CC BY
41
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 6 (144). История. Вып. 30. С. 104 -108.
В. С. Толстиков
ПОДГОТОВКА КАДРОВ ДЛЯ АТОМНОЙ ОТРАСЛИ СССР
(1944-1955 ГОДЫ)
В статье освещаются малоизвестные страницы реализации отечественного атомного проекта, относящиеся к проблемам подготовки и формирования кадров для первых предприятий ядерного комплекса страны.
Ключевые слова: атомная промышленность, ядерный комплекс, научные кадры, инжине-ры-физики, радиохимики, СовНарКом СССР, государственный комитет обороны, Академия Наук, Челябинск-40.
Формирование кадрового состава для отечественной ядерной индустрии - это особая страница в ее истории. Необходимо отметить, что административное и научное руководство атомного проекта Советского Союза отчетливо представляло всю важность подготовки высококвалифицированных кадров для создаваемой атомной промышленности. Эти первоочередные проблемы неоднократно обсуждались на разных уровнях, и их стали решать еще в годы Великой Отечественной войны.
В то время, на начальном этапе реализации атомного проекта, особенно остро стоял вопрос о подготовке ученых и специалистов по ядерной физике, радиохимии и другим уникальным специальностям. Физиков-ядерщиков, радиохимиков в стране было всего несколько десятков человек. На кафедрах физики крупнейших университетов страны имелось мало ученых, способных вести преподавание ядерной физики, да и отношение к этой новой тогда еще науке было далеко неоднозначное, зачастую ошибочное.
Обеспокоенные подобным положением дел, 11 июля 1944 г. академики А. Ф. Иоффе, А. Н. Крылов, П. Л. Капица, А. И. Алиханов подготовили и направили письмо заместителю Председателя Совнаркома В. М. Молотову, в котором говорилось: «Уже в продолжение многих лет состояние дела подготовки молодых кадров на физическом факультете Московского университета внушает нам серьезное опасение. Положение, создавшееся на факультете, характеризуется тем, что вместо передовой науки там получают возможность развиваться отсталые течения, часто переходящие в лженауку.
Московский университет должен быть ведущим в стране по подготовке научных кадров. При данном же состоянии физического
факультета он явно не может готовить кадры передовых физиков»1.
К этому документу былприложен ещеипро-ект письма И. В. Курчатова В. М. Молотову, в котором он соглашался с мнением академиков и предлагал назначить руководителем факультета П. Л. Капицу.
19 октября 1944 г. академик А. И. Иоффе вновь возвращается к вопросу о подготовке физиков, направив в высшие инстанции записку, озаглавив ее «Срочные меры по усилению кадров научных работников в области физики» В этой записке Иоффе предлагает направить в университеты «крупных ученых, способных создать собственные научные школы, укрепить кафедры физики в 10-15 университетах»2.
Все эти усилия физической общественности, обеспокоенной за судьбу отечественного атомного проекта, не пропали даром. 21 февраля 1944 г. Государственный комитет обороны (ГКО) принял секретное постановление за № 7572 «О подготовке специалистов по физике атомного ядра». Этим постановлением ГКО обязал Комитет по делам высшей школы при Совнаркоме СССР и Наркомпросе РСФСР обеспечить выпуск из МГУ физиков по атомному ядру: в декабре 1945 г. - 10 человек, в 1946 г. - 25 человек и в дальнейшем - не менее 30 человек ежегодно3.
В постановлении были предусмотрены различные поручения другим Наркоматам, Московскому горисполкому, включая освобождение от призыва в Красную Армию студентов, преподавателей, научных сотрудников, лаборантов и рабочих кафедры физики атомного ядра МГУ. Предусматривалось также направление в Лабораторию № 2, различные НИИ части студентов-физиков МГУ, а также радиохимиков - из других вузов страны.
Руководителям атомного проекта было понятно уже в то время, что для кадрового решения поставленной задачи по быстрейшему созданию ядерного оружия необходимо значительно увеличить численность студентов - будущих специалистов для атомной науки и промышленности. Поэтому спустя год, 28 января 1946 г. было принято очередное секретное постановление правительства СССР за № 225-96 «О подготовке инженеров-физиков и специалистов по физике атомного ядра и по радиохимии».
МГУ поручалось подготовить в 19461947 гг. соответственно 70 и 80 физиков по атомному ядру, 9 и 15 радиохимиков. Другим вузам страны ставилась задача подготовить за это время 180 физиков и радиохимиков4.
