CC BY
66
Сороцкий Михаил Самуилович, канд. филос. наук, доц., msorotskyayandex.ru, Россия, Тула, Тульский государственный педагогический университет им. Л.Н. Толстого.
FAMILY CONSTITUTION IN THE CONTEXT OF PHILOSOPHICAL HERITAGE OF LEO TOLSTOY
K.Yu. Breshkovskaya, E.V. Panferova, M.S. Sorotsky
The article deals with the issues offamily and family constitution in the philosophical and pedagogical context of Leo Tolstoy's reflections. The authors identify the principal missions of men and women, and the specific character and functions of parenthood.
Key words: family, family constitution, moral education of children, man and woman, marriage, love.
Breshkovskaya Karim Yurievna, PhD (Pedagogics), Associate Professor, kari-ne_br@mail.ru, Russia, Tula, Leo Tolstoy Tula State Pedagogical University,
Panferova Elena Vladimirovna, PhD (Psychology), Associate Professor, evpanfer-off@yandex.ru, Russia, Tula, Leo Tolstoy Tula State Pedagogical University,
Sorotsky Mikhail Samuilovich, PhD (Philosophy), Associate Professor, msorot-sky@yandex.ru, Russia, Tula, Leo Tolstoy Tula State Pedagogical University.
УДК 141.201
ПОЗНАНИЕ ИСТОРИИ КАК РЕАЛИЗАЦИЯ СЛАВЯНОФИЛЬСКОЙ ИДЕИ «ЦЕЛЬНОГО ЗНАНИЯ»
Е.О. Межуева
Рассматриввается реконструкция взглядов А.С. Хомякова на методологию исторического исследования через категорию «цельного знания». Согласно A.C. Хомякову, она должна включать следующие компоненты: критический отбор фактического материала, его рациональное обоснование и определяющее их соотношение «поэтическое чувство», интуицию.
Ключевые слова: славянофильство; историософия; гносеология; метод; вера; разум; «цельное знание».
История - российская и всемирная - была предметом изучения основателя славянофильства А.С. Хомякова. Следует отметить, что немалое значение мыслитель придавал методологии ее исследования.
Характеризуя историософское творчество A.C. Хомякова, русский философ и исследователь Л.П. Карсавин замечал: «Конечно, знаменитая «Семирамида» устарела во многом (не более, впрочем, чем «Философия истории» Гегеля). Но понимание Хомяковым задач и методов истории, его исключительное умение раскрыть диалектическую связь между самыми
разнообразными явлениями ставят его выше большинства современных нам историков...» [4, с. 373].
Отмеченная Л.П. Карсавиным ценность историософской методологии свидетельствует о необходимости ее изучения. Следует заметить, что проблема метода истории как науки интересовала A.C. Хомякова. Ей он посвятил ряд начальных глав «Семирамиды». Однако, несмотря на это, ис-торико-методологическая проблема должна пониматься не автономно, но как неотъемлемая часть гносеологических и историософских построений мыслителя.
Гносеология A.C. Хомякова привлекала внимание практически всех исследователей славянофильства: H.A. Бердяева, В.В. Зеньковского, Л.П. Карсавина, В.З. Завитневича и т. д. Однако наибольшей последовательностью и систематичностью отличается изложение данной проблемы в работах H.A. Бердяева и В.В. Зеньковского.
Согласно A.C. Хомякову, человеческое сознание на пути к истине проходит ряд взаимосвязанных ступеней. По определению В.В. Зеньковского, в системе A.C. Хомякова «... всецелый разум есть вершина познавательного процесса, который начинается в вере, продолжается в работе рассудка и находят свое завершение во «всецелом разуме» [3, с. 209].
Первая ступень процесса познания именуется A.C. Хомяковым «живознанием», или верой [7, с. 148]. Характеризуя «живознание», В.В. Зеньковский пишет: «...в первоначальной (низшей) стадии своей сознание неотделимо от «действия»... в нем еще не выступает функция рассудка... здесь сознание не отделяет себя от того, на что оно направлено». По убеждению В.В. Зеньковского, «... разум в стадии «живознания»... еще не отделен от воли...» [3, с. 211]. В этом, согласно взглядам A.C. Хомякова, и состоит ценность первичных актов веры в процессе познания.
