CC BY
103
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2011 История Выпуск 1 (15)
УДК 902.2:94:393”653”(470.53)
ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД ПОЗДНЕЙ ЧАСТИ МОКИНСКОГО МОГИЛЬНИКА В СРЕДНЕМ ПРИКАМЬЕ (ПО МАТЕРИАЛАМ РАСКОПОК 1994 Г.)
С. Н. Коренюк, А. Ф. Мельничук, М. Л. Перескоков
Анализируется эволюция погребального обряда в Среднем Прикамье на рубеже раннего железного века и средневековья на материалах поздней части Мокинского могильника.
Ключевые слова: могильник, погребальный обряд, обряд обезвреживания погребенных, кремация, ингумация, курган.
Мокинский могильник расположен в 0,3 км к югу от деревни Мокино Пермского района Пермского края и занимает мыс подпрямоугольной формы левого берега реки Нижняя Мулянка.
Памятник известен с 1924 г. Он был выявлен А. В. Шмидтом и отнесен им к железному веку [Талицкая, 1957, с. 92]. Также были найдены фрагменты ананьинской и раннеломоватовской керамики, кости животных и фрагменты человеческого черепа. Однако раскопки памятника не проводились. В 1950 г. памятник осматривался В. Ф. Генингом и был определен как Мокинское селище ананьинской и ломоватовской культур. Ю. А. Поляков относил Мокинское селище к ананьискому и гляденовскому времени. В 1986 г. памятник был обследован членом Камской археологической экспедиции (КАЭ) В. П. Мокрушиным, а в связи с мелиоративными работами повторно осмотрен в 1987 г. В. П. Мокрушиным и А.Ф. Мельничуком. Помимо керамического материала на нем были найдены фрагменты человеческого черепа. В 1987 г. на памятнике были проведены значительные работы отрядом КАЭ Пермского университета под руководством В. А. Оборина, в ходе которых был открыт могильник 1У-У вв. и изучено 62 погребения [Мельничук, Оборин, Соболева, 1989]. Исследование могильника продолжалось в 1989-1990 и 1992 гг. Н. В. Соболевой, благодаря чему в прибрежной части некрополя изучена его ранняя часть [Соболева, 1991]. Всего на могильнике обследованы 228 погребений и различные сооружения в виде культового рва и жертвенников. В связи с опасностью застройки могильника в ходе расширения деревни Башкултаево в 1994 г. было решено возобновить исследование этого важного памятника, характеризующего процесс формирования в Прикамье харинских древностей. В 1994 г. раскоп 1 (1987 г.) был продолжен в западном направлении (208 кв. м). Было изучено 13 захоронений (№ 229-241). В настоящий момент поверхность памятника зарастает лиственными деревьями, но ранее распахивалась, поэтому погребения фиксируются только на глубине 0,4-0,5 м от поверхности земли.
Данная статья имеет целью анализ погребального обряда поздней части могильника на основе материалов раскопа 1994 г.
Погребение № 229 (рис. 2) ориентировано по линии запад-восток. Могильная яма имеет прямоугольную форму размером 2,25х1,03-0,85 м, крутые стенки и плоское дно. Глубина ямы составляет 0,60 м. Погребенный обнаружен в положении на спине головой на запад. От скелета сохранились лишь берцовые кости, зафиксированные в анатомическом порядке. Кости стоп отсутствуют. В центральной и западной части погребения отмечено овальное пятно размером 0,88х0,65 м, насыщенное костной золой и пережженными костями мощностью 18 см. Находки были обнаружены ближе к южной стенке погребения и состояли из 4 бронзовых трехсоставных пряжек. Погребение произведено по обряду частичной кремации.
Погребение № 230 (рис. 2) ориентировано по линии запад-восток. Яма прямоугольной формы размером 1,8х0,8-0,7 м имела в разрезе крутые стенки и плоское дно. Заполнение ее - темный рыхлый суглинок с угольками. Глубина погребения составляет 0,60 м. Костяк был ориентирован головой на запад, вероятно, погребенный находился в положении на спине. В западной части могилы отмечены остатки разрушенного черепа. Лобные кости разбиты. Хорошо сохранились кости челюсти. Ближе к центру погребения отмечены мелкие фрагменты ребер и костей рук. В восточной части могилы зафиксированы фрагменты нижних конечностей - малая берцовая кость и фрагмент большой берцовой кости. Создается впечатление, что кости преднамеренно разбиты. Фиксируется
© С. Н. Коренюк, А. Ф. Мельничук, М. Л. Перескоков, 2011
65
обряд обезвреживания погребений. Находки встречались в основном в западной и центральной части могильной ямы и состоят только из бронзовой поясной гарнитуры (4 ременные пряжки и 4 поясные накладки) (рис. 6: 2-4, 8, 12).
Погребение № 231 (рис. 2) ориентировано по линии запад-восток. Прямоугольная могильная яма размером 1,35х0,4 м в разрезе имеет крутые стенки и плоское дно. Глубина могилы составила 0,60 м. Заполнение погребения - темный рыхлый суглинок с угольками. В центральной части погребения в виде линзы овальной формы мощностью до 15 см располагались пережженные кости. Погребение произведено по обряду трупосожжения. Погребальный инвентарь отсутствует.
