CC BY
37
Ш Милостивая А.И.
Прагмалингвистическое осмысление коммуникативного действия..._
ФІЛОЯОГІЧЕСКІЕ ИНУКІ
ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ КОММУНИКАТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ В ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ
ХХ-ХХІ ВВ.
А.И. Милостивая
PRAGMALINGUISTIC UNDERSTANDING OF COMMUNICATIVE ACT IN EPISTEMOLOGICAL CONTEXT OF THE 20th - 21st CENTURIES
Milostivaya A.I.
The role of pragmalinguistics in the system of the contemporary humanitarian knowledge and the possibility of its cooperation with synergy, cognitive science, sociolinguistics, hermeneutics and structural linguistics are analyzed in the article.
В статье анализируется роль прагмалин-гвистики в системе современного гуманитарного знания и возможность ее кооперирования с синергетикой, когнитивной наукой, социолингвистикой, герменевтикой и структурной лингвистикой.
Ключевые слова: прагмалингвистика,
структурализм, социолингвистика, герменевтика, когнитивная наука, синергетика.
УДК 801.7/.8
Более полувека прошло с тех пор, когда произошел коренной переворот в истории лингвистической мысли, начатый знаменитой серией гарвардских лекций Дж. Л. Остина, которые впоследствии были изложены в его книге «Слово как действие» (How To Do Things With Words) и дали толчок к изучению феномена «человека говорящего» как субъекта перформативного коммуникативного действия. Годы, отделяющие нас от этих событий, по праву можно считать эпохой становления прагматической парадигмы в языкознании и завоевания ею доминантных позиций в осмыслении речевой деятельности. Ретроспективный взгляд на происходившие в тот период процессы позволяет оценить тот вклад, который внесла прагмалингвистика в современную теоретико-лингвистическую картину мира, а также перспективы дальнейшего развития данного раздела науки о языке.
В настоящий момент прагмалингви-стика представляет собой «целостное, хотя и многогранное, неоднородное, часто противоречивое направление в коммуникативнофункциональном языкознании» (1, с. 215). Современное состояние данной дисциплины можно охарактеризовать как «перемещение интереса с лингвофилософских условий успешности речевых актов к дискурсивным условиям их «исполнения» (2, с. 9), что позволяет считать прагмалингвистическую проблематику актуальной в нынешнем исследовательском контексте, т. к. ее цели и задачи логично вписываются в эпистемоло-
гическую систему координат антропоцентрической версии языковедения, занимающей ведущие позиции в научном мышлении.
Однако, несмотря на большой эвристический потенциал, прагмалингвистика как отдельная теоретическая область в составе коммуникативной языковедческой парадигмы не лишена противоречий, прежде всего в методологическом плане (3). Данный факт связан с широким социокультурным контекстом ее становления и развития, со сложными интерферентными и конвергентными отношениями, сложившимися у праг-малингвистики с различными подходами, которые в свое время сосуществовали и/или конкурировали с рассматриваемым разделом описания языковых феноменов.
Целью статьи является осмысление роли и места прагмалингвистики в теоретическом языкознании, обусловленных особенностями исторического генезиса данного аспекта изучения вербального коммуникативного действия на протяжении последних десятилетий. В фокус нашего исследовательского интереса попадают, прежде всего, точки сопряжения прагмалингвистического взгляда на объект научного анализа и его взаимоисключающих или взаимодополняющих структуралистских, герменевтических, социолингвистических, когнитивных и синергетических альтернатив.
Амбивалентность прагмалингвистиче-ской интерпретации коммуникативных процессов, в том числе и связанных с языком, имеет глубокие корни, у которых гораздо более древняя история, чем у осмысления речевых актов в лингвистической и даже в лингвофилософской традиции. Чтобы адекватно понять истоки интересующей нас проблемы, следует, как представляется совершить экскурс в общефилософскую концепцию прагматизма, с тем, чтобы акцентировать внимание на тех ее деталях, которые релевантны в аспекте оценки эпистемологической и методологической специфики данной научно-философской доктрины.