Однако план по выпуску специалистов для работы по атомному проекту был выполнен Министерством высшего образования СССР всего лишь на 44,8 %. В связи с этим Первое главное управление (ПГУ), т. е. атомное ведомство, направило правительству СССР докладную записку, в которой было указано, что в течение 1946-1947 гг. выпущено всего 157 молодых специалистов по физике атомного ядра, радиохимии и инженеров-физиков вместо 350 человек согласно ранее принятого постановления. В записке предлагалось установить общий план выпуска специалистов для создаваемых атомных предприятий в количестве 1000 человек в 1949 г. и 1350 в 1950 г. Авторы записки отмечали также, что некоторые выпускники-физики и другие молодые специалисты несмотря на то, что они были оформлены режимными органами при зачислении на факультеты, затем не получили допуска для работы на объектах ПГУ. В результате 17 декабря 1948 г. вышло новое постановление правительства: «О подготовке высшими учебными заведениями специалистов для Первого главного управления при Совете Министров СССР», в котором были определены планы выпуска специалистов для атомной науки и техники уже 17 вузами страны5.
В результате предпринятых экстренных мер с каждым годом росло количество молодых специалистов, направленных на работу на предприятия и в организации ПГУ. Так, в течение 1948-1950 гг. только из МГУ было направлено 96 выпускников физфака, физиков-ядерщиков и несколько десятков других специалистов.
На комбинат № 817 (Челябинск-40) прибыло в этот период времени 14 выпускни-
ков столичного университета и на комбинат № 813 (Свердловск-44) - соответственно 5 человек. В одном только 1955 г. более 20 молодых специалистов, закончивших физфак МГУ и другие вузы Москвы, приступили к работе в НИИ-1011 (Челябинск-70), ныне Российский Федеральный Ядерный центр - Всероссийский Научно-исследовательский институт технической физики6.
Вскоре они проявили себя с наилучшей стороны, активно участвовали в теоретических разработках, конструировании и внедрении в производство принципиально новых образцов ядерного оружия. Многие из выпускников столичных вузов стали видными учеными, крупными специалистами в ядерных центрах Урала.
Одним из них был Лев Петрович Феоктистов (1928-2002 гг.) - человек яркой судьбы, много сделавший для развития отечественной атомной науки и техники. В 1945 г., окончив с золотой медалью среднюю школу, он поступил на физический факультет МГУ. На третьем курсе выбрал специальность «Ядерная физика». После окончания университета в 1951 г. работал до 1955 г. в Арзамасе-16, затем в составе большой группы специалистов был направлен в Челябинск-70, где в полной мере раскрылся его талант как блестящего исследователя, крупного ученого.
Л. П. Феоктистов внес большой вклад в создание первой водородной бомбы современного типа, которая успешно прошла испытания и была передана на вооружение. Далее он работал над совершенствованием и миниатюризацией ядерных и термоядерных зарядов. Его исследования позволили создать малогабаритные артиллерийские заряды большой мощности, которые затем использовались и для тушения крупных пожаров на нефтяных и газовых скважинах. Феоктистову удалось раскрыть природу мощного электромагнитного импульса, который наблюдался при воздушных испытаниях ядерного оружия. Активное участие он принимал и в исследованиях термоядерной детонации.
В течение 27 лет Л. П. Феоктистов работал в Челябинске-70, где стал кандидатом, доктором физико-математических наук, а затем членом-корреспондентом АН СССР, Героем Социалистического Труда. Последние 14 лет жизни Л. П. Феоктистов трудился заместителем директора по науке института атомной энергии и в Физическом институте АН СССР (ФИАНе) в Москве.
Руководители государства, атомного ведомства особое внимание уделяли расширению научных исследований, подготовке специалистов высокого уровня непосредственно в местах расположения предприятий ядерного комплекса. Так, еще в январе 1950 г. постановлением Совета Министров СССР «О подготовке научных кадров и о высшем образовании без отрыва от производства работников ПГУ» предусматривалось создание заочной аспирантуры и возможность организации приемных экзаменов в вузы непосредственно в закрытых поселениях. В этом постановлении правительства отмечалось, что необходимо повысить уровень теоретических, экспериментальных исследований в системе ПГУ.
Именно в это время на базе Центральных заводских лабораторий (ЦЗЛ) в Челябинске-40, Свердловске-44 начали создавать, по сути, новый тип научного коллектива, где одновременно качественно и быстро решались сложнейшие научно-практические задачи. ЦЗЛ стали надежным связующим звеном между отраслевыми и академическими институтами, отдельными конструкторскими бюро и впервые создаваемым уникальным ядерным комплексом.
