CC BY
127
отличавшихся в большинстве случаев высокой научной подготовкой, особенности мышления японцев, своеобразие их национальной культуры и традиций оставались необъяснимой тайной.
Тормозом в идеологической обработке японских военнопленных служили и пороки, свойственные советскому партийному аппарату, - шаблон и догматизация, достигшие своего апогея в годы господства культа личности Сталина.
Вызванное плохими условиями быта и постоянной депрессией чувство апатии порождало протест среди интернированных. Распространенными формами протеста среди японцев в сибирских лагерях были: уклонение от работ, симуляция болезни человека, членовредительство, саботажи, вредительства на производстве, возникновение антисоветских подпольных групп (отмечалось гораздо реже).
О полном провале агитационной работы среди японских военнопленных может служить факт незначительной политической активности бывших военнопленных после возвращения на родину, которая ограничилась несколькими прокоммунистическими выступлениями, тем более, что их не одобрили ни власти, ни население1.
Г. П. Ваилуа
Петербургские немцы
Первые выходцы из Германии прибыли на берега Невы вместе с другими иностранцами по приглашению Петра I. Надо было иметь немалое мужество, чтобы покинуть родные места, привычный быт и отправиться в холодный, неведомый край. Приехавший из Вестфалии историк и географ Г. Ф. Мюллер вспоминал, что отец провожал его в Петербург, «словно хоронил: так велико было тогда предубеждение против России».
Немцы были в числе первых строителей новой русской столицы: архитектор А. Шлютер участвовал в сооружении Летнего дворца Петра I, И. Г. Шедель - дворца Меншикова, Г. И. Маттарнови и Н. Ф. Гербель - Кунсткамеры. Скульптор К. Оснер оформлял Петровские триумфальные ворота в Петропавловской крепости и дворцы Петергофа, художник И. Г. Таннауэр писал портреты Петра I, его родственников и сподвижников. Из Германии прибыли дипломатические подарки царю: от прусского короля - знаменитый янтарный
1 См. например:
Като Кюдзо. Сибирь в сердце японца. Новосибирск, 1992.
95
кабинет, от герцога Голштинского - огромная диковинная машина под названием Готторпский глобус с вращающимся «звездным небом» внутри. Летний дворец украсил Ветровой прибор, сработанный саксонскими мастерами. В моду вошли массивные, добротные «гамбургские» шкафы.
Многолетнее общение Петра I с великим немецким мыслителем Г. В. Лейбницем привело к идее создания в Петербурге Академии наук. На приглашения, посланные крупнейшим европейским ученым, первыми откликнулись немцы. Академия открылась в конце 1725 г., уже после смерти царя. На инаугурации присутствовала его вдова Екатерина I, к которой профессор Т. З. Байер, прибывший из Пруссии, обратился с торжественной речью. Перевода не потребовалось: императрица и обе ее дочери хорошо понимали по-немецки.
Первыми петербургскими академиками в большинстве своем были немцы из Германии и Швейцарии: математики Л. Эйлер и Я. Герман, физики Г. Б. Бюльфингер и Г. В. Крафт, натуралист И. Х. Буксбаум и др. Многие с восторгом писали на родину о прекрасных условиях, созданных для них в Петербурге. Новейшее оборудование, типография, отличная библиотека, музей с редчайшими «натуралиями» - все это, в сочетании с предоставленными им независимостью и рядом важных привилегий, позволило математику Х. Вольфу назвать Петербург того времени «раем для ученых».
Немцы первыми из иностранцев составили описания петровского Петербурга. В них, в числе прочего, говорится о Немецкой слободе - поселении, образованном выходцами из Германии и находившемся в районе нынешней Миллионной улицы, которая поэтому в старину называлась Большой Немецкой. Позже слобода переместилась ближе к Невскому проспекту. Там обосновалась немецкая лютеранская община с кирхой и школой при ней.
Немецкое население Петербурга постоянно пополнялось также за счет выходцев из Прибалтики, присоединенной к России при Петре I. Прибалтийских немцев здесь называли остзейцами. Один из них фактически правил Россией больше десяти лет. Это был курляндский дворянин Э. И. Бирон, фаворит императрицы Анны. Ни одного решения не принимала она без ведома своего умного и властного обер-камергера.
Новый большой приток немцев в Петербург был связан с известными манифестами Екатерины II начала 1760-х гг. Они призывали европейцев селиться «на праздных местах», т.е. неосвоенных землях России, в том числе Петербургской губернии. Переселенцам обещали «всякое вспоможение и удовольствие»: кроме земли, беспроцентную ссуду из казны, освобождение от воинской повинности
96
и налогов на 30 лет, а также право сохранять свою веру, язык и уклад жизни. Все это - при одном условии: принять российское подданство. Среди желающих переселиться в Россию больше всего оказалось немцев. Число их поселений, или колоний, под Петербургом постепенно росло, и сегодня такие бытующие у петербуржцев названия, как Гражданка или Веселый поселок, напоминают о них.
