CC BY
41
Новый филологический вестник. 2013. Яві (24).
<11 у-- ,
Ким Симонсен (Копенгаген, Дания)
ПРАВО ВНОВЬ СКАЗАТЬ ЧТО-ТО КРАСИВОЕ...
Несколько слое об изменениях в литературе Скандинавских стран в 2000-2006 гг.1
(в сокращении)
... в то время как совершенно замкнутые, завершенные и самодостаточные произведения можно рассматривать как результат своеобразного испуга. По-моему, пора осознать, что литература не может быть все время зациклена только на своих формальных аспектах.
Нильс Франк, 2005.
В статье фарерского литературоведа, поэта, критика и культуролога К. Симонсена на примере литератур скандинавских стран рубежа ХХ-ХХ1 вв. рассматривается такое общемировое явление, как закат литературного постмодернизма. В поэзии и литературной критике этих стран мировоззренческие и формальные особенности, характерные для постмодернизма, утратили актуальность. На смену им приходит возвращение к модернистской традиции - в обновленном качестве.
Ключевые слова: постмодернизм; модернизм; скандинавские литературы; литературная традиция; поэзия.
В последние годы крупные скандинавские издательства (например, «Гюлендаль») выпускают все больше книг молодых поэтов - выпускников копенгагенской Школы Писателей, которые порывают с литературным постмодернизмом, почти безраздельно владевшим всеми умами в 1990-е гг.
В постмодернистских стихотворениях во главу угла ставится случайность, форма у них открытая - или опять же случайная; в них всегда присутствует элемент пастиша, иронии, метарефлексии, смешение точек зрения и жанров. В результате тексты начинают напоминать выпуски новостей.
Одна из главных отличительных черт постмодерной поэзии - она полностью оставила все попытки истолковать экзистенциальный смысл чего бы то ни было. Однако все больше и больше источников указывают на то, что в Скандинавии эпоха постмодерного восприятия искусства уже миновала.
Постмодернистская поэзия базируется на литературной теории, которая в свою очередь базируется на философской идее о том, что у мира больше нет центра, что сам субъект развоплощен и поэтому не имеет права на существование ни в чем, что лежало бы за пределами письма, фразы. Ибо все, что мы говорим, является пределами мира - или же предел ему
кладут языковые эксперименты. Противоположность вышеописанному -поэзия, в которой есть понятие центра, есть лирическое «я», знакомое нам по модернизму XX в. и так называемой «центральной лирике» - такой, как, например, стихи фарерца Иоанеса Нильсена, датчан Томаса Бобер-га. Торе Эрнбо, Сёрена Ульрика Томсена, норвежцев Тура Ульвена, Яна Эрика Вольда, Олава X. Хауге и шведа Томаса Транстрёмера. В отличие от творчества вышеперечисленных поэтов, для постмодернистской поэзии характерен нигилизм, скептицизм и хаос невнятных топосов. Какофония языковых экспериментов, текста и речи, лишенных и центра, и шанса на какую бы то ни было референцию или контакт с внешним миром.
Известный писатель Кристиан Юнгерсен не так давно высказался в датской «Воскресной газете»:
«... в 1990-е <...> у нас появилась литература, свято верующая в мантру о том, что все мы фрагментарны. Это, конечно, правда. Но писатели поняли это так, что и литература тоже должна быть фрагментарной, что ее форма должна отражать это внутреннее состояние человека. Преподаватели-словесники по всей Дании расточали восторги: “Ах, какой роман! Он описывает нашу фрагментарную реальность, и стиль у него тоже фрагментарный! Ах, как изысканно!” Да нисколечки это не изысканно! Это плоско и тупо».
Словом, в лице этого автора фрагментарный роман, ультраминима-листическая малая проза и постмодернистские литературные теории обрели противника, - и с каждым годом таких противников становилось все больше.
Постмодернистские теории перевернули с ног на голову все наши представления, почерпнутые из модернистской традиции, например, из книги Поуля Борума «Модернизм в поэзии» и книги «Структура модернистской лирики: от Бодлера до наших дней» Хуго Фридриха. Эти труды не новы, но сейчас они, пожалуй, стали гораздо актуальнее, чем в минувшие годы.
Упомянутый Поуль Борум был поистине уникальным человеком: поэт, литературовед, редактор журнала, критик, директор Школы Писателей и др. Он был великолепно осведомлен в мировой литературе - и он был проницательным читателем с традиционным для модернизма взглядом на литературу. Вот что Борум говорит о сущности стихотворения:
«... это художественная форма выражения, наверняка бытовавшая с древнейших времен в форме песен, заклинаний, обрядов, колыбельных, боевых песен и пр. И она, по всей видимости, всегда разрабатывала одни и те же основные темы: человек в мире, одиночество, любовь, жизнь, смерть, природа, обстоятельства - словом, все то, о чем мы до сих пор не устаем сочинять стихи. И этому тоже содействует поэзия. Именно поэтому человечество писало и читало поэзию все эти тысячелетия. И в наши дни это, разумеется, не изменилось»2.
