CC BY
64
■ ■ ■ Политическая коммуникация в интернете: новое культурное пространство и трансформация практик
Новиков А.И.
Санкт-Петербургский Государственный Университет (СПбГУ), Санкт-Петербург, Российская Федерация.
Аннотация. Политическая культура претерпевает изменения связанные с виртуализацией повседневности и трансформацией публичности, которая происходит в контексте интернет пространств. Методологическая основа данной публикации: теория коммуникативного действия Юргена Хабермаса. Он описывает идеально-типическую модель публичной сферы, а так же критические ограничения для реализации политических процессов в ней. Интернет как новое культурное пространство представляет участникам политического процесса набор возможностей для перепроизводства своего жизненного пространства, таким образом, формируются новые формы политического участия, обладающие потенциалом, по мере своего развития, стать альтернативой реальным формам политического участия. В интернет пространстве особое значение приобретает политическая дискуссия, как одна из разновидностей политической коммуникации. Интернет представляет собой среду преимущественно текстового характера, в которой субъект дискуссии обладает принципиально другими свойствами. Виртуальная природа коммуникации расширяет концептуальные рамки политического участия.
Ключевые слова: интернет, политика, политология, культура, политическая культура, политическая коммуникация, культурное пространство
Дляцитирования: Новиков А.И. Политическая коммуникация в интернете: новое культурное пространство и трансформация практик // Коммуникология. 2018. Том 6. №2. С. 74-84. DOI 10.21453/2311-3065-2018-6-2-74-84.
Сведения об авторе: Александр Иванович Новиков, соискатель, Санкт-Петербургский Государственный Университет» (СПбГУ); генеральный директор ЗАО «ПетроСити». Адрес: 197110, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Большая Разночинная, дом 28. E-mail: ainovikov@yandex.ru.
Статья поступила в редакцию: 14.03.2018. Принята к печати: 28.03.2018.
Социальные изменения захватывают все явления и процессы, постепенно и последовательно меняя принятые культурные нормы, через изменение их контекста - условий и пространств, в которых они протекают. Создание и развитие интернета стало не только технологическим толчком к трансформации структуры повседневности, но послужило развитию нового социокультурного пространства, в котором постепенно складываются свои правила и нормы коммуникации. В рамках этого пространства пользователи находят разные возможности для реализации своего политического участия, формирования и выражения своего
мнения или обоснования своей политической позиции [Василенко]. Одной из таких форм участия становиться политическая дискуссия. Причем если в контексте политики оф-лайн политическая дискуссия может проигрывать в сравнении с влиянием на политические процессы других форм политического волеизъявления, например, забастовок, стачек, публичных протестов. В условиях культурного пространства интернета коммуникативные формы имеют более значимое влияние [Toepfl]. Даже сказываются на событиях в реальных политических процессах. Достаточно вспомнить события на Манежной площади в России, на Майдане на Украине1, а так же революции в арабских странах [Шульц: 46]: «как отмечали многократно многие политические обозреватели, Интернет и в особенности социальные сети в этих событиях сыграли заметную роль. Некоторые из комментаторов даже утверждали, что без социальных сетей арабская весна не состоялась бы» [Желтов В.В., Желтов М.В.]
Это говорит о том, что интернет престает быть уделом своеобразных аутсайдеров от политики, тех, кто не смог найти реализации в контексте реальности и заменил ее суррогатом виртуальных коммуникативных практик. Интернет не просто новая среда, контейнер наполненный информацией, он становиться правомерной, и значимой частью социальных, политических и культурных процессов, событий и явлений [Lee F.L., Lee P.S.]. Политическая дискуссия на коммуникативных площадка в интернете имеет возможность получить потенциал реального политического влияния за счет своей публичности. Пользователь может получить эмоциональную и символическую поддержку включаясь в коммуникацию с единомышленниками или попробовать реализовать свое политическое негодование и неудовлетворенность через ситуации конфронтации с оппонентами, например через специфический вид коммуникативной агрессий, в интернет дискуссиях, «троллинг» [Surma]. Интернет дискуссии предлагают пользователям новую альтернативную публичность, которая становиться контекстом для трансформации традиционных форм политической коммуникации [Machado, Rivera].
