков миллионов русских в допетровскую Русь с упорною остановкою всякого движения вперед.» [2, с. 8]
По данным Министерства внутренних дел, более 30 губерний страны были «заражены расколом»: на юге - Черниговская, Херсонская, Харьковская, Курская, Полтавская, Донская, Саратовская; на севере - Санкт-Петербургская, Олонецкая, Новгородская; на востоке - Пермская, Оренбургская, Вятская, Козельская, Тобольская, Томская, Иркутская; на западе - Рижская (Лифляндская, Курляндская), Полоцкая, Могилевская, Псковская; внутри России - Московская, Калужская, Нижегородская, Костромская, Тверская, Орловская, Ярославская, Владимировская, Рязанская. Численный состав староверов к 1913 г. составлял 10% от населения империи, что равнялось 15.900 человек. [9, с. 49] Игнорировать такую значительную часть общества с активной вероисповедной позицией не представлялось возможным. С 1835 г. все старообрядческие толки были разделены на «менее и особо опасные» (пропагандирующие неповиновение государственной власти, не признающие ценность семьи, негативно относящиеся к деторождению, отказывающиеся от исполнения воинского долга). Делами «раскольников» в центре и в губерниях ведали секретные комитеты.
Общероссийские тенденции были свойственны и Орловской губернии как одной из центральных регионов империи. Изменение духовно-нравственного состояния общества, утрата традиционных ценностей, распространение безверия, тенденция к проявлению агрессивного поведения вызывали серьезную обеспокоенность духовенства, в первую очередь - Преосвященных Орловских Архипастырей. Наличие и рост численности в регионе старообрядчества и сектантства также требовали от орловского духовенства поиска актуальных форм противодействия.
Первые появления староверов на орловской земле относятся ко второй половине XVII в. «Сюда, на границу, подальше от правительственного центра, бежали все, кому почему-либо не жилось на своей родине, кто вне ее искал себе вольной волюшки. Со своей стороны Московское правительство, заботясь о том, чтобы этот важный в стратегическом отношении край не обезлюдел от постоянных вторжений в него литовцев и татар, открыло свободный доступ сюда всем провинившимся. В конце XVII в. некоторые из раскольников бежали и на Орловскую украйну, особенно в ту ее часть, которую захватывали знаменитые Брянские леса. С другой стороны, сами власти иногда ссылали сюда в виде наказания наиболее упорных и рьяных
обрядоверов». [20, с. 1608] Местом ссылки первых старообрядческих переселенцев называют мужской монастырь, до 1764 г. бывший в с. Столбов Дмитровского уезда, пограничного с Кромским уездом. Этим объясняется большее количество проживавших здесь старообрядцев в сравнении с другими уездами Орловской губернии. [20, с. 1608] Наиболее радикально настроенные к власти и господствующей Церкви староверы (в основном, переселенцы из других губерний), боясь сурового наказания со стороны правительства, покидали регион и селились в старообрядческих Черниговских слободах и на Ветке. [1]
На протяжении XIX века география расселения староверов мало изменялась. Старообрядческие общины по-прежнему концентрировались в центральных уездах губернии (Орловском, Кромском, Дмитровском, Малоархангельском), из которых наиболее выделялся по численности проживающих «раскольников» - Кромской. Определенные изменения произошли во второй половине XIX в. в губернском городе Орле. Если в 20-х годах XIXв. в Орле проживало около 3500 старообрядцев, то к середине столетия основная масса «древлеправославных» либо переходит в единоверие, либо переезжает в уездные селения. [1]
К началу ХХ в. последователей старообрядчества в Орловской губернии насчитывалось 7377 человек (3508 душ мужского пола и 3869 душ женского пола). Всех «раскольничьих» приходов - 35. В губернском Орле число старообрядцев составляло около 300 душ обоего пола. По данным, опубликованным I Орловским миссионерским съездом, были «менее всего заметны и более всего слабы беглопоповцы (27 человек мужского и 29 - женского пола) и австрийцы (15 человек мужского, 16 - женского пола в епархии и около 100 душ обоего пола в Орле). Как отмечалось, подавляющее большинство раскольников в епархии - беспоповцы. «По характеру это было радикально-пессимистическое движение, имеющее иные ценностные установки. Они считали, что благодать исчезла в мире, мир грешен, порочен, нужно уйти из мира, от взаимодействия с ним, жить своей общиной (существовал даже специальный обряд очищения продуктов и товаров, купленных в миру). Самые радикальные толки запрещали браки и деторождение, пропагандировали самоочищение голодной смертью и самосожжением. Они совсем отошли от церкви и государства, не признавая их как социальные институты». [8, с. 65] «Из них наименее опасные для православия - федосеевцы. Очень похожи на последних новопоморцы (другой беспоповщин-ский толк, наиболее распространенный в епархии - 4427 человек). Самой упорной для миссионеров и самой вредной для церкви является секта филипповцев, гнездящаяся в Дмитровском и Кромском уездах». [20, с. 1609-1616]
