CC BY
164
182
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 37.014 К.И. Сэндуляк
ПОТЕРПЕВШИЙ В РАЗРЕШЕНИИ ВОПРОСОВ ОБ УСЛОВНО-ДОСРОЧНОМ ОСВОБОЖДЕНИИ: УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ
Рассматриваются проблемные вопросы участия потерпевшего в решениях об условно-досрочном освобождении (УДО). Участие потерпевшего на данном этапе является одним из дискуссионных вопросов в связи с весьма фрагментарной реализацией научных основ и недостаточным количеством эмпирического материала, позволяющим сделать какие-либо конкретные выводы. Целью автора является интерпретация роли таких лиц при рассмотрении и разрешении вопросов об условно-досрочном освобождении. Анализируются возможности применения основных выводов для совершенствования норм уголовно-процессуального права и практики применения законодательства об условно-досрочном освобождении. В статье сделан вывод о необходимости внедрения механизма подтверждения получения потерпевшим уведомления о судебном заседании относительно рассмотрения дела об УДО по имеющимся контактным данным, что позволит реализовать принятые поправки в законодательстве наиболее эффективно.
Ключевые слова: условно-досрочное освобождение, потерпевший, уголовно-процессуальные аспекты, конституционные гарантии, процессуальное положение участников уголовного процесса.
Международными стандартами по защите жертв преступлений, а также Конституцией РФ потерпевшим гарантировано право на защиту, доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Однако не всегда такого рода права находят должную реализацию. Так, в частности, возможность реализации потерпевшим своих прав, в том числе на участие в судебном заседании при рассмотрении вопросов об условно-досрочном освобождении, оставляет желать лучшего, возникают сложности, обусловленные противоречиями в правовой природе наказания, которое должно быть реализовано независимо от волеизъявления жертвы преступления.
Несмотря на наличие большого числа научных исследований относительно обеспечения прав и интересов жертв преступлений в уголовном процессе таких ученых, как Ф.Н. Багаутдинов, В.П. Божь-ев, Л.В. Брусницын, Л.М. Володина, В.А. Дубривный, А.В. Ендольцева, О.А. Зайцев, А.В. Капранов, Л.Д. Кокорев, В.М. Корнуков, Л.Н. Масленникова, Т.В. Москалькова, В.В. Николюк, А.М. Ларин, И.Л. Петрухин, Р.Д. Рахунов, М.С. Строгович, П.М. Туленков, Г.П. Химичева, В.С. Шадрин, М.П. Ше-шуков, вопросы участия потерпевшего в решениях об условно-досрочном освобождении раскрыты недостаточно и не систематизированы.
Институт условно-досрочного освобождения с точки зрения социальной значимости является важным стимулом к тому, чтобы осужденный стремился стать полноценным и полноправным членом общества, не нарушал установленный порядок исполнения наказания.
Однако уголовно-процессуальные аспекты реализации данной системы в современной России имеют ряд коллизий и проблем. В частности, спорным аспектом является необходимость участия и роль потерпевшего в решениях об условно-досрочном освобождении [7].
Согласно ст. 50 Конституции РФ каждый осужденный имеет право ходатайствовать о смягчении наказания [1].
С другой стороны, ст. 52 Основного документа РФ регламентирует обеспечение потерпевшим доступа к правосудию, соблюдение их прав в процессе судебного разбирательства.
Согласно ч. 2.1 ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ пострадавший или его законный представитель имеет право участвовать в принятии решения о возможном условно-досрочного освобождении [2]. При этом норма допускает принятие решения об условно-досрочном освобождении без жертвы преступления только в том случае, если потерпевший был заранее извещен о судебном заседании. Наличие требования об извещении жертвы преступления приводит к некой неопределенности в деятельности судов ввиду того, что потерпевшим может оказаться иностранец либо лицо без гражданства. Также возможны ситуации переезда либо смены контактных данных потерпевшим [11].
