CC BY
176
■ ■ ■ ПОЛИТИЧЕCКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТНЫЕ ЭЛИТЫ
Авторы: РОДИОНОВ М.А., ВОЛКОВА Т.А.
РОДИОHОB М.А. - доктор военных наук, профессор факультета национальной безопасности Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС).
Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 82, стр.1 Телефон: +7 (916) 387-05-68. Е-mail: rmafnb2011@ya.ru
ВОЛКОВАТ.А. - аспирант факультета национальной безопасности Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС).
Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 82, стр.1 Телефон: + 7 (905) 508-93-93, E-mail: Volkova237@mail.ru
Аннотация: в статье рассматривается роль и место властных элит в политических коммуникационных процессах. В исторической ретроспективе анализируется эволюция процессов политической коммуникации от древних времен до наших дней. Исследуются вопросы влияния качества функционирования управленческих элит на развитие общества и государства в современном информационном обществе.
Ключевые слова: политические коммуникации, политическая система, властная элита, политическая элита, информационная власть, национальная безопасность, управленческие решения, рекрутирование элит, исторический анализ, манипулятивные методы управления, информационное превосходство, развитие общества и государства.
Управление в любом социуме осуществляется по иерархии, на вершине которой находится элита - относительно организованное меньшинство, осуществляющее власть над обществом в целом. Именно представители элиты принимают в рамках политической системы главные решения, отдают указания и контролируют посредством бюрократического аппарата их выполнение.
Роль и место элиты в государстве и обществе прекрасно иллюстрируется положением, обоснованным Питером Друкером: нет бедных и богатых стран, а есть только плохо и хорошо управляемые [1].
Социально-политические и экономические процессы, коренным образом изменившие Россию в конце XX - начале XXI века, также связаны с трансформацией ее политической элиты, от действий которой во многом зависит характер взаимодействия отдельных элементов политической системы, выбор методов и средств осуществления преобразований общества и государства, обеспечение национальной безопасности [2].
Обладая правами и ресурсными возможностями для разработки, принятия и реализации решений политическая элита выполняет свою важнейшую функцию - управление страной. Данный процесс, с одной стороны, всегда является делом специалистов, решающих проблемы развития общества исходя из собственных знаний и навыков управления, а с другой стороны, должен всегда находиться под контролем общества и служить его интересам. Решение этого противоречия является вопросом
политической культуры и ценностных предпочтений как политической элиты, так и всего населения, поддерживающего или сопротивляющегося способам этого управления.
В научной литературе рассматриваются различные аспекты власти: философский (необходимый характер института власти как общечеловеческой ценности); функциональный (функция общественного управления); экономический (материальные основания властных отношений лежат в отношениях собственности); психологический (обладание властью позволяет целенаправленно воздействовать на сознание и деятельность людей); социальный, культурологический, политический и другие аспекты. Все перечисленное оказывает влияние на политические процессы. Вместе с тем в современных условиях особое место занимает информационный аспект.
Г. Алмонд обосновывает четыре “входных” функции политической системы: политическая социализация и рекрутирование сторонников различных партий; артикуляция социальных интересов; агрегирование интересов; политическая коммуникация [3]. Последняя функция рассматривается как часть культуры цивилизации.
На всех этапах развития человечества элита выступала как субъект, запускающий коммуникационные процессы в социуме. В цивилизациях Древнего мира это осуществлялось посредством законодательства, положения которого содержали представления о сакральном характере власти царей и императоров, которые рассматривались как посредники между богом и народом. Как отмечает Грачев М.Н. [4], представления о божественном характере власти и законов, их соответствии неизменным небесным положениям о справедливости отражены, в частности, в древневавилонском памятнике политико-правовой мысли XVIII века до н.э. - “Законах Хаммурапи”. В тексте этого документа древневавилонский царь, выступающий в роли коммуникатора по отношению к своим подданным, предстает как ретранслятор воли богов.