A.C. Хомяков выдвигает идеал цельного, онтологически обусловленного знания, то есть знания, ведущего мышление к соединению с бытием. По словам В.В. Зеньковского, A.C. Хомяков «... первый в русской философии выражает позицию онтологизма в гносеологии, начиная работу познания актами веры («живознания»), в которых познание не отделимо от познаваемого бытия» [3, с. 211-212].
Учитывая сказанное, проблема метода постижения истории может быть реконструирована через идею становления исторического сознания от элементарных инстинктивных форм к научным. В этой связи формирование методологии истории как науки рассматривается не как отрицание донаучных ступеней исторического познания, но как их завершение и совершенствование. Это выражается в единстве целеполагающей установки, в качестве которой A.C. Хомяков выдвигает принцип живой онтологической связи прошлого с настоящим, в процессе познания которой раскрывается сущность человеческого бытия.
«Все настоящее имеет корни в старине, - писал A.C. Хомяков, - даже самое неожиданное и странное явление, будучи хорошо исследовано, приводит нас к своему зародышу, который есть не что иное, как плод прошедшего времени... » [8, с. 34].
Понимая историю не как отвлеченное умозрение, но как реальное бытие, мыслитель утверждает некую изначальную включенность исторического в духовную жизнь людей. Это есть, по A.C. Хомякову, некое элементарное, «инстинктивное» знание истории [8, с. 34]. «Люди скоро забывают прошедшее, - писал он, - ... но упорно держат в памяти главные очерки старины... а еще долее - следы страстей, волновавших предков их... Не умирают ни хорошие, ни дурные зародыши, закинутые прошлой жизнью» [8, с. 97-98].
Однако эта элементарная включенность человека в историческое, подобная вхождению индивида в родовую жизнь, исходя из контекста учения, может характеризоваться как изначальная и бессознательная. Эта ступень предшествует истинному познанию истории, формирующему дух человека, которое A.C. Хомяков связывает с рефлектирующим моментом. «До сих пор есть прозябающие племена, - пишет A.C. Хомяков, - для которых не наступило время самопознания, люди, которые поутру не помнят вчерашнего вечера... В них нет еще возможности самобытной истории, и смешно было бы предположить, что они когда-нибудь вспомнят то, о чем теперь уже забыли» [8, с. 35].
Признавая память в качестве онтологической связи прошлого и настоящего, родового и индивидуального необходимым элементом познания, A.C. Хомяков не сводит к ней сознание исторического.
Если память людей является смутной и фрагментарной, темной и неглубокой, то «для них всех история невозможна» [8, с. 36]. Память в этом контексте предстает лишь исходным пунктом становления историософской рефлексии, необходимым моментом формирования познания. Она состоит в неком изначальном «поэтическом инстинкте» [8, с. 40] души: «Есть такая поэтическая потребность в нашей душе отыскивать прах протекших веков и отыскивать следы прежней жизни в ее личных и общественных проявлениях...» [8, с. 39].
Таким образом, вненаучное постижение истории, основанное на памяти, инстинкте и доходящее в высших своих проявлениях до рефлексивного уровня, ориентировано на цельное, сущностное постижение прошлого («главных очерков старины»). Оно онтологически и антропологически значимо, в познавательном отношении - причастно к истине, а потому является основополагающим компонентом становления истории как науки.
«В науке есть уже поэзия, потому что наука сдружилась с истиною» [8, с. 20].В отличие от донаучных форм постижения прошлого, в рамках истории как науки познание выходит на свою следующую, рассудочную ступень. Она характеризуется тем, что на ней «... появляется впервые про-
тивоположение субъекта и объекта...». «Разрыв с реальностью» ведет к утрате онтологизма [3, с. 211].
Поэтому для того, чтобы наука не лишилась связи с истиной, A.C. Хомяков утверждает необходимость включения в нее элементов «жи-вознания».
Реконструкция методологических взглядов A.C. Хомякова позволяет полагать, что целеполагающая установка основанной на поэтическом принципе науки содержит два взаимосвязанных компонента. Во-первых, сознательное стремление к воссозданию цельной картины прошлого, во-вторых, вычленение критерия, который в построении целостного представления о прошлом будет являться системообразующим. «... дух жизни проникает во все части великого целого, - писал A.C. Хомяков, - и потому труд критика, который бы вздумал разложить все существующее на составные части, взятые целиком из прошедшего, был бы бесполезен и смешон» [8, с. 109].