В связи с внесенными в ст. 399 УПК РФ изменениями при рассмотрении ходатайств осужденных возникают и иные проблемы, самой большой из них является отсутствие в материалах сведений о месте жительства потерпевших. Суд, который впоследствии будет рассматривать ходатайство осу-
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
2014. Т. 24. Вып. 4
жденного, вынужден самостоятельно запрашивать информацию о месте нахождения потерпевшего из суда, вынесшего приговор. При этом следует учитывать, что за время, прошедшее после рассмотрения дела, сведения, которые имеются в материалах дела, могут устареть: потерпевшие изменяют номера телефонов, места жительства и т. п., вследствие чего реально известить их о рассмотрении ходатайств об УДО или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания становится проблематично. Отсутствие четкого механизма информирования потерпевших о дате, времени и месте судебного заседания о разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора, создает препятствия для их своевременного разрешения, тем самым противоречит нормам Конституции РФ. Указанное может привести к чрезмерно длительному пребыванию осужденного в состоянии правовой неопределённости. Подобное приобретает особую значимость и актуальность в случае осуждения к относительно небольшим срокам лишения свободы.
Вместе с тем существуют и противоположные мнения на этот счет. Так, с точки зрения В.С. Карпова, следует констатировать, что на сегодняшний день имеется определенная ясность в правовом статусе потерпевшего на рассматриваемой стадии уголовного процесса, однако весьма логичным было бы довести дело до логического завершения: прямо закрепить в тексте закона право потерпевшего возражать против удовлетворения ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении, поскольку именно потерпевший, как никто другой, заинтересован в исправлении осужденного и восстановлении социальной справедливости [9].
Мы категорически не согласны с мнением В. С. Карпова и считаем, что данная норма, которая позволяет потерпевшим принимать участие в судебных процессах об УДО или смягчении наказания осужденного, ставит под угрозу самих потерпевших, может нарушить права заключенного, существенно увеличить сроки рассмотрения ходатайств об УДО. Это также увеличивает коррупцию в данной сфере и вмешивается в компетенцию суда, нарушая права государства в принятии решений о сроке и условиях наказания.
Следовало бы обратить внимание на тот факт, что некоторые лица осуждены по совокупности преступлений и приговоров, причем некоторые дела могут быть многоэпизодными. Так, например, 27 февраля 2008 г. следственным управлением при УВД Центрального района г. Санкт-Петербурга было возбуждено уголовное дело в отношении бизнес-клуба «РуБин» по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, по факту хищения неустановленными лицами из числа сотрудников ООО «САН» (ЗАО «САН) денежных средств граждан в особо крупном размере на общую сумму не менее 1 млн руб. под предлогом участия в инвестиционном проекте «Бизнес-Клуб "РуБин"».
В июне 2008 г. следствие вынесло постановление о привлечении руководителя «РуБина» Александра Польщенко в качестве обвиняемого по ч.4 ст. 159 УК РФ - мошенничество. Польщенко был объявлен в федеральный розыск, на его имущество наложен арест.
Ущерб, нанесенный мошеннической схемой, по предварительным оценкам, измеряется десятками миллиардов рублей, а количество пострадавших только в России превышает 100 тысяч человек - жителей разных регионов России [10].
Логично предположить, при уведомлении каждого потерпевшего о предстоящем судебном заседании по рассмотрению вопроса об условно-досрочном освобождении суды столкнутся с определенными трудностями: учитывая перебои в работе почты, огромную дополнительную нагрузку, которая возлагается на суды, ответы из судов других регионов приходят не всегда своевременно, что влечет за собой затягивание рассмотрения судами первой инстанции ходатайств осужденных.
По данным Верховного Суда РФ, с введением поправок увеличились не только временные, но и бюджетные затраты, поскольку среднее количество лиц, подлежащих вызову в суд по новой норме УПК РФ, удвоилось. Например, по одному из уголовных дел пришлось бы при рассмотрении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении вызвать 1 012 потерпевших, потратив на это 38 тыс. руб., а в случае обжалования отказа в удовлетворении ходатайства - 345 тыс. Если бы дело рассматривалось по старой версии УПК РФ, вызывать потребовалось бы всего четырех человек [13].
Важно отметить, что прямого влияния на решение суда относительно УДО потерпевший не имеет, однако его мнение должно быть учтено. Кроме того, УПК РФ оговаривает возможность участия жертвы преступления в судебном разбирательстве в режиме видеоконференции.
