CC BY
100УДК 343.2/.7 © В. В. Бабурин, 2010
Правомерное причинение вреда при рискованном поведении, направленном на достижение общественно полезной цели: проблемы определения обоснованности
В. В. Бабурин *
Рассматриваются проблемы уголовно-правового регулирования правомерного причинения вреда при рискованном поведении, направленном на достижение общественно полезной цели. В качестве основной проблемы выделяются недостатки существующего подхода к определению обоснованности причинения вреда при рискованном поведении на базе условий правомерности: отсутствие целостного анализа правомерного поведения; игнорирование субъективной стороны правомерного причинения вреда; невозможность практического разграничения с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния.
Ключевые слова: риск, рискованное поведение, обоснованный риск, условия правомерности, допустимый риск, обоснованность причинения вреда, общественно полезная цель, состав обоснованного риска.
Одной из основных проблем, мешающих эффективному регулированию правомерного рискованного поведения, следует признать проблему определения обоснованности рискованного поведения, связанного с причинением вреда охраняемым интересам. Обоснованное подразумевает непреступное.
В теории уголовного права проблемы правового регулирования правомерного причинения вреда существуют давно.
Изначально их возникновение было связано с определением содержания противоправности как признака преступления, поскольку данный признак имеет большое значение не только собственно для характеристики преступления, но и для разграничения его с непреступным поведением. В целом противоправность — показатель того, что деяние нарушает установленный государством запрет на причинение вреда охраняемым общественным отношениям 1. Вышеназванный признак свидетельствует, с одной стороны, о том, что имеется запрет на совершение конкретного опасного деяния, а с другой — что субъект нарушил его, совершив это деяние, и у него не было на это права.
В настоящее время обозначенная проблема решается путем установления в уголовном законе условий правомерности причинения вреда при обоснованном риске. Вместе с тем анализ их содержания свидетельствует о явной недостаточности таких условий для принятия верного решения о правомерности причинения вреда рискованными действиями даже в типичных жизненных ситуациях.
Так, в ч. 2 ст. 41 УК РФ оговорены основные условия, при которых риск признается правомерным (обоснованным): «Риск признается обоснованным, если указанная цель не может быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам».
Исходя из содержания данной нормы, первым условием обоснованного риска, указанным в уголовном законе, считается направленность рискованного действия на достижение общественно полезной цели 2. В научных публикациях, вышедших как до, так и после его принятия, нет единства в определении содержания понятия «общественно полезная цель».
Существенный интерес представляет анализ точек зрения по данному вопросу до принятия УК РФ 1996 г., поскольку именно в этот период происходило наиболее активное его обсуждение и высказывались самые различные точки зрения. Прежде всего, следует отметить, что изначально в проектах уголовного закона цель характеризовалась как «достижение общественно полезного результата профессиональной деятельности» 3. Ю. М. Ткачевский предлагал рассматривать цель как общественно полезный результат действий, осуществляемых для «улучшения производства, повышения его экономичности, улучшения качества выпускаемой продукции, разработки передовых технологий, усиления охраны окружающей среды, получения новых средств лечения людей
* В нашем журнале опубликовал статью «Крайняя необходимость и обоснованный риск: проблемы разграничения» (2007. № 1).
и животных, избежания каких-либо материальных потерь, убытков и т. п.» 4.
Кроме того, существовали мнения о том, что обоснованный риск характерен не только при действиях на пользу общества, государства, но и в сфере хозяйственной деятельности его может осуществить, например, предприниматель, который совершает действия только в свою пользу либо, если он наемный работник, в пользу юридических или физических лиц. В этой связи А. Тимербулатов предложил следующую формулировку цели, для достижения которой допускается риск: «...достижение успешного результата с наименьшими затратами времени и средств» 5. Предлагаемая им формулировка, во-первых, не содержит указания на то, что действия рискующего должны быть направлены именно на общественную пользу, а подразумевают любой успешный результат в любой сфере деятельности; во-вторых, риск регламентируется как наиболее эффективное средство достижения этого результата. По его мнению, такая формулировка не вызывала бы излишних споров об общественной полезности и социальной значимости тех или иных конкретных действий, избавила бы от сложностей в следственной и судебной практике. При первом рассмотрении точка зрения А. Тимербулатова кажется наиболее отвечающей современной ситуации и потому привлекательной. Но дальнейший ее анализ показывает, что, во-первых, акцент полезности деяния излишне смещен в сторону интересов отдельного человека, а во-вторых, больше характеризует не цель, а само действие, способ достижения ее.
