CC BY
287
Теоретическая политология
УДК 324
ПОЛИТИЧЕСКОЕ УЧАСТИЕ, ДЕМОКРАТИЯ И ПОПУЛИЗМ В ЦИФРОВУЮ ЭПОХУ1
А. Н.Кулик
Российская академия наук, Институт научной информации по общественным наукам, ул. Кржижановского, д. 15, к. 2, Москва, 117218, Россия
Цифровая революция создала технологические предпосылки эволюции модели правления в сторону расширения политического участия. Однако вторжение информационных технологий в политику, наряду с созданием новых возможностей участия, порождает и новые столь же большие риски. Недемократические режимы используют потенциал ИКТ для манипулирования общественным сознанием и усиления контроля над обществом. Но проблема манипулирования с помощью сетевых технологий участием граждан в политике и, в частности, в выборах, посредством которых правящие элиты легитимируют свою власть, актуальна не только для «недодемократий». Президентские выборы 2016 г. в США, на которых использование технологий политического маркетинга в социальных сетях сыграло важную роль в победе Дональда Трампа, ставят под сомнение традиционное представление о демократии, в основе которого лежит политическое участие. Отмечается углубление разрыва между электоратом и доминантным политическим истеблишментом, следствием которого стал всплеск популизма, бросающего вызов политике, какой она была на протяжение всего времени после Второй мировой войны.
Ключевые слова: цифровая революция, политическое участие, делиберативная демократия, избирательная кампания, интернет-маркетинг, кризис демократии, популизм.
В нормативистском демократическом дискурсе политика воспринимается как сфера взаимодействия государства и граждан, направленного на всеобщую организацию жизнедеятельности общества. Участие граждан в «управлении делами государства» — это участие в политике. Именно оно является конституирующим признаком гражданского общества, отличающим последнее от популяции, не обладающей политической субъектностью.
Интеракция и коммуникация в политике рассматриваются как единый процесс, и развитие информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), увеличивающее потенциальные возможности коммуникации граждан между собой и их взаимодействия с государством, не может не оказывать на него воздействия. Социальные сети с тематическими веб-форумами и мессенджерами для мгновенного обмена мультимедийными сообщениями, блоги, электронная почта и списки рассылки, группы новостей, текстовые, видео- и голосовые чаты и приложения на платформе Wiki составляют технологический арсенал делибе-
1 В статье получили развитие основные положения выступления автора на V Международной научно-практической конференции «Социальный компьютинг: основы, технологии развития, социально-гуманитарные эффекты» (ISC-16), Москва, 1-3 декабря 2016 г
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2017
ративной демократии, которая, по замыслу ее последователей, предполагает постоянное обсуждение гражданами актуальных проблем совместной жизнедеятельности и выработку по ним консенсуса, активное участие в политике, вплоть до прямого участия в процессах принятия решений. С ростом доступности широкополосного мобильного Интернета большим группам населения2 эти технологии способны, согласно распространенному мнению, преобразовать всю систему взаимоотношений между гражданами и государством в сторону смещения властного потенциала от государства к обществу. Маршалл Маклюэн, исследовавший воздействие средств коммуникации на человека и общество, еще в начале 1960-х годов утверждал, что появление электронных средств коммуникации означает пришествие современного этапа развития цивилизации.
На фоне развернувшейся в мире в начале 1980-х годов цифровой революции, которая охватила все аспекты социальной жизни, и среди широкой общественности, и в научной среде, особенно в США, получает распространение технократическое представление о том, что технологии сами по себе в состоянии трансформировать политическую систему общества3. У части политологического сообщества уже к середине 1990-х возникают ожидания, что прогресс в области ИКТ и расширение доступа к Интернету неизбежно приведут в развитых странах к радикальным и необратимым изменениям политических процессов и институтов.
Лоуренс Гроссман, один из первых исследователей влияния Интернета на политику, в 1996 г. выразил уверенность, что с развитием технологий коммуникации наступает новая, великая цифровая эпоха демократии. Если в XVIII столетии представительная модель правления сменила модель прямой демократии, известную по государствам-полисам Древней Греции, то сегодня на смену ей приходит «электронная республика» (Grossman, 1995).
2 По данным Международного союза электросвязи (специализированное учреждение ООН в области ИКТ) от 22 июля 2016 г, проникновение Интернета в развитых странах составляет 81 %. В октябре 2016 г. мировой мобильный интернет-трафик оказался больше, чем трафик с настольных компьютеров. В странах Евросоюза (ЕС) широкополосный доступ является наиболее распространенной формой доступа: в отчете Еврокомиссии указывается, что на март 2017 г. 98 % жителей стран ЕС доступно фиксированное широкополосное подключение к Интернет, 63 % граждан ЕС являются пользователями социальных сетей (Интернет в Европе). 12 сентября 2017 г. Европарламент проголосовал за программу wifi4eu стоимостью 120 млн евро, в рамках которой в 6-8 тысячах европейских населенных пунктов будут установлены терминалы бесплатного доступа в Интернет. В Северной Америке проникновение Интернета на 30 июня 2016 г. составило 89 %. Пользователями социальной сети Facebook являлись более 223 млн человек (Internet World Stats). ООН в 2011 г. приравняла право на доступ в Интернет к базовым правам человека, а социальная сеть Facebook в партнерстве с рядом крупных компаний в августе 2013 г запустила проект Internet.org (с сентября 2015 г — Free Basics), цель которого — обеспечить бесплатным доступом к базовым интернет-ресурсам жителей наименее развитых стран и таким образом смягчить остроту проблемы цифрового неравенства. В ноябре 2016 г. аэрокосмическая компания SpaceX Илона Маска подала заявку в Федеральную комиссию по связи США на запуск группы спутников, которые должны обеспечить бесплатным Wi-Fi со скоростью 1 Гбит/с всю планету.
3 Так, фирма Apple в презентации домашнего компьютера в 1984 г представляет его «как инструмент освобождения от диктата безликой оруэлловской бюрократии» (имеется в виду антиутопия Джорджа Оруэлла «1984»).
Эти надежды оправдались, но лишь отчасти. В начале 2000-х годов на Западе формируется новый подход в государственном управлении — Collaborative Governance. Его суть — широкое вовлечение в непосредственное участие в управлении как отдельных граждан, так и структур гражданского общества, а также бизнеса, реализуемое на базе интерактивных сетевых ИКТ.
Заложенные в нем принципы становятся ориентиром для деятельности правительств стран Евросоюза. Так, в Плане действий Еврокомиссии в области электронного правительства, принятом в 2006 г, «Государствам-членам рекомендовано продемонстрировать к 2010 году использование инструментов, повышающих эффективность общественного диалога и участия граждан в принятии решений. <...> Повышение качества принятия решений и более активное вовлечение граждан в этот процесс на всех этапах является критически важным для обеспечения сплоченности европейского общества» (Ляйтнер, Мюл-лер-Торок, 2013, с. 46).
В рекомендациях 2009 г. Комитета министров Совета Европы по электронной демократии, предназначенных для государств-участников, подчеркивается, что «ИКТ все активнее облегчают распространение информации по политическим вопросам и их обсуждение, а также обеспечивают более широкое демократичное участие отдельных людей и групп, большую прозрачность и подотчетность демократических институтов и процессов. Они способствуют достижению целей эффективного руководства — прозрачности, подотчетности, ответственности, вовлеченности, делиберативности, инклюзивности, доступности, субсидиарности, доверия к демократии, демократическим институтам и демократическим процессам, а также социального сплочения» (Рекомендации Комитета министров.).