С истоков прагматизм не отличался четкой логико-эпистемологической направленностью. Как отмечает современный известный американский философ Р. Рорти,
«прагматизм» - слово туманное, неопределенное и перегруженное значениями» (4, с. 478). Характерной чертой любого научного исследования с позиции сторонника прагматизма является интуитивизм, или абдукция, по терминологии Ч. С. Пирса. Данную особенность прагматически ориентированного научного исследования отмечает и Р. Рорти: «Не существует метода, чтобы узнать, когда достигается истина, а когда она ближе к нам, чем прежде» (4, с. 485). При этом особый упор делается на тот факт, что «не существует никаких ограничений в исследовании чего бы то ни было, кроме коммуникативных отношений - не существует глобальных принуждений, исходящих из природы объектов или из природы разума, языка. Исходить надо только из повседневных ограничений, создаваемых замечаниями наших коллег-исследователей» (4, с. 485). Тем самым постулируется конвенционально-субъективный характер научного знания, который распространился впоследствии и на анализ прагматического потенциала языкового знака. Современные исследователи подчеркивают в этой связи, что подобный отход от изначально заявленного Ч. С. Пирсом объективного концепта прагматизма и его постепенное сползание в сферу действия социального и культурного релятивизма (Дж. Дьюи, Ф. Шиллер, Р. Рорти) привели данную научную доктрину в состояние кризиса (5, с. 24).
Исследования прагматической ориентации, выполненные в рамках философии языка (Дж. Л. Остин, Дж. Р. Серль), а затем прагмалингвистики и конверсационного анализа также, как нам представляется, амбивалентны в методологическом отношении. Вместе с тем, они подвержены определенному влиянию лингвистических, философских и других социогуманитарных научных концепций, сосуществовавших с ними и образующих эпистемологический контекст существования рассматриваемой в данной статье области изучения естественного языка.
Прагмалингвистический поворот в анализе языкового знака произошел в тот период, когда в научном сообществе безраздельно господствовал структуралистский
взгляд на исследуемый объект. Как известно, основным лейтмотивом структурной лингвистики является «понимание языка как знаковой системы с четко выделимыми структурными элементами (единицами языка, их классами и пр.)», а также анализ реального текста, который позволяет сконструировать «обобщенные инвариантные единицы (схемы предложений, морфемы, фонемы) и соотнести их с конкретными речевыми сегментами на основе строгих правил реализации» (6, с. 496). Именно такая индуктивно-дедуктивная исследовательская
процедура послужила основой для интерпретации речевых актов, к примеру у Дж. Л. Остина (7), который при определении типа речевого акта, основной единицы своего анализа, всякий раз проходил индуктивный путь в процессе номинации и делимитации данной единицы, после чего он возвращался к речевому континууму для подтверждения правильности своих рассуждений, в том числе и при помощи формулирования условий успешности для каждого конкретного типа речевых актов.
Влияние структуралистского подхода проявляется при проведении прагмалингви-стических исследований в форме повышенного внимания к выделению перформативных речевых единиц, происходящему по аналогии с сегментацией языковой системы на фонемы, морфемы и т. д. Такой прямолинейный перенос структуралистской методики интерпретации исследуемого материала в сферу описания коммуникативной речевой деятельности следует расценивать, по нашему мнению, как экстраполяцию старых исследовательских приемов на предмет осмысления иного научного направления по инерции, т. к. новые методики анализа еще не выработаны.
Данный способ разрешения проблемной ситуации в формирующейся языковедческой дисциплине (а прагмалингвистика в отечественной лингвистической традиции 60-х-70-х гг. 20 века обладала именно таким статусом) вполне закономерен. Правомерность его применения определяется, кроме указанных выше причин, особым положением структурализма в языкознании, которое
известный русский философ А. Ф. Лосев характеризует следующим образом: «Структурная лингвистика... никаких новых фактов языка не находит и никакой эмпирической классификации их не производит, а только уточняет категории и принципы лингвистического исследования, которые в традиционном языкознании остаются либо на стадии интуиции, либо на стадии элементарного описания. Это не сама наука, но -логика науки» (8, с. 178-179). Таким образом, в трактовке А. Ф. Лосева структурализм есть, прежде всего, метод изложения науки, классифицирующий имеющиеся языковые факты, а не метод науки, который можно использовать для их нахождения и изучения.