По мнению С. Г. Келиной, это условие вообще не нуждается в особом комментировании 6. В. И. Само-роков, напротив, полагал, что всем условиям правомерного риска необходимо дать официальное толкование, а Верховному Суду России дополнительно разъяснить на основе обобщения практики применения этого закона оценочные признаки для обеспечения единообразного их понимания в следственной и судебной практике 7. На мой взгляд, это предложение является правильным и актуальным. Он также считает необходимым разъяснить, что общественно полезный результат риска есть сохранение и увеличение любых общечеловеческих ценностей, имеющих существенное значение как для всего общества, так и для отдельных групп населения или личности. К таким ценностям он относит жизнь, здоровье, нормальную экологическую среду, другие права человека, хозяйственные, социальные, научные достижения. Эти ценности признаны Всеобщей декларацией прав человека и соответствующими международными пактами и соглашениями по правам человека 8 и вследствие этого могут считаться социально важной целью риска. В качестве примеров обще-
ственно полезных целей, присутствующих во время совершения реальных рискованных действий, можно отметить такие цели, как затопление орбитального комплекса «Мир» в марте 2001 г. в связи с истечением предельных сроков его эксплуатации 9; освоение континентального шельфа в районе Арктики глубоководными аппаратами «Мир» с погружением на глубину свыше 4 тыс. метров 10, освобождение заложников, захваченных и удерживаемых террористами 11, сохранение военного сверхзвукового самолета МиГ-29 при возникновении аварийной ситуации 12 и т. д.
В современной теории уголовного права цели рискованного поведения (хотя она и считается ключевым понятием всего обоснованного уголовноправового риска) не всегда уделяется должное внимание. В основном цель в рискованном поведении рассматривается как идеальный образ общественно полезного результата, мысленное представление о том благе, которое может возникнуть или будет сохранено благодаря рискованным действиям субъекта. Так, А. С. Шумков, анализируя данную проблему, ограничивается замечаниями о том, что «понятие „общественно полезная цель“», как и всякие оценочные понятия, наполняется содержанием в зависимости от того, как его трактует правоприменительная практика, однако оно не является настолько неопределенным, что не в состоянии обеспечить единообразное понимание и применение соответствующих нормативных положений» 13.
Следует признать, что в действительности цель в механизме рискованного поведения играет более существенную роль, чем предвосхищение и характеристика общественно полезного результата. Большое значение она имеет при выяснении соразмерности результата и возможного вреда. Как материализованная вещь она представляет собой конечный результат, достичь которого желает субъект, побуждаемый определенным мотивом. В зависимости от формы риска цель представляет собой либо новое благо, получаемое при эксперименте, либо сохранение старого блага, устранение опасности при экспромте. Используя эту конкретику в своем расчете, рискующий субъект может тем самым произвести точное сопоставление значимости цели как результата, вероятности ее достижения с вероятностью наступления вредных последствий, их величиной. Таким образом, цель фактически выступает важной составной частью его волевой деятельности, однако в целях более точной формулировки действий рискующего правильно было бы заменить понятие цели — результатом. С учетом замены цели общественно полезным результатом следует поддержать мнение Е. В. Кобзевой о том, что общественно полезная цель должна быть наличной и действительной. Так, она отмечает, что «в момент совер-
шения рискованных действий должна существовать потребность в ее достижении» 14. Данное положение с субъективной категорией цели мало сообразуется, здесь больше подходит объективная категория результата. Действительно, в момент совершения рискованных действий существует актуальная потребность в достижении конкретного результата, а не существования представления о нем.
Вместе с тем, характеризуя содержание существующей цели, нельзя не поддержать точку зрения В. И. Саморокова о том, что в качестве общественно полезной цели может быть «сохранение и увеличение любых общечеловеческих ценностей как для всего общества, так и для отдельных групп населения или личности» 15. Сюда можно относить сохранение жизни, здоровья, научные или иные достижения: получение новых лекарств, испытание новой техники, улучшение производственных показателей и т. д. Поддерживая его позицию, необходимо подчеркнуть, что это следует рассматривать в качестве результата. Таким образом, более удачной представляется редакция ч. 1 ст. 54 Теоретической модели уголовного закона: «.в целях достижения общественно полезного результата» 16, поскольку в указанном условии идет речь о характеристике более определенного признака рискованного действия — его последствиях. Данный признак свидетельствует об объективных свойствах риска — объективном существовании желаемого результата.
