CC BY
29
УДК 82-1 ББК 84Р1-5
ПОДВИГ ДРУЖБЫ. ГАЗИ КАШШАФ И МУСА ДЖАЛИЛЬ. ИСТОРИЯ ДВУХ АВТОГРАФОВ.
Бороздина Полина Андреевна,
кандидат филологических наук, доцент Воронежского государственного университета
FEAT OF FRIENDSHIP. GAZI KASHSHAF AND MUSA JALIL. THE STORY OF TWO AUTOGRAPHS.
Borozdina P.A.,
Candidate of Philology, Associate Professor Voronezh State University
Среди автографов, хранящихся на книжной полке моей библиотеки, одно из почетных мест занимают две книги татарского журналиста и литературоведа Гази Кашшафа (Миргази Султанович Каш-шафутдинов - 1907-1975 гг.), чьё имя тесно связано с именем прославленного поэта и героя Мусы Джалиля (Муса Мустафович Залилов - 1906-1944 гг.). Кашшаф был преданным другом и душеприказчиком Джалиля и много сделал для того, чтобы очистить имя героя от клеветы, которая несколько лет тяготела над ним и его друзьями - антифашистами-подпольщиками, казненными 25 августа 1944 года в немецкой тюрьме.
Приговоренные к смерти в течение нескольких месяцев томились в тюрьме Моабит в ежедневном ожидании казни. В эти страшные дни Джалиль и написал свои знаменитые песни, продолжая тем самым борьбу с ненавистным врагом. Писал, не сдаваясь, хотя уже знал, что и в Москве и в Казани он и его друзья-подпольщики считаются предателями. Так было даже тогда, когда в Союз писателей были доставлены его стихи, в которых он мужественно продолжал борьбу, только теперь при помощи художественного слова. Джалиль верил, что друзья не
поверят клеветникам, что, идя по следам его песен, узнают правду и очистят имена его и его друзей от клеветы и позора. И он не ошибся. Пусть не сразу, но мир узнал об их мужестве, и стихи его стали известны всем. В том, что так случилось, великая заслуга Гази Кашшафа, которому большую помощь оказали руководители Союза писателей СССР и друзья-журналисты.
Мне рассказывал С.П. Щипачёв, что, когда стихи Джалиля, созданные в Моабитской тюрьме, были переведены на русский язык, всем стало ясно, что их мог написать только подлинно советский человек, солдат, верный долгу и бесстрашный антифашист. Однако все попытки их опубликовать оказывались тщетными. И тогда друзьям Джалиля стало ясно: нужно найти того, кто привез в Казань свидетельства, компрометирующие Джалиля и его группу. Но тот, оклеветав Джалиля, куда-то исчез. Кашшаф приложил много сил, чтобы отыскать предателя и добился своего.
Впервые о татарском поэте-герое я узнала в апреле 1953 года, когда прочитала в «Литературной газете» подборку его стихов. В этот же день мой муж, ученый-историк и известный в прошлом ли-
тературовед и общественный деятель, профессор Илья Николаевич Бороздин (считавшийся одним из «первооткрывателей татарской культуры» - (А.Ери-кеев) показал мне «Альманах художественной литературы тюркских народов», изданный под его редакцией в 1931 году, где был опубликован перевод стихотворения Джалиля «Мать батрака», осуществленный А. Чачиковым. Возможно, это была первая публикация его стихов на русском языке, хотя в это время он был уже достаточно популярным поэтом. Илья Николаевич рассказал, что включить это стихотворение в «Альманах» ему посоветовал его друг, выдающийся общественный деятель и крупный татарский писатель Галимджан Ибрагимов.
О героической и трагической судьбе поэта мы тогда ничего не знали, но стихи, опубликованные в «Литературке», поразили нас своим мужеством и талантом.
Я, конечно, прочитала их студентам, которые слушали мои лекции по курсу «История литературы народов СССР». Студенты заинтересовались стихами, а одна из них, Кира Тинаева, после того, как стали выходить сборники Джалиля, стала заниматься его творчеством и успешно защитила дипломную работу.
