CC BY
36
УДК130.2
_ _ *
ПРАКТИКИ БЕЗОПАСНОСТИ В КУЛЬТУРЕ
И.Е. Белогорцева1), Д.А. Белогорцев2), А.М. Дмитраков3)
^Белгородский государственный институт искусств и культуры 2)ЭКЦ УМВД России по Белгородской области
3)Белгородский юридический институт им. И.Д. Путилина 1,2)e-mail: irinabelog@mail.ru 3)e-mail: journal@bgiik.ru
В статье рассмотрено понятие культуры, предложен анализ представлений о культуре в исторической ретроспективе, продемонстрирована трансформация взглядов на культуру как, с одной стороны, источник «созидания» и «ненасилия», с другой стороны, источник «цивилизованного зла» и «насилия». Авторы статьи приводят аргументацию в пользу точки зрения о том, что в ряде случаев меры так называемого «насилия» в условиях социума неизбежны, когда речь идёт о безопасности. В статье приводятся примеры безопасности в культуре, которые можно трактовать двояко: как насилие, по мнению ряда участников событий, так и ненасилие, с точки зрения правоохранительных органов. Представлены подтверждающие законодательные документы федерального и регионального уровней, в которых меры безопасности выходят на первое место и не могут быть расценены как насильственные. В качестве вывода авторы статьи подчёркивают целесообразность рассмотрения практики безопасности в культуре не столько с философских позиций насилия или ненасилия, сколько с точки зрения обязательных добровольно принимаемых и законодательно оформленных правил, соблюдение которых приведёт к преобразованию современного общества в устойчивое состояние культурной цивилизации.
Ключевые слова: культура, безопасность, насилие, ненасилие, цивилизация, законодательство.
Культура в философском понимании представляется особым способом организации и развития человеческого бытия, его жизнедеятельности, осуществляемой в соответствии с определёнными социальными нормами, с учётом духовных ценностей, и выражается в продуктах материального и духовного труда человека. Понятие культуры отражает, с одной стороны, отличительные характеристики человека от других биологических форм, с другой стороны, подчёркивает исторический и общественный характер жизнедеятельности человека, отмечая его этнические и национальные своеобразия.
Вслед за Цицероном, предложившим понимание культуры («culture an-ima») как «возделывание», «взращивание души», Л.Н. Толстой рассматривал культуру и, в частности, культурный процесс (цивилизацию), как становление и развитие человека, сферу реализации сущностных сил человека1. «Все наши усовершенствования жизни, - писал Л.Н. Толстой, - и железные дороги, и телеграфы, и всякие машины могут быть полезны для соединения людей... Но горе в том, что люди увлеклись этими усовершенствованиями... Для того чтобы все эти машины принесли свою пользу,
Статья подготовлена на основе доклада, прочитанного в рамках международной научно-теоретической конференции «Война и мир, насилие и ненасилие в русской литературе и философии. К 190-летию со дня рождения Л.Н. Толстого» (г. Белгород, 27-30 июня 2018 года).
1 Лукацкий М.А. Л.Н. Толстой о культуре, обществе и власти. Электронное научное издание: Альманах «Пространство и Время». Т. 7. Вып. 1. 2014. URL: https://cyberleninka.ru/article/n7l-n-tolstoy-o-kulture-obschestve-i-vlasti-1.
нужно, чтобы люди усовершенствовали свою душу, воспитали бы в себе любовь. А без любви телефоны, телеграфы, летательные машины не соединяют, а, напротив, все больше и больше разъединяют людей»2. Нравственное самосовершенствование рассматривается Л.Н. Толстым как основание культуросозидающего процесса, несовместимого с насильственным, жестоким и ненавистническим сожительством людей3. «Л.Н. Толстой обладал необычайно высокой силой интеллекта: его пытливый ум был нацелен на постижение тайны человека, но основным экспериментальным полем его экзистенциальных познавательных поисков являлась его собственная жизнь. Он всегда стремился не только идти от жизни и любви сердца в своих нравственно-религиозных исканиях, но и преображать саму жизнь, хоть и в малой степени»4, - так справедливо характеризуют понимание Л.Н. Толстым человеческой жизни в целом и культуры жизнедеятельности В.П. Римский, С.В. Резник и К.Е. Мюльгаупт.
Культура достаточно часто используется философами в качестве синонима цивилизации, как ступени общественного развития. Эта точка зрения была поддержана Л. Морганом и Ф Энгельсом, однако О. Шпенглер понятием «цивилизация» обозначал заключительную стадию развития любой культуры, характеризующуюся развитием индустрии и техники, деградацией искусства и литературы, обезличиванием народов, то есть напрямую рассматривал данное понятие в точном значении его перевода с латинского «civilis» как «гражданский», «государственный» и полагал, исходя из этого, что любое государство, развиваясь, имеет определённые рычаги взаимодействия с народом, результатом которого может быть как благо и, следовательно, развитие культуры, так и вред, то есть деградация культуры. Однако последствия воздействия государственных рычагов на управление народом могут проявиться не сразу, а спустя некоторое время или даже через несколько эпох.
