CC BY
92
УДК 94(438+470) "1863/1864"
Максимов Артур Игоревич
Брянский государственный университет им. акад. И.Г. Петровского
arturmaksymow@gmail.com
ПОЛОЖЕНИЕ РОССИЙСКОГО РЕФОРМАТОРА В ЦАРСТВЕ ПОЛЬСКОМ В 1864 ГОДУ
В статье рассматривается проблема роли российского реформатора в Царстве Польском после Январского восстания 1863-1864 гг. Обосновывается положение о том, что напряженная ситуация во властных кругах Царства Польского оказывала существенное влияние на деятельность директора комиссии внутренних дел Царства Польского - Владимира Александровича Черкасского. Автор утверждает, что в Польше высшие государственные чиновники, занимавшие главные посты, фактически были разделены на «два лагеря»: с одной стороны князь В.А. Черкасский и его приближенные - «лагерьреформ», а с другой - те чиновники, которые «следовали в фарватере» графа Федора Федоровича Берга, наместника в Царстве Польском. По мнению автора, несмотря на то, что В.А. Черкасского из Петербурга поддерживал Н.А. Милютин, который был близок к императору и являлся статс-секретарем по делам Царства Польского, главная роль в процессе реализации реформ в Польше принадлежала именно наместнику. В статье автор представляет мнение В.А. Черкасского о том, что же именно мешало «лагерю реформ» во главе с самим князем осуществлять преобразования на территории Царства Польского. К этим факторам относились: польские помещики, местный генералитет и противоречия в Учредительном комитете. В статье главным образом использовались материалы фонда Черкасских Российской государственной библиотеки, в частности переписка В.А. Черкасского с Н.А. Милютиным.
Ключевые слова: Царство Польское, реформы, Российская империя, наместничество, Черкасский, чиновничество, государственная политика.
Проблема реформ - одна из наиболее важных в истории Российской империи во второй половине XIX века, она является актуальной и для изучения российской политики в отношении Царства Польского, отличавшейся переменчивостью и формировавшейся под влиянием событий начала 1860 г. Важным моментом в истории было Январское восстание в Польше 1863-1864 гг., именно после него процесс преобразований пошел с новой силой. Реализация реформ зависела прежде всего от чиновников. При этом очень важную роль играла личность политика, поскольку именно он решал, в каком направлении пойдет та или иная реформа. И хотя справедливо утверждение, что только император решал, как пойдут преобразования, он, по сути, определял лишь общий вектор политики, а непосредственно претворяли ее в жизни те, кого он назначал на ответственные за это посты. Одним из главных проводников и реализаторов реформ в Царстве Польском был князь Владимир Александрович Черкасский.
В статье показаны трудности, с которыми был вынужден столкнуться князь Черкасский в первые месяцы своей службы в Царстве Польском. Представлена ситуация, сложившаяся в высших кругах польской власти в первой половине 1864 г. Актуальность исследования состоит в том, что оно позволяет уточнить историю внешней и внутренней политики России в указанный период. Научная новизна заключается в привлечении и интерпретации источника, который достаточно редко использовался в научных работах, а именно переписки князя Владимира Александровича Черкасского с Николаем Алексеевичем Милютиным.
Владимир Александрович Черкасский - государственный деятель, политик, во многом разде-
лявший славянофильские и панславистские убеждения, активный участник крестьянской реформы 1861 г. в Российской империи, был членом-экспертом в комиссии по составлению положений о крестьянах (1858-1861 гг.), а после 1861 г. - мировым посредником в Веневском уезде. В 1864 г. он занял пост директора правительственной комиссии внутренних дел в Царстве Польском, помощником статс-секретаря по делам Царства Польского Николая Алексеевича Милютина. Черкасский и Милютин работали при подготовке крестьянской реформы 1861 г., после чего их связывали дружеские отношения. В очередной раз им представилось поработать вместе в 1864 г., однако поскольку Черкасский работал в Царстве Польском, а Милютин - в Петербурге, их общение и обмен мнениями по определенным вопросам происходило посредством переписки.
Говоря о первых месяцах службы Черкасского, мы подразумеваем прежде всего март - май 1864 г. Связано это с тем, что 19 февраля (2 марта) 1864 г. были оглашены указы о реформе крепостного права в Польше; маем ограничиваем указанный период ввиду того, что наиболее интересные моменты мы узнаем именно из майской переписки двух политиков. И именно в мае обнажается суть противоречий, которые имели место быть в Польше в период службы там Черкасского (1864-1866 гг.)
Одной из главных задач князя Черкасского на посту директора правительственной комиссии внутренних дел в Царстве Польском была реализация крестьянской реформы, однако она не являлась единственной, сюда входили также задачи, связанные с преобразованиями по части духовных дел, а также с образованием. В целом же деятельность князя соприкасалась со всеми аспектами управления в Польше и ее общественного уклада.
