CC BY
206
ков дальнейшего развития экономики. Этот вывод чрезвычайно важен, поскольку уже на стадии восстановительного роста необходимо формирование источников и ресурсов дальнейшего развития приоритетных секторов экономики.
1. Вечканов Г.С., Вечканова Г.Р Экономическая теория. М.: Эксмо, 2007.
2. Малькевич Н.Д., Зеньчук Н.Ф., Тихомиров И.Н. Общая теория экономических кризисов и инфляции. М., 2010.
3. Порунов А.Н. Кризис и страны БРИК: итоги января-февраля 2009 года в зеркале статистики // Финансы и бизнес. 2009. №3.
4. Русановский В.А., Блинова Т.В. Технологические детерминанты нового качества экономического роста // Экономические науки. 2009. № 5 (29).
5. Русановский В., Шилова Е. Теоретические модели экономического роста в зарубежных научных школах // Вестник СГСЭУ. 2006. №12.
6. Самуэльсон П.А., Нордхаус В.Д. Экономкс. М.: Вильямс, 2000.
7. Хаберлер Г. Процветание и депрессия: теоретический анализ циклических колебаний. Челябинск: Социум, 2005.
8. Экономика и жизнь. 2009. №32.
9. Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России. Экономический рост 2000 - 2007. М.: Дело, 2008.
удк 330.11 А.в. Фомин
ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОВАЛОВ ГОСУДАРСТВА
В статье рассматриваются последствия фиаско государства по уровням хозяйствования (на глобальном, национальном, микроуровнях) и факторы, их определяющие. Особое внимание уделено особенностям российской экономики в разрезе реального и финансового секторов. Сделан вывод о возможной синхронности провалов государства и рынка, что позволило выделить факторы, определяющие допустимые границы взаимодействия государства и бизнеса. Предложены меры, нивелирующие «провалы государства», в их числе: развитие механизмов частногосударственного партнерства в экономическом и социальном блоках. Как следствие данных процессов - поиск (импорт, моделирование) институциональных структур, нивелирующих отрицательные последствия.
Ключевые слова: фиаско, партнерство, внешние эффекты, эффективность.
A.V. Fomin
CONSEQUENCES OF FAILURES OF STATE
The paper explores the consequences of failures of state at different management levels (global, national, microlevels) and their determining factors. Special attention is paid to special features of the Russian economy in the context of real and financial sectors. The author makes a conclusion about synchronism in failures of the State and the market which allows to establish limits of interaction between State and market. Measures leveling "failures of the State" including: development of mechanisms for public-private partnership in the economic and social sectors are proposed. The result of these processes is search (import, modeling) for institutional structures that level adverse effects.
Key words: fiasco, partnership, externality effects, effectiveness.
Провалы государства - неспособность в полном объеме обеспечить аллокационную эффективность и соответствие распределительной политики общественным представлениям о справедливости - возникают вследствие ряда факторов:
- недостатка информации, ограничивающего возможности для государственного регулирования и контроля за действиями экономических агентов;
- неспособности государства маневрировать в соответствии с быстро меняющимся потребительским спросом;
- несовершенства общественного выбора и политического процесса, что создает предпосылки для рационального неведения избирателей, манипуляций принимаемыми решениями и их исполнением, ведет к утрате эффективности и справедливости, компенсировать которые способны некоммерческие организации или частногосударственные структуры;
- ограниченных возможностей контроля за деятельностью государственного и муниципального аппарата управления, особенностей мотивации служащих аппарата управления, бюрократизации, что снижает эффективность государственного и муниципального секторов.
Влияние перечисленных факторов, а также объективные колебания экономической конъюнктуры создают ряд последствий (экстерналий) на разных уровнях хозяйствования, которые сложно классифицировать на «положительные» и «отрицательные», поскольку любое явление (процесс) следует рассматривать двояко: как с точки зрения «плюсов», в данном случае - «точек роста» экономики, так и с точки зрения «минусов», т.е. процессов, тормозящих общественное развитие.
Таким образом, необходимо в новых исторических условиях, с одной стороны, определить границы и методы государственного воздействия на экономическую жизнь, а с другой - активно защищать основы экономики от силового, разрушительного вмешательства в нее государства.
Рассмотрим более детально последствия провалов государства по уровням хозяйствования.