С целью сохранения лучшего, избегания серьёзных последствий, связанных с утратой культурных ценностей, государством предпринимаются определённые шаги по формированию и узакониванию действий, направленных на политику безопасности в культуре. В результате возникают дискуссии по поводу насилия и ненасилия в осуществлении мероприятий, направленных на безопасность в культуре.
В исследовании Л.Н. Воеводиной анализируются разнообразные представления о культуре и ее роли в жизни общества и человека, прослеживается траектория человеческой мысли от эпохи античности до наших дней, определяющая каким образом понятие «культура» как «созидание» и «ненасилие» стало сопоставляться с «цивилизованным злом» и «насилием». В античности культура понимается как просвещённость, воспитанность. В XVII-XVIII веке философы употребляли понятие «культура», с помощью которого они пытались определить направленность исторического процесса. В XIX веке изучение культуры происходило в рамках антропологии. Накапливались эмпирические знания о народах и их культурах. В это же время немецкий романтик А. Мюллер начал употреблять понятие «культурфилософия» («Kulturphilosophie») для обозначения философского постижения культуры. Интерес к культурфилософской проблематике значительно усилился в конце XIX - начале ХХ века, что обусловлено целым рядом причин. Это
2 Толстой Л.Н. Путь жизни. М.: Республика, 1993. С. 67.
3 Толстой Л.Н. Собрание сочинений: В 24 т. Т. 18. М.: Типография Товарищества И.Д. Сытина, 1913. С. 170.
4 Римский В.П., Резник С.В., Мюльгаупт К.Е. Учение Л.Н. Толстого о насилии и ненасилии в зеркале русских революций // Наука. Искусство. Культура. Выпуск 3 (15). 2017. С. 90.
время характеризуется высоким интересом к культуре, которая рассматривается как отдельный предмет исследования в контексте различных областей социокультурных знаний и в соответствии с потребностями социума. Проблемы культуры поднимаются и в ХХ веке, но рассмотрение их переходит на качественно новый уровень. И хотя, с одной стороны, культура позиционируется как консервативная система по сравнению с экономикой, политикой и социальными институтами, с другой стороны, очевидны существенные изменения в сфере культуры, которые кардинальным образом влияют на менталитет людей, находят отражение в разных сферах жизни общества, служат предметом философского осмысления процессов, происходящих в культуре5. Динамические процессы социальной и политической жизни, развитие науки и технологий, глобализация достаточно быстро меняют исторически устоявшиеся представления человека о себе, своей жизнедеятельности, трансформируют как актуальную культуру, так и способы её сохранения и распространения.
В ХХ веке человек в силу современного мировосприятия выдвигает проблемы культуры на первый план, в общественных науках появляется такое понятие, как «культурный поворот», характеризующийся тем, что исторические, социальные, экономические и политические процессы начинают рассматриваться с позиций влияния на них культуры, с точки зрения менталитета современного человека. Период «постсовременности» позволяет человеку иметь представление о разных исторических пластах, делать собственные выводы о виртуальной реальности и темпоральных утопиях, проникать сознанием во множество научных теорий, которые в это время уже открыты и доступны для всех. Подобные возможности приводят к осознанию неоднозначности мировых процессов и позволяют отходить от общепринятых универсальных концептов, что приводит к усложнению когнитивных процессов современных людей, которые начинают по-своему трактовать определённые элементы социальной реальности, культурные и социальные нормы. Неординарность и дифференциация современного общества порождает новую культурную ситуацию, в которой значительное место начинает занимать проблема культурного многообразия, наблюдается разнообразие мнений и точек зрения, а сами философы провозглашают «конец культуры», трактуют культуру как насилие (А.Я. Флиер)6.
С.С. Неретина полагает, что сегодня становится актуальным вопрос о конце культуры. При этом автор не имеет в виду буквально жизнь или смерть человека, а говорит о конце культуры как явления, которое могло иметь начало и, соответственно, должно иметь и логическое завершение. Поэтому, по мнению автора, в эту непростую эпоху «переходности» важно не столько принимать культуру как должное, сколько относиться к ней с позиций критики культурного разума7. Таким образом, и в исторической ретроспективе выявляется проблематика, позволяющая разворачивать дискуссии о том, что есть насилие, а что ненасилие в контексте культуры как социального явления.
Учитывая тот факт, что каждая культура отличается и имеет свои собственные системы значений и ценностей, она не может быть оценена в универсальном
5 См.: Воеводина Л.Н. Философия культуры: проблемы и перспективы // Культура и образование: научно-информационный журнал вузов культуры и искусств. 2014. С. 25-31.
