CC BY
58
Командирование китайских студентов на обучение за рубеж стало важным итогом проводившихся в Цинской империи в конце XIX - начале ХХ в. реформ государственной системы образования. Установление связей с зарубежными учебными центрами считалось одним из приоритетных направлений китайской международной гуманитарной политики, успешная реализация которой должна была обеспечить привлечение передовых европейских технологий и знакомство с новыми научными теориями.
Стоит сказать, что сам факт выезда китайцев за рубеж для постижения иностранного опыта уже являлся уникальным событием общественной жизни этого восточного государства. Ведь считалось, что традиционным посредником между китайской и иностранной цивилизациями был не китаец, изучивший иностранные языки и чужую культуру, а «варвар», приобщившийся к китайским ценностям. Однако во второй половине Х1Х в. ситуация изменилась: глубокий системный кризис, в который погрузилась Цинская империя, показал всю несостоятельность традиционных форм государственного правления в условиях колониальных отношений. В целях спасения отечества в Пекине было принято нелёгкое решение о проведении масштабных реформ с учётом иностранного опыта, для тщательного изучения которого началась отправка за рубеж молодых прогрессивных китайцев.
Одним из государств, принявших китайских учащихся, стала Россия. При разработке программы обучения здесь был задействован опыт командирования подростков в 1872-1875 гг. в США1 и в 1870-х - 1880-х гг. в Европу (прежде всего, «во Францию, где имелось множество различных военно-промышленных производств, в Британию,
где велась самая лучшая подготовка моряков», и в Германию «для подготовки сухопутных войск»)2. Первыми китайскими студентами, направленными в 1896 г. по государственной линии на учёбу в Российскую империю, стали четыре ученика открывшейся в 1861 г. в Пекине Школы иностранных языков Тунвэньгуань: кандидат на должность старшего делопроизводителя (хоубу чжуши) Шао Хэнцзюнь, кандидат на должность делопроизводителя уездного уровня (чжичжоу) Гуй Фан, переводчики седьмого ранга (ципинь фаньи) Чэнь Цзяцзюй и Ли Хунмо3. В 1897 г. по ходатайству китайского посольства в Санкт-Петербурге и по распоряжению попечителя Санкт-Петербургского учебного округа М.Н. Капустина они были зачислены в Петербургский учительский институт, где 29 сентября того же года
4
приступили к занятиям .
В 1899 г. от китайского посольства поступила просьба о зачислении в институт ещё четверых выпускников Тунвэньгуань Хао Шуцзи, Чжан Цинтуна, Фань Цигуана и Чэнь Ханя5.
Так началась история обучения китайцев в царской России6. В 1909 г. с целью координации учебного процесса в Европе, и в том числе в России, были «назначены пять инспекторов с местами пребывания в Англии, Франции, Германии, России и Бельгии и с подчинением китайским посланникам в Лондоне, Париже, Берлине, Санкт-Петербурге и Брюсселе»7. В Россию был командирован член академии Ханьлинь, обладатель высшей учёной степени цзиньши Чжан Цзу-шэнь (1879-1925)8. По прибытии в российскую столицу куратор был зачислен в штат китайского посольства в Петербурге в должности советника второго ранга. Уже на следующий год (1910) он направил в китайское Ведомство по делам просвещения (Сюэбу)
-о£>
<$о-
подробный доклад о ситуации в области российского образования9.
Подготовленный китайским инспектором документ (перевод его наиболее ценных фрагментов приведён в приложении) является весьма интересным с точки зрения как выявления приоритетов китайской образовательной политики на российском направлении, так и знакомства с представлениями высокопоставленного иностранного чиновника о России.
Свой рапорт Чжан Цзушэнь начал с общей оценки российского образования, указав на то, что, несмотря на проводимые в течение последних двухсот лет в Российском государстве реформы, «уровень подготовки учащихся [продолжал] уступать иностран-ному»10. Основные причины случившегося чиновник видел в том, что Россия, якобы находившаяся в значительном удалении от Европы, не поддерживала с ней тесных контактов, поэтому «в своём культурном развитии запоздала», а также в том, что введённые российскими властями в отношении отечественных университетов запретительные меры «лишили подданных свободы слова и мысли», тем самым существенно ограничив их возможности по преобразованию вузовской системы11.
Если первая причина, обозначенная иностранным дипломатом, во многом беспочвенна - Россия уже с ХУШ в. начала регулярно командировать своих студентов на учебу в Европу12, а в Российской академии наук и высших учебных заведениях империи на постоянной основе работали европейские учёные и профессора, то относительно реализации в среде интеллигенции реакционной ограничительной политики он был во многом прав.
Дело в том, что в Х1Х и особенно в начале ХХ в. в России усилились студенческие волнения, когда «сходки, вечеринки, уличные манифестации и классы, разные подписки и петиции от имени студентов были явлением самым обыкновенным»13. Власти считали высшую школу «в первую очередь кузницей крамольной интеллигенции и источником беспорядков» 14 и пытались ус-
тановить над ней жёсткий контроль15. В пик революционных событий в России в 1905 г. вынашивалась идея закрытия вообще всех высших учебных заведений в империи16. То, что государство может столкнуться с кадровым кризисом, похоже, никого не настораживало, так как ещё в 1902 г. российский император Николай II предложил, «чтобы ведомства отказались от теперешнего порядка исключительного приёма на службу лиц с высшим образованием, в особенности на низших должностях»17.
