CC BY
148
Институт единоначалия в Красной армии в 1920-е годы
10. Российский государственный военный архив. Ф. 9: Политическое управление РККА.
11. Советские Вооруженные Силы. Вопросы и ответы. Страницы истории. М., 1987.
12. Тимофеечев М.Н. Единоначалие в советских вооруженных силах. М., 1978.
Об авторе
В. А. Дороничев — асп., РГУ им. И. Канта.
УДК 947.088
А. И. Шевельков
ПОЛИТИКА ЛИКВИДАЦИИ «НЕПЕРСПЕКТИВНЫХ» НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ В РОССИИ И ЕЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Рассматриваются отдельные аспекты аграрной политики государства в 1960—70-е гг. XX в. На основе новых архивных материалов анализируется переселенческая политика, которая привела к росту миграции, ликвидации тысяч мелких населенных пунктов, обострила проблему трудовых ресурсов. Результатом этой политики было и снижение уровня сельскохозяйственного производства.
The article deals with some aspects of the state agricultural policy in the 1960-1970s. The newly discovered archive materials have laid the basis for the analysis of the resettlement policy, which resulted in the growth of migration, liquidation of thousands of smaller settlements, led to a lack of labour force. A decrease in agricultural production is another consequence of this policy.
Одним из направлений аграрной политики СССР в 1960—80-е гг. являлось переселение сельских жителей из так называемых «неперспективных» населенных пунктов на центральные усадьбы колхозов и совхозов. Еще в 1950-е гг. в процессе укрупнения хозяйств, преобразования колхозов в совхозы такое переселение рассматривалось и преподносилось не только как производственная необходимость, но и как забота о лучших условиях жизни селян. Для российского Нечерноземья таким образом пытались сократить миграцию жителей, приобретавшую угрожающие масштабы, в целях сохранения трудовых ресурсов. За период 1959—1970 гг. отток сельского населения составил 1,7 млн человек [1, л. 58]. Особую тревогу вызывало резкое сокращение в Нечерноземной зоне трудоспособного населения молодого возраста. Если за 1959—1969 гг. общая численность сельского населения зоны уменьшилась на 20 %, то численность сельских жителей в возрасте 20—29 лет — более чем в два раза. В начале 1970-х гг. в РСФСР молодежь в возрасте 17—19 лет составляла в общей численности сельско-
39
Вестник РГУ им. И. Канта. 2007. Вып. 12. Гуманитарные науки. С. 39—43.
40
го населения 12,7%, тогда как в Центральном районе — 5,2%, а в Северо-Западном — 6,1 %.
Это было связано и с тем, что в период с 1960 по 1970 г. в резко снизилась рождаемость. Если в 1960 г. в РСФСР на 1000 человек рождалось 23, то в 1970 г. — только 14 детей. На рубеже 1960—70-х гг. уже в 13 областях Нечерноземья была отмечена естественная убыль населения, то есть смертность стала превышать рождаемость [1, л. 58]. При этом усиливался процесс не только сокращения сельских населенных пунктов, но и роста численности мелких населенных пунктов, в которых было менее 10 дворов. К примеру, в Новгородской области, при общем сокращении количества сельских населенных пунктов в 1961—1971 гг. на 16%, количество поселков с числом жителей до 25 человек увеличилось на 12% [2, л. 5].
Сельское хозяйство Новгородской, Псковской, Смоленской областей испытывало наибольшие проблемы с трудовыми ресурсами, старением населения. Так, в колхозах Псковской области на 100 трудоспособных колхозников приходилось 96 человек старшего возраста, тогда как в среднем по РСФСР — только 56. В города и рабочие поселки уходила наиболее трудоспособная, молодая часть колхозников. В трех вышеназванных областях за 1961—1971 гг. численность сельских жителей в трудоспособном возрасте уменьшилась на 34—35%. Во многих экономически слабых хозяйствах число колхозников сократилось более чем в два раза. В 1971 г. обеспеченность рабочей силой в хозяйствах Новгородской области составляла 80% [1, л. 58].
Сокращение трудовых ресурсов, старение сельского населения наряду с другими причинами оказывали существенное влияние и на уменьшение сельскохозяйственных угодий, снижение уровня сельскохозяйственного производства. К примеру, только за 1960—1970 гг. площадь пашни в Новгородской и Псковской областях сократилась на 30 и 38 тыс. га соответственно. Россия — чуть ли не единственная из великих держав страна, где сокращение сельскохозяйственной занятости привело к сокращению сельского населения и сельских поселений. В начале XX века в России было около полумиллиона деревень, к 1970 г. — 150 тыс. [3, с. 399]. Это приводило и к росту числа нерентабельных хозяйств. Если в целом по Нечерноземью в 1970 г. 34% хозяйств были убыточными, то, к примеру, в Новгородской области — 61 %.
Несмотря на ряд партийно-государственных решений, в 1960-е гг. масштабы мелиоративных работ в Нечерноземье, прежде всего в Северо-Западном и Центральном районах РСФСР, росли медленно, что констатировалось в документах пленумов и съездов ЦК КПСС, Совета министров СССР.