Следовательно, ориентация на структуралистский способ организации прагма-лингвистического исследования в начальный период развития данной научной дисциплины - вполне объяснимый факт, связанный с логикой поведения субъекта исследовательской деятельности и его ориентацией на готовый шаблон для принятия решений в новой необычной проблемной ситуации. Ярким примером подобной практики является монография Л. А. Киселевой «Вопросы теории речевого воздействия», одна из первых работ отечественных работ по прагмалингвистической проблематике. Показательно, что в фокус исследовательницы попадают не специфические прагма-лингвистические категории (к примеру, речевой акт, дейксис или открытые незадолго до выхода в свет данной монографии кон-версационные максимы диалогической коммуникации), а информемы и прагмемы. Данные единицы анализа в теории речевого воздействия образованы «по продуктивной металингвистической модели, они соотносительны с другими «эмами», например: лексема, семема» (9, с. 106). Кроме того, рассматриваемые наименования являются «производными от наименования соответствующих (порождающих обозначаемые ими единицы) языковых функций: «информема» от «информативная функция», «прагмема» от «прагматическая функция» (9, с. 106).
Особый упор при этом делается на системных связях и иерархических отноше-
ниях «между прагмалингвистическими единицами как единицами языка» (9, с. 106). Так, среди информем выделяются номинативные, дейктические и релятивные (например, союзы и предлоги), а в составе прагмем
- побудительные, эмоциональные, эмоционально-оценочные, экспрессивные, оценочные, эстетические и контактные прагмемы (9, с. 107-108). Тем самым в данной классификации реализуется таксономический принцип, наводящий на мысль о структуралистском влиянии на рассматриваемую версию теории речевого воздействия. Другой основополагающий принцип структурной лингвистики - дистрибутивная детерминация свойств языкового знака рассмотрен у Л. А. Киселевой как возможность приобретения информемой прагматической значимости в потоке речи. В частности, предлагается среди прагмем различать языковые прагмемы, т. е. носители константной прагматической информации, и речевые прагме-мы, т. е. языковые информемы, актуализирующие свой прагматический потенциал в речи (9, с. 109-113).
Из сказанного очевидно, что прагматические (воздействующие) свойства лингвистической единицы, согласно концепции Л. А. Киселевой, способны локализовывать-ся как в языке, так и в речи. Дальнейшее развитие прагмалингвистики передвинуло акценты с языкового знака на субъекта коммуникативной деятельности и социокультурный аспект ее протекания: «Прагматику речевого общения надо искать не в сфере взаимоотношений языковых знаков, а в сфере взаимоотношений людей, участвующих в коммуникации» (10, с.128). При таком подходе в центре внимания лингвиста оказывается речь, речевая деятельность и текст как результат использования в ней языковых знаков. Однако полностью влияние структурализма не устранено и в данной версии коммуникативной прагмалингвистики, что подчеркивал один из основателей данного лингвистического направления Г. В. Кол-шанский, делая упор на необходимости интеграции в его рамках не только «характеристики таксономического плана внутренней организации языковых единиц», но и описа-
ния «всех факторов, совокупность которых детерминирует функционирование той или иной единицы вербального общения в конкретных коммуникативных условиях» (10, с. 170).
Организация предметной области прагмалингвистики согласно описанному выше принципу возможна лишь в случае использования специальных прагмалингви-стических категорий, ориентированных на основных участников коммуникативного процесса (адресата и адресанта речи и текста), а также на социокультурную ситуацию межличностной интеракции. Наиболее адекватно указанные компоненты представлены в статье Н. Д. Арутюновой «Прагматика» из «Лингвистического энциклопедического
словаря» (11). В этом, вероятно, кроется причина столь частой цитируемости данной работы в современных исследованиях в области теории языка. Кроме того, на настоящем этапе представляется объективно необходимым задействование изоморфных единиц на различных (к примеру, лексическом, морфологическом, синтаксическом и др.) уровнях языковой системы для более четкой параметризации средств экспликации праг-малингвистических категорий.
