CC BY
129
ФИЛОЛОГИЯ
О.Б. АБАКУМОВА, кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии Орловского государственного университета Тел.: 89051666845; abakumova-ob@mail.ru
ПОСЛОВИЦА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ И КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНАЯ МОДЕЛЬ ЕЕ АКТУАЛИЗАЦИИ
Статья посвящена проблемам функционирования и актуализации смысла пословиц в художественном тексте, который понимается как чувственно-понятийное постижение мира в форме речевого высказывания, возникающее из специфического (эгоцентрического) внутреннего состояния художника. Предлагаемая когнитивно-дискурсивная модель актуализации пословицы на материале художественного текста позволяет выделить новый тип коммуникативной стратегии и определить факторы, влияющие на реализацию ее смысла в дискурсе.
Ключевые слова: пословицы, художественный текст, дискурс, коммуникативная стратегия, когниция, прагматика.
В данной статье речь будет идти о реализации смысла пословицы в художественном тексте/дискурсе. Пословица определяется нами как оценочное суждение, единица, совмещающая свойства языкового знака и мини-текста, обладающая прагматическими функциями и используемая в речи для реализации разных коммуникативных стратегий.
Художественный текст понимается в данной статье как возникающее из специфического (эгоцентрического) внутреннего состояния художника душевное чувственнопонятийное постижение мира в форме речевого высказывания [3], которое осуществляется средствами национального языка, отражающего как универсально-человеческий, так и национально-культурный опыт народа.
Для анализа функционирования пословиц в тексте мы предлагаем использовать когнитивно-дискурсивную модель, которая является обобщением прагматически направленной теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса [15] и когнитивно ориентированной модели метафорического преобразования окказиональных фреймов Т.С. Зевахиной [ 12]. Для описания семантики и прагматики пословичных выражений используется понятийный аппарат референциально-ролевой грамматики Р. Ван Валина и У. Фоли [7, 16] с некоторыми модификациями, связанными со специфической природой пословиц и с опорой на классификацию семантических предикатов Ю.Д. Апресяна [4].
Выдающийся философ современности, занимающийся коммуникацией, Ю. Хабермас в своей теории коммуникативного действия объединяет теорию речевых актов с витгенштейновским понятием фоновых знаний и конструирует понятие «жизненного мира». Это дает ему возможность дифференцировать коммуникацию, ориентирован-
© О.Б. Абакумова
ную на понимание, от коммуникации, целью кото -рой является успех, то есть использование слушающего без учета его интересов. В контексте ком -муникативного действия речевой акт должен отвечать претензиям на понятность (грамматически правильное оформление), на истину (соответствие фактам действительности), на искренность и на правильность. Типология речевых актов, по Хабермасу, включает четыре класса:
1) коммуникативный, который служит выражению прагматического смысла высказывания;
2) константивный, связанный с пропозицией, выражающий смысл при когнитивном использовании языка;
3) репрезентативный, представляющий говорящего в речи при экспрессивном использовании языка, его эмоции, оценки и отношения;
4) регулятивный, выражающий смысл при интерсубъективном взаимодействии.
Каждой группе речевых действий в соответствии с их прагматической функцией присуща характерная значимая претензия на понятность, истинность, правдивость и правильность. Несмотря на то, что в зависимости от ситуации те или иные претензии могут оказаться приоритетными, в каждом речевом выражении присутствует весь их спектр.
Дискурс в понимании Ю. Хабермаса - рефлексивная форма коммуникативного действия, кото -рая возникает в случае, если между участниками происходят разногласия, что заставляет их трансформировать свои точки зрения и подтверждать истинность и правильность своих убеждений аргументами [15].
Рассматривая процесс становления пословичных высказываний, мы предполагаем, что внутренняя форма пословицы фиксирует некую ситуацию, имевшую место в действительности. Эта ситуация переосмысляется, типизируется и, став фундаментом внутренней формы, несет в себе определенную ценностную ориентацию, закрепляющуюся за ней сознанием последующих поколений носителей языка, использующих пословицу для оценки ситуации и/или побуждения слушающих к определенным действиям.