Публичная сфера коммуникативного действия Ю. Хабермаса
Концепцию публичной сферы презентует Хабермас, как идеально-типическую модель политического взаимодействия, где публичная сфера определяется как пространство гражданской и политической активности [Хабермас], коммуникативной по своей сути, (обмен мнениями, обсуждение острых социально-политических вопросов) представителя любой социальной группы как лично (собрания, встречи, интернет-форумы и проч.), так и посредством медиа (газеты, телевидение, радио, электронные СМИ). Частные проблемы граждан приобретают политическое звучание, попадая в сферу публичного обсуждения. В терминологии Хабермаса обсуждаемые действия для достижения политического согласия и взаимопонимания именуются коммуникативными действиями.
1 Манойло А.В. (2014). Украинский кризис и «Управляемый хаос»: след «Цветных революций» Арабской весны // Власть. №4. С. 24.
Препятствиями к развитию публичной сферы Хабермас видит: 1) различные политические силы, стремящиеся к реализации собственных интересов, сохранению существующего социального порядка и системы распределения власти, ресурсов - государственные и рыночные (экономические) элиты, стремящиеся к подавлению, контролю над публичной сферой; 2) отсутствие должной политической культуры, прежде всего, культуры политической коммуникации населения в силу господства культуры массового общества (отсутствие критического мышления), что приводит к использованию Интернета как площадки для «нар-циссических репрезентаций», превращающих публичный диалог в «публичный разговор» [Вербилович]. Реальное коммуникативное действие, возможно лишь при условии соблюдения соответствующей коммуникативной этики и норм ведения политической дискуссии: характер связей - децентрализованный, горизонтальный; участники - доступен всем, соблюдение равенства; арена - автономна от государственного или иного контроля; время проведения - гибкое; характер диалога - открытый; требования к участникам - рефлексивность, аргументированность, ориентация на согласие и взаимопонимание, достижение консенсуса; характер аргументации - обоснованность, достоверность, ясность и понятность. По мнению Хабермаса, в целях поддержания рационально-критического характера дискуссии необходимо привлечение экспертов, интеллектуалов к участию в них. Идеи Хабремаса активно развиваются современными исследователями для анализа современных коммуникативных аспектов политических отношений [Комарова].
Интернет, как культурное пространство, представляет многомерное коммуникативно-дискуссионное поле ^ипдИегг]. В этом поле реализуются разные виды коммуникации, с разной спецификой. Основана эта коммуникация на базе соединенных глобальной сетью компьютеров, созданной в ходе взаимодействия разных ученых (разных в самом широком смысле - начиная с отраслей науки, научных интересов и исследовательских задач, вплоть до стран и эпох, в которых они работали на решение данной задачи). Хабермас писал о невозможности коммуникативного действия без норм и правил взаимодействия, технические взаимодействия обеспечивают протоколы. Эти протоколы разрабатываются под конкретную задачу и пишутся на языках программирования. Можно сказать, что это еще одна грань многомерности современной коммуникации в интернете. Она осуществляется не только на базе взаимодействия компьютеров, но и взаимодействия разных акторов с компьютерами, происходит синтез технической и культурной среды.