На встрече в Брюсселе в 2010 г. госслужащих высшего звена управления стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и руководства международных структур, ответственных за развитие электронного правительства, был отмечен фундаментальный сдвиг в балансе власти в пользу гражданского общества, достигнутый на основе инновационных технологий сотрудничества (Ляйтнер, Мюллер-Торок, 2013, с. 44).
В русле подхода Collaborative Governance родилась концепция государственного управления для XXI в. — Open Government, основные идеи которой из области академического дискурса перешли в сферу институционализации новых паттернов правления. 44-й президент США Барак Обама в первый день пребывания на этом посту (21 января 2009 г.) выступил с меморандумом Transparency and Open Government. Цель этой инициативы — обеспечить беспрецедентный уровень прозрачности и доступности правительства, создать систему сотрудничества правительственных агентств с гражданами и группами интересов в принятии политических решений и в поиске инновационных решений для насущных проблем общества4. Результатом реализации инициати-
4 Инициатива Open Government реализуется по трем основным направлениям. 1. Предоставление гражданам полной информации о деятельности департаментов, агентств и служб федерального правительства, что ставит их под контроль общества и заставляет лучше ра-
вы должны стать, наряду с повышением эффективности правления, интеграция общества и укрепление доверия граждан государству и демократии.
В сентябре 2011 г на Генеральной Ассамблее ООН восемь стран, включая США, Великобританию, Бразилию, Мексику, Норвегию, учредили Партнерство по продвижению Open Government (OGP). Сегодня его членами являются 75 стран, которые обязуются обеспечить прозрачность бюджета, доступ граждан к информации, публикацию данных о доходах и счетах чиновников, а также открытое участие граждан в политике и принятии государственных решений (Open Government Partnership). Исполнение заявленных целей контролируется со стороны OGP с привлечением экспертов5. Основные принципы Open Government заложены в План действий Еврокомиссии в области электронного правительства на 2016-2020 гг. (European eGovernment Action Plan... 2016-2020).
Однако было бы большим упрощением считать, что этот тренд в отношениях между властью и обществом стал прямым следствием технологического прогресса. За ним стоял кризис традиционной модели представительного правления, полностью сформировавшейся на Западе к середине XIX в., в меняющемся социополитическом контексте общества середины века XX. Особенно сильное падение доверия трансформирующегося общества к институтам и практикам власти наблюдалось в Канаде, США, ФРГ Швеции, Великобритании. Эрозия этой модели, вызванная недовольством граждан нарастающим разрывом между управляющими и управляемыми, вырождением института делегирования властных полномочий в институт их отчуждения, привела на рубеже столетий к «самой фундаментальной трансформации демократического процесса со времени создания демократии масс» (Dalton, Sarrow, Cain, 2003, p. 2).
Цифровая революция создала технологические предпосылки трансформации модели правления в сторону расширения политического участия граждан. Так, в США уже в 2000 г. доля пользователей Интернета в общем числе зарегистрированных избирателей составила 90 % (Jenkins, Thorburn, 2003, p. 1). Новые ИКТ, созданные в процессе цифровой революции, послужили инстру-
ботать, а также позволяет гражданам более продуктивно участвовать в принятии решений. 2. Использование творческого потенциала общества для решения стоящих перед правительством проблем, что позволяет более эффективно распоряжаться ресурсами государства. В 2010 г. был создан сайт Challenge.gov, на котором федеральные ведомства представляют проблемы в области экономики, образования, энергоснабжения, охраны окружающей среды, здравоохранения, требующие решения (более 740 с момента создания сайта), и предлагают гражданам на конкурсной основе найти для них решения за материальное или моральное поощрение (например, разработка лучшей модели финансовой поддержки малого и среднего бизнеса на базе частно-государственного партнерства). 3. Вовлечение граждан в соучастие в государственном управлении. Сайт на портале Белого дома We the People (слова, которыми начинается Конституция США) позволяет любому гражданину старше 13 лет оставить петицию (обращение с требованием) к Администрации президента. Если петиция наберет не менее 100 тыс. подписей в свою поддержку в течение месяца, Администрация обязана принять по ней решение и обнародовать его.
5 Россия в апреле 2012 г направила официальное письмо о присоединении к партнерству, но в мае 2013 г по инициативе Президента РФ Владимира Путина отозвала его (В. Путин забраковал.).
ментом реализации запроса гражданского общества на усиление контроля над деятельностью профессиональных политиков, бюрократии и выборных представителей, повышение отзывчивости, прозрачности и подотчетности власти и проводимой ею политики, обеспечение институциональной возможности для граждан влиять на принятие властью решений, затрагивающих их интересы. Именно об этом говорил Лоуренс Гроссман, на которого принято ссылаться как на наиболее последовательного адепта электронной демократии.
Ориентация на расширение политического участия, воплотившаяся в Collaborative Governance, появилась после того, как попытка переноса методов бизнеса на государственное управление в интересах повышения его качества (новый государственный менеджмент) и внедрение технологий электронного правительства в модель сервисного государства, оказывающего услуги гражданам, продемонстрировали ограниченность своих возможностей. Хотя использование гражданами правительственных сайтов быстро росло, опросы общественного мнения и экспертов не давали убедительных доказательств того, что эти технологии сами по себе обеспечивали существенное укрепление доверия к государственным институтам и демократии в целом (Tolbert, Moss-berger, 2006).
Универсальной зависимости между дигитализацией страны и расширением политического участия ее граждан не существует. Как отмечал М. Вершинин, никакой самый замечательный IT-проект не сможет стать протезом демократии (Вершинин, 2004). Критическим фактором является не уровень проникновения Интернета и масштаб распространения в стране ИКТ, а характер правящего режима, контролирующего их использование.
Недемократические режимы при слабом гражданском обществе используют возможности, предоставленные цифровой революцией, в противоположных целях — для усиления своего контроля над обществом, которое новейшие технологии позволяют сделать абсолютно прозрачным, для манипулирования общественным сознанием и ограничения политического участия6.
6 В 2013 г. экс-сотрудник Агентства национальной безопасности (АНБ) США Эдвард Сноуден раскрыл факт всеобъемлющей тайной слежки американских спецслужб за более чем миллиардом человек в 60 странах и правительствами 35 стран, которые используют для этого существующие информационные сети и сети связи. Он передал газетам Washington Post и Guardian презентацию программы PRISM и сведения о британской программе слежения Tempora. Программа PRISM дает доступ к досье на любого заинтересовавшего АНБ индивида, который пользуется Интернетом или мобильным телефоном. В досье собраны и структурированы данные обо всех его действиях в Интернете: какие сайты он посещает, что пишет, что и сколько раз «лайкает», какие фильмы и видеоролики смотрит; все его разговоры в Интернете, например, по Skype; все телефонные переговоры, пересылаемые файлы, фотографии, видео, голосовые и видео-чаты. По признанию Сноудена, спецслужбы ведут запись всей вашей жизни и часто знают о вас даже больше, чем вы сами (Интернет в США). Но и менее затратные технологии анализа интернеттрафика коммерческого назначения позволяют любым спецслужбам собирать исчерпывающие данные о пользователях Сети. Дэниел Белл еще в 1980 г указывал на необходимость принятия законодательных мер для предотвращения угрозы политического и полицейского наблюдения за индивидами с помощью информационных технологий. Но, очевидно, гражданское общество повсеместно проиграло в этом государству (Белл, 1986).
