CC BY
43
Bibliography
1. Federal'naya celevaya programma “Elektronnaya Rossiya” (2002 - 2010 gody) [Eh/r]. R/d: http://www.programs-gov.ru/28_1.php
2. Strategiya razvitiya informacionnogo obschestva v RF (utv. Prezidentom RF 07.02.2008 N Pr-212) // Rossijskaya gazeta. 2008. № 34. 16 fevr.
3. Gosudarstvennaya programma RF “Informacionnoe obschestvo (2011-2020 g.)" [Eh/r]. R/d: http://fcp.economy.gov.ru/cgi-bin/cis/fcp.cgi/Fcp/ViewFcp/View/2012/369/
4. Gendina, N. I. Sozdanie еffektivnogo oficial'nogo sajta ob'ekta kul'tury: ot еmpiriki k razrabotke i realizacii nauchno obosnovannoj koncepcii / N. I. Gendina, N. I. Kolkova, O. I. Aldohina // Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv”: zhurnal teoreticheskih i prikladnyh issledovanij. - Kemerovo. - 2010. №12.
5. Gendina, N. I. Modelirovanie kontenta sajta etnograficheskogo muzeya [Eh/r] / N. I. Gendina, O. V. Zaharova // Tehnologii informacionnogo obschestva i kul'tura. 10 let ezhegodnoj konferencii “EVA Moskva”: materialy konferencii. Elektron. dan. M.: Centr PIK, 2007 1 єієИгоп. opt. disk (CD-ROM)
6. Zaharova, O. V. Tipologiya i funkcii muzeev kak osnova modelirovaniya kontenta muzejnyh sajtov [Eh/r]. R/d: // 11-ya ezhegodnaya mezhdunarodnaya konferenciya “EVA 2008 Moskva” http://conf.cpic.ru/eva2008/rus/reports/report_1376.html
7. Samakovskaya, O. V. Modelirovanie kontenta sajta muzeya (na primere etnograficheskih muzeev i muzeev-zapovednikov) // Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv”: zhurnal teoreticheskih i prikladnyh issledovanij. - Kemerovo.
- 2010. - №12.
Статья поступила в редакцию 26.06.11
УДК 130:800
Beloshapka G.I. APPROACHES TO THE PROBLEM OF RELATIONSHIP BETWEEN CULTURE AND NATURE OF ETHNIC COMMUNITY ORGANIZATIONS RIGHTS. This article deals with the questions of ethnic and cultural features in archaic societies of our time. Anthropological interpretation of the process of adjustment to the human's environmental conditions is characterized by enormous variability in morphological and physiological characteristics.
Not only the technical improvement but also the body's biological alteration contributed to adaptation to new ecological niches during the migration.
Key words: ecological and genetic type, ethnic and cultural features, archaic community, genetic-generic system, ethnic group, biosocial oriented team, the genetic identity of populations.
Г.И. Белошапка, канд. пед. наук, доц. СурГПУ, E-mail: gbeloshapka@yandex.ru
ПОДХОДЫ К ПРOБЛEME ВЗАИМОСВЯЗИ КУЛЬТУРЫ ЗTHИЧECК0Й ОБЩНОСТИ И ПРИРОДНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ 4EkOBEKA
В статье рассматриваются вопросы об этнокультурных чертах архаических сообществ нашего времени. Антропологическая трактовка процесса приспособления к условиям среды человека как вида характеризуется огромной изменчивостью морфологических и физиологических признаков. В процессе миграций приспособлению к новым экологическим нишам способствовало не только техническое усовершенствование, но и биологическая перестройка организма.
Ключевые слова: эколого-генетический тип, этнокультурные черты, архаические сообщества, генетико-родовая
система, этническая общность, биосоциально ориентированный коллектив, генетическое своеобразие
популяций.
Исследование взаимосвязи культуры и природной организации человека представляет собой задачу особой сложности. Источниками эмпирических знаний о культуре эпохи первобытности для нас в основном являются археология и этнография. Однако археологические данные о древнейшем прошлом человечества фрагментарны, построены в основном на единичных находках (что не гарантирует их типичности, столь необходимой для культурологического анализа), часто являются лишь гипотетическими реконструкциями каких-то явлений, производимых на основании прямых, а то и косвенных «следов» тех или иных феноменов и т.п. Это, конечно, не умаляет ценности труда археологов, но и не дает уверенности в должной достоверности (или, по крайней мере, типичности) тех фактов, на которые нам приходится опираться в своем исследовании [1; 2].
Eсли говорить об этнокультурных чертах архаических сообществ нашего времени, то следует отметить высокий уровень отличительного локального своеобразия, связанного в первую очередь с различием экологических ниш их обитания.
По мнению С.А. Семенова, такого же рода лаконизм, даже по фрагментарным данным археологии, наблюдается и в культурах верхнепалеолитических сообществ сорокатысячелетней давности [3]. И у нас нет никаких оснований утверждать, что уровень диахронных отличий социокультурных черт между древними и современными сообществами эколого-
генетической стадии развития принципиально выходит за рамки такого же рода синхронного «разброса» локальных вариантов как в древности, так и сейчас.