Гпобальный уровень связан с обратной зависимостью между эффективностью и качеством государственного регулирования и масштабами теневой экономики, является определяющим для рекомендаций неоинституционалистов по созданию эффективных институтов государства как базовых элементов экономики. По мне-
нию Эрнандо де Сото, известного латиноамериканского экономиста, основным фактором ухода в «тень» оказываются не налоги, а неэффективные бюрократические процедуры.
Современные исследования показывают, что это верно не только для развивающихся стран. Неэффективность официальных институтов приводит к возникновению их неофициальных эквивалентов - организаций, которые координируют агентов теневой экономики друг с другом и с государственными институтами. Эти неофициальные институты обеспечивают «невидимую» хозяйственную деятельность, включая защиту прав собственности, принуждение к выполнению деловых обязательств, неконтрактное право и другие элементы [3 с. 42 - 43].
Процессы глобализации напрямую затрагивают теневую экономическую деятельность. Существует взаимная трансформация формальных и неформальных институтов государств, и, как следствие, растет уязвимость национальных хозяйств. Теневая экономика деформирует все сферы экономических отношений - финансово-кредитную, налоговую и др. Сокращение налоговой базы ведет к перераспределению налоговой нагрузки и снижению конкурентоспособности легальной экономической деятельности.
Расчеты показывают, что, например, в 2009 - 2010 гг. мировой теневой сектор превышал 16% мирового ВВП и составлял более 5,3 трлн дол. США. Это эквивалентно примерно половине ВВП Соединенных Штатов, более чем половине ВВП Европейского союза или ВВП Японии, сопоставимо с четырьмя экономиками Китая и составляет больше двенадцати ВВП России [7, с. 42].
В развитых странах теневой сектор равен примерно 10 - 15% ВВП, в странах с переходной экономикой -23 - 25%, а в развивающихся странах - 39 - 40%. Самая высокая доля теневой экономики в ВВП наблюдается в странах СНГ - примерно 45% [2, с. 15].
Транснационализация и глобализация экономики создали возможности для использования международных экономических отношений в криминальных целях. Доступ к гигантским экономическим ресурсам, различия в законодательствах отдельных стран, высокая прибыльность международных финансовых операций и легкость отмывания денег - значимые факторы, благоприятствующие теневому предпринимательству и теневым финансовым потокам в международном масштабе. В этих условиях национальные государственные структуры продолжают искать пути для эффективного противодействия вовлечению национальных ресурсов в систему международных теневых экономических отношений.
Национальный уровень. Ярким примером здесь может служить провал китайского государства, наглядным примером которого являются результаты переписи населения в Китае: население растет медленнее, чем раньше, но стареет быстрее. В настоящее время в Китае проживает 1,339 млрд человек. За 10 лет население страны выросло на 73,9 млн, или на 5,84%. Ежегодный темп прироста составил 0,57%, что значительно ниже, чем в 1990 - 2000 гг. (1,07%). Однако при этом население стареет быстрее. По сравнению с 2000 г доля детей до 14 лет сократилась на 6,29%, они составляют всего лишь 16,6% населения. Зато людей старше 60 лет стало больше на 2,93% (13,26% населения).
В этой связи международные эксперты предупреждают о неизбежном обострении социальных проблем Китая, особенно в условиях неразвитых социальных систем. Кроме того, происходит сокращение населения работоспособного возраста.
Причиной проблемы, столь необычной для развивающейся страны, является строгий контроль рождаемости в Китае, где в городах большинство семей имеет по одному ребенку. Еще одно последствие политики «одна семья - один ребенок» - это растущий дисбаланс в соотношении полов. Так, сейчас в Китае на 100 новорожденных девочек приходится 118 мальчиков. Десять лет назад их было 116. В общей сложности в Китае мужчин на 34 млн больше, чем женщин.
Эксперты указывают на еще одно следствие демографической политики Китая. Это более быстрый рост населения среди этнических меньшинств, для которых не существует столь строгого контроля рождаемости.