6 См.: Багдасарьян Н.Г. «Конец культуры» или совершенствование разума? (полемические заметки к статье А.Я. Флиера «Теория культуры как философия истории») // Культура культуры. 2014. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/konets-kultury-ili-sovershenstvovanie-razuma-polemicheskie-zametki-k-statie-a-ya-ffiera-teoriya-kultury-kak-filosofiya-istorii/.
7 Неретина С.С. Точки на зрении. СПб., 2005. С. 271-272.
масштабе. Задача тех, кто понимает значение человеческой культуры, состоит в том, чтобы «разобраться в ней, не запечатывать культуры друг от друга и не противостоять взаимодействию между ними»8. При этом признаётся факт наличия строгих правил как существования самой культуры, так и жизнедеятельности людей внутри культуры. Данные правила можно рассматривать двояко: и как насилие, и как ненасилие в зависимости от исторического контекста, социальной необходимости, государственного регулирования общественного порядка и т.д. Подтверждение этому находим в работе М. Стаудигла. Обсуждение феномена насилия требует особого внимания, в частности, к двум вопросам: во-первых, понимание насилия не может быть извлечено, только опираясь на одну из точек зрения (космологическую, историческую или юридическую), во-вторых, мы привыкли понимать насилие как противодействие нашей социальной значимости, нашей социализации; соответственно любые действия, направленные на ограничение процесса социализации в процессе культурной деятельности, вызывает «неприятие, отвращение», другими словами, рассматривается как насилие9. Однако в ряде случаев меры так называемого «насилия» в условиях социума неизбежны, когда речь идёт о безопасности.
Философское (равно как и культурологическое) говорение о безопасности
сегодня достаточно проблематично. Сложность заключается в том, что уже на уровне
определения мы сталкиваемся с определением безопасности как понятия в
совокупности значений отсутствия угроз, различных рисков и опасностей для
человека, общества и государства. И если для гуманитарного дискурса в целом эта
устойчивость вполне приемлема (отметим только большое количество публикаций на
эту тему), то для философии и культурологии она проблематична. Прежде всего,
входящие в него понятия «человек», «общество», «государство» претерпели
значительные изменения в современной философии и само понятие «безопасность»
также вызывает вопросы. Система человек - гражданское общество (национальная
общность) - государство больше не является единственной. Поэтому применительно
к философско-культурологическому дискурсу феномена «безопасности» более
адекватным будет использование не понятия, а концепта. Граница понятийной
устойчивости и концептуальной гибкости, по нашему мнению, в отношении
проблемы безопасности проходит (весьма схематично) между классической и
неклассической философией. Последняя, сделав актуальными идеи «смерти автора»10,
11 12 «децентрированного субъекта» , «кризиса национального государства» , наконец,
множественности сообществ и идентичностей, расширяет границы понимания
безопасности, которая больше не локализуется в пределах личного и общественно-
государственного пространства.
10
8 O'Hear A. Culture // The Routledge Encyclopedia of Philosophy Online. URL: https://www.rep.routledge.com/search?searchString=culture+as+philosopical&newSearch=.
9 Staudigl M. Towards a Relational Phenomenology of Violence. P. 45. URL: SpringerLink. См.: Барт Р. Смерть автора // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994. С. 384-391.; Фуко М.
Археология знания. СПб., 2012.
11 См.: Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения. У-Фактория, 2007.; Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М., 1997.; Деррида Ж. Письмо и различие. М., 2007.; Жижек С. Щекотливый субъект: отсутствующий центр политической онтологии. М., 2014.
12 См.: Хабермас Ю. Проблема легитимации позднего капитализма. М., 2010.; Хардт М., Негри A. Империя. М., 2004.; Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М., 2004.; Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М., 2001.
В первом приближении мы можем высказать предположение о наличии некоего противоречия между содержанием и объемом понятия «безопасность» сегодня, по крайней мере, в пределах философского дискурса. Также мы можем предположить, что данное противоречие накладывается и в определенной мере соответствует тому делению, которое проводится между философией классической и неклассической. Но чтобы утвердиться в нашем предположении, необходимо проанализировать понятие безопасности, начав с его словарных определений.
Так в Толковом словаре Ожегова мы находим определение безопасности как отсутствия угрозы опасности, защиты от опасности13. Толковый словарь Ушакова также фиксирует значение этого слова как отсутствие опасности14. В Малом академическом словаре безопасность определяется как положение, при котором не угрожает опасность15. Практически то же мы находим и в нормативных актах, государственной системе стандартов безопасности труда: «Состояние защищенности прав граждан, природных объектов, окружающей среды и материальных ценностей от последствий несчастных случаев, аварий и катастроф на промышленных объектах»16. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона содержит более обширные размышления о безопасности, чем более новые словари и справочные издания. Так безопасность разделяется в нем на личную и имущественную, которые взаимосвязаны между собой, являясь гарантией сохранения имеющегося и приобретенного имущества (результатов своего труда), а также гарантией сохранения самой жизни человека. Гарантии безопасности призвано обеспечить государство, которое для этого и создается. Обладая полнотой власти, оно принуждает к исполнению законов, а также осуществляет профилактику его нарушений, тем самым обеспечивая
17
безопасность своих граждан . Из дальнейшего деления угроз, приводимых в энциклопедии, мы можем сделать вывод о тех пространствах, в которых локализовано понимание безопасности конца XIX века, это человек и государство.