С 1955 года мы с Ильёй Николаевичем каникулярное время стали проводить в Домах творчества писателей - либо в Переделкино, либо в Малеевке.
Зимой 1956 года, находясь в поселке Переделкино, я познакомилась с Гази Кашшафом, другом и душеприказчиком Мусы Джалиля.
Познакомила меня с ним моя подруга Хава Га-лиевна Хусаинова, работавшая тогда референтом в Союзе писателей.
Узнав от Хавы о том, что я увлекаюсь Моабит-скими стихами Джалиля и пропагандирую его творчество, Кашшаф стал мне рассказывать, каких трудов стоило оправдать поэта-героя от тяжких обвинений, тяготевших над ним, и о своем участии в этом благородном деле. Кашшаф понял, что самый верный путь - найти того человека, который оклеветав Мусу, куда-то скрылся. Ему стало ясно: этот человек предал Джалиля и его друзей и, чтобы оправдать себя, оклеветал их.
В этом тяжком деле Кашшафу помогали не только татары, но и русские: К. Симонов, А. Фадеев, журналист Ю. Корольков и другие.
Кашшаф рассказывал мне, что в поисках предателя и клеветника он объехал чуть ли не весь Советский Союз, пока не отыскал его в 1952 году в одном из городков Средней Азии. И только после того, как предатель был найден, судим и расстрелян, стало возможным публиковать и пропагандировать Моа-битские стихи, написанные в тяжкие дни ожидания смерти. И лишь в 1954 году вышел в Москве в пе-
реводе на русский язык первый сборник Моабитс-ких стихов под редакцией С.П. Щипачёва.
После этого имя Героя стало известным не только в Советском Союзе, но и во всем мире. В 1956 году Джалиль был удостоен высокого звания Героя Советского Союза, а год спустя, за Моабитские стихи - Ленинской премии.
Воспользовавшись дружбой с Кашшафом, я постаралась глубже понять Джалиля-поэта. Мы много занимались с ним анализом переводов стихов Джалиля на русский язык. А их переводили замечательные переводчики и поэты.
Тут я, можно сказать, прошла с Кашшафом большую школу. Я выросла среди татар в Касимове Рязанской области. Язык в совершенстве не знала, но он для меня не был чужим. Чувствовала его и многое понимала, благодаря схожести татарского с туркменским. Ведь четыре года прожила в туркменском ауле, куда поехала в 1940 году по окончании Касимовского педагогического училища.
Учила туркменских ребятишек русскому языку. Живя в Чарджоуской области, в какой-то мере познакомилась с эрсаринским диалектом туркменского языка. Однако и ограниченное знание туркменского языка, близкого с татарским, помогло мне в работе над оригинальным текстом Моабитских стихов, которой мы занимались с Кашшафом. Передо мною были переводы на русском языке. Кашшаф читал мне татарский текст на сильные и слабые места переводов. Приведу в качестве примера анализ стихотворения «Сонгы жыр» («Последняя песня»), созданного Джалилем в августе 1943 года в Моабит-ской тюрьме еще до суда над подпольщиками, но уже обреченного с ними на смерть. Последняя строфа по-татарски звучит так:
Мин белэм: бик татлы да яшеу тойгысы! Тик инде мин улэм, Бу жырым - сонгысы!
Слово «жыр» можно перевести и как «песня», и как «стих». Известный переводчик с тюркских языков Семен Липкин переводит эту строчку так:
Я молод, и я знаю Кипение чувств живых. Но вот я умираю. Мой стих - последний стих.
Перевод очень точный. В нем каждое слово совпадает с подлинником. Однако в сравнении со звучанием подлинника он не передает внутреннего состояния автора и экспрессии авторского стиля.
135
Есть другой перевод, который сейчас считается лучшим. Это перевод Ильи Сельвинского. В нем есть слова, которых нет в подлиннике, однако авторское настроение передано более точно.