Немецкие колонисты жили в «типовых» двухэтажных домах. Их аккуратные фасады с двумя обязательными балконами, ухоженные цветочные клумбы и грядки с овощами, тщательно выбеленные заборы - все это производило впечатление уюта и благополучия. Петербуржцы охотно снимали у немцев дачи на лето, покупали у них картофель, молоко и масло. На рынках немецких колонистов можно было узнать по особой опрятности в одежде, а женщин - еще и по чепцам особого покроя.
Немецкие мастера славились своим трудолюбием, добросовестностью и искусной работой. Некоторые имена приобрели здесь громкую известность. Например, замечательные мебельщики Гам-бсы родом из Дурлах-Бадена. На протяжении целого столетия в Петербурге работало несколько поколений этой семьи. Гамбсы получили право именоваться мебельщиками императорского двора и украсили своими изделиями, отличавшимися красотой и прочностью, царские дворцы и квартиры состоятельных граждан. Хорошо известен «ореховый гостиный гарнитур» от Гамбса - источник приключений героев романа «Двенадцать стульев». Подлинный же, поистине роскошный гарнитур работы П. Гамбса можно увидеть в Малахитовом зале Зимнего дворца.
Наиболее распространенными у немецких ремесленников были профессии пивовара, колбасника, часовщика, инструментальщика, сапожника и, конечно, булочника. В первой половине XIX в. практически все хлебопекарное производство оказалось в руках немцев, объединившихся в цех. Позже их значительно потеснили русские конкуренты, однако аппетитный товар лучших немецких булочных, таких как магазин Гесселя на Караванной, который называли «маленьким сладким царством», по-прежнему пользовался необычайным спросом у жителей. Немцы не только усовершенствовали технологию хлебопечения, изобрели тестомесилку, но и обогатили русский язык словом «крендель» (от немецкого «Krendel»), изображение которого стало символом булочной.
Обилие вывесок на немецком языке, всегда бросавшееся в глаза на петербургских улицах, говорило о множестве торговавших здесь купцов из Германии. К числу самых модных магазинов принадлежали так называемые «Нюрнбергские лавки» на Невском про-
97
спекте (д. 32-34), где по утверждению историка М. Пыляева, столичные франты и щеголихи могли купить «все - от булавки до дорогой ткани».
Немецкие купцы занимались в российской столице в основном крупной оптовой торговлей. Корабли из ганзейских городов - Любека, Гамбурга, Бремена, а позже из Пруссии и других немецких владений доставляли к невским причалам предметы роскоши, модную одежду и обувь, сукна, мебель, кофе, табак и прочие товары. В торговом обороте петербургского порта немцы прочно занимали второе место, уступая лишь англичанам, которые в этой сфере были вне конкуренции.
Уникальной в своем роде фигурой среди немецких коммерсантов XIX в. был Г. Шлиман, почти 20 жизни которого связаны с городом на Неве. В эти годы он успешно занимался торговлей (и нажил огромное состояние), завел семью, женившись на русской, изучал языки, совершал далекие путешествия.
Немецкие предприниматели участвовали в создании первых петербургских мануфактур. Правда, предприятия, основанные в XVIII в., были недолговечными. Их владельцы, разорившись, передавали производство новым хозяевам. Только в XIX в. появляются династии предпринимателей, которые постепенно создают крупные, процветающие фирмы. Такой была, к примеру, фортепьянная фабрика «Шредер», просуществовавшая целое столетие (с 1818 г.)
Путь «от ремесленника до промышленника» прошли и три поколения семейства Кениг: И. Г. Кениг - питерский булочник, его сын -богатый сахарозаводчик, известный в России как «Zucker Koenig» («сахарный король»), и внук - владелец крупной бумагопрядильни «Л. Кениг-младший» - предприятия во многих отношениях передового: там не применялся детский труд, все рабочие были застрахованы владельцем от несчастных случаев (то и другое - явления редкие для начала XX в.), при фабрике было построено недорогое жилье для рабочих, бесплатные читальня, вечерняя школа, больница.
Действовали в северной столице и совместные руссконемецкие предприятия. Одним из старейших и существующих поныне является пивоваренный завод «Бавария». Завод имел свою электростанцию, котельную, водокачку, конюшню и даже увеселительный сад, где устраивались семейные танцевальные вечера для рабочих. Десять сортов пива не раз получали медали на международных выставках.