© Максимов А.И., 2016
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 5, 2016
25
Решать вопросы управления предполагалось при помощи Учредительного комитета, который являлся противовесом Совета управления при наместнике в Царстве Польском, поскольку прежде всего комитет считался Милютиным проводником идей наместника [5, с. 67]. Членами Учредительного комитета были Федор Федорович Берг, являвшийся председателем, Александр Иванович Кошелев, впоследствии назначенный управляющим финансами Царства Польского, князь Черкасский - главный директор внутренних дел, Яков Александрович Соловьев - заведующий устройством крестьянских дел, Виктор Антонович Арци-мович - сенатор, который по преимуществу наблюдал за судебным ведомством и впоследствии был назначен председателем юридической комиссии, генерал Василий Иванович Заболоцкий, генерал-полицмейстер Федор Федорович Трепов. Позднее (июнь 1864 г.) председателем ликвидационной комиссии по удовлетворению землевладельцев за отошедшие от них крестьянам земли был назначен Рудольф Иванович Брауншвейг. Также впоследствии членом Учредительного комитета стал Федор Федорович Витте - директор народного просвещения - и некоторые другие [1, с. 148].
Наибольшее беспокойство князя Черкасского в первые месяцы работы в Царстве Польском после оглашения указов 19 февраля 1864 г. вызывал кадровый вопрос. В переписке с Милютиным он часто просит обратить внимание на тех или иных чиновников или поспособствовать появлению какого-либо определенного человека в Польше, или же консультируется насчет денежных вопросов, связанных с финансированием вновь прибывших или потенциальных кадров. Пожалуй, эти проблемы занимали большую часть переписки двух чиновников до мая 1864 года.
Наиболее существенные факты, касающиеся состояния дел и жизни в Царстве Польском, в переписке В.А. Черкасского с Н.А. Милютиным начинают обнаруживаться с мая 1864 г. Князь сообщает, что после отъезда Милютина из Варшавы идет достаточно активная работа, в частности, принимается множество постановлений в рамках Учредительного комитета, что он, по сути, занимается печатанием большинства статей в журналах Учредительного комитета, привлекая для этого наборщиков и работая в воскресенье. Кроме разного рода рабочих и не очень существенных моментов принимались и весьма значимые решения, например постановление о приостановлении всех денежных сборов с крестьян на строительство церквей.
В одном из писем князь Черкасский упоминает о том, что начались хлопоты с одной из крестьянских комиссий - Остроленской, и он в попытках разрешить эти трудности пишет непосредственно в саму комиссию, а также обращается к наместнику. Однако «.. .одновременно с этим пошли разные
происки и фанаберии Витгенштейна, Семеки и пр. против Комиссий. Затем пошли разные препирательства с Арцимовичем, который решительно сошел с ума... наконец, вчера в заседании Учр. комитета я претерпел сильнейшее совокупное нападение от Арцимовича с Наместником, коего первый предварительно сбил с толка, и, признаюсь, я должен был выдержать в течение более двух часов самый сильный напор и находился в самом неприятном положении» [2, л. 48]. Почему же такой рядовой, по сути, эпизод из жизни чиновника попал в поле нашего внимания? Суть проблемы кроется в реакции князя на случившееся, которая достаточно четко характеризует ситуацию, сложившуюся в управленческих кругах Царства Польского и которая фактически является основой всей дальнейшей борьбы за осуществление реформ на этих территориях. Черкасский пишет: «...я сделал немалую глупость, заехав сюда; если бы не критическое положение Правительства, если б не страх, что если я уйду теперь, то едва ли найдутся из порядочных людей охотники сунуться в Варшаву; наконец, если бы не желание избегнуть того, что могло бы быть неприятно лично Государю и, наконец, не надежда на скорое прибытие новых сил и подкреплений извне, то, я думаю, не усомнился бы сегодня же кинуть дело и уйти окончательно... ибо то одинокое положение, которое мне здесь досталось среди целого сонма враждебных сил, едва ли может быть долго выдержано. Со своей стороны, Наместник, я полагаю, будет тщательно заботиться о том, чтобы содействовать развитию этой мысли» [2, л. 48-49]. Фактически, можно отметить, что ситуация в управлении Царством Польским была далека от благополучной. Те, кто был призван проводить реформы, находились в меньшинстве и их влияние было значительно слабее, чем влияние «лагеря Берга». Справедливо утверждать, что происшествие в Учредительном комитете, описанное князем, было одним из первых и одним из многих эпизодов противостояния двух подходов, двух центров силы в борьбе за преимущество не только в осуществлении реформ, но и в проведении своей линии политики в отношении Польши.
