CC BY
134
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2009. № 1
А.Е. Злотникова
ПОЛИТИКА США В ОТНОШЕНИИ ИРАКА в 1980-е гг.
17 января 1991 г. возглавляемая США коалиция начала военные действия под кодовым названием «Буря в пустыне» с целью освобождения Кувейта от иракской оккупации (им предшествовала операция «Щит в пустыне», проводившаяся с августа 1990 г.). Эта короткая победоносная война, ставшая классическим образцом применения военной силы США в районах их «жизненно важных интересов», а также ее предыстория заложили основы длительного противостояния Багдада и Вашингтона. В этой связи представляется целесообразным осветить недостаточно изученные аспекты формирования политики США в отношении Ирака на протяжении более чем десятилетия, предшествовавшего оккупации Кувейта. Ведь не будет большим преувеличением сказать, что Саддам Хусейн — проблема, в немалой степени созданная самими США (причем как раз в 1980-е гг.).
Еще в конце 1970-х гг. Ирак играл второстепенную роль в ближневосточной политике Соединенных Штатов. Задача обеспечения стабильности и безопасности региона Персидского залива была «поручена» двум мощным государствам — Ирану и Саудовской Аравии — гарантам американских стратегических и экономических интересов на Ближнем и Среднем Востоке. Вместе с тем Ирак занимал определенное место в геостратегических расчетах США. Для Вашингтона он был важен по многим причинам: и как крупный экспортер нефти, и как выгодный торговый партнер, и как важная составляющая военного «баланса сил» в регионе. За вторую половину 1970-х гг. Ирак создал хорошо оснащенную армию, закупая вооружение у Советского Союза, Франции, Италии, Югославии и постепенно усовершенствуя собственное. Перед Вашингтоном стояла задача возобновить дипломатические отношения с Багдадом (они были прерваны после Арабо-израильской войны 1967 г.) и восстановить экономические позиции американского бизнеса в Ираке. США стремились вовлечь Ирак в орбиту своего влияния, но не обладали четкой стратегией вовлечения, да и не предпринимали действительно серьезных усилий для достижения этой цели. В тот момент еще не было острой необходимости в Ираке как гаранте американских стратегических, экономических и политических интересов в регионе (эту роль по-прежнему выполняли Иран и Саудовская Аравия), да и сам Ирак не демонстрировал желания пойти на какое-либо существенное сближение с США.
Революция в Иране и ввод советских сил в Афганистан нарушили прежнюю американскую систему обеспечения безопасности в районе Персидского залива. Вашингтон опасался экспорта идей исламской революции в страны региона, что могло привести к выходу последних из сферы влияния США. Что касается ввода советских войск в Афганистан, то это «...создало бы еще большую угрозу безопасности на Ближнем и Среднем Востоке», — отмечал президент Дж. Картер1. В этой ситуации США стали делать гораздо большую, чем ранее, ставку на непосредственное использование американского военного потенциала для регулирования ситуации в выгодном для себя направлении. 23 января 1980 г. президент сформулировал так называемую «доктрину Картера»: «Попытка любой внешней силы добиться контроля над Персидским заливом будет расцениваться как угроза жизненно важным интересам США, и такое нападение будет отражено с помощью любых необходимых средств, включая военные»2.
Радикальные перемены, которые произошли в конце 1970-х гг. на Ближнем и Среднем Востоке, способствовали изменению места Ирака во внешнеполитических расчетах Вашингтона. Ирак стал восприниматься Соединенными Штатами как единственная страна в Персидском заливе, способная противостоять «новому» Ирану и его курсу и, следовательно, заслуживающая их поддержки. Национальные интересы США оказались объективно связаны с сохранением режима Саддама Хусейна, который стал считаться оплотом политической стабильности в регионе. Вместе с тем Вашингтон не был заинтересован в сильном Ираке с его возросшим экономическим и политическим влиянием. США поддерживали Израиль, а у Израиля насчет Ирака были «плохие предчувствия». «К тому, что Ирак участвовал во всех арабских войнах Израиля, — отмечалось в журнале «U.S. News and World Report», — добавились в конце 1970—1980-х гг. факты очевидного проявления Саддамом Хусейном «мании величия», его военных амбиций, его поддержки терроризма против Израиля»3. А главное, что после печального опыта с Ираном США в своей политике на Ближнем и Среднем Востоке уже не могли и не хотели целиком полагаться на «благожелательно настроенные» местные режимы. В сложившейся ситуации Вашингтон выработал новую стратегию — формирование двух полюсов противостояния в районе Персидского залива — Иран, с одной стороны, и Ирак и консервативные арабские режимы — с другой.
