CC BY
37
УДК 340.12
Петровичева Елена Михайловна
доктор исторических наук, профессор
Владимирский государственный университет им. Александра Гоигорьевича и Николая Гоигорьевича Столетовых
helenp94@mail.ru
Харитонов Сергей Сергеевич
Владимирский государственный университет им. Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых
ss.haritonov@mail.ru
ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ВЗГЛЯДЫ НАРОДНИКА И.Н. ХАРЛАМОВА
В статье анализируются взгляды народника И.Н. Харламова по вопросу столкновения индивидуального и коллективного начал в политико-правовой жизни России второй половины XIX века. Рассматриваются проблемы государственного устройства, гражданских прав. Определяется роль обычного права в сфере крестьянского судопроизводства и семейных отношений. Выявляется идейно-методологическая база выдвигаемых И.Н. Харламовым положений. В его работах отмечаются характерные черты народнической доктрины: рассмотрение права как средства охраны привилегий состоятельного меньшинства, приоритет этического компонента над правовым, выдвижение идеи многоукладности политико-правовой системы. Следствием этого можно считать отстаивание гражданских свобод, всесословного представительства и самоуправления, стремление к согласованию норм обычного и греко-римского права в области крестьянского судопроизводства, рассмотрение трудового начала в качестве основы равноправных взаимоотношений внутри семьи.
Ключевые слова: народник, политико-правовые взгляды, гражданские права, обычное право, крестьянство, сельская община.
Политико-правовые идеи народников затрагивали ключевые вопросы пореформенной России - соблюдение прав человека, взаимоотношения гражданского общества и государства, самоуправление, федерализм, коррупция, не утратившие актуальности и по сей день. Вместе с тем данная часть идейного народнического наследия изучена недостаточно [3, с. 309; 7], в особенности это справедливо в отношении рядовых народников, к числу которых относится владимирский писатель и публицист Иван Николаевич Харламов (1854-1887). Политико-правовые взгляды Харламова отражают сложности противостояния индивидуального и коллективного начал в общественно-политической и правовой сфере пореформенной эпохи и характеризуют его как типичного народника.
Опираясь на идеи К. Маркса, Харламов полагал, что каждой форме экономических отношений соответствуют «свои особые формы политических учреждений и юридических институтов» [10, № 3, с. 61]. Признание единых законов общественно-исторического развития, исследование процессов становления властных институтов, разделения на классы управляющих и управляемых, формирования правовых норм в историческом развитии может свидетельствовать о применении Харламовым методов историзма и прогрессивизма, также свойственных марксистскому подходу. Принципиальным является утверждение народника о том, что процесс замещения обычая законом как регулятором общественных отношений происходил параллельно с процессом разделения интересов большинства и меньшинства, при этом закон исходил от меньшинства и имел целью «охранить его привилегии, приобретённые путём насилия» [10,
№ 4, с. 90]. Данная точка зрения имела широкое распространение в демократической среде второй половины XIX века. По мнению современного исследователя Г.В. Шалашникова, представление о праве как о «навязанной доктрине поведения состоятельным меньшинством в своих корыстных интересах» послужило основой критики народниками идеи торжества права как универсального начала социального бытия [15, с. 13].
Во взглядах Харламова на предмет русской социально-политической истории во многом нашли отражение идеи таких историков, как Н.И. Костомаров и А.П. Щапов, разделявших интерес к изучению роли народных масс в истории, а также популярной в XIX идее борьбы двух начал - централизма и народоправства. Харламов считал невозможным органическое происхождение двух столь разнородных по характеру и целям общественно-политических форм, как общинный и военный строй, поскольку в первом случае «всё основано на принципах равенства, на признании равного права на жизнь и счастье за сильным и слабым, на уважении к праву труда, на отрицании права силы», а во втором - «развивается право силы в самом широком объёме во всех отношениях личности к обществу и обратно» [10, № 4, с. 86]. Противопоставление общинной и военной систем отношений может свидетельствовать о сходстве взглядов Харламова с идеей Г. Спенсера о разделении обществ на промышленные и военные, соответствующие, следуя современной терминологии, авторитарному и демократическому режимам. Проблемы самоуправления, регионализации и федерализма являлись важнейшей частью политических программ основателей народничества [6, с. 710; 7]. Эти аспекты прослеживаются и в ра-
28
Вестник КГУ ^ № 3. 2017
© Петровичева Е.М., Харитонов С.С., 2017
ботах Харламова. Исследователь отмечал историческую тенденцию усиления государственной централизации, сопровождавшейся ограничением гражданских прав и свобод, укреплением роли государственного бюрократизма.