Погребение № 232 (рис. 2) ориентировано по линии запад-восток с небольшим отклонением к северу. Могильная яма прямоугольной формы размером 2,6х1,32 м в разрезе имеет крутые, почти отвесные стенки и плоское дно. Глубина погребения достигает 0,70 м. Погребенный, вероятно, находился в положении на спине головой на запад. В западной части зафиксирован развал черепа, в восточной - фрагменты костей нижних конечностей, в центре - овальное пятно размером 1,0х0,7 м, заполненное пережженными костями. По северной стенке погребения отмечен деревянный тлен толщиной до 1 см. В восточной части, в районе нижних конечностей, найдены сильно коррозированные удила и фрагменты псалий из железа. Близ фрагментов железных удил находились четыре бронзовые трехсоставные пряжки. Рядом с пряжками отмечены медные прямоугольные поясные накладки и серебряный наконечник ремня в виде серебряной обоймы. Ближе к центру могилы, у пятна с пережженными костями, рядом с фрагментом бедренной кости, выявлены остатки меча с обкладками ножен из серебряной фольги. Близ него и на фрагменте меча найдены две бронзовые овальные рамчатые пряжки. Рядом располагался фрагмент берцовой кости, около которого обнаружены две поясных накладки. К северу от берцовой кости, ближе к стенке могилы, зафиксированы фрагменты железного ножа с серебряной обкладкой. Судя по остаткам дерева, нож был в деревянных ножнах. Чуть дальше к западу от ножа был найден оригинальный предмет в виде серебряного навершия и железный крючок. В центре погребения, к югу от овального пятна пережженных костей, обнаружена серебряная поясная накладка. К северу от него расчищены фрагменты золотой фольги и еще один фрагмент меча. Близ него найдена серебряная поясная накладка. Ближе к развалу черепа, у северной стенки, находилась бронзовая трехсоставная пряжка, покрытая золотой фольгой и украшенная зернью и стеклянными вставками. К западу от нее найдены серебряные поясная накладка и наконечник ремня, а к югу - серебряные поясные накладки. К востоку от черепа выявлен коррозированный железный предмет и серебряные штифты. У южной стенки, к юго-западу от пятна с пережженными костями, отмечены 2 серебряные прямоугольные накладки, фрагмент трехсоставной бронзовой пряжки и поясная накладка с кольцом для подвешивания (рис. 6: 5-7, 10, 13; 7: 4, 7-9). Следует отметить, что погребение было перекрыто слоем коричневого суглинка с пятнами материковой глины. Погребение произведено по обряду частичной кремации.
Погребение № 233 (рис. 3) ориентировано по линии запад-восток с небольшим отклонением к северу. Могильная яма в плане имеет подпрямоугольную форму 2,6х1,24 м с закругленными углами, в разрезе - крутые стенки с пологим дном. Глубина ее 0,65 м. Погребение перекрыто слоем светло-коричневого суглинка с пятнами материковой глины. Заполнение ямы - темный рыхлый суглинок с угольками. В центральной части, ближе к северной стенке, как и у предыдущих могил, отмечалось овальное пятно (0,8х0,68 м) пережженных человеческих костей мощностью до 20 см. Юго-западная часть захоронения потревожена древним грабительским вкопом глубиной до 0,34 м. К юго-западу от пятна пережженных костей находился человеческий череп. Ориентировка погребения западная, с отклонением к северу. К западу от черепа расчищены остатки черепа лошади. К северу от черепа, рядом с пятном пережженных костей, найден железный наконечник копья, ориентированный острием на восток. К югу от центральной части пятна обнаружена трехсоставная пряжка. К северу от центра пятна, близ северной стенки могилы, найдена деформированная медная бляшка. В восточной части погребения зафиксированы остатки деревянных могильных конструкций в виде трухи мощностью 1-2 см. Здесь же обнаружены фрагменты реберных костей человека. В пределах древесных остатков найдена трехсоставная пряжка, рядом - очень маленькая серебряная пластина и оригинальная поясная накладка из серебра с прикрепленной к ней, видимо, штифтом, пластинкой из золотой фольги, орнаментированной зернью (рис. 6: 2-4, 8, 12). Погребение произведено по обряду частичной кремации.
Погребение № 234 (рис. 3) ориентировано по линии запад-восток. Могильная яма в плане
имеет прямоугольную форму с закругленными углами размером 2,6х1,4 м. В разрезе - крутые стенки и плоское дно. Глубина погребения составляет 0,72 м. Могильная яма со всех сторон окружена деревянной рамой шириной до 25 см. В центральной части погребения сохранились остатки надмогильных перекрытий в виде плах толщиной до 4 см. В центральной части, как и в предыдущих могилах, отмечено овальное пятно пережженных костей размером 0,7х0,58 м, мощностью до 20 см. В восточной части могилы в анатомическом порядке были расположены кости правой стопы. Близ юго-западной части скопления пережженных костей зафиксировано скопление жженых зубов человека. Близ западной и северо-западной части этого скопления выявлен коррозированный железный предмет с окислившейся медной пластинкой. Рядом, ближе к северо-западу, найдена медная накладка с кольцом для подвешивания. У южной части скопления пережженных костей выявлен кинжал. Близ восточной оконечности скопления пережженных костей найден железный нож, острием направленный на юг, рядом с ним - железный наконечник копья, острием направленный на восток. В восточной части погребения, близ костей стопы, выявлена медная поясная накладка с кольцом для подвешивания и фрагменты кольчатых удил. Около удил находилась рамча-тая пряжка от конской упряжи (рис. 6: 11; 7: 1-2). Как и другие погребения, располагавшиеся близ культового рва, могила № 234 была перекрыта слоем темно-коричневого суглинка с пятнами материковой глины. В юго-западной части погребения отмечен грабительский вкоп подпрямоугольной формы с нишеобразным выступом в западной части размером 1,6х0,79 м. Погребение произведено по обряду частичной кремации.