Интернет - новое культурное пространство
Интернет становиться новым контекстом политических процессов, причиной и источником социальных изменений. Эта система, появилась, как технологическое дополнение к решению практических задач, но стала значимой частью реальности. Кембриджский словарь определяет интернет как «большую систему соединяющую компьютеры по всему миру, которая позволяет людям де-
литься информацией и общаться друг с другом» ("the large system of connected Computers around the world that allows people to share Information and communicate with each other")1. С одной стороны, это определение отражает единство и системность явления, а с другой, выделяет субъекта и цель этой системы. Эта новая, по историческим меркам, информационная площадка для общения друг с другом, сформировала новое культурное пространство. «Культурное пространство - это все многообразие моделей и идеалов человеческой деятельности и все отношения культуры» [Кармин: 203] - широкое определение, но, нельзя отрицать, что интернет хранит в себе многообразие отношений культуры, многократно преломляя модели и идеалы человеческой деятельности. При этом он сам - совокупный результат этой деятельности: «пространство, образованное множеством феноменов культуры, переплетающихся и взаимодействующих между собой» [Бродель: 130]. Интернет явление культурное, результат развития культуры, с этим никто не спорит, но почему пространство, да еще культурное?
Многомерность этого феномена и его специфичность задает границы и пределы пространства. Культурное пространство по своей сути представляет хронотоп [Бахтин] - уникальное соединение в определенных границах времени и пространства [Сараф]. Интернет огромен, но он не безграничен, более того он хорошо документирован и логичен. Он обладает собственной топонимикой -пространством адресов, своими жителями - пользователями, компьютерными программами, приложениями, сайтами и даже вирусами и т.д. При этом все это «завязано», на реальную деятельность людей и пространственную топонимику. Тут вновь возникает противопоставление "виртуального" "реальному", но значимо здесь то, что во всей своей многомерности, это надпространственное пространство. Человек реализуясь как природное, и как социальное существо, создает собственное, гибридное, пространство, с биологической точки зрения пространство, как территорию, с социальной как контекст жизнедеятельности: «ибо деятельность его, направленная, прежде всего, на преобразование природного мира, является по определению способом существования социального. Результатом этой деятельности становится рукотворный мир «человеческих поделок» [Хайдеггер] - мир культуры» [Орлова]. Тут есть один очень тонкий момент, а именно: почему мы считаем, что интернет это самостоятельное культурное пространство, а не частный феномен какой-то определенной культуры?
Нельзя сказать, что интернет принадлежит культурному пространству как-то одной страны - это международное явление. При этом нельзя сказать, что существует какая-то определенная глобальная культура, частью которой является интернет (возможно, сам интернет и является ее задатком или даже предпосылкой) [Cadima]. Освальд Шпенглер в своей книге «Закат Европы» писал о сосуществовании рядом друг с другом большого количества самостоятельных культур: «Вместо монотонной картины линейнообразной всемирной истории, ... я вижу фено-
1 The internet. Cambridge Dictionary [Эл. ресурс]: http://dictionary.cambridge.org/ ru/%D1 %81 %D0%BB%D0% BE%D0%B2% D0%B0%D1 %80%D1 %8C/%D0%B0%D0%BD %D0%B3%D0%BB%D0%B8%D0%B9% D1%81% D0%BA%D0%B8%D0%B9/internet.
мен множества мощных культур, с первобытной силой вырастающих из недр породившей их страны, к которой они строго привязаны на всем протяжении своего существования, и каждая из них налагает ... свою собственную форму и у каждой своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания и чувствования и, наконец, собственная смерть.» [Шпенглер: 56].
Интернет представляет собой одно из таких культурных явлений, но привязанное не к конкретной стране, а к искусственно созданному виртуальному пространству, которое задает границы этого явления, создает особенный ареал существования культуры в нем. И так как интернет по рождению своему феномен международный, то и культурное пространство сформировалось как международный культурный феномен. Мы не отрицаем национальных специфических культурных образований внутри глобальной сети. Интернет представляет собой матричную систему, внутри которой образуются специфические пространства, наследующие свойства от обоих культур - от национальной культуры и от глобальной культуры интернета. Но пересечение границ национальных культурных образований внутри интернета мягче, чем пересечение естественных государственных границ. Например, такое явление как рунет, представляет собой больше часть глобального интернет пространства, чем часть национальной культуры русскоговорящих стран.