А.Я. Флиер, обобщая современные, еще во многом гипотетические представления о характеристиках культуры эколо-го-генетического типа, представлял их суммарность как социальные функции культурных норм и стандартов, ориентированных главным образом на физиологическое выживание в среде популяционных коллективов путем их адаптации к природным условиям существования, на прямое биологическое воспроизводство собственной общины [4, с. 85].
На наш взгляд, немаловажную роль также играет и практический опыт палеолитического бытия, который определяет наибольшие шансы на выживание наиболее сплоченным коллективам, имеющим строгую организационную структуру. И, как отмечает А.Я. Флиер: «Это опыт взаимоотношений именно с природой и лишь в небольшой степени - с другими коллективами» [4, с. 86].
Если говорить о ценностных ориентациях людей в сохранившихся архаических сообществах, то, опираясь на исследования данной системы [5], мы можем выделить популяционные интересы - сохранение рода - и отсюда особый культ брачных отношений, детородной тематики, вопросов происхождения рода и его предков, локальных норм и стандартов
его жизнедеятельности как единственно «правильных» форм бытия и т. п.
К. Леви-Стросс эту систему обозначает как генетикородовую, где «правильно» все, что ведет свой генезис от данного рода и способствует его биологическому самосохранению [6].
Исходя из этого, картины мира в основном детерминируются обрисованной генетико-родовой системой ценностных ориентаций. Представления о мире, по-видимому, ограничивается преимущественно зоной обитания собственного коллектива и его непосредственными интересами. Иные коллективы людей, их территории и интересы, судя по всему, не воспринимаются как нечто, подобное собственному, а скорее как явления дикой природы [7; 8; 9; 10].
Образы собственной идентичности в культуре экологогенетического типа считаются тесно связанными с комплексом родо-генетических ценностных ориентаций, сложной системой брачных и кровнородственных отношений, в свою очередь переплетающихся с культами предков, тотемизмом, бытовой магией и т.п. В большинстве изученных архаических сообществ принадлежность человека к роду воплощается в его непосредственном участии в ритуалах, воспроизводящих «единственно правильные» способы действий, унаследованные от предков (тотемов). Вместе с тем, объективная специфичность локальных культур сообществ, соседствующих в пределах одной ландшафтной зоны, развита весьма слабо.
Исследования С.А. Арутюнова и Ю.М. Мкртумяна показывают, что наглядная маркировка членов коллективов выражена в татуировках, искусственной деформации тех или иных частей тела, особенностях погребальной практики, орнаментике, архитектуре жилищ, тонкостях в обрядовой практике, типологически являются более или менее единообразной у всех сообществ этой стадии развития [11, с. 22-31]. В художественной практике, которую принято относить по преимуществу к религиозно-ритуальной, локальная специфичность отдельных общин выделяется, но также отличается слабой выраженностью и, как правило, не играет большой роли в субъективном этнодифференцировании [12; 13; 14].
Мы согласны с утверждением К. Леви-Стросса о том, что интерпретация своих культурных форм, по этнографическим данным, в сообществах эколого-генетического типа культуры развита весьма широко, почти не ограничена какими-либо канонами (может быть, в силу отсутствия зафиксированных канонических редакций этих форм), часто детерминирована актуальными обстоятельствами, что позволяет предполагать большую степень неопределенности, «размытости» семантических границ этих форм [6].
Моделирование структуры и динамики генезиса и исторической изменчивости архаических культур можно охарактеризовать как один из наиболее сложных, дискуссионных (с точки зрения обоснованности и достоверности), но и наиболее эффективных методов редуцирования изучаемых культурных феноменов к их элементарным и функционально «обнаженным» проявлениям.
Следует отметить, что столетиями проходило формирование системы ценностей этнической общности - процесс отбора и отбраковки ненужного. Результатом данного процесса может служить то, что в социальной памяти народа закрепилось общезначимое, целесообразное, оптимальное. Этот отбор целесообразного опыта происходил не только путем социального наследования - преемственности поколений, но и на биологическом уровне - через накопление благоприятных для проживания в конкретной природной среде признаков.
Исходя из антропологической трактовки процесса адаптации к условиям среды обитания человека как вида, можно отметить, что это характеризуется изменением морфологических и физиологических признаков. Миграционные процессы вели к приспособлению к новым экологическим условиям, и это осуществлялось путем не только технологических усовершенствований, но и биологических перестроек, касающихся как функциональных, так и структурных систем организма. В результатах исследований Т.И. Алексеевой были обобщены
и изучены данные зависимости реактивной изменчивости человеческих популяций в соответствии с влиянием окружающей их естественной среды. Предложенная ею гипотеза «адаптивного типа», представляющая собой «норму биологической реакции на комплекс условий окружающей среды, обеспечивающей состояние равновесия популяций с этой средой и находящей внешнее выражение в морфофункциональных особенностях популяций» [15], заслуживает особого внимания для нашего исследования.