В Ассирийской империи высшее жречество было связано со столичной общиной и фактически представляло собой продолжение ее верхушки [5]. В Египте объединение страны приобрело сакральный смысл, царь стал называться “фараоном”, был воплощением абсолютной власти, считался живым богом на земле. В Индии возникли особые сословные группы - варны: брахманов (священнослужителей, жрецов), кшатриев (воинов, правителей), вайшиев (земледельцев, ремесленников), шудр (слуг) [6]. Формированию варны жреческой знати брахманов способствовала монополизация ими процесса отправления религиозных церемоний, знание ведических гимнов, существовало четкое разделение между брахманами, кшатриями, вайшиями и шудрами, основанное на религиозно-ритуальных ограничениях, запретах и предписаниях. Царь (раджа) считался представителем бога на земле, но его власть ограничивалась, на его деятельность влияли брахманы-жрецы. В связи с сохранением важной роли органов общинного самоуправления, центральный административно-военный аппарат в Индии по сравнению с другими государствами Древнего Востока был слаб. Согласно религиозным традициям Древнего Востока, царская власть в Индии обожествлялась, однако деспотичность власти древнеиндийских царей сдерживалась замкнутостью общин и традиционными религиозно-этическими нормами. Ашока называл себя не богом, а "милым богам". В соответствии с Законами Ману царю предписывалось выполнение особой дхармы (обязанностей). Демонстрация божественного происхождения власти древних царей отражалась также в произведениях изобразительного искусства, на которых цари изображались рядом с богами.
Социально-философские учения Античности положили начало осмыслению коммуникации в качестве инструмента воздействия на политическое сознание и поведение граждан. Критика мифологических представлений, преследующая цель унификации массового сознания, достижения идейно - политического единства граждан “идеального государства” путем тщательного отбора, обработки, а в необходимых случаях и изменения содержания распространяемых сообщений, отчетливо проявляется в трудах Платона. Наиболее ранние из известных попыток теоретического обобщения отдельных аспектов политической коммуникации принадлежат Аристотелю, который, рассматривая политику как “общение”, раскрыл ее коммуникационную сущность. Аристотелю принадлежит и одна из первых моделей коммуникационного процесса -описание структуры публичной речи. В дальнейшем, выдвинутая Аристотелем идея о коммуникационной сущности политики прослеживается в трудах Цицерона.
Отметим манипулятивные методы управления массами, применяемые афинской элитой, направленные на легитимацию собственной власти и поддержку социальнополитического порядка. В соответствии с ними государство ради всеобщего блага должно основываться на активности всех своих граждан. Для этого во всех политических институтах использовались ораторы, акцентирующие внимание на единстве интересов афинского народа.
В Древней Греции превыше всего ценилось умение общаться, вести споры, убеждать собеседника. Лучшие ораторы, как правило, были наиболее вероятными кандидатами в лидеры. Для достижения еще большего признания политические деятели Греции нередко обращались к софистам (специалистам по обучению мудрости и красноречию) с просьбой помочь им в словесных баталиях. Уже с этих времен практика влияния, убеждения была связана с умением вести дебаты и соблюдать правила этики. Выдающимися мастерами техники влияния на массы были римляне, в частности Юлий Цезарь. При нем появилась первая газета. Всякий раз перед военными битвами он добивался народной поддержки с помощью распространения специально подобранных обращений и проведения театрализованных представлений.
Китайская концепция этноцентризма сложилась в VII-VI вв. до н.э. на основе противопоставления древних китайцев и “варваров” и получила законченный вид в учении одного из наиболее крупных последователей Конфуция - Мэнцзы [7]. Геополитическая концепция этноцентризма противопоставляла Поднебесную (центр ойкумены «чжун го») и окружающий «варварский» мир.
Китай многократно подвергался вторжениям и захватам, что вносило в его культуру иноземные элементы, но сумел сохранить “конфуцианский” и “легистский” стержни своей культуры. В соответствии с конфуцианским учением, главное стремление в жизни - это достижение гармонии, в первую очередь в семье, а далее и в государстве в целом, остальные народы рассматриваются китайцами, как нарушающие гармонию мира варвары. Ли-гистская теория предполагает, что над всей жизнью китайского общества должна стоять власть всемогущего правителя. Эти культурные доминанты повлияли на развитие и характер китайского народа и китайской элиты. Отношения между правителями и народом рассматривались, как отношения между родителями и детьми, в которых главным элемент -“почтительность к родителям”, при этом государство рассматривалось как большая семья. Для создания гармоничной семьи и государства, необходимы грамотные могущественные правители, действующие в интересах народа. Из идеального представления Конфуция об управлении государством вытекает принцип меритократии в отборе элиты.
