CC BY
102
Научные исследования кафедры уголовного процесса... УДК 343
Г. Б. Петрова
ПРАВООБЕСПЕЧИТЕЛЬНАЯ РОЛЬ СРОКОВ ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ И ИЗБРАНИИ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ
В ОТНОШЕНИИ ПОДОЗРЕВАЕМОГО
Статья посвящена исследованию проблем процессуальных сроков, ограничивающих временную протяженность задержания, а также применения мер пресечения в отношении подозреваемого, и их роли в обеспечении прав личности. К л ю ч е в ы е с л о в а: процессуальные сроки, задержание подозреваемого, подозрение, применение меры пресечения, права личности.
THE ROLE OF THE TERMS IN DETENTION AND ELECTION OF A MEASURE OF RESTRAINT AGAINST THE SUSPECT
The article is devoted to problems of procedural terms that limit the time length of application of detention and of measures of restraint against the suspect and their role in ensuring the rights of the individual.
K e y w o r d s: procedural terms, detention of the suspect, suspicion, application of a measure of restraint, the rights of the personality.
Поступила в редакцию 8 февраля 2019 г.
Задержание подозреваемого является одной из наиболее жестких мер уголовно-процессуального принуждения и представляет собой кратковременное лишение свободы лица, подозреваемого в совершении преступления, путем помещения его под стражу в целях создания условий для проверки возникшего подозрения1. Согласно ст. 22 Конституции РФ каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Данное право есть естественное, неотчуждаемое право человека и гражданина. Оно принадлежит ему от рождения, никем не даровано и может быть ограничено лишь в исключительных случаях только по решению суда и при наличии весомых оснований. В качестве оснований выступают фактические данные, позволяющие подозревать лицо в совершении преступления. В силу того что лицо задерживается лишь по подозрению в совершении преступления, эта мера процессуального принуждения применяется органом дознания, дознавателем или следователем на относительно короткий срок2. Временная продолжительность задержания составляет не более 48 часов с момента фактического задержания (п. 11 ст. 5 УПК РФ).
Срок задержания определяется в законе часами. Началом исчисления 48-часового срока является момент его фактического течения. Оканчивается срок истечением последнего полного часа. В соответствии с общим предпи-
1 См.: Шейфер С. А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. М., 1981. С. 26.
2 См.: Корнуков В. М., Куликов В. А., Манова Н. С. Принцип личной неприкосновенности и его реализация в российском досудебном производстве. Саратов, 2001. С. 93.
© Петрова Г. Б., 2019
санием при исчислении сроков часами принимается во внимание тот час, которым начинается течение срока (ст. 128 УПК РФ). На срок задержания не распространяется общее правило о переносе окончания последнего дня срока с нерабочего на первый следующий за ним рабочий день (ч. 2 ст. 128 УПК РФ). Следовательно, при исчислении срока задержания принимается в расчет и нерабочее время.
При задержании подозреваемого срок исчисляется с момента фактического задержания (п. 11 ст. 5 и ч. 3 ст. 128 УПК РФ), который законодатель определяет как момент производимого в установленном законом порядке фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления (п. 15 ст. 5 УПК РФ).
УПК РФ устанавливает предписание, согласно которому протокол задержания должен быть составлен в срок не более трех часов после доставления подозреваемого в орган дознания (ч. 1 ст. 92 УПК РФ). Введение подобного средства правового регулирования было достаточно обоснованным и объективно необходимым, так как, во-первых, составлением протокола оформляется решение о задержании, о чем ставится в известность задержанный; во-вторых, этим процессуальным документом юридически определяется появление в деле подозреваемого как участника уголовного судопроизводства с разъяснением ему всех прав, предусмотренных ст. 46 УПК РФ. В целях обеспечения прав и законных интересов подозреваемого совершение этих действий после доставления лица в компетентные органы должно регулироваться посредством максимально сжатого срока, который осуществляет правовое воздействие на эту деятельность, конкретизируя ее временные условия3.