Основной задачей, стоящей перед российским обществом второй половины XIX века, Харламов видел в расширении гражданских прав. «Все наши симпатии, - признавался он, - на стороне общественной самодеятельности, оживления действительно гражданской (курсив автора. - С. Х.) жизни» [12, с. 3]. При этом поставленная цель должна быть достигнута в рамках правового поля. Важная роль в процессе урегулирования общественных противоречий, защиты гражданских прав отводилась государству, которое, по его мнению, должно стоять вне партий и убеждений, «с одной только заботой, с одной мыслью: охранять все права и интересы до тех пор, пока они не приходят в борьбу между собой, не нарушают чьих-нибудь законных прав и интересов» [9, с. 2], то есть быть общенародным.
Закономерно также, что Харламов занимал бескомпромиссную позицию в отношении бюрократического аппарата и местного чиновничества. Для противодействия сложившемуся в обществе убеждению о всесилии бюрократии народники, как отмечает видный отечественный исследователь на-родниковедческой проблематики Г.Н. Мокшин, «активно продвигали идею о том, что чиновники -это не государство, а всего лишь исполнители его функций» [5, с. 107], использующие свое положение в корыстных целях. В качестве альтернативы бюрократии народниками предлагалось всесословное земство и система крестьянского самоуправления, основанного на коллективных началах. В этой связи важную роль в демократизации страны, укреплении правового государства, противодействии бюрократизации и коррупции, по мнению Харламова, должна была сыграть прозрачность судебной системы, гласность, критика существующих недостатков, поскольку «ничто больше не содействует возвышению правосудия, морализации суда, как подобная критика» [14, с. 5]. Подобные идеи Харламова, высказанные ещё родоначальниками народнического движения, вписываются в рамки традиционной народнической идеологии.
В своих работах народник исследовал обычное право, продолжавшее играть огромную непосредственную роль в жизни подавляющей части населения страны [1, с. 18]. В области крестьянского правосудия Харламов также отмечает столкновение двух юридических начал: формального греко-римского права, с одной стороны, и обычного -с другой. Обычное право, по мнению Харламова, представляло собой особый вид права, определяющийся крестьянским традиционным правосознанием и отличный от официальной правовой системы. Подобной точки зрения в отечественной
науке того периода придерживались А.Я. Ефи-менко, Е.И. Якушкин, И.Г. Оршанский, К.Р. Качо-ровский [1, с. 19]. Идея органического происхождения норм обычного права и искусственности, произвольности формальных правовых норм конкретизирует описанную выше схему общественно-политических систем, отстаиваемую Харламовым. Столкновение различных правовых норм в крестьянской среде народник рассматривал на материале деятельности волостных и общественных крестьянских судов, исследований семейных взаимоотношений в традиционных крестьянских и «культурных» (городских) семьях.
Волостной суд, наиболее близкий нуждам крестьянства, по мнению Харламова, не есть собственно народный суд, а лишь «административно-полицейская расправа» [11, с. 583]. Волостному суду народник противопоставляет сельский суд, общественный по характеру, не санкционированный правительством, основанный на положениях обычного права. Именно такой суд, считал исследователь, служит «главнейшим прибежищем обычной народной правды». Он видел преимущества общественного суда прежде всего в неподкупности судей, поскольку «старики» выбираются «действительно из лучших, исправных, воздержанных, независимых и умных домохозяев» [11, с. 570], отсутствии бюрократической волокиты, наличии авторитета среди местного населения, доступности для сельского обывателя «ввиду однородности общинного мировоззрения». В перечисленных преимуществах общественного суда мы в очередной раз можем отметить приоритет этического фактора как главного социального регулятора и недооценку правового начала, свойственную народникам [15, с. 17], в том числе и Харламову.
При знакомстве с работами исследователя становится очевидным, что при всём различии двух описанных выше типов судов взаимоотношения между ними в пореформенную эпоху не вписывались в схему простого противостояния. Волостной суд, отмечал народник, «как ни сильно здесь влияние законника писаря, массу дел решает на основании правовых обычных понятий своих» [11, с. 569]. Современный исследователь Э.Х. Хабибо-ва подчёркивает влияние обычного права на официальное нормотворчество, где «целые отрасли права (как, например, крестьянское право) отражали его, но вместе с тем они всегда отделялись от публично обсуждающихся отраслей, их статус в обществе всегда был ниже, чем статус заимствованных отраслей права и институтов» [8, с. 185]. Таким образом, можно говорить о том, что народ выступал в качестве правотворческого субъекта. Харламов признавал, что волостной суд, «как он ни плох, всё же свой, крестьянский суд». Этим народник объяснял выбор крестьян в пользу волостного суда перед мировым судьёй, поскольку мировой
суд - «барский, панский» [11, с. 569]. Кроме того, и волостной суд, и суд «стариков» прежде всего старался примирить стороны судебного процесса.