Мы основываемся на признаках культурного пространства, указанных у ряда авторов, подробно рассматривающих это явление в своих работах. Так Орлова Е.В, чье определение культурного пространства мы уже приводили выше, видит одним из ключевых признаков игровой характер человеческой деятельности, который вначале создает искусственное надприродное пространство, а затем подчиняется ему. Повседневность постоянное переопределение принципов культуры, окружающей и наполняющей жизнь людей. В результате формируется картина мира задающая ориентиры, границы, нормы и правила, которые в свою очередь влияют на повседневность «как фиксированная система культурных ценностей и норм, создающих стереотипы поведения чувствования и мышления» [Орлова].
Интернет обладает всеми характеристиками культурного пространства. В нем есть набор принятых и установившихся норм и правил поведения, а так же поведенческие стереотипы - из них пользователь «черпает готовые варианты решения множества жизненных проблем» [Орлова]. Деятельностный компонент культурного пространства - творческое переосмысление и воспроизводство культурных норм. Аллюзия к театральному пространству, прежде всего к первобытным и ритуальным его формам дает еще один интересный пример, говорящий в пользу интерпретации интернета как самостоятельного культурного пространства: «надевая всевозможные ритуальные маски, в театре каждый мог «приручить» непонятную, а потому враждебную реальность» [Орлова]
Интернет пространство обладает определенной свободой самовыражения, возможностью попробовать себя в разных коммуникативных ролях (примерить на себе разные маски) и поучаствовать в разных дискуссиях (театральных пространствах по И. Гофману [Гофман]). Один и тот же пользователь может «формировать» одного
субъекта политической дискуссии на разных площадках, а может создавать разных и участвовать от их имени, как в одной и той же, так и в разных дискуссиях. В культурном пространстве интернета такие субъекты будут выступать самостоятельными акторами дискуссии - ведь другие субъекты реагируют на них именно так.
Субъект в интернете приобретает свойства соответствующие пространству: «виртуальный субъект есть, и в то же время его нет» [Дунаева: 137]. Положение субъекта в интернет пространстве характеризуется ощущением анонимности. С этой точки интернет в значительной степени, как ни странно, похож на толпу, описанную Г. Лебоном [Лебон: 311]. С одной стороны, участие в интернет коммуникации анонимно, а с другой стороны, пользователь не один, он скрылся физически в своей приватности, но виртуально объединился с единомышленниками.
Кроме особого, обособленного, творчески проработанного пользователями положения субъектов культурного пространства у интернета есть еще одна особенность - преимущественно текстовый характер существования. Хотя сейчас и наблюдаются перспективы к переходу в видео и аудио форматы коммуникации, пока базис остается текстовым (программные коды по своей сути представляют тексты на языках программирования) можно говорить, что текстовый характер доминирует. Интернет не является продолжением эпохи книгопечатания - продолжением галактики Гуттенберга [МакЛюэн], что можно было бы трактовать, как довод против самостоятельности и обособленности культурного пространства интернета. Интернет шагнул в этом смысле дальше - все его бытие это текст. Если становление книгопечатания совершило культурную революцию, облегчив распространение концептуальных текстов, то интернет живет текстом, он генерирует и распространяет тексты и, по сути, является текстом.
Преобладающая часть общения в интернете это текст. «С точки зрения структурализма и семиотики культура по сути своей «текст» и набор «текстов». «Язык -дом бытия» (М. Хайдеггер), чтобы событие стало явлением культуры, оно должно быть выражено в тексте, тогда культура может выполнять функцию хранения и передачи информации» [Орлова]. Интернет не только хранит тексты, по сути, интернет это текстовая технология - программы, приложения, протоколы и даже визуальные элементы интерфейсов представляют собой программные скрипты - то есть это тексты. Еще одна роль интернета - он выступает пространством создания текстов. Это жизненное пространство текстов, где они могут «пойти в мир» и либо привести к реальным действиям целых групп людей, либо потеряться в информационном водовороте: «В семантическом поле языка культуры происходит накопление, оформление в текст, а затем с помощью методов различных наук - дешифровка или раскодирование информации, заложенной в глубинных структурах культуры и сознания. Любой текст принадлежит культуре, вне культурного пространства текст перестает существовать» [Орлова].