Я знаю, как сладко жить,
О сила жизни победная!
Но я умираю в тюрьме,
Эта песня моя - последняя.
(Ср. «Бу жырым - сонгысы!»)
Разбирали мы с ним и стихотворение «Була кайчак» («Случается порой»), созданное в Моабит-ской тюрьме в ноябре 1943 года и переведенного С. Маршаком. Я тогда еще не знала, что мне посчастливится познакомиться и подружиться с прославленным поэтом и переводчиком, который подробно мне расскажет, как он переводил это стихотворение. Об этом можно прочитать в моей статье «Мои встречи с Маршаком», опубликованной сначала в газете «Коммуна», а затем в маленькой книжечке «От великого до смешного», вышедшей в 2007 году в Воронеже в соавторстве с В. Елецких.
Мне не довелось после знакомства в Переделкине встречаться с Гази Кашшафом, однако связи наши не перерывались. И я рада была получить от него книги с дарственными надписями.
В марте 1966 года Кашшаф прислал мне альбом, посвященный жизни Джалиля, вышедший в татарском книжном издательстве в том же году (г. Казань). Он вышел на трех языках: татарском, русском и немецком. Составители его: Гази Кашшаф и Фагми Акчурин. На альбоме был автограф Кашша-фа - «Примите мой скромный подарок в знак уважения нашего Мусы». В июле 1977 года получила от него из Казани сборник Моабитских стихов на татарском языке «Жырларым» с таким автографом: «Многоуважаемая Полина Андреевна, за то, что Вы любите татарскую литературу и за то, что Вы особенно цените талант Мусы Джалиля» (Гази Кашшаф).
Велик и бессмертен подвиг Поэта-Героя, но мир узнал о нём благодаря дружбе и подвижничеству Г. Кашшафа.
НАША СПРАВКА
ГАЗИ КАШШАФ: «ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЬ»
Родился Миргази Султанович Кашшафутдинов (Гази Кашшафом он станет позже) 15 апреля 1907 г. в д. Новый Арсланбек Белебеевско-го уезда Уфимской губернии (ныне Туймазинский район Башкортостана) в семье сельского муллы. Мулла дал своему сыну имя Миргази, что в переводе с арабского означало «эмир, борющийся за священное дело». В каком-то смысле Миргази, став Гази, оправдал и имя, и псевдоним. Имя Гази можно трактовать (в переводе с арабского, конечно же) и как «борец за веру, герой-победитель», и как«воинственный», а Кашшаф -как «первооткрыватель, изобретатель; тот, кто объясняет, растолковывает». Всю свою творческую жизнь Гази Кашшаф боролся за то, чтобы восстановить справедливость по отношению к своему другу поэту Мусе Джалилю (1906-1944).
Начинался творческий путь Кашшафа в Белебее: закончив педагогический техникум, он в 1925 г. приезжает в Казань и поступает в Восточный педагогический институт. Будучи студентом, публикует первые литературно-критические статьи. Окончив институт, работает преподавателем татарского языка и литературы в средних и высших учебных заведениях Казани. В 1937 г. переходит на работу в Татарское книжное издательство и несколько лет руководит сектором художественной литературы. В 1942 г. его назначают главным редактором литературного журнала «Совет эдэбияты» (в общей сложности Кашшаф около 12 лет был его редактором: в 19421945 и 1950-1958 гг.). Летом 1942 г. Г. Кашшаф получил письмо с Волховского фронта от Мусы Джалиля. В письмо был вложен листок с завещанием поэта: «Я, татарский писатель Муса Джалиль, находясь в действующей армии на фронте Отечественной войны, в случае моей гибели сбор всех моих рукописей, пьес,
136
эпиграмм, критических статей, дневников, писем как в черновом виде, так и в виде беловиков завещаю и доверяю моему лучшему другу, критику, писателю, члену ССП тов. Кашшафу Гази...».