Описанный выше наиболее распространенный способ организации проблемного поля современной коммуникативно ориентированной прагмалингвистики, основанный на изучении средств реализации категорий данной дисциплины в пространстве различных языковых уровней, противопоставлен, с нашей точки зрения, прагмалингви-стике, ставящей своей целью выделение маркированных и немаркированных единиц с позиции их эксплицитной и имплицитной прагматичности. Однако второй из упомянутых подходов не утратил своей эвристической ценности на современном этапе. Он способен внести определенный вклад в получение научного знания о динамическом аспекте самоорганизации разноплановых в отношении степени и характера прагматической маркированности единиц в устноречевой деятельности и фиксированном в письменной форме ее результате - тексте, что актуально в связи с бурным развитием лин-гвосинергетики.
В англосаксонской традиции сосуществуют и развиваются параллельно два типа прагмалингвистики: констативная и перформативная (12, с. 12). Констативная праг-малингвистика ставит во главу угла изучение речевых актов, прагматически маркированных структур и повествовательных ролей участников коммуникативного действия (turn-taking), представленных как идеализо-ванные модели вне учета субъективного фактора отдельных участников интеракции (12, с. 12). Основные принципы констатив-ного анализа данного типа (12, с. 11) -структурная абстрактность (абстрактная система лингвистических структур более реальна и значима, чем действия людей с этими структурами), объективность (постулирование возможности отражения объективной картины мира в языке), управляемость при помощи правил (коммуникация с использованием естественного языка возможна, если она управляется набором правил, трансформирующих абстрактные языковые структуры в понятные высказывания)
- носят печать структуралистского взгляда на предмет лингвистической рефлексии.
Перформативная прагматика по Д. Робинсону, в противовес констативной, сосредотачивает свое внимание на драматических аспектах вербальной коммуникации, т.е. на контексте совершения речевого акта, последовательности речевых ходов говорящего, анализе случаев непонимания и противоречивых интерпретаций высказывания (12, с. 12). Такая трактовка перформативной прагматики сближает последнюю с социолингвистикой как в плане предмета исследования, так и в отношении метода.
Взаимодействие и взаимопроникновение предметных областей прагма- и социолингвистики отражено и в разграничении универсальной и эмпирической прагматик, предпринятом известным немецким философом Ю. Хабермасом. Универсальная прагматика занимается при этом идентификацией и реконструкцией универсальных условий (они же прагматические универсалии) возможного взаимопонимания. К ним относятся: 1) личные местоимения; 2) слова, открывающие речь и обращения; 3) дейкти-
ческие выражения места и времени; 4) перформативные глаголы (интеррогатив, императив, косвенная речь); 5) не употреблённые перформативно интенциональные глаголы (13, с. 109). Эмпирическая прагматика описывает конкретные факты речевого поведения носителей языка, которые проявляются в определённом типе общества. Это сближает эмпирическую прагматику с психо- и социолингвистикой (13, с. 108). Таким образом, универсальная прагматика (в понимании Ю. Хабермаса) приближается по своему содержанию к традиционному варианту прагматики, ориентированному больше на констативный тип описания коммуникативного действия, а его эмпирическая прагматика соответствует современному пониманию коммуникативно-ориентированной
лингвистики, в том числе и перформативной прагматики (по Д. Робинсону).
В зарубежных исследованиях в области теории речевого воздействия подчеркивается, что принципы и постулаты традиционной прагматики делимитируются социальным фоном коммуникативного действия. Так, известный американский специалист в области прагмалингвистики Дж. Йул отмечает, что такие ключевые понятия данной научной дисциплины, как кооперативный принцип и конверсационные максимы, ориентированы, прежде всего, на речевую деятельность представителей англо-американского среднего класса (14, с. 88), и в случае их экстраполирования в пространство других национально-культурных и социальных коммуникативных форм они должны подвергнуться определенной калибровке, которая изучается в рамках контрастивной прагматики.