В протоколе задержания должны быть указаны не только дата и время составления протокола, но и время задержания лица (ч. 2 ст. 92 УПК РФ), под которым законодатель подразумевает время фактического задержания, т. е. фактического ограничения свободы передвижения лица. К сожалению, на практике очень часто в протоколе задержания реально не отражается время фактического задержания лица, что ведет к нарушению срока представления в суд ходатайства о применении к подозреваемому меры пресечения в виде заключения под стражу4. По этой причине судебные решения о заключении под стражу принимаются по истечении 48-часового срока с момента фактического задержания, т. е. являются незаконными. В этом отношении показательным является пример, приводимый В. А. Лазаревой: «Оперативные работники УВД г. Тольятти задержали Н. 16 сентября 2005 г. в 15 час 20 мин. Протокол его задержания был составлен 17 сентября 2005 г. в 18 час, т. е. с нарушением срока, предусмотренного ст. 92 УПК РФ. Ходатайство о применении к Н. меры пресечения - заключения под стражу поступило в суд 19 сентября 2005 г. в 15 час, т. е. спустя почти 72 часа с момента его фактического задержания в качестве подозреваемого. Несмотря на явное нарушение закона, прокурор ходатайство следователя поддержал, однако суд справедливо отказал в удовлетворении
3 См.: Петрова Г. Б. Сроки как элемент правового регулирования уголовно-процессуальной деятельности / под ред. В. М. Корнукова. Саратов, 2006. С. 140.
4 См.: Лазарева В. А. Участие прокурора в уголовном процессе : учеб. и практикум для бакалавриата и магистратуры. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2017. С. 72.
ходатайства ввиду указанного выше нарушения, а впоследствии отклонил и кассационное представление прокурора»5.
В 95 % изученных нами уголовных дел дата и время составления протокола также совпадали с точностью до минуты с датой и временем фактического задержания лица6. На наш взгляд, таким образом отдельные практические работники «искусственно» сокращают реальное время задержания лица и, соответственно, исчисление 48-часового срока задержания производят с того времени, которое указано в протоколе задержания. Манипулирование временем реального задержания, как правильно было отмечено в литературе, может привести также к полному или частичному «блокированию» требований ч. 2 ст. 46 УПК РФ о том, что подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента его фактического задержания7.
Сказанное свидетельствует, что на этапе реализации права не всегда происходит достижение целей правового регулирования, которые были заложены законодателем при регламентации срока задержания. Поэтому повышение эффективности этого правового средства невозможно без четкой организации процесса воплощения юридических предписаний в жизнь, без оптимизации правореализационного механизма. Для искоренения такой негативной практики, которая имеет место в том числе и из-за неправильного толкования положения закона о времени задержания, предлагаем четко закрепить в ч. 2 ст. 92 УПК РФ предписание о том, что в протоколе задержания должно быть указано время фактического задержания подозреваемого.
Истечение 48-часового срока задержания предусмотрено в гипотезе нормы права в качестве юридического факта, с возникновением которого наступают определенные правовые последствия. В соответствии с ч. 2 ст. 94 УПК РФ по истечении 48 часов с момента задержания подозреваемый подлежит освобождению. Правомерное лишение свободы продолжается в следующих случаях: 1) принятие судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу; 2) принятие судебного решения о продлении срока задержания, но не более чем на 72 часа (ч. 2 ст. 94; ч. 7 ст. 108 УПК РФ).
Продлевая срок задержания, судья, по сути, откладывает принятие окончательного решения по возбужденному перед ним ходатайству следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. В качестве гарантии судебной защиты предусмотрено положение о том, что продление срока задержания допускается судом только при условии признания задержания законным и обоснованным на срок не более 72 часа с момента вынесения судебного решения. Эта норма соответствует ратифицированной Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая в п. 3 и 4 ст. 5 предусматривает право каждого задержанного на незамедлительное доставление к судье и на разбирательство, в ходе которого суд быстро решает вопрос о законности его задержания.