В отличие от более авангардно настроенных, отрицающих каноны постмодернистов, П. Борум мыслил глобально - в том числе задним числом.
Поэтики
В противовес широкому глобальному восприятию модернизма Бо-румом, за последние 20 лет в свет вышло множество самых разнообразных поэтик. Наиболее известные из них: «Горит мой огонь. Абрис новой поэтики» Сёрена Ульрика Томсена (1985) и позднее его же «Словесный танец» (1996). В 1991 г. вышла в свет поэтика Пии Тафдроп «Яко посуху. Наброски к поэтике». В качестве наиболее резкого контраста к ним можно назвать «Fix Orkide. Отрывки поэтики элегантности» Jlapca Букдаля (1988) и «Юкатан. Эссе и другие опыты» (1993) Нильса Франка.
<...>
«Горит мой огонь» СУ Томсена - модернистская поэтика <...>. Искусство автономно, произведение должно, прежде всего, быть, а не указывать на что-то другое3. <...> Наиболее известная формулировка этого принципа (в датской литературе - О.М.) принадлежит Перу Хойхольту в поэтике «Метод Сезанна», где говорится, что ни за стихотворением, ни перед ним ничего не стойт, а стоит нам подойти к тексту поближе, как весь его смысл исчезнет в «гримасах Ничто»4.
<...>
Если стихотворение обращено только на самое себя, как звукоподражание, графические стихи, в конце концов, чистый лист, - то именно тут и наступает конец авангарда, т.к. он очищает пространство от стихотворческого потенциала.
«Я живой»
Впоследствии С.У Томсен проявил себя в стихотворном сборнике «Шатание созданного» и поэтике «Словесный танец» (1996) <...> Он считал, что в постмодернизме важнее всего именно форма стихотворения, в то время, как, например, поэзия 1970-х гг. - всего лишь жалкие стишата, посвященные выражению политических взглядов. Эта тенденция воплотилась в возрождении традиционного для XX в. взгляда, что цель поэзии - сама поэзия. Искусство для искусства, где главное - не «человек» с большой буквы, не искусство о современном человеке - а искусство само по себе.
Мы плачем и плачем, - пока та слеза, пролить которую тяжелее всего на свете, не навернется, не упадет из глаза.
Так мы взрослеем.
- -
Я все больше склоняюсь к убеждению, что С.У Томсен и Пия Таф-дроп с годами стали чересчур пафосными. По выражению Томаса Боберга (в моей беседе с ним), это именно тот род пафоса, который лишен сомнения или самоиронии. Позже Боберг заметил, что можно, таким образом, говорить о постмодернистской иронии, которая тоже может превратиться в нечто неопасное.
Структурирующая власть Ничто
Пия Тафдроп - явление иного рода в скандинавском поэтическом мире. Корни ее творчества - в модернистской лирической традиции. В своей поэтике «Яко посуху» (1991) она продолжает начинания крупных поэтов-модернистов, таких, как Малларме, Рембо, Элиот, Поуль ла Кур и Ингер Кристенсен. О творчестве она говорит так:
«Только когда личное выходит за рамки приватного - тогда появляется общее. Как указывал Т.С. Элиот, существенны не наши чувства сами по себе, а тот узор, который мы создаем из них. Я говорю: “Ангел живет по ту сторону субъективного”»5.
Для нее очень важно понятие «охват пустоты» (пйеЙагщ), с помощью которого описывается положение поэта, когда он ощущает зазор между материальным миром и всем остальным, - например, эстетикой, этикой, идеологией, религией, - ср. Бенн говорил о том, что «Ничто властно требует структуры». Также и в фильме «Тысячерожденная» (2003) Тафдроп говорит о творчестве и «молчании»: «Стихотворение состоит не только из слов, но и из тишины, пространства между буквами, словами, строфами, промежуточного пространства, указывающего на нечто подразумеваемое -или попросту на пустоту. Даже у одного отдельного слова есть слепое поле под названием “молчание”»6.
Как отмечал Петер Стейн Ларсен, для поэтов поколения 1980-х: Бору-ма, Томсена, Франка и критиков типа Эрика Скюума Нильсена, стихотворение в конечном итоге оказывалось не разгадкой, а загадкой, не бытием, а движением7. А уже позже поэты вроде С.У Томсена и П. Тафдроп начали сильно пересаливать с пафосом.