Проблемы мелиорации Нечерноземной зоны стали предметом критического обсуждения на пленуме (июль 1970 г.) и Политбюро ЦК КПСС (январь 1971 г.), что предопределило усиление внимания руководства РСФСР к этому региону. По мнению специалистов, низкий уровень мелиорации земель, залесенность и заболоченность площадей, мелкоконтурность, наличие большого количества кислых почв серьезно осложняли ведение сельского хозяйства в Нечерноземной зоне, в том числе в Северо-Западном районе (за исключением Ленинградской об-
Политика ликвидации «неперспективных» населенных пунктов в России
ласти). В соответствии с планом развития народного хозяйства в Северо-Западном и Центральном экономическом районах в 1972—1975 гг. предусматривалось произвести осушение земель на площади 671 тыс. га. Решение этой задачи напрямую было связано с сселением 10,6 тыс. дворов (с количеством жителей до 50 человек) с общей численностью населения 29 тыс. человек.
Переселение жителей Нечерноземья из мелких населенных пунктов в перспективные поселки, центральные усадьбы колхозов и совхозов руководство страны рассматривало как важное социально-экономическое мероприятие. Однако процесс укрупнения сельских населенных пунктов велся «крайне медленно». Для его ускорения председатель Совмина РСФСР М. С. Соломенцев в ноябре 1971 г. направил письмо в Совмин СССР. В нем была подтверждена необходимость проведения мелиоративных работ, «без которых во многих областях... невозможно дальнейшее развитие сельского хозяйства», и четко сформулирована «объективная» потребность осуществления переселенческой политики: «Наличие небольших поселков в составе колхозов и совхозов осложняет их производственнофинансовую деятельность, не позволяет проводить концентрацию производства и рационально использовать трудовые ресурсы, серьезно усложняет культурно-бытовое и медицинское обслуживание населения», вызывает миграцию сельского населения, которая во многих областях сопровождается дальнейшим увеличением числа мелких населенных пунктов.
По мнению российского руководства, отсутствие надлежащего финансирования сдерживало переселенческую политику. Поэтому предлагалось распространить на Северо-Западный и Центральный районы РСФСР постановление союзного правительства о системе финансовых мер, связанных с переселением жителей с хуторов, расположенных на землях Прибалтийских республик (от 4 января 1966 г.). Годом ранее распоряжением правительства указанный порядок был распространен на граждан, переселяющихся из расположенных на осушаемых землях мелких населенных пунктов Новгородской области, насчитывающих не более 10 дворов [2, л. 11]. Госбанку СССР рекомендовалось предоставлять всем сельским жителям кредит на новое строительство [2, л. 5—7]. Госплан СССР не только поддержал эту просьбу, но и определил объемы затрат на проведение мероприятий по переселению в размере 62 млн руб., а также сумму долгосрочного кредита для колхозов в размере 16 млн руб. При этом только 35% от выделенных кредитов необходимо было возвратить государству. На первый взгляд это выглядело достаточно льготным условием, если не учитывать того тяжелого финансового положения, в котором находились колхозы в этих районах [2, л. 9, 10].
Министерство финансов и Госбанк СССР только в феврале 1972 г. подготовили свой вариант проекта распоряжения Совета министров СССР. В нем предлагалось предоставлять кредит колхозам на строительство жилых домов (общественного жилого фонда) и надворных построек для колхозников, переселяющихся из мелких населенных пунктов, в размере сметной стоимости на срок до 15 лет. Гражданам, изъявившим желание переселиться в центральные усадьбы, намечалось выдавать на эти же цели кредит в размере до 3500 руб. на одну семью на
41
42
срок до 15 лет с погашением начиная с третьего года и с отнесением 35% суммы кредита за счет государства. По расчетам этих финансовых учреждений, государственные расходы должны были составить не 62 млн руб., как предполагал Госплан СССР, а всего 33 млн руб., а также
10,6 млн руб. долгосрочного кредита вместо 16 млн руб.
Только в апреле 1972 г. было принято соответствующее распоряжение союзного правительства, которое касалось переселенцев СевероЗападного и Центрального района РСФСР. Несколько позже (2 июня 1972 г.) подобное распоряжение было распространено и на Калининградскую область [2, л. 1—2]. Выделенных средств не хватало для выполнения программы переселения, что также усилило миграцию сельского населения в города. С середины 1970-х гг. «новое дыхание» политике ликвидации «неперспективных» населенных пунктов придала масштабная программа преобразования Нечерноземной зоны.
В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 20 марта 1974 г. в Нечерноземной зоне РСФСР намечалось сселить до 1990 г. в основном всех жителей из хуторов и мелких населенных пунктов в перспективные поселки КОЛХОЗОВ И СОВХОЗОВ [4]. Уже в 1976—1980 гг. планировалось сселить жителей из 170 тыс. дворов, в том числе в Северо-Западном районе — из 30 151 дворов. В Новгородской и Псковской областях объемы сселения были одними из самых масштабных и составляли соответственно 11 270 и 9 960 дворов. Самое высокое задание (8 456 семей) приходилось на Ленинградскую область, что составляло более 10% от общей программы сселения по совхозам. Речь шла о реализации широкой программы превращения Ленинградской области в сплошную зону совхозов.
