CC BY
390
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 15 (269).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 24. С. 86-91.
К. Н. Суханов
ПОНЯТИЕ ОБЪЕКТА НАУКИ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ НАУКИ
В статье обсуждаются современные тенденции в переосмыслении объекта науки, роли онтологической, гносеологической, культурологической бинарных оппозиций в этом переосмыслении.
Ключевые слова: онтологическая бинарная оппозиция, гносеологическая бинарная оппозиция, культурологическая бинарная оппозиция, артефакт, объект науки.
В последнее время обозначились новые тенденции в трактовке объекта науки вообще. Общее направление этих тенденций определяется с методологической точки зрения реализацией конкретно-исторического подхода к пониманию содержания общего понятия объекта науки. Актуализация этого подхода определяется изменением исторического контекста существования науки в виде нарастающей индустриализации практической и интеллектуальной деятельности человека и глобального «давления» этой индустриализации на окружающий мир.
Определение сущностных характеристик объекта науки наиболее четко проводится использованием метода бинарных оппозиций1. возможности которого по поводу иного содержания изначально испробовали структуралисты. Согласно традиционному философствованию, онтологическая бинарная оппозиция разграничивает объект и субъект научного познания по принципу «объективное - субъективное». Согласно общему смыслу этой оппозиции, объект и субъект науки противопоставляются по природе своего бытия. Внутреннее содержание субъекта реализуется в идеальных элементах духовной жизни, таких как интересы, убеждения, нравственные установки, ценностные ориентации, знания, жизненный опыт, мотивы деятельности и др. Бытие объекта трактуется в смысле материальной реальности. Онтологической бинарной оппозиции традиционно приписывается универсальная значимость.
Гносеологическая бинарная оппозиция включает в себя в качестве момента разведение объекта и субъекта познания как автономно существующих потенциальных участников реального процесса познания. В рамках этой бинарной оппозиции объект предстает как отчужденный от внутреннего содержания сознания субъекта центр познавательного ин-
тереса (интенции) субъекта. В терминологии Гегеля это предшествующее реальному процессу познания автономное существование объекта есть «бытие-для-себя». Если содержание понятия объекта ограничить только тем, что подразумевает гносеологическая бинарная оппозиции, то объект - это центр, к которому направлено внимание субъекта. Вовлечение объекта в реальный процесс научного познания означает «снятие» гносеологической оппозиции объекта и субъекта науки: объект становится «бытием-для-нас». Гносеологической бинарной оппозиции, как и онтологической оппозиции, объекта и субъекта традиционная философия придает универсальную значимость.
Для раскрытия содержания понятия объекта познания классическое философствование использует также культурологическую бинарную оппозицию, разводящую объект и субъект по принципу «естественное - искусственное». При этом естественным считается все то, появление и существование чего не зависит от субъекта, искусственным - все материально или когнитивно созданное субъектом. Эта бинарная оппозиция ориентирует на отнесение объекта познания только к естественному миру, не создаваемым человеком явлениям и процессам. Объект познания в соответствии с этой оппозицией рассматривается как элемент, говоря словами Бердяева, «бесчеловечного» мира. Культурологическая бинарная оппозиция представлялась бесспорной в условиях исторического развития, когда научное познание было представлено исключительно классическим естествознанием, а материальная культура (производительные силы, техника, технология) явно были недостаточны для глобально значимых преобразований природной среды. Таким образом, в рамках культурологической оппозиции объект познания - это естественное явление, по
происхождению и существованию не зависящее даже косвенно от деятельности человека. С учетом рассмотренных оппозиций можно выразить классическое философское понимание объекта научного познания следующим образом: объект науки - это существующий «сам по себе», объективный, естественный мир, являющийся центром познавательного внимания (интенции) ученого. Это определение путем переосмысления имен, участвующих в описании объекта науки, и под давлением реальной науки трансформируется в онтологии объективного и крайнего феноменализма.