Орлова выделяет функции культурного пространства, определяющие специфическое бытие этого явления [Гуткин, Листвина: 36.]. Культурное пространство вообще, и интернет культурное пространство, в частности, «полифункционально, так как реализует функционирование общественных систем, обеспечи-
вает пространственное функционирование культуры, поскольку выступает как ареал, в котором протекает жизнь культуры» [Орлова]. «Парламент не место для дискуссии»1 - эта фраза приписывается председателю Государственной думы Российской федерации четвертого и пятого созывов Б.В. Грызлову. Интернет, же для дискуссий самое место - одной из функций интернета, как культурного пространства является общественная, в том числе политическая дискуссия. Такая дискуссия выступает частью творческого воспроизводства культуры человеком, а в случае с интернетом - воспроизводства интернет-субъектом виртуального культурного пространства.
Тут открывается определенный парадокс: дискуссионность выступает в качестве одной из функций интернет пространства - следствием реализации более общей коммуникативно-информационной функции, но так же дискуссию можно трактовать как одно из подпространств культурного пространства. Мы опять вернулись к многомерности интернета, но теперь уже с точки зрения структуры культурного пространства: «Каждый элемент культуры существует относительно самостоятельно и сам по себе представляет определенное пространство. С этой точки зрения культурное пространство можно определить как пространство множества пространств» [Орлова].
Трансформация традиционных политических практик
Интернет новое культурное пространство, но нельзя сказать, что на данный момент существуют политические собственные интернет практики и виды политического участия. Новое культурное пространство как бы заимствует или даже втягивает в себя практики, существующие в смежных пространствах. Оно это делает не само - их приносят пользователи, но в процессе перепроизводства культурных пространств происходит их трансформация в более адекватные для новых условий формы. Можно предположить, что дальнейшее развитие интернета приведет к формированию собственного политического участия, которое уже не будет являться своеобразным отражением практик существующих в реальности. Получается, что культурное пространство как бы отражает существующие в социальном сознании формы, но постепенно разрастаясь, и занимая все большее значение в повседневности, оно их трансформирует. Как и трансформированные практики влияют и видоизменяют культурные поля - это постоянная диалектика. У коммуникативного действия в интернете есть ряд преимуществ, это ощущение анонимности, с одной стороны, и коллективности с другой. Оставаясь дома, внутри своей зоны комфорта, пользователь может стать участником значимых событий, причем выбирать участие осмысленно, в зависимости от своих предпочтений и интересов. Так же осмысленно игнорировать то, что
1 Матвеева А. Фаляхов Р. Депутатам вышел срок: Госдуму готовят для нового спикера РБК daily - ежедневная деловая газета 19 ноября 2007 года [электронная версия]: http://web.archive.org/web/ 20071122085206/http://www.rbcdaily.ru:80/2007/11/19/ focus/303625 (дата обращения 25.09.2017).
выходит за рамки повседневности. Если реальное общение в большей степени провоцирует столкновение с разными темами и носителями разных мнений, то интернет в большей мере позволяет ограничить вмешательство в личное пространство. Можно заблокировать сайты, можно настроить получение тематических новостей, а оппонентов отправить в черный список. От этого интернет пространство более сегментированное, в нем формируются виртуальные сообщества субкультурного характера [Pfetsch], с которыми пользователь себя идентифицирует. Интеграция в таких сообществах основана на коммуникативных правилах и нормах взаимодействия, формируемых в процессе коммуникации. Получается странная ситуация: политическая коммуникация формирует сама себя.