5 Лазарева В. А. Указ. соч. С. 72.
6 См.: Петрова Г. Б. Указ. соч. С. 142.
7 См.: Гриненко А. Разграничение фактического и уголовно-процессуального задержания // Уголовное право. 2002. № 3. С. 75.
Значение термина «незамедлительность» Конвенцией не определяется, поскольку официально разрешенные сроки этой процедуры различны в разных государствах. Из практики Европейского суда по правам человека следует, что он признает неудовлетворительным доставление задержанных к судье в течение 7-14 дней. В деле Брогмана срок 7 дней был признан чрезмерным; по другому делу срок 4 дня и 6 часов также был признан неудовлетворительным, по третьему делу срок 3,5 дня оказался приемлемым8. Европейский суд по правам человека считает, что «незамедлительность» в данной ситуации означает не более четырех дней9. В этом смысле предусмотренный Конституцией РФ (ст. 22) 48-часовой срок задержания до судебного решения является соответствующим общепризнанным нормам международного права10.
Решение о продлении срока задержания принимается судом по ходатайству одной из сторон для предоставления ею дополнительных доказательств обоснованности или необоснованности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу (п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК РФ). В этом случае судья выносит постановление о продлении срока задержания и указывает дату и время, до которых он продлевает срок задержания (п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК РФ). Истечение установленного судьей казуального срока задержания и непредставление в этот промежуток времени стороной дополнительных доказательств предусмотрено в механизме процессуального регулирования в качестве фактического состава (сложного юридического факта), наступление которого влечет за собой следующие правовые последствия: судья выносит постановление об отказе в удовлетворении ходатайства ввиду отсутствия основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. В этом случае повторное обращение в суд с ходатайством о заключении под стражу того же лица возможно лишь при возникновении новых обстоятельств (ч. 9 ст. 108 УПК РФ).
Закон наделяет суд правом продлять срок задержания подозреваемого с 48 часов до 120. В связи с этим может возникнуть вопрос о соответствии ст. 22 Конституции РФ положений п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК РФ в части возможности продления 48-часового срока задержания. Исходя из буквального толкования ч. 2 ст. 22 Конституции РФ можно сделать вывод о том, что в Основном законе речь идет об окончательном решении суда, т. е. об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или об отказе в этом. Между тем Конституция РФ (ч. 2 ст. 22) различает судебные решения об аресте, заключении под стражу и содержании под стражей. УПК раскрывает понятие «содержание под стражей», под которым понимается в том числе и пребывание лица, задержанного по подозрению в совершении преступления, в следственном изоляторе (п. 42 ст. 5 УПК РФ). Следовательно, в Конституции РФ заложена возможность прод-
8 См.: Дженис М., Кей Р., Бредли Э. Европейское право в области прав человека. Практика и комментарии. М., 1997. С. 396-413.
9 См.: Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Комментарий к статьям 5 и 6. М., 1997. С. 35.
10 См.: Мизулина Е. Новый порядок ареста и задержания соответствует Конституции РФ и международным правовым стандартам // Рос. юстиция. 2002. № 6. С. 14-15.
ления 48-часового срока задержания по судебному решению. Такое толкование согласуется и с правовой позицией Конституционного Суда РФ11.
Установление в механизме правового регулирования порядка, который увеличивает срок задержания с 48 часов до 120, в литературе оценивается как избыточное ограничение неприкосновенности личности и прав подозреваемого в уголовном судопроизводстве12. Однако не следует забывать о сложной криминологической ситуации в нашей стране и проблеме терроризма, с которой столкнулось не только наше государство, но и весь мир. По делам сложным, связанным с организованной преступностью и терроризмом 48-часовой срок задержания, в течение которого необходимо собрать достаточное количество доказательств обоснованности заключения под стражу, многим ученым и практикам представляется нереальным13. Мы полностью согласны с этой точкой зрения, но одновременно разделяем и мнение И. Л. Петрухина, который считает, что меры, направленные против терроризма, необходимы, но они должны быть временными и связаны, прежде всего, с кадровой и технической оснащенностью оперативных и следственных органов, а не с сокращением объема уголовно-процессуальных гарантий14.