Феноменализм как философское направление в целом считает единственным объектом познания вообще и научного познания в частности «феномены» человеческого сознания в виде ощущений. Возникновение ощущений объективный феноменализм объясняет воздействием внешнего мира, независимого от воли человека. Объекты научного познания в этом генетическом смысле относятся к естественным, независимым от воли человека явлениям. При этом объективный феноменализм «ослабляет» онтологическую бинарную оппозицию (противопоставление объекта и субъекта по природе) до онтиче-ской бинарной оппозиции, ориентирующей на противопоставление объекта и субъекта просто по форме существования. Отношение субъекта и внешнего мира в объективном феноменализме лишь формально подчиняется условиям гносеологической бинарной оппозиции: признается направленность интенции человека на внешний мир, однако последний ни актуально, ни потенциально не доступен адекватному познанию.
Вариант объективно-феноменалистской трактовки природы научного познания и его объектов принадлежит, как известно, И. Канту «критического» периода его творчества2. Согласно Канту, существует реальность, «возбуждающая» чувственность человека (появление ощущений) посредством действия на органы чувств, так что отношение субъекта к внешнему миру допускает описание с помощью онтологической (противоположность по природе) и культурологической (противоположность естественного и искусственного) бинарных оппозиций. Внешний мир по Канту не является ни потенциальным, ни реальным участником процесса адекватного познания, поскольку в ощущениях субъекта не дается
«то внутреннее, что присуще объекту самому по себе». Отношение внешнего мира к субъекту вписывается в рамки гносеологической бинарной оппозиции лишь формально: интенция человека со стороны объекта в этом случае пуста и бесплодна. В гносеологическую оппозицию у Канта вписывается лишь отношение субъекта к собственным, порожденным внешним миром ощущениям, с предзаданным содержанием («материей») которых субъект знакомится с помощью внутреннего априорного созерцания3.
Внутренний мир человека, таким образом, раздваивается по Канту на предзаданную субъекту материю ощущений, образующих объект познания, и на субъект, реализующийся в априорной, предшествующей всякому конкретному содержанию ощущений форме эмпирического созерцания. Этому созерцанию обязана по Канту пространственная и временная структура мира различных по своей материи ощущений. Упорядочение феноменов чувственности с помощью априорных пространства и времени дополняется упорядочением феноменов с помощью априорных форм рассудка (понятий, категорий, суждений), которые устремлены на гносеологическую обработку априорных созерцаний и по содержанию замкнуты миром чувственности. Применение форм рассудка образует, согласно Канту, единственно возможное средство теоретического познания, характерной чертой которого является синтез, соединение (свойств в содержании понятий, понятий - в суждениях).
Путем абстракции от материи ощущений Кант вводит «чистые» пространство и время (пространственные и временные структуры как таковые), с которыми субъект знакомится в форме такого вида интроспекции4. как «чистое» (не эмпирическое) созерцание. Пространственные и временные структуры, взятые в «чистом» виде, Кант предпосылает математике как объект познания. Чистая пространственная структура созерцания - это предмет геометрии, чистая временная структура созерцания - предмет арифметики (теории чисел).
Результаты созерцания материи ощущений, согласно Канту, выражаются высказываниями наблюдения (высказывание «Это желтое» может служить здесь примером). Оформление чувственных данных с помощью априорных пространственных и времен-
ных категорий ведет к суждениям восприятия. Примером может служить высказывание «Солнце круглое». Обработка суждений восприятия путем использования априорных категорий рассудка (категорий единого, многого, всеобщего, реальности, отрицания, ограничения, субстанции, акциденции, причинности, взаимодействия, возможности, необходимости, случайности, существования и др.) дает суждения опыта. Суждение «Солнце является причиной нагревания тел на земной поверхности» относится к этому виду суждений. Способность представлять предметы без их актуального присутствия в созерцании образует продуктивную силу воображения, которая отчасти чувственна (сохраняет материю чувственности) и отчасти интеллектуальна (включает априорную форму синтеза). Согласно Канту, продуктивная сила воображения лежит в основе порождения основоположений чистого естествознания. Универсально упорядоченные на уровне форм априорного созерцания и рассудочного синтеза феномены чувственности Кант называет природой, предметы и законы которой определены рассудком. Конституированная таким образом природа является по Канту объектом естественных наук. Согласно Канту, никакого внешнего материального объекта у научного познания нет.