Об этом, в частности, свидетельствует сопоставление двух индексов: Индекса сетевой готовности — 20167 и Индекса демократии — 20168. Из 167 стран, включенных в индекс демократии, полноценными демократиями являются только 19. Остальные относятся к дефектным демократиям (57), гибридным (40) и авторитарным (51) режимам. Так, Сингапур занимает 1-е из 139 мест в Индексе сетевой готовности, и при этом только 70-е в Индексе демократии (дефектная демократия), Саудовская Аравия — 33-е в первом индексе и 159-е во втором (авторитарный режим)9.
В этой связи актуализируется проблема «нового деспотизма» как изощренно-рафинированных форм манипулирования обществом с помощью современных технологий коммуникаций, о которой говорил М. Вершинин (Вершинин, 2004). В сущности, речь идет об использовании властью «мягкой силы» по отношению к собственному обществу10. Один из известных исследователей
7 Networked Readiness Index — комплексный показатель, характеризующий уровень развития ИКТ по 53 параметрам, объединенным в три основные группы: наличие условий для развития ИКТ, включая общее состояние деловой и нормативно-правовой среды; готовность граждан, деловых кругов и государственных органов к использованию ИКТ; уровень использования ИКТ в общественном, коммерческом и государственном секторах. Выпускается ежегодно Всемирным экономическим форумом и Международной школой бизнеса INSEAD с 2002 г и считается одним из наиболее важных показателей потенциала страны и возможностей ее развития (Networked Readiness Index 2016).
8 Democracy Index — комплексный показатель, характеризующий уровень развития демократии по 60 ключевым показателям, сгруппированным в пять основных категорий: избирательный процесс и плюрализм; деятельность правительства; политическое участие; политическая культура; гражданские свободы. Рассчитывается по методике британского исследовательского центра The Economist Intelligence Unit (аналитическое подразделение журнала Economist), основанной на комбинации экспертных оценок и результатов опросов общественного мнения в соответствующих странах. Основная цель методики — свести к минимуму субъективность оценок. В зависимости от величины значения индекса режимы власти классифицируются четырьмя категориями: полная демократия; дефектная (flawed) демократия; гибридный режим; авторитарный режим. Выпускается раз в два года (Democracy Index... 2016).
9 Россия занимает 41-е место в мире по уровню сетевой готовности (ниже Кипра, но выше Польши) и 134-е в категории авторитарный режим (выше Катара, но ниже Египта) в Индексе демократии. В Обзоре уровня развития электронного правительства 2012 г. ООН был специально отмечен прогресс, достигнутый Россией, которая за год поднялась с 59-го на 27-е место (UN E-Government Survay 2012.). Но при этом в Индексе демократии она опустилась со 107-го места в категории переходный режим в 2010 г. на 122-е место в категории авторитарный режим в 2012 г. Впрочем, российские политики рекомендуют не принимать во внимание составляемые западными экспертами рейтинги, подозревая тех в предвзятости. А президент Владимир Путин в интервью немецкой телерадиокомпании ARD в апреле 2013 г, отвечая на вопросы, связанные с принятием закона об НКО — иностранных агентах и последовавшими действиями власти, в очередной раз заявил о приверженности России демократическому выбору. Но оговорился, что «определенные стандарты, которые применяются в одних странах, трудно реализуемы или неприменимы в других». Тем самым он поставил под сомнение универсальность оценок Economist (Интервью немецкой телерадиокомпании ARD).
10 Мягкая сила государства (Government soft power) — понятие, введенное Джозефом Най-ем, отражающее способность правящих элит скрытно формировать нужные для них социальные и политические предпочтения в обществе, не прибегая к открытому массовому насилию и принуждению. Правительства большинства стран стремятся манипулировать общественным
феномена власти Стивен Льюкс утверждает, что высшая и наиболее коварная форма осуществления власти — это предотвращение в той или иной степени возможного недовольства людей путем формирования у них таких восприятий, знаний и преференций, которые обеспечили бы приятие ими своих ролей в существующем порядке (Ледяев, 2001, с. 36).
Вторжение ИКТ в политику далеко не однозначно влияет на политическое участие: наряду с открытием новых больших возможностей оно порождает и новые, столь же большие риски, связанные с виртуализацией пространства политики. Так, Мануэль Кастельс отмечал, что «политическая игра все чаще и чаще разыгрывается в этом виртуальном пространстве. Лидерство становится персонализированным, а путь к власти лежит через создание имиджа» (Кастельс, 1999, с. 502). Президентские выборы в США 2016 г. дают богатый эмпирический материал для исследования данной проблематики. Они демонстрируют, что проблема управления политическим участием граждан с помощью сетевых технологий и, в частности, управления самым массовым видом — электоральным участием, посредством которого правящие элиты легитимируют свою власть, значима не только для «недодемократий».
Демократия как политический режим, в котором единственным легитимным источником власти является народ, жизнеспособна, когда граждане (хотя бы большинство), голосуя за того или иного кандидата, выбирают информирован-но и рационально из предлагаемых кандидатами программ. В действительно-
мнением в выгодном для себя направлении, и социальные сети являются для этого идеальной средой. Так, США в 2009 г. тайно создали социальную сеть ZunZuneo, аналог Twitter, получавшую финансирование от подставных компаний. Целью сети, которая позволяла обмениваться личными сообщениями, было настроить пользователей против коммунистического режима Рауля Кастро на Кубе и в конечном итоге свергнуть его. В 2011 г. Управление перспективных научно-исследовательских разработок Министерства обороны США DARPA объявило тендер на создание компьютерной программы SMISC, предназначенной для выявления и проведения пропагандистских кампаний в социальных медиа. В рамках проекта предполагается создать алгоритмы, выявляющие и отслеживающие формирование, развитие и распространение идей и понятий (мемов) в социальных сетях с помощью технологий лингвистического анализа, анализа трендов, настроений, общественного мнения и «культурных нарративов», автоматического создания контента, ботов и краудсорсинга. Программы по использованию социальных сетей в разведывательно-пропагандистских целях разрабатываются и Агентством национальной безопасности (АНБ) США.
В России, по сообщению газеты «КоммерсантЪ», в январе 2012 г Служба внешней разведки объявила три закрытых тендера с кодовыми обозначениями «Шторм-12», «Монитор-3» и «Диспут». Главная задача комплекса — «массовое распространение информационных сообщений в заданных социальных сетях, используя имеющиеся учетные записи пользователей, с целью формирования общественного мнения», «сбор статистики и анализ эффективности распространения информационной волны», «анализ пригодности наиболее популярных сервисов социальных сетей для инициирования информационных волн различной тематической, социальной и прочей направленности». Опрошенные газетой эксперты отметили, что эти программы универсальны в своем применении. По словам одного из них, «практически стопроцентная вероятность, что адресатами, “клиентами” этих работ в будущем могут стать российские социальные сети и их пользователи, а также зарубежные сети и ресурсы типа Facebook и Google». Ожидалось, что системы «Монитор-3» и «Диспут» должны были быть готовы уже в 2012 г, а «Шторм-12» — в 2013 г (Барабанов, Сафронов, Черненко, 2012).
сти население большинства стран в массе своей далеко не всегда обладает необходимым для этого знанием о политике (Даль). Эта ситуация сохраняется на протяжении десятков лет, несмотря на рост уровня образования населения и беспрецедентное повышение доступности информации благодаря широкому распространению информационных технологий. В США, например, в опросе 2006 г выявилось, что 42 % граждан не смогли даже назвать три ветви государственной власти. Но и в других странах ситуация с политическим знанием не лучше (Somin, 2013).
Барьер гражданской компетентности растет по мере усложнения выносимых на повестку дня проблем. Для принятия рациональных решений по программам институционально-политического и социально-экономического развития страны и ее внутренней и внешней политики на срок полномочий избираемого президента компетенции рядовых граждан становится явно недостаточно.
