CC BY
25
УДК 803.0-085
ПОЭТИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ В ПРОЦЕССАХ ДУХОВНОЙ «ЭКОЛОГИЗАЦИИ» ОБЩЕСТВА
© 2005 г. Л. Г. Казарян
Государственный университет им. Г. Р. Державина, г. Тамбов
В статье рассматриваются проблемы взаимосвязи языковых и ментальных процессов, акцентируется мысль о необходимости защиты языков от негативных влияний интеграционных процессов, нивелирующих социальную, экономическую, национальную дифференцированность человечества, угрожающих порой его духовному и нравственному здоровью. Наличие коммуникативной связи между писателем и читателем порождает бесконечное множество индивидуальных способов восприятия и, как следствие, множество вариантов вербальных смыслов. Поэтические тексты — это благодатный материал, стимулирующий и развивающий мышление, синтезирующий интел-лективные, духовные, волевые качества человека.
Ключевые слова: экология языка и речи, языковой социум, мыслительная деятельность, языковая репрезентация, номинализация.
Сложившееся к 70-м годам ХХ столетия емкое понятие «экологизация» науки в последующие десятилетия было перенесено в ряд частных наук, в том числе лингвистику. С тех пор довольно часто говорят об экологии языка и речи, подчеркивая тем самым огромное значение проблемы охраны и защиты языков от негативных влияний, возникающих в процессе взаимодействия «язык — человек — общество».
Бурно развивающиеся социальные потребности членов общества, быстро меняющиеся условия коммуникации, постоянно расширяющиеся контакты оказывают мощное воздействие на язык, являются безусловными стимулами его развития и обогащения. С другой стороны, эти же самые факторы могут приводить к прямо противоположным результатам — обеднению языка, его упрощению, вульгаризации, означающим регресс языка и в конечном счете регресс сознания его носителя — человека как представителя того или иного языкового социума и всего сообщества в целом.
Основополагающая роль языка в различных мыслительных процессах обнаруживается, «когда человек оперирует определенными типами знания и определенными его репрезентациями в своей голове и когда цели таких операций также демонстрируют возможности разного использования имеющихся структур знания или же их создания. Именно объективация сознания с помощью языка оказывается условием существования и главной отличительной чертой Homo sapiens» [3. С. 305—306].
Убедительным представляется нам также и образное сравнение языка с зеркалом, где «язык подобен автопортрету художника, который он рисует, глядя на себя и изображая себя таким, каким он видит самого себя в зеркале» [3. С. 90]. Насколько привлекателен будет этот автопортрет, во многом зависит от энергии и активности языкового сообщества и эффективности средств, используемых в борьбе за чистоту, здоровье и красоту языка.
Лингвистические исследования, акцентирующие как теоретические, так и практические аспекты языка, способы его функционирования в качестве средства обмена информацией и основного средства общения, по определению занимают ведущие позиции и вносят значительный вклад в обозначившиеся экологические процессы.
В наиболее сконцентрированном виде различные аспекты мыслительного содержания представлены на синтаксическом уровне, основной единицей которого выступает предложение-высказывание.
«Чудо предложения как раз в том и состоит, что в нем достигнут некоторый синтез категорий мышления и элементов объективной реальности, установлена связь между миром и человеком» [1]. Объективно существующая в предложении связь языковых и мыслительных механизмов становится еще более прочной и очевидной, если предложение выступает конституентом текста.
Целью данной статьи является исследование особого жанра поэтических текстов, появившихся в Германии во второй половине XX века и именуемых «визуальной поэзией». Выбор объекта исследования обусловлен, с одной стороны, эстетическими потребностями общества, претерпевающими существенные изменения под влиянием меняющихся социально-экономических факторов, с другой — возможностью изучения составляющих такие тексты лексико-грамматических единиц, установления их коммуникативно-прагматических потенций, обеспечивающих цельность поэтического образа, который, по мнению А. А. Потебни [4], способен замещать массу разнообразных мыслей компактными умственными величинами.
Объектом исследования нами выбирается поэтический, стихотворный текст, выступающий как некий готовый продукт познавательной деятельности человека, заряженного, по Лосеву, «бесконечными смысловыми истечениями, немыслимыми вне материально-семиотической данности текста, но не ограничивающими его» [2]. Постулируется также мысль о том, что именно поэтические тексты в большей степени способны эстетически воздействовать на читателя-адресата, они способны дополнять и целенаправленно расширять реальный опыт индивида. Поэтические тексты оказываются мощным средством духовного формирования личности через приобщение его к ценностям, нормам, накопленным различными культурами.
Стихотворные тексты представляют собой речевое пространство, минимальное в сравнении с прозаическим произведением, где в условиях «сгущенности» и предельной смысловой концентрации создаются благоприятные предпосылки для реализации разнообразных потенций (структурных, семантических, текстовых и др.) для самых разных типов предложений.