Практическое применение данной нормы связано с тем, что принятие решения об УДО обычно проходит в виде выездных заседаний в колониях. Учитывая нахождение в компетенции отделения суда большого числа колоний, обеспечение присутствия потерпевших в рамках разбирательств является трудно реализуемой задачей. Кроме того, недостаточное финансирование для технического оснащения системы видеосвязи также затрудняет данный процесс [6].
Однако в соответствии с правовой природой и целями наказания исполнение наказания не может зависеть от волеизъявления потерпевшего. В процессе наделения потерпевшего правом участия в принятии решения относительно условно-досрочного освобождения возникает коллизия, связанная с возникновением состязательного порядка рассмотрения суда об УДО и замене наказания более мягким видом, что вступает в противоречие с нормами уголовно-процессуального права. Это обусловлено тем, что согласно пп. 4 и 5 ст. 397 УПК РФ потерпевший не может представить в рамках судебного разбирательства объективные доводы по существу рассматриваемого дела. Только суд может установить, изменился ли виновный в преступлении, так как «формальная неприязнь потерпевших к осужденным не должна становиться препятствием их УДО» [5].
С другой стороны, современная система уголовно-процессуального права ориентирована на повышения роли потерпевшего в решениях об условно-досрочном освобождении.
Так, Законом № 432-ФЗ в ст. 313 УПК РФ введена ч. 5, согласно которой в случае, если до окончания прений сторон потерпевший или его законный представитель изъявил желание получать в обязательном порядке информацию о прибытии осужденного к лишению свободы к месту отбывания наказания, о выездах осужденного за пределы учреждения, исполняющего наказание в виде лишения свободы, о времени освобождения осужденного из мест лишения свободы, суд одновременно с постановлением обвинительного приговора выносит определение или постановление об уведомлении потерпевшего или его законного представителя, копию которого направляет вместе с копией обвинительного приговора в учреждение или орган, на которые возложено исполнение наказания.
Такое положение, безусловно, способствует повышению роли потерпевшего в уголовном процессе.
В частности, согласно Постановлению от 18 марта 2014 г. №5-П по делу о проверке конституционности ч.2 ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кетовского районного суда Курганской области была рассмотрена проблема об участии жертвы преступления в принятии решении о УДО [3].
В Конституционный Суд РФ обратился Кетовской районный суд Курганской области с ходатайством об УДО осужденного, который отбывал наказание за убийство (ч.2 ст.105 УК) и разбой (ч.3 ст.162 УК). Согласно ч.2.1 ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ суд должен был уведомить потерпевшего либо же обеспечить его участие в судебном разбирательстве в режиме видеоконференции. Однако у судебного органа отсутствовала возможность подобного уведомления в силу того, что отсутствовали контактные данные потерпевшего, а здание суда не было оборудовано системой конференц-связи.
По мнению судьи, ч. 2.1 ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ в данных обстоятельствах ограничивается право осужденного на смягчение наказания. Кроме того, в ходатайстве к Конституционному Суду РФ речь идет также о том, что, по мнению судебного органа, потерпевший не обладает правами относительно принятия решения об исполнении наказания. В заключении утверждается, что ч. 2.1 ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ не соответствует ст. 50 (ч. 3) и 123 (ч. 3) Конституции Российской Федерации.
По результатам данного обращения на основании ч.2 ст. 71, ст. 72, 74, 75, 78, 79, 100 и 104 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что ч. 2 ст. 399 УПК Российской Федерации соответствует Конституции РФ в той мере, в которой участие потерпевшего в принятии решения об УДО не обусловливает разрешение судом данного вопроса с позиции потерпевшего. Кроме того, было указано, что данная норма УПК не соответствует ст. 17 (ч. 3), 19 (ч. 1), 46 (ч. 1) и 50 (ч. 3) в силу неопределенности механизма уведомления потерпевшего о судебном разбирательстве, что осложняется решения судом вопроса об УДО.
