CC BY
54
ФИЛОСОФИЯ. ПОЛИТОЛОГИЯ. КУЛЬТУРОЛОГИЯ
А.С. Калинин
ПОТРЕБЛЕНИЕ КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ
Новые, невиданные ранее явления нашей жизни, такие как шоу-бизнес, предвыборные компании, реклама, множество телеканалов, профессиональный спорт, туристический бизнес, модельные агентства, фирменные знаки, брэндовая экономика, супермаркеты, торговые центры, нагромождение и изобилие товаров, указывают нам на то, что мы вступаем в какое-то новое, особым образом организованное общество. Все эти явления характерны для так называемых «обществ потребления», которые возникли на западе лет сорок назад, и до сих пор вызывают много вопросов и служат предметом споров в среде философов и обществоведов.
Конечно, Россия большая страна и такие явления наблюдаются не везде, но, по крайней мере, это становится целью, благом, к которому должно (по мнению официальных и неофициальных ораторов) стремиться. Нам постоянно твердят о повышении жизненного уровня, чтобы мы могли встроиться в эту новую систему отношений.
Французы узнали, что живут в «обществе потребления» в мае 1968 года, когда произошли студенческие волнения, американцы во время войны во Вьетнаме. Этот феномен довольно трудно очертить. В бедных странах тоже есть островки «сверхпотребления», как сейчас у нас. Но можно сказать, что границу прочерчивают СМИ в тот момент, когда становятся привилегированным объектом потребления, когда рекламное послание впитывается с наслаждением. Именно тогда происходит вступление в социально-экономическую организацию отличную от той, которая существовала до середины XX века.
Сегодня вряд ли можно говорить о существовании в России общества потребления. Основная масса населения сведена к биологическому уровню потребления. Но рекламой, телевидением насаждаются идеалы такого общества. Потребительские черты просматриваются и в позднем советском обществе, где официально провозглашаемые большие цели для многих людей превратились в пустые знаки. В советские времена было развито престижное потребление, велась настоя-
щая охота за модными (особенно западными) вещами. Настроение потребительства развивала и сама политика государства, которая ориентировалась на промышленный рост, на улучшение материального благосостояния масс. СССР рухнул и эта катастрофа показала с какой лёгкостью рушится общество потребления, утратившее настоящую веру в высокие цели. Часть населения приняла западные ценности (свобода, права человека) как подлинные идеалы, значительная же часть соблазнилась высокими потребительскими стандартами Запада, жаждой обогащения, и была обманута. Сегодня острова изобилия, реклама производят на большую часть населения раздражающее действие, вызывая агрессивность. Отсюда преступность, самоубийства, распад семей. Но эти явления тоже идут от потребительского настроения, так как негатив идёт от невозможности достичь желанных целей, но идеалы общества потребления, его правила и нормы приняты. Достаточно посмотреть как будут себя вести люди когда у них появятся деньги. Они будут такими же, как сейчас богатые. Как бы сказал Хайдеггер, это дефективный модус бытия общества потребления. Суть не в том, богатое или бедное общество, а в изменении отношения к ценностям. Именно рассмотрение этого вопроса и является целью данной статьи.