Не меньшую роль процессуальные сроки играют и при избрании меры пресечения в отношении подозреваемого. Меры пресечения представляют собой процессуальные средства принудительного характера, применяемые в строго установленном законом порядке дознавателем, следователем, а также судом в отношении обвиняемого, а в исключительных случаях - подозреваемого для обеспечения их явки в органы предварительного расследования и в суд, устранения возможных препятствий, возникающих в процессе производства по уголовному делу, в целях непосредственного обеспечения достижения назначения уголовного судопроизводства, а также исполнения приговора15.
Применение мер пресечения всегда связано с определенным ограничением прав личности на свободу и неприкосновенность16. Право на свободу явля-
11 По делу о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан С. С. Маленкина, Р. Н. Мартынова и С. В. Пустовалова : постановление Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г. № 6-п // Рос. газета. 2002. 21 марта. По вопросу о юридической природе решений Конституционного Суда РФ см.: Кудрявцева А. В. Конституция РФ как источник уголовно-процессуального права России // Реализация положений Конституции Российской Федерации в законодательстве : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвященной 10-летию Конституции Российской Федерации. Челябинск, 2003. 4. 2. С. 251.
12 См.: Петрухин И. Л. Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России // Государство и право. 2002. № 5. С. 20.
13 См.: Бойков А. Новый УПК России и проблемы борьбы с преступностью // Уголовное право. 2002. № 3. С. 65 ; Его же. Новый УПК Российской Федерации, его правовая и криминологическая характеристика : материалы науч.-практ. конф. «Правовая и криминологическая оценка нового УПК РФ» // Государство и право. 2002. № 9. С. 93.
14 См.: Петрухин И. Л. Указ. соч. С. 29.
15 См.: Корнуков В. М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. Саратов, 1978. С. 20 ; Михайлов В. А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М., 1996. С. 19 ; Манова Н. С., Францифоров Ю. В. Уголовный процесс : учеб. пособие для вузов. 10-е изд., перераб. и доп. М., 2018. С. 60.
16 См.: Корнуков В. М. Указ. соч. С. 20 ; Михайлов В. А. Указ. соч. С. 19 ; Александров А. С.
ется основополагающим правом человека. Конституция РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации допускают возможность ограничения права на свободу лишь в той мере, в какой оно необходимо в определенных законом целях и в установленном законом порядке.
Ограничения прав и свобод могут быть оправданы публичными интересами, если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются пропорциональными, соразмерными и необходимыми для целей защиты конституционно значимых ценностей17. Такое ограничение является необходимым и оправданным в случаях предупреждения, предотвращения совершения подозреваемым противоправных и тому подобных действий, указанных в ч. 1 ст. 97 УПК РФ. Поэтому основное назначение мер пресечения - не допустить, чтобы подозреваемый скрылся от дознания, следствия или суда; продолжил заниматься преступной деятельностью; угрожал участникам процесса; уничтожил доказательства либо иным путем воспрепятствовал производству по делу; а также обеспечить исполнение приговора.
Исключительный характер избрания в отношении подозреваемого меры пресечения определяет необходимость регулирования времени ее применения посредством установления в норме права достаточно сжатого срока, продолжительность которого исчисляется сутками. Срок, исчисляемый сутками, также необходимо исчислять с момента начала их фактического течения. Однако истекают такие сроки в 24 часа последних суток (ч. 2 ст. 128 УПК РФ). Это означает, что не принимаются в расчет те часы, которыми заканчивается течение указанного срока. В случае избрания меры пресечения в отношении подозреваемого обвинение ему должно быть предъявлено не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения (ч. 1 ст. 100 УПК РФ).