Обращаясь к зарубежному опыту разрешения вопросов об УДО и участия потерпевшего в них, хотелось бы отметить, что в США по аналогии с Российской Федерацией учитывается мнение потерпевшего, однако в законодательствах, например, Украины и Республики Беларусь, такой нормы нет. Подобная норма присутствует в УПК Республики Казахстан: согласно ч. 6-1 ст. 455 УПК при рассмотрении вопроса об УДО учитывается мнение потерпевшего либо его представителя. При этом нигде в законодательстве, в том числе и в Нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан от 25 декабря 2007 г. № 10, которое специально посвящено вопросам УДО, не освещаются конкретные критерии учета мнения потерпевших от преступления.
А.Ш. Аккулев, проанализировавший учет мнения потерпевших от преступления в свете возмещения им гражданского иска, установил, что в одних случаях, несмотря на то что осужденные возместили гражданский иск, потерпевшие все равно выражают несогласие с УДО по каким-то субъек-
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
2014. Т. 24. Вып. 4
тивным соображениям, и суды нередко отказывают осужденным в УДО. В других случаях потерпевшие по различным причинам не являются в судебное заседание, и суды принимают решения без учета их мнения. И, как показывает практика, в подобных случаях УДО возможно и при невозмещении ущерба либо частичного его возмещения.
При решении же вопроса об УДО, по мнению А.Ш. Аккулева, отрицательное мнение потерпевшего необходимо учитывать в свете того, имел ли осужденный в период отбывания наказания фактическую возможность возместить ущерб потерпевшему. Для чего администрации ИУ не сложно представить суду справки о заработанных осужденным деньгах в период отбывания им наказания.
При этом, к сожалению, в настоящее время погашением гражданского иска потерпевшим все чаще занимаются родственники осужденных. Как известно, вопрос трудоустройства осужденных -один из наиболее проблемных для уголовно-исполнительной системы. Только треть трудоспособных осужденных могут работать на оплачиваемых работах, более 90% из которых получают за это минимальную заработную плату. В таких условиях, по мнению А.Ш. Аккулева, погашение иска потерпевшим для подавляющего большинства заключенных является нереальной обязанностью [4].
Необходимо отметить, что законодательное регулирование процессуального статуса потерпевшего в стадии исполнения приговора и в российском законодательстве во многом остается пробельным и порождает острые дискуссии. Так, в частности, нуждается в дополнительной регламентации (в уточнении) формулировка «не настаивающий на своем участии». Л.А. Шабалина справедливо полагает, что столь размытое определение позиции потерпевшего препятствует реализации его прав. Кроме того, остаются не урегулированными вопросы о том, как должен поступить суд в случае отсутствия каких-либо сведений о потерпевшем, какое значение для суда должно иметь его мнение относительно предоставления осужденному УДО или замены неотбытой части наказания более мягким видом [12].
Несмотря на коллизионность роли потерпевшего в решениях об условно-досрочном освобождении, которая была признана Конституционным Судом РФ, по утверждению представителя Госдумы в КС Дмитрия Вяткина, современная система правовых норм в данном вопросе «требует усиления процессуальной роли потерпевшего в решении вопросов, связанных с исполнением приговора», что обусловлено сменой парадигмы традиционных отношений между государством и преступником в процессе исполнения наказаний на прямое участие потерпевшего в данном вопросе [8].
Таким образом, можно выдвинуть следующие предложения по совершенствованию уголовно-процессуального права относительно возможностей реализации роли потерпевшего в решениях об условно-досрочном освобождении.
1. Возложить на судебный орган получение, хранение, актуализацию и использование необходимых данных потерпевшего для обеспечения его права на получение информации о судебном разбирательстве и участия в принятии решений о смягчении наказания, включая:
- почтовый адрес;
- адрес фактического проживания;
- стационарный и мобильный номер телефона;
- адрес электронной почты;
- информации о аккаунте в системах конференц- и видеосвязи;
- другие необходимые данные.
Судебный орган обязан поддерживать указанную контактную информацию в актуальном состоянии на протяжении всего срока исполнения наказания.
2. Обязать потерпевшего уведомлять судебный орган об изменении любых контактных данных своевременно и наиболее полно.
3. Внедрить механизм подтверждения получения потерпевшим уведомления о судебном заседании относительно рассмотрения дела об УДО по имеющимся контактным данным.
4. В том случае, если потерпевший против назначения УДО, он обязан предоставить суду объективные доводы против смягчения наказания, которые должны быть приняты во внимание судебным органом как одно из доказательств, но не могут являться основными.