В мае 1968 года в Париже прошли бурные студенческие волнения. Это был взрыв протеста против западного образа жизни. В своё время предки этих студентов точно так же боролись за кусок хлеба, для них хлеб был свободой. Эти же обвиняли холодильники, телевизоры, стиральные машины в том, что они убивают свободу1. Этот протест свидетельствовал об осознании молодёжью необходимости иных, более высоких ценностей, чем те, что может предложить капитализм. Это был протест против потребительского образа жизни, потребительской психологии. Кумиром молодых бунтарей в те годы был немецкий философ Герберт Маркузе, представитель франкфуртской школы, ученик Хайдеггера, считавший себя последователем Маркса. В своей книге «Одно-
© А.С. Калинин, 2006
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 12, 2006
147
ФИЛОСОФИЯ. ПОЛИТОЛОГИЯ. КУЛЬТУРОЛОГИЯ
А.С. Калинин
мерный человек» он проанализировал развитое индустриальное общество и пришел к выводу, что «в этом обществе аппарат производства тяготеет к тоталитарности в той степени, в какой он определяет не только социально необходимые профессии, умения и установки, но также индивидуальные потребности и устремления»2. В обществе устанавливаются новые, более действенные и более приятные формы социального контроля и служит этому технология, которая своей «нейтральностью» маскирует этот контроль. Общество в целом представляется воплощением разума и тем не менее оно как целое иррационально и достойно порицания. «Союз растущей производительности и усиливающейся разрушительности, балансирование на грани уничтожения, отказ от личной ответственности за мысль, надежду. страх в пользу власть предержащих, сохраняющаяся нищета перед лицом беспрецедентного богатства являют собой наиболее бесстрастный обвинительный приговор - даже в том случае, если они составляют лишь побочный продукт этого общества, а не его рациональное основание: сама его всеохватная рациональность, которая обусловливает его эффективность и разрастание, иррациональна»3. Поскольку в развитом индустриальном обществе всё подчинено технологической рациональности, то нельзя больше говорить о «нейтральности» технологии, её нельзя изолировать от использования. Машина становится эффективным политическим инструментом. С точки зрения Маркузе индивид в таком обществе несвободен и наиболее эффективной и устойчивой формой войны против освобождения является насаждение материальных и интеллектуальных потребностей. Это укрепляет существующий несовершенный порядок, потому что индивидуальные влечения, потребности и устремления формируются в нужном для индустриального общества направлении. В этом смысле человеческие потребности историчны. По мнению Маркузе следует различать истинные и ложные потребности. «Ложными» являются те, которые навязываются особыми социальными интересами в процессе подавления. Они подпадают под действие доминирующих критических норм. Безоговорочное право на удовлетворение имеют только первостепенные потребности :пи-тание, одежда, жильё в соответствии с достигнутым уровнем культуры. В современном обществе преобладают репрессивные потребности,
они закрепляют тягостный труд, агрессивность, нищету и несправедливость. «Большинство преобладающих потребностей (расслабляться, развлекаться, потреблять и вести себя в соответствии с рекламными образцами, любить и ненавидеть то, что любят и ненавидят другие) принадлежат именно к этой категории ложных потребностей»4. Чем более рациональным, продуктивным, технически оснащенным становится управление обществом, тем труднее сокрушить рабство и достичь собственного освобождения. Мысль о том, что необходимо «вразумить всё общество» Мар-кузе называет «идеей парадоксальной и скандальной», но, говорит он, «пожалуй можно поставить под сомнение справедливость того общества, которое смеётся над такой идеей»5. Несомненно одно, что ресурсы в современном обществе распределяются не рационально. Они не служат оптимальному развитию человека. Но кто вправе претендовать на то, чтобы решать вопрос об истинности и ложности потребностей? Маркузе отвечает на этот вопрос так: сами люди, но только когда они свободны. Получается замкнутый круг, разорвать который можно лишь осознав свою по-рабощённость. Верным средством для этого может служить образование, деньги на которое, правда, правители во всех странах дают не охотно (к профессиональной подготовке это не относится). В общем ситуация довольно безнадежна и видимо дело может дойти до катастрофы прежде, чем наступит всеобщее осознание ситуации. Понятие отчуждения, о котором говорил Маркс, ставится под сомнение трансформированием объективного мира в продолжение человеческого сознания и тела. Общественный контроль теперь коренится в новых потребностях, производимых обществом, В развитых странах этот контроль интроектирован до такой степени, что протест подавляется уже в зародыше. Отказ «следовать вместе со всеми», воспринимается как свидетельство невроза и бессилия. По мнению Мар-кузе, термин «интроекция» уже недостаточен для описания форм контроля над индивидом. Перевод «внешнего» во «внутреннее» предполагает существование внутреннего измерения, которое отличается и даже противоположно внешним нуждам. Здесь реальная основа понятия «внутренней свободы», личного пространства, в котором человек имеет возможность оставаться «самим собой». В современную эпоху технологическая рациональность вторгается в это личное