Скорее всего, эти опасения князя были связаны с тем, что он действительно переживал за дело реформ. Это подтверждалось и в дальнейших его письмах, где он постоянно выражал озабоченность, обеспокоенность, недоумение относительно действий наместника и его приближенных и редко позволял себе радоваться из-за локальных успехов, хотя каждое удачно реализованное или продавленное к исполнению решение стоило больших трудов.
Несмотря на колоссальную роль в политическом процессе в Царстве Польском В.А. Черкасского и Н.А. Милютина, осью все же являлся наместник - граф Ф.Ф. Берг. Именно от него по большому счету зависела деятельность реформа-
26
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 5, 2016
торов, и его полномочия могли позволить или не позволить реализовать те или иные акты. На многое было необходимо одобрение наместника, если не официальное, то по крайней мере формальное. Понимали это почти все - возможно, именно на этом и основывалось то, с какой легкостью чиновники оказывались в стане «лагеря наместника». Впасть в немилость к «лагерю реформаторов» в общем-то ничем не грозило обычному чиновнику. С другой стороны, потеря расположения наместника, чей социальный и политический вес был куда более серьезный, чем у того же Черкасского, для государственного служащего могла бы грозить не только трудностями в политической карьере в Царстве Польском, но и негативно повлиять на личную репутацию. Наместник практически всегда знал и умел привлечь на свою сторону того или иного служащего: «Сегодня Наместник говорил Оболенскому, что он действительно хочет просить Государя о назначении Минквица и еще какого-то генерала Корфа или Врангеля в Учредительный комитет. Надеюсь, что Вы и Д.А. успеете это отклонить. Соловьев... сегодня был у Наместника... и Наместник его очень уговаривал и старался его пленить. Наместник также пишет сегодня к Вице-Канцлеру, уговаривая его заехать к тому в Варшаву. Я полагаю, что это не лишено связи с монастырским вопросом» [3, л. 67-68].
Для поляков наместник выступал в качестве противоположности реформаторам, особенно это касается польских помещиков, которые в деятельности Черкасского видели посягательство на свои интересы: «.Польские паны, убедившись, что ни от Вас, ни от меня они никакого прока не получат, решительно обратились к самой умной системе: они пали ниц перед Наместником и лобзают пыль его сапог. Они перепуганы до мозга костей действиями Комиссий наших, чувствуют, что здесь они ничего не могут сделать и направляют все свои усилия к тому единственно, чтобы наружною покорностью и бесстыднейшей подлостью возбудить к себе сочувствие Наместника и даже Трепова или по крайней их состраданием убедить всех, что все умы покорились в Польше.» [4, л. 77].
Польские помещики прибегали к разного рода ухищрениям для борьбы с реформами. Распускались разного рода слухи, главным образом через «Бреславскую Газету» и «Час». Например, что Черкасский будет заменен Треповым в ближайшее время и соединит под своей властью полицию и Комитет внутренних дел, что Милютин больше никогда не появится в Польше, что весь «персонал», который призвал в Царство Польское Черкасский, будет заменен на новый [4, л. 78]. Характеризуя польское дворянство, князь пишет: «.оно так успело уже привыкнуть и приглядеться к нагайке, что оно охотно преклонится пред ее грубою силой, лишь бы не приходилось бороться с началами и ее силой
нравственной, какую носят в себе указы 19 февраля и Русские их в Польше представители. Для того чтобы достигнуть этой цели, опять повторяю, Паны не остановятся ни перед каким изъявлением подлости, ни перед ложью, ни перед мошенничеством» [4, л. 78]. В этой характеристике мы видим причины того, почему поляки более охотно сотрудничали с «партией Берга» и почему вообще могло такое сотрудничество случиться. Примеров того, что Берг был благосклонно расположен к шляхте, со временем становилось все больше, и Черкасский периодически сообщал об этом в письмах.
Поведение дворян, описываемое князем, лишь дополняет картину трудностей положения российских реформаторов в Царстве Польском. Уже тогда Черкасский говорил, что в связи с той ситуацией, которая складывалась в Польше, он проведет здесь «года два, по приближении окончания крестьянского дела в Польше» [4, л. 79]. По мнению Черкасского, это было первым элементом оппозиции реформаторам в Царстве Польском.