Особую важность представляют разработанные Т.И. Алексеевой морфофункциональные комплексы, такие, как арктический, высокогорный, континентальный, тропический и т. п., каждый из которых подразделяется на более дробные единицы. Это может служить доказательством параллели между названными крупными подразделениями адаптивных типов и соответствующими культурными комплексами народов, которые населяют эти регионы. И адаптивные типы, и культуры народов опосредуют природные условия региона. Это выражается, в частности, в типах строений, принципах кроя одежды и т. п. Адаптивные типы формировались на протяжении всей истории человечества, и их признаки передаются по наследству. «Явление биологической адаптации, отмечаемое в современном человечестве, наследственно обусловлено и представляет собой длительный исторический процесс» [15].
Помимо анализа передаваемых генетически морфофункциональных характеристик, на популяционном уровне отражающих особенности занятия человеческими коллективами различных экологических ниш и опосредованно связанных с внешней, материальной стороной культур, были найдены различия на уровне мозга как материального субстрата качественной специфики жизнедеятельности человека. Эти различия более глубоко проявляются в культурах народов. Открытие в биологии в 60-х годах полушарий асимметрии мозга позволило обнаружить, что в филогенезе произошел качественный скачок - функциональная дифференциация полушарий мозга [16]. Это доказывает, что мышление человека оказалось связанным с двумя принципиально различными способами переработки информации: левополушарным (логическим) - созданием однозначного контекста, отбором наиболее существенных из бесчисленных реальных связей и правополушарным (образным) - одномоментным охватом всех существенных связей, непосредственным восприятием многогранности образа. Два типа построения контекста отражают два качественно различных способа поискового поведения. В реальной действительности доминирует один из способов организации контекстуальной связи.
В результате проведенных медико-биологических исследований на Севере было установлено, что доминирующие способы переработки информации у коренного и пришлого населения различны. У коренных народностей Северо-Востока, исходя из специфических природных и социальных условий процесса формирования психической деятельности, обнаруживают большие возможности включения и использования функциональных систем правого полушария. У пришлого населения, формирующегося в условиях, требующих активного включения логического анализа, больше используются функциональные системы левого полушария [16]. При этом оказалось, что в составе пришлого населения наиболее приспособлены для проживания в условиях Севера лица с правополушарным доминированием. По мнению В.В. Аршавского, существенную роль в организации преобладающего типа восприятия мира играют генетические факторы [16].
Утверждения о биологических путях освоения различных регионов планеты говорят исследования антропологов, биологов, медиков. В процессе территориального заселения формируются закрепляемые генетически соответствующие биологические типы со специфическим набором природных характеристик, оптимальным для каждого конкретного региона.
Таким образом, следует отметить, что на биологическом уровне путем естественного отбора появляется своеобразный защитный пояс - биологический тип человека, обладающий
комплексом признаков, наиболее целесообразных в данных природных условиях. Гармония человека (определенного биологического типа) с природной средой отражается в норме здоровья, имеющей свои параметры в каждом регионе. Поэтому, по всей вероятности, к здоровому образу жизни в той или иной географической среде, особенно имеющей экстремальные климатические характеристики, необходимо иметь природную (биологическую) предрасположенность. На конференции «Проблемы комплексного изучения человека» в выступлении Н.А. Агаджаняна «Экология человека как комплексная проблема» было употреблено емкое понятие «экологический портрет человека», которое должно включать целую гамму медико-биологических признаков индивида. Исходя из этого, каждому человеку можно было бы определить идеальное место проживания. Практическая реализация этой теоретической постановки вопроса позволила бы избежать больших потерь в современный период массовых миграций, ибо цена адаптации к новым условиям (особенно, в частности, на Севере) разная. А это имеет и экономический смысл: сокращение заболеваемости.
Таким образом, наряду с внебиологическим, культурным способом освоения человеком мира существует и способ биологической адаптации к новым регионам. И эти два процесса
- культурной преемственности и природной (биологической) наследственности - шли не независимо, а взаимовлияя, взаи-моотражаясь друг в друге. Это, прежде всего, миграции из одной природной среды в другую, с одной стороны, детерминированные как природными, так в значительной степени и социальными причинами, с другой стороны - обусловливающие актуализацию соответствующих биологических признаков (иногда - возникновение новых, а потом и наследственное их закрепление). То есть имеет место влияние социокультурных факторов на процессы биологической адаптации.
Но генетиками установлено и более глубинное воздействие социального на биологическое, кроме внешней побудительной причины, когда те или иные исторические события служат в качестве толчков к перемещению народов. В работах Ю.Г. Рычкова и его коллег обосновывается тезис: «История человечества записана в генах». Коротко изложить основную идею такого подхода можно следующим образом: за долгие времена расселения человечества по планете возникали и исчезали культуры, но цепочка, по которой гены передавались из поколения в поколение, не прервалась (иначе не было бы современных людей). Каждая популяция уникальна по своему генотипу, по популяции, связанные общностью происхождения или сближенные общей исторической судьбой, оказываются генетически более близкими благодаря сохранению общих генов или обмену генами. Так, изменение образа жизни (смена одного типа хозяйства другим, например переход от скотоводства к земледелию) влечет за собой реорганизацию всей популяционной структуры этнической общности, в том числе структуры брачных связей, а, значит, и миграций генов. Следовательно, генетическое своеобразие современных популяций сформировалось во времени, в истории. А поскольку генетическая цепочка не прерывается, то по генофонду популяции можно определить ее историю [17, с. 20-22].