Мы расширяем и углубляем понимание второго типа речевого акта по Хабермасу, связанного с когнитивным использованием языка, за счет использования модели метафоризации окказиональных фреймов Т.С. Зевахиной [12], которая описы-
вает процесс производства пословичного высказывания следующим образом.
Ситуация физического, социального и ментального мира подвергается процедуре осмысления (семантизации, вербализации) на основе образа прототипической ситуации, представленной внутренней формой пословицы. Мысль говорящего/пишущего идёт от референтной ситуации через обобщение к экспрессивному образному высказыванию. В ходе понимания высказывания происходит движение мысли слушающего/читающего в обратном направлении: образ прототипической ситуации служит основой для обобщения и выделения реальной ситуации, отвечающей требованиям данного типа вербальной метафоры. Исследователь исходит из идеи множественности конкретных фреймов (в понимании М. Минского). Она различает образный фрейм, показывающий структуру исходной ситуации-прототипа и задающий класс стереотипных ситуаций, окказиональные фреймы, отражающие структуру конкретных ситуаций действительности, и обобщенный фрейм, структурирующий абстрактные знания о классе стереотипных ситуаций. При актуализации пословицы в речи/ тексте происходит метафорическое преобразование конкретных фреймов: от окказионального через обобщающий к образному. Метафорическое преобразование можно рассматривать и как заполнение позиций образного фрейма узлами конкретного окказионального фрейма.
Включение идентифицируемого слова во внутренний (перцептивный, когнитивный, аффективный) контекст во взаимодействии с внешним (вербальным, ситуативным) описывается А. А. Залев-ской через спиралевидную модель, с помощью которой показывается формирование проекции текста у индивида как результирующей множества внешних и внутренних факторов, проявляющихся на разных уровнях опознаваемости [11, ^ 247]. Представляется, что сказанное о слове справедливо и для описания функционирования пословицы в тексте.
Референциально-ролевая грамматика (РРГ) дает возможность описать семантику и прагматику пословиц как единиц, имеющих замкнутую предикативную структуру, то есть структуру предложения. Р. Ван Валин и У. Фоли [7] построили типологически ориентированную теорию, объясняющую многие языковые факты в разных языках. Основные компоненты РРГ: теория структуры
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
клаузы, теория семантических ролей и лексических представлений, теория синтаксических отношений и падежа, теория сложного предложения, информационная структура.
В данной статье нас будут интересовать семантический и прагматический аспекты описания пословичного предложения-высказывания, которые в РРГ связаны с понятием информационной структуры клаузы.
Главное отличие РРГ от других теорий, использующих те же понятия, в том, что в референциально-ролевой грамматике падежные роли понимаются не как исходные понятия, а как производные отношения, возникающие как результат взаимодействия таких факторов, как семантика предиката, лексическое содержание именных аргументов, выбор перспективы (актор или претерпевающий), морфолого-синтаксические характеристики периферийных элементов.
В отличие от падежной грамматики, которая описывает семантику предложения без учета модальных и перформативных элементов, референциально-ролевая грамматика включает такие операторы, как модальность, иллокутивная сила, определяет фокусную структуру и прагматический пик, описывая таким образом прагматическую структуру высказывания.
Главные понятия РРГ - макророли, Актор (actor) и Претерпевающий (undergoer) определяются с помощью сложной последовательной процедуры, первым шагом которой является классификация глаголов, семантических предикатов. Для каждого класса глаголов постулируется особая логическая структура, указывающая набор аргументов глагола. На основе классной принадлежности и логической структуры каждому глаголу приписываются семантические роли. Роли первого яруса - тематические отношения, роли второго яруса - семантические макророли. Макророли представляют собой интерфейс между тематическими отношениями и синтаксическими отношениями, не будучи идентичны ни тем, ни другим. К каждому слою клаузы могут применяться операторы, семантически модифицирующие элементы соответствующего слоя. Примеры операторов: вид, модальность, время, иллокутивная сила.