1 President Carter's address to the Nation January 4, 1980 // Department of State Bulletin. The official monyhly record of U. S. foreign policy. Wash., Vol. 80. N 2034. P. 35.
2 Statement by the President J. Carter. 1980, January 23 // Ibid. N 2035. P. B—C.
3 U.S. News and World Report. 1982, July 26. P. 18.
Совершенно очевидно, что Соединенным Штатам было сложно контролировать территорию, где два государства (Иран и Ирак) с претензиями на региональную гегемонию были практически независимыми от них и стремились проводить самостоятельную политику. Поэтому перед Вашингтоном стояла задача «столкнуть их лбами», а если они столкнуться — не мешать им. Разразившийся ирано-иракский конфликт как раз предоставлял Соединенным Штатам возможность не только восстановить собственные утраченные позиции, но и реализовать свои внешнеполитические интересы. США намеревались в ходе этого конфликта ослабить как Иран, так и Ирак, не допустить роста их политического и экономического влияния в регионе в результате победы над противником.
Фактически США способствовали разжиганию ирано-иракского конфликта. Администрация Дж. Картера пыталась подтолкнуть арабские страны Залива, прежде всего Ирак, к активным действиям против Ирана. На первом этапе войны Соединенные Штаты проявляли интерес к улучшению отношений с Ираком, так как главной целью американской политики на тот момент было не допустить быстрого поражения Багдада. Администрация США стремилась восстановить с ним дипломатические отношения. В октябре 1980 г советник президента по национальной безопасности Зб. Бжезин-ский в телевизионной программе говорил о возможности восстановления отношений с государством Хусейна: «Мы не считаем, что интересы США и Ирака в принципе несовместимы. Мы понимаем стремление Ирака к независимости, его желание видеть такой Персидский залив, безопасность которого обеспечена, и не думаем, что американо-иракские отношения должны вечно развиваться в духе антагонизма»4. И действительно, в 1981 г. в Багдаде состоялась промышленная выставка, куда впервые были приглашены США. Между двумя странами наблюдалось расширение торговых связей. Так, в 1981 г. американский экспорт в Ирак увеличился на 25% по сравнению с 1980 г., когда он в свою очередь был на 65% больше, чем в 1979 г.5 Американо-иракские отношения продолжали улучшаться, несмотря на бомбардировку Израилем ядерного реактора вблизи Багдада в июне 1981 г.
С середины 1982 г. военная инициатива практически полностью перешла к Тегерану, иракские войска были вынуждены оставить большую часть занятых территорий Ирана. Военные победы Ирана вызвали сильную озабоченность в США, ведь последние не были заинтересованы в победе той или иной противоборствующей стороны. Поэтому на втором этапе войны Соединенные Штаты, встре-
4 Newsweek. 1980, October 6. P. 34.
5 The Washington Report. 1982, May 31. P. 4.
воженные удачными наступательными операциями Ирана, стали гораздо активнее оказывать и экономическую, и военную поддержку Ираку. «США, которые долгое время рассматривали Ирак как союзника СССР, сейчас стремятся к восстановлению дружественных отношений», писал журнал «Time»6. Подобная позиция США объяснялась еще и тем, что сам Ирак проявлял готовность пересмотреть прежние американо-иракские отношения в сторону их потепления. Режим Хусейна, неся серьезные потери в войне, нуждался в займах и экономико-технологической поддержке со стороны США. В марте 1982 г. Вашингтон исключил Ирак из списка государств, поддерживающих и поощряющих терроризм (хотя в стране находился широко известный международный террорист Абу Нидал), тем самым активизируя торгово-экономические взаимоотношения и создавая предпосылки для возобновления сотрудничества с режимом Хусейна. Как позднее признавал Х. Коуч, директор контртеррористического отдела при Министерстве обороны США, ни у кого в администрации Р. Рейгана не было сомнений в том, что иракский лидер связан и взаимодействует с террористами. А главной причиной этого решения, по его словам, были политические мотивы — необходимость оказания поддержки Ираку в его войне с Ираном7.