Перейдем к «провалам» российского государства. Накапливаемые сегодня государственные ресурсы используются весьма любопытным способом. По решению правительства деньги стабилизационного фонда не могут вкладываться во внутреннюю экономику. Ссылаются на то, что в России нет инвестиционных проектов, в которые можно вложить деньги. Считаем, что возможности эффективного приложения государственных средств в РФ есть. Например, строительство магистрального нефтепровода Тайшет - Тихий океан. Подобного рода проекты обладают колоссальным мультипликативным эффектом. Расчеты показывают, что рубль государственной поддержки дает пять рублей прироста налоговой базы. Инвестирование из средств стабилизационного фонда на внутреннем рынке - это, по существу инвестирование в будущие налоги.
Гигантские потери страны от «бегства» капиталов за границу - один из наиболее ярких примеров устранения государства от влияния на развитие производства, направления имеющихся капиталов на подъем собственной экономики. По расчетам Ассоциации российских банков, чистый отток капитала с начала 1990-х гг. может достигать от 800 млрд до 1 трлн дол., что согласуется и с данными Базельского банка международных расчетов. Ряд западных экспертов не исключают, что эта цифра близка даже к 2 трлн дол.
В реальный сектор инвестируется меньше половины ежегодных накоплений. Зато ослаблялся и отменялся валютный контроль, облегчавший отток капиталов. Курс рубля сознательно поддерживался на заниженном уровне, что увеличивало рентабельность экспорта сырья и топлива и удорожало импорт. Из-за узости внутреннего платежеспособного спроса и низкой рентабельности ориентированные на отечественного потребителя производства устаревали и сворачивались. То, что могли бы делать сами, закупалось за рубежом. Однобокая структура экономики с гипертрофированной долей первичных отраслей отрицательно отражалась на уровне национальной производительности труда и конкурентоспособности. Экономика попала в ловушку зависимости от положения дел в странах-потребителях российского сырья и энергоносителей, а также от конъюнктуры на мировом рынке.
Для реальной экономики характерны ситуации, когда одновременно имеют место как провалы рынка, так и провалы государства, причем ослабить влияние од-
них зачастую удается лишь за счет усиления других факторов. Принимая политическое, социально-экономическое решение, чиновники должны сопоставлять различные варианты экономических последствий. Это позволит определить оптимальную форму и меру государственного вмешательства в экономику. Так, повышение эффективности государственного сектора, по мнению специалистов, может быть достигнуто за счет частногосударственного партнерства, договорных (контрактных отношений), развития квазирынков.
Это обстоятельство объясняется тем, что виды благ; которые традиционно принято было определять как общественные, обладают свойствами и чертами частных благ и, следовательно, могут предоставляться целиком или частично (сверх определенного обществом минимального социального стандарта) на платной основе. Природе таких общественных благ соответствует особая структура институционального механизма, предполагающая возможность отделения функций их производства и потребления от функций оплаты. В случае, когда происходит выбор между бюджетными организациями, ситуацию можно охарактеризовать как внутреннюю конкуренцию, а отношения квазирыночные, а если организация не бюджетная, отношения уже будут нормальными рыночными в рамках взаимодействия между частным и государственным секторами. Применение на практике различных институтов, которые обеспечивают взаимодействие между общественным и частным секторами в решении соответствующих задач, будет эффективным только в том случае, если оно не сопровождается ростом трансакционных издержек.
Здесь большая роль отводится механизмам частногосударственного партнерства, которые проявляются на микроуровне хозяйственных отношений.
Отношения государства и частного сектора представлены двумя крупными блоками: экономические отношения (совместная предпринимательская деятельность, защита интересов отечественного производителя, валютное регулирование) и социальные отношения (совместная реализация социальных программ). Хотя справедливости ради отметим, что имеют место быть и девиантные отношения, отношения конфронтации и т.д. Именно поэтому не следует отождествлять механизм взаимодействия государства и бизнеса и механизм партнерства. Взаимодействие гораздо шире, и оно включает в себя партнерство. Это обусловлено различными целями участников данного взаимодействия, которые иногда достигаются, и за счет конфронтации. Следует отметить, что государство, в отличие от частных фирм, в процессе указанного взаимодействия реализует себя в двух основных ролях: как субъект власти и как субъект хозяйствования, причем эти роли тесно увязаны между собой и внутренне противоречивы. Это создает некоторые проблемы как для государства (при реализации его функций на различных уровнях хозяйствования и реализации властных полномочий), так и для других субъектов, вовлеченных в эти взаимоотношения. В связи с этим выделим факторы, определяющие допустимые границы взаимодействия государства и бизнеса:
- наличие обоюдовыгодных интересов хозяйственной и политической власти;
- закрепленная в существующих формальных институтах взаимная ответственность сторон;
- рациональное использование ресурсов общества при реализации целей устойчивого роста;
- легитимность субъектов взаимодействия.