Вторая важная система этой грамматики, прагматическая структура, связана с организацией предложения в терминах дискурсных ролей отдельных его составляющих. Прагматическая значи-
мость задается двумя взаимодействующими факторами: выделенностью в дискурсе (определенность, конкретность) и «фокусом интереса» говорящего. В него попадает участник, которого говорящий считает наиболее значимым в рассматриваемой ситуации. Прагматически наиболее значимая именная группа в простом предложении называется прагматическим пиком (ПрП), который не идентифицируется с подлежащим. Наполнение этого понятия зависит от соответствующего языка. Фокус может быть узким и распространяться только на одну составляющую и сентенциальным, то есть охватывать предложение целиком. Немаркированный тип фокуса - предикатный фокус, ко -торый чаще всего совпадает с группой глагола. Языки различаются с точки зрения так называемой потенциальной фокусной области, наряду с которой выделяется фактическая фокусная область - характеристика данного высказывания. Проекция фокусной структуры всегда находится внутри области действия оператора иллокутивной силы [ 16, 14].
Предлагаемая модель анализа функционирования пословиц, обобщающая приведенные выше теории, была применена нами для описания использования пословицы в медийном дискурсе на материале русско-язычных газетных текстов [1] и на англоязычном материале [2]. В данной статье мы опишем функционирование пословицы в художественном тексте на материале рассказа
А.П. Чехова «Беззаконие», где трансформированная пословица используется автором для передачи главной мысли произведения. Мы проследим актуализацию смысла пословицы в тексте и покажем, что она обычно становится компонентом его семантической макроструктуры.
Понятие макроструктуры текста было введено Т. ван Дейком для описания глобального содержания и глобальной связности текста/дискурса. Макроструктуры - семантические единицы, состоящие из макропропозиций, которые выводятся из ряда пропозиций, выраженных предложениями дискурса по определенным макроправилам, включающим опущение, обобщение и построение [9, с. 42-45]. Пословица, понимаемая как фразеологизм со структурой предложения, имеющая в своем значении идею всеобщности и включающая в свою семантику рекомендацию или совет [6, с. 69], традиционно используется в художественном тексте для выделения главных идей произведения, для
характеристики персонажей и мотивировки событий, для передачи отношения к описываемому, раскрытия подтекста, расстановки акцентов [5, с. 173]. Всё вышесказанное позволяет предположить, что пословицы, а точнее, их пропозиции, входят в семантическую макроструктуру текста.
Коммуникативная ситуация, описанная в произведении А.П. Чехова, следующая. Коллежский асессор Мигуев, напуганный разговором с бывшей горничной, потребовавшей положить в банк на ее счет пять тысяч рублей, иначе она обещала подкинуть ему младенца и рассказать об их отношениях его жене, после вечерней прогулки по дачному поселку обнаруживает на крыльце своей дачи сверток в стеганом одеяле и приходит в ужас от страха, злобы и стыда. Эта проблемная ситуация вызывает в нем бурю эмоций, наводит на размышления, пробуждает совесть и заставляет принять решение рассказать все жене и усыновить ребенка, тем более что в своей семье детей у него нет. По иронии судьбы ребенок оказался на крыльце дачи Мигуновых случайно, пока его мать, прачка, гостила у мигуновского дворника, и к самому Мигунову никакого отношения не имел.
Позиция персонажа.
Коттипікаїіуа. Претензии на понятность. Ге -рой рассказа использует трансформированный вариант известной пословицы «Любишь кататься -люби и саночки возить» «Любим кататься на саночках, а возить саночки приходится невинным деточкам» во внутреннем диалоге с самим собой, где совесть берет верх над чувством страха перед тем, что скажут соседи, подумают коллеги по работе. Используя трансформированную пословицу, он как бы накладывает на себя социальные санкции, заставляя себя подчиниться тем нормам социального поведения, которые требуют расплаты за полученное удовольствие. Сравним определение значения пословицы в словаре
В.П. Жукова: «Неизбежно приходится расплачиваться за, что было сделано с охотой, с удовольствием» [10, с. 215]. Но Мигунов принимает правильное решение не только из чувства страха перед людской молвой, но и чувствует ответственность перед невинным младенцем, представляет себе его будущую жизнь в чужой семье или воспитательном доме, где он будет лишен отеческой любви и заботы и окажется в результате на дне общества, а ведь это его плоть и кровь. Такой вид коммуникативной стратегии можно назвать соци-
ально ориентированной, но размышляющий сам с собой человек убеждает не собеседника, а самого себя в необходимости поступить по справедливости. Это новый вид коммуникативной стратегии, не выделенный Хабермасом, который можно назвать коммуникативной стратегией интра-субъектного типа.