Свидетельством потепления американо-иракских отношений были два визита в Багдад в 1983 г. специального посланника президента Р. Рейгана Д. Рамсфелда. Согласно рассекреченным в 2003 г документам8, стороны говорили о недопустимости такого исхода войны, в результате которого оказались бы ослабленными позиции Ирака и возросшими амбиции Ирана9. «Полуторачасовая встреча, начавшаяся теплым рукопожатием... была в русле политики президента Р. Рейгана, который в 1980-е гг. обхаживал иракского лидера как своего союзника», — отмечала газета «The Times»10. В 1984 г. США восстановили дипломатические отношения с Ираком. Американская администрация с воодушевлением говорила
6 Time. 1982. March 22. P. 33.
7 The Iraq War Reader. History, Documents, Opinions / Ed. by M. Sifry, Ch. Cerf. N.Y., 2003. P. 38.
8 В 2003 г. Архив национальной безопасности (National Security Archive) при Университете Дж. Вашингтона опубликовал рассекреченные документы, посвященные взаимоотношениям США с Ираком в первой половине 1980-х гг. (это и отчеты о поездках Д. Рамсфелда в Ирак, и директивы о национальной безопасности № 99 и 139, и доклады, посвященные использованию режимом Хусейна химического оружия, и т.д.).
9 United States Interests Section in Iraq Cable from W. Eagleton, Jr. to the Department of State. «Ramsfeld Visit to Iraq». 1983, December 10 [Электронный ресурс] / National Security Archive Electronic Briefing Book N 82 / The National Security Archive. Режим доступа: http://www.gwu.edu//nsarvichiv/NSAEBB/NSAEBB82/index/htm
10 The Times. 2002, December 31. P. 6.
об этом, как об одном из «самых позитивных моментов для американской политики в регионе Персидского залива»11.
Помощь режиму Хусейна со стороны Вашингтона шла по нескольким направлениям. Во-первых, Ираку была оказана серьезная экономическая поддержка. Так, в 1983 г. Багдад получил кредит в размере 300 млн долл. от Министерства сельского хозяйства США. В 1984 г. Соединенные Штаты предоставили кредиты на сумму в 345 млн долл., а в 1985 — на сумму в 675 млн. Во-вторых, очень активно развивалось сотрудничество в военной сфере. Большие партии оружия регулярно направлялись в Иорданию, Египет и Кувейт, и одобрялась их последующая переправка в Ирак. Багдад получал от США товары «двойного назначения», которые требовались для гражданских нужд, но могли быть использованы в военных целях. В 1982 г. Багдад купил 60 вертолетов «Hughes» (гражданская версия вертолета, находившегося на вооружении американской армии во время войны во Вьетнаме), из которых по крайней мере 30 единиц использовались для тренировочных полетов военных пилотов12. США предоставляли Ираку разведывательные сведения о военных планах Ирана.
Вашингтон был в курсе того, что Ирак в войне против Ирана использует химическое оружие, но занял очень мягкую позицию по этому вопросу. Журнал «Time» прокомментировал позицию США следующим образом: «Американские дипломаты в приватной беседе с иракскими официальными лицами выразили свою озабоченность в связи с использованием Ираком отравляющих веществ, но официально эти действия не осудили, так как это, по их мнению, ослабило бы и то небольшое влияние, которое Вашингтон имел в Ираке»13. Кроме того, весной 1984 г. США пересмотрели свою политику «продажи техники и оборудования "двойного назначения" для развития ядерной программы Ирака» и пришли к выводу о необходимости ее расширения14.