Последователи делиберативной демократии, которая получила второе дыхание с расширением онлайновой интерактивной среды коммуникации как публичной сферы политики, уверены, что широкое участие граждан в свободном обсуждении общественных задач, ставшее возможным благодаря повсеместному распространению ИКТ, позволяет снять проблему недостаточной гражданской компетентности, являющуюся камнем преткновения на пути реализации идеалов демократии. В общественном диалоге с участием интеллектуальной элиты нации через обмен информацией, сопоставление позиций, аргументов и контраргументов, рефлексию и саморефлексию происходит самообучение граждан — растет их компетентность, мотивация и способность к осмысленному политическому выбору. Термин «электронная делиберативная демократия» часто используется в качестве синонима делиберативной демократии, что подчеркивает значимость ИКТ в этой концепции.
Как соотносятся эти представления о роли ИКТ в формировании предпочтений избирателей с реалиями кампании 2016 г. по выборам президента США?
Эту кампанию, как и последствия победы в ней Дональда Трампа для политического процесса в США и для всей международной системы политических и экономических отношений, еще долго будут анализировать политологи и социологи. Сегодня аналитики расходятся во мнениях относительно всего комплекса причин, по которым Трамп одержал победу. Но очевидно, что в привлечении избирателей на его сторону важную роль сыграли сетевые ИКТ. Их использование позволило команде Трампа «обыграть» и ТВ, и другие массмедиа, выступавшие в большинстве своем на стороне его оппонента от Демократической партии Хилари Клинтон. При этом Трамп потратил на свою избирательную кампании в целом заметно меньше денег, чем Клинтон: $ 800 млн против $ 1,3 млрд (Атасунцев, 2016).
Почти все опросы в начале президентской гонки показывали, что Трампа ждет неминуемое поражение. Но его команда, сочтя телевидение неэффективным инструментом борьбы в условиях новой медиасреды, сделала ставку на прямой интернет-маркетинг для обработки избирателей в Сети и выиграла. По данным Федеральной избирательной комиссии США, последние пять месяцев предвыборной гонки Трамп тратил на Интернет (онлайн-реклама, социальные
сети) в среднем 34 % своего предвыборного бюджета, в то время как Клинтон, которая львиную долю своих расходов направила на телевизионную рекламу, — всего 2 %.
Как свидетельствует информационное агентство Bamberg, в компьютерном центре избирательного штаба Трампа было занято больше сотни человек. В их числе — европейские специалисты по обработке данных, включая тех, кто во время Brexit работал в Лондоне на стороне евроскептиков, а также эксперты по цифровому маркетингу из Силиконовой долины. Центр консультировался с представителями разных рекламных компаний по вопросам оценки эффективности той или иной рекламы и сообщений в социальных сетях. По 100 тыс. долларов в неделю тратилось на соцопросы. Центр покупал почтовые базы данных, использовал Facebook, чтобы получить контактную и другую информацию (включая данные кредитных карт) людей, делающих пожертвования на президентскую кампанию республиканцев (ориентировочно 12-14 млн). Им были разработаны модели, которые соотносят имена избирателей с их профилями в социальной сети и вычленяют их «друзей» со схожими интересами11. Для отслеживания реакции избирателей на ролики в поддержку Трампа использовался аналитический инструмент Brand Lift, с помощью которого оценивается эффективность рекламных стратегий по продвижению определенного бренда: он позволяет установить реакцию зрителей, их пол, возраст и другие характеристики.
Команда Трампа построила специально модель Battleground Optimizer Path to Victory («Путь к победе оптимизатора поля битвы»), чтобы в реальном времени отслеживать ситуацию в штатах, критически важных для получения необходимых для победы голосов выборщиков. На основании данных мониторинга определялась и корректировалась стратегия Трампа и маршруты его агитационных поездок, для того чтобы убедить 13,5 млн избирателей в шестнадцати штатах, которых центр идентифицировал как «неопределившихся, но убеждаемых». Центр тщательно отслеживал также потенциальный электорат Клинтон, давая Трампу материал для целенаправленного контрвоздействия на него.
Руководитель компьютерного центра Трампа управлял его страницами в «Фейсбуке» и «Твиттере». 19 октября 2016 г, во время заключительных дебатов кандидатов в президенты, он находился рядом с местом их проведения. В его компьютере были заранее заготовлены четыре сотни сообщений Трампа для «Твиттера». Практически одновременно с высказываниями Трампа в сеть посылались соответствующие твиты из этих заготовок.
Центр стал также крупнейшим источником дохода для кампании Трампа. Так, ему удалось только за одни сутки 19 октября собрать через Интернет более 9 млн долларов, пожертвований от 125 тысяч уникальных пользователей (Абдуллин, 2016).
11 Пользователями Facebook в 2014 г. были 58 % американцев, каждый пользователь имел в среднем 350 «друзей» (Cardenal, 2015).
Республиканец Дональд Трамп, как и демократ Барак Обама ранее, при всех различиях своих политических установок во многом обязаны победами в избирательной кампании Интернету и сетевым ИКТ.
Некоторые политические обозреватели считают, что интернет-революцию в избирательном процессе начал Обама. Справедливости ради следует отметить, что еще на президентских выборах 2000 г команды Джорджа Буша-млад-шего и Эла Гора использовали компьютерное моделирование и обширные базы данных опросов общественного мнения по избирательным округам при формировании своих стратегий. Оба кандидата также активно использовали в дебатах свои сайты (трафик был таким высоким, что сайт Буша в один момент даже рухнул (Jenkins, Thorburn, 2003).
Но в отличие от них команда Обамы смогла задействовать потенциал социальных сетей, которые к 2008 г. уже прочно укоренились в США12. Сети позволили ей не только информировать потенциальных сторонников, но и активно вовлекать их в избирательную кампанию. Обама, создав в 2008 г. мощную онлайн-инфраструктуру, к выборам 2012 г. почти удвоил количество своих подписчиков и сторонников в социальных сетях. Благодаря этому, избираясь на второй срок, он смог получить еще больше голосов тех, кто редко ходит на выборы: молодежи, а также людей с низкими доходами, представляющих маргинальные слои общества. На базе его сайта были интегрированы все инструменты агитации через Интернет: социальные сети, контекстная, баннерная, мобильная реклама, почтовые рассылки; были задействованы блогосфера и контент-маркетинг, Youtube и многие другие (Барак Обама..., 2016). Обама стал первопроходцем в таргетированном взаимодействии с интернет-сообществом.
Трамп еще выше поднял ставку на интернет-технологии. Если Обама потратил на Интернет 25 % от общего бюджета избирательной гонки, то Трамп увеличил эту долю почти на 10 % (Как Интернет.., 2016).
Эти избирательные кампании показывают, что сетевые ИКТ в сочетании с большими деньгами позволяют их обладателям управлять политическим участием граждан в своих интересах13. Тот же Лоуренс Гроссман уже в начале 2000-х годов высказывал опасения, что «экономическая колонизация» киберпространства представляет серьезную угрозу культуре политического участия (Grossman, Minnow, 2001).
Социальные сети, которые М. Кастельс рассматривал как новую социальную реальность, способствующую самоорганизации общества и расширяющую возможности политического участия граждан, оказались беззащитными перед угрозой манипулятивного воздействия. Пользователи сетей, добровольно раскрывая в своих профилях подробную информацию о себе, своих взглядах, интересах, предпочтениях, социальном положении и прочем, становятся
12 Началом бума социальных сетей принято считать 2003-2004 гг.