Остановимся подробнее на экономическом блоке
формирования партнерских отношений государства и бизнеса.
Совместное частногосударственное предпринимательство представляет собой развитие традиционных механизмов хозяйственных взаимоотношений между государственными властями и частным сектором в целях разработки, планирования, финансирования и строительства объектов инфраструктуры. Это совершенно новый институт оказания услуг экономическим субъектам в сравнении с традиционными инструментами. Основными формами государственно-частного партнерства являются концессии. Концессия - это система отношений, при которой общественная власть поручает третьей стороне (частной или смешанной компании) управление объектами инфраструктуры или другими общественными службами при условии принятия этой стороной предпринимательского риска и обязанностей по эксплуатации оборудования.
Таким образом, каждая из сторон партнерства преследует свои собственные цели, имеет различные мотивации. Государственные органы хотят получить рост объема и улучшение качества предоставляемых услуг населению и другим экономическим субъектам, частный сектор стремится обеспечить и повысить прибыль. Однако обе стороны заинтересованы в успешном осуществлении проекта в целом, поскольку он способствует привлечению инвестиций в реальный сектор экономики.
Заметим, что интересы государства и бизнеса могут быть прямо противоположными, установление экономического партнерства должно стать результатом последовательных переговоров. Каждый из партнеров вносит в общее дело свой вклад. Со стороны бизнеса это знания, опыт эффективные методы управления, финансовые ресурсы, готовность к риску, внедрение новых технологий. Важным фактором участия в отношениях становится наличие благоприятной институциональной среды (эксклюзивность контракта, возможность развития контракта в долгосрочной перспективе государственные гарантии).
Вклад государства осуществляется в реализации отношений собственности, налоговых и иных льгот Кроме того, за счет перераспределения ресурсов с производственных программ на социальные цели государство прямо способствует улучшению экономического климата, повышению рейтинга страны. По мере развития государственно-частного предпринимательства происходит смещение акцентов государством с хозяйственных задач по строительству и эксплуатации объектов инфраструктуры на административно-контрольные функции.
По оценке ОЭСР, партнерские формы отношений государства и частного бизнеса в сфере управления госсобственностью позволяют Великобритании сэкономить 15 - 20% государственных расходов [6, с. 44]. Основываясь на успешном опыте осуществления проектов в области партнерства государства и частного сектора, британское правительство в 2000 г объявило о еще более масштабной реализации концессионных проектов с участием частного бизнеса. Первая очередь
проектов стоимостью 450 млн фунтов стерлингов включает реконструкцию лондонской королевской больницы и больницы св. Бартоломея, создание новой системы трамвайного сообщения в г. Бристоле и модернизацию лондонского железнодорожного узла.
В других странах ОЭСР наблюдается сходная тенденция институционализации концессионных форм партнерства государства и частного сектора, хотя имеются и национальные особенности. В России разрабатываются схемы партнерства государства и частного сектора, однако осуществлять это приходится при отсутствии институциональной базы.
Для развития концессий как формы партнерства государства и бизнеса в России необходим комплекс мер, среди которых:
- разработка законодательной базы (до сих пор закон о концессиях отсутствует);
- разработка стратегии введения и ведения концессионных форм владения госсобственностью;
- создание специальных институциональных структур - органов власти, регулирующих и контролирующих концессионные соглашения.
Отметим существование пионерных проектов концессионных соглашений в России: по ЖКХ - в Самарской и Волгоградской областях, по автомобильным дорогам -в Санкт-Петербурге и Саратовской области. Остается предположить, что объектами концессий могут стать в ближайшее время предприятия отраслей социальнопроизводственной инфраструктуры (железные дороги, порты, общественный транспорт), недра, лесные богатства, муниципальная собственность.