И даже замена этих объектов понятия, предпринимаемая некоторыми
авторами, выглядит достаточно спорно. Так, например, В.М. Кулагин определяет
безопасность как угрозу «ключевым ценностям», расширяя объект от конкретного
18
субъекта, до всего мирового сообщества . Д.Н. Калачев вполне обоснованно выводит такое расширение объектов понятия «безопасность» за пределы только человека и государства до наднациональных государств и глобальных сообществ, связывая его с глобализацией. Изменение роли государства и появление транснациональных корпораций меняет понятие безопасности: «Глобалисты по новому трактуют само понятие «безопасность», включая в него целый спектр «новых» глобальных проблем, среди которых: защита окружающей среды, борьба с голодом, утилизация отходов, использование ресурсов космоса и океана, коммуникации, терроризм»19. Расширение объекта понятия «безопасность» до глобальных масштабов не только делает его предельно широким, но и ведет к утрате самого объекта понятия, так авторское
13 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 2008. С. 54.
14 Толковый словарь. Безопасность. URL: http://www.endic.ru/ushakov/Bezopasnost-2010.html
15 Малый академический словарь. Безопасность. URL: http://www.endic.ru/academic/Bezopasnost-15144.html.
16 Система стандартов безопасности труда. URL:
http://www.complexdoc.ruAib/%D0%93%D0%9E%D0%A1%D0%A2%20%D0%A0%2012.3.047-98.
17 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Безопасность. URL: https://ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Безопасность.
18 Кулагин В.М. Международная безопасность: учебное пособие для студентов вузов. М., 2007. С. 8.
19 Калачев Д.Н. Безопасность: эволюция понятия // Тренды и управление 4(8) 2014. С. 386. (DOI: 10.7256/2307-9118.2014.4.13232).
определение Д.Н. Калачева остается совсем без объекта: «С нашей точки зрения, более релевантным представляется определение безопасности, как состояния защищенности от возможного нанесения ущерба, способность к сдерживанию или парированию опасных воздействий, а также к быстрой компенсации нанесенного ущерба»20.
При таком подходе остается непонятным, кто подвергается угрозе. В силу
своей глобальности объект или объекты безопасности остаются неопределенными,
размываясь до пределов всего живого. Можно допустить, что существуют и подобные
угрозы, однако, все живое, очевидно, не в состоянии рефлексировать подобные
угрозы. То есть, мы можем сделать промежуточный вывод, что человек остается
неотъемлемым объектом понятия «безопасность». С государством также дело обстоит
достаточно сложно, поскольку оно все еще остается главной институцией,
обеспечивающей безопасность человека. Д. Норт, Дж. Уоллис, Б. Вайнгаст в работе
«Насилие и социальные порядки» отмечают, что даже при трансформации
государства оно не только выполняет функции обеспечения безопасности, но делает
21
это еще более эффективно . Лауреат Нобелевской премии Дж. Стиглиц также указывает на сохранение роли государства, особенно в тех условиях, когда транснациональные корпорации теряют преимущества наднациональных гарантов безопасности по причине глобального экономического кризиса22. Таким образом, мы можем утверждать то, что человек и государство как основные объекты безопасности сохраняют свою актуальность и эта связка смыслов внутри понятия, а взятых в отдельности она может рассматриваться как связка понятий, имеет достаточно определенное положение в истории и культуре.
Период начала XX века можно считать поворотным в дискредитации практик обеспечения безопасности, выстраиваемых начиная с эпохи Нового времени. Это был кризис не только идеи договора, как рационального предприятия, но также кризис самой рациональности как объяснительной силы. Полицейское насилие, по Беньямину23, аморфно, поскольку сочетает черты обеих рангов насилия, образующих его концепцию. Эта неопределенность для него есть знак деградации существующего правопорядка, но позволим себе заметить, что любой акт насилия потенциально таким является. Полиция не только инициатор такого насилия, или даже не столько инициатор, сколько инстанция, которая раньше других сталкивается с таким насилием.
Режим безопасности в трактовке М. Фуко связан не просто с «обнаружением» преступления, но рассмотрением конкретного его проявления как вероятностного. Если ранее воровство (это пример у Фуко) это нечто уже свершившееся, некий акт, который зафиксирован в бинарном коде закона, то теперь воровство это нечто возможное и даже уже существующее, если не в актуальном, то потенциальном статусе, как пишет Фуко воровство помещается в «серию вероятных событий»24. Возникает не только элементарная оценка деяния по шкале виновен - невиновен, а более широкий контекст событий, в который включаются то, что можно назвать
20 Калачев Д.Н. Безопасность: эволюция понятия // Тренды и управление 4(8) 2014. С. 386. (Б01: 10.7256/2307-9118.2014.4.13232).