В литературе отмечается, что продолжительность заключения подозреваемого под стражу - 10 суток до момента предъявления обвинения - противоречит п. 3 ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике Европейского суда, который в ряде своих решений признал такой срок чрезмерным, затрудняющим реализацию права обвиняемого на защиту18. Однако при ратификации Европейской конвенции в 1998 г. Государственная Дума РФ сделала оговорку, что в России указанное положение Конвенции временно применяться не будет19.
Исходя из буквального толкования ч. 1 ст. 100 УПК РФ избрание меры пресечения в отношении подозреваемого носит исключительный характер. Это определяет необходимость регулирования времени ее применения посредством установления в норме права достаточно сжатого срока, продолжительность которого исчисляется сутками. В случае избрания меры пресечения
Понятие и виды мер процессуального принуждения // Уголовный процесс : учеб. для бакалавров / отв. ред. А. П. Крутиков. М., 2015. С. 245.
17 О практике судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 (в ред. от 24.05.2016) // Рос. газета. 2013. 27 дек.
18 См.: Дженис М., Ней Р., Бредли Э. Указ. соч. С. 396-404.
19 О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней : федер. закон от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ // Рос. газета. 1998. 7 апр.
в отношении подозреваемого обвинение ему должно быть предъявлено не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения (ч. 1 ст. 100 УПК РФ).
Истечение 10-суточного срока и непредъявление обвинения предусмотрено в механизме регулирования в качестве сложного юридического факта (фактического состава), наступление которого влечет правопрекращающие последствия, поскольку мера пресечения немедленно должна быть отменена (ч. 1 ст. 100 УПК РФ).
Отмена меры пресечения влечет за собой потерю лицом, в отношении которого она была избрана, процессуального статуса подозреваемого. При этом, на наш взгляд, ст. 100 УПК РФ не допускает возможности неоднократного избрания и неоднократной отмены меры пресечения в отношении подозреваемого при наличии одних и тех же оснований. Тем не менее на практике встречаются случаи, когда мера пресечения в виде подписки о невыезде неоднократно избиралась следователем на 10 суток, по истечении этого времени - отменялась, а на одиннадцатые сутки избиралась вновь. Так продолжалось два с половиной года20. В течение всего этого времени лицо находилось в статусе подозреваемого со всеми ограничениями, действовавшими в отношении его в результате избрания меры пресечения в виде подписки о невыезде. Представляется, что подобные нарушения закона грубейшим образом нарушают права и свободы личности и основополагающие постулаты уголовного процесса.
Кроме того, ч. 2 ст. 100 УПК РФ закрепляет перечень составов преступлений, обвинение по которым должно быть предъявлено подозреваемому, в отношении которого избрана мера пресечения, не позднее 45 суток с момента ее применения; если подозреваемый был задержан, а затем заключен под стражу - в тот же срок с момента задержания. Введение в 2004 г. данной нормы было обусловлено стремлением законодателя решить проблему расследования особо тяжких преступлений, таких как террористический акт, содействие террористической деятельности, захват заложника, организация незаконного вооруженного формирования или участия в нем, бандитизм, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват власти и другие, указанные в ч. 2 ст. 100 УПК РФ21. Признавая существование данной проблемы, тем не менее, представляется, что способ ее решения, предложенный законодателем, не вполне правильный и соразмерный.
Целью регулятивного воздействия срока предъявления обвинения подозреваемому, в отношении которого избрана мера пресечения, является активизация работы компетентного обязанного субъекта по собиранию достаточного объема доказательств, дающих основание для обвинения лица в совершении преступления. Эффективно регулировать «уголовно-процессуальные отношения, характеризующиеся возможностью ограничения конституционных прав и свобод лица, уличаемого в совершении преступления на основе ограниченно-
20 См.: Уголовное дело № 500023. Находится в производстве следователя по ОВД СЧ ГСУ ГУ МВД РФ по Саратовской области.