Konstantiva. Претензии на истину. Размышляющий человек претендует на истину. Он понимает, что грешен, называет себя подлецом и решает поступить по справедливости и честно рассказать все жене. Он убеждает себя в том, что за минутное увлечение нужно платить и час расплаты пришел. Пропозиция пословичного высказывания содержит предикаты «любим кататься» и «приходится возить».
Логическая структура: кто? любит кататься на чем?
кому? приходится возить что?
Семантические классы предикатов:
Любить делать (что?) - иметь склонность, пристрастие к чему-либо - нелокативное состояние (свойство, качество) - state [17].
Кататься - совершать прогулку, передвигаясь на чем-либо (контролируемая деятельность, связанная с получением удовольствия).
Возить - перемещать, доставлять куда-либо с помощью средств передвижения (контролируемая деятельность, обычно не связанная с получением удовольствия).
В тексте неконтролируемое состояние переосмысляется как контролируемая деятельность.
Приходится делать (что?) - деятельность (контролируемая деятельность переосмысляется как неконтролируемая). Возить саночки приходится невинным деточкам. «Если в значении глагола снимается идея намерения или цели, из действий получаются процессы, причем меняется семантическая роль первого актанта: агенс действия превращается в пациенс процесса» [4, с. 80].
Тематические отношения: мы (взрослые) - эк-спериенсер переосмысляется как агенс; невинные деточки - агенс неконтролируемого действия превращается в пациенс процесса. Саночки - место (источник, путь, цель) и пациенс действия.
Макророли: мы - актор; дети - претерпевающий.
Слот «саночки» метафорически переосмысляется и наполняется новым содержанием в каждой части сложносочиненного предложения, где две
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
клаузы связаны сопоставительными отношениями, так же как и предикаты и их логические субъекты.
Оператор времени: форма настоящего времени несовершенного вида обозначает независимую от ограничений вида и времени данность действия, его свойственность лицу или предмету, его сочетаемость с субъектом [8, с. 449].
Модальность: алетическая и деонтическая.
Иллокутивная сила: ассертив с выражением мнения (Мы любим получать удовольствия, а расплачиваться приходится детям) + косвенный директив (Следует отвечать за свои поступки).
Образный фрейм: кто-то любит кататься на санках, с горы едет легко и с удовольствием, в гору идет тяжело, тащит санки за собой, что удо -вольствия не доставляет; некоторые взрослые заставляют детей возить санки для себя. Если кто-то любит кататься, он должен любить и санки возить.
Окказиональный фрейм: кто-то, будучи женатым человеком, позволяет себе увлечение на стороне, появляется незаконнорожденный ребенок, жизнь которого будет тяжелой. Нужно быть ответственным за своего ребенка, обеспечить ему нормальную жизнь.
Обобщенный фрейм: приходится расплачиваться за удовольствие не всегда тем, кто его получает. Следует отвечать за свои поступки.
Пословичный сценарий как наложение фреймов: часто приходится расплачиваться за удовольствие не тем, кто его получает.
Прагматический пик (участник, которого говорящий считает наиболее значимым в рассматриваемой ситуация) - невинные деточки.
Тип фокуса - сентенциальный.
Потенциальная фокусная структура - люби саночки возить, т.е. следует платить за удовольствия.
Фактическая фокусная структура - саночки возить приходится невинным деточкам, т.е. платить за удовольствия приходится не тем, кто их получает.
Яергезепіагіуа. Претензии на искренность. Мужчина искренне раскаивается и упрекает себя за минутное увлечение, доставившее ему такую массу хлопот и страданий. Его оценка ситуации отрицательная, но если сначала он боится только за себя и хочет подкинуть ребенка на крыльцо обеспеченных соседей, то во второй части рассказа его состояние меняется, он начинает переживать за то, как сложится жизнь его незаконно-
рожденного ребенка, и принимает решение повиниться перед женой и оставить младенца в своем доме. «По крайности в старости будет утешение».