Погребение № 235 (рис. 4) ориентировано по линии восток-запад. В плане оно имело под-прямоугольную форму размером 2,05х0,9 м с неровными стенками. С запада стенки у могильной ямы более крутые, чем с востока. Дно ямы неровное. Глубина погребения достигает 0,73 м. В центре ямы, несколько ближе к ее западной части, отмечено овальное углубление размером 0,84х0,72 м, глубиной 23 см. В разрезе оно имело чашевидную форму с пологими стенками. Дно углубления заполнено пережженными костями, среди которых найден фрагмент человеческого черепа. Захоронение было совершено по обряду кремации. У северо-восточной оконечности углубления с пережженными костями выявлен железный нож и 3 фрагмента керамики. В восточной части погребения найден зуб лошади. Сверху оно было перекрыто слоем темно-коричневого суглинка с пятнами материковой глины. Погребение произведено по обряду полной кремации.
Погребение № 236 (рис. 4) ориентировано по линии запад-восток. Могильная яма в плане имела подпрямоугольную форму размером 1,95х0,84 м, в разрезе - крутые стенки и плоское дно. Глубина погребения составляла 0,60 м. Заполнение его - рыхлый суглинок с угольками. На дне ямы расчищен плохо сохранившийся скелет человека. Костяк найден в положении на спине и ориентированным головой на запад. Почти полностью отсутствуют кости центральной части скелета. Фиксируется обряд обезвреживания погребенных. Рядом с могилой отмечен слой темнокоричневого суглинка с пятнами материковой глины (выкид при сооружении могилы). У правой плечевой кости найден костяной наконечник стрелы (рис. 7: 11).
Погребение № 237 (рис. 4) ориентировано по линии запад-восток. Могильная яма в плане имела подпрямоугольную форму с закругленными углами размером 1,41х0,7 м, в разрезе - крутые стенки с плоским дном. Глубина погребения составила 0,55 м. В пределах могильной ямы отмечено пятно с пережженными костями, костной золой и угольками размером 1,17х0,7 м, которое повторяет очертания могильной ямы. Мощность линзы составляет 14 см. В пределах ямы ничего, кроме пережженных костей, не обнаружено. Захоронение совершено по обряду трупосожжения.
Погребение № 238 (рис. 4) ориентировано по линии запад-восток. Могильная яма имела в плане подпрямоугольную форму размером 1,6х1,21 м, в разрезе - крутые стенки и плоское дно. Глубина погребения составила 0,65 м. В восточной части погребение частично перекрывалась небольшим овальным углублением с углистым слоем. В разрезе пятно имело пологие стенки, ровное дно, мощность его составляла 5 см. В пределах захоронения зафиксированы разрозненные человеческие кости. В западной части отмечены фрагменты черепа. Костяк, вероятно, был ориентирован головой на запад. Остальные кости представлены мелкими фрагментными, среди которых наиболее крупная правая плечевая кость. Фиксируется обряд обезвреживания погребенных. Рядом с костями найдены мелкие фрагменты керамики. Слева от черепа, у северной стенки, отмечены очертания округлой столбовой ямы диаметром 16 см, заполненной рыхлым темно-серым суглинком. Глубина ямки составляет 20 см. Возможно, это остатки надмогильного сооружения.
Погребение № 239 (рис. 5) ориентировано по линии юго-запад - северо-восток. В плане погребение имело подпрямоугольную форму размером 2,96х1,4 м, в разрезе - крутые стенки и плоское дно. Глубина погребения составила 0,60 м. По центру погребения отмечен грабительский вкоп прямоугольной формы, размерами 1,72х0,64 м, ориентированный по линии запад-восток. Перекоп практически достигал дна могилы. Кости разрознены и размельчены. Фиксируется обряд обезвреживания погребенных. В восточной части погребения обнаружено скопление мелких фрагментов керамики с венчиками, украшенными насечками. Здесь же найдены зубы лошади.