Наблюдается еще одно интересное свойство: коммуникация может выходить из своего тематического поля. Что иметься ввиду? Одних пользователей привлекает одна информация, к которой они внимательны. Есть источники - сайты, форумы [Kim, Tak] и т.д., которые предоставляют доступ к этому тематическому направлению, тем самым формируя свою аудиторию. Казалось бы, вся коммуникация этой тематической сферы должна быть сосредоточена внутри этих источников, но она имеет свойство выходить за эти рамки. Так как часто политическую дискуссию можно обнаружить в источниках и поводах далеких от тех тем, которые непосредственно обсуждаются. То есть имеется инверсия: пользователи могут фильтровать контексты в рамках, которых они совершают коммуникативные действия, а вот поводы для них выбираются совершенно спонтанно и неограниченно. Это может быть связано с тем, что эти практики как раз трансформируются новым полем, а нормы и правила, относящиеся к пониманию границ и поводов дискуссионного участия только вырабатываются. Отсюда нестабильность и не предсказуемость интернет коммуникации. По одним поводам даже важным и существенным коммуникация может отсутствовать, быть очень вялой и не набирать потенциала политического участия, другие давать импульс для политического действия в реальности - накалять и выводить недовольство до политических выступлений.
Выводы
Возникновение интернет как глобальной технологической и коммуникативной среды вызвало значительные изменения дискурсивного и коммуникативного полей в конце XX - начале XXI века. Современная политика уже невозможна без и вне интернета. Однако особенность глобальной сети в том, что она не стала простым продолжением офф-лайновых структур и процессов (как это фактически случилось с сопоставимыми медиа явлениями - прессой, кино, телевидением и т.п.), но на практике в значительной степени сама трансформирует их, а также порождает собственные альтернативные явления в рамках процессов виртуализации. Фактически политическая дискуссия в интернете, с одной стороны, связана и отражает политическую коммуникацию в традиционном (реальном) поле, но в тоже время и не сводится к ней. Политическая дискуссия в интернете - это отдельное явление, требующее самостоятельного исследования.
Интернет сформировался и развивается как самостоятельное культурное явление и культурно-дискуссионное пространство. Он характеризуется культурным обособлением относительно традиционных культурных пространств, не исключая их, но и не подчиняясь полностью их законам. Дискуссии в интернет отличает существенно более высокая степень свободы и демократичности, что запрограммировано структурой глобальной сети. В рамках развития интернет как культурного явления наблюдается существенная трансформация субъект-ности политического дискурса, а также его деперсонификация. При этом интернет дискуссии могут, как порождать реальную политическую активность их участников, так и вырождаться в полностью самодостаточные виртуальные формы. С одной стороны политические дискуссии в интернет привлекательной для публичных лидеров и политических технологов, так как позволяют взаимодействовать со значительным количеством интернет-пользователей независимо от их физического местонахождения, культурного статуса, принадлежности к национальным и территориальным сообществам и т.д. Однако в тоже время Интернет оказывается чрезвычайно привлекателен для политических маргиналов, не имеющих серьёзных шансов для самовыражения в рамках реальной политики.
Источники
БахтинМ.М. (1976). Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Эстетика словесного творчества. М. С. 316-355.
Бродель Ф. (1994). Что такое Франция. Москва.
Василенко В.И. (2013). Социальные сети в глобализующемся мире: культура безопасности и демократия // Коммуникология. Том 2. № 2. С. 77-82.
Вербилович О. (2013). Теория коммуникативного действия: ключевые категории и познавательный потенциал // Публичная сфера: теория, методология, кейс стадии. М. С. 35-52.
Гофман И. (2000). Представление себя другим в повседневной жизни Москва.
Гуткин О.В., Листвина Е.В., Петрова Г.Н., Семенищева О.А. (2005). Феномен культурного пространства. Саратов.
Дунаева Р.А. (2009). Антропологическое измерение виртуальной реальности // Научные ведомости. № 8 (63).
ЖелтовВ.В., ЖелтовМ.В. (2014). Интернет, протестные движения и арабская весна // Территория новых возможностей. №1 (24).