На последнем этапе войны на политику США в отношении Ирака стали оказывать существенное влияние два фактора. Во-первых, с приходом к власти М. Горбачева Советский Союз перестал
11 Prepared Statement by the Assistant Secretary of State for Near Eastern and South Asian Affairs (Murphy). 1985, September 18 // American Foreign Policy: Current documents, 1985. Wash., 1987. P. 551.
12 The Iraq War Reader. History, Documents, Opinions. P. 35.
13 Time. 1984, March 12. P. 22.
14 Department of State, Special Adviser to the Secretary on Nonproliferation Policy and Nuclear Energy Affairs Memorandum «U.S. Dual-Use Exports to Iraq: Specific Actions». 1984, May 9. [Электронный ресурс] / National Security Archive Electronic Briefing Book N 82 / The National Security Archive. Режим доступа: http://www.gwu. edu//nsarvichiv/NSAEBB/NSAEBB82/index/htm.
рассматриваться Вашингтоном как «угроза для государств Персидского залива». Это в свою очередь снизило для Запада важность Ирана как «буферной зоны» от Советского Союза и предоставило США свободу рук в непосредственном противостоянии с Ираном в Персидском заливе. Второй фактор — это реальная угроза разгрома Ирака в войне. В такой ситуации США стали откровенно враждебны по отношению к Ирану, хотя и продолжали утверждать, что не заинтересованы в победе той или иной стороны. Можно говорить о том, что с 1987 г. США заняли агрессивную и настойчивую позицию благоприятствования Ираку. Один израильский историк охарактеризовал отношения между двумя странами как «американо-иракский медовый месяц»15. Между Вашингтоном и Багдадом установилось прочное технологическое, экономическое, военное и политическое сотрудничество. Согласно показаниям Г. Тейчера, бывшего чиновника Совета национальной безопасности, США «активно поддерживали военные усилия Ирака тем, что предоставили ему многомиллиардный кредит и данные военной разведки и отслеживали продажу вооружения Ираку третьими странами, дабы Ирак был обеспечен всем необходимым»16. Резко возрос американский импорт иракской нефти — с 80 тыс. барр. в день в 1985—1987 гг. до 675 тыс. ежедневно в 1989 г.17 И, по данным Эскпортно-импортного банка США, почти половина средств от продажи нефти расходовалась в Ираке на закупки вооружений за рубежом и военное строительство18. Поддержка Соединенными Штатами Ирака не прекратилась даже после того, как в 1986 г. эксперты ООН подтвердили, что Багдад, в нарушение Женевской конвенции, использовал против Ирана химическое оружие.
Таким образом, изменение военно-политической ситуации в регионе в конце 1970-х — начале 1980-х гг. благоприятным образом сказалось на нормализации американо-иракских отношений. В итоге на протяжении всей ирано-иракской войны Соединенные Штаты оказывали поддержку Ираку. Но важно иметь в виду, что эта поддержка не ставила целью превратить Ирак в союзника и тем более — чтобы он победил в противоборстве с Ираном. Вашингтон был заинтересован в окончании войны без победителя и побежденного. Ирак так и не занял в американской стратегии то место, которое удалось занять «шахскому» Ирану. США не были готовы
15 Baram A. Iraq: Between East and West // The Iran-Iraq war — impact and implications / Ed. by E. Karsh. Tel-Aviv, 1987. P. 88.
16 The Times. 2002, December 31. P. 7.
17 Oil Sales to Iraq and more details on Matrix-Churchill Corp.: House of Representatives. 1992, September 21 // U. S. Congress. Congressional Record. Wash., 1992. Vol. 138. P. 8822.
18 Bush Administration had acute knowledge of Iraq's military industrialization plans: House of representatives. 1992, July 27 // Ibid. P. 6699.