Избрание принципа, структурирующего познание исторического бытия, согласно A.C. Хомякову, не может быть произвольным и не должно диктоваться ни праздным любопытством, ни требованиями «всеиспытую-щего разума». Им может стать лишь высший принцип исторического бытия, в качестве которого в историософии A.C. Хомякова выступает религиозная вера. «Климаты, характеры земель, наружный образ людей, их образованность... их движение торговое и политическое, подчиненное одному великому началу и обратно действующему на него - вот что следует представить, вот труд, который должен быть исполнен» [8, с. 30].
Выстроенная на таком основании картина исторической жизни приобретает особое значение для человека, переходя из области внешнего, предметного познания в сферу рефлексии, что свидетельствует об их отождествлении и установлении живой органической связи человека с бытием всего человечества. Тогда, по словам A.C. Хомякова, в истории мы «... видим развитие своей души, своей внутренней жизни миллионов людей на всем пространстве земного шара» [8, с. 39].
Исходя из этой установки, A.C. Хомяков формулирует методологию исторической науки, основанной на принципе духовной цельности. В качестве ее первого структурного компонента выступает эмпирический материал, работа с которым должна быть основана на принципе критического отбора эмпирического материала, «...добросовестности в изложении фактов <...> это качество довольно редкое тому лет пятьдесят, теперь довольно обыкновенное» [8, с. 41].
Однако история, согласно A.C. Хомякову, не является эмпирической наукой («... история не есть простая летопись» [8, с. 41]); в ее системе факты не самоценны, но представляют собой лишь исходный материал для построения теории.
В свете этого A.C. Хомяков критикует два вида заблуждений, характерных для современной науки, один из которых мы условно обозначим «эмпирическим», другой - «рациональным».
Обе крайности, согласно воззрению мыслителя, характеризуются «односторонностью», что исключает их причастность к истине.
В первом случае заблуждение состоит в преувеличенном внимании к эмпирическому материалу, признаваемому не средством, а целью исследования. В результате не создается цельной картины исторического прошлого. «Глаз, привыкший всматриваться во все мелочи, утратил чувство общей гармонии. Картину разложили на линии и краски, симфонию - на такты и ноты» [8, с. 48]. «Микроскопом можно рассмотреть каплю воды, но не все течение Волги» [8, с. 192].
Во втором случае логические выводы из фактического материала подменяются безосновательными мнениями: это «системы, основанные на априоризме, односторонности и этимологических сплетнях...» [8, с. 163]. Не отказывая разуму в праве претендовать на владение истиной, А.С. Хомяков не признает это право исключительным. «Нет сомнения, -писал он, - что доказательство, основанное на строгой формуле, менее других встречает противоречий и скорее дает истине право гражданства в области знаний; но держаться единственно формул, не верить ничему, кроме формул есть односторонность, в которую впадать непростительно» [8, с. 55].
Избежать крайностей в познании, согласно А.С. Хомякову, возможно благодаря принципу меры. Реконструкция позволяет предположить, что этот принцип адекватен гносеологической категории «интуитивное чувство», определяемой в системе A.C. Хомякова как «внутреннее чувство истины» [8, с. 298], «чувство гармонии», «поэтический инстинкт» [8, с. 40-41].
По словам В.А. Кошелева, «... интуиция (по терминологии романтиков, «поэзия» как способность непосредственного схватывания живой реальности) становится не только основным способом познания предмета (истории), но и основным слагаемым того, что составляет главное в предмете познания- веры» [5, с. 14].
Отводя интуиции ведущую роль в процессе познания истины, A.C. Хомяков выражает характерную для русской философии тенденцию. Как замечал C.JI. Франк, «особенностью русского мышления является то, что интуиция присуща ему, так сказать с малолетства» [6, с. 84].
Если элементарное историческое познание сводится к интуиции и может быть выражено через это понятие, то в истории как науке, рациональной по своей природе, оно составляет сущностный компонент, исполняя роль критерия истины. «Ученость может обмануть, остроумие склоняет к парадоксам: чувство художника есть чувство истины человеческой,
которое ни обмануть, ни обмануться не может» [8, с. 41], - писал A.C. Хомяков.
Научное познание, основанное на интуиции, приобретает онтологическое значение, характерное для изначального исторического сознания. «Касание сущего, интуиция сущего, - писал H.A. Бердяев, -возможналишь в целостной жизни духа...» [1, с. 129].