За выполнение поручения Кашшаф взялся незамедлительно: собрал фронтовые стихи Джалиля, нашел переводчика, стал готовить книгу на русском языке в Казани. Сборник стихов «Клятва артиллериста» вышел осенью 1944 г., когда поэта уже не было в живых. В 1946 г. МГБ СССР завело розыскное дело на Джалиля, который обвинялся в измене Родине, а в апреле 1947 г. имя Джалиля было включено в список особо опасных преступников. Стихи поэта «убрали» из школьных и вузовских программ, книги Джалиля издавать перестали, а те, что были изданы, изымали из библиотек и книжных магазинов на уничтожение. Гази Кашшаф активно включился в борьбу за реабилитацию имени Джалиля. Он решил провести детальное расследование обстоятельств жизни и борьбы поэта в фашистском плену: встречался с бывшими военнопленными, записывал их показания. Все, с кем встречался Кашшаф, были единодушны в одном: Джалиль в плену вел подпольную работу по разложению татарского легиона «Идель-Урал», потом, по доносу провокатора, был арестован и казнен. Когда показаний о подпольной деятельности Джалиля набралась целая папка, Кашшаф обратился к первому секретарю Татарского обкома КПСС Зиннату Муратову (1905-1988) с просьбой лично разобраться с делом Джалиля. Ознакомившись с ним, Зиннат Ибятович поддержал ходатайство Кашшафа и передал собранную им папку в Министерство госбезопасности Татарии. Первая попытка реабилитации Джалиля успеха не имела, а самого Кашшафа вызвали на Черное озеро в главное здание отделения КГБ в Татарии и сделали строгое внушение, суть которого такова: «Кто дал вам право подменять компетентные органы и заниматься расследованием дела Джалиля?»
Только после смерти Сталина дело по реабилитации Джалиля сдвинулось с мертвой точки: 25 апреля 1953 г. «Литературная газета» опубликовала подборку из «Моабитских стихов» Джалиля с предисловием самого Константина Симонова (1915-1979) - лауреата 6(!) Сталинских премий. Этот был «зеленый свет» для Кашшафа, который тут же взялся за подготовку к изданию в Казани «Моабитской тетради» Джалиля на родном языке (изданы в конце 1953 г.). Так что тогда, в мае-июне 1954 г., Кашшаф посетил Елабугу как начинающий джалиловед. В 1955-1956 гг. Кашшаф издал трехтомное собрание сочинений Джалиля, причем значительная часть творческого наследия поэта публиковались впервые. В 1957 г. Кашшаф издает на татарском языке солидную монографию «Муса Джалиль», а вскоре защищает по этой теме кандидатскую диссертацию (в 1961 г. эта книга была переиздана в значительно дополненном и расширенном виде, а в 1984 г., уже после смерти Кашшафа, монография была издана на русском языке). В 1975-1976 гг. под редакцией Гази Кашшафа с его предисловием и примечаниями вышло еще более полное четырехтомное собрание сочинений Джалиля на татарском языке. Много лет Кашшаф преподавал в Казанском университете: сначала на кафедре татарской литературы, а с 1964 г., вплоть до своей кончины, на кафедре журналистики.
Татарской культурной общественности Кашшаф известен как автор монографий «Шариф Камал (1940) и « Муса Джалиль (1957), а также исследования о первой татарской актрисе Сахибзямал Гизатуллиной-Волжской (1895-1974), которую Тукай называл «Солнцем татарской сцены». Всего Кашшафом написано более 300 критических статей, рецензий, литературных портретов. Он писал о творчестве писателя и литературоведа Мухамета Гали (1893-1952), драматурга и публициста Галиаскара Камала (1878-1933), «татарского Пушкина» Габдуллы Тукая (1886-1913), писателя и либреттиста Ахмеда Файзи (1903-1958), писателя и общественного деятеля Кави Наджми (1901-1957), основателя жанра исторического романа в татарской литературе Махмуда Галяу (1887-193 8)...
Сердце джалиловеда, писателя и журналиста, литературного критика Гази Кашшафа перестало биться 9 декабря 1975 года в Казани.
137