доверять режиму Хусейна, не рассчитывали на Багдад как на своего стратегического партнера да и, скорее всего, не были заинтересованы в этом (неудачный опыт с Ираном давал о себе знать). У США вообще не было четкого представления о том, какой статус может обрести Ирак после победы над Ираном с американской помощью. Ведь, по сути, было два варианта развития событий — либо Ирак станет региональной державой-гегемоном, но при этом послушной, неагрессивной, действующей в интересах США, либо, почувствовав вкус победы, он будет стремиться к безусловному лидерству без оглядки на реакцию американской стороны. Второй вариант развития событий был, безусловно, не в интересах Вашингтона, но именно по этому сценарию они и развивались, и с этим нужно было считаться. Американский политический истеблишмент был вынужден признать, что в результате ирано-иракской войны роль Ирака в регионе значительно возросла. Ирак завершил войну с Ираном с большим грузом внешней задолженности и внутренних социальных проблем. Ведь Саддам, по сути, «жил в кредит» с огромными долгами, с требованиями новых заимствований у соседей, списания долгов и с ожиданиями помощи от США. Но амбиций иракскому лидеру, озлобленному неполной победой над Ираном, было не занимать. Он хотел все и сразу — одним ударом и решить проблему долгов, и добиться признания в качестве ведущей державы регионального уровня, и окончательно запугать соседей.
В сложившейся ситуации Соединенным Штатам необходимо было определить, какой внешнеполитической линии придерживаться в отношении режима Хусейна. В правящей элите США обозначились два подхода к тому, какой должна быть американская политика в регионе Залива в новых условиях. Выразителем первого подхода был Государственный департамент, и эта точка зрения являлась официальной позицией администрации Буша-старшего. Сторонники этой позиции выступали за сотрудничество с Ираком и были убеждены в необходимости проводить в отношении Ирака политику мира. Окружение сначала Р. Рейгана, а затем и Дж. Буша полагало, что, используя дипломатию и экономические и политические контакты, можно превратить Хусейна в «квазитоталитарного лидера в границах своего государства», который сможет действовать разумно и предсказуемо во внешнеполитических делах19. Выразителями второго подхода были большая часть конгрессменов и Министерство обороны. Средства массовой информации также придерживались данной позиции. Они предлагали серьезно взгля-
19 Interview with the Assistant Secretary of State for Near Eastern Affairs R. Murphy (N.Y. 1933, May 21 / Karabell Z. Backlife: U.S. policy toward Iraq, 1988 — 2 August 1990 // Middle East Journal. 1995. Vol. 49. N 1. P. 31—32.
нуть на проблемы, которые замалчивались в период войны, такие, как: нарушение в Ираке прав человека, продолжающаяся поддержка международных террористических организаций и растущий аппетит в отношении использования оружия массового пора-жения20. По их мнению, Ирак потенциально становился фактором агрессии в регионе. Журнал «The New Republic» писал: «Хорошая новость состоит в том, что Иран проиграл войну, плохая — что Ирак ее выиграл. Ирак сейчас — самое воинственно настроенное арабское государство. Хвала, воздаваемая западными государствами и высокопоставленными лицами, лишь усилит стремление Ирака к поиску новых возможностей укрепления своего прести-жа»21. На протяжении всего периода с окончания ирано-иракской войны и до августа 1990 г. шла острая борьба между представителями этих двух разных подходов США в отношениях с Саддамом Хусейном. Основные разногласия между президентом и Конгрессом наблюдались по вопросам использования Багдадом отравляющих газов против курдов, разработки Ираком химического, биологического и атомного оружия, предоставления США кредитов режиму Хусейна, а также по проблемам, касающимся отношений Ирака с Израилем.
В связи с газовой атакой против курдов Конгресс и общественное мнение выступили за применение жестких санкций против Ирака. Сенатор К. Пелл выступил инициатором законопроекта, который стал известен как «Закон о предотвращении геноцида», и предлагал проводить политику торгового эмбарго с Ираком до тех пор, пока не появится четких доказательств того, что Багдад «не практикует геноцид». Но законопроект не был принят. Пресса пестрела публикациями, в которых подтверждались факты финансового сотрудничества Ирака с США. Так, стало известно, что несколько сотрудников филиала крупного итальянского банка в Атланте за период с конца 1988 и до лета 1989 г. незаконно выдали Ираку кредитов на 3 млрд долл. и обещали впоследствии дополнительно еще 920 млн. В ходе расследования выяснилось, что эти средства расходовались на закупку оружия, запрещенной технологии и производство товаров «двойного назначения». В прессе также активно обсуждалась тема военного потенциала Ирака и разработок ядерного оружия. В одной из статей в журнале «Newsweek» ее авторы пришли к выводу о том, что Саддам создал в регионе Ближнего и Среднего Востока «новую военную супердержаву»: «Хотя военная машина Израиля остается пока самой устрашающей в регионе, иракская армия в самое ближайшее время займет ее
20 Pollack K. The threatening storm. The USA and Iraq: the crisis, the strategy, and the prospects after Saddam. N.Y., 2002. P. 28.