Крайний феноменализм трактует ощущения как данные в интроспекции4 факты сознания, существование которых не возводится к воздействию внешнего мира на органы чувств человека. Примером крайней феноменалистской философской и научной трактовки онтологического статуса объекта науки является концепция известного австрийского физика и философа Э. Маха, которая основывается на своеобразной трансформации тезиса Дж. Беркли «объект и ощущение одно и то же»5. Нелишне напомнить, что возникновение ощущений во внутреннем опыте субъекта Беркли приписывал воздействию Бога6.
Общефилософским мотивом концепции объекта науки Э. Маха является отклонение онтологической бинарной оппозиции применительно к отношению между субъектом познания и внешним материальным миром. Трактовка объекта науки в соответствии с онтологической бинарной оппозицией, по мнению Маха, связывает процесс научного познания внешнего материального мира с недоступной рациональному пониманию
«метафизической» проблемой «перевода» материи внешних вещей в идеальные факты сознания, в ощущения. Концепция научного познания, согласно Маху, не должна опираться на подобную метафизику. Путь для теоретического преодоления философской метафизики Мах видел в своей своеобразной редукционистской онтологии, согласно которой и внешний материальный мир, и идеальный мир человеческой психики (ощущения) сводятся к проявлениям так называемых «нейтральных элементов», в одном отношении «играющих роль» элементов материальных вещей, а в другом отношении - «роль» элементов человеческой психики. В контексте мира вещей проявлениями «нейтральных элементов» Мах считает звуки, цвета, тяжесть, теплоту, запахи, пространство, время и др. В контексте психики человека проявлением тех же самых «нейтральных элементов» являются ощущения звуков, цветов, тяжести, теплоты, запахов и др.
Благодаря тождеству элементного состава на уровне «нейтральных элементов» субъект и внешний материальный мир «выпадают» из схемы онтологической бинарной оппозиции. Объект науки теперь можно ограничить внутренним миром психики, представленным ощущениями. Именно непосредственно наблюдаемое психическое проявление «нейтральных элементов» Мах предпосылает научному познанию в качестве объекта. Базовые категории современной науки (атом, абсолютное пространство, время, причинность, масса, сила и т. п.) Мах при этом интерпретировал как «метки» комплексов ощущений и их функциональных взаимосвязей. Таким образом, Мах вполне в духе феноменализма сводит объект науки к ощущениям и их комплексам, которые наблюдаются непосредственно. Такая трактовка объекта научного познания, вообще говоря, может опираться как на схему гносеологической (разграничение объекта и субъекта как сторон интенциального отношения), так и на схему культурологической бинарной оппозиции (поскольку допускается «естественность» ощущений).
Материалистическая стратегия мышления настаивает на внутренней связи науки с материалистическим воззрением. В различное время на эту связь указывали такие выдающиеся представители естественной науки, как А. Эйнштейна7 и В. Гейзенберг8. Американский философ Х. Лейси пишет о
«безальтернативном выборе современной наукой материалистических стратегий»9. Традиционная материалистическая онтология науки трактует объект науки в соответствии с гносеологической, онтологической и культурологической бинарными оппозициями. Объект науки представлен естественным миром, являющимся центром познавательных интересов субъекта и противоположным идеальным формам человеческого сознания по природе своего бытия. Научное познание характеризуется определенным соответствием, согласованностью своих результатов с объективным и естественным объектом (своей истинностью).
Развитие экономического, социального, культурного контекста в последнее столетие поколебало притязания традиционной материалистической трактовки объекта науки на универсальность. Связано это с появлением в поле зрения философии науки так называемых артефактов10, связанных с несвойственными объекту в его естественном состоянии, созданными человеком характеристиками, процессами. Понятие артефакта было распространено на все созданные человеком явления и охватило всю культуру в виде исторически определенного уровня развития материальных и духовных ценностей, а также типов и форм жизнедеятельности и взаимоотношений людей. В артефактах культура реализует, по нашему мнению, свою миротворческую (термин Бердяева) функцию.