Что касается сектантов, по сведениям на 1900 г., их в губернии было 959 душ (245-мужского пола, 714-женского пола). Они проживали в 68 приходах во всех 12 уездах. [19, с. 1314-1324] Например, три уезда Орловской губернии - Брянский, Трубчевский, Севский - были заражены штундизмом. III миссионерский съезд в 1897 г. в Казани признал идеологию штундизма наиболее активной, а потому самой опасной и «вредной» из всех направлений сектантства. Конкретно в Брянском уезде были последователи хлыстовщины (77 чел.), штунды (19 чел.), молоканства (14 чел.). Представители двух последних сект были замечены приходским духовенством Бежицы в числе рабочих Брянского рельсопрокатного завода. Все они, как отмечалось, уроженцы не Орловской, а других губерний, пришедшие сюда на заработки. В Карачевском уезде замечены были представители скопчества.
Таким образом, хотя старообрядчество и сектантство в Орловской губернии было не так многочисленно, как в соседних (Московской, Курской, Черниговской и др.), орловское духовенство внимательно следило за ситуацией в епархии и принимало соответствующие меры.
Отправной точкой в активизации миссионерской деятельности в России принято считать открытие в Петербурге в 1870 г. Православного Миссионерского Общества (ПМО). Согласно Уставу, ПМО состояло под покровительством императрицы и под высшим наблюдением Св. Синода. Его председателем являлся митр. Московский. Делами Общества заведовали московский Совет под председательством Московского митрополита и епархиальные комитеты под председательством местных преосвященных. ПМО ставило своей целью содействовать деятельности православных миссий. [7, с. 475476] К началу ХХ века Общество располагало значительным капиталом. Средства направлялись на создание и развитие миссионерских школ, миссионерских монастырей, подготовку миссионерских кадров.
21 февраля 1871 г. был открыт Орловский Комитет (Отдел) Православного Миссионерского Общества. Его возглавил Архиепископ Макарий (Миролюбов). Членами Комитета являлись как церковнослужители, так и светские лица. В работу Орловского Комитета ПМО включились практически все приходские храмы и монастыри епархии, в том числе Брянского, Кара-чевского, Трубчевского и Севского уездов. Комитет содействовал Обществу привлечением новых членов и сбором средств на развитие миссионерской работы. Кроме того, основными направлениями деятельности Комитета были: содействие повышению образованности населения губернии, создание и расширение сети церковно-приходских школ и привлечение в них учащихся, а также борьба с распространением учений «расколосектантства». С 1873 г. во всех церквях России в праздник Торжества Православия произносились проповеди, составленные по поручению Общества, о необходимости миссионерства в России и о значении Православного Миссионерского Общества, а с 1888 г. повсеместно производился тарелочный сбор в пользу Общества. Средства направлялись на развитие зарубежных миссий, на распространение и утверждение Православия среди неправославных народов империи, а также на выплату жалования епархиальным миссионерам, викарным священникам (помощникам миссионеров), миссионерам-книгоношам, на миссионерские поездки по епархии, содержание православных при-чтов в старообрядческих приходах, на открытие и содержание в них церковно-приходских школ, на жалование учителям цер-ковно-приходских школ, на выплату пособий (при необходимости) присоединенным к Православию, в оплату обучения старообрядческих детей в школах, на благоустройство и украшение церквей в старообрядческих приходах, на пополнение епархиальной миссионерской библиотеки, на устройство бесплатных библиотек в старообрядческих и сектантских приходах, на бесплатную раздачу народу «противораскольнической» и «противосектантской» литературы (брошюр и листков).