13 Так, глава Республиканского национального комитета США с 2012 по 2016 г. вложил более 100 млн долларов в базы данных избирателей и в электронную инфраструктуру партии. Работой с электронными почтовыми адресами 6 млн сторонников республиканцев в США занимался отдел из дюжины человек (Абдуллин, 2016).
удобной мишенью таргетированной агрессии со стороны политических предпринимателей, имеющих в своем распоряжении весь богатый арсенал интернет-маркетинга. Как показали выборы Трампа, различие между коммерческим и политическим маркетингом в Интернете оказалось невелико.
Развитие технологий и, в частности, прорыв в области обработки «больших данных» (на запрос “Big Data” Google выдает 264 млн результатов) предоставляет правящим элитам немыслимые ранее возможности контролировать общество и манипулировать общественным мнением, политическими предпочтениями и политическим участием граждан, а финансовые ресурсы делают их игроками на политическом поле, чей потенциал несопоставим с потенциалом структур гражданского общества. Правящие элиты используют интернет-технологии для проведения «политики постправды» (post-truth politics).
Избирательную кампанию Трампа считают популистской. Но популизм как стиль политической деятельности, апеллирующий к настроениям больших групп людей и спекулирующий на их внушаемости с использованием демагогических лозунгов, примитивных аргументов и реально не обоснованных обещаний, всегда и везде был присущ большинству политических предпринимателей, стремящихся получить или удержать власть через завоевание популярности у широких масс14. По сути, это универсальное правило политической игры, в президентской избирательной кампании его придерживались и демократы. Главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков, которому довелось наблюдать за избирательной кампанией сенатора демократа Бернеса Андерса, соперника Хилари Клинтон на национальных праймериз, пришел к заключению, что американские избиратели не в состоянии отделить демагогию от правды. Он, по его словам, «с ужасом обнаружил, что какой смысл 200 лет иметь демократию, чтобы так легко вестись на всю эту популистско-социалистическо-коммунистическую лабуду, которую несет там Бернес Андерс» (Журавлева, 2016).
Популизм всегда служил эффективным средством воздействия на общественное мнение и на предпочтения избирателей. Но сегодня потенциал сетевых технологий в Интернете способен многократно усилить эффект этого воздействия, что определяет специфику избирательных кампаний, управляемых противоборствующими командами специалистов. Трампу лучше, чем кому-либо из соперников, как в лагере республиканцев, так и в лагере демократов, удалось поставить интернет-технологии на службу популизма.
Уверенность последователей делиберативной демократии в том, что сетевые технологии будут способствовать широкому отрефлексированному обсуждению гражданами проблем, стоящих перед обществом, и формированию общественного консенсуса, не нашла подтверждения в реалиях президентских выборов в США, а до них — референдума по Брекситу в Великобритании, расколовших общество в этих странах на два противостоящих лагеря. За выход Великобритании из Евросоюза проголосовали 51,9 % избирателей, почти столь-
14 Как отмечает политолог из НИУ ВШЭ Александр Кынев, в России популизм широко применяется и властью, и оппозицией (Мухаметшина, Чуракова, 2017).
ко же, 48,1 %, — против выхода; сегодня набирает силу инициатива Exit from Brexit. В США Клинтон набрала 65,8 млн голосов избирателей против 62,9 млн, проголосовавших за Трампа при соотношении голосов выборщиков 304 за Трампа и 227 за Клинтон. После прошедших выборов в Индексе демократии 2016 журнала Economist США опустились на 21-е место в категорию дефектных демократий (Democracy Index... 2016).
Понятие демократии всегда было достаточно амбивалентным и обусловленным временем, пространством и ценностным выбором, но в его основе инвариантно лежало политическое участие граждан. Экспансия в сферу политики информационных технологий, позволяющих достаточно эффективно манипулировать общественным мнением и политическим участием граждан, заставляет сегодня еще раз задуматься о том, а что же есть демократия в эпоху Интернета.
В этом отношении знаковым представляется открытое письмо Тима Бернерса-Ли, который по праву считается создателем Интернета, опубликованное 12 марта 2017 г, в день 28-летия Всемирной паутины. В нем ученый указывает на критические проблемы Интернета. Граждане привыкли делиться своими персональными данными с администрацией сайтов в обмен на бесплатный доступ к контенту, навсегда упуская возможность контролировать их использование. Но конфиденциальная личная информация в Интернете нужна не только ради извлечения компаниями коммерческой выгоды. Гораздо более тревожно, как считает ученый, то, что эти данные могут собирать правительства и спецслужбы для установления слежки в Сети за политическими противниками. Кроме того, чувство, что ты не принадлежишь самому себе, порождает банальную боязнь обсуждать важные вопросы.
Социальные сети и поисковые машины непрерывно собирают данные о перемещениях пользователей по страницам, об их поле, возрасте, социальном положении — обо всем, что могло бы пригодиться для улучшения алгоритмов. Но благодаря этому с помощью армии ботов и программных средств фейко-вые материалы, ложь и дезинформация могут распространяться по Сети в целях политических манипуляций подобно стихийному пожару. Уже после сдачи статьи в редакцию достоянием мировой общественности стали сведения об участии в кампании Трампа частной британской компании Cambridge Analytica, использующей технологии глубинного анализа данных для разработки стратегической коммуникации в ходе избирательных кампаний в Интернете. Работу со штабом Трампа Cambridge Analytica начала в июне 2016 г, когда он стал фаворитом праймериз по выдвижению кандидата в президенты от республиканцев. Как полагают американские сенаторы, компания могла использовать личные данные 50 млн пользователей Facebook, чтобы повлиять на результаты голосования. Руководитель Facebook Марк Цукерберг признал на слушаниях в сенате США 10 апреля 2018 г, что личная информация о пользователях Сети оказалась в распоряжении Cambridge Analytica в результате сделки с одним из работников компании Facebook.
Как считает Тим Бернерс-Ли, в таких условиях о демократии, излюбленной теме политиков, не может быть и речи (Three challenges., 2017).
В России, по данным мониторинговой компании Mediascope на октябрь 2016 — март 2017 г, ежемесячная аудитория Интернета достигла 71 % населения страны. 46 % заходят в Интернет со смартфонов, за год прирост этой аудитории составил 15 % (Аудитория пользователей интернета..., 2017). Как показал опрос фонда «Общественное мнение» в январе 2016 г, 87 % пользователей Интернета являются участниками социальных сетей, из них 51 % имеют аккаунты в нескольких онлайн-сообществах, 66 % пользователей сетей заходят на них ежедневно (Россияне в социальных сетях).
При этом проблема гражданской компетентности как знания о политике и желания в ней участвовать в России стоит не менее остро, чем на Западе. Директор аналитического «Левада-центра» Лев Гудков, оценивая состояние общества, отмечает, что люди не хотят участвовать в политике, которая с советских времен вызывает у них сильнейшее отвращение. 85 % россиян говорят, что не в состоянии повлиять на решения, принимаемые властями на любом уровне, даже муниципальном, а на вопрос, «Если бы у вас были такие возможности, стали бы вы участвовать в политической или общественной деятельности?», 80 % решительно отвечают «нет» (Озерова, 2017).
На таком социальном фоне в 2018 г. в стране должны состояться президентские выборы. В сентябре 2012 г. Фонд развития гражданского общества, возглавляемый экс-руководителем Управления внутренней политики Администрации Президента, подготовил доклад, из которого следует, что «выборы президента России в 2018 году пройдут в новой информационной реальности, где главная роль будет принадлежать Всемирной сети» (Резчиков, Аракелян, 2012).