Своеобразие культур также складывалось в ходе исторического процесса путем длительной привязки каждой из них к определенной природной среде, поэтому логично считать, что калейдоскоп культур соотносим с генетическим разнообразием популяций и имеет в основе «зависимость генетического процесса на всем времени его течения от возникавших на протяжении этого времени историко-культурных границ между группами, в пределах которых шло воспроизводство населения» [18, с. 153].
Однако имеет место и обратное воздействие биологического на социальное: биологическая организация человека влияет на особенности социальной действительности, в том числе такого ее явления, как культура. Известный исследователь вопросов связи культурно-антропологических и генетических явлений Вяч. Вс. Иванов обращает внимание на этот вектор взаимодействия двух пластов существования человека:
проекции важнейших биологических процессов на язык культуры, на принципы построения семантических связей в ней, что особенно очевидно на примере первобытного общества. Изучение языковых моделирующих семиотических систем дает право автору утверждать, что существует «несомненная связь дуального принципа, по которому каждая древняя социальная единица делится на две (с дальнейшими двоичными делениями), и митоза - деления клетки, при котором происходит удвоение хромосом» [19, с. 172]. При этом он ссылается на данные генетики: «Суть дуальных членений в древних обществах связана с биологическим значением разнополости, обеспечивающей перемешивание наследственных задатков» [20, с. 30].
Взаимное же, двустороннее влияние генетических и социокультурных факторов выявлено путем философского обобщения естественнонаучных данных - анализа большого количества конкретной информации на основе уже упоминавшегося медико-биологического исследования функциональной асимметрии мозга представителей коренного и пришлого населения в условиях северного региона. Так, в статье В. С. Ротенберга и В. В. Аршавского «Межполушарная асимметрия мозга и проблема интеграции культур» констатируется, что доминирующий тип мышления передается из поколения в поколение по принципу культурного наследования (преемственности), но с опорой на потенциальные возможности мозга к детерминированию различных типов межполушарных отношений. «Конкретные соотношения двух типов мышления у индивида (относительное доминирование того или иного) во многом определяются культурными особенностями и традициями среды, и среда закрепляет их по механизму группового отбора или преемственности», но «механизм, через посредство которого реализуется культурное наследование, в значительной степени определяется характером межполушарных отношений» [21, с. 82-83]. Причем в плане раскрытия двойного механизма наследования В. В. Аршавским сделано предположение, что «способность к воспроизведению левополушарного типа реагирования обусловлена в основном культуральной преемственностью, в то время как в наследовании правополушарного типа реагирования может иметь значение генетический механизм» [16, с. 37].
Приведенные данные фиксируют различные стороны биологической адаптации человека к региональным природно-климатическим условиям и их связь с социокультурными факторами. Конечно, здесь отмечены только некоторые аспекты проблемы, хотя и относящиеся к фундаментальным (например, функциональная асимметрия мозга). Кроме того, часть решений из названных вопросов носит гипотетический характер, и в целом система взглядов на проблему биологической адаптации человека к новым регионам как влияние комплекса природных факторов на социокультурные различия далеко не только не сложилась, но многие вопросы еще даже не поставлены. Это лишний раз свидетельствует о необходимости соединения усилий естественников, обществоведов и культурологов в анализе данной проблематики.
Дальнейшая конкретизация предмета исследования на пути изучения взаимоотношений культуры и природы состоит в выявлении принципов взаимосвязи человека и природы в этнокультурном контексте. Как отмечалось отдельными авторами, формирование различных биологических типов при взаимоотношениях человека с природой - адаптация, т. е. накопление благоприятных для конкретной природной среды признаков биологической (и психологической) организации человека, происходит путем группового отбора. По мысли В. П. Казначеева, «при взаимодействиях со средой обитания у биосистем решающим уровнем организации является популяция, обитающая в конкретном биогеоценозе, в среде, где возникают и формируются в пределах конкретных популяций практически все процессы развития. Мы понимаем популяцию человека как биосоциально ориентированный коллектив, постоянно населяющий определенное пространство» [22, с. 243].
Следующим шагом в постижении принципов взаимосвязи человека и природы в указанном отношении является выяснение вопроса о том, какого рода популяции оказывают наибольшее влияние на генофонд населения того или иного региона. По мнению генетиков, «межпопуляционные генетические различия на 70 % зависят от различной этнической принадлежности популяций. Следовательно, этнос представляет генетическую реальность в не меньшей и даже большей мере, чем слагающие этот этнос элементарные популяции-изоляты, собственная история которых лишь на 30 % определяет их генетическое своеобразие» [23, с. 154].
Несмотря на возможную гипотетичность выводов направления популяционной генетики - этнической генетики, оформляющейся в самостоятельную область на стыке биологии и истории народонаселения, это значительное свидетельство, что этнос является важнейшей единицей в многоуровневой иерархии различных социальных организаций в контексте взаимодействия человека и природы. Ведь, в конечном счете, в интересующем нас плане исследуемое соотношение этнической и неэтнической детерминант в генофонде населения региона отражается и на конкретном индивиде - члене этноса.