В 1882 г. было учреждено Православное Палестинское Общество, получившее в 1889 г. почетное наименование Императорское (ИППО). Одним из его учредителей и первым председателем Общества являлся великий князь Сергей Александрович. Его супруга великая княгиня Елизавета Федоровна также принимала участие в деятельности Общества. Уставными обязанностями Общества стала международная благотворительная, научно-исследовательская, образовательная деятельность, а также деятельность, направленная на улучшение условий пребывания русских в Палестине.
Орловский отдел ИППО было открыт в 1899 г. Своей задачей он ставил организацию, проведение и распространение Палестинских чтений, которые раскрывали культурно-исторические аспекты зарождения Православия на территории Палестины и знакомили слушателей с зарубежной христианской культурой. Руководил организацией этих религиозно-культурных мероприятий Комитет по организации Палестинских чтений при Орловском отделении ИППО. Темы бесед чаще
всего имели ознакомительный характер и предлагали слушателям информацию о Палестине, составе ее населения, природных условиях, истории, а также деятельности русской зарубежной миссии в Святой Земле. По окончании чтений слушателям бесплатно раздавались листовки и брошюры культурно-религиозного содержания. Палестинские чтения проводились обычно в помещениях церковно-приходских школ. Кроме того, Орловский Отдел содействовал Православному Палестинскому Обществу сбором средств. Члены Орловского Отделения ИППО содействовали в образовательно-просветительской деятельности духовенству епархии, стремились внести свой вклад в развитие школьного образования, расширяли кругозор и знания населения по истории христианства Святой Земли и иным вопросам. Многие настоятели церквей Брянского, Ка-рачевского, Трубчевского, Севского уездов являлись членами Орловского Отделения ИППО, поддерживали Общество членскими взносами, активно были включены в его деятельность.
Важным фактором активизации миссионерской и просветительской деятельности Русской Православной Церкви во второй половине XIX в. стала деятельность православных братств. Общественные объединения в форме православных братств появились еще в 60-е гг. XIX в. Они пользовались поддержкой правительства, которое рассчитывало с помощью братств активизировать религиозную жизнь населения, чтобы противостоять разделению внутри церкви и внутри государства. Братствам отводилась особая роль - их активная деятельность должна была стать «заслоном» на пути уклонения православной части российского общества в иные конфессии, распространении сектантства, суеверий. Впоследствии они стали незаменимы в просветительской деятельности Русской Православной Церкви. 8 мая 1864 г. император Александр II утвердил Правила для учреждения православных церковных братств. Православные братства представляли собой качественно новый подход к миссионерской деятельности в России. Работу братств определяли решения общероссийских и епархиальных миссионерских съездов. Перед братствами ставились задачи: поддержка миссионерского служения Русской Православной Церкви, противодействие распространению раскола и сектантства, учреждение церковно-приходских школ и содействие их развитию с целью православного воспитания подрастающего поколения россиян.
Касаясь церковного миссионерства и просветительства в Орловской губернии, следует сказать, что оно стало прерогативой Орловского православного Петропавловского Братства. 2 марта 1887 г. при Орловском кафедральном соборе во имя святых апостолов Петра и Павла было учреждено Орловское православное Петропавловское Братство. При учреждении Братства его попечителем стал Преосвященный Симеон (Линьков), Епископ Орловский и Севский. Впоследствии эти обязанности переходили ко всем Преосвященным, вступавшим на Орловскую кафедру. В п.1 Устава Братства отмечалось, что учрежденное при кафедральном соборе г. Орла православное Петропавловское Братство «имеет задачей содействовать утверждению и охранению православной веры и христианского благочестия в пределах Орловской епархии, распространению просвещения в духе Православной Церкви.». [16, с. 202-213]
Центральным административным органом Братства являлся Совет, проводивший заседания примерно 6 раз в год. Членами Братства могли стать лица обоего пола, православного вероисповедания, проживающие в Орловской губернии и за ее пределами. Тем не менее, в составе Братства преобладал мужской контингент. Это объясняется тем, что основной процент братчиков составляло духовенство епархии. Управляли деятельностью Братства Общее собрание (собиравшееся ежегодно) и Совет (проводивший заседания не реже 1 раза в месяц). Председатель Совета назначался Орловским Архипастырем сроком на 3 года. Первым председателем Совета был назначен священник Покровской церкви г. Орла Василий Васильев.