21 The New Republic. 1988, August 22. P. 7.
место. США ничего не делали, чтобы приструнить Саддама, а ограничились лишь еле слышными нотами протеста против разработок им химического оружия»22.
Даже после подобных разоблачений президент и Государственный департамент оставались верны своей позиции. 2 октября 1989 г президент подписал секретную Директиву о национальной безопасности, NSD26 (рассекречена в 1999 г.), в которой изложил свою позицию в отношении Ирака. В ней было заявлено буквально следующее: «Хорошие отношения между США и Ираком отвечают нашим долгосрочным интересам и гарантируют стабильность в регионе Персидского залива и Ближнего Востока. Соединенным Штатам необходимо дать Ираку экономические и политические стимулы для следования умеренному курсу и для усиления нашего влияния на это государство. В то же время иракский лидер должен понимать, что любое незаконное использование химического или биологического оружия спровоцирует применение с нашей стороны экономических и политических санкций»23. Важно подчеркнуть, что речь шла именно о санкциях, а не о применении силы (интервенция и т.п.). Президент не поставил под сомнение целесообразность предоставления Багдаду кредитов, а, напротив, выступил за очередной займ Ираку на сумму в 1 млрд долл. в ближайшее время и 500 млн в начале 1990 г.24 Несмотря на очевидные свидетельства о наличии у Ирака агрессивных планов и их поэтапной реализации (в декабре 1989 г. было проведено частичное испытание многоступенчатых ракет «Аль-Абид», в феврале 1990 г. стало известно о строительстве в Ираке установки для обогащения урана в Тармиях), позиция официального Вашингтона оставалась неизменной. На протяжении 1990 г. вплоть до августа Государственный департамент США закрывал или делал вид, что закрывает глаза на активные действия Ирака, которые никак не соответствовали «умеренному курсу».
25 июля 1990 г. состоялась встреча Саддама с американским послом в Ираке Э. Гласпи. Хусейн в очередной раз высказал свое недовольство по поводу активной антииракской кампании в американской прессе и позиции Конгресса, настаивавшего на применении жестких санкций к Ираку. Гласпи же, согласно инструкции из Вашингтона, заверила Хусейна в том, что президент Буш стремится лишь к «стабильности в регионе Персидского залива и дру-
22 Watson R, Barry J. Letting a Genie out of a Bottle // Newsweek. 1988, September 19. P. 16.
23 National Security Directive 26 [Электронный ресурс] / Federation of American Scientists. Режим доступа: http://www.fas.org/irp/offdocs/nsd/nsd26.pdf
24 KarabellZ. Backfire: U.S. policy toward Iraq. 1988 — 2 August 1990 // Middle East Journal. 1995. Vol. 49. N 1. P. 37.
жественным отношениям с Ираком»25. Осторожные и «дипломатичные» заявления президента США и членов его администрации в отношении Саддама Хусейна были интерпретированы в Багдаде как признак слабости и нежелания США вмешиваться в дела региона. Один высокопоставленный представитель Пентагона позже отмечал в этой связи следующее: «Ни разу до вторжения Ирака в Кувейт президент Буш даже не намекнул на возможность применения Соединенными Штатами силы в случае акта агрессии. Не делал он это, так как даже не думал о том, что ему придется использовать силу... Господин Буш и его советники были ослеплены своей дружественной расположенностью к Саддаму и своим невниманием к ситуации, которую они неправильно оценивали, до того момента, как у них не осталось никакого другого выбора, кроме войны»26. Это вселяло в Хуссейна уверенность, что США не будут вмешиваться в случае ирако-кувейтского конфликта.