Таким образом, круг замкнулся: этническая общность представляет собой локальное общество, которое создает систему культуры, находящуюся в соответствии с природным (физическим и психическим) здоровьем народа. Общезначимые духовные и материальные культурные ценности, не вступающие в противоречие с региональными особенностями природной организации человека, являются результатом его самовыражения и самоопределения в окружающем мире.
Выделение и сохранение наиболее важных и рациональных природных качеств происходит на биологическом уровне и проявляется осмысленно в ценностной системе как позитивные компоненты культуры.
Следует отметить, что в различных культурах одни и те же физические и психические качества могут расцениваться по-разному в зависимости от сложившихся природных условий, и они взаимосвязаны на генетическом уровне.
Путь любой ценности, принятой и признанной в народе, проходит через отбор целесообразных проявлений жизнедеятельности и закрепление в системе ценностей, возведение в ранг позитивной нормы.
Общепризнанные ценности, развивавшиеся исторически согласно смене природных и социальных детерминант с учетом выверенных на биологическом уровне, воспринимаются как обязательные и передаются, видоизменяясь, следующим поколениям.
Следовательно, в рамках жизнедеятельности этнической общности формируются две защитные системы (биологическая и внебиологическая), два защитных пояса, которые как бы создают для человека двойную поддержку (ибо он - существо биосоциальное). Взаимодействуя, взаимовлияя и взаимо-отражаясь, они образуют некий комплекс региональной защиты. Это громадное здание благоприобретенных ценностей и качеств, где все этажи необходимы, взаимосвязаны и взаимообусловлены. Связь между отдельными этажами здания выражается, в частности, в понятии «хозяйственно-культурный тип». Верхние этажи - духовные (согласно структурному делению культуры) - завершают, венчают это здание. Так же, как и все здание, они имеют этническую привязку, ибо генетически вызревают на этой почве: человек духовно связан со своим народом и с природой, среди которой вырос. По образному выражению академика Д. С. Лихачева, существует «нравственная оседлость»: «Человек - существо нравственно оседлое, даже и тот, кто был кочевником, - для него тоже существовала «оседлость» в просторах его привольных кочевий. Только безнравственный человек не обладает оседлостью и способен убивать оседлость в других» [24, с. 51].
Изложенные выше подходы свидетельствуют о безусловной глубокой внутренней связи культуры и природы, биологической организации человека - двух его защитных систем. Исходя из этого, можно предположить, что между ними также существует системная связь. Их динамическое взаимодейст-
вие образует целостность, имеющую уровни и обладающую структурностью (сетью отношений). Компонентный состав двух этих подсистем взаимообусловлен, но не жесткой зависимостью, а скорее в виде тенденций, потенциальных возможностей, предрасположенности (ибо в силу сложности системы связи между ее элементами больше опосредованные) или субъективного ощущения своей близости, привязанности. Изменения в одной подсистеме влекут за собой изменения в другой, и, следовательно, крупные перестройки могут вызвать нарушения меры соответствия - дисбаланс во всей системе. При этом, так или иначе, все ее трансформации - позитивные и негативные - в конечном счете сфокусированы на человека.
Выдвинутая идея - лишь предположение, возникшее в результате анализа работ специалистов естественных и гуманитарных наук, а также эмпирических наблюдений. Оно нуждается в доказательствах, которые должны опираться на данные естествознания. Здесь приведены отдельные подходы к проблеме взаимоотношения социального и биологического под углом зрения интересующей нас темы, подходы, в которых или имеются веские аргументации, или выдвинуты обоснованные гипотезы. В целом же для решения вопроса о системной взаимосвязи культуры и природной организации человека имеющейся естественно-научной базы пока недостаточно. Предстоит длительная работа по изучению этой связи. Системная сотносимость двух защитных поясов человека -культуры и его природных характеристик - представляется заслуживающей самого пристального внимания.
Думается, что именно на указанной проблеме чрезвычайной сложности могут и должны смыкаться подходы естественников и гуманитариев, обществоведов для установления существенных взаимосвязей в этом каркасе с целью определения нарушений (в том числе и потенциальных) для восстановления и поддержания центральных звеньев этой системы в русле научно обоснованной культурной политики. Круг вопросов, которые можно сформулировать уже в настоящее время и которые требуют своего решения, это - механизм взаимодействия подсистемы культуры и природной подсистемы человека, степень и границы их соответствия для сохранения целостности человека, оптимальные пути введения инноваций. Хотя методологически даже на данном этапе исследования вполне ясно, что ломать защитные пояса человека нельзя: можно их дополнять, а не заменять и уж совсем не отменять, ибо в них - невосполнимый за короткий срок опыт тысячелетий.
В литературе уже намечаются некоторые пути поиска, постепенно обозначаются контуры различных аспектов этой проблемы. Так, Т.И. Алексеева считает, что «одним из возможных направлений дальнейшего изучения взаимодействия человеческих популяций со средой представляется соотнесение адаптивного типа как нормы биологической реакции на среду обитания с хозяйственно-культурным типом как нормой социальной реакции» [15, с. 153]. Эта проблема может рассматриваться и в таком виде, как проблема здоровья - физического и духовного (И.Н. Смирнов). «Когда мы говорим о здоровье, то неизбежно констатируем, зачастую не задумываясь и не сознавая этого, совпадения и единство мозга и сознания, тела и разума» [24, с. 89]. Но представляется, что наиболее емко и адекватно она сформулирована Д. С. Лихачевым через понятие экологии: «В экологии есть два раздела: экология биологическая и экология культурная, или нравственная. Убить человека биологически может несоблюдение законов биологической экологии, убить нравственно - несоблюдение законов экологии культурной. И нет между ними пропасти, как нет четко обозначенной границы между природой и куль-турой»[25, с. 51].