Интересы бизнеса и государства в экономическом блоке взаимодействия совпадают и в сфере валютного регулирования, которое значительно либерализовано в последние годы. Известно, что в конце 2002 г. Правительство одобрило проект «О валютном регулировании и валютном контроле», предусматривающий обязательную репатриацию валютной выручки в срок до 180 дней и обязательную продажу до 30% ввезенной валюты (сейчас уже 50%). Центробанку предоставлено право требовать от резидентов предварительной регистрации при открытии валютных счетов за рубежом, а в кризисных обстоятельствах, по согласованию с Правительством, вводить ограничения на капитальные операции до 2007 г.
Обратимся к социальному блоку взаимодействия государства и бизнеса. Теоретически социальными вопросами должно заниматься только государство, поскольку именно оно призвано «сгладить провалы рынка», в том числе связанные с неравномерным распределением доходов и ресурсов в обществе. Однако социально-экономическое положение России конца ХХ в. оказалось отягощенным другими проблемами: первоначальным накоплением капитала, развалом всего народнохозяйственного комплекса, созданием нового государства, проблемой внешнего долга и т.д. Бедность подавляющей части населения в стране стала одной из актуальных проблем. По разным причинам нынешнее государство не способно решить самостоятельно многие социальные вопросы. Такое состояние дел порождает противоречивое отношение к участию государства в социально-экономическом развитии общества. С одной стороны, имеет место необходимость значительного сокращения участия государ-
ства в решении социальных проблем для стимулирования экономического роста, а с другой - расширение вмешательства государства для уменьшения бедности в стране.
В России еще 5 лет назад даже само понятие социальной ответственности, не говоря уже о конкретных проектах, практически не упоминалось в средствах массовой информации. Отдельные крупные компании проводили единичные, как правило, спонтанные акции преимущественно благотворительного характера или решали проблемы объектов социальной сферы.
Постепенно социальная деятельность превращается в неотъемлемую часть стратегии развития все большего числа компаний, и ее направления существенно расширяются. У наиболее «продвинутых» в решении социальных вопросов компаний в России квота расходов на эти цели фиксируется в годовом бюджете и составляет в среднем от 1 до 1,5% прибыли. Сегодня российские компании направляют на социальные программы до 0,5 млрд евро в год. Более 50% этих средств выделяют 50 крупнейших отечественных компаний -«ЮКОС», «Лукойл», «СУАЛ», «Северсталь» и ряд других. На Западе аналогичные расходы на порядок больше. Такие известные компании, как «British Petrolium», отчисляют на социальные программы до 10% прибыли [4, с. 9].
Социальную ответственность бизнеса следует рассматривать «не как акт бескорыстия, не как благородный душевный порыв, а как планомерную серьезную работу по совмещению интересов компании с интересами сообщества. При таком подходе социальные инвестиции становятся неотъемлемой частью основной бизнес-деятельности, они сами становятся бизнесом» [5, с. 4]. Социальная стратегия компании не может отличаться от общей стратегии бизнеса, от его финансовой, кадровой, производственной, инвестиционной стратегий. Это связано с тем, что бизнес представляет собой целостную систему, характеризуемую взаимосвязанностью элементов. В частности, существует прямая зависимость между финансовыми показателями компании и социальными [1, с. 196]. Социальные инвестиции осуществляются за счет прибыли компании. В свою очередь, они направляются в человеческие ресурсы (реальные и потенциальные), в репутацию компании, ее социальный бренд. Причем в литературе подчеркивается, что рыночная стоимость компании зависит не только от материальных активов, но также и от репутации компании, стоимости торговой марки. К примеру, американский журнал «Business Ethics» ежегодно публикует индексы корпоративной социальной ответственности компании, которые увеличивают их «репутационный капитал», тем самым непосредственно влияя на стоимость акций.
Подводя итоги анализа последствий провалов государства, можно сделать следующие выводы.
1. Провалы государства, как правило, не менее легко идентифицируемы, описываемы и предсказуемы, чем провалы рынка.
2. Провалы государства неотъемлемы от всех видов нерыночной продукции государства.
3. Провалы государства проявляются на разных уровнях хозяйствования, следствием данных процессов является поиск (импорт, моделирование) институциональных структур, нивелирующих отрицательные последствия.
4. Выбор между рынком и государством не есть выбор между несовершенством и совершенством, скорее, это выбор между несовершенными альтернативами.