Проблема положения артефактов в онтологии науки остро встала особенно в связи с существованием биологических (в виде дарвиновской теории «фермерской селекции» живых организмов), технических и технологических наук. По сей день в онтологии науки сохраняется тенденция объект науки рассматривать через призму культурологической бинарной оппозиции как существующий сам по себе, независимо от человеческой деятельности. В этой связи в содержание, например, естественнонаучного знания объекта не включаются признаки конструктивной структуры, назначения, сферы применения и др. Эти признаки исследователь может указывать, но для естественнонаучного знания эти позиции не являются обязательными. Так, физическое понятие термоэлектрической эмиссии, фиксируя способность твердых и жидких тел испускать электроны вследствие нагревания этих тел, не включает в свое со-
держание никаких сведений о назначении, цели, сфере применимости и т. п. соответствующего физического явления. Рассматриваемое физическое явление используется в таком техническом объекте, как электронная лампа (устройство, основанное на явлении термоэлектрической эмиссии), и в содержание технического понятия электронной лампы уже включаются признаки, не входящие в естественнонаучное понятие термоэлектрической эмиссии.
Вообще технический объект характеризуется специфическим комплексом свойств и особенностей, отличающим его от объекта естественной науки. В этот комплекс включают единство естественного (в частности, материал, из которого создается объект) и искусственного, способность служить средством целесообразной деятельности человека, конструктивно-функциональное выделение и оформление характеризующих материал и процессы параметров, сопряжение материала и структуры с функцией, согласованность конструктивно-функциональной организации с возможностями человека по управлению и использованию объекта, особые качественные и количественные характеристики, естественнонаучные основы функционирования, порядок и организация работы, назначение, цель, сфера применения и др. В техническом объекте естественный материал фигурирует только в тех «отрезках» качественных и количественных свойств, которые существенны для эффективного выполнения назначения и цели технического объекта11. Не трудно заметить, что характеристики технического объекта в конечном итоге привносятся человеком в естественные объекты, что и делает технический объект артефактом, а техническое знание - в диалектическое единство естественнонаучных и социокультурных компонентов. Наличие артефактов философы науки фиксируют в целом ряде гуманитарных и социально-экономических наук типа искусствоведения, литературоведения, языкознания, экономической науки, политологии и т. п. Но самое знаменательное сегодня состоит в том, что артефакты проникают в объект естествознания - природу, которую человек подвергает интенсивному преобразованию, насыщению артефактами.
Такое насыщение по-новому ставит вопрос об объекте науки, о соотношении объ-
екта и субъекта. Дисциплинарная дифференциация науки ведет к разделению мира как целого на качественно различные области и стороны, предпосылаемые конкретным наукам в качестве их предмета познания. Если естествознанию в целом в качестве объекта сопоставляется природа в целом, так сказать, в космическом объеме, то отдельным естественным наукам сопоставляются части этого целого в качестве предметной области изучения. Некоторые из естественных наук в качестве своего предмета имеют локальные, замкнутые в непосредственно окружающей человека среде предметные области. К их числу можно отнести геологию, биологию, ботанику, зоологию, антропологию, агрономию, зоотехнику, медицину и др. Предметы исследования этих наук в первую очередь интенсивно «нагружаются» артефактами, особенно в связи с широкой механизацией и компьютеризацией различных сфер деятельности человека. Вместе с тем частные предметы этих и других наук и научных дисциплин остаются частями универсального объекта науки - окружающего мира в целом. Появление артефактов в предметных областях науки, естественно, ведет к переосмыслению философской трактовки объекта науки.