Нильс Франк
Нильс Франк неизбежно должен был отреагировать на все вышеописанное - а также и на труды критика Л. Букдаля, который в 1989 г. написал небольшую «Поэтику». Букдаль на каком-то этапе стал адептом другого литературного течения 1990-х гг., а именно постмодернизма. Он смешивал жанры, желал безграничной метапоэзии, дадаистских коллажей, нарушения читательского ожидания, парадоксов и нарушений стиля, сбивающих логику развития текста; весь реализм и вся серьезность, по его мнению.
должны были быть сведены к метапоэзии, деформации и пародии. Он настаивал на упразднении моральных норм, а экзистенциальные вопросы объявил неактуальными8.
Нильс Франк в своей книге «Юкатан: Эссе и другие опыты» сформулировал мысли, которые сильно повлияли, в частности, на целое поколение выпускников Школы Писателей. В разделе «Рот за семью печатями» Н. Франк пишет: «Я пробую выстроить стихотворение с помощью ряда основополагающих слов, которые я повторяю вновь и вновь до тех пор, пока от этого повторения отдельное слово не утратит изначальный смысл и не превратится в символ, т.е. не начнет отсылать к смыслу, который оно само еще не постигло»9.
Здесь Н. Франк следует поэтике Хойхольта, в которой речь шла о «Ничто»; на них обоих повлияли высказывания Сезанна о натурализме и его стремлении к отображению действительности. Франк сделал шаг в сторону еще большего антимиметизма - к минималистической музыке. Cage, Gould, и, как и Букдаль, пришел к поп-арту и тенденциям Энди Уорхола. Таким образом, отображение реальности стало считаться наиболее важным для поэзии, особенно при том, что слова оторвались от привычной действительности.
«Центральная лирика» - туда и обратно?
Что такое «центральная лирика», обычно не знает никто, даже те постмодернисты, которые желают сбросить ее с корабля современности. Эго довольно-таки обычный в прошлом способ письма; считается, что его корни, например, в романтизме. Для такой поэзии характерна мо но логичность, у нее один лирический субъект и один голос. В такой лирике наделенный авторитетностью и аутентичностью субъект находится в центре, а все смыслы согласованы друг с другом. Как пример здесь можно привести таких поэтов, как Рембо, в Дании - Тома Кристенсена, Йоханнеса В. Иен-сена, Клауса Рифбьерга, Хенрика Норбранта, Пию Тафдроп и С.У Томсена, - но сейчас и среди молодых поэтов появились представители этой тенденции.
Рассмотрим, например, такое стихотворение норвежского поэта Тура Ульвена (1953-1995):
Сядь со мною расскажи
про то время когда
не будет.
(Из сборника «Мусорное солнце», 1989)10.
- -
Здесь и эстетически притягательный образ, и экзистенциальный факт, и меланхолия, и глубокая скорбь. Тема стихотворения - смерть, точнее -обыгрывание этой темы, невозможное при абсурдистском пути.
<...>
Если модернизм пытается упорядочить хаос, то постмодернизм просто констатирует, что это - хаос, и прославляет несогласованность и случайность этого хаоса.
Постмодернистская поэзия отрицает наличие субъекта, что-либо принимающего близко к сердцу, чувствующего и создающего прекрасные сильные образы - как в вышеприведенном стихотворении Т. Ульвена, - и считающего нужным писать о страхе и других чувствах. Пример такому отрицанию - стихотворение Оддфруй Марны Расмуссен:
Закрой.
Свое.
Стихотворение.
А то.
Сквозняк.
В такого рода постмодернистской поэзии всегда культивируется элемент пастиша, иронии, метарефлексии, смешения жанров и точек зрения. Подобные стихи чем-то похожи на современные выпуски новостей. Такая поэзия полностью оставила все попытки истолковать экзистенциальный смысл чего бы то ни было. Ее враги - реалистический роман, поэтическая чистота, «центральная лирика» и автономность, - другими словами, с ее точки зрения, право текста на существование больше не обеспечивается изначальным или аутентичным лирическим «я». Следовательно, необходимо упразднить все видимые авторитеты. Следовательно, всякое желание сказать что-то с помощью красивых и оригинальных метафор - под запретом.
Для постмодерниста поэт типа Тура Ульвена - непоэтичен, мучителен и банален, ведь он не смешивает все в общий фрагментарный хаос согласно постмодернистской программе, не оставляет взамен одну неопределенность и не провозглашает бессубъектность «фундаментальным» путем развития, при котором поэзия презренно (или цинично) подбирает крохи разговоров и фраз, действуя ироническим методом, призванным показать, что текст - это «конструкт», и поэтому необходимо сломать все жанры изнутри, провести деканонизацию.