Погребение № 240 (рис. 5) ориентировано по линии запад-восток. Могильная яма имела в плане подпрямоугольную форму размером 2,36х0,92 м, в разрезе - крутые стенки и ровное дно. Глубина погребения составила 0,65 м. В северную стенку погребения врезался подпрямоугольный грабительский вкоп, ориентированный по линии северо-восток - юго-запад. Глубина вкопа составила 20 см. На дне ямы обнаружены хорошо сохранившиеся человеческие кости. Антропологический порядок костяка полностью нарушен. Большинство костей располагаются двумя компактными кучами в западной и особенно в восточной части погребения, где отмечалось своеобразное месиво из костей нижних конечностей, а также ключиц и ребер. Другие кости в беспорядке рассредоточены по могиле. Полностью разрушен череп и перемешан вместе с костями верхних конечностей. Челюстные кости вместе с зубами располагались в центре погребения. Фиксируется обряд обезвреживания погребенных. В центральной и восточной части погребения найдены неорнамен-тированные фрагменты керамики, в центральной части погребения, близ костей челюсти, - бронзовая трехсоставная пряжка, в развале костей нижних конечностей - накладка с колечком для подвешивания, в центральной части погребения - фрагмент медной поясной накладки. Близ крупной берцовой кости у северной стенки могилы обнаружен костяной наконечник стрелы (рис. 7: 10).
Погребение № 241 (рис. 5) находилось в удалении от основного ряда погребений, в юговосточной части раскопа. Погребение представляет собой яму подпрямоугольной формы размером 0,58х0,6 м с закругленными углами, в разрезе имело крутые стенки и плоское дно. Глубина погребения составила 0,55 м. Заполнение его - рыхлый темный суглинок. В центре ямы обнаружен раздавленный человеческий череп и кости ключицы. Здесь же были найдены неорнаментированные фрагменты керамики.
Помимо погребений на площади раскопа изучено еще несколько объектов, связанных с могильником. Продолжено изучение рва, очертания которого были зафиксированы при раскопках 1987 г. Тогда были обнаружены крупные развалы столовой посуды, костяные наконечники стрел, кости животных и человека. Было высказано предположение о том, что возможно эти рвы могли использоваться не только в культовых охранительных целях, но и в качестве кремационных камер [Мельничук, Оборин, Соболева, 1989, с. 80]. В 1994 г. ров исследован полностью. Он был ориентирован по линии юго-запад - северо-восток. Его общая длина вместе с длиной раскопок 1987 г. составляла около 24 м. Ширина рва в центральной части достигала 1,7 м, в юго-западной оконечности она уменьшилась до 1,2 м. Иногда края рва или его отдельные участки присыпались коричневатокрасной материковой глиной, что создавало иллюзию наличия материкового слоя. Однако после вскрытия этой глинистой присыпки были обнаружены более четкие очертания рва. Особенно часто эти присыпки материковой красноватой или даже оранжевой глины фиксировались в северной части раскопа и по западному краю рва. Глинистые присыпки перекрывали светло-серые зольные линзы с пережженными костями, которые преимущественно встречались по краям рва. Основная часть рва была заполнена черным насыщенным углем и рыхлым суглинком. В профиле ров с восточной стороны имел крутые почти отвесные стенки и плоское дно. С западной стороны отмечались менее крутые стенки со своеобразными уступами, которые были заполнены светло-серым зольным слоем с пережженными костями. В юго-западной оконечности рва характер заполнения практически не изменился, но стенки стали более пологими, а дно - более скругленным. Максимальная глубина рва в центральной части достигала 1,20 м. В юго-западной оконечности глубина уменьшилась до 1,00 м. При расчистке рва на уровне 60 см от поверхности выяснилось, что он состоит из отдельных канавообразных сооружений, одно из которых, наиболее углубленное, было заполнено темным рыхлым суглинком с угольками, а второе - светло-серым зольным слоем, насыщенным пережженными костями. При начальной расчистке рва в его центральной части было зафиксировано три угольно-сажистых пятна с мелкими пережженными костями, которые располагались напротив погребений № 232, 233 и 234.
По конфигурации эти пятна напоминали погребения. Первое пятно подпрямоугольной формы, с закругленными углами, размером 1,76x0,82 м, располагалось напротив погребения № 232 (рис. 1). К сожалению, объективный разрез этой линзы сделать было сложно, так как из-за темносерого рыхлого суглинка, заполнявшего ров, при снятии профиля эти слои оказались неразличимыми. Мощность сажисто-угольной линзы не превышала 10 см. В районе линзы найден железный нож, к юго-западу - костяной наконечник стрелы, а к югу - керамическое пряслице. Здесь же, ближе к восточной стенке, расчищен череп лошади. К северу от сажисто-угольной линзы, в слое темного рыхлого суглинка, обнаружена галечниковая вымостка овальной формы размером 0,4х0,2 м.
Вторая овально-вытянутая сажисто-углистая линза размером 1,68х1 м зафиксирована напротив погребения № 233 (рис. 1). Заполнение линзы аналогично первой. Мощность ее также не превышала 10 см. К югу найдены фрагмент костяного наконечника стрелы и бронзовое кольцо с сомкнутыми краями (рис. 7: 3).
К юго-востоку от третьей овально-вытянутой сажисто-углистой линзы размером 1,48x1 м, мощностью 10 см, которая расположена напротив погребения № 234, расчищен развал чаши с гребенчатым орнаментом по венчику.
Следует обратить внимание на то, что наиболее интересные находки в пределах рва встречены близ описанных линз. Не исключено, что это следы частичной кремации воинов из погребений № 232-234, которые являются наиболее богатыми на раскопе. После кремации края рва присыпались материковой глиной. Смесью материковой глины и темно-коричневого суглинка засыпались и погребения воинов. Возможно, они располагались под невысокой длинной курганной насыпью, которая была позднее полностью распахана. В заполнении рва постоянно встречались сырые и пережженные кости домашних животных, крупные фрагменты столовой посуды, относящиеся ко времени существования могильника.