Кармин А.С. (1997). Основы культурологии // Историография культуры Спб.
КомароваЛ.В. (2013). Культура диалога как средство развития гражданского общества // Коммуникология. Том 2. №2. С. 144-152.
ЛебонГ. (1995). Психология народов и масс. СПб.
МакЛюэнМ. (2004). Галактика Гутенберга. Сотворение человека печатной культуры. Киев.
ОрловаЕ.В. (2010). Культурное пространство: определение, специфика, структура // Аналитика культурологи. № 18. Изд-во: ТГу. С. 42-53.
Сараф М.Я. (2013). Измерение культурного пространства // Пространство и время. № 1 (11). С. 63.
Хабермас Ю. (2016). Структурное изменение публичной сферы: исследования относительно категории буржуазного общества. Москва.
Хайдеггер М. (2010) Бытие и время. Москва.
Шпенглер О. (1998). Закат Европы. Образ и действительность. Москва.
Шульц Э.Э. (2014). Технологии бунта: «Цветные» революции и «Арабская весна» // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. № 19.
Càdima F.R. (2017). Media, diversity and globalisation in the digital age. Janus.net, 8 (2): 88-100.
Jungherr A. (2017). The Internet in political communication: State of the field and research perspectives (Review). Politische Vierteljahresschrift, 58 (2): 284-315.
Kim S.-H., TakH., Kim H., Cho H.-G. (2017). Constructing dispute social network for internet-based discussion participants using virtual heat model of threaded replying trees. Multidisciplinary International Social Networks Conference, MISNC. Volume Part F129682; Bangkok; Thailand; Article No. 3092129.
Lee F.L.. Lee P.S., So C.Y, Leung L., Chan M.C. (2017). Conditional impact of Facebook as an information source on political opinions: the case of political reform in Hong Kong Asian. Journal of Political Science, 25 (3): 365-382.
Machado R.C., Rivera L.N. (2017). Democratization in the digital age: Challenges for a conscious and equal dialogue. Revista Brasileira de Politicas Publicas, 7 (3): 602-616.
Pfetsch B. (2018). Dissonant and Disconnected Public Spheres as Challenge for Political Communication Research. Javnost, P. 1-8.
Surma I. (2016). Pushing the boundaries of digital diplomacy: The international experience and the Russian practice. Proceedings of the 11th International Conference on Cyber Warfare and Security, ICCWS: 304-311.
Toepfl F. (2018). From connective to collective action: internet elections as a digital tool to centralize and formalize protest in Russia. Information Communication and Society, 21 (4): 531-547.
■ ■ ■ Political Communication Online: a new cultural space and the transformation of practices
Aleksandr I. Novikov
Abstract. Political culture undergoes changes associated with the virtualization of everyday life and the transformation of publicity that occurs in the context of Internet spaces. The methodological basis of this publication is the theory of the communicative action of Jurgen Habermas. He describes an ideal-typical model of the public sphere, as well as critical limitations for the implementation of political processes in it. The Internet as a new cultural space presents the participants of the political process with a set of opportunities for overproduction of their living space, thus creating new forms of political participation that have the potential, as they develop, to become an alternative to real forms of political participation. In the Internet space, political discussion is of particular importance, as one of the varieties of political communication. The Internet is an environment of mostly textual nature, in which the subject of the discussion has fundamentally different properties. The virtual nature of communication expands the conceptual framework of political participation.
Keywords: Internet, politics, political science, culture, political culture, political communication, cultural space
For citation: Novikov A.I. Political Communication Online: a new cultural space and the transformation of practices. Communicology (Russia). 2018. Vol. 6. No.2. P. 74-84. DOI 10.21453 / 2311-3065-2018-6-2-74-84.
Inf. about the author: Aleksandr Ivanovich Novikov, applicant at St. Petersburg State University; general manager at ZAO PetroCity. Address: 197110, St. Petersburg, Bolshaya Raznochinnaya st., 28. E-mail: anovikov@yandex.ru.