Я^иіаііуа. Претензии на правильность. Мигу-нов считает, что поступит правильно, если расскажет все жене и усыновит незаконнорожденного, он готов закрыть глаза на сплетни соседей и сослуживцев, которые будут осуждать его легкомысленное поведение. Он встает на колени перед женой и просит простить его за измену. Он считает, что должен платить за свои грехи. Такой вывод тесно связан с косвенным директивом, который в эксплицитном виде представлен в семантике пословицы «Любишь кататься - люби и саночки возить», а в трансформированной пословице присутствует имплицитно в связи с аллюзией на оригинал.
Позиция автора.
Коттипікаїіуа. Автор использует трансформированный вариант пословицы, чтобы, с одной стороны, показать свое ироническое отношение к герою, а с другой - выразить некоторое сочувствие, поскольку человек, признавший свою вину и решивший принять на себя ответственность за ребенка, выясняет, что его раскаяние и жертва никому не нужны. Писатель предлагает читателю еще раз задуматься над этическими и нравственными проблемами, но делает это очень тонко и не навязывает ему готовых решений. Это собственно коммуникативная стратегия.
Кошіапііуа. Автор претендует на истину, поскольку жизнь всегда полна неожиданностей и в ней переплетаются трагическое и комическое. Слот «саночки» трижды переосмысляется в данном контексте: сначала как отношения Мигунова с горничной, затем как тяжелая в перспективе жизнь незаконнорожденного и, в-третьих, как расплата за чужие грехи.
Деонтическая модальность использованной пословицы сменяется алетической в ее трансформированном варианте.
Яерге8еп1а1іуа. Автор искренне полагает, что человек должен отвечать за свои поступки, но с иронией констатирует, что правда не всегда нужна, и справедливость не всегда торжествует, и человек может быть одновременно и причиной, и жертвой беззакония.
Я^иіаііуа.
Писатель не высказывает своего мнения напрямую, но делает это средствами художественного
произведения, то есть через структуру сюжета, характеристику персонажей, их действия и отношения, а также через художественные средства (например, использование пословицы, которая создает необходимый подтекст, способствующий передаче главной мысли произведения). Пословица используется в тексте один раз и в трансформированном виде, но она используется в кульминационный момент, когда происходит перелом в сознании главного героя. Он перестает бояться за себя и свое благополучие и начинает думать о будущем своего незаконнорожденного ребенка. В результате мучительных переживаний и сомнений он приходит к правильному решению. Но, поговорив с дворником после признания жене, Мигунов понимает, что его обманули, и жалеет о сделанном признании, говорит заплаканной жене, что пошутил. В семантике пословицы в ее оригинале заложены деонтические нормы контакта (Следует быть честным) и ответственности (Следует отвечать за свои поступки) (см. нормы в семантике пословиц в работе [13]), но автор намеренно использует трансформированный вариант, поскольку его послание читателю не так однозначно и прямолинейно.
Таким образом, пословица в художественном тексте выполняет текстовую функцию. Она моделирует ситуацию и оценивает ее. Писатель заставляет своего героя использовать пословицу, которая и в преобразованном виде содержит имплицитные указания на нормы социального пове-дедия. Косвенный директив проявляется в рассказе не на уровне слов, а на уровне действий
главного персонажа. Это и есть перлокутивный эффект пословичного высказывания, обращенного к самому себе. Пословица в тексте актуали-зуется как косвенный директив, так как заставляет героя принять единственно правильное решение, которое логично следует из деонтических норм, заложенных в семантике пословичного высказывания. Но трансформированная автором пословица в новом контексте несет уже другой смысл. Это уже не директива к действию, а ком -ментирование ситуации со стороны писателя-фи-лософа, который стремится быть понятым своим читателем, но не дает прямых указаний, не навязывает свою точку зрения, а приглашает его к размышлению.