В 1950-1952 гг., когда был завершен основной этап работ по освоению технологии получения делящихся материалов, многие ученые, до этого почти безвыездно работавшие на атомных комбинатах в Челябинске-40 и Свердловске-44, стали возвращаться в Москву и Ленинград. В этот период особенно остро встал вопрос подготовки научных кадров в закрытых поселениях, на атомных предприятиях. По инициативе и при личном участии И. В. Курчатова в Челябинске-40 19 апреля 1954 г. был создан первый в отрасли Ученый совет с правом присвоения ученой степени доктора и кандидата химических и технических наук, кандидата физико-математических наук. Членами этого совета были крупнейшие ученые-ядерщики: академики И. В. Курчатов, А. А. Богвар, А. П. Виноградов, доктор химических наук А. Д. Гельман и другие.
По рекомендации И. В. Курчатова председателем Ученого совета был назначен в то время член-корреспондент АН СССР Б. Н. Никольский, впоследствии академик, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий. В течение 20 лет, с 1954 по 1974 гг., Б. Н. Никольский работал председателем Ученого совета, од-
новременно исполнял обязанности главного химика предприятия, до тех пор, как говорил он сам, «пока на комбинате не выросли свои кадры». В Ученом совете химкомбината «Маяк» успешно защитили диссертации многие руководители, специалисты атомной отрасли. Среди них были Борис Васильевич Брохович, директор реакторного завода, затем ставший директором химкомбината «Маяк», Александр Сергеевич Никифоров, впоследствии академик, доктор технических наук.
Важнейшее значение для обеспечения высококвалифицированными кадрами предприятий и организаций атомной промышленности сыграла передача в декабре 1946 г. Московского механического института боеприпасов в ведение ПГУ и последовавшее затем его переименование в Московский инженерно-физический институт (МИФИ). Этот вуз стал базовым для подготовки кадров для ядерной индустрии страны. В течение 1947-1955 гг. из стен МИФИ вышло около двух тысяч высококвалифицированных специалистов, многие из которых затем успешно трудились на предприятиях и в организациях атомного ведомства.
В начале 1950-х гг. при Московском инженерно-физическом институте Минатомом были созданы филиалы с вечерними факультетами в закрытых уральских городах: Челябинске-40 (Озерске), Свердловске-44 (Новоуральске), Свердловске-45 (Лесном), Златоусте-36 (Трехгорном), Челябинске-70 (Снежинске), которые впоследствии получили статус самостоятельных институтов с дневными и вечерними отделениями.
Одним из первых в системе Минатома, еще в 1951 г., начало свою деятельность вечернее отделение № 1 МИФИ в Челябинске-40.
Первый выпуск 120 инженеров-физиков на вечернем отделении № 1 МИФИ состоялся в 1955 г.
В связи с расширением строительства в закрытых атомных городах и освоением новых ядерных объектов требовалось большое количество ученых, специалистов, а также квалифицированных рабочих, служащих.
В решении всех этих кадровых проблем важную роль сыграли постановления ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР, принятые в 1946-1950 гг., которые предписывали секретарям обкомов партии организовать подготовку и мобилизацию для работы на атомных предприятиях квалифицированных рабочих,
инженеров, служащих со стажем работы не менее пяти лет, преимущественно членов и кандидатов в члены партии и комсомольцев. Согласно этим постановлениям, специалистов и рабочих, направляемых в распоряжение ПГУ, должны были отпускать беспрепятственно с тех предприятий, где они раньше работали. Но директора заводов и других организаций не знали всех этих секретных предписаний. Поэтому многие из них не понимали, почему они должны беспрепятственно отпускать своих работников, когда их предприятия сами испытывали острый недостаток в рабочих кадрах.
Так, в мае 1950 г. директор Кыштымского механического завода Т. Н. Каморин в письме секретарю Челябинского обкома ВКП(б) Л. Б. Аристову сообщает о том, что представитель Базы-10 (Челябинск-40) Л. В. Казанцев занимается вербовкой рабочей силы, даже не ставя об этом в какую-либо известность руководство завода или местные партийные и советские органы. Далее в письме говорится, что, получая отказ об увольнении со стороны директора по причинам производственного характера, рабочие самовольно бросают работу, при этом заявляют, что представитель Базы-10 заранее предупредил их о безнаказанности подобных действий7.
Преждевременные увольнения, уход с работы ставили многие предприятия в затруднительное положение. Попытки некоторых руководителей привлечь к ответственности завербованных работников на предприятия ПГУ, естественно, ни к чему не приводили. Суды на основании имеющихся у них указаний не принимали подобные дела к производству.