148
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 12, 2006
Потребление как образ жизни
пространство и сводит его на нет. Не семья теперь играет значительную роль в «социализации», а внешние сообщества и средства массовой информации. В результате мы наблюдаем не приспособление, а непосредственную идентификацию индивида со своим сообществом и через это с обществом как целым. Это характерно для примитивных форм общества. Маркузе пишет: «Непосредственная, автоматическая идентификация, характерная для примитивных форм ассоциирования, вновь возникает в высокоразвитой индустриальной цивилизации; однако эта новая «непосредственность» является продуктом изощренного, научного управления и организации, которые сводят на нет «внутреннее» измерение сознания - основу оппозиции status quo.»6 Критическая сила разума утрачивается. Разум превращается в покорность фактам жизни. Индивиды отождествляют себя со способом бытия, который им навязывают. Это ведёт к новым ступеням отчуждения и отчужденный субъект поглощается формой отчужденного бытия. «Теперь существует одно измерение - повсюду и во всех формах»7. Возникает модель одномерного мышления и поведения, в которой идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, вписываются в рациональность данной системы. Именно это и произошло с «высокой культурой». Ассимиляция идеалов действительностью привела к тому, что исчезли оппозиционные элементы культуры, исчезло иное измерение реальности. «Культурные ценности» не отбрасываются, а полностью встраиваются в утвердившийся порядок. Незаметное гармоничное смешение искусства, политики, рекламы средствами массовой коммуникации приводит к тому, что «культурные ценности» воспринимаются наряду с другими посланиями и потому теряют свою подлинность и истинность. «Когда высокие слова о свободе и исполнении надежд произносятся соревнующимися лидерами и политиками, а затем тиражируются с помощью экранов, радио и трибун, они превращаются в пустые знаки, имеющие какой-то смысл только в контексте пропаганды, бизнеса, дисциплины и релаксации.»8 Эта знаковость культуры низводит её в плоскость моды. Она становится отличительным знаком и подчиняется принципу актуальности9. Ж. Бодрийяр пишет об этом
так: «мода произвольна, подвижна, циклична и ничего не добавляет к внутренним свойствам индивида. Она имеет, однако, характер глубокого принуждения и в качестве санкции обеспечивает успех или общественное забвение»10. Потребление культуры сейчас идет в ритме, который сегодня является универсальным ритмом производства. «Культура больше не создается для длительного существования. Она сохраняется, конечно, как универсальная инстанция, как идеальный эталон. И тем более, чем более она утрачивает свою смысловую субстанцию (так же как природа никогда так не прославлялась, как с момента её повсеместного разрушения), но в своей действительности, в своем способе производства она подчиняется тому же зову «актуальности», что и материальные блага.»11 Всеобщий цинизм, скрывающийся за прагматической риторикой не есть выражение силы, а это бессилие человека общества потребления. Его мышление становится всё более ситуативным. Доминируют такие понятия, как «игроки на рынке», «сложившаяся конъюнктура», «вызовы» и т.п. Всё это указывает на хрупкость и неустойчивость человеческого существования. Большие Надежды, возлагаемые на технический прогресс, по словам Э. Фромма, потерпели крах. Предполагалось, что богатство и комфорт принесут всем безграничное счастье. На деле же оказалось, что неограниченное удовлетворение всех желаний не способствует благоденствию. Мечте о том, чтобы быть хозяевами собственной жизни пришел конец. Все мы винтики бюрократической машины. Нашими мыслями, вкусами, чувствами манипулируют. Экономический прогресс коснулся лишь ограниченного числа людей, увеличивается пропасть между бедными и богатыми. Фромм считает, что причина этого лежит в самой индустриальной системе, которая имеет две психологические предпосылки: целью жизни объявляется счастье как максимум наслаждений (радикальный гедонизм), и во-вторых, утверждается, что эгоизм, алчность ведут к гармонии и миру12.