Предложенная модель актуализации пословицы в дискурсе на художественном материале позволила выявить новый вид коммуникативной стратегии - собственно коммуникативную стратегию интрасубъектного типа - и показала, что пословица в художественном тексте выполняет текстовые функции и входит в состав семантической макроструктуры текста в силу своего моделирующего и обобщающего характера, своей способности кратко, ярко и образно оценить ситуацию и передать главную мысль произведения. Смысл пословицы в художественном тексте складывается из ее знакового содержания, а также внешнего контекста ее использования (коммуникативной и референциальной ситуации), внутреннего контекста (когнитивного, аффективного) и коммуникативной стратегии, избранной автором произведения для передачи своего послания читателю.
Библиографический список
1. Абакумова О.Б. Пословицы в газетном тексте и медийном дискурсе [Текст] // AUSPICIA. Рецензируемый журнал для общественных наук. Под общей редакцией доктора наук, проф. Л. Пана.- Ceske Budejovice, VSERS, Praha, FUAVCR, 2GG9. - С. 128-135.
2. Абакумова О.Б. Пословица в медийном дискурсе [Текст ]// Вестник Томского государственного университета. Под общей редакцией доктора наук, проф. Г.В. Майера. - Томск Изд.ТГУ, 2G1G. - № 33G. - С. 7-11.
3. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания [Текст] / В.Г. Адмони. - СПб., 1994. - 247 с.
4. Апресян Ю.Д. Фундаментальная классификация предикатов [Текст] // Языковая картина мира и системная лексикография / В.Ю. Апресян, Ю.Д. Апресян и др. Ответственный редактор Ю.Д. Апресян. - Ь., Языки славянской культуры, 2GG6. - 912 с.
5. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка [Текст] / И.В. Арнольд. - Л.: Изд. «Просвещение», 1973. - 3G3 с.
6. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Аспекты теории фразеологии. [Текст] / А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский. -М.: Знак, 2GG8. - 622 с.
7. Ван Валин. Р., Фоли У. Референциально-ролевая грамматика [Текст] // Новое в зарубежной лингвистике. Под общей редакцией А.Е. Кибрика. Вып. ХТ - М., Прогресс, 1982. - С. 376-411.
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
8. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове) [Текст] / В.В. Виноградов. - М.: Изд. «Высшая школа», 1972. - 613 с.
9. Дейк ван Т. Язык. Познание. Коммуникация. [Текст] / Т. ван Дейк.- Благовещенский гуманитарный колледж им. И.А. Бодуэна де Куртенэ, 2GGG. - 31G с.
1G. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок [Текст] / В.П. Жуков. - М.: Изд. «Советская энциклопедия», 1966. - 536 с.
11. Залевская А.А. Введение в психолингвистику [Текст] / А.А. Залевская. - М.: РГГУ, 2GGG. - 382 с.
12. Зевахина Т.С. Метафора мёртвая и живая [Электронный ресурс]// Труды международного семинара «Диалог. 2GG2» [сайт] - М., 2GG2. Режим доступа - www.dialog-21.ru. свободный. Загл. с экрана.
13. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс [Текст] / В.И. Карасик.- М.: Гнозис, 2GG4. - 53G с.
14. Кибрик А.А., Плунгян В.А. Функционализм // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления [Текст] - М.: УРСС, 2GG2. - С. 276-339.
15. Habermas J. The theory of communicative action [Текст] / J.Habermas. In two volumes. - Boston, Beacon Press, 1987. - 876 p.
16. Van Valin R.D. Jr. Advances in role and reference grammar [Текст] / R.D. Van Valin Jr. - Amsterdam, Benjamins, 1993. -67G р.
O.B. ABAKUMOVA
PROVERB IN FICTION AND THE COGNITION-DISCOURSE MODEL OF ITS SENSE REALIZATION
The article deals with problems of proverbs’ functioning and sense realization in the text of fiction that is defined as caused by specific (egocentric) inner state of the writer, his sensual and logical world cognition. The cognition-discourse model of proverb’s sense realization in fiction makes it possible to define a new type of communicative strategy and describe factors that determine its functioning in discourse.
Key words: proverbs, fiction, discourse, cognition, pragmatics, communicative strategy.