В южной части раскопа зафиксирована группа столбовых ямок, связанных с культовым рвом. Две округлые столбовые ямки диаметром до 20 см располагались в углах культового рва. Ямы имели в разрезе крутые стенки и приостренное дно. Рядом с оконечностью рва зафиксирован комплекс из однородных овальных ямок диаметром до 20 см и глубиной 15-80 см. Возможно, к юго-восточной оконечности рва примыкало какое-то легкое сооружение из небольших бревен, но назначение его не ясно.
В северной части раскопа, недалеко от западного края рва и близ погребений № 231 и № 229, изучен объект, который носит жертвенный характер. Он располагался на специально подготовленной материковой глиняной подушке (2,4х2,04 м). В центре этой подушки, которая несла слабые следы прокала, находилось овальное зольное пятно, насыщенное пережженными костями. Мощность зольного слоя достигала 10-15 см. Возможно, жертвенник с пережженными костями животных был заключен в своеобразную деревянную раму, которая повторяла очертания объекта. От этой рамы сохранились углистые линзы, которые оконтуривали овальное зольное пятно. Ширина этих углистых полос достигала 10-16 см. Их мощность не превышала 5 см. Размер зольного пятна, которое углублялось в глиняную подушку на 10-15 см, достигал 2х1,48 м. В зольном слое жертвенника найдена костяная игла (рис. 7: 5). Рядом с объектом расчищены фрагменты небольших чаш, которые напоминали ритуальные чаши гляденовского костища. У юго-восточной окраины жертвенника зафиксирована округлая ямка диаметром 24 см и глубиной до 20 см. На дне ямы обнаружен жертвенный комплекс из 9 мелких бус в виде зеленого и желтого бисера, характерного для ранних комплексов Мокинского могильника и памятников поздней стадии гляденовской культуры. В целом выявленный жертвенный комплекс напоминает культовые комплексы Гляденовского костища.
Таким образом, для погребального обряда поздней части Мокинского некрополя характерно следующее.
Захоронения имеют западную ориентировку с небольшими сезонными отклонениями к югу или северу. Погребенные располагались ногами к реке. Захоронениям Мокинского некрополя свойственна биобрядность погребального ритуала. Основными обрядами являются ингумация и кремация. Условно можно выделить 4 типа захоронений - полное трупоположение (№ 230 236, 238, 239, 240), частичное трупоположение (№ 241), полная кремация (№ 231, 235, 237), частичная кремация (№ 229, 232-234).
Полное трупоположение является основным обрядом Прикамья в раннем железном веке и
средневековье. Частичное трупоположение (в частности погребение головы) также достаточно распространено в раннем железном веке [Коренюк, 2000]. Для Мокинского могильника характерно и обезвреживание погребенных, широко принятое в похоронном ритуале древних обществ раннесредневековой Восточной Европы [Флеров, 2000б; Флеров, 2000а]. Этот ритуал сразу же был отмечен в ходе первоначального изучения памятника [Мельничук, Оборин, Соболева, 1989].
Не останавливаясь на указанном обряде (данная проблема, безусловно, заслуживает отдельного исследования), отметим лишь следующее. Появление обряда в погребальной практике связано с боязнью покойников. Серьезную некрофобическую направленность в погребальном ритуале Мокинского некрополя отмечает В. В. Мингалев [Мингалев, 2006, с. 420]. Интересные наблюдения относительно данного обряда были сделаны Ю. М. Васильевым на основе изучения дальневосточной покровской культуры (IX-XIII вв.). Для такого вида захоронений он использовал понятие «двухактное погребение»1. Сперва покойников хоронили по традиционному обряду ингумации. Затем в течение 3-10 лет со времени похорон проводилась их эксгумация, в ходе которой погребения преднамеренно разорялись. Этим объясняется то, что кости черепа и верхней части туловища в эксгумированных погребениях представлены неоднородными фрагментами или отсутствовали. Основной целью эксгумации было разрушение черепа - вместилища души человека, поэтому часто уничтожалась его лицевая часть, чтобы ликвидировать индивидуальные черты покойного. Большая часть разрушений приходилась на левую часть груди. В то же время кости нижних конечностей сохранялись полностью in Situ, что наблюдалось и в ряде погребений Мокинского могильника, в том числе с частичным трупосожжением. При эксгумации ломались вещи или в погребальный инвентарь добавлялись новые предметы. По мнению Ю. М. Васильева, двухактный цикл погребения представляет собой не только обряд обезвреживания, но и «подведение черты под линией земной жизни умершего» [Васильев, 2005]. Таким образом, вторичность захоронения определялась своеобразным обрядом «обезвреживания» погребенных.
В. С. Флеров, исследовавший обряд обезвреживания погребенных у населения Предкавказья в I в. до н. э. - IV в. н. э., тщательно реконструирует обряд погребения, иногда выделяя даже не два, а несколько этапов погребения, с учетом участия в нем инвентаря и керамики [Флеров, 2007].