В первые два года своего существования деятельность Братства «проявлялась в первоначальной организации и теоретической подготовке». Формировались его структуры, финансовая база, изменялся состав членов и ответственных лиц. Деятельность Братства носила регулярный характер. Так, в первый год состоялось 13 заседаний Совета Братства, для которых было выделено помещение в доме Преосвященного Владыки. В этот период своими первостепенными задачами члены Петропавловского Братства видели следующие: организация внебогослужебных чтений в воскресные и праздничные дни; бесплатная раздача книг и брошюр духовно-нравственного содержания.
Миссионерская деятельность Братства первые годы его существования осуществлялась в основном через формирование библиотек (со специальным подбором миссионерской литературы) в селениях, где существовало старообрядчество и сектантство, рассылку комплектов «противораскольнической» литературы по церквям губернии, включение в тематику народных чтений «разъяснения о пагубности раскола» и сект, распространение книг, брошюр и листков православной направленности. С 1897 г. при библиотеке Братства открылось миссионерское отделение, где была собрана «противорас-кольническая» и «противосектантская» литература, которой могли пользоваться все миссионеры епархии бесплатно.
В 1888 г. определением Святейшего Синода за № 1116 были приняты Правила об устройстве миссии и способе действия миссионеров и пастырей Церкви по отношению к старообрядцам и сектантам. В епархиях, населенных старообрядцами и сектантами, вводились должности епархиальных миссионеров. Кроме того, ведение миссионерской работы вменялось в обязанность каждому приходскому священнику.
В Орловской епархии должность миссионера была введена 8 апреля 1897 г. Ввиду того, что в епархии имелись как старообрядцы, так и сектанты, эта должность была разделена между двумя лицами. На должность епархиального противо-раскольнического миссионера был назначен священник с. Ломовца Кромского уезда Лев Иванович Адамов. В должность епархиального сектантского наблюдателя - преподаватель истории и обличения раскола Орловской духовной семинарии А.И. Георгиевский. Кроме того, были учреждены должности миссионеров-книгонош (из мирян). Все епархиальные миссионеры состояли в ведении и под руководством Совета Петропавловского Братства.
В 1900 г. Советом Братства на миссионерские цели было затрачено 4095 рублей. Миссионерские мероприятия дали свои результаты. В отчете о деятельности Орловского Петропавловского Братства за 1900 г. сообщалось: «.то обстоятельство, что члены православной церкви не прельщаются лжеучениями старообрядцев, говорит за успех миссии: случаев совращения в раскол, по свидетельству всех причтов епархии, в отчетном году не было». «Во многих селениях, зараженных расколом, настроение крестьян изменилось к лучшему». «Об успехах миссии говорят случаи присоединения раскольников к церкви. Таких случаев в отчетном году было 34 (20 мужчин и 14 женщин)». [17, с. 1273-1274]
Однако уже в 1901 г. первый миссионерский съезд, проходивший в Орле, отметил увеличение в губернии последователей старообрядчества и сектантства и, учитывая их рассредоточенность по разным приходам, признал недостаточным численный состав миссионерского отдела и постановил учредить две должности окружных миссионеров, а также увеличить содержание епархиальным миссионерам. Большая надежда возлагалась на работу с паствой приходских священников. В 1902 г. в Орловских епархиальных ведомостях были опубликованы «Правила миссионерской деятельности приходских
священников». В параграфе 2 было подчеркнуто, что «каждый приходской священник, по долгу своего пастырского служения, есть первый миссионер в своем приходе и обязан непрерывно вести в нем миссионерское дело». [21, с. 1302]
Из всех приходов, где проживали сектанты и старообрядцы, наиболее успешно миссионерские мероприятия проводились в следующих: по Орловскому уезду - в селах Ольшане, Пятницком, Городище, Никольском, Троицком, Сторожеве; по Мценскому уезду - в селе Калугине; по Карачевскому уезду - в селах Тапково, Караськово, Плосском; по Малоархангельскому уезду - в селах Губкине, Никольском, Космодамианском и др.; по Брянскому уезду - на Брянском заводе, в с. Супонево; по Трубчевскому уезду - в Преображенской церкви г. Трубчевска и в селе Алешанки.