21 Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М., 2011.
22 Стиглиц Дж. Экономика государственного сектора. М., 1997. С. 6.
23 См.: Беньямин В. Учение о подобии. Медиаэстетические произведения: Сб. статей. М., 2012. С. 7879.
24 Фуко М. Безопасность, территория, население. СПб., 2011. С. 19.
экономикой преступлений: «... место бинарного разделения на разрешенное и запрещенное здесь занимают сначала определение оптимальной для общества средней величины краж, а затем фиксация границ допустимого.»25. М. Фуко указывает на то, что техники безопасности достаточно сложно описать во всей полноте, но они могут быть схвачены, по крайней мере, в нескольких аспектах, когда мы выделяем особые пространства безопасности, обращение со случайным, специфический способ нормализации и население, как основной объект безопасности.
Например, работа М. Фуко «Надзирать и наказывать» посвящена разбору систем надзора, стремящихся к тотальному контролю над телом26. Это и есть захват тела властью, причем радикальный в пределах ограниченного пространства тюрьмы.
Не это ли и есть «вторжение «естественности» человеческого вида в искусственную
27
среду» , о котором пишет Фуко применительно к практикам безопасности.
Пространство тюрьмы, которое фиксирует М. Фуко в дисциплинарной формации практик власти или лагеря, и о котором пишет также Дж. Агамбен, в наши дни чрезмерно расширяется. Право (Закон), которое гарантирует безопасность в мире модерна, само подвергается угрозе отмены или замены более «действенными» практиками регуляции жизни.
И альтернативой праву, на что указывает Дж. Агамбен, ссылаясь на работы В. Беньямина и К. Шмитта, является только чрезвычайное положение, в котором нет шанса для безопасности: «После низвержения любой возможности фиктивного чрезвычайного положения, в котором исключение и норма различаются пространственно и во времени, действительным чрезвычайным положением теперь становится положение, «в котором мы живем» и которое совершенно неотличимо от правила. Здесь исчезает любая претензия на связь между насилием и правом: здесь нет ничего кроме зоны аномии, где действует насилие, не имеющее какого-либо правового обличья»28. В такой ситуации чрезвычайного положения безопасность невозможна, это та самая изнанка общественного договора, которая и была мифологизирована Т. Гоббсом, но теперь претендует на воплощение.
Это можно соотнести и с внеправовыми территориями, на которых находятся секретные тюрьмы США, подобные ставшей всемирно известной тюрьмой на острове Гуантанамо и целые страны, которые фактически исключаются из сферы мирового права, подобно Сирии, Афганистану или Ливии. Все это свидетельствует о крахе безопасности в ее модусе международной безопасности.
Опираясь на исследование Ст. Пинкера, можно отметить, что современность из
«-» „ 29
всех периодов жизни человечества является самой безопасной . Возможно поэтому у нас есть возможность не только обратить внимание, но и отрефлексировать проблему безопасности и проблему насилия, основную из угроз безопасности человека. Забота о безопасности остро ставится во главу угла современных обществ, государств и надгосударственных структур, как никогда ранее.
Проблема безопасности сегодня тесно связана и с проблемой власти, и с проблемой человека. Сохранится ли он как человек, нечто большее, чем просто жизнь или только «голая жизнь» (Дж. Агамбен)? Сохранится ли власть как предписание
25 Фуко М. Безопасность, территория, население. СПб., 2011. С. 19-20.
26 Фуко M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. M., 1999.
27 Фуко М. Безопасность, территория, население. СПб., 2011. С. 40.
28 Агамбен Дж. Homo sacer. Чрезвычайное положение. М., 2011. С. 93.
29 См.: Steven Pinker The Better Angels of Our Nature: The Decline of Violence in History and Its Causes. Viking Books, 2011.
суверена или это будет предписывающий глас машины, анонимных систем безопасности?
Само понимание безопасности в современной философии выходит за пределы привычного понимания проблемы устранения угроз, поскольку они интериоризируются самым радикальным образом. Исходят от самой природы человека, будь она его инстинктивной природой или символической инстанцией предписания - закона. Под угрозой оказывается тот неуловимый остаток, нечто метафизически или даже мифологически определяемое, как только человеческое, что отличает его от жизни животной или природной. Безопасность, понимаемая как безопасность физического существования, скрывает фундаментальную проблему необходимости самой безопасности, которая оказывается пустой без неуловимого «остатка» человеческого, оберегаемого в зазорах власти и природы.