Византийский император (василевс), обладавший неограниченной законодательной и исполнительной властью, возглавлял систему государственного управления, был верховным судьей и носителем высшей военной власти, “избранником божьим”, главой византийской церкви, ее верховным покровителем и защитником. Византийская православная церковь укрепила авторитет императора, обосновав теорию божественного происхождения императорской власти и положив начало неограниченной христианской монархии. Византийская империя получила от Рима концепцию императора, избранного Богом [8].
Политическая функция церкви состояла в создании государственной идеологии и увязывании ее с основами христианской веры. Например, еще блаженный Августин в IV-V веках идеологически обосновал законность борьбы с язычниками — вплоть до прямых военных действий, и монархи нередко “подгоняли” под этот принцип военные предприятия. Главным преимуществом церкви в борьбе со светской властью была опора не только на военную и политическую силу, но и на теологию: папа считался наместником Бога на земле, и сопротивление ему означало выступление против самой веры. Доминирование в духовной сфере было в Средние века залогом доми-нирования в сфере политической. Папы, кардиналы, архиепископы весьма широко пользовались отлучением от церкви неугодных им лиц. Отлучение являлось в первую очередь именно коммуникационным методом: решение о нем оглашалось священнослужителями перед всеми верующими, чтобы как можно больше людей получили информацию о том, кто и за что отлучен.
Письменная коммуникация сделала революционный шаг в Средние века благодаря изобретению Иоганном Гуттенбергом печатного станка в 1445 году. Это же изобретение легло в основу формирования системы СМИ.
Умелое управление общественным мнением демонстрировали правители итальянских го родов-государств. Так, известностью пользуется деятельность семейства Борджа, но его представители были лишь наиболее яркими в плеяде опытных манипуляторов общественным мнением. Так, богатому торговцу Джованни Медичи удалось завоевать популярность в народе следующим образом: флорентийская аристократия предприняла попытку вовлечь его в заговор против правительства, но он не только отказался, но и сделал так, чтобы в народе стало известно и о его отказе, и о самом заговоре. В результате Медичи приобрел репутацию защитника государства, и впоследствии ему удалось de-facto стать правителем Флоренции. В 1478 г. в результате заговора был убит его внук Джулиано, причем заговорщики весьма обоснованно рассчитывали на поддержку флорентийцев, зная о недовольстве засильем Медичи. Однако Лоренцо Великолепный, брат убитого, сумел так разагитировать горожан, что они сами расправились с заговорщиками, лишив семейство Медичи необходимости мстить за убийство Джулиано. Медичи преуспели в искусстве властвования, гибко приспосабливая политический строй республиканской Флоренции к собственным нуждам. Важную роль в этом сыграло то, что с самого начала своей тирании они использовали меценатство как средство привлечения народа на свою сторону [9].
В эпоху Возрождения в творчестве Н. Макиавелли получила развитие концепция Платона и Аристотеля, основанная на целенаправленном воздействии на политическое сознание путем отбора, изменения содержания и интерпретации распространяемых сообщений. Акцентируя на светском характере политики и необходимости ее отделения от теологических представлений, Макиавелли, тем не менее, использовал религию как инструмент власти.
Начиная с XVII в. существенное значение в формировании мировоззрения приобретает наука. В это время в западном обществе утверждаются идеалы рационализма, провозглашается господство “века разума”. При этом естествознание оказало влияние на развитие гуманитарных наук (через методологические установки, общемировоззренческие представления, образы, идеи и др.).
Деятели Реформации проанализировали причины общественного недовольства католической церковью и предложили новый вариант вероисповедания, отличавшийся дешевизной обрядов, возможностью вести службы на родном языке, пропагандой ценностей ранних христиан (благочестие, честный труд, порядочность). Все это противопоставлялось роскоши римской церкви, ее схоластике, оторванной от реальной жизни, распущенности духовенства. Католическая церковь не устранилась от борьбы и начала деятельность, известную под названием “контрреформация”, провозгласив реформы церкви, изменения в образе жизни духовенства и т. п. Церковная борьба превратилась в борьбу политическую, и обычные во все времена войны европейских монархов нередко проходили под знаменем религиозной борьбы.