Стихотворение Оддфруй я бы отредактировал таким образом:
Открой.
Свое.
Стихотворение.
А то.
Сгниет.
Изнутри.
*іі>
В XX в. «центральная лирика» часто подвергалась нападкам. Противоположность ей - это, разумеется, «нецентральная» лирика, стремящаяся низвергнуть «центральную» с помощью, например, иронии и полифонии. <...>
Новое время
<...> В датском литературном журнале «Голубые ворота», в беседе директора Школы Писателей Ханса Отто Иёргенсена и Пии Тафдроп, есть такая реплика Ханса Отто:
«По-моему, для молодого (хотя на самом деле оно и не так уж молодо) поколения наших писателей характерно еще вот что: мироздание и вообще все на свете воспринимается с иронией и цинизмом. По-моему, это слабовато. Причем это носит фактически принудительный характер. Писать вот так - по-мальчишески, по-хвастовски, и при этом, когда доходит до дела, заявлять, что это не всерьез... Не то, что бы я это отрицал, скорее, у меня к этому чувство типа: “Для меня это
Таким образом, можно бесспорно утверждать, что, просуществовав 10-15 лет, постмодернизм теперь, наконец, мертв. О его кончине объявили трое выпускников Школы Писателей (редакция журнала) и ее директор.
Сейчас настало время пересмотра всего этого, время нового поворота назад к реальности, - который уже был сделан Ларсом Фростом, Лоне Хёрслев, Хансом Отто Иёргенсеном и Пабло Хендирком Лламбиасом (из них последний - преподаватель в Школе Писателей).
Из постмодернистов в Дании наиболее известен Ларе Букдаль - критик, сотрудник «Воскресной газеты». В своей объемистой книге «Машина поколений. Датская литература во младенчестве 1990-2004» он постарался донести до читателя свой дадаистский, релятивистский, поп-артовский взгляд на литературу. В последние годы он стал более дерзким - но и более одиноким, т.к. юные дебютанты вообще перестали слушать его советы. Возможно, эта толстая желтая книга - надгробный памятник литературным течениям 1990-2004 гг. <...>
Чем кривить губы - лучше сами скажите что-нибудь!
Я солидарен с Х.О. Иёргенсеном в том, что надо придать всему какой-то смысл, а не только демонстрировать свое ироническое и циничное отношение к мирозданию. Последнее - избитый путь; в пример здесь можно привести такого фарерского поэта, как Торродд Поульсен, у которого это в конечном итоге вылилось в некрасивую, бесформенную, автоматическую постмодернистскую лирику. При дебатах ему совсем нечего сказать, он способен лишь на постмодернистское кривление губ в адрес модернизма и «центральной лирики». <...>
По ту сторону постмодернизма
Все больше стремиться к эпичности, политической ангажированности, религиозности, и по возможности - к внешним формам, отличным от постмодернистских - не просто одна из тенденций где-то на просторах мировой литературы; она охватывает и всю Скандинавию. В пример можно привести исландца Эйрика Эртна Нордаля (р. 1978) с его романом «Идеалисточка» («Hugsjonardrasla»). Норвежец Юхан Харстад (р. 1979) называет в числе своих литературных предшественников, в частности, Ио-натана Сафрана Фора (р. 1973), известного как поэта - «post 11 sept. 2001», и норвежца Туре Ренберга (р. 1972).
Из женщин-писательниц, выходящих за постмодернистские флажки, можно назвать Лоне Хёрслев.
Ее роман «Далекие галактики - скукотища!» очень осознанный и интересный по это логический и романологический проект, <...> указывающий выход за пределы узкого постмодернистского восприятия литературы. <...>
Недавно в издательстве «Гюлендаль» вышла книга Клауса Ханберга Кристенсена «Приятный шум». В книгу вошли в основном стихи, написанные разговорным языком, без рифм, посвященные разным причудливым действиям, - и во многих из них форма уже совершенно иная, чем то, с чем нам приходилось сталкиваться прежде. Например, нижеследующее стихотворение не назовешь ни постмодернизмом 90-х, ни поэзией 80-х, ни чем-то иным.
А тебе приходится слушать а я говорю абсолютно неважные вещи от моих великих речей благодарный народ не станет падать по утрам на колени а министр не поведет ухом но если это все тебя устроит -пожалуйста, вот он я, твой муж, и я не дам тебе найти
спасение от скуки12.