Осуществляя свою деятельность, Братство собирало членскими взносами и добровольными пожертвованиями существенные суммы. Собранная сумма в 4095 рублей вдвое превышала сумму, затраченную духовной Консисторией. Круг деятельности Братства был весьма широким. Братчики проводили активную работу, тесно взаимодействуя с другими миссионерскими учреждениями губернии (ПМО, ИППО, общества ревнителей Православия).
Как средство для просвещения общества миссионерские структуры епархии широко использовали «народные чтения». Организовывались эти мероприятия, как правило, в церковно-приходских школах. Лекторами были также преподаватели ЦПШ. Тематика чтений постепенно изменялась от религиозно-исторической в сторону актуальных вопросов современности, а также «политического» и гражданского воспитания. Епархиальный миссионерский отдел рекомендовал приходскому духовенству дополнять чтения и беседы показом «туманных картин». При правильной организации чтений и наличии соответствующего образования у лекторов эти духовно-нравственные мероприятия оказывали влияние на религиозные взгляды приходской общины.
Внебогослужебные церковные чтения проводились по воскресным и праздничным дням согласно распоряжению Св. Синода с 1892 г. во всех церквях епархии. Предметом служили: объяснение апостольских, евангельских чтений, житий святых, рассказы из священной и церковной истории, объяснение церковного богослужения, молитв, поучение против существующих предрассудков, суеверий, обличение местного «раскола» и сектантства, статьи из истории, сведения о сельском хозяйстве. В зимнее время народ с усердием посещал эти мероприятия. Порой они были единственным источником информации для сельских жителей.
В рамках миссионерской и просветительской работы в конце ХК века в Орле и Орловской губернии духовенство начинает открывать бесплатные библиотеки. Информационный потенциал этих библиотек способствовал повышению образовательных и воспитательных возможностей духовных учебных заведений и приходов. [13] В отчетах о работе ЦПШ за 1895-96 гг. отмечалось, что библиотеки создаются при всех церковно-приходских школах Брянского уезда при содействии Орловского Православного Петропавловского Братства, востребованы, и среди населения заметна тяга к чтению. Для педагогических кадров в уездном Брянске была открыта специализированная библиотека. [15]
Бесплатные церковные библиотеки имели важное значение. Они являлись ценным, одним из немногих источников сведений для сельчан. К сожалению, как отмечали Орловские епархиальные ведомости, часто сельские библиотеки были скудны до крайности. Кроме того, большой вред приносили офени-книгоноши, так как распространяемая ими литература часто была сомнительного содержания. Орловский епархиальный миссионерский отдел и Православное Петропавловское Братство содействовали открытию сельских библиотек, пополняли их комплектами книг, брошюрами и листками религиозного содержания со своих книжных складов. Например, в 1896 г. Совет Братства разослал в 176 библиотек ЦПШ книг на сумму 1047 р. 20 к. [18, с. 923]. По мнению миссионерских отделов, православные библиотеки призваны были «оказывать противодействие нравственному развращению народа». В начале ХХ в. в библиотеке-читальне Орловского Православного Петропавловского Братства стали проводится лекции по исторической, политической и краеведческой тематике для интеллигенции. Братство посредством создания бесплатных библиотек-читален решало важную задачу доступности народного внешкольного образования. Библиотека функционировала в качестве методического центра среди других православных библиотек губернии, разрабатывая документы, регламентирующие проведение народных чтений.