Если раньше обмен новостной информацией в Европе был весьма проблематичным, то в эпоху Ренессанса информация становится са-мостоятельным товаром, появляются специальные учреждения, занимающиеся ее распространением на коммерческой основе. Первоначально это были распространители рукописных листков с новостями политического и экономического характера (а также сообщениями о церковных делах и даже придворными сплетнями). Впоследствии они установили взаимовыгодные отношения с книгопечатнями, и в результате новости распространялись оперативно и большим тиражом. Реформация подорвала, но не уничтожила полностью сакральные основы власти монархов. Лишь в последние десятилетия XVIII ценности протестантизма оказались переведенными из религиозно-сакрального плана в этический, когда впервые “появилось действительно ограниченное мирскими целями государство в США” [10]. Американская система представительной демократии предусматривала: периодическую выборность органов власти (изменение их персонального состава); воспроизводство постоянных во времени функций институтов и должностных лиц, направленное на сохранение политической стабильности.
Важнейшей задачей политических партий здесь является политическая коммуникация. Ее основные формы: митинги, встречи с избирателями, посещение их по месту жительства в ходе предвыборных кампаний, публикация и распространение партийной литературы, в первую очередь программных документов и предвыборных манифестов, - т.е. средства прямого общения с населением. При этом политические партии играют роль информационных трансмиттеров, которые передают и интерпретируют информацию, идущую в обоих направлениях - от общества во властные структуры и от них к обществу [11].
Привлечение пресс-агентов и использование различных методов работы с общественным мнением при проведении политических кампаний стало восприниматься в США как норма. Элите США свойственны гибкий стиль руководства, быстрая степень реагирования и готовность к решению задач и моделированию ситуаций. Ее особенности: открытость к восприятию новой информации и обмену опытом; создание сетевых структур, упрощающих перемещение информации и капиталов; манипулирование геополитическими соперниками и их столкновение друг с другом на их территориях в целях обеспечения собственной безопасности; расширение сфер влияния и доступа к ресурсам.
В современном мире коммуникативная природа власти и властных отношений основывается, прежде всего, на бурном развитии информационно-коммуникационных технологий. В трудах многих зарубежных и отечественных ученых (Р. Абдеева, Х. Арендта, Р. Барта, Д. Белла, Т. Ван Дейка, К. Дойча, В. Егорова, М. Кастельса, Н. Лу-мана, А. Панарина, Т. Парсонса, Д. Стиглица, Э. Тоффлера, М. Хабермаса, Ф. Уэбстера и др.) это выражается в оперировании терминологией, связанной с понятием “информационной власти”, как способности ее субъектов (государственных деятелей, политиков, журналистов, деятелей культуры и искусства) оказывать определяющее воздействие на индивидуальное и общественное сознание, социальную психику, поведение, деятельность людей с помощью информации и коммуникации.
Так, с позиций К. Дойча [12], все институты и механизмы власти, контролируемые информационной элитой - “дейтократией”, являются относительно самостоятельными структурами, обладающими в информационной сфере возможностями по переработке сведений и обеспечению общества информацией. При этом необходимо не только своевременно принимать, но и оперативно реагировать на социальную информацию. Н. Луман развил подход Т. Парсонса, интерпретирующий власть как средство коммуникации и рассматривающий ее как “символически генерализованное коммуникативное средство” [13].
Необходимо обратить внимание на то, что информационная власть не ограничивается только средствами массовой коммуникации как основным субъектом воздействия на общественное сознание. Субъектами информационной власти в современном мире могут быть не только средства массовой информации и коммуникации, субъекты политической власти, но и само общество.
К характерным особенностям информационной власти можно отнести: латентность влияния и связанное с этим меньшее сопротивление ей со стороны реципиентов; глобальность и оперативность распространения информации; влияние не только на социально-политические процессы, но и на морально-этические нормы социума; возможность массового политического манипулирования, управления политическими коммуникационными процессами.
Новые альтернативные каналы коммуникации, такие, например, как социальные сети, успешно конкурируют и стремятся к вытеснению привычных средств массовой информации, организовывая реальное и виртуальное пространства сообразно собственным сетевым принципам. “Интернет является свободно и хаотично развивающейся информационной структурой, потенциально безграничной и трудно регулируемой” [14].