Received: 14.03.2018. Accepted: 28.03.2018.
References
Bakhtin MM (1976). Forms of time and chronotope in the novel. Essays on historical poetics. Aesthetics of verbal creativity. Moscow. P. 316-355.
Braudel F. (1994). What is France. Moscow. P. 130
Cadima F.R. (2017). Media, diversity and globalisation in the digital age. Janus.net, 8 (2): 88-100.
Dunaeva R.A. (2009). Anthropological Dimension of Virtual Reality. Scientific Bulletin No. 8 (63). P. 137 (In Rus).
Gofman I. (2000). Introducing yourself to others in everyday life. Moscow (In Rus).
Gutkin O.V., Listvina E.V., Petrova G.N., Semenishcheva O.A. (2005). The phenomenon of cultural space. Saratov (In Rus).
Habermas Y (2016). Structural change in the public sphere: research on the category of bourgeois society. Moscow (In Rus).
Heidegger M. (2010). Being and Time. Moscow (In Rus).
Jungherr A. (2017). The Internet in political communication: State of the field and research perspectives (Review). Politische Vierteljahresschrift, 58 (2): 284-315.
Karmin A.S. (1997). Fundamentals of Cultural Studies. Historiography of Culture. St. Petersburg (In Rus).
Kim S.-H., Tak H., Kim H., Cho H.-G. (2017). Constructing dispute social network for internet-based discussion participants using virtual heat model of threaded replying trees. Multidisciplinary International Social Networks Conference, MISNC. Volume Part F129682; Bangkok; Thailand; Article No. 3092129.
Komarova L.V. (2013). Culture of Dialogue as a Means of Civil Society Development. Communicology. No. 2 (2): 144-152.
Lebon G. (1995). Psychology of peoples and masses. St. Petersburg (In Rus).
Lee F.L.. Lee P.S., So C.Y Leung L., Chan M.C. (2017). Conditional impact of Facebook as an information source on political opinions: the case of political reform in Hong Kong Asian. Journal of Political Science, 25 (3): 365-382.
Machado R.C., Rivera L.N. (2017). Democratization in the digital age: Challenges for a conscious and equal dialogue. Revista Brasileira de Politicas Publicas, 7 (3): 602-616.
McLuhan M. (2004). The Gutenberg galaxy. The creation of a man of printed culture. Kiev (In Rus).
Orlova E.V. (2010). Cultural space: definition, specificity, structure. Analitica culturologists. No. 18. P. 42-53 (In Rus).
Pfetsch B. (2018). Dissonant and Disconnected Public Spheres as Challenge for Political Communication Research. Javnost, P. 1-8.
Saraf M.Y (2013). Measurement of the cultural space. Space and time. 1(11): 63 (In Rus).
Schultz E.E. (2014). Technology of rebellion: «Colored» revolutions and «Arab Spring». National interests: priorities and security. No. 19 (In Rus).
Spengler O. (1998). The Decline of Europe. Image and reality. Moscow. P. 56 (In Rus).
Surma I. (2016). Pushing the boundaries of digital diplomacy: The international experience and the Russian practice. Proceedings of the 11th International Conference on Cyber Warfare and Security, ICCWS: 304-311.
Toepfl F. (2018). From connective to collective action: internet elections as a digital tool to centralize and formalize protest in Russia. Information Communication and Society, 21 (4): 531-547.
Vasilenko V.I. (2013). Social networks in a globalizing world: a culture of security and democracy. Communicology. 2 (2): 77-82 (In Rus).
Verbilovich O. (2013). Theory of communicative action: key categories and cognitive potential. Public sphere: theory, methodology, stage case. P. 35-52. (In Rus).
Zheltov V.V., Zheltov M.V. (2014). Internet, protest movements and the Arab Spring. Territory of new opportunities. No.1 (24) (In Rus).