Отдельного анализа и описания заслуживают безглагольные конструкции в немецкой «авангардистской» поэзии второй половины ХХ века, в частности в так называемой «визуальной поэзии».
Термин «визуальная поэзия» используется в двух значениях. Первое — это графический способ изображения, для которого в арсенале эстетики имеются различные выразительные формы: магический квадрат, криптограммы, каллиграммы, мистические алфавиты, идеограммы, различного рода пермутации и инсталляции. Второе — то же, что иЫезегНсЬкеИ — «неудобочитаемый».
Появление «авангардистской» поэзии, провозгласившей отказ от «правописания», пунктуации, «обожествления» традиционных форм стихосложения, в целом «стереотипизации» языка, явилось своего рода ответом на «технократизацию» современного общества, жертвой которой становится человек, утрачивающий свою индивидуальность подобно тому, как пишущая машинка заменила индивидуальный почерк на унифицированный латинский шрифт, а компьютерное квазиобщение непосредственную межличностную коммуникацию.
Опрокидывание устоявшихся правил, законов, взятых «авангардистами» на вооружение, рассматрива-
ется их критиками то как «упадническое» явление, то как некая метаморфоза в «технике» коммуникации. Сами же представители авангардной поэзии, пытаясь заменить грамматику «оптическими структурами», стремились освободить поэзию от «материального», создавая своего рода «хаос», — добиться желанной свободы и индивидуальности.
Десемантизация знака превращается в визуальной поэзии в особый способ создания нового «кода общения», аналогичного, например, пантомимическому.
Степень десемантизации знака в пределах различных способов визуальной поэзии различна. В тех случаях, когда в качестве основной единицы используется «словесный» знак, нужно говорить о модификации, констелляции знака в условиях «нового» функционирования — новой «визуальной» структуры.
Приведем в качестве примера произведение Е. Jandl «№т» [5]: пет пет пет пет пет пет пет.
Слово-отрицание, повторяемое семь раз и организованное определенным визуальным способом, функционирует уже не как лексема, а как предложение-ответ на вполне определенную структуру вопросительного предложения (вопросительное без вопросительного слова) — семь ответов на семь непо-ставленных вопросов.
«Номинативы» в визуальной поэзии и ее визуальных структурах — это наиболее часто встречаемый знак. Понятие, заключенное в номинативе, легко трансформируется в «событийный сценарий».
Е. Jandl. «МагИегип§ етег Wende» [5]:
1944 1945
Krieg Krieg
Krieg Krieg
Krieg Krieg
Krieg Krieg
Krieg Мш
Krieg
Krieg
Krieg
Krieg
Krieg
Krieg
Krieg
Номинатив «Кл姻, повторяясь 12 раз в первой колонке, соответствующей временному срезу 1944 года, и четыре раза во временном срезе 1945-го, несет в себе многоаспектную информацию, которую читатель воспринимает не только из заключенного в слове понятия, но и через способ его представления. В первой колонке 12 словоформ соответствуют 12 месяцам 1944 года — года войны. В 1945 году война продолжалась четыре месяца (отсюда четыре словоформы) до мая, когда наступил мир.
Скупое, однообразное по своему лексическому наполнению стихотворение превращается за счет равномерно, равноударно повторяющихся слов, морфосинтаксических параллелизмов, в четко организованную структуру с бесконечно емким содержанием. Поскольку понятийные компоненты структуры слова (в том числе слова «Кп姻) не являются величинами константными, равновеликими, они способны члениться, распадаться на более мелкие, частные, смысловые единства и отражать своеобразие индивидуальных и ментальных процессов.
Приведем еще один пример из визуальной поэзии — «фигурное» (Figurengedicht) стихотворение Т. У. Праутша (Ргаи^Л) [5]:
frau
mann
frau
mann
frau
frau
mannfrau
mafnrnau
mfarnann
fmraamm
frmaamm
fraumann
fraumann
frau
mann
frau
mann
frau
mann
frau
Стихотворение состоит из двух словоформ «mann» и «!гаи» в форме буквы «икс». Знак «икс» предоставляет право самому читателю расшифровать, декодировать предлагаемый текст. Визуально закрепленные в пространстве буквы «икс», знака, используемого в математике для обозначения неизвестной и неопределенной единицы, словоформы-номинативы, присовокупляют это х-значение и становятся «икс-mann» «икс-йгаи», совмещая в себе, таким образом, признаки обобщающие (генерализующие): это и одна/один, и всякий/всякая.
«Икс-знак» направлен и на читателя, который должен определить/решить, что скрыто в словах, называющих разнополых представителей «рода человеческого». Функция «называния», присущая каждому слову, довольно четко ощущается в первом случае, в первой строке текста, в которой слова «mann», «йгаи» играют «текстозачинательную» роль. По мере удаления от начала это значение словоформы преобразуется в значение слова-«ситуации», слова-предложения, конкретное содержание которых «додумывается» самим читателем, но тем не менее ограничивается автором, его изобретенной визуальной формой, в которой скрыты интенции.