Происходившие в пореформенной российской деревне социально-экономические процессы неминуемо накладывали свой отпечаток и на общественные суды. Развитие капиталистической конкуренции, разрушавшее сельскую общину, являлось, с точки зрения Харламова, одним из проявлений индивидуализма. «Новые люди» деревни, противопоставляя себя сельскому миру, всё чаще прибегали к административному суду либо стремились подчинить общественный суд своим интересам. Кроме того, как считал исследователь, в деревне эта борьба выдвинула на первый план новую разновидность общественного суда - суд «по человеку», «по обстоятельствам». Названный суд, пришедший на смену суду «по старине», Харламов рассматривал в качестве основного современного юридического обычая [11, с. 582-583]. Следствием описанной тенденции явилось крайнее разнообразие мнений, так что по самому элементарному вопросу оказывалось «столько умов, сколько голов». Рисуя картину столкновения различных типов судов, Харламов, на наш взгляд, заострял перед читателем проблему существования правовых крайностей пореформенного периода: объективизма и формализма административного суда и явного субъективизма общественного суда. Наряду с очевидным сожалением по поводу исчезновения «народной правды» из среды сельского судопроизводства, Харламов признавал историческую неизбежность и закономерность действия единых общественно-исторических процессов.
Какой же выход был возможен в данной ситуации? Наиболее оптимальным, с точки зрения народника, было бы «согласить обычай и закон, в чём давно явилась потребность» [13, с. 2]. Тем самым позиция Харламова может быть охарактеризована как компромиссная и прагматичная: народник принимал в расчет и сложившиеся народные традиции общественного суда, и современные социально-правовые реалии.
Различия коллективного и индивидуального начал в сфере семейно-правовых отношений наглядно представлены Харламовым на примерах организации традиционной (сельской) и «культурной» (городской) семьи. В основе устройства традиционной семьи народник, следуя принятой схеме, полагает экономический фактор: семья, по его мнению, «не столько родственный, сколько экономический союз» [10, № 3, с. 77].
Существенную роль в вопросах семейно-пра-вовых отношений исследователь отводил влиянию религиозных норм. В соответствии с церковным законодательством, как отмечал Харламов, в процессе устройства брака почти устраняется свободное согласие самих молодожёнов. Муж,
согласно церковно-нравственному учению, глава жены и семьи, поэтому он должен «держать семью в страхе Божьем, наказывать детей и держать жену в послушании» [10, № 4, с. 92]. На основе этого народник делал вывод, что церковь проводила в своих решениях «совершенно чуждые общинному строю начала греко-римского права» [10, № 4, с. 81]. Актуальным в пореформенный период был вопрос статуса супружества. В противовес религиозной традиции, видевшей в браке священный союз, Харламов отстаивает прагматичный секу-лярный взгляд на брак как на форму гражданского договора, примеры которого находит в общинных традициях. Практика гражданской регистрации брака, по мнению народника, могла бы решить проблему заключения браков представителями разных вероисповеданий и дополнить то, чего не давал церковный обряд - «сознание нравственной и юридической ответственности за обязательство, принятое при свидетелях, в присутствии гражданской власти» [9, с. 2]. Исходя из этого, и проблема супружеских разводов рассматривалась им как один из аспектов гражданского договора: его прекращение могло бы происходить в присутствии общины как коллективного свидетеля в том случае, когда нравственная связь в семье нарушена.
Важными показателями, характеризующими различия между «культурной» и традиционной семьёй, являются способы организации власти в семье и отношение к собственности. Формирование семейной системы, основанной на принципе руководства/подчинения, начинается, по мнению исследователя, прежде всего, в семье представителя знати, «лучшего» человека, выделившегося из общины и противопоставившего свои интересы интересам рядовых общинников.
Община, считал Харламов, всегда противопоставляла развивающейся семейной власти свою власть, «принимая под свою защиту приниженную личность, наказывая обидчика, даже разводя брачную пару, если уже не действуют так называемые дисциплинарные меры» [10, № 3, с. 96]. Благодаря этому сохранялось постоянно колеблющееся равновесие в общинной жизни. Проявления равенства и солидарности в современной (на тот момент) семье общинника народник расценивал как итог закономерного исторического развития института общины. Исключения из этого правила, безусловно, имели место - Харламов не отрицал их существования, однако истоки этих явлений он усматривал в деморализующей среде «города».