Благодаря «поэтическому инстинкту», исследователь может познать историю как живую целостность, в которой за внешними фактами скрывается «сам дух жизни целой семьи человеческой», который «...нельзя заключить в определения» и который не открывается тому, кто «не сочувствует». «Мертва была бы наука, которая стала бы отвергать правду потому только, что она не явилась в форме силлогизма», - отмечал A.C. Хомяков [8, с. 54-55].
Кроме того, «конкретный интуитивизм» не позволяет мысли увлечься крайностями отвлеченности и эмпиризма, устанавливая гносеологический принцип гармонии - «... истину здравого разума и неиспорченного чувства» [8, с. 122].
Таким образом, методология исторического исследования, согласно A.C. Хомякову, должна включать следующие основополагающие компоненты: критический отбор фактического материала, его рациональное обоснование и определяющее их соотношение «поэтическое чувство», интуицию: «Языкознание, этимология и вся кропотливость учености только приготовляют данные и пестрят науку бесконечными подробностями; стройная сила здравого разума слагает распавшиеся кирпичи в здания... живая сила здравого чувства возвращает зданию смысл, а остову - жизнь» [8, с. 144]. При таком сочетании методологических компонентов возможно осуществление основной целеполагающей установки исторического исследования: рефлектирующего осмысления связи человека и истории как некой цельности, основанной на духовном начале.
Список литературы
1. Бердяев Н.А. А.С. Хомяков. М.: Путь, 1912. 252 с.
2. Завитневич В.З. А.С. Хомяков. Т. 1. Кн.1. Киев: Тип. И.И. Горбунова, 1902. 866 с.
3. Зеньковский В.В. История русской философии: в 2 т. Т. 1. Ч. 1. Л.: ЭГО, 1991. 222 с.
4. Карсавин Л.П. А.С. Хомяков // Карсавин Л.П. Малые сочинения. СПб.: Алетейя, 1994. 532 с.
5. Кошелев В.А. Парадоксы Хомякова // Хомяков А.С. Сочинения: в 2 т. Т.1. М.: Московский философский фонд; Изд-во «Медиум», 1994. 591 с.
6. Франк С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии // Философские науки. 1990. №5.
7. Хомяков А.С. По поводу отрывков, найденных в бумагах И.В. Киреевского // Философские науки. 1991. №11.
8. Хомяков А.С. Семирамида // Хомяков А.С. Сочинения: в 2 т. Т.1. М.: Московский философский фонд; Изд-во «Медиум», 1994. 591 с.
Межуева Елена Олеговна, канд. филос. наук, зав. каф., emejueva@yandex. ru, Россия, Тула, Тульский филиал Российской правовой академии Минюста России.
LEARNING HISTORY AS REALIZATION OF SLAVOPHILE IDEA OF 'COMPLETE KNO WLEDGE'
E. O. Mezhueva
The objective of the article is a reconstruction of A. Khomyakov 's views on the methodology of historic study through the category of 'complete knowledge'. According to A. Khomyakov, this methodology should contain the following components: a critical selection of facts, its rational grounds and defining their interrelation 'poetic feeling', as well as intuition.
Key words: slavophilism; historiosophy; gnoseology; method; faith; intellect; 'complete knowledge'.
Mezhueva Elena Olegovna, PhD (Philosophy), Head of Department, emejue-va@yandex.ru, Russia, Tula, Russian Law Academy, Tula Branch.
УДК:130.2:62
О НЕКОТОРЫХ ЗАДАЧАХ ФИЛОСОФИИ В КОНТЕКСТЕ ПЕРСПЕКТИВ ТЕХНОЛОГИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕКА
С.Н. Соколова
Рассматриваются социальные и антропологические последствия технологического развития в современном мире. Развитие конвергирующих технологий и связанные с ним трансгуманистические проекты порождают дискуссионные вопросы, требующие философского осмысления. Антропологическое измерение технологического прогресса радикально меняет антропологический дискурс и делает востребованной философскую рефлексию.
Ключевые слова: технобиоэволюция, конвергирующие технологии, трансгуманизм, техночеловек, постчеловек, антропологический дискурс.
Осмысление порождённых техногенной цивилизацией глобальных кризисов, в том числе антропологического кризиса, предполагает анализ рисков, которые несут в себе технологии. Ситуация обостряется фактором времени. Смена технологических укладов в рамках техногенной цивилизации ускоряется, а угрозы при переходе к очередному укладу нарастают. Но экстраполяция на будущее тенденций настоящего, даже с поправкой на ускорение процессов, не является достаточной. Настоящий этап развития