Завершая здесь рассмотрение вопроса о соотношении культуры этнической общности и природной организации человека, необходимо обратить внимание еще на один аспект, а именно на преломление общих связей на уровне индивида -члена этнической общности, ибо, в конечном счете, важен сам человек как полноценное, универсальное существо. Меж-поколенная трансляция опыта народа, фонда его культурных
ценностей, в снятом виде заключающих и генетическую информацию, осуществляется через отработанный в течение длительного времени двойной механизм передачи (социокультурная преемственность и генетическая наследственность), ибо, как обосновывалось ранее, культура этноса и природный субстрат его существования взаимообусловлены через человека - носителя культурной и генетической качественной специфики.
Из приводимых данных антропологии, биологии, медицины видно, что в них указывается на генетическую наследственность человека (или - зафиксированный генетически родовой опыт) к навыкам жизни в определенных условиях. Эта предрасположенность может актуализироваться, а может остаться и невостребованной в силу социальных обстоятельств. Но, вероятно, образ жизни, наиболее адекватный этим природным предпосылкам, позволяет максимально раскрывать возможности индивида, раскрепостить его сущностные силы.
В современной научной литературе феномен генетической связи человека с культурой этнической общности (как проявление родового в поведении индивида) не нашел еще своего отражения. Хотя следует отметить, что в работах ученых начинает фигурировать понятие «этнические стереотипы поведения» [26]. В нем на феноменологическом уровне, без раскрытия глубинной основы, выражен интерес исследователей, к данной проблематике.
Пожалуй, лучше подобная связь фиксируется в художественной литературе, которая часто опережает: науку в постижении сложных, многоплановых проявлений человека. Позволим себе привести только один известный пример из «Войны и мира». Л.Н. Толстой описывая свою героиню, подмечает любопытную деталь. Наташа Ростова, впервые приехав погостить в деревню, однажды по веселому приглашению дяди под звуки сельской музыки пустилась в пляс, и движения ее сделались, настолько точны, будто были ей знакомы, в них сквозило что-то неуловимо народное, русское, чему невозможно обучить. То есть в соответствующей обстановке она начала бессознательно воспроизводить, движения, которых никогда в жизни не видела, воспитываясь с детства в совершенно иной атмосфере, среди французских учителей. Аналогичные примеры проявлений родового при возникновении соответствующей ситуации, подобных описанному Толстым, можно встретить в других произведениях или во множестве наблюдать на интуитивном уровне в жизни.
К этому можно добавить, что и максимальная адекватность постижения языка культуры этнической (национальной)
общности и, следовательно, ее системы ценностей во всей глубинной сути - как целостности, где каждый элемент на своем месте, т. е. целесообразен и в мельчайших нюансах, -такая адекватность постижения, по всей вероятности, сопряжена с генетической близостью человека, его природной предрасположенностью, «знакомого» с языковой символикой культуры этноса. Это - познание изнутри, а не с позиций извне.
Итак, индивид связан с этнической (национальной) общностью особенностями своей природной организации (здесь конкретно рассматривались такие признаки, как генетическое своеобразие популяций, функциональное доминирование одного из полушарий мозга, региональный адаптивный тип). Поэтому программа жизнедеятельности, которую он получает, воспитываясь в рамках конкретной культуры, и которая апробирована исторически, подкрепляется природной программой, апробированной биологически. Этот логический из всех предшествующих рассуждений вывод нашел прямое подтверждение в исследованиях генетиков. Так, разрабатывая проблемы экологии человека, В.П. Казначеев указывает на концепцию Н. П. Дубинина об особой биологической закономерности в биосоциальной эволюции человека: восприятие социальной программы в ходе онтогенеза опирается на ее генетические особенности, на присущие человеку способности к усвоению языков и т. д., имеющие в основе генетические задатки [9, с. 89]. «В этом отношении генетические особенности каждого человека имеют важнейшее значение не только для обеспечения его биологических свойств, но и для восприятия социальной программы» [27, с. 24]. Следовательно, и универсализация человека в рамках культуры национальной (этнической) общности имеет природную (генетическую) базу.
Итак, человек как член этноса связан с ним культурными и природными узами. В этом смысле этническая общность является для индивида (для его универсализации и биологической защиты в окружающем мире) наиболее многосторонней, комплексной, полифункциональной общностью, ибо ее сила -культурный и генетический фонд многих поколений.
Это общая постановка вопроса. Но мир не стоит на месте, и любая форма объединения людей претерпевает в истории свои трансформации. Изменяются и сам этнос, и его культура, и положение человека в ней. До сих пор культура национальной (этнической) общности рассматривалась как таковая, безотносительно ко времени.