Образцом для исследователя служила «отделённая» (нуклеарная) семья, принадлежавшая к сельскому обществу. Супруги в такой семье, по мнению Харламова, имели «равное участие в семейных делах, равное право ручательства в общем имуществе и равную ответственность одного супруга за другого» [10, № 4, с. 72-73]. Это роднит взгля-
30
Вестник КГУ ^ № 3. 2017
ды Харламова с трудовой теорией происхождения собственности в крестьянской среде, разработанной А.Я. Ефименко. Современный исследователь Г.В. Лаухина отмечает, что Харламов справедливо указывал на взаимосвязь женского крестьянского труда и прав женщины внутри семьи [4, с. 5].
Принцип раздельного владения имуществом супругов в «культурных» семьях, в отличие от европейских стран, законодательно утверждённый в Российской империи, рассматривается современными исследователями права в качестве свидетельства имущественной самостоятельности женщины [2, с. 36]. Харламов же, руководствуясь идеей совместного трудового хозяйства, видел в нём шаг к семейной разобщённости. Уравнителем в отношениях супругов в «культурных» семьях выступают деньги, соответственно, полагал он, «каждого из супругов делают они или зависимым, или независимым, смотря по тому, у кого их больше» [10, № 3, с. 60]. На наш взгляд, размышления Харламова здесь также не выходят за рамки народнической доктрины: приоритет отдаётся этической категории семейного равноправия и солидарности перед правовым принципом имущественной самостоятельности.
Таким образом, политико-правовые взгляды народника, отличаясь определённым схематизмом и перевесом этического компонента над правовым, выражались в признании необходимости постепенного реформирования общественно-политических и гражданско-правовых отношений. Субъектам общественных отношений для полноценного диалога были необходимы гражданские свободы, при этом роль регулятора, отстаивающего интересы всех сословий, должно было играть государство, опирающееся на многоукладную правовую систему. Заостряя противоречия норм обычного и греко-римского права в области крестьянского судопроизводства и семейно-правовых отношений, народник настаивал на их возможном взаимодополнении, демонстрировал неразрывную связь правовых и социальных проблем. Все перечисленные усилия должны были способствовать преодолению разобщённости коллективного и индивидуального начал в общественно-политической и социально-правовой сферах, укреплению идей политико-правового плюрализма, формированию равноправного гражданского диалога в российском обществе второй половины XIX века.
Библиографический список
1. Браславский Р.Г. Социологический диагноз правовой культуры дореволюционной России //
Философия права в России: теоретические принципы и нравственные основания: материалы меж-дунар. науч. конф. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. -205 с. - С. 18-20.
2. Ворошилова С.В. Правовое положение женщин в России в XIX - начале XX вв: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Саратов, 2011. - 63 с.
3. Графский В.Г. Политические и правовые учения русских народников. Истоки и эволюция. - М.: Наука, 1993. - 319 с.
4. Лаухина Г.В. Женский труд в крестьянском хозяйстве Центрального Черноземья (60-е гг. XIX в. - начало XX вв.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Тамбов, 2012. - 23 с.
5. Мокшин Г.Н. Легальные народники и проблема государства как субъекта общественных преобразований // Вестник ВГУ Сер.: История. Политология. Социология. - 2009. - № 2. - С. 104-109.
6. Поликарпова Е.В. Программа реформ в идеологии раннего народничества // LEX RUSSICA (Научные труды МГЮА). - 2010. - № 4. - С. 707-717.
7. Фурман Ф.П., Фурман Т.Г. Некоторые аспекты философско-политико-правовой направленности идей основателей народничества // Теория и практика общественного развития. - 2013. - № 1 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// teoria-practica.ru/rus/files/arhiv_zhurnala/2013/1/ filоsоfiyа/fшman-fшman.pdf (дата обращения: 05.06.2017).
8. Хабибова Э.Х. Исследования народной жизни А.Я. Ефименко: субъективизм русского обычного права // Сумма философии. Екатеринбург, 2006. -Вып. 6. - С. 184-185.
9. Харламов И.Н. Веротерпимость и брак // Русский курьер. - 1883. - № 126. - С. 1-2.
10. Харламов И.Н. Женщина в русской семье // Русское богатство. - 1880. - № 3. - С. 59-107; № 4. - С. 57-112.
11. Харламов И.Н. Новые журналы и книги // Древняя и новая Россия. - 1881. - № 3. - С. 567584.
12. Харламов И.Н. Старообрядческое братство // Страна. - 1881. - № 23. - С. 3.
13. Харламов И.Н. Столкновение закона и обычая // Страна. - 1881. - № 66. - С. 2-3.
14. Харламов И.Н. Юридические журналы // Страна. - 1881. - № 42. - С. 4-5.
15. ШалашниковГ.В. Этические категории в народнической традиции русской философии права третьей четверти XIX века // Философия права. -2008. - № 1. - С. 13-17.