Социальные сети формируют собственную информационную субкультуру, способствующую, в числе прочего, появлению как новых возможностей, так и информационных угроз для политических элит. Например, М. Кастельс считал, что “Интернет является универсальным социальным пространством свободной коммуникации” [15]. При этом возникает вопрос об оформлении этого пространства, о параметрах и ограничениях его свободы, возможностях и угрозах. Теория сетевого общества М. Кастельса, в числе прочего, рассматривает влияние социальных сетей на социально-политические процессы, в том числе, такие, как “бархатные” революции, виртуальные сетевые войны и другие [16]. Все это обусловливается особенностями сетей: воздействие на один из ее элементов сказывается на состоянии системы в целом, или на отдельных ее элементах, которые связаны с субъектом воздействия опосредовано. “Сети власти конструируются вокруг государства, и политическая система играет фундамен-
тальную роль во всеобщей властной сети” [17]. Социальные сети становятся критически важным инструментом международного диалога. “Безусловно, мировая информационная система в виде Интернета во многом похожа на глобальную систему международных отношений. Здесь также действуют обычаи, моральные нормы и писаные правила” [18].
Высокий уровень доверия в современном обществе способствует увеличению количества социальных контактов. Это позволяет обеспечить широкое внедрение новых форм и методов управления. Низкий уровень доверия, при котором сотрудничество индивидов осуществляется, исходя из формальных правил, дает обратный эффект. При этом возрастают так называемые операционные издержки, которые, как пишет Ф. Фукуяма, являются чем-то вроде “дополнительной пошлины”, не свойственной обществам с высоким уровнем доверия [19]. Благополучие страны и ее конкурентоспособность во многом определяется уровнем доверия в обществе, которое, с практической точки зрения, является своеобразным ускорителем общественного взаимодействия, минимизирующим операционные издержки. Возможность довериться мнению другого человека экономит время и усилия, что выражается в экономической эффективности.
Повышение качества и эффективности работы политической элиты во многом зависит от лидера - руководителя государства. Основными функциями лидера должны быть: интеграция общества, объединение народных масс, нахождение и принятие рациональных политических решений, защита населения от беззакония и произвола, упрочение каналов обратной связи, инициирование обновления, генерирование оптимизма и социальной энергии, мобилизация масс, легитимация власти, политического строя. Важнейшим аспектом является совершенствование системы отбора лидеров при повышении политической активности народных масс.
Резкий рост и всепроникающий характер распространения информационных технологий, послужили причиной возникновения новых каналов коммуникации, затрагивая практически все стороны жизнедеятельности. Современные средства информационной индустрии обеспечили накопление и хранение огромных объемов фактографической и документальной информации. Это, с одной стороны, улучшило качество информационного обеспечения государственного и общественного управления, с другой - серьезно осложнило поиск необходимых информационных объектов, генерацию каузальных отношений между этими объектами, их анализ и адаптацию к нуждам конкретной (актуальной в данный момент) управленческой ситуации [20].
Современный облик принадлежащих элите лиц, принимающих решение (ЛПР) в любом звене управляющей иерархии, от президента государства до меньших по рангу руководителей, характеризуется отсутствием у них сфокусированной возможности интеграции и получения всей релевантной информации, достоверного системного анализа на основе информации от “всех источников”, опосредующей в себе интеллект всех источников и обращающий его в отфильтрованный, достоверный и своевременный “управленческий интеллект”. Текущий управленческий процесс для любого лица ЛПР полагается почти полностью на поток “свободных информационных вводов”, полученных от конкурирующей бюрократии, международных учреждений, и субъектов олигархического сектора, преследующих свои собственные цели. В то же самое время потребность состоит в том, чтобы обеспечить узко сфокусированный к управленческой проблеме или четко дозированный (когерентный) квант информации. Этот квант должен предоставляться ЛПР в таком виде, чтобы он не был под властью подчиненных,
чтобы квант содержал глубоко исследованные и интегрированные сведения, относящиеся к управленческой ситуации, и не содержал бы сведений, не относящихся к данному предмету, официальной и внешней информации. Функционально в сегодняшнем управленческом процессе нередко перерабатывается некондиционная информация от учреждений, экспертов и национальных информационных фондов, отдельных международных и других неправительственных учреждений, не удовлетворяющая требованиям методологии управления и противоречащая институциональным политическим установкам. При использовании такой “избыточности” некондиционной информации, поступающей от всех этих источников, возникает потребность в наличии информационной управленческой структуры для анализа информации на стратегическим уровне, которая будет способна квалифицированно снабдить ЛПР отфильтрованным, систематизированным и проанализированным информационным материалом. Данная идеализированная картина повышения качества информационной поддержки стратегического уровня государственного и общественного управления позволяет подойти к пониманию важного аспекта информационной безопасности государственного управления, как защита “государственного интеллекта” от недобросовестного “чиновничьего сообщества”. Следует отметить, что указанная функция обеспечения информационной безопасности государственного управления наиболее сложна в практической реализации, так как не может быть сведена только к технологической составляющей функций управления.