Говоря о методологической корреляции прагма- и социолингвистики, следует особо подчеркнуть одностороннее проникновение социолингвистических методов в проблемное поле прагмалингвистики. Б. Фрейзер в статье «Прагматическое исследование: Вопросы методологии» справедливо подметил, что не существует «прагматической методологии» (15, с. 710), унифицированного способа сбора и анализа эмпирических данных в рамках множества подраз-
делов прагмалингвистического знания.
Предложенная этим исследователем модель организации исследования в его рамках предполагает три этапа:
1. Сбор данных (интроспективный, консультативный, псевдо-естествен-ный, естественный подходы).
2. Регистрация данных (с использованием различных технических средств).
3. Анализ данных (квалитативные и квантитативные методы анализа) (15, с. 711-712).
Рассмотренная модель очень напоминает структуру исследования в области социолингвистики, где также предполагается четкое разграничение методов сбора (анкетирование, полевые наблюдения) и интерпретации эмпирической информации (контент-анализ, аудиторский анализ). Кроме того, следует отметить, что третий этап прагмалингвистического исследования, анализ данных, преимущественно квалитативен и интуитивен. Следовательно, здесь становится явным релевантность феномена понимания. Интенции, в частности при декодировании иллокутивной функции того или иного речевого акта, просто приписываются. В этой связи справедливо замечание В. П. Литвинова: «У прагмалингвиста нет способов исследовать интенции, он формулирует их на основе понимания конвенциональных ситуаций. Но это - реконструированная интенция, не обязанная совпадать с действительным намерением говорящего» (16). Таким образом, этап анализа в прагма-лингвистическом исследовании имеет герменевтическую природу, но герменевтика, в то же время является не «компонентом или аспектом прагматики, ее всеобъемлющей рамкой» (16), определяющей методологическое своеобразие данной дисциплины.
Как представляется, интуитивизм и являющуюся его следствием амбивалентность прагмалингвистического метода возможно частично преодолеть при помощи обращения четко структурированным приемам, выработанным современной когнитивной наукой (17, с. 29-30). Когнитивизм, будучи одной из разновидностей «интерпрети-
рующего подхода» (18), исходит из допущения о том, что мыслительные процессы, в том числе и связанные с языком, «проявлены в наблюдаемых сущностях, поддающихся точным измерениям» (19, с. 42). На необходимость учета ментальных процессов в ходе прагмалингвистической интерпретации речевой деятельности указывает Дж. Йул, отмечая, что прагмалингвистический анализ «требует понимания человека и процессов в его мышлении» (14, с. 4).
Наиболее адекватной процедурой при изучении речевого акта будет, с точки зрения основателя отечественной когнитивной науки Е. С. Кубряковой, фреймовый подход, который способен расширить и более четко параметризовать знания о мотивах совершения речевого акта и его составляющих: «При изучении речевых актов следует детализировать анкету их описания, применив для этого фреймовый подход и расширив представления о составляющих речевого акта. Для более полной характеристики речевого акта в когнитивном плане надо увеличить количество слотов, реализующих фрейм отдельного и конкретного речевого акта» (20, с. 30).
Если мы, однако, изучаем не изолированные внеконтекстуальные речевые акты, а их последовательности в рамках диалогической интеракции или текстуальные сети, локализующиеся в параллельных пространственно-временных континуумах (автор - чи-татетель, персонаж 1 - персонаж 2, автор -персонаж, персонаж - читатель), то условием адекватного описания будет соотнесение каждого из континуумов (речевых актов) с отдельным фреймом. При этом возможны общие слоты при пространственном соположении фреймов различных речевых актов, которые могут быть интерпретированы как аттракторы, определяющие целостность системы в ее развитии. Развертывание коммуникативного процесса при таком синергетическом подходе к прагматике текста предстает как ситуация бифуркации при выборе того или иного континуума в качестве прагматической доминанты.