Необходимо отметить, что цифра «170 тыс. дворов» отнюдь не означала такого же количества семей, которым потребуется создать необходимые жилищно-бытовые условия и оказать финансовую помощь. В одном дворе могли проживать и две-три семьи. Но подход к сселению по количеству семей не был положен в основу «контрольных» цифр. И это заранее предопределило недостаточное финансирование для их переселения, создало проблемы при выделении жилья, так как все семьи, жившие перед переселением под одной крышей, претендовали на отдельное жилье. При этом, чтобы показать более значимые результаты переселенческой политики, местные власти и партийные органы в своих отчетах в ЦК КПСС называли число не дворов, а семей.
Переселение началось, а проекты планировок и застроек центральных усадеб, планы организационно-хозяйственного устройства совхозов и колхозов с учетом комплексного строительства производственных, культурно-бытовых и других объектов отсутствовали [5, оп. 67, д.109, л. 93]. «Росколхозстройобъединению» предстояло в 1976—1980 гг. провести работы по сселению около 90 тыс. из 170 тыс. дворов из неперспективных населенных пунктов и хуторов, построив при этом 6 млн кв. метров жилой площади, общеобразовательных школ на 200 тыс. мест, клубов и домов культуры на 200 тыс. мест и т. д. В общей сложности надо было освоить около 6 млрд руб. капитальных вложений, что более чем в 2 раза превышало аналогичную сумму предшествующей
Политика ликвидации «неперспективных» населенных пунктов в России
пятилетки. Однако имеющиеся мощности строительных организаций не позволяли освоить такие средства рационально [5, оп. 67, д. 344, л. 7].
Уже в 1974—1975 гг. выявились проблемы в выполнении заданий по строительству в Нечерноземье. Не была широко внедрена и система кредитования индивидуального и кооперативного строительства на селе, хотя такой опыт в стране уже имелся. За 1971—1975 гг. членам сельских жилищно-строительных кооперативов в Литве было предоставлено кредитов на сумму 27,5 млн руб., или в 5 раз больше, чем в РСФСР. С помощью этих кредитов построено 36 тыс. индивидуальных и кооперативных домов (квартир), что дало возможность ликвидировать
30,7 тыс. хуторов и малонаселенных пунктов [5, оп. 69, д. 1087, л. 116—120].
С 1974 г. в ЦК КПСС поступала информация о нежелательности форсирования переселения без создания нормальных жилищных и социально-бытовых условий, высказывались предупреждения о необходимости учитывать ошибки прошлого [5, оп. 76, д. 476, л. 17, 18, 143], но они услышаны не были. В итоге результаты переселенческой политики в Нечерноземье оказались низкими. Например, за 1976—1978 гг. было сселено 36,5 тыс. семей, что составило только 42% от плана. Нерешенными остались и проблемы роста миграции и трудовых ресурсов. В 1978 г. в Новгородской, Псковской, Смоленской и других областях Нечерноземья свыше половины всех колхозов и совхозов имели механизаторов меньше, чем было тракторов. В среднем же по региону дефицит кадров составлял от 11 до 24%, а текучесть — 45,6%. За период 1974—1978 гг. из села выбыло 1,6 млн человек, преимущественно трудоспособного возраста [5, оп. 67, д. 109, л. 98].
В письме в ЦК КПСС от 1980 г. Псковский обком партии докладывал: «Планомерно ведется работа по сселению с хуторов и мелких населенных пунктов. В десятой пятилетке переселено около 4,5 тыс. дворов. В этих целях для колхозов и совхозов изготовлено 1223 сруба, поставлено 824 щитовых дома» [5, оп. 77, д. 401, л. 56]. Эти цифры означали, что партийно-государственное задание по переселению здесь было выполнено менее чем на 50%. Не случайно в 1990 г. секретариат ЦК КПСС констатировал: «Крайне тяжелая обстановка с обеспечением села рабочей силой сложилась в Центральном, Северо-Западном регионах...» [6, оп. 20, д. 9, л. 2].
Список источников и литературы
1. Государственный архив Российской Федерации. Ф. А-616. Оп. 3. Д. 8026.
2. Государственный архив Российской Федерации. Ф. А-259. Оп. 46. Д. 2305.
3. Аграрная реформа в России. М., 2000.
4. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР» (20 марта 1974 г.) // Ленинская аграрная политика КПСС. М., 1978. С. 393.
5. Российский государственный архив новейшей истории. Ф. 5.
6. Российский государственный архив новейшей истории. Ф. 89.
Об авторе
43
А.П. Шевельков — канд. ист. наук, доц., зав. каф. отечественной истории и экономической теории, Коломенский государственный педагогический институт, shevelkov51@mail.ru.