Средняя часть стиха, в которой скрещиваются, сливаются в единое образование существовавшие до этого слова «mann», «йгаи», представляет собой новую форму текста, в котором «игра» с буквами означенных
слов приводит к разрушению слова и появлению знаков, понятных только в контексте «х-пространства» и неделимых именно этим пространством.
Текстообразующими единицами визуальных текстов выступают часто «наречные» слова «локальной», пространственной семантики, означающие место определенной точки четырехмерного пространства по отношению к местонахождению говорящего. Комбинация наречных слов с локальными предлогами и их последовательное соединение друг с другом отражает перемещение точки по отношению к оси координат. Перемещение может быть упорядоченным и хаотичным, что, в свою очередь, может определяться свойствами и объекта движения, и субъекта, регулирующего данное перемещение. Так, В. Хайзенбюттель в своих «грамматических медитациях» (стихотворение называется «Einfach grammatische Meditation») [5], используя два локальных предлога von и nach, мысленно перемещает некий неназываемый объект от исходной позиции в самых разных направлениях: вправо, влево, вниз, вверх и т. д., вовлекая в «игру», медитацию, читателя.
links
unten
links
unten
links
links
links
links
von da da
von da von da von da
nach
nach rechts nach
nach oben oder
rechts oben oder
oder
oder
von
von
von
von
rechts nach rechts
nach
oben
da
da
da
nach
nach
oder
unten
В тексте перемещение «от» в «направлении к...» фиксируется соответствующим местоположением по отношению к читателю наречного слова, выполняющего роль «центра», «оси» пространственных координат.
Вынесенные в заголовок слова «грамматическая медитация» означают умственное действие, нацеленное на достижение максимальной психической сосредоточенности. Грамматика как объект, ради которого совершается «медитация», объясняет цель и смысл построения текста из одних только «локально-пространственных» языковых единиц. Мысленная авторская операция может быть воспринята, к примеру, как способ постижения и отражения пространственных отношений в языковых единицах, организованных по двум основным параметрам — двигательному и ори-
ентирующему. Ориентирующие выделяют значения внутреннего/внешнего расположения: верха/низа, правостороннего/левостороннего, близости/дальности и др. Двигательные выделяют направленность/нена-правленность, контактность/неконтактность, ограниченность/неограниченность. Соответствующее распределение этих значений в словах-наречиях, пространственных предлогах и их комбинация в словосочетаниях-синтагмах, подобных тем, что употреблены в тексте Хайзенбюттеля, позволяют «совершать» двигательные действия, обходясь без «глаго-ла»-«слова» — «действия».
Итак, рассмотренные «визуальные» поэтические тексты демонстрируют новые, эвристические возможности комбинаторики языковых единиц в речевые единства. Появление таких необычных способов репрезентации языковых знаков вызваны к жизни социально-экономическими изменениями в общественной жизни и соответственно меняющимися коллективными потребностями.
ХХ век с его катаклизмами, постоянно ускорявшимся ритмом жизни, технократизацией и прагматизаци-ей человеческого мышления почти не оставил места для толстых романов и томиков классических стихов. Мы читаем на ходу, обходимся новостями и сообщениями по радио и телевидению с оговоркой, что у современного человека ни на что не хватает времени. Тексты, подобные тем, что были проанализированы выше, легко встраиваются в складывающуюся ситуацию и способны воздействовать на своего читателя-зрителя, разбудить его креативные, эстетические, умственные способности: «.посредством слова нельзя передать другому свои мысли, а можно только пробудить в нем его собственную» [4. С. 152].
Список литературы
1. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы / Н. Д. Арутюнова. — М.: Наука, 1976. — С. 18.
2. Гончарова Е.А. Расширение категориального аппарата в современных исследованиях текста / Е. А. Гончарова // Лингвистика на исходе ХХ века: итоги и перспективы. — М.: Изд-во МГУ, 1995. — Т. 1. — С. 130.
3. Кубрякова Е. С. Язык и знание / Е. С. Кубрякова. — М.: Языки славянской культуры, 2004. — 555 с.
4. Потебня А. А. Мысль и язык / А. А. Потебня. — Одесса, 1992. — Т. 1.
5. Temperamente // Bl,atter fbr junge Literatur. Berlin. — 1989. — N 5.
POETIC TEXTS IN PROCESSES OF SOCIETY’S SPIRITUAL «ECOLOGIZATION»
L. G. Kazaryan
State University named after G. R. Derzhavin, Tambov
The article looks at issues of the relationship between language and mental processes. The idea is underpinned of the necessity to protect languages from negative impact of integrating processes that level social, economic and national difference of mankind and jeopardize at times its spiritual and moral health. Verbal art, poetics is known as a way of the existence of language and acts as a mighty means of universal reflection of culturally-historical experience of mankind.
Key words: ecology of language (langue and parole), thinking activity, mental structures, linguistic representation, «verblessness» of poetical text, nominalization, linguistic community.