Библиографический список
1. Генинг, В.Ф. Структура археологического познания: проблемы социально-исторического исследования. - Киев, 1989.
2. Клейн, Л.С. Археологическая типология. - Л.: ЛФ ЦЭНДИСИ. ЛНИАО. 1991.
3. Семенов, С.А. Указ. соч.; Формозов А.А. Проблемы этнокультурной истории каменного века на территории европейской части СССР. - М.: Наука, 1977.
4. Флиер, А.Я. Культурогенез. - М.: Российский институт культурологии, 1995.
5. Malinowski, В.К. A scientific theory of culture and other essays. - N. Y., 1969.
6. Леви-Стросс, К. Структурная антропология: пер. с фр. В.В. Иванова. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.
7. Аверкиева, Ю.П. Индейцы Северной Америки. От родового общества к классовому. - М.: Наука, 1974.
8. Леви-Стросс, К. Печальные тропики: пер. с франц. - Львов: Инициатива; М.: ООО Фирма «Издательство АСТ», 1999.
9. Попов, В.А. Этносоциальная история аканов в XVI-XIX веках. - М.: Наука, 1990.
10. Leroi-Gourhan, A. Dictionnaire de la prehistoire. - Paris, 1988.
11. Арутюнов, С.А. Проблема типологического исследования механизмов жизнеобеспечения в этнической культуре / С.А. Арутюнов, Ю.М. Мкртумян // Типология основных элементов в традиционной культуре. - 1983. - № 2.
12. Мириманов, В.Б. Первобытное и традиционное искусство. - М.: Изд-во «Форум», 2009.
13. Столяр, А. Д. Происхождение изобразительного искусства. - М.: Изд-во «Искусство», 1985.
14. Фролов, Б.А. Первобытная графика Европы. - М.: Наука, 1992.
15. Алексеева, Т. И. Адаптивные процессы в популяциях человека. - М.: Изд-во МГУ, 1986.
16. Аршавский, В.В. Особенности межполушарных взаимоотношений у коренного и пришлого населения Северо-Востока: Препринт. - Магадан, 1985. - Ч. I, II.
17. Рычков, Ю.Г. Генохронология: пространство и время // Знание - сила. - 1985. - № 2.
18. Рычков, Ю.Г Генетическая память об этногенезе / Ю.Г. Рычков, Е.В. Ящук // Этнические связи народов Севера, Азии и Америки: По данным антропологии. - М.: Наука, 1986.
19. Иванов, В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. - М.: Сов. радио, 1978.
20. Бейсон, Ж. Генетика: пер. с фр. В.И. Назарова. - М.: Атом-издат, 1976.
21. Ротенберг, B.C. Межполушарная асимметрия мозга и проблема интеграции культур / B.C. Ротенберг, В.В. Аршавский // Вопр. философии. - 1984. - № 4.
22. Казначеев, В.П. Очерки теории и практики экологии человека. - М.: Наука, 1983.
23. Рычков, Ю.Г. Генетическая память об этногенезе / Ю.Г. Рычков, Е.В. Ящук. - М.: Наука, 1986.
24. Смирнов, И.Н. Здоровье как философская проблема // Вопр. философии. - 1985. - № 7.
25. Лихачев, Д.С. Экология культуры // Прошлое - будущему: Статьи и очерки. - М.: Наука, 1985.
26. Этнические стереотипы поведения / ред. А.К. Байбурин. - Л.: Наука, 1998.
27. Дубинин Н.П. Некоторые вопросы биосоциальной природы человека / Н.П. Дубинин, Ю.Г. Шевченко. - М.: Наука, 1976.
Bibliography
1. Gening, V.F. Struktura arkheologicheskogo poznaniya: problemih socialjno-istoricheskogo issledovaniya. - Kiev, 1989.
2. Kleyjn, L.S. Arkheologicheskaya tipologiya. - L.: lF CEhNDISI. LNIAO. 1991.
3. Semenov, S.A. Ukaz. soch.; Formozov A.A. Problemih ehtnokuljturnoyj istorii kamennogo veka na territorii evropeyjskoyj chasti SSSR. - M.: Nauka, 1977.
4. Flier, A.Ya. Kuljturogenez. - M.: Rossiyjskiyj institut kuljturologii, 1995.
5. Malinowski, V.K. A scientific theory of culture and other essays. - N. Y., 1969.
6. Levi-Stross, K. Strukturnaya antropologiya: per. s fr. V.V. Ivanova. - M.: Izd-vo EhKSMO-Press, 2001.
7. Averkieva, Yu.P. Indeyjcih Severnoyj Ameriki. Ot rodovogo obthestva k klassovomu. - M.: Nauka, 1974.
8. Levi-Stross, K. Pechaljnihe tropiki: per. s franc. - Ljvov: Iniciativa; M.: OOO Firma «Izdateljstvo AST», 1999.
9. Popov, V.A. Ehtnosocialjnaya istoriya akanov v XVI-XIX vekakh. - M.: Nauka, 1990.
10. Leroi-Gourhan, A. Dictionnaire de la prehistoire. - Paris, 1988.
11. Arutyunov, S.A. Problema tipologicheskogo issledovaniya mekhanizmov zhizneobespecheniya v ehtnicheskoyj kuljture / S.A. Arutyunov, Yu.M. Mkrtumyan // Tipologiya osnovnihkh ehlementov v tradicionnoyj kuljture. - 1983. - № 2.