Обряд кремации также играет важную роль в погребальном обряде населения Прикамья. Некоторое количество погребений с кремацией обнаружено в прикамских могильниках начиная с ананьинского времени (4,7-6,2% погребений) [Коренюк, 2000, с. 69] и кончая серединой II тыс. Определяющими признаками обряда кремации являются наличие в погребениях кальцинированных костей и беспорядочное расположение сопровождающего инвентаря. Тело умерших сжигали вне могильных ям, так как в них следов прокала не обнаружено и предметы не подвергнуты воздействию огня. После кремации кальцинированные кости с остатками костра переносились в могилу. По характеру размещения костных остатков в могиле можно выделить две разновидности полной кремации: 1) остатки размещаются беспорядочно повсеместно на дне могилы (№ 231, 237); 2) кальцинированные кости помещались в специальном углублении (№ 235).
Обряд частичного трупосожжения отличался от полной кремации лишь тем, что кремации подвергалась лишь часть тела, остальные же кости оставались в погребении, иногда в анатомическом порядке, в основном это были трубчатые кости конечностей и череп. Кальцинированные кости обнаруживались в виде овальных пятен в слое золы и угля. Кремации подвергалась центральная часть костяка. Вероятно, кремация носила вторичный характер, т. е. расчленялись уже освобожденные в процессе разложения кости, так как произвести расчленение их таким образом при погребении не представляется возможным. Если считать, что для Мокинского некрополя характерен обряд обезвреживания погребенных, то предположение о вторичности обряда кремации становится достаточно обоснованным и согласуется с мнением Ю. А. Смирнова: «В каждом конкретном случае процесс, идущий в одном из направлений (трупосохранение - трупоуничтожение), может быть остановлен на определенной стадии и останки умершего, в том состоянии, в каком они оказались к этому моменту, подвергались обратному действию, незахороненные подвергались захоронению, захороненные подвергались эксгумации, ингумированные кремировались. Кроме того, каждому из описанных выше действий могло подвергаться не все тело, а отдельные его части» [Смирнов, 1990, с. 115].
Интерес представляет высказывание Ю. М. Васильева о том, что остатки сгоревших гробов в могильной яме можно квалифицировать как следы «огненного обезвреживания» [Васильев, 2005].
Существует много мнений о возникновении в древних обществах обряда кремации, который следует рассматривать прежде всего как акт ускорения дезинтеграции души и тела. Не случайно кремации на Мокинском могильнике подвергалась центральная часть тела умершего, где по представлениям древних могла помещаться душа человека [Семенов, 1994, с. 98]. Вместе с тем шел процесс их нового воссоединения - регенерации [Акимова, 1990, с. 229-231].
В целом же обряд погребения на рассматриваемых погребальных объектах проходил, вероятно, следующим образом. Центральными в данной группе погребений являются погребения, расположенные вдоль рва и наиболее богатые (№ 233, 233 и 234). К ним примыкают жертвенник и более бедные погребения. Необходимо отметить, что ров не нарушает ни одной могилы и ни одна могила не перекрывает ров. То есть ров и все погребения появились одновременно, и это произошло на первом этапе погребения. К сожалению, из-за глубокой пахоты невозможно проследить стратиграфию верхнего слоя, но можно предположить, что значительную роль в обряде играли деревянные конструкции, остатки которых прослеживаются в ряде погребений. Погребенных, вероятно, накрывали деревянными настилами до разложения мягких тканей. Аргументом в пользу этого может служить отсутствие вкопов в погребениях, где были проведены обезвреживание и/или частичная кремация. Помещение деревянных настилов над погребенными прослеживается на могильнике Верхний Ирьяк, для которого также характерен обряд обезвреживания. Погребение сопровождалось ритуальной церемонией с принесением в жертву животных, что фиксируется в заполнении рва. Причем жертвенником скорее всего являлась галечниковая выкладка. Такие жертвенники характерны для гляденовских костищ.
Вторым этапом можно считать эксгумацию с целью обезвреживания или частичной кремации. Кремация эксгумированных умерших (или их частей) осуществлялись на площади могильника в рвообразном сооружении, о чем свидетельствуют углисто-сажистые пятна напротив погребений. Важно отметить, что стратиграфически эти объекты на 0,3 м выше галечникового жертвенника, т.е. кремация производилась, когда ров был уже частично заполнен (или засыпан?). Кости центральной части скелета после эксгумации подвергались сожжению и складывались на дно могильной ямы, из которой они были извлечены. Деревянные настилы в погребениях при этом, вероятно, разрушались или сжигались, так как все они зафиксированы во фрагментарном состоянии, в основном в виде углистых прослоек.
Кремационных сооружений на территории раннесредневековых некрополей Среднего При-уралья до сих пор зафиксировано не было. Предположительно к ним можно отнести крупную жертвенную овальную яму с углисто-зольным слоем размером (3х1,4 м, глубиной до 1,4 м) из могильника Пыштайн [Генинг, Голдина, 1973, с. 61]. По характеру заполнения кремационного сооружения Мокинского могильника можно найти отдаленное сходство его с могильниками пшеворской культуры (I в. до н. э. - V в. н. э.), где установлены реальные места кремаций в виде прямоугольных ям, заполненных «слоем угля, пепла, кусочками кальцинированных костей человека, обломками керамики...» [Никитина, 1974, с. 59].