Л. Р. Беккер (США) по определенным основаниям разводит естественные объекты и артефакты12. Вместе с тем, введя понятие «первичных видов сущего» (видовой качественной определенности), не распространяющегося на простые совокупности, простые суммы каких-либо элементов, Беккер приравнивает естественные объекты и артефакты по их онтологической значимости. Это приравнивание можно выразить несколько видоизмененным тезисом Беккер: природа без артефактов и природа с артефактами все равно природа. Артефакты преодолевают границы, подразделяющие действительность на природу и культуру. По мнению Беккер, ошибочное разделение природы и культуры основано на более глубоком и столь же ошибочном различении между тем, что зависит от разума человека, и тем, что от него не зависит. Артефакты зависят от разума постольку, поскольку не могут существовать в мире без существ с убеждениями, желаниями и намерениями, для их существования необходимы также социальные институты и обычаи. Этот факт Беккер принимает за основание тезиса о теоретической ошибочности различения зависи-
мого и независимого от разума бытия. Нельзя согласиться с универсалистской трактовкой утверждения об ошибочности подразделения действительности на природу и культуру, на то, что не зависит от разума, и то, что от разума генетически зависит. В мире существует множество явлений и процессов, весьма далеких от природы артефактов, от явлений, зависящих от разума, и никто не может достоверно утверждать, что все эти явления и процессы потенциально обречены выполнять роль «естественной основы» артефактов. Конечно, в предметах некоторых конкретных наук и научных дисциплин природа и культура, независимое и зависимое от разума диалектически взаимодействуют. Объект науки все более становится областью приложения миротворящей функции вооруженного наукой человека. Однако позволит ли независимая от разума часть природы превратить мир в управляемый разумом творческий процесс. или спонтанному ходу умножения «рукотворной объективности» суждено столкнуться с независимой от разума частью природы как непреодолимой границей - это один из самых дискуссионных философских вопросов современности, соприкасающийся с фантастикой. Как справедливо заметил И. Т. Каса-вин, «природа не нуждается в артефактах, в то время как последние не могут существовать вне природных условий, без природного материала и за пределами природных законо-мерностей»13. Вместе с тем вопрос не в том, может или не может наделенный разумом человек, говоря теоретически, неограниченно овладевать условиями, материалом, закономерностями природы, преобразовывать условия и материал. Вопрос стоит в практической плоскости: найдутся ли всякий раз условия, материал, закономерности, гарантирующие даже в доступных субъекту пределах конструктивной рукотворной объективации артефактов сохранение жизни разумного человека и человечества. Не запустит ли человек, не способный предвидеть отдаленные последствия своих действий, искусственноестественный механизм самоуничтожения? Ответ на вопрос нам не ясен. Ясно одно: сегодня объект науки, представленный предметами многих научных дисциплин, интегрирует в себе рукотворную объективность. Культурная бинарная оппозиция перестает быть универсальным инструментом определения объекта современной науки.
Примечания
1 См.: Можейко, М. А. Бинаризм // Новейший философский словарь. 3-е изд., испр. Минск : Кн. Дом, 2003. С. 103-105.
2 См.: Кант, И. Критика чистого разума / пер. с нем. Н. О. Лосского. СПб. : ИКА ТАЙМАУТ, 1993.
3 См.: Kelley, A. Intuinion and Immediacy in Kant’s Critique of pure reason // Journal of philosophical research. Vol. XXII. Iova City : University of Iova, 1997.
4 См. общую характеристику интроспекции: Arnold, D. G. Introspection and Its Objects // Journal of philosophical research. Vol. XXII. Iova City : University of Iova, 1997. Р. 87-94.
5 Беркли, Дж. Соч. М. : Мысль, 1978. С. 173.
6 Там же. С. 306.
7 См.: Эйнштейн, А. Собр. науч. тр. : в 4 т. Т. 4. М., 1967. С. 136.
8 См.: Гейзенберг, В. Избранные философские работы. Шаги за горизонт. Часть и целое
/ пер. А. В. Ахутина, В. В. Бибихина. СПб. : Наука, 2005. С. 222.
9 Лейси, Х. Свободна ли наука от ценностей? Ценности и научное понимание / пер. с англ. Л. В. Сурковой, В. А. Яковлева, А. И. Панченко ; под ред. В. А. Яковлева. М. : Логос, 2001. С. 165.
10 См.: Дискуссию по поводу понятия артефакта см. в журнале: Эпистемология & философия науки. 2009. Т. XIX, № 2.
11 См. об этом подробнее: Стуль, Я. Е. Понятия технического знания и их развитие / Я. Е. Стуль, К. Н. Суханов // Философские вопросы технического знания. М. : Наука, 1984. С. 6-9.
12 См.: Беккер, Л. Р. Онтологическая значимость артефактов // Эпистемология & философия науки. 2009. Т. XIX, № 2.
13 Касавин, И. Т. Где кончается онтология и пора обратиться к разуму // Эпистемология & философия науки. 2009. Т. XIX, № 2 С. 68.