Постепенно, в условиях усиливающихся революционных и антимонархических настроений, миссионерская работа становилась ключевой в деятельности Братства. Миссионерские мероприятия приходилось проводить не только в отношении иноверцев, старообрядцев и сектантов, но и православных, усиливая просветительскую работу через церковно-приходские школы. [12, с. 177-183] На средства Братства регулярно издавалась различная литература. Совет Братства рассылал бесплатно комплекты литературы для библиотек церковно-приходских школ. В некоторых церковно-приходских школах совместно обучались дети православных, старообрядцев и сектантов. Отмечено, что духовные установки и нравственные нормы жизни прививались и тем и другим, исправляя детей и способствуя исправлению их родителей. [11, с. 287] Министерство просвещения констатировало, что в благотворном воздействии ЦПШ «не сомневаются даже русские сектанты». [7, с. 415.]
Петропавловское Братство не ограничилось только этими мероприятиями. В 1889 г. преподаватель Кишиневской духовной семинарии, статский советник Андрей Михайлович Пархомович, передал Братству право на издание своего сочинения «От Гефсимании до Голгофы». В том же году книга была напечатана тиражом 3000 экземпляров, большая часть которых распространялась по приходам и монастырям епархии. Кроме того, для популяризации деятельности Братства и привлечения в его состав большего числа светских лиц, решено было выпустить брошюру, содержащую цели, задачи и некоторые тезисы докладов Преосвященного Владыки и других представителей Братства. Она предназначалась для распространения духовенством среди прихожан. Если сюда же отнести публикацию программы для внебогослужебных чтений, то можно говорить о начале издательской деятельности Братства.
При всей, казалось бы, положительной динамике развития миссионерской деятельности РПЦ в Орловской губернии, ситуация с духовно-нравственным состоянием общества продолжала оставаться достаточно сложной. «Указ об укреплении начал веротерпимости», подписанный в апреле 1905 г., разрешал «отпадение» от Православия в другие христианские или нехристианские конфессии (другими словами, гражданам России разрешалось самостоятельно решать вопрос об их вере). В результате появления этого указа стала ненужной миссионерская деятельность Церкви в отношении иноверцев, однако она не потеряла своей актуальности в отношении православных. После 1905 г. меняются методы внутренней миссии РПЦ. Основной упор делается на активизацию приходской жизни, приходских общин. Продолжают осуществлять свою просветительскую миссию и церковно-приходские школы. Многие миссионерские структуры Русской православной Церкви продолжают существовать и развиваться вплоть до 1917 г.
Таким образом, подводя итог вышеизложенному, нужно сказать, что в к. XIX - н. XX вв. Русская Православная Церковь столкнулась с серьезным «вызовом времени», обусловленным модернизационными процессами в государстве и обществе. Разрушение патриархального уклада в жизни широких масс, ослабление роли религии в обществе, рост сектантства и атеистических настроений поставили перед ней более чем значимые проблемы. В процессе их решения Православной Церкви в течение двух последних десятилетий XIX в. и первых лет XX в. удалось создать довольно мощную систему религиозного просвещения и миссионерства.
Миссионерские мероприятия оказались недостаточными для преодоления кризисной ситуации в целом, тем не менее, помогли сохранить православное вероисповедание в большей части российского общества, а также способствовали поиску новых подходов к работе с прихожанами, привели к активизации духовной жизни православных приходов.
Складывание миссионерских структур происходит и в Орловской губернии. Главная их задача - сохранение православной идентичности населения в поле пастырской ответственности РПЦ. Одним из основных средств для достижения этой цели стало просвещение населения посредством церковно-приходских школ для детей и различных внебогослужебных мероприятий для взрослых. Кроме того, создание системы обучения в ЦПШ в к. XIX - н. XX вв. сыграло важную роль в развитии начального образования России.
The article deals with the activities of the internal mission of the Russian Orthodox Church in the Orel province in the late XIX - early XX centuries. Complex processes taking place in Russian society at the turn of the century, became for the Russian Orthodox Tserkvi serious challenge, encourage her to step up its activities and to establish a system of religious education and missionary work.