Третим этапом погребений была забутовка могильной ямы слоем материковой глины. Таким же образом перекрывались и края рва. Подобное явление отмечено на Гляденовском костище: жертвенные ямы после проведения ритуальных церемоний замазывались стерильной материковой глиной [Лепихин, Мельничук, 1997, рис. 11].
Не до конца ясна относительная хронология погребений, но складывается впечатление, что погребения № 230, 235, 236, 238 осуществлены несколько позже, чем погребения № 232-234. Не совсем ясен характер вкопов (в погребениях № 233, 234, 239, 240), определенных нами как грабительские. Находок в них не обнаружено, а заполнены они глинистым пестроцветом. Бросается в глаза форма, ориентировка и размеры данных объектов, которые соответствуют погребениям. Располагаются они строго в ряду (между погребениями № 235 и 236 и далее к югу). Не исключено, что они могут являться впускными, более поздними, погребениями (кенотафами).
Предложенная ранее гипотеза интерпретации рваобразного сооружения как длинного кургана [Коренюк, Мельничук, 2006, с. 408] заслуживает внимания, хотя и требует дополнительной аргументации, которая не представляется возможной без дальнейших исследований памятника. Не исключено, что привнесение на территорию Прикамья традиции сооружения курганов стало для местного населения своеобразным развитием традиции сооружения «домов мертвых», особенно распространенных в ананьинское время. Обнаружение дома мертвых и одного из самых ранних кур-
ганных захоронений в Пермском Прикамье на одном могильнике (Верхний Ирьяк) может быть прямым подтверждением этому. Необходимо также отметить, что на рассмотренном материале хорошо прослеживается трансформация религиозных и обрядовых действий, связанных с изменением социальной структуры общества, что выразилось в появлении курганного (статусного) обряда, переносе культовых практик (поминание предков) со святилищ на могильники и постепенном прекращении функционирования гляденовских костищ.
Таким образом, значительное распространение полиобрядности и обряда обезвреживания могил, обнаруженное в ходе исследования Мокинского могильника, свидетельствует о достаточно сложных социальных процессах, протекавших на территории обитания древнего пермского населения, обусловленных, очевидно, сильнейшим воздействием внешнего культурного фактора, связанным с глобальными событиями, происходившими на просторах евразийских степей в эпоху Великого переселения народов [Коренюк, Мельничук, 2007, с. 68].
Иллюстрации
|||рР - углистое ПАТИО
I. Костяной НаК(1ИЄЧМ[!К стрелы 2 Бронзовое колый
3. ЖСЛСЗНЫЙ нож
4. Пряслице
5. Глиняная фигурка
Ь. Жертвенный комплекс й яме: желтый и зеленый бисер (9 шт) 7. Ерннгишый предмет
Рис. 1. Мокинский могильник. 1. План памятника. 2. План раскопа 1994 г.
- СКСИЫЦШН.' КЙМїЙ КОСТВЙ, 'МЛЫ. угля - СКОПЛСНИ? ДОЛЫ .НЭ^ЪШСННОЦ жжеными КйСТИМП
Рис. 2. Мокинский могильник. Погребение № 229: 1-4. Бронзовые пряжки; Погребение № 230: 1-8. Бронзовые пряжки; Погребение № 232: а. Развал черепа, 1. Железные удила, 2. Железный нож в деревянных ножнах, 3. Железный крючок, 4. Серебряная обкладка ножен, 5. Серебряное навершие, 6. Бронзовая накладка, 7-15. Серебряная накладка, 16-17. Серебряные палочки (штифты?), 18. Железный предмет, 19. Обломки железного меча, 20. Серебряная подковка, 21-29. Бронзовые пряжки (29 - полихромная), 30-31. Бронзовые накладки, 32-33. Серебряные обоймы, 34. Серебряные украшения меча (перекрестья?), 35. Золотая фольга, 36. Серебряная рукоять нагайки (?)
" дерево С^Я* 4 " ^^ОПДСНЛд ЖЖЁНЫХ. КОГТЕЙ С^_ у - ОЙуГЛСНН-ОС дерево
Рис. 3. Мокинский могильник. Погребение № 233: 1. Череп животного, 2-3. Бронзовые пряжки, 4. Череп человека, 5. Бронзовая бляшка, 6. Железный наконечник копья, 7. Серебряная пластинка, 8. Серебряная накладка с золотом; Погребение № 234: а. Кости стопы, 1. Железный меч (кинжал?) с бронзовыми заклепками и бронзовым наконечником ножен (ножны сверху обиты железным профильным листом), 2, 4, 6. Бронзовые пряжки, 3. Бронзовая квадратная пряжка, 5. Язычок от бронзовой пряжки, 7. Железный наконечник копья, 8. Железный нож, 9. Железные удила, 10. Скопление жженых зубов человека, 11. Бронзовая пластинка на окислившемся железном предмете
Рис. 4. Мокинский могильник. Погребение № 235: 1. Фрагмент черепа, 2. Зуб лошади,
3. Фрагмент керамики, 4. Железный нож; Погребение № 236: 1. Костяной наконечник стрелы;
Погребение № 238: 1. Фрагменты керамики
Рис. 5. Мокинский могильник. Погребение № 239: 1. Фрагменты керамики, 2. Зубы лошади; Погребение № 240: 1-2. Бронзовая пряжка, 3. Фрагменты керамики,
4. Костяной наконечник стрелы, 5. Медная пластина;
Погребение № 241: 1. Фрагменты керамики, 2. Раздавленный череп, 3. Кости ключицы
Рис. 6. Мокинский могильник. Элементы поясной гарнитуры.