В октябре 2016 г. первым замом главы Администрации Президента, курирующим внутреннюю политику, был назначен Сергей Кириенко. По информации РБК («Росбизнесконсалтинг» — российский медиахолдинг), в сфере информационной политики он будет курировать интернет-издания и социальные сети. Как считают опрошенные «Газетой.Ru» эксперты, есть достаточно оснований полагать, что избирательная кампания Путина в 2018 г. претерпит особенные изменения именно в Интернете. К работе избирательного штаба будут привлечены такие компании, как Mail.ru, Yandex, Vkontakte; ожидается попытка спроецировать опыт победившего на выборах в США Трампа. Как полагает один из экспертов, опрошенных «Газетой.ru», «методику и технологии можно элементарно получить от лидеров интернет-рынка» (Атасунцев, 2016). Корпорация РЭНД, которая в 2005 г. проводила исследование использования ИКТ в России, высоко оценила креативный потенциал российских IT-специалистов (Peterson, 2005).
В 2017 г., 20 апреля, Кириенко посетил созданный в преддверие выборов «Экспертный институт социальных исследований» (ЭИСИ), который должен стать экспертной площадкой для Администрации Президента. Ему был представлен первый доклад экспертов института, посвященный современному популизму и методам снижения влиятельности популистских движений и их лидеров. Доклад подготовлен по итогам выборов президента США и анализа президентской кампании во Франции. По мнению одного из его соавторов,
члена совета директоров ЭИСИ, популизм, превратившийся в мейнстрим современной политики, не столько новый поворот в политике, сколько набор технологических решений, которые можно применять на выборах. Авторы доклада полагают, что наилучший результат для снижения влиятельности популистов может дать заимствование как их предложений, так и форматов их работы (Му-хаметшина, Чуракова, 2017).
Всплеск популизма на Западе, который обсуждают эксперты ЭИСИ, возник как следствие кризиса, переживаемого современной демократией («постдемократией»). И победа Трампа, и исход референдума по Брекситу продемонстрировали наличие пропасти между электоратом и доминантным политическим истеблишментом. Они стали кульминацией долгосрочного тренда заката доверия общества правительственным институтам, политическим партиям и политикам15. Стало очевидно, что институциональные усилия на государственном уровне в русле Collaborative Governance по вовлечению граждан в процессы принятия решений и повышению их доверия политической системе и демократии, о которых говорилось выше, оказались не в состоянии преодолеть этот тренд. Не находя отклика на свои проблемы у политического истеблишмента и чувствуя себя брошенными, избиратели поворачиваются к популистским лидерам в надежде на изменение статус-кво и перемены к лучшему. Популисты бросают вызов политике, какой она была на протяжении всего времени после Второй мировой войны. Они заполняют вакуум предложений на политическом рынке и мобилизуют людей, играя на их желании быть услышанными и представленными, широко используя для этого потенциал сетевых технологий, как в случаях с Брекситом и избирательной кампанией Трампа. Доклад Democracy Index 2016, фиксирующий кризис демократии и рост популизма, его авторы назвали Revenge of the “deplorables” («Мятеж “отверженных”»).
К сегодняшнему кризису демократии и всплеску популизма привело совокупное действие множества факторов социоэкономической, демографической и политико-идеологической природы в течение нескольких десятилетий. И едва ли стоит сводить феномен популизма к набору технологических решений и ожидать, что справиться с ним можно, заимствовав форматы их (популистов) работы.
Между избирателями в России и в странах Европы и Северной Америки есть принципиальное различие. Там поддержку популистским лидерам оказывают люди, активно стремящиеся к изменению статус-кво в надежде на лучшее. Массовый электорат России, по данным опросов, пассивен и выступает за сохранение статус-кво, опасаясь ухудшения своего положения в случае перемен. Но в ситуации «стабильной непредсказуемости», как ее определил Б. Макаренко, председатель правления Центра политических технологий (Современная Россия..., 2017), полагаться на это по крайней мере нерационально.
15 Так, по данным опроса Гэллапа в июне 2016 г, доверие институтам в США упало до самого низкого с 1993 г. уровня. О доверии Конгрессу заявили 9 % респондентов (Norman, 2016).
Теоретическая политология Литература
Абдуллин Р. Человек, который принес победу Трампу // Московский комсомолец. 2016. 21 ноября. № 27259.
Атасунцев А. Кириенко подготовит Трамп-эффект // Газета.ru. 2016. 28 ноября. URL: https://www.gazeta.ru/politics/2016/11/27_a_10380281.shtml (дата обращения: 15.09.2017).
Барабанов И., Сафронов И., Черненко Е. Разведка ботом. СВР займется социальными сетями // КоммерсантЪ. 2012. 20 августа. № 158 (4943).
Барак Обама: первый в истории президент США, который дважды выиграл выборы по Интернету // DigitalPolitics.club. 2016. 29 июня. URL: https://digitalpolitics.club/11-barak-obama-pervyj-v-istorii-prezident-ssha-kotoryj-dvazhdy-vyigral-vybory-po-internetu/ (дата обращения:
15.09.2017) .
БеллД. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе / под ред. П. С. Гуревича. М.: Прогресс, 1986. С. 330-342.
Вершинин М. С. Политическая коммуникация в информационном обществе: перспективные направления исследований // Актуальные проблемы теории коммуникации. СПб.: Изд-во СПбГПУ, 2004. C. 98-107.
В. Путин забраковал вступление РФ в партнерство «Открытое правительство» // РБК. URL: http://top.rbc.ru/politics/20/05/2013/858255.shtml (дата обращения: 15.09.2017).
Журавлева О. Когда военные люди у власти, они всегда стремятся к войне. И это их сущность // НГ Политика. Интернет-версия. 2016. 15 февраля. URL: http://www.ng.ru/ politics/2016-02-15/100_echo15022016.html (дата обращения: 15.09.2017).
Даль Р. Проблемы гражданской компетентности // Русский журнал. URL: http://old.russ. ru/antolog/predely/1/dem2-3.htm (дата обращения: 15.09.2017).
Интервью немецкой телерадиокомпании ARD // Kremlin.ru. URL: http://www.kremlin.ru/ transcripts/17808 (дата обращения: 15.09.2017).
Интернет в Европе // Интернет в России и в мир. URL: http://www.bizhit.ru/index/ europe/0-372 (дата обращения: 15.09.2017).
Интернет в США // Интернет в России и в мир. URL: http://www.bizhit.ru/index/internet_v_ usa_1/0-580 (дата обращения: 15.01.2017).
Как Интернет сделал Дональда Трампа президентом США // DigitalPolitics.club. 2016. 14 ноября. URL: https://digitalpolitics.club/kak-internet-sdelal-donalda-trampa-prezidentom-ssha (дата обращения: 15.01.2017).
Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. М.: Academia, 1999. С. 492-505.
Количество пользователей Интернета в России // Интернет в России и в мир. URL: http:// www.bizhit.ru/index/users_count/0-151 (дата обращения: 15.01.2017).
Ледяев В. Г. Власть: концептуальный анализ. М.: РОССПЭН, 2001.384 с.
Ляйтнер К., Мюллер-ТорокР. Отделяя зерна от плевел: как оценить реальный вклад электронного участия // Политическая наука. 2013. № 1. С. 43-68.
Мухаметшина Е., Чуракова О. Популизма еще нет, а ответ у Кремля есть // Ведомости. 2017. 24 апреля. № 4308.
Озерова М. Почему в 2017 году в России не будет революции // Московский комсомолец. 2017. 6 августа.
Резчиков А., Аракелян К. Главная роль будет принадлежать Сети // Взгляд. 2012. 25 сентября. URL: http://www.vz.ru/politics/2012/9/25/599698.html (дата обращения: 15.09.2017).