В рамках глобализации информационных отношений, а также с целью усиления своей роли (экономической, политической и военной) ведущие государства мира включили в государственный стратегический курс новый принцип информационной политики - необходимость достижения информационного превосходства [21]. С позиций эффективного государственного и общественного управления достижение информационного превосходства предполагает реализацию экспансии и обеспечение безопасности. Информационная экспансия многолика: от различных по форме видов контроля над использованием национальных и интернациональных информационных ресурсов, до стремления полного обладания информационными ресурсами или полного их контроля. Информационная экспансия как форма государственной информационной политики реализуется государственными институтами и негосударственными структурами под патронажем государства.
Рассмотренные выше факторы: возрастание информационной зависимости, увеличение емкости и мощности привлекаемых для управления информационных ресурсов, повышение открытости государственного управления - являются позитивными факторами эволюции государственного и общественного управления. Одновременно они несут в себе сопутствующие негативные явления - проникновение современных информационных технологий в сферу дезорганизации государственного управления, особенно на политическом уровне.
Говоря о нашей стране, отметим, что в постсоветской России пока еще не сложилось демократическое общества с развитыми гражданскими институтами. Причинами этого являются, с одной стороны, сама политическая элита, контролирующая политическое и информационное пространство, четко следящая за отсутствием реальной контр-элиты и не допускающая существенного развития гражданских инициатив, с другой стороны, инертность и безынициативность основной массы населения, признаком чего, в частности, является слабое развитие институтов местного самоуправления. В
условиях усложнения геополитической ситуации просматривается тенденция усиления роли государства в ключевых секторах экономики и продолжения политики «управляемой демократии» (с российской спецификой), которая является разновидностью стиля авторитарного управления, характерного для нашей страны на протяжении всего ее исторического развития [22]. Политическая элита нередко мыслит и руководствуется категориями прошлого века, и не желает, (и, возможно, не умеет) перейти, к современным технологиям управления. Необходимым условием развития страны является формирование новой элиты, ориентированной на национальные ценности, заинтересованной в стабильности и развитии общества.
В целом, властная элита, в силу своего привилегированного положения в обществе и государстве, способна оказывать определяющее влияние на формирование и развитие политических коммуникационных процессов.
При этом в современных условиях необходимо коренное изменение парадигмы общественного и индивидуального мышления [2]. В отличие от имеющегося отношения к отраслям социальной сферы (образованию, здравоохранению, культуре и др.) как “ресурсопотребляющим”, необходимо рассматривать их как “ресурсопроизводящие” отрасли, что давно уже имеет место в современных постиндустриальных обществах.
Список литературы
1. Друкер П.Ф. Задачи менеджмента в XXI веке. М., Изд. дом «Вильямс», 2004, С.78-79.
2. Родионов М.А., Волкова Т.А. Политические элиты и национальная безопасность. Социально - гуманитарные знания. Научно-образовательное издание, № 2, 2014, С. 154.
3. ПанаринА.С. Философия политики. Учебное пособие для политологических факультетов и гуманитарных вузов. М., 1996, С. 384.
4. ГрачевМ.Н. Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы развития. М.,
2004.
5. Бухарин М. Д., Ладынин И. А., Ляпустин Б. С., Немировский А. А. История Древнего Востока. М., 2009. 640 с.
6. ЖидковВ.А., КрашенинниковаН.И. История государства и права зарубежных стран. - Т. 1, М., 2000. С. 105.
7. Дергачев В. Цивилизационная геополитика (Геофилософия). Междисциплинарный учебник для вузов. Киев, 2004. 672 с.
8. Гийу А. Византийская цивилизация / Пер. с франц. Д. Лоевского; Предисл. Р. Блока. Екатеринбург,
2005. С. 102-104.