Руководители ПГУ, комбинатов № 817 и № 814, ссылаясь на соответствующие постановления ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР, направляли в Челябинский и Свердловский обкомы партии довольно многочисленные письма-разнарядки об отборе и направлении на их предприятия рабочих, ИТР и специалистов разного профиля.
Только в 1949 г. партийные комитеты Челябинской области должны были отобрать и откомандировать в Челябинск-40 50 ИТР, 96 рабочих (не ниже пятого разряда), 39 торговых работников, 8 служащих и ещё 100 женщин для работы в качестве санитарок, т. е. всего 293 человека8.
Отбор и вербовка кадров для создающихся атомных объектов осуществляли прибывшие на места представители ПГУ совместно с партийными комитетами и органами НКВД.
При комплектовании кадрового состава предприятий атомной отрасли действовал принцип обязательной трудовой повинности: вербовка на работу в секретной зоне предполагала обязательное согласие, в случае отказа могли быть приняты определенные меры, например, изымали паспорт, угрожали исключением из партии или ВЛКСМ. Также использовали моральные стимулы, подчеркивая возможность интересной, творческой работы и материальные стимулы, обещая повышенную заработную плату, отдельное жилье и т. п.
О том, как всё это примерно происходило, рассказал в своей публикации член-корреспондент Академии наук РФ Н. С. Работнов. Весной 1949 г. его отца, только что защитившего кандидатскую диссертацию по теплопроводности кристаллов, заведующего кафедрой Ярославского пединститута, пригласили в обком партии и предложили новую важную работу по специальности. Как потом оказалось, он должен был поехать в Челябинск-40, где уже работала его сестра. Н. С. Работнов далее пишет - на робкий вопрос его отца: «Могу ли я отказаться?», - было мягко сказано: «Можете, конечно, но мы вам очень не советуем».
Через несколько дней отца Н. С. Работнова, хотя он и не был в то время членом партии, в отличие от его сестры, вызвали в Москву, в ЦК ВКП(б), поскольку должность ему планировалась номенклатурная. При собеседовании в ЦК Работнов-старший задал вопрос о зарплате и сразу же понял, что допустил оплошность. В ответ на его вопрос о будущей заработной плате было кратко сказано: «Ну, что вы, товарищ Работнов! Мы же вас не на торфоразработки посылаем!» Когда ему назвали сумму подъемных - двадцать пять тысяч рублей - стало ясно, что да, не на торфо-разработки9.
Каждому специалисту, прошедшему отбор, выдавалось специальное направление ПГУ при Совете Министров СССР на фамилию одного из руководителей среднего уровня Челябинска-40 или строящихся предприятий в других атомных городах. Фамилии первых руководителей никогда и нигде не указывались в подобных направлениях. Из
соображений секретности работникам, прошедшим отбор, ничего не сообщали о характере их будущей работы, на каких предприятиях они будут трудиться.
В результате особой кадровой политики, направленной на привлечение наиболее подготовленных работников, в закрытых атомных городах концентрировались, в основном, высококвалифицированные специалисты, с высокими духовными запросами.
Атомная промышленность как феномен мобилизационной модели развития за относительно короткий срок накопила огромный интеллектуальный потенциал, сконцентрировала преимущественно высокопрофессиональный производственный персонал.
К середине 1950-х гг. в ядерных центрах страны на 100 рабочих в среднем приходилось около 300 ИТР, что превышало общероссийские показатели более чем в три раза.
Примечания
1 Киселев, Г. В. Физики-выпускники Московского университета и советский атомный проект / Г. В. Киселев // Успехи физ. наук.
- 2005. - Т. 175, № 12, декабрь. - С. 1345.
2 Атомный проект СССР : док. и материалы. Т. 1. 1938-1945. Кн. 2 / под общ. ред. Л. Д. Рябева. - М. : Изд-во МФТИ, 2000.
- С. 142-143.
3 Там же. - С. 223-226
4 Там же. Т. 2, кн. 2. - С. 102-105.
5 Там же. Т. 2, кн. 4. - С. 210-216.
6 Киселев, Г. В. Физики-выпускники Московского университета... - С. 1347.
7 Объединенный государственный архив Челябинской области (далее: ОГАЧО). Ф. 288. Оп. 42. Д. 51. Л. 92.
8 Там же. Д. 40. Л. 3.
9 Работнов, Н. С. Сороковка / Н. С. Работнов // Знамя. - 2000. - № 7. - С. 156.