5. Обеспечить возможность участия потерпевшего в принятии решения об УДО в режиме письменной корреспонденции с нотариальным заверением в случае невозможности личного присутствия в судебном заседании и организационно-технических трудностях обеспечения конференцсвязи.
6. Отказ потерпевшего от участия в судебном заседании, который был извещен по актуальным данным, с подтверждением получения извещения, и/или ненастаивание жертвы преступления на участии в принятии решения об УДО не являются препятствием для проведения судебного заседания о смягчении наказания.
7. Решение об участии в судебном разбирательстве относительно УДО принимается потерпевшим по своему усмотрению на основании полученного извещения и не является обязательным в силу возможного травмирующего воздействия на жертв преступления, особенно сексуального характера.
Реализация выдвинутых рекомендаций позволит оптимизировать всю систему участия потерпевшего в решениях об условно-досрочном освобождении, снизить неопределенность в деятельности судебных органов и обеспечить соблюдение как конституционных прав жертв преступления, так и права виновного на смягчение наказания.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (действующая редакция от 21.07.2014) // СПС «КонсультантПлюс».
2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (УПК РФ) от 18.12.2001 № 174-ФЗ (действующая редакция от 21.07.2014) // СПС «КонсультантПлюс».
3. Постановление Конституционного Суда РФ от 18 марта 2014 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кетовского районного суда Курганской области» // СПС «КонсультантПлюс».
4. Аккулев А.Ш. Проблемы правоприменения института условно-досрочного освобождения по законодательству Казахстана // Молодой ученый. 2011. № 3, Т. 2. С. 49-51.
5. Воронин О.В. Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с условно-досрочным освобождением. Томск: Изд-во НТЛ, 2004. 74 с.
6. Ендольцева А.В. Институт освобождения от уголовной ответственности: проблемы и пути их решения. М.: Щит-М, 2004. 326 с.
7. Ендольцева А.В. Институт освобождения от уголовной ответственности: теоретические, законодательные и правоприменительные проблемы: автореф. дис. ...докт. юрид. наук. М., 2005. 46 с.
8. Еникеев З.Д., Васильева Е.Г., Шагеева Р.М., Ежова Е.В. Вопросы уголовного судопроизводства в решениях Конституционного Суда Российской Федерации. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013. 703 с.
9. Карпов В.С. Некоторые проблемы применения условно-досрочного освобождения от наказания // Вестн. ИрГТУ. 2014. № 4 (87). С. 246-250.
10. Материал №2-1199/2012 // Архив Советского районного суда г. Уфы Республики Башкортостан.
11. Синенко С.А. Обеспечение прав и законных интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве: теоретические, законодательные и правоприменительные проблемы: автореф. дис. ...докт. юрид. наук / Моск. ун-т МВД РФ. М., 2014. 41 с.
12. Шабалина Л. А. Об участии потерпевших в судебном заседании по делам об условно-досрочном освобождении // Вестн. Кузбас. ин-та. 2014. С. 89-93.
13. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2432966.
Поступила в редакцию 12.05.14
K.I. Sendulyak
PARTICIPATION OF THE VICTIM IN DECIDING TO PAROLE: CRIMINAL-PROCEDURAL ASPECTS
This article discusses the problematic issues of participation of the offence victim in making decisions on paroling. The involvement of the victim at this stage is one of the debatable questions due to very fragmented implementation of scientific framework and insufficient number of empirical material that allows to make any concrete conclusions. The purpose of this article is to argue the role of the victim in considering and deciding to parole. The possible application of general conclusions is analyzed to improve the standards of criminal law and the parole practice. The author concludes that it is necessary to introduce a mechanism of informing the victim about the court session concerning paroling, which will facilitate the implementation of the adopted amendments to the law.
Keywords: parole, offence victim, criminal-procedural aspects, constitutional guarantee, procedural status of the proceedings participants.
Сэндуляк Кристина Ивановна, адъюнкт Sendulyak C., adjunct
Самарский юридический институт ФСИН России Samara Law Institute FSIN of Russia
443022, Россия, г. Самара, ул. Рыльская, 24в 443022, Russia, Samara, Rylskaya st., 24v