Keywords: Russian Orthodox Church, missionary, parochial schools, folk reading, diocesan missionary Orthodox brotherhoods.
Список литературы
1. Абакумов С. Н. Эволюция старообрядчества в Орловской губернии в конце XVIII начале XX вв.: автореферат дисс. к.и.н.: специальность 07.00.02/ Абакумов Станислав Николаевич. - Орел. 2010. - 30 с.
2. Вениамин (Благонравов, Василий Антонович; 1825-1892). Обязанности русского государства по обращению раскольников и иноверцев к православной русской церкви/ ВАИ. - Иркутск: тип. Н. Н. Синицына. 1882. - 18 с.
3. Выступление Святейшего Патриарха Кирилла на открытии IV Всецерковного съезда епархиальных миссионеров Русской Православной Церкви. - Миссионерское обозрение. 2011. №1. С. 7-8.
4. Государственный архив Брянской области. Ф. 590. Оп. 1. Д. 7.
5. Дзюбан В.В. Духовно-нравственное и военно-патриотическое воспитание казачьей молодежи// Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. - 2012. - № 2. - С. 60-64.
6. Ефименко П.С. Понятия крестьян Орловской губернии о природе физической и духовной. СПб.: Типография Майкова. 1868 г.
7. Ефимов А.Б. Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви.- М.: Изд-во ПСТГУ 2007. - 688 с.
8. Карнышев А.Д. Взаимодействие религиозных и психолого-экономических установой в традициях и инновациях страрообрядчества. - .- Jоurnal of institutional studies (Журнал институциональных исследований). Том 3. № 4. 2011. С. 59-79.
9. М.В. Кочергина. Стародубье и Ветка в истории русского страрообрядчества (1760-1920 гг.): демографическое развитие старообрядческих общин, предпринимательство, духовная жизнь, культура: монография / М.В. Кочергина. -Брянск: Ладомир. 2011. - 451 с.: ил.
10. Анна Кузнецова-Буданова. И у меня был край родной// Изд.: «Посев», Франкфурт-на-Майне. 1975.
11. Матюхина О.А. Миссионерское служение Русской Православной Церкви в конце XIX - начале XX вв. на примере Брянского уезда Орловской губернии// Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Вып.7 (123). 2013.
12. Матюхина О.А. Школы духовного ведомства как направление миссионерского служения Русской Православной Церкви в последней четверти XIX - начале XX вв. (на примере Брянского уезда Орловской губернии)// Преподаватель XXI века. Вып.4. 2013.
13. Меренкова Н.А. Создание и развитие православных библиотек в Орловской губернии дореволюционного периода/ Ж-л «Библиотековедение». 2011. № 1. С. 109-114.
14. «Миссионерский сборник». Рязань. 1904. №6.
15. Орловские епархиальные ведомости. 1886. №1.
16. Орловские епархиальные ведомости. 1887. №4.
17. Орловские епархиальные ведомости. 1891. №30.
18. Орловские епархиальные ведомости. 1897. №25-52.
19. Орловские епархиальные ведомости. 1901. №31.
20. Орловские епархиальные ведомости. 1901. №35.
21. Орловские епархиальные ведомости. 1902. №32.
22. Петрушевский П. Значение царствования благочестивейшего Государя Императора Александра III для нашей церкви и пастырства.- Киев. 1895.
23. Трифанков Ю.Т. Массовое сознание рабочих Центрального промышленного района России от зарождения до ХХ века. - Брянск: БГТУ 1998. - 440 с.
24. Тульцева Л. А. Религиозные верования и обряды русских крестьян на рубеже XIX и ХХ веков (по материалам Среднерусской полосы)// Журнал "Этнографическое обозрение". 1978. №3.
25. Фудель И. Миссия среди интеллигенции//Орловские Епархиальные Ведомости. 1901. № 47.
Об авторах
Дзюбан В.В - кандидат педагогических наук, доцент, заместитель начальника отдела организации научных исследований Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского
Матюхина О.А. - аспирант кафедры философии, истории и социологии Брянского государственного технического университета