21 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : федер. закон от 22 апреля 2004 г. № 18-ФЗ // Рос. газета. 2004. 27 апр.
го объема доказательств»22 можно только посредством установления в законе достаточно короткого срока.
Увеличение времени предъявления обвинения подозреваемому в совершении даже одного из указанных в ч. 2 ст. 100 УПК РФ преступлений, на наш взгляд, приводит к нарушению прав и законных интересов лиц, появление которых, к сожалению, не обусловлено в действующем уголовно-процессуальном законе одним важным обстоятельством - наличием обоснованного подозрения, которое должно быть сформулировано в каком-либо процессуальном акте, например в постановлении о привлечении лица в качестве подозреваемого. Тем более, что Верховный Суд РФ абсолютно правильно требует при избрании судом меры пресечения в виде заключения под стражу (а именно она чаще всего избирается в отношении подозреваемого) проверять обоснованность подозрения в причастности лица к совершенному преступлению23. При этом обоснованное подозрение он связывает, по сути, с основаниями задержания (ст. 91 УПК РФ).
Однако представляется, что обоснованным подозрение может быть, если оно сформулировано в процессуальном решении. Как правильно было отмечено в литературе, процедура выдвижения подозрения должна быть направлена на достижение назначения уголовного судопроизводства24. В этом отношении представляется весьма обоснованным предложение А. В. Калинкина о том, что при производстве предварительного расследования вынесение и объявление лицу уведомления о подозрении в совершении преступления должно стать основным способом вовлечения подозреваемого в уголовное судопроизводство, так как это позволяет четко отразить фактическое начало осуществления персонифицированного уголовного преследования и унифицировать процессуальный статус изобличаемого лица независимо от факта задержания лица или избрания меры пресечения25.
Поэтому при отсутствии в действующей правовой регламентации уголовно-процессуального закона процессуального документа, оформляющего появление подозреваемого и обосновывающего само подозрение, применение в отношении подозреваемого любой меры пресечения, особенно в виде заключения под стражу, в течение 45 суток без предъявления обвинения, делает этот акт не соответствующим, на наш взгляд, Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в которой закрепляется важное право каждого арестованного незамедлительно знать о причинах его ареста и о предъявленном ему обвинении. Норма ч. 2 ст. 100 УПК РФ не отвечает этому требованию.
К сожалению, данная норма изменялась законодателем в 2009, 2013 и 2016 гг., однако в сторону дополнения перечня составов преступлений и уве-
22 Курохтин А. А. Институт подозрения в уголовном процессе в свете судебно-правовой реформы // Российская юридическая доктрина в XXI веке : проблемы и пути их решения : науч.-практ. конф. (3-4 октября 2001 г.) / под ред. А. И. Демидова. Саратов, 2001. С. 119.
23 О практике судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 (в ред. от 24.05.2016) // Рос. газета. 2013. 27 дек.
24 См.: Калинкин А. В. Процедура выдвижения подозрения как гарантия прав личности в уголовном судопроизводстве : автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Саратов, 2016. С. 8.
25 См.: Там же. С. 11.
личения срока с 30 суток до 45. На наш взгляд, без изменения в УПК РФ самого института подозрения значительное увеличение времени применения меры пресечения в отношении подозреваемого без предъявления ему обвинения приводит к тому, что связанное с этим ущемление прав личности на свободу и неприкосновенность будет являться неоправданным и избыточным ограничением, приводящим в конечном счете к дисбалансу между такими целями уголовного судопроизводства, как раскрытие преступлений, защита прав потерпевших и обеспечение защиты личности от незаконного и необоснованного ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ).
Саратовская государственная юридическая академия
Петрова Г. Б., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса
Saratov State Law Academy
Petrova G. D., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Criminal Process Department E-mail: petrova.gala2010@yandex.ru