На рубеже XIX-XX вв. немцам принадлежали такие крупные предприятия, как машиностроительный завод «Г. А. Лесснер»,
98
табачная фабрика «Лаферм», художественно-строительный завод «Карл Винклер», трикотажная фабрика «В. П. Керстен» и др.
Особое место в петербургской промышленности занимала берлинская фирма «Сименс и Гальске» во главе с ее основателем Вернером Сименсом. В середине XIX в. братья Сименсы начали грандиозную работу по созданию телеграфной сети в России. Под руководством Карла Сименса был устроен ряд телеграфных линий, в том числе Петербург - Кронштадт (при этом впервые в мире был проложен подводный кабель). Были построены заводы «Севкабель» и «Сименс и Гальске» по производству телеграфных аппаратов и динамомашин. В 1883 г. фирма осуществила электрическое освещение Невского проспекта, затем Зимнего дворца, консерватории и ряда других зданий.
С конца прошлого века в российскую промышленность начали внедряться германские банки, среди которых выделялись своей активностью два - Дойче и Дрезднер. Заметное место в Петербурге принадлежало банку «Юнкер и К°». Выходец из Геттингена И. В. Юнкер начал дело с освоения здесь скромной шляпной мастерской. Наследники расширили дело, а позже образовали банковскую фирму. В начале века «Юнкер и К°» стал одним из крупнейших акционерных коммерческих банков России.
Более 90 % петербургских немцев были протестантами. В начале XX в. в северной столице действовало около десяти немецких лютеранских храмов и Немецкая реформатская церковь.
Первое здание кирхи, которая поначалу была единственной иноверческой церковью Петербурга, не сохранилось. В 1830-х гг. на его месте архитектор А. Брюллов (лютеранин по вероисповеданию) возвел ныне существующее здание. Стоящее в глубине участка на Невском проспекте, оно своим обликом отдаленно напоминает средневековый романский храм. В церкви св. Петра был установлен прекрасный орган производства немецкой фирмы «Валькер», одной из ведущих в Европе.
К числу старейших относилась и церковь св. Анны («Анненкир-хен»). Еще две немецкие церкви существуют на Васильевском острове: св. Екатерины и св. Михаила. Храм св. Михаила славился своей акустикой.
При четырех церквах - Петрикирхен, Анненкирхен, Катеринен-кирхен и Немецкой реформаторской на Мойке - существовали училища или школы, которые содержались за счет церковной (немецкой) общины. Несмотря на то что назывались школы немецкими, на самом деле они были многонациональными: никаких национальных или религиозных ограничений туда не существовало.
99
Самой старейшей и знаменитой из них была Петришуле, основанная в 1709 г. Школа давала учащимся прекрасную подготовку, так что в нее охотно отдавали своих детей русские дворяне.
Не менее знаменитой была частная гимназия Мая. Основатель ее Карл Май сумел создать там удивительную атмосферу дружелюбия, взаимопомощи и демократизма. В гимназии не знали ни сословных, ни национальных различий. Преподавание велось на двух языках - немецком и русском - и отличалось высоким уровнем.
Немецкие школы пользовались хорошей репутацией, и кроме основной подготовки они давали прекрасное знание немецкого языка, владение которым считалось обязательным для образованного человека.
Петербургские немцы имели широкий выбор газет и журналов на родном языке. История немецкоязычной прессы восходит к 1728 г. Существовало много специальных изданий: медицинских, фармакологических, для предпринимателей и др.
Особую славу в столице приобрел Немецкий клуб или Шустер-клуб (по фамилии его первого распорядителя). Основанный в 1772 г. он просуществовал вплоть до 1914 г. В XIX в членство в клубе считалось престижным и для русских дворян. В клуб принимались только мужчины. Они могли вкусно отобедать, полистать свежий журнал, развлечься бильярдом или домино, «по крупному» сыграть в карты. Именно в Шустер-клубе впервые в столице появился гардероб с номерками.
Через немцев в Россию проникли некоторые новые обычаи, например обычай украшать к Рождеству елку. Неслучайно именно в Петербурге, где немцев было особенно много, эта традиция появилась раньше, чем в других русских городах.
В истории Петербурга немцам принадлежит особое место: они всегда составляли самый большой процент живших здесь иностранцев и представляли все слои общества - от членов царской семьи до булочников и аптекарей.
Е. В. Тюкова
Организация контроля над системой образования в исламской среде Российской империи в конце XIX - начале ХХ в.
Во второй половине XVIII в. в состав Российской империи вошли обширные мусульманские анклавы в Северном Причерноморье, на Кавказе и в Крыму. В связи с этим мусульманское население России
100