12. Mirimanov, V.B. Pervobihtnoe i tradicionnoe iskusstvo. - M.: Izd-vo «Forum», 2009.
13. Stolyar, A.D. Proiskhozhdenie izobraziteljnogo iskusstva. - M.: Izd-vo «Iskusstvo», 1985.
14. Frolov, B.A. Pervobihtnaya grafika Evropih. - M.: Nauka, 1992.
15. Alekseeva, T. I. Adaptivnihe processih v populyaciyakh cheloveka. - M.: Izd-vo MGU, 1986.
16. Arshavskiyj, V.V. Osobennosti mezhpolusharnihkh vzaimootnosheniyj u korennogo i prishlogo naseleniya Severo-Vostoka: Preprint. - Magadan, 1985. - Ch. I, II.
17. Rihchkov, Yu.G. Genokhronologiya: prostranstvo i vremya // Znanie - sila. - 1985. - № 2.
18. Rihchkov, Yu.G Geneticheskaya pamyatj ob ehtnogeneze / Yu.G. Rihchkov, E.V. Yathuk // Ehtnicheskie svyazi narodov Severa, Azii i Ameriki: Po dannihm antropologii. - M.: Nauka, 1986.
19. Ivanov, V.V. Chet i nechet: Asimmetriya mozga i znakovihkh sistem. - M.: Sov. radio, 1978.
20. Beyjson, Zh. Genetika: per. s fr. V.I. Nazarova. - M.: Atom-izdat, 1976.
21. Rotenberg, B.C. Mezhpolusharnaya asimmetriya mozga i problema integracii kuljtur / B.C. Rotenberg, V.V. Arshavskiyj // Vopr. filosofii. - 1984. - № 4.
22. Kaznacheev, V.P. Ocherki teorii i praktiki ehkologii cheloveka. - M.: Nauka, 1983.
23. Rihchkov, Yu.G. Geneticheskaya pamyatj ob ehtnogeneze / Yu.G. Rihchkov, E.V. Yathuk. - M.: Nauka, 1986.
24. Smirnov, I.N. Zdorovje kak filosofskaya problema // Vopr. filosofii. - 1985. - № 7.
25. Likhachev, D.S. Ehkologiya kuljturih // Proshloe - buduthemu: Statji i ocherki. - M.: Nauka, 1985.
26. Ehtnicheskie stereotipih povedeniya / red. A.K. Bayjburin. - L.: Nauka, 1998.
27. Dubinin N.P. Nekotorihe voprosih biosocialjnoyj prirodih cheloveka / N.P. Dubinin, Yu.G. Shevchenko. - M.: Nauka, 1976. Статья поступила в редакцию 5.05.11
УДК 130:294.3:7.04
Shishin M.Yu. LOKESH CHANDRA AND HIS «DICTIONARY OF BUDDHIST ICONOGRAPHY». The article introduces an outstanding Indian scientist - academician Lokesh Chandra and his fundamental creation “Dictionary of Buddhist iconography”. With usage of the dictionary the sculpture of the archat Bakula (Nakula) is identified in the article.
Key words: Chandra Lokesh, Buddhist iconography, Bakula (Nakula), the archat.
М.Ю. Шишин, д-р филос. наук, проф. АлтГАКИ, г. Барнаул, Е-mail: shishinm@gmail.com
ЛОКЕШ ЧАНДРА И ЕГО ТРУД «СЛОВАРЬ БУДДИЙСКОЙ ИКОНОГРАФИИ»
В статье представляется выдающийся индийский ученый - академик Локеш Чандра и его фундаментальный труд «Словарь буддийской иконографии». С опорой на словарь осуществляется идентификация скульптуры Архата Бакулы (Наку-лы).
Ключевые слова: Чандра Локеш, буддийская иконография, архат Бакула (Накула).
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ-МинОК Монголии «Русско-монгольское культурное взаимодействие в трансграничной области на Алтае: параллелизм философских идей и художественных форм» №11-24-03003а/Mon
Для всех буддологов мира выход последнего из пятна- ского искусства. Эта работа уже стала настольной для многих,
дцати томов «Словарь буддийской иконографии» [1] выдаю- кто пытается провести атрибуцию буддийских икон-танк,
щегося индийского ученого Локеша Чандры стал поистине скульптуры из металла и других материалов. Ниже мы кратко
долгожданным и историческим событием. Это фактически представим этот замечательный труд индийского ученого, а
первый масштабный опыт обобщения и сведения в удобную вначале хотелось бы рассказать о самом академике Локеше
форму разнообразного материала по буддийской иконогра- Чандре.
фии, снабженную замечательным научным аппаратом и Его имя, конечно же, хорошо известно среди исследова-
большим числом фотографий, рисунков, схем, как с сущест- телей буддийского искусства, но на русском языке его жиз-
вующих, так порой, уже и исчезнувших памятников буддий- ненный путь, его замечательные открытия, к сожалению,