Рекомендации Комитета министров Совета Европы CM/Rec(2009)1 государствам — участникам Совета Европы по электронной демократии. URL: http://www.cikrf.ru/international/ recommend.doc (дата обращения: 15.09.2017).
Россияне в социальных сетях // Интернет в России и в мир. URL: http://www.bizhit.ru/ index/rossija_polzovateli_socsetej/0-592 (дата обращения: 15.09.2017).
Современная Россия между вызовами и перспективами. Научный семинар // Фонд «Либеральная миссия». 2017. 14 февраля. URL: http://www.liberal.ru/anons/7146 (дата обращения:
15.09.2017) .
Cardenal A. The Average American Has This Many Facebook Friends: How Do You Compare? // The Motley Fool. URL: https://www.fool.com/investing/general/2015/03/28/the-average-american-has-this-many-facebook-friend.aspx (дата обращения: 15.09.2017).
Dalton R. J., SarrowS. E., Cain B. E. Democracy Transformed? Expanding Political Opportunities in Advanced Industrial Democracies. Irvine: Center for the Study of Democracy, 2003. 19 р. (CSD Working Papers. 13.01.2013).
Democracy Index 2016: Revenge of the “Deplorables”. The Economist Intelligence Unit. URL: http://felipesahagun.es/wp-content/uploads/2017/01/Democracy-Index-2016.pdf (дата обращения: 15.09.2017).
European eGovernment Action Plan 2016-2020. URL: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/european-egovernment-action-plan-2016-2020 (дата обращения: 15.09.2017).
Grossman L. K. The Electronic Republic: Reshaping Democracy in the Information Age. New York: Viking Penguin, 1995. 290 p.
Grossman L. K., Minnow N. A Digital Gift to the Nation: Fulfilling the Promise of the Digital and Internet Age. New York: Century Foundation, 2001.280 р.
Internet World Stats. URL: http://www.internetworldstats.com/stats2.htm (дата обращения:
15.09.2017) .
Jenkins H., Thorburn D. Introduction: The Digital Revolution, the Informed Citizen, and the Culture of Democracy // Democracy and New Media / eds H. Jenkins, D. Thorburn. Cambridge; Massachusetts; London: MIT Press, 2003. P 1-17.
Networked Readiness Index 2016. URL: https://widgets.weforum.org/gitr2016/ (дата обращения: 15.09.2017).
Norman J. Americans’ Confidence in Institutions Stays Low // Gallup, Politics. 2016. June 13. URL: http://www.gallup.com/poll/192581 /americans-confidence-institutions-stays-low.aspx (дата обращения: 15.09.20T7).
Open Government Partnership. URL: http://www.opengovpartnership.org/ (дата обращения:
15.09.2017) .
Peterson D. J. Russia and the Information Revolution // RAND Corporation. 2005. URL: http:// www.rand.org/content/dam/rand/pubs/monographs/2005/RAND_MG422.pdf (дата обращения:
15.09.2017) .
Somin I. Democracy and Political Ignorance // Cato Unbound: A Journal of Debate. 2013. October 11. URL: http://www.cato-unbound.org/2013/10/11/ilya-somin/democracy-political-
ignorance (дата обращения: 15.09.2017).
The Global Information Technology Report 2016. World Economic Forum Geneva. URL: http:// www.wsj.com/public/resources/documents/GITR2016.pdf (дата обращения: 15.09.2017).
Three challenges for the web, according to its inventor // Web Foundation. 2017. March 12. URL: https://webfoundation.org/2017/03/web-turns-28-letter/ (дата обращения: 15.09.2017).
Tolbert C. J., Mossberger K. The Effects of E-Government on Trust and Confidence in Government // Public Administration Review. 2006. May — June. P. 354-369.
UN E-Government Survay 2012: E-Government for the People. 2012. UN: New York. URL: http:// www.un.org/en/development/desa/publications/connecting-governments-to-citizens.html (дата обращения: 15.09.2017).
Кулик Анатолий Никифорович — канд. техн. наук, ст. науч. сотр.; an_kulik@mail.ru
Статья поступила в редакцию 20 сентября 2017 г; рекомендована в печать 07 декабря 2017 г
Для цитирования: Кулик А. Н. Политическое участие, демократия и популизм в цифровую эпоху // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2017. Т. 13, № 4. С. 4-22.
POLITICAL PARTICIPATION, DEMOCRACY AND POPULISM IN THE DIGITAL AGE
Anatoly N. Kulik
Institute of Scientific Information in Social Sciences, Russian Academy of Sciences 15, ul. Krzhizhanovskogo, building 2, Moscow, 117218, Russia; an_kulik@mail.ru
The digital revolution has created technological preconditions of the evolution of a governance model towards political participation. However, the invasion of information technologies in politics creates not only new opportunities, but also new, equally large, risks. Undemocratic regimes use the potential of ICT to manipulate public consciousness and gain control over society. However, the problem of manipulation of citizen’s participation in politics with the help of network technologies and, in particular, in elections, through which the ruling elites legitimize their power is tangible not only for the “nodemocracy”. The 2016 Presidential elections in the United States where the use of technologies of political marketing in social networks played an important role in the victory of Donald Trump, calls into question the traditional idea of democracy based on political participation. Marked is the deepening gap between the electorate and the dominant political establishment. Its consequence is the resurgence of populism, defying the policy typical of the period after the Second World War.
Keywords: digital revolution, political participation, deliberative democracy, electoral campaign, internet-marketing, crisis of democracy, populism.
References
Abdullin R. Chelovek, kotoryi prines pobedu Trampu [The Man Who Brought Victory to Trump]. Moskovskii Komsomolets, 2016, November 21, no. 27259. (In Russian)
Atasuntsev A. Kirienko podgotovit Tramp-effekt [Kirienko Will Prepare a Trump-effect]. Gazeta.ru, 2016, November 28. Available at: https://www.gazeta.ru/politics/2016/TI/27_a_10380281.shtml (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Barabanov I., Safronov I., Chernenko E. Razvedka botom. SVR zaimetsia sotsial’nymi setia-mi [Intelligence Bot. SVR Will Be Engaged in Social Networks]. Kommersant, 2012, August 20, no. 158 (4943). (In Russian)
Barak Obama: pervyi v istorii prezident SShA, kotoryi dvazhdy vyigral vybory po Internetu [Barack Obama: the First in the US History President, Who Twice Won the Election on the Internet]. DigitalPolitics.club, 2016, June 29. Available at: https://digitalpolitics.club/11-barak-obama-pervyj-v-istorii-prezident-ssha-kotoryj-dvazhdy-vyigral-vybory-po-internetu/ (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Bell D. [The Social Framework of the Information Society]. Novaia tekhnokraticheskaia volna na Zapade [NewTechnocratic Wave in the West]. Ed. by P S. Gurevich. Moscow, Progress Publ., 1986, рр. 330-342. (In Russian)
Cardenal A. The Average American Has This Many Facebook Friends: How Do You Compare? The Motley Fool. Available at: https://www.fool.com/investing/general/2015/03/28/the-average-american-has-this-many-facebook-friend.aspx (accessed: 15.09.2017).
Castells M. [The Rise of the Network Society]. Novaia postindustrial’naia volna na Zapade [A New Postindustrial Wave in the West]. Moscow, Academia Publ., 1999, pp. 492-505. (In Russian)
Dalton R. J., Sarrow S. E., Cain B. E. Democracy Transformed? Expanding Political Opportunities in Advanced Industrial Democracies. Irvine, Center for the Study of Democracy, 2003. 19 p. (CSD Working Papers. 03.01.2003).