Возможно, что современная культура больше не страхует человека от этой потери, точно так же, как призрачными становятся рационалистические гарантии, берущие начало в античном номосе, договор перестает «работать», что в совокупности с кризисом государства и его институтов (традиционных институтов) ведет к риску «небезопасного расчеловечивания», которое и есть «опасная» цель биополитики. Биополитика как управление «голой жизнью» в совокупности с произошедшими изменениями производят изменения в самой безопасности как безопасности человека, отдавая приоритет жизни.
Рассмотрим некоторые прикладные практики безопасности в культуре, которые можно трактовать двояко: как насилие, по мнению ряда участников событий, так и ненасилие, с точки зрения правоохранительных органов.
Каждый покупатель, приобретая товар, имеет право рассчитывать как на его качество, так и на его полную безопасность. Это замечание применимо и ко всем сферам массового потребления, включая культуру. Приобретая билет на посещение культурного мероприятия, покупатель получает определенный комплекс услуг, который включает в себя не только информационно-развлекательную составляющую, но и гарантии своей личной безопасности во время проведения этого мероприятия. Чаще всего приводят в пример спортивные мероприятия, имея в виду фанатские движения и нередкие для этого явления проявления насилия. Но в последнее время это становится более актуально и для культурных мероприятий. Все мы помним трагические события, произошедшие во время захвата заложников в здании Театрального центра на Дубровке в Москве в 2002 году. Таким образом, для предотвращения асоциальных явлений в ходе культурно-массовых мероприятий и говоря о безопасности, в первую очередь приходит мысль о роли правоохранительных органов, изначально предназначенных для обеспечения данных функций.
Однако нам хотелось бы рассмотреть и роль работников культуры в сфере обеспечения безопасности. При этом речь идёт не только о фактической (физической) безопасности, но и моральной составляющей. Огромную долю ответственности несут как организаторы данного мероприятия, так и режиссеры-постановщики. Безопасность при проведении культурного мероприятия можно условно разделить на две части: физическая безопасность и морально-эстетическая безопасность. Рассмотрим морально-эстетическую составляющую мероприятия. Занимаясь подготовкой будущего проекта, сценарист уже на начальной стадии должен задуматься об обеспечении безопасности конечного продукта. Зритель, получая услугу, должен быть уверен в том, что посещая данное мероприятие, он не станет соучастником противоправного деяния. Прорабатывая проект будущего
произведения, автор должен учитывать и действующее законодательство. Необходимо понимать свою персональную ответственность за свое произведение. В 2002 году в Российской Федерации принят Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности». Экстремизм - приверженность крайним взглядам и методам действий. Поэтому следует помнить о следующих основных ограничениях, и запрете использования в своём произведении информации и фактов, публично оправдывающих явление терроризма; провозглашающих национальную, социальную и/или религиозную рознь; пропагандирующих национальное, социальное и/или религиозное превосходство или неполноценность отдельного человека; акцентирующее внимание на его языковой и/или религиозной принадлежности;
30
демонстрирующей запрещённую символику и т.д. .
Любой автор должен понимать, что пропагандируя насилие массовому зрителю, он зачастую может нарушить законодательство Российской Федерации. И здесь речь уже идёт не о цензуре и свободе слова. Организаторы должны осознавать, что вынося свою продукцию на всеобщее обозрение, они должны предусмотреть и последствия. Россия многонациональная и уникальная по своему религиозному составу страна. И каждое мероприятие посещает множество людей разных национальностей, взглядов и мировоззрений. Поэтому и необходимо найти ту тонкую грань между свободой слова, свободой творчества и соблюдением законодательства. Необходимо понимать, что одно неосторожное высказывание во время массового мероприятия может привести к необратимым последствиям, спровоцировав недовольство зрителей, и, не исключено, проявление агрессии и насилия. Учитывая то, что современные площадки и современные технологии позволяют собрать многотысячную аудиторию, спрогнозировать последствия зачастую невозможно.
Другими словами, получается, что элемент насилия так или иначе присутствует и оказывает воздействие на всех участников культурного мероприятия: на зрителя, от которого требуется соответствующее нахождению в социуме поведение; на режиссёра, который отвечает за морально-эстетическую безопасность продукта своей деятельности; на правоохранительные органы, которые обязаны применить методы насилия для противодействия асоциальным явлениям: заранее предусмотреть возможность оперативного реагирования на изменение оперативной обстановки - это может быть и досрочное завершение мероприятия, и возможность внесения изменений в сценарий непосредственно в момент возникновения внештатных ситуаций. И здесь выходит на первую роль уже необходимость обеспечения физической безопасности.
Если же требования закона принимаются как должное, как универсальные правила и следование им не вызывает сопротивления, в этом случае у участников события не возникает ощущения насилия, то есть оно может быть рассмотрено как ненасилие, как добровольно и осознанно принимаемые законы жизнедеятельности.