Вторым элементом оппозиции Комиссиям князь считал генералитет, и в особенности начальников отделов. Мотивы, на его взгляд, были сугубо личные, в малой степени помещичьи. Генералы, по мнению Черкасского, не могли простить поручикам и прапорщикам их независимое положение и бодрый дух; исполнители указов (прежде всего) и в меньшей степени сами указы были крайне неприятны для генералитета [4, л. 80]. Здесь стоит сделать небольшое пояснение - вероятно, неудовольствие генералов в отношении прапорщиков и поручиков было связано с тем, что последние получили широкие полномочия в Комиссиях, и подчинены они были ответственному за работу Комиссии по крестьянским делам, а не военным чинам. По-видимому, подобные назначения могли происходить ввиду нехватки кадров, поскольку гражданских чиновников необходимо было вызывать из Российской империи (доверие к полякам было на тот момент крайне низким), а военные оставались на территории Царства Польского после подавления восстания, поэтому могли быть привлечены на должности в Комиссии. Во главе недовольных стояли В.С. Семека, за ним Э.К. Витгенштейн, далее А.Н. Корф, и уже после - младшие генеральские чины. Подобное положение дел сказывалось и на Черкасском: по его словам, его избегали «наподо-бии чумного». Князь, в свою очередь, уже сталкиваясь с подобного рода ситуациям во времена службы в России, старался не подавать виду ни Анненкову, который «передавал все эти ужасы» [4, л. 81], ни комиссарам, которыми он ведал. Поляки не могли не пользоваться подобными стремлениями русских генералов в Царстве Польском: «.все Генералы и начальники отделов думают и мечтают лишь об одном - как бы покончить с Комиссиями и забрать все дело в свои руки. Вы легко поймете,
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 5, 2016
27
что самые горячие желания панов совпадают с надеждами и желаниями этих мудрецов» [4, л. 81].
Третьим элементом оппозиции Черкасский считал непосредственно сам Учредительный комитет, где, с одной стороны, был Арцимович, «порабощенный юридической рутиной и иезуитизмом Заборов-ского», с другой стороны - сам наместник. Князь пишет об огромном количестве причин оппозиции Берга, правда они так или иначе выглядят достаточно персонифицировано: «В нем кипят все остатки Эстляндской крови, сохранившаяся в его жилах ненависть к Вам, явное нерасположение ко мне, невольная симпатия к польскому сепаратизму, злоба против Положения; нелюбовь к Комиссиям; ослабление, доведенное до бешенства за неожиданное возникновение монастырского вопроса и пр.» [4, л. 82]. Не забывает князь упомянуть и о приемах наместника: «Два дня кряду Наместник угощает у себя Польских Панов; вчера были, кажется, одни Поляки; сегодня я один Русский среди сонма других Поляков. Поляки смеются, подличают и при помощи немецких в Польше помещиков решительно надеются дать нашему кораблю обратный путь» [4, л. 82]. В отношении Учредительного комитета стоить добавить, что он был фактически поделен на два лагеря, как писал Кошелев: «Вскоре я увидел, что, и в "Учредительном Комитете", и в "Совете Управления" имеются две партии, из которых одна под влиянием Наместника составляла большинство, мало говорившая и еще менее руководствовавшаяся настоящими государственными соображениями; а другая, состоящая из князя Черкасского и Соловьева и поддержанная из Петербурга Милютиным, образовывала меньшинство и отличалась способностями и трудолюбием, предприимчивостью и дерзостью; она во много превосходила большинство и даже его угнетала» [1, с. 148].
Таким образом, можно заключить, что положение дел в Царстве Польском в высших кругах власти было крайне напряженным. Это, в свою очередь, создавало трудности в процессе реализации реформ и, конечно, в работе реформатора. Главными источниками оппозиции, противостоящей деятельности князя Черкасского, было польское дворянство, генералитет, Учредительный комитет, поделенный на два лагеря, как, в общем-то, и вся высшая власть в Польше, а также наместник, выступавший в качестве ядра противоборствующей стороны. Все это создало такую ситуацию в Царстве Польском, когда принятие каждого решения превращалось в противостояние, в котором князю Черкасскому было крайней трудно достигать успехов в претворении решений в жизнь. Это, в свою очередь, осложняло процесс реформотворчества и негативным образом влияло на российскую политику в отношении Царства Польского.
Библиографический список
1. Кошелев А.И. Записки Александра Ивановича Кошелева (1812-1883 годы). - М.: Наука, 2002. -492 с.
2. Письмо Черкасского В.А. Милютину Н.А. от 13(25) мая 1864 года // Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). - Ф. 327. - К. 30. - Ед. хр. 2.
3. Письмо Черкасского В.А. Милютину Н.А. от 16(28) мая 1864 года // НИОР РГБ. - Ф. 27. -К. 30. - Ед. хр. 2.
4. Письмо Черкасского В.А. Милютину Н.А. от 21 мая (2 июня) мая 1864 года // НИОР РГБ. -Ф. 327. - К. 30. - Ед. хр. 2.
5. Щебальский П.К. Николай Алексеевич Милютин и реформы в Царстве Польском. - М., 1883. - 123 с.
28
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «¿1- № 5, 2016