9. Клулас И. Лоренцо Великолепный. М., 2007.
10. Спикер М. Христианство и свободное конституционное государство // Вопросы философии. 2001. № 4. С. 39.
11. ГромыкоА.А. Политическая модернизация Великобритании: от Вестминстерской к плюральной модели демократии. ДИЕ РАН № 158. М., ИЕ РАН, 2005. 160 с.
12. Дойч К. Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля. Нью-Йорк. 1963.
13. Луман Н. Власть. М., 2003. С. 25.
14. Jensen J.L. Public Spheres on the Internet: Anarchic or Government-Sponsored - A Comparison. // Scandinavian Political Studies. 2003. Vol.26. №4. P. 349-374.
15. Кастельс М. / Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе / Пер. с англ. А.Матвеева под ред. В. Харитонова // Екатеринбург, 2004г. С. 7.
16. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Изд-во ГУ ВШЭ, 2000г.
17. Castells M. Communication Power / Oxford University Press, 2009, С. 427.
18. Barlow J.P. ‘A Declaration of the independence of cyberspace’. // Humanist. 1996. Vol.56. Iss.3. P.18-19.
19. Фукуяма Ф. Великий разрыв. М., 2003. С. 30.
20. Белов В.П., Дербин Е.А., Родионов М.А. Информационная безопасность государственного управления. М., 2004.
21. Родионов М.А. Информационное противоборство: история и современность. “Безопасность”, № 7-8 (58), М., 2002, стр.156-166.
22. Родионов М.А., Волкова Т.А. Ретроспективный анализ формирования и трансформации российских элит. Социально - гуманитарные знания. Научно-образовательное издание, № 3, 2014.
23. Шарков Ф.И. Политическая коммуникация в современном информационном обществе // Ро1№оок. 2012. С. 121-130.
■ ■ ■ POLITICAL communications and power elites
Authors: RODIONOV M.A., VOLKOVA T.A.
RODIONOV M.A. - Doctor of Military Sciences, Professor of Department of National Security, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).
Address: Prospect Vernadskogo, 82, Moscow, Russian Federation 119571.
Phone: +7 (915) 294-89-35. E-mail: rmafnb2010@ya.ru
VOLKOVA T.A. - Post-graduate of the Department of the National Security of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA)
Address: Prospect Vernadskogo, 82, Moscow, Russian Federation 119571.
Phone: + 7 (905) 508-93-93. E-mail: Volkova237@mail.ru
Abstract: the article examines the role and place of the commanding elites in political communication processes. It analyzes historical evolution of the processes of political communication from ancient times to the present day. The article investigates ruling elites influence on the development of society and the state in the modern information society.
Keywords: political communications, political system, commanding elite, political elite, information power, national security, management solutions, recruitment of elites, historical analysis, manipulative management techniques, information superiority, evolution of society and the state.
References
1. Drucker, P. F. Management Challenges for the 21st Century. M.: Williams, 2004, P.78-79.
2. Rodionov, M.A. Volkova, T.A. Politicheskiye eliti I natsionalnaya bezopasnost. Sotsial'no-Gumanitarnye Znaniia. Nauchno-obrazovatelnoye izdaniye. No. 2, 2014, s.154. [Rodionov, M.A. Volkova, T.A. (2014). Political elites and national security.. Research and education edition, № 2, 2014, P. 154.
3. Panarin, A.S. Politicheskaya filosofiya. Uchebnoye posobiye. [Panarin, A.S. (1996). Political Philosophy. Textbook for political science and humanities faculties of universities. Moscow.1996, P. 384].
4. Grachev, M.N. Politicheskaya communikatsiya: teoreticheskiye kontseptsii, modeli, vektory razvitiya. M., 2004. [Grachev, M.N. (2004). Political communication: Theoretical concepts, models, vectors of development. M., 2004].
5. Bukharin, M.D., Ladynin, I.A., Lyapustin, B.S., Nemirovsky, A.A. Istoriya drevnego Vostoka. M., 2009. 640 s. [Bukharin, M.D., Ladynin, I.A., Lyapustin, B.S., Nemirovsky, A.A. (2009). History of the Ancient East. M., 2009. 640 p.].