Второе условие правомерности риска в соответствии с действующим уголовным законом заключается в том, что общественно полезная цель не может быть достигнута не связанными с риском действиями. По мнению многих юристов, оно также нуждается в более совершенной трактовке. В связи с чем Ю. И. Ляпунов вполне обоснованно замечал, что та или иная цель в подавляющем большинстве случаев может быть достигнута без риска. «Но для этого требуются, скажем, не месяцы, как при риске, а годы, не десятки, а сотни тысяч рублей производственных затрат» 17. Однако, подразумевая, что это естественный признак любого риска, он не считал необходимым включать подобное условие в норму о риске.
В. И. Самороков, критикуя позицию Ю. И. Ляпунова не включать данное условие в норму о риске, указывает на его важность с точки зрения характеристики разумных временных и экономических критериев, а в ряде случаев вероятности сохранения невосполнимых общечеловеческих ценностей 18. Он обосновывает свое мнение следующим примером: как известно, операция у человека связана с риском осложнений, но может привести к радикальному излечению болезни. Однако при наличии лекарств и других нехирургических средств воздействия, требующих длительного применения, врач обязан при-
нять решение провести курс консервативного лечения, а не операцию. Именно таким образом можно избежать причинения вреда больному 19. Применительно к вышеприведенному примеру условие, что общественно полезная цель не могла быть достигнута нерискованными средствами, следует понимать, что нехирургические пути лечения хотя и помогают больному, но не могут дать того эффекта, который дает рискованная операция.
А. Тимербулатов трактует это условие, исходя из своей концепции цели рискованных действий, которая заключается в достижении успешного результата с наименьшими затратами времени и средств. Он задается вопросом: «В чем состоит такая исключительность действий, сопряженных с риском, которая бы оправдывала смысл этих действий?» По его мнению, она состоит именно в цели достижения успешного результата. А поскольку, тот, кто рискует, всегда стремится достичь этого результата с наименьшими потерями, то исключительность рискованных действий, соответственно, состоит в большей их эффективности, т. е. в том, что они требуют меньших затрат времени и средств, чем другие нерискованные способы 20.
К сожалению, подобные уточнения в современное время мало принимаются во внимание. В основном делаются общие выводы о том, что возможность реализовать поставленную цель обычными, нерискованными методами снимает правомерность риска, превращает его в общественно опасное действие (бездействие). Если такая возможность существовала, и лицо ею не воспользовалось, а предпочло рисковать и в результате причинило вред правоохраняемым интересам, оно подлежит уголовной ответственности на общих основаниях. Так, нельзя согласиться с чрезмерным усилением эффекта таких обобщений в высказывании В. В. Чудиевича: «Принимая решение, субъект должен быть убежден, что нерискованного пути к достижению цели нет. В случае малейшей возможности достичь общественно полезную цель действием, не связанным с риском, субъект должен воспользоваться именно безопасным способом. Если же лицо, несмотря на наличие безопасной возможности, все же предприняло рискованное деяние и в результате причинило вред правоохраняемым интересам, то правомерность таких действий отсутствует» 21. Риск тем и отличается от крайней необходимости, что представляет собой выбор среди альтернативных вариантов действия. Отсутствие возможных вариантов характерно лишь для крайней необходимости. Как справедливо отмечает Н. Ш. Ко-заев, «если рискованное действие является единственным выходом для устранения опасности, тогда субъект действует в состоянии крайней необходимости, а не обоснованного риска» 22.
Учитывая, что в целом подобные обобщения нивелируют идею самого риска, действительно необходимо сделать уточнение того, что нерискованными действиями нельзя достичь именно нового результата в плане большего эффекта действия, подразумевая, безусловно, что в принципе сама цель как таковая может быть достигнута без риска, но с меньшим эффектом и с гораздо большими затратами. Так, характеризуя такое рискованное действие, как ликвидация космического орбитального комплекса «Мир» в марте 2001 г. в связи с истечением предельного срока его эксплуатации, нужно отметить, что расчеты по осуществлению этого действия велись в течение двух лет, при этом просчитывались несколько возможных вариантов, включая оставление его в космическом пространстве 23.