Следовательно, при проведении культурного мероприятия важнее проблематики насилия и ненасилия стоит проблема безопасности. Изначально, еще создавая свое произведение, режиссёру необходимо продумать используемое оборудование и технологии не только для обеспечения эффективности и зрелищности, но и безопасности, как для актеров-участников, так и для массовой аудитории. Необходимо тщательно подбирать и площадки для демонстрации
30 См.: Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (с изменениями и дополнениями). URL: Система ГАРАНТ: http ://base. garant.ru/12127578/#ixzz5TGmj mJu4.
массовому зрителю, предусмотреть не только удобство и доступность обзора для зрительской аудитории, но и возможность эвакуации при возникновении внештатных ситуаций. В данной ситуации необходимо тесное сотрудничество с правоохранительными органами, сотрудниками МЧС. Необходимо предусмотреть возможность внесения корректировок в план мероприятия, так как требования обеспечения жизни и здоровья зрителей должны всегда находиться в приоритете у организаторов.
В Федеральном законе «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и
31
пикетированиях» от 19.06.2004 № 54-ФЗ также указано на определённые требования, которые следует рассматривать не как проявление насилия со стороны государства, но как законодательно оформленные правила поведения, позволяющие обеспечить безопасность участникам мероприятий. Среди них, например, требовать от участников публичного мероприятия соблюдения общественного порядка и регламента проведения публичного мероприятия, прекращения нарушения закона; обеспечивать в пределах своей компетенции общественный порядок и безопасность граждан при проведении публичного мероприятия, а в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, выполнять эту обязанность совместно с уполномоченным представителем органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления и уполномоченным представителем органа внутренних дел, выполняя при этом все их законные требования; приостанавливать публичное мероприятие или прекращать его в случае совершения его участниками противоправных действий; и др.
Подобные ограничивающие законодательные документы могут касаться как целого государства, так и отдельного региона. Рассмотрим в качестве примера документ «Об утверждении Порядка организации уличных творческих выступлений и схемы мест проведения уличных творческих выступлений на открытых площадках города Белгорода от 23 мая 2018 года № 61» . В соответствии с документом организатор уличных творческих выступлений обязан:
- соблюдать требования правил безопасности и общественного порядка при организации и проведении уличных творческих выступлений;
- использовать звукоусиливающую аппаратуру с силой звука не более 50 децибел;
- самостоятельно обеспечивать соблюдение авторских и смежных прав на исполняемые произведения в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации;
- в случае возникновения в ходе подготовки или проведения уличного выступления предпосылок к совершению террористических актов, экстремистских проявлений, беспорядков и иных опасных противоправных действий незамедлительно сообщить об этом руководителям правоохранительных органов, оказывать им необходимую помощь и неукоснительно выполнять их указания;
- проводить уличные творческие выступления в местах и время, определенные в согласовании проведения уличного творческого выступления;
31 См.: Федеральный закон от 19.06.2004 № 54-ФЗ (ред. от 07.06.2017) «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_48103/f18c14a39ad57a8d29a3bd202cc615e16ab58e12/.
32 Постановление администрации города Белгорода от 23 мая 2018 г. № 61 «Об утверждении порядка организации уличных творческих выступлений и схемы мест проведения уличных творческих выступлений на открытых площадках города Белгорода». URL: http://www.consultant.ru/regbase/cgi/online.cgi?req=doc;base=RLAW404;n=62148#05655558062734058.
- соблюдать количественный состав участников уличных творческих выступлений, определенный в согласовании проведения уличного творческого выступления.
Действия участников уличных творческих выступлений не должны нарушать общественный порядок, противоречить принятым нормам общественной морали и нравственности, содержать политические призывы или агитацию, ненормативную лексику и призывы к экстремизму, насилию, пропаганде войны, употреблению наркотиков, алкоголя, осуществлению иной противоправной и аморальной деятельности.
Таким образом, практики безопасности в культуре целесообразно рассматривать не столько с философских позиций насилия или ненасилия, сколько с точки зрения обязательных добровольно принимаемых и законодательно оформленных правил, соблюдение которых гарантирует не только безопасность, но и повышение уровня социального и общественного поведения, а, следовательно, и уровня общей культуры граждан своей страны, передаваемой в последствии из поколения в поколение, и, как следствие, преобразование современного общества в устойчивое состояние культурной цивилизации.
Список литературы
1. O'Hear A. Culture // The Routledge Encyclopedia of Philosophy Online. URL: https://www.rep.routledge.com/search?searchString=culture+as+philosopical&newSearch=.
2. Staudigl M. Towards a Relational Phenomenology of Violence. P. 45. URL: SpringerLink.
3. Steven Pinker. The Better Angels of Our Nature: The Decline of Violence in History and Its Causes. Viking Books, 2011.
4. Агамбен Дж. Homo sacer. Чрезвычайное положение. М., 2011.