6. Jidkov, V.A., Krasheninnikov, N.I. Istoriya gosudarstva i prava zarubezhnykh stran. T.1. M., 2000. S. 105. [Jidkov, V.A., Krasheninnikov, N.I. (2000). History of state and law of foreign countries. Volume 1, Moscow, 2000. P. 105].
KOMMyHMKOflOrMfl - COMMUNICOLOGY
7. Dergachyov, V. Tsivilizatsionnaya geopolitika (Geofilosofiya). Kiiv, 2004. 672 s. [Dergachyov,V. (2004). Civ-ilizational Geopolitics (Geophilosophy). Kiev, 2004. 672 p.].
8. Guillou A. (2005). Byzantine civilization / Tr. from French. D. Loyev; Foreword. R. Block. Ekaterinburg, 2005. Pp. 102-104.
9. Klulas, I. Lorenzo velikolepnyi. M., 2007. [Klulas, I. (2007). Lorenzo the Magnificent.. M.].
10. Speaker, M. Khristianstvo I svobodnoye konstitutsionnoye gosudarstvo // Voprosy filosofii, 2001, No. 4,
S. 39. [Speaker, M. (2001). Christianity and free constitutional state // Problems of Philosophy. 2001. № 4. P. 39].
11. Gromyko, A.A. Politicheskaya modernizatsiya Velikobritanii: ot Vestminsterskoi k plyuralnoi modeli demokratii. M., 2005. [Gromyko, A.A. (2005). Political modernization of Britain: from Westminster to plural model of democracy. Reports of the Institute of Europe, № 158. M., 2005. 160 p.].
12. Deutsch K. The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control. N.Y., 1963.
13. Luhmann, N. Vlast. M., 2001. [Luhmann, N. (2001). Power / Tr. Antonovsky, A. Yu. M., 2001. (Series "The image of society"). P. 25].
14. Jensen, J.L. Public Spheres on the Internet: Anarchic or Government-Sponsored - A Comparison. / / Scandinavian Political Studies. 2003. Vol.26. Number 4. Pp. 349-374.
15. Castells, M. (2004). Galaktika Internet: razmyshleniya ob Internete, biznese I obshchestve. Per. s. angl. Matveev, A. Ekaterinburg, 2004. S. 7. [Castells, M. (2004). Internet Galaxy: Reflections on the Internet, business and society. Tr. from English. A. Matveeva, ed. V. Kharitonov // Ekaterinburg, 2004. P. 7].
16. Castells, M. Informatsionnaya epokha: ekonomika, obschestvo I kultura. M., 2000. [Castells, M. (2000). The Information Age: Economy, Society and Culture. M.].
17. Castells M. (2009). Communication Power / Oxford: Oxford University Press. P. 427.
18. Barlow, J.P. (1996). A Declaration of the independence of cyberspace. / / Humanist. 1996. Vol.56. Iss.3. P.18-19.
19. Fukuyama, F. Velikiy razryv. M., 2003. [Fukuyama, F. (2003). The Great Disruption. Moscow. P. 30].
20. Belov, V.P., Derbin, E.A., Rodionov, M.A. Informatsionnaya bezopasnost gosudarstvennogo upravleniya. M., 2004. [Belov, V.P., Derbin, E.A., Rodionov, M.A. (2004). Informational security of the state governance. Moscow].
21. Rodionov, M.A. Informatsionnoye protivoborstvo: istoriya I sovremennost. // Bezopasnost, No 7-8, 2002, s. 156-166. [Rodionov, M.A. (2002). Information warfare: history and modernity. "Security", № 7-8 (58), Moscow, 2002, p.156-166].
22. RodionovM.A., Volkova, T.A. Retrospektivnyi analiz formirovaniya I transformatsii rossiiskikh elit. Sot-sialno-gumanitarnyye znaniya. Nauchno-obrazovatelnoye izdaniye, No. 3, 2014. [Rodionov, M.A., Volkova, T.A. (2014). Retrospective analysis of the formation and transformation of the Russian elite. Sotsial'no-Gumanitarnye Znaniia. Research and education edition, № 3, 2014].
23. Sharkov, F.I. Politicheskaya kommunikatsiya v sovremennom informatsionnom obshchestve // Politbook. 2012, C. 121-130. [Sharkov, F.I. (2012) ‘Political communication in modern information society’ // Politbook. Pp. 121-130].