Учитывая вышеизложенное, следует поддержать предложение авторов коллективной монографии «Обоснованный риск в уголовном праве Российской Федерации» о закреплении в уголовном законе данного условия правомерности в следующем виде: «Риск признается обоснованным, если лицо, имеющее возможность выбора варианта поведения для достижения общественно полезной цели, предпочло наиболее эффективное и подготовленное действие (бездействие), связанное с риском 24.
Третье условие правомерности риска, заключающееся в том, что субъект должен предпринять достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам, также содержит проблемные моменты.
Прежде всего необходимо отметить, что термин «достаточные меры» в ст. 41 УК РФ по отношению к предпринятым мерам вряд ли удачен, поскольку в контексте указанного условия содержит ряд противоречий. Во-первых, действуя рискованно, лицо не может предусмотреть всех мер предосторожности, так как они основываются на его сугубо личных знаниях, умениях и опыте, которые не всегда могут удовлетворить требования, предъявляемые к данной сфере деятельности. Во-вторых, если меры были достаточными, то вред не должен наступить, если же вред наступает, то предпринятые меры нельзя признать достаточными 25. Поэтому нельзя признать правильным вывод, сделанный А. Н. Берестовым, что категория «достаточные меры» обоснованна, поскольку речь идет действительно не обо всех без исключения мерах, а лишь о тех, которые возможны в данной обстановке для лица, осуществляющего рискованные действия 26. Наиболее целесообразным было бы использовать термин, который предусматривался в Основах уголовного законодательства 1991 г., где говорилось о принятии всех необходимых мер для предотвращения вреда.
Подобным же образом этот признак обоснованного риска рассматривается в уголовных кодексах ряда зарубежных стран. Так, в ч. 2 ст. 39 УК Республики Беларусь говорится, что лицо, допустившее риск, «.предприняло все возможные меры для предотвращения вреда правоохраняемым интересам» 27. Аналогичная формулировка содержится и в ч. 1 ст. 33 Уголовного закона Латвийской Республики: «. лицо, допустившее риск, сделало все возможное для предотвращения причинения вреда интересам, охраняемым законом» 28. В части 1 ст. 13а УК Республики Болгария этот признак еще более уточняется: «.лицо предприняло все, зависящее от него, для предотвращения наступления вредных последствий» 29.
Использование термина «достаточные меры» для предотвращения вреда искажает представление о том, в силу чего наступил вред в конкретном случае. Если субъект предпринял достаточные меры, а вред, тем не менее, наступил, надо полагать, что в такой ситуации он наступил по чистой случайности, которую рискующий не мог и не должен был предвидеть. Но, тогда его действия полностью охватываются признаками казуса или невиновного причинения вреда, и нет необходимости говорить об обоснованном риске. В этом случае обоснованный риск теряет свою самостоятельность, представляя собой одну из разновидностей казуса. Специфика такой разновидности лишь в том, что субъект действует для достижения общественно полезной цели.
Вместе с тем обоснованный риск представляет собой опасную деятельность, основанную не на самонадеянном расчете любого субъекта, а на научно обоснованном расчете, предпринятом лицом, имеющим знания и опыт в выбранной им для риска сфере деятельности. Опасность причинения вреда при этом не является ни чисто случайностью, ни закономерностью. Она предполагается как возможность, которую субъект предвидит и рассчитывает предотвратить. В том-то и дело, что и при ситуации обоснованного риска также может быть казус, поскольку могут возникнуть обстоятельства, которые рискующий не мог или не должен был предвидеть 30. Риск потому и обладает самостоятельностью, что субъект использует существующую вероятность достижения общественно полезной цели опасными действиями, предпринимает основанные на научных знаниях и предшествующем опыте меры, рассчитывая достичь поставленной цели и предотвратить возможные последствия.