Проведенный в статье анализ роли и места прагмалингвистики среди ведущих направлений языковедческой мысли XX-
XXI вв. позволяет сделать вывод об особом эпистемологическом статусе данной дисциплины. Амбивалентная интуитивная методологическая база прагмалингвистики, унаследованная от философии прагматизма, способствует аттракции подходов, методик, приемов из структурализма, социолингвистики, герменевтики, когнитивной науки, синергетики, всякий раз модифицирующих ее предметную область, что не выводит, однако, исследователя за пределы компетенции прагмалингвистики, т. к. в центре внимания по-прежнему остается «человек говорящий» и его вербализованные коммуникативные действия.
ЛИТЕРАТУРА
1. Рыжова Л. П. Французская прагматика. -М.: Комкнига, 2007.
2. Четыркина И. В. Перформативность речевых практик как конститутивный признак культуры: Этническая и историческая перспектива: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук.
- Краснодар, 2006.
3. Milostivaya A. I. Kognitiv-pragmatisches Herangehen zur Interpretation der
Kommunikationsteilnehmerrolle in der Textproduktion // Языки и транснациональные проблемы: Материалы 1 Междунар. научной конференции. - М.-Тамбов: Изд. ТГУ,
2004. - C. 518-523.
4. Рорти Р. Прагматизм, релятивизм и иррационализм // Хрестоматия по истории философии. - М.: Владос, 2001. - С. 478-497.
5. Rescher N. Pragmatism in Crisis // Die Rolle der Pragmatik in der Gegewartsphilosophie: Akten des 20. Internationalen Wittgenstein-Symposiums. - Wien: Holder-Pichler-Tempsky, 1998. - S. 24-38.
6. Виноградов В. А. Структурная лингвистика // Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Большая российская энциклопедия, 1998. - С. 496-497.
7. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. - М.: Прогресс, 1986. - С. 22-129.
8. Лосев А. Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. - М.: УРСС, 2004.
9. Киселева Л. А. Вопросы теории речевого воздействия. - Л.: ЛГУ, 1978.
10. Колшанский Г. В. Коммуникативная функция и структура языка. - М.: Комкнига,
2005.
11. Арутюнова Н. Д. Прагматика // Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Большая российская энциклопедия, 1998. - С. 389-390.
12. Robinson D. Introducing Performative Pragmatics. - NY & London: Routledge, 2006.
13. Habermas J. Vorbereitende Bemerkungen zu einer Theorie der Kommunikativen Kompetenz // Habermas J., Luhmann N. Theorie der Ge-sellschaft oder Sozialtechnologie. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1971. - S. 101-141.
14. Yule G. Pragmatics. - Oxford: Oxford University Press, 2006.
15. Fraser B. Pragmatic Research: Methodological Issues // Concise Encyclopedia of Pragmatics. -Lausanne-NY: Elsevier, 1998. - Р. 710-712.
16. Литвинов В. П. Герменевтика и социология в прагматической теории речевых актов. -[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www. method. Krasnoyarsk. rcde. ru
17. Милостивая А. И. К вопросу о роли когнитивных параметров текста в его прагма-лингвистической интерпретации // Германистика: состояние и перспективы развития: Материалы Международной научной конференции. - М.: МГЛУ, 2004. - С. 29-30.
18. Демьянков В. З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. - 1994. - №
4. - С. 17-33.
19. Демьянков В. З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структуры представления знаний: Сб. обзоров. -М.: ИНИОН, 1992. - С. 39-77.
20. Кубрякова Е. С. О речевых актах с когнитивной точки зрения // Когнитивная лингвистика: Ментальные основы и языковая реализация. - СПб.: Тригон, 2005. - С.26-30.
Об авторе
Милостивая Александра Ивановна, Ставропольский государственный университет, кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики перевода. Сфера научных интересов - прагмалингвистика, теория коммуникации, лингвосинергетика. xyscha@mail.ru