1. Белова В., Гарсиа А. О социальной ответственности бизнеса // Социально-гуманитарные знания. 2004. № 6.
2. Бурова Н. Об изучении теневой и нелегальной деятельности за рубежом // Вопросы статистики. 2006. № 6.
3. Каткова М.А. Устойчивость институциональной системы // Вестник СГСЭУ 2010. 1(30).
4. Плетнев А. Социальная ответственность компании как средство создания дополнительных конкурентных преимуществ // Профессия. 2002. № 2 (11 сент. (спец. выпуск)).
5. Туркин С. Социальные инвестиции в бизнесе. М., 2002.
6. Issues and development in public manadgment surveys 1996/ 97//OECD. URL: prosto-zvezda@list.ru.
7. Schneider Friederich: The Shadow Economies of Western Europe. 2010. URL: prosto-zvezda@list.ru.
удк 330.133.8 o.H. Хрусталева
ИННОВАЦИОННОСТЬ ЭКОНОМИКИ И ЦЕННОСТЬ РАБОЧЕЙ СИЛЫ
Установлена взаимозависимость степени инновационности экономики и цены, ценности рабочей силы. Раскрыто понятие «ценность рабочей силы», определены его составные элементы, условия формирования. Дано толкование категории ценности рабочей силы, показано соответствие возрастных, профессиональных, квалификационных, физиологических, социально-бытовых характеристик условиям найма рабочей силы на рынке труда, отражающим конъюнктуру спроса и предложения на рабочую силу определенного качества. Выделены связи между ростом технического и стоимостного уровня средств производства и увеличением ценности рабочей силы под влиянием требований со стороны функционирующего капитала, его составных элементов.
Ключевые слова: ценность рабочей силы, инновационная трансформация, экономическая полезность, экономические затраты, инновационность производства.
O.N. Hrustaleva
INNOVATIVENESS OF ECONOMY AND VALUE OF LABOR FORCE
The paper proves the interdependency of degree of innovativeness of economy and price and value of labor force. The concept of "value of labor force", its elements, and conditions for its formation are identified. The author defines category of value of labor force, shows the correspondence between age, professional, qualification, physiological, social factors and terms of employment at the labor market. They reflect supply and demand for labor force of a certain quality. The author proves the connection between growth of technical and cost level of means of production and increase in value of labor force under the influence of requirements from the functioning capital, and its components.
Key words: value of labor force, innovative transformation, economic utility, economic expenses, innovativeness of production.
Одним из индикаторов, определяющих содержание, темпы и динамику процесса инновационной трансформации и степень ее материализации, является качественное состояние, ценность рабочей силы. Поэтому методологическое обоснование исследования процесса инновационной трансформации обязательно предполагает уточнение взаимозависимости инновационности экономики и состояния ценности наличной рабочей силы.
Оценка производственных способностей человека была и остается одной из главных проблем экономической теории с момента ее возникновения в качестве научной дисциплины. Это нашло свое отражение в разработке таких понятий, как «ценность человека», «стоимость труда», «стоимость (цена) рабочей силы», «стоимость товара рабочая сила», «стоимость услуг труда», «стоимость человеческого капитала», «цена услуг человеческого капитала», «стоимость образовательного фонда», «стоимость жизни» и др.
Процесс трансформационных перемен социальноэкономической жизни общества отражает категория
«ценность рабочей силы». Вопросы ценности рабочей силы были поставлены еще А. Смитом и Д. Риккардо, К. Марксом. Методологической основой определения понятия «ценность рабочей силы» может послужить анализ Марксом рабочей силы в «Капитале», где она рассматривается как физическая, умственная и психологическая способность работника к труду по производству товаров и услуг. Товар «рабочая сила» обладает экономической полезностью, поскольку удовлетворяет потребности предпринимателя-капиталиста. В процессе потребления этого товара (в процессе труда работника) на капиталистическом предприятии создается стоимость нового материального блага (производство товара) и прибавочная стоимость. При этом будем учитывать тот факт, что способность к труду, чтобы реализоваться в процессе труда, нуждается в материальных благах для ее поддержания. Она вызывает необходимость «определенного количества жизненных средств для своего производства и все снова и снова требует их для своего воспроизводства» [3, с. 184]. Затраты эти совершаются в семье. Беккер рассматри-