Таким образом, нет ясности в отношении того, на основании каких требований меры, предпринимаемые рискующим, должны оцениваться как достаточные. В этой ситуации любые меры, предпринятые рискующим (какого бы уровня предосторожности
они ни были), всегда можно рассматривать как недостаточные, поскольку вред все-таки наступил. Для того чтобы данный признак обоснованности носил характер хотя бы оценочного, его необходимо привязать к существующему уровню научных знаний или практическому опыту, иначе доказывать достаточность принятых мер предосторожности чрезвычайно сложно.
При уголовно-правовой оценке этого условия обоснованного риска может возникнуть вопрос: «Какие меры для предотвращения вреда правоохраняемым интересам являются достаточными?» Это условие все равно остается оценочной категорией профессионального опыта и решения специфических задач специалистами. Поэтому следует вернуться к точке зрения Ю. И. Ляпунова, который предлагал сделать указанное условие базовой нормой об обоснованном риске. По его мнению, действуя в рискованных ситуациях, достаточно опираться на современные достижения науки и техники 31. Между тем, например, при производстве хирургической операции действия врачей не должны нарушать научно и практически выверенной и обоснованной методики проведения такой операции, но в ситуации риска можно применить научно и экспериментально разработанные новые методы этого хирургического вмешательства, не получившие еще широкого применения в медицинской практике. В таких случаях новые разработки обычно включают элементы прежнего опыта.
Четвертое условие правомерности риска, заключающееся в том, что в соответствии с ч. 3 ст. 41 УК РФ риск не должен быть заведомо сопряжен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия, также не лишено проблемных моментов. Во-первых, в отрыве от соразмерности с полезным результатом, данный запрет становится сомнительным. Так, рискованные действия сотрудников правоохранительных органов, например, при освобождении большого числа захваченных и удерживаемых заложников, несомненно, сопряжены с угрозой для жизни отдельных заложников. Но общественно полезная цель освобождения большого числа заложников от реального причинения им смерти со стороны террористов может быть сопоставима с угрозой, а не реальным лишением жизни отдельных заложников при их освобождении. Конечно, это не простая проблема правомерности риска в ситуации силового освобождения заложников, однако, исходя из буквального толкования условий ч. 3 ст. 41 УК РФ, рассматриваемая деятельность сотрудников правоохранительных органов всегда будет носить необоснованный характер. Поэтому не случайно, что указанное условие обоснованности риска в научной литературе подвергалось
критике. Например, В. И. Самороков справедливо полагает, что нецелесообразно было бы включать это требование в уголовное законодательство ввиду его излишнего характера, поскольку в перечисленных случаях очевидно нарушение непременных условий соразмерности правомерного риска, указанных в ч. 2 ст. 41 УК РФ 32. Необходимость использования конструкции ч. 3 ст. 41 УК РФ определяется тем, что в ч. 2 данной статьи отсутствует точное указание на допустимый предел соразмерности опасностей, свойственных обоснованному риску. О необходимости установления такой соразмерности говорится в ч. 2 ст. 13а УК Республики Болгария: «При определении степени оправданности риска принимается во внимание как соотношение ожидаемого положительного результата и возможных отрицательных последствий, так и вероятность их наступления» 33. Установление такого условия представляется более правильным решением проблемы пределов обоснованного риска, нежели ограниченность указанием на заведомость создания угрозы для жизни многих людей, экологической катастрофы или общественного бедствия, поскольку оно более точно отражает идею соразмерности риска и причиняемого вреда. Как правильно отмечают П. Мазин, В. Битеев, Г. Пономарев, установленное в ч. 3 ст. 41 УК РФ условие является лишь абсолютным ограничением риска 34, в то время как требуется универсальное определение соразмерности риска, в котором вполне могло присутствовать и указание на абсолютные ограничения.
Нельзя не согласиться и с мнением Т. Орешки-ной о том, что указание в законе на заведомость, т. е. точное знание лица о наличии угрозы правоохраняемым интересам, явную очевидность такой угрозы, ясное осознание этой угрозы в полном объеме, представляется неудачным35. Заведомость присуща прямому и косвенному умыслу, а не преступному легкомыслию, которое характеризует субъективную сторону превышения пределов обоснованного риска. При легкомыслии лицо предвидит лишь абстрактную возможность наступления последствий. Все это говорит о несовершенстве данной формулировки закона.