Dal’ R. Problemy grazhdanskoi kompetentnosti [The Problem of Civic Competence]. Russian Journal. URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/1/dem2-3.htm. (accessed: 15.09.2017)
Democracy Index 2016: Revenge of the “Deplorables". The Economist Intelligence Unit. Available at: http://felipesahagun.es/wp-content/uploads/2017/01/Democracy-Index-2016.pdf (accessed: 15.09.2017).
European eGovernment Action Plan 2016-2020. Available at: https://ec.europa.eu/digital-sin-gle-market/en/european-egovernment-action-plan-2016-2020 (accessed: 15.09.2017).
Grossman L. K. The Electronic Republic: Reshaping Democracy in the Information Age. New York, Viking Penguin Publ., 1995. 290 p.
Grossman L. K., Minnow N. A Digital Gift to the Nation: Fulfilling the Promise of the Digital and Internet Age. New York, Century Foundation, 2001.280 p.
Internet v Evrope [Internet in Europe]. Internet in Russia and in the world. Available at: http:// www.bizhit.ru/index/europe/0-372 (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Internet v SShA [Internet in the United States]. Internet in Russia and in the world. Available at: http://www.bizhit.ru/index/internet_v_usa_1/0-580 (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Internet World Stats. Available at: http://www.internetworldstats.com/stats2.htm (accessed:
15.09.2017) .
Interv’iu nemetskoi teleradiokompanii ARD [The Interview With the German ARD]. Kremlin.ru. Available at: http://www.kremlin.ru/transcripts/17808 (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Jenkins H., Thorburn D. Introduction: The Digital Revolution, the Informed Citizen, and the Culture of Democracy. Democracy and New Media. Eds H. Jenkins, D. Thorburn. Cambridge, Massachusetts. London, MIT Press, 2003, pp. 1-17.
Kak Internet sdelal Donal’da Trampa prezidentom SShA [How the Internet made Donald Trump President of the USA]. DigitalPolitics.club, 2016, November 14. Available at: https://digitalpolitics. club/kak-internet-sdelal-donalda-trampa-prezidentom-ssha (accessed: 15.01.2017). (In Russian) Kolichestvo pol’zovatelei Interneta v Rossii [Number of Internet Users in Russia]. Internet in Russia and in the world. Available at: http://www.bizhit.ru/index/users_count/0-151 (accessed:
15.01.2017) . (In Russian)
LedyaevV. G. Vlast’: kontseptual’nyianaliz [Power: a conceptual analysis]. Moscow, ROSSPEN Publ., 2001.384 p. (In Russian)
Leitner C., Muller-Torok R. Otdeliaia zerna ot plevel: kak otsenit’ real’nyi vklad elektronnogo uchastiia [Dividing the Wheat From the Chaff: How to Find Real Value of E-participation]. Politiches-kaya nauka, 2013, no. 1, pp. 43-68. (In Russian)
Mukhametshina E., Churakova O. Populizma eshche net, a otvet u Kremlia est’ [There Is No Populism Yet, But the Kremlin Has a Response Already]. Vedomosti, 2017, April 24, no. 4308. (In Russian)
Networked Readiness Index 2016. Available at: https://widgets.weforum.org/gitr2016/ (accessed: 15.09.2017).
Norman J. Americans’ Confidence in Institutions Stays Low. Gallup, Politics, 2016, June 13. Available at: http://www.gallup.com/poll/192581/americans-confidence-institutions-stays-low.
aspx (accessed: 15.09.2017).
Open Government Partnership. Available at: http://www.opengovpartnership.org/ (accessed:
15.09.2017) .
Ozerova M. Pochemu v 2017 godu v Rossii ne budet revoliutsii [Why In 2017 There Will Be No Revolution In Russia]. Moskovskii komsomolets, 2017, August 6. (In Russian)
Peterson D. J. Russia and the Information Revolution. RAND Corporation, 2005. Available at: http://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/monographs/2005/RAND_MG422.pdf (accessed:
15.09.2017) .
Problemy grazhdanskoi kompetentnosti [The Problem of Civic Competence]. Available at: http://old.russ.ru/antolog/predely/1/dem2-3.htm (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Rekomendatsii Komiteta ministrov Soveta Evropy CM/Rec(2009)1 gosudarstvam — uchastni-kam Soveta Evropy po elektronnoi demokratii [Recommendation of the Committee of Ministers CM/Rec(2009)1 to Member States on Electronic Democracy]. Available at: https://www.coe.int/t/ dgap/democracy/Activities/GGIS/CAHDE/2009/RecCM2009_1_and_Accomp_Docs/Recommen-dation%20CM_Rec_2009_1E_FINAL_PDF.pdf (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Rezchikov A., Arakelyan K. Glavnaia rol’ budet prinadlezhat’ Seti [The Main Role Will Belong To The Network]. Vzgliad, 2012, September 25. Available at: http://www.vz.ru/politics/2012/9/25/599698. html (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Rossiiane v sotsial’nykh setiakh [Russians in the Social Networks]. Internet in Russia and in the world. Available at: http://www.bizhit.ru/index/rossija_polzovateli_socsetej/0-592 (accessed:
15.09.2017) . (In Russian)
Somin I. Democracy and Political Ignorance. Cato Unbound: A Journal of Debate, 2013, October 11. Available at: http://www.cato-unbound.org/2013/10/11/ilya-somin/democracy-political-ignorance (accessed: 15.09.2017).
Sovremennaia Rossiia mezhdu vyzovami i perspektivami. Nauchnyi seminar [Modern Russia Between Challenges and Prospects. The Scientific Seminar]. Fond Liberal’naia missiia [Liberal Mission Foundation], 2017, February 14. Available at: http://www.liberal.ru/anons/7146 (accessed:
15.09.2017) . (In Russian)
The Global Information Technology Report 2016. World Economic Forum Geneva. Available at: http://www.wsj.com/public/resources/documents/GITR2016.pdf (accessed: 15.09.2017).
Three challenges for the web, according to its inventor. Web Foundation, 2017, March 12. Available at: https://webfoundation.org/2017/03/web-turns-28-letter/ (accessed: 15.09.2017).
Tolbert C. J., Mossberger K. The Effects of E-Government on Trust and Confidence in Government. Public Administration Review, 2006, May — June, pp. 354-369.
UN E-Government Survay 2012: E-Government for the People, 2012. UN, New York. Available at: http://www.un.org/en/development/desa/publications/connecting-governments-to-citizens.
html (accessed: 15.09.2017).
V. Putin zabrakoval vstuplenie RF v partnerstvo «Otkrytoe pravitel’stvo» [V. Putin Condemned the Entry of Russia into the “Open Government” Partnership]. RBK. Available at: http://top.rbc.ru/poli-tics/20/05/2013/858255.shtml (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
Vershinin M. S. [Political Communication in the Information Society: a prospective research direction]. Aktual’nye problemy teorii kommunikatsii [Actual problems of communication theory]. St. Petersburg, SPbSPU Publ., 2004, рр. 98-107. (In Russian)
Zhuravlyova O. Kogda voennye liudi u vlasti, oni vsegda stremiatsia k voine. I eto ikh sushch-nost’ [When Military Are in Power, They Always Strive For War. And This is Their Essence]. NG. Poli-tika. Internet version, 2016, February 15. Available at: http://www.ng.ru/politics/2016-02-15/100_ echo15022016.html (accessed: 15.09.2017). (In Russian)
For citation: Kulik A. N. Political participation, democracy and populism in the digital age.
Political Expertise: POLITEX, 2017, vol. 13, no. 4, pp. 4-22.