Вместе с тем существует еще одна весьма интересная точка зрения на мотивы подобной позиции американской стороны. Она основывается главным образом на другой версии разговора Э. Гласпи с Саддамом 25 июля 1990 г. При обсуждении взаимоотношений между Ираком и Кувейтом Гласпи заявила иракскому лидеру: «Мы не принимаем чью-либо сторону в территориальных спорах». Как отмечал советник Дж. Буша по национальной безопасности Б. Скоу-крофт, позже эти слова Гласпи были истолкованы, как если бы США «проявляли свое безразличие в этом вопросе» и давали Саддаму «зеленый свет» на захват территории своих соседей27. А за день до вторжения Ирака в Кувейт помощник госсекретаря Дж. Келли практически повторил эту же мысль на слушаниях в Конгрессе, сказав: «Исторически США воздерживались занимать ту или иную позицию по пограничным спорам между государствами—членами ОПЕК»28. Когда председатель комитета задал вопрос о возможной реакции Соединенных штатов в случае нападения Ирака на Кувейт, Келли ушел от ответа, отметив, что «так как пока об этом можно говорить только гипотетически, остается лишь воздерживаться от комментариев»29. У Вашингтона было достаточно причин не препятствовать втягиванию Багдада в оккупацию Кувейта, чтобы затем нанести по нему удар. Вполне возможно, что заявление Э. Гласпи было продуманной провокацией, рассчитанной
25 Ibidem.
26 The New York Times. 1991, July 17. P. A21, 22; 1992, October. P. 27.
27 Буш Дж., Скоукрофт Б. Мир стал другим / Пер. с англ. М., 2004. С. 120.
28 Developments in the Middle East. 1990, July. Hearings before the Subcommittee on Europe and the Middle East of the House Committee on foreign affairs. House of representatives, 101st Congr., 2d sess., 1990. July 31. Wash., 1991. P. 14.
29 Ibidem.
на вовлечение Ирака в конфликт с целью его изоляции в арабском мире, свержения режима Хусейна и установления более «надежного» военного присутствия США в регионе.
Но отчего произошли подобные перемены в позиции Вашингтона? Почему Хусейн из «друга» США превратился в «изгоя»? Ответ, скорее всего, кроется в том, что произошел поворот в самой американской стратегии. Вполне вероятно, что предстоящую операцию США могли изначально моделировать как призванную решать глобальные проблемы. В условиях крушения социалистических режимов в Восточной Европе и постепенной утраты Советским Союзом своего международного авторитета перед США стояла масштабная задача: завладеть освобождающимися сферами влияния и установить «новый мировой порядок», который нейтрализовал бы советское участие в процессах, происходивших в стратегически важном регионе Ближнего и Среднего Востока в том числе. Агрессия в отношении суверенного государства давала повод Вашингтону использовать механизм санкций ООН против Ирака с последующим одобрением применения силы30. Отныне США могли, прикрываясь лозунгом «восстановления суверенитета Кувейта», сокрушить режим Хусейна и обеспечить себе выгодные позиции в стратегической зоне Персидского залива.
Таким образом, совершенно очевидно, что главной целью политики Вашингтона в отношении Ирака на протяжении 1980-х гг. было сохранить благоприятное для себя положение в регионе Персидского залива. Менялись лишь пути достижения этой цели: если раньше (в начале — середине 1980-х гг.) Соединенным Штатам для реализации своих планов на международной арене нужны были лидеры, подобные Хусейну, то в новых исторических условиях Вашингтон решил не просто обойтись без Хусейна как возможного посредника, но даже вовлечь его в свою хитроумную игру. А развязкой в этой игре стала военная оккупация Ирака, которая ранее была немыслима для США.
Поступила в редакцию 04.06.2008
30 См.: Львов П. Уроки иракского кризиса. О политике США в Персидском заливе [Электронный ресурс] / Русское воскресенье. Режим доступа: http://www. voskres.ru/articles/ljvov.htm
4 ВМУ, история, № 1
49