1. Погребение № 233; 2-4, 8, 12. Погребение № 230; 5-7, 10, 13. Погребение № 232; 9. Погребение № 240; 11. Погребение № 234
Рис. 7. Мокинский могильник. 1. Бронзовая пряжка; 2, 7. Бронзовые поясные накладки;
3. Бронзовое кольцо; 4, 9. Серебряные наконечники ремня; 8. Бронзовый наконечник ремня; 5. Костяная игла; 6. Бронзовый браслет; 10-11. Костяные наконечники стрел.
1-2. Погребение № 244; 3. Культовый ров; 4, 7-9. Погребение № 232; 5. Жертвенник;
6. Пахотный слой; 10. Погребение № 240; 11. Погребение № 236
Примечания
1 Термин «двухактное погребение», на наш взгляд, не совсем удачный, так как рассматриваемые обряды могут иметь больше фаз. Кроме того, возникает параллель с термином «многоактное погребение», под которым подразумевается несколько различных во времени погребений в одну яму (катакомбу), каждое из которых зачастую разрушает предыдущее. Для описываемых нами явлений наиболее подходящим представляется введенный В. С. Флеровым термин «постпогребальные обряды», который охватывает всю совокупность растянутых во времени обрядовых действий, связанных с погребением.
Библиографический список
Акимова Л. И. Об отношении геометрического стиля к обряду кремации // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М., 1990.
Васильев Ю. М. Двухактные погребения в археологии [электронный ресурс]. ЦНГ: www.satiarchaeoloqy.nsc.ru/conf/data/doc/um_vasiliev.Doc/
Васильев Ю. М. Деструкции органических веществ при двухактных погребениях // Вестн. ДВО РАН. 2005. № 2.
Генинг В. Ф., Голдина Р. Д. Курганные могильники харинского типа в Верхнем Прикамье // Вопр. археологии Урала. Свердловск, 1973. Вып. 12.
Коренюк С. Н. Ананьинская культура в трудах А. П. Смирнова и новые данные в ее изучении // Науч. наследие А. П. Смирнова и современные проблемы в археологии Волго-Камья: Труды ГИМа. М., 2000.
Коренюк С. Н., Мельничук А. Ф. «Переселение народов» в археологии Среднего Приуралья // Вестн. Перм. ун-та. История и политология. 2007. Вып. 3(8).
Коренюк С. Н., Мельничук А. Ф. Особенности погребального обряда населения Среднего Приуралья на грани раннего железного века и раннего средневековья (Ш-У вв.) // Взаимодействие народов Евразии в эпоху Великого переселения народов. Ижевск, 2006.
Лепихин А. Н., Мельничук А. Ф. Гляденовское костище. Каталог коллекции из собрания Пермского музея. Пермь, 1997. Вып. 3.
Мельничук А. Ф., Оборин В. А., Соболева Н. В. Исследование Мокинского могильника близ Перми // Археол. открытия Урала и Поволжья. Сыктывкар, 1989.
Мингалев В. В. Некрофобия как транскультурное явление в эпоху великого переселения народов // Взаимодействие народов Евразии в эпоху великого переселения народов. Ижевск, 2006.
Никитина Г. Ф. Погребальный обряд культур полей погребений Средней Европы в I тысячелетии до н. э - первой половине I тысячелетия н. э. // Погребальный обряд племен Северной и Средней Европы в I тысячелетии до н. э. - I тысячелетии н. э. М., 1974.
Семенов В. А. «Ритуальный двойник» в похоронном обряде саяно-алтайских скифов (Эволюция погребальности обряда кочевников Южной Сибири) // Смерть как феномен культуры. Сыктывкар, 1994.
Смирнов Ю. А. Морфология погребения. Опыт создания базисной модели // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М., 1990.
Соболева Н. В. Раскопки Мокинского могильника // Археол. открытия Урала и Поволжья. Ижевск, 1991.
Талицкая И. А. Материалы к археологической карте бассейна р. Камы // Матер. и иссл. по археологии СССР. М., 1952. № 27.
Флеров В. С. Разыскания по обряду обезвреживания погребенных в раннесредневековой Восточной Европе // Степи Европы в эпоху средневековья. Донецк, 2000б. Т. 1.
Флеров В. С. Аланы Центрального Предкавказья: обряд обезвреживания погребенных. Полимедия. М., 2000а.
Флеров В. С. Постпогребальные обряды Центрального Предкавказья в I в. до н. э. - IV в. н. э. и Восточной Европы в IV до н. э. - XIV в. н. э. // Тр. Клин-Ярской экспедиции. М., 2007. Вып. 3.
Дата поступления рукописи в редакцию: 22.02.2011