Кроме того, следует помнить, что в ст. 54 проекта Общей части УК 1985 г., подготовленного коллективом авторов Института государства и права Академии наук СССР, указание на заведомость угрозы причинения вреда жизни многих людей, экологической катастрофы или общественного бедствия отсут-ствовало36.
Основная проблема условий правомерности заключается в том, что, когда по закону отсутствует необходимость устанавливать все признаки правомерного поведения, каждый правоприменитель при анализе деяния, похожего на правомерное причинение вреда, ищет в конкретной жизненной ситуации его
совершения только то, что он видит исходя из его субъективного представления о случившемся. Поэтому очень сложно прийти к единому заключению, решению, поскольку в их описании отсутствует единая структура признаков. При анализе подобных деяний каждый выделяет в них только то, что, на его взгляд, имеет отношение к решению вопроса об отсутствии в деянии признаков преступления, что в целом не позволяет объективно оценивать складывающуюся ситуацию.
Здесь можно провести аналогию подхода к оценке преступления. Когда не надо было бы устанавливать полностью состав преступления, каждый искал в совершенном субъектом деянии какой-то признак преступления и ориентировался бы на него как на основной.
Поэтому не случайно, что применительно к такому обстоятельству, как обоснованный риск, анализ практических ситуаций, возникающих в жизни, вызывает огромные сложности. Рискованные действия в тех случаях, когда отсутствует наступление последствий, оценивать просто. Все выглядит иначе при наступлении последствий. Можно привести следующий пример. Летчики аэродрома «Домна» в Читинской области на истребителе МиГ-29УБ выполняли тренировочный полет. На 24-й минуте полета у самолета загорелся правый двигатель. Вместо положенного в этой ситуации катапультирования летчики приняли решение тушить пламя с помощью бортовой системы самолета и произвести его посадку на аэродром. В итоге им удалось посадить самолет и уже на земле окончательно потушить двигатель. За данные действия летчики были представлены к высоким правительственным наградам37. Однако неизвестно, как были бы оценены их действия в случае наступления тяжких последствий, если бы не удалось потушить пожар на земле. Фактически в настоящее время решающим в оценке ситуации является сам факт наличия или отсутствия последствий. При их наличии, как показывает практика, однозначного ответа не может дать никто. Здесь можно привести пример с падением такого же самолета на зрителей во время демонстрационного полета на авиационной выставке.
Причина таких проблем в том, что, исходя из субъективного взгляда на конкретную жизненную ситуацию, каждый видит в ней то, что желает видеть, а не объективные признаки. Раз деяние не описывается по жесткой структуре правовых признаков — объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона, каждый старается взять из ситуации только то, что ему удобно анализировать. В конечном счете в одной и той же ситуации исследователи видят разные обстоятельства, исключающие преступность деяния, так как делают акцент на разные признаки со-
деянного. Выход здесь один — обязательность установления и анализа состава правомерного причинения вреда.
Именно признание деяния правомерным, проведенное путем поиска и закрепления тождества признаков совершенного действия признакам состава обоснованного риска, предусмотренным в УК РФ, позволяет наиболее точно, безошибочно исключить признаки преступления.
Завершая анализ основных проблем уголовноправового регулирования обоснованного риска, следует отметить, что в настоящее время они связаны с формированием нового подхода к анализу правомерности допустимого риска — на основе полноценной квалификации допустимого риска как разновидности правомерного поведения, имеющего объект, объективную сторону, субъект и субъективную сторону. При этом процесс квалификации необходимо рассматривать как установление и юридическое закрепление тождества между признаками действий конкретного лица, осуществившего свое право на допустимый риск, и признаками состава правомерного риска, предусмотренными в Общей части уголовного закона. Поскольку в Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации даны далеко не все признаки состава правомерного допустимого риска, следует внести предложения по дополнению имеющейся статьи об обоснованном риске признаками состава правомерного допустимого риска.
Таким образом, основными задачами решения вопросов уголовно-правового риска являются, прежде всего, устранение пробелов в правовом регулировании вопросов его правомерности и дифференциация оценки его общественной полезности.
1 Уголовное право Российской Федерации: (Общая часть): учебник / под ред. проф. А. И. Марцева. 2-е изд., пе-рераб. и доп. Омск: Омская академия МВД России, 2006. С. 75.
2 Обоснованный риск в уголовном праве Российской Федерации: монография / под ред. А. А. Чистякова. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2007. С. 24.