5. Багдасарьян Н.Г. «Конец культуры» или совершенствование разума? (полемические заметки к статье А.Я. Флиера «Теория культуры как философия истории») // Культура культуры. 2014. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/konets-kultury-ili-sovershenstvovanie-razuma-polemicheskie-zametki-k-statie-a-ya-fliera-teoriya-kultury-kak-filosofiya-istorii/.
6. Барт Р. Смерть автора // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994.
7. Беньямин В. Учение о подобии. Медиаэстетические произведения: Сб. статей. М., 2012.
8. Воеводина Л.Н. Философия культуры: проблемы и перспективы // Культура и образование: научно-информационный журнал вузов культуры и искусств. 2014.
9. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М., 2004.
10. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М., 2001.
11. Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения. У-Фактория, 2007.
12. Деррида Ж. Письмо и различие. М., 2007.
13. Жижек С. Щекотливый субъект: отсутствующий центр политической онтологии. М., 2014.
14. Калачев Д.Н. Безопасность: эволюция понятия // Тренды и управление 4(8) 2014. С. 386. (DOI: 10.7256/2307-9118.2014.4.13232).
15. Кулагин В.М. Международная безопасность: учебное пособие для студентов вузов. М., 2007.
16. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М., 1997.
17. Лукацкий М.А. Л.Н. Толстой о культуре, обществе и власти: Электронное научное издание // Альманах «Пространство и Время». Т. 7. Вып. 1. 2014. URL: https://cyberleninka.ru/article/n7l-n-tolstoy-o-kulture-obschestve-i-vlasti-1.
18. Малый академический словарь. Безопасность. URL: http://www.endic.ru/academic/Bezopasnost-15144.html
19. Неретина С.С. Точки на зрении. СПб., 2005.
20. Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М., 2011.
21. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 2008.
22. Постановление администрации города Белгорода от 23 мая 2018 г. № 61 «Об утверждении порядка организации уличных творческих выступлений и схемы мест проведения уличных творческих
выступлений на открытых площадках города Белгорода». URL:
http://www.consultant.ru/regbase/cgi/online.cgi?req=doc;base=RLAW404;n=62148#05655558062734058.
23. Римский В.П., Резник С.В., Мюльгаупт К.Е. Учение Л.Н. Толстого о насилии и ненасилии в зеркале русских революций // Наука. Искусство. Культура. Выпуск 3 (15). 2017.
24. Система стандартов безопасности труда. URL: http://www.complexdoc.ruAib/%D0%93%D0%9E%D0%A1%D0%A2%20%D0%A0%2012.3.047-98.
25. Стиглиц Дж. Экономика государственного сектора. М., 1997.
26.Толковый словарь. Безопасность. URL: http://www.endic.ru/ushakov/Bezopasnost-2010.htmI
27. Толстой Л.Н. Путь жизни. М.: Республика, 1993.
28. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: В 24 т. Т. 18. М.: Типография Товарищества И.Д. Сытина, 1913.
29. Федеральный закон от 19.06.2004 № 54-ФЗ (ред. от 07.06.2017) «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_48103/f18c14a39ad57a8d29a3bd202cc615e16ab58e12/.
30. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (с изменениями и дополнениями). URL: Система ГАРАНТ: http ://base. garant.ru/12127578/#ixzz5TGmj mJu4.
31. Фуко M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. M., 1999.
32. Фуко М. Археология знания. СПб., 2012.
33. Фуко М. Безопасность, территория, население. СПб., 2011.
34. Хабермас Ю. Проблема легитимации позднего капитализма. М., 2010.
35. Хардт М., Негри A. Империя. М., 2004.
36. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Безопасность URL: https://ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Безопасность.
SECURITY PRACTICES IN CULTURE
I. E. Belogortseva1), D.A. Belogortsev2), D.A. Dmitrakov3)
1)Belgorod State Institute of Arts and Culture
2)
)EEC UMVD of Russia in the Belgorod region 3)Belgorod Law Institute. I.D. Putilin 1 )e-mail: irinabelog@mail.ru 3)e-mail: journal@bgiik.ru
The article deals with the concept of culture, offers an analysis of ideas on the culture in a historical retrospective, there is demonstrated a transformation of views on culture as, on the one hand, a source of "creation" and "nonviolence", on the other hand, a source of "civilized evil" and "violence". The authors of the article argue in favor of the point of view that in some cases, measures of the so-called "violence" in the conditions of society are inevitable when it comes to security. The article provides examples of security in culture, which can be interpreted in two ways: both violence, according to a number of participants of events, and nonviolence, from the point of view of law enforcement agencies. The supporting legislative documents of the federal and regional levels are presented, in which security measures come out on top and cannot be regarded as violent ones. To sum up the work, the authors of the article emphasize the desirability of considering the practice of security in culture not so much from the philosophical positions of violence or nonviolence, but from the point of view of obligatory voluntarily accepted and legally laid down rules. The observance of such rules will lead to the transformation of modern society into a stable state of cultural civilization.
Keywords: culture, security, violence, nonviolence, civilization, legal system.