Закончить данную работу можно словами Хайдеггера: «человек на этой планете находится в опасном положении... техническая революция атомного века сможет захватить, околдовать и обмануть человека так, что однажды вычисляющее мышление останется единственным действительным и практикуемым способом мышления»13.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 12, 2006
149
ФИЛОСОФИЯ. ПОЛИТОЛОГИЯ. КУЛЬТУРОЛОГИЯ
А.Н. Смирнов
Примечания
1 Розенталь Э. Лабиринтами сознания. - М., 1982. - С. 64.
2 Маркузе Г. Одномерный человек. - М., 2003. -С. 13.
3 Там же. - С. 14.
4 Там же. - С. 22.
5 Там же. - С. 24.
6 Там же. - С. 29.
7 Там же. - С. 30.
8 Там же. - С. 88.
9 Бодрийяр Ж. Общество потребления. - М., 2006. - С. 134.
10 Там же. - С. 133.
11 Там же. - С. 135.
12 Фромм Э. Иметь или быть. См.: Введение. Большие надежды, их крах и новые альтернативы. Origin: http: // ihik.lib.Ru/philbook/22dek2006/ philosbook/6935.
13 Хайдеггер М. Отрешенность // Разговор на проселочной дороге. - М., 1991. - С. 110.
А.Н. Смирнов
СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС ОРГАНОВ САМОУПРАВЛЕНИЯ
Анализируемая проблема является безусловно актуальной, ибо в стране начаты активные процессы развития местного самоуправления, регионального и даже федерального (создание Общественной палаты РФ). Все эти процессы носят организационно-практический характер, но для своего эффективного осуществления они нуждаются в серьезном научном анализе и обосновании, чтобы исключить опасность волюнтаризма и субъективизма (вспомним времена правления Н.С. Хрущева).
Проводимая в стране административная реформа, касается не только федеральных, но и региональных, и местных органов власти. Реформа местных органов власти должна осуществляться по двум принципиальным направлениям:
1) совершенствование системы местного управления;
2) совершенствование системы местного самоуправления.
Именно такое единство обеспечивает становление гражданского общества в России, ибо гражданское общество - это общество регулируемое правовыми и нравственными нормами.
Правовые регуляторы исходят от власти, от государства и охраняются законом. Нравственные регуляторы исходят от общества, от общественных объединений и охраняются общественным мнением.
Особое место в системе гражданского общества занимает бизнес, который исходит от общественных объединений и в то же время опирается на государственно-правовые нормы.
Прошедшие в стране Российские форумы и продемонстрировали общую тенденцию становления единства трех социальных сил общества:
1) государство - сила права, законов;
2) бизнес - сила финансов;
3) общество - сила интеллекта и морали.
Очевидно, что развитие системы местного
управления и самоуправления и должно ориентироваться на использование и укрепление единства этих трех сил.
В современных условиях России необходима разработка системы местного управления и самоуправления в рамках административной реформы и в условиях становления гражданского общества. Такая система может быть экспериментально апробирована на любом уровне местного управления и самоуправления.
Сформулированная идея может быть содержательно развернута в концепцию:
1. Местное управление - это система административно-правовой управленческой деятельности на любом уровне, кроме федерального и окружного. Эта система включает в себя взаимодействие всех базовых компонентов управленческой деятельности: субъекты, объекты, средства, процессы, условия, среда.
2. Местное самоуправление - это система управленческой самодеятельности всех видов общественных объединений граждан. Она тоже включает в себя все компоненты управленческой самодеятельности: субъекты, объекты, средства, процессы, условия, результаты, среда.
3. Гражданское общество - это управленческий социальный институт, который базируется на системе управления (власть) и на системе самоуправления (общество).
4. Объектом управления со стороны гражданского общества, являются все сферы социума:
150
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 12, 2006
© А.Н. Смирнов, 2006