3 Уголовный закон: Опыт теоретического моделирования. М.: Наука, 1987. С. 133.
4 Ткачевский Ю. М. Оправданный профессиональный и производственный риск как обстоятельство, исключающее уголовную ответственность // Вестн. Моск. гос. ун-та. Сер. 11, Право. 1991. № 3. С. 17.
5 Тимербулатов А. Риск: уголовно-правовые аспекты // Гос-во и право. 1995. № 3. С. 113.
6 Келина С. Профессиональный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния // Сов. юстиция. 1988. № 22. С. 15.
7 Самороков В. И. Риск в уголовном праве // Гос-во и право. 1993. № 5. С. 108-109.
8 Всеобщая декларация прав человека. Принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 217 А (3) от 10 декабря 1948 г. // Сборник международных документов. М., 1980;
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод // Рос. газета. 1995. 5 апр.
9 Обоснованный риск в уголовном праве Российской Федерации: монография / под ред. А. А. Чистякова. С. 41.
10 Опасная Арктика // Рос. газета. 2007. 27 июля.
11 Журавлев И. А. Захват заложников: (Исторические корни и современное положение) // Закон и право. 2002. № 1. С. 11; Болтунов М. «Альфа» — смерть террору. М.: Изд-во Яуза, Эксмо, 2003. С. 227.
12 Рос. газета. 2007. 19 июля.
13 Шумков А. С. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния: автореф. дис_______
канд. юрид. наук. М.: Высшая школа экономики, 2007. С. 17.
14 Кобзева Е. В. Законодательная формула обоснованного риска // Уголовно-правовой запрет и его эффективность в борьбе с современной преступностью: сб. науч. тр. / под ред. д-ра юрид. наук., проф. Н. А. Лопашенко. Саратов, Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции: Сателлит, 2008. С. 308.
15 Самороков В. И. Указ. соч. С. 110.
16 Уголовный закон: Опыт теоретического моделирования. С. 133.
17 Ляпунов Ю. Реформа уголовного законодательства и пробелы права // Сов. юстиция. 1989. № 3. С. 32.
18 Самороков В. И. Указ. соч. С. 109.
19 Там же. С. 110.
20 Тимербулатов А. Указ. соч. С. 114.
21 Чудиевич В. В. Обоснованный риск в уголовном праве // Рос. следователь. 2007. № 3. С. 13.
22 Козаев Н. Ш. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния: учебное пособие. Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2001. С. 76.
23 Обоснованный риск в уголовном праве Российской Федерации: монография / под ред. А. А. Чистякова. С. 40.
24 Там же. С. 32.
25 Орешкина Т. Обоснованный риск в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния // Уголовное право. 1999. № 1. С. 21; Лиховидов К. Риск как условие дифференциации объема и мер юридической ответственности // Законность. 2001. № 12. С. 34.
26 Берестовой А. Н. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния: автореф. дис_______
канд. юрид. наук. СПб., 1999. С. 17.
27 Уголовный кодекс Республики Беларусь. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С. 112.
28 Уголовный кодекс Латвийской Республики. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С. 72.
29 Уголовный кодекс Республики Болгария. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С. 34.
30 Морозов В. И., Коткова Ю. С. Невиновное причинение вреда, обусловленное экстремальной ситуацией или нервно-психическими перегрузками: учебное пособие. Тюмень: Тюменский юридический институт МВД России, 2005. С. 43; Арчибасова Л. А. Соотношение институтов обоснованного риска (ст. 41 УК РФ) и невиновного причинения вреда (ст. 28 УК РФ) в уголовном праве // Уголовное право и современность: межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. канд. юрид. наук, доцент И. А. Кирилов. Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 2004. Вып. 8 С. 93.
31 Ляпунов Ю. Указ. соч. С. 32.
32 Самороков В. И. Указ. соч. С. 112.
33 Уголовный кодекс Республики Болгария. С. 34.
34 Мазин П., Битеев В., Пономарев Г. Обоснованный риск: проблемы толкования и практического применения // Уголовное право. 2002. № 1. С. 29.
35 Орешкина Т. Указ. соч. С. 22.
36 Уголовный закон: Опыт теоретического моделирования. С. 133.
37 Рос. газета. 2007. 19 июля.