Поэты чуть более старшего поколения, как, например, Пия Юль и Мортен Сёнергор, в 2005 г. издали интересные сборники. У П. Юль это «Герой в чаще»; в этой книге она играет множеством лирических форм, которые, тем не менее, все указывают на уход от постмодернистского взгляда на литературу. Сёнергор в своём «Шаге в нужном направлении» работает с более традиционным восприятием поэзии, хотя и в разных формах.
Наряду с такими традиционалистами, как Боберг и Франк, поэты Мартин Ларсен (р. 1969) и Торе Эрнбо (р. 1970) продолжают разрабатывать традиции модернистской лирики, которая оказалась весьма живучей. Сборник стихов Ларсена «Материал, из которого все сделано» (2001) был удачным, - и, разумеется, подвергся нападениям со стороны Букдаля, который окрестил эту книгу «централистским лепетом». Эрнбо - автор нескольких хороших книг стихов, из них самая недавняя - «Последний пациент любви» (2005). Из этого сборника мне хочется процитировать такое стихотворение:
КАМЕНЬ
Город - это рана в ландшафте которую мы
постоянно растравливаем внезапными шпицами и мостами
замершими в прыжке лицо камня самый безмолвный свидетель мы - то мясо
которое образует скелет13.
Стихотворение, которое ничего не хочет нам сказать
Постмодернистская поэзия маргинальна (если не брать в расчет то, что она доминирует кое-где на Фарерах), - но не в том смысле, в каком маргинальна модернистская поэзия, все еще стремящаяся сказать нечто революционное... Слово «революционный» неизбежно заставляет меня вспоминать фарерского поэта Иоанеса Нильсена, поэтика которого совершенно не похожа на постмодернистскую и более вневременна, чем у них. У Иоанеса идея письма совсем другая, его стихотворные тексты полны оригинальных образов, что характерно именно для модернистской поэзии. <...> В своих лучших текстах он - фарерский «центральный лирик», т.к. у него есть свое уникальное лирическое «я», не боящееся полагаться на собственный авторитет, а его язык полон красивых, сильных, свежих и оригинальных метафор.
Постмодернистское стихотворение умирает, поскольку оно постоянно повторяет одну и ту же попытку переворота и одно и то же утверждение о том, что центра больше нет, а субъект развоплощен и не имеет права на существование в тексте. <.. .>
Постмодернистская поэзия - нигилистична, скептична, это хаос несвязных смыслов, в основе которого, по всей видимости, лежит противоречие, ибо - зачем писать, если это заведомо невозможно?
В Дании и других скандинавских странах происходят перемены; например, политическая лирика поднимает голову, а молодежь вновь хочет затеять что-то свое. Целое поколение устало от бесконечной необходимости заключать все в кавычки, устало от иронии, от отсутствия смысла. С окончательной смертью постмодернистской поэзии мы вновь обретаем право сказать что-то красивое.
Перевод с фарерского О.А. Маркеловой.
Публикуется с согласия автора.
Опубликовано на языке оригинала: Sim on sen К. At tora at siga okkurt vakurt aftur: Broytingar innan nordurlenskar bokmentir 2000-06 // Outsider Magazin. 2006. № 2/3.
На английском языке (сокращенная версия): Sim on sen К. Daring to say something beautiful again: Some Tendencies in Faroese Literature // Nordisk Litteratur. 2006. S. 50-54.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Статья впервые увидела свет в возглавляемом ее автором фарерском литературном журнале OUTSIDER в 2006 г. (по этому изданию выполнен настоящий перевод). В том же году сокращенный вариант был помещен в международном ежегоднике «Nordisk litteratur/ Nordic literature»; сделанные в этом тексте выводы получили широкий резонанс у скандинавской литературной общественности. -Прим. пер.
2 В оригинальном тексте ссылка на цитируемый источник отсутствует. - Прим. ред.
3 Thomsen S. U. Skriftlige arbejder. 7 bd. Borgen: Vindrose, s.a.
4 H0jholtP. Cezannes metode (1967).
5 Tafdrup P. Over vandet gar jeg (1991).
6 Tusindf0dt. Film om Pia Tafdrup.
7 Stein Larsen P. Digtets krystal. Borgen, 1997.
8 BukdalL. Generationsmaskinen - Dansk litteratur som yngst 1990-2004. Borgen, 2004.
9 Frank N. Envej. Samleren, 2005.
10 Ulven T. Samlede Digt. Gyldendal, 1999.
11 Den Bla Port. 2006. № 68/69; 2005. № 66.
12 Handberg Christensen C. En tilpas st0j. Gyldendal, 2006.
13 0rnsbo T. Kasrlighedens sidste patient. Samleren, 2005.