В периоды, когда противостояние властей и университетов достигало накала, двор шёл на временные уступки и послабления18, но каждый раз за ними следовала волна реакции властей, которая выражалась во введении новых ограничений. То есть вплоть до начала ХХ в. высшие учебные заведения в России продолжали оставаться одним из наименее стабильных в политическом плане мест19, что неминуемо сказывалось на их развитии.
В своём докладе китайский чиновник провёл сравнительный анализ уровня преподавания отдельных дисциплин вузовского курса в России и пришёл к выводу о том, что технические науки являлись более приоритетными по сравнению с правовыми, а гуманитарное образование уступало военно-му20. Надо сказать, что это было закономерным явлением, так как при формировании программ университетского обучения власти пытались вывести из них «ненадёжные науки», заполнив пробелы более нейтральными в политическом плане учебными предметами. Ещё в октябре 1848 г. министр народного просвещения С. С. Уваров писал попечителям учебных округов: «Преподавание некоторых частей политических и юридических наук требует особого наблюдения со стороны начальства. Объём сих частей может, по моему мнению, быть постепенно сокращён без нарушения целости и без ущерба для науки»21. А в 1852 г. российское образовательное ведомство и вовсе предложило запретить «провозглашение с университетских кафедр мечтательных теорий под именем философии, с поручением чтения
логики и психологии профессорами бого-
словия»22.
Развитие же технических и военно-технических наук, в свою очередь, диктовалось требованиями времени. Поражение России в Крымской войне в 1856 г., многочисленные выступления различных слоёв население, включая представителей дворянских родов, открытые попытки свергнуть самодержавие (пока очень примитивные, хотя и очень болезненные для российского престола - путём покушений на монархов) - всё это требовало усиления армии и военно-технического потенциала империи. А без проведения соответствующих исследований, создания опытных разработок, их апробирования и последующего налаживания производства готовой продукции добиться этого было невозможно. Кроме того, путём поощрения технических наук в вузах власти пытались отвлечь молодёжь «от участия в беспоряд-ках»23.
Анализ доклада Чжан Цзушэня позволяет также выявить китайские приоритеты при выборе учебных заведений. Пекинских администраторов прежде всего интересовала информация об обучении в российских технических и военных учебных заведениях, так как в 1898 г. в китайской столице было принято решение к военным наукам и иностранным языкам, с целью изучения которых, как указывалось, начиная с 1870-х гг. в США и Европу направлялись студенты, также добавить изучение сельского хозяйства, инженерно-технических наук, коммерции и горного дела24. Все эти пожелания были в полной мере учтены Чжан Цзушэнем и отображены в перечне наиболее востребованных, с точки зрения китайских властей, российских вузов.
Последний раздел донесения иностранного куратора был посвящён вопросу учреждения общества или ассоциации китайских студентов в России25. По представлению чиновника, открытие такой структуры на тот момент было вряд ли возможно по ряду причин политического и экономического характера. В Х1Х в. в России, как это указывалось, высшие учебные заведения считались
центром вольнодумства и свобод, в силу чего власти были не готовы к образованию на их базе каких-либо студенческих обществ, даже если при их учреждении ставились самые простые гуманитарные или благотворительные цели. И уж тем более правительство не могло принять идею создания научных объединений студентов и профессоров (на чём, кстати, тогда базировалась вся европейская наука), так как считало их рассадниками революционных идей. Эти правила касались не только российского студенчества, но и иностранных слушателей отечественных вузов, в том числе и из Китая. Именно поэтому каждый китайский учащийся при зачислении, например, в Петербургский университет давал подписку о том, что во время обучения он обязывался «не только не принадлежать ни к какому тайному сообществу, но даже без разрешения на то, в каждом отдельном случае, ближайшего начальства, не вступать и в дозволенные законом общества, а также не участвовать ни в каком денежном сборе». В случае нарушения этих правил студент немедленно отчислялся26.
Другой причиной, не позволявшей учредить научное общество, было довольно скудное финансирование китайского студенчества в России. Надо сказать, что при всём том внимании, которое пекинские власти уделяли поддержанию контактов с нашим государством, объёмы ассигнований на развитие китайской образовательной политики на российском направлении существенно уступали соответствующим затратам китайского двора, выделяемым на обучение китайских подданных в других европейских государствах27. И это при том, что китайское посольство в Петербурге неоднократно сообщало в Пекин о высоких ценах на образование и проживание в России28, а сам Чжан Цзушэнь, по долгу службы общавшийся со своими студентами, указывал на имевшиеся у них финансовые трудности, не позволявшие учредить какую-либо общественную организацию29.
Недостаточное финансирование китайских учащихся в России, надо сказать,
создавало немало трудностей на перспективу. Дело в том, что в этом смысле они мало чем отличались от российских студентов, материальное положение которых было попросту неудовлетворительным30. Нищенское положение учащихся российских вузов, подрывавшее их физическое здоровье и моральное состояние, являлось одной из причин массовых беспорядков в студенческой среде, формировало недовольство в отношении центральной власти. Китайские студенты, также испытывавшие материальные тяготы, могли с лёгкостью воспринимать идеи борьбы с несправедливостью, царившие в среде российского студенчества, выражать солидарность с событиями в России, наконец, переносить антигосударственные настроения в Китай, который переживал тогда глубочайший системный кризис.
Таков был доклад единственного куратора китайских студентов Чжан Цзушэня о ситуации в российском образовании дореволюционного периода. Документ этот, безусловно, интересен и информативен. Это весьма ценный источник по изучению российско-китайских гуманитарных контактов в начале ХХ в. Он характеризует и личность самого автора. Чжан Цзушэню, который был назначен на пост куратора в 1909 г. и не владел русским языком, потребовалось не более года на изучение сложившейся в Российской империи системы образования, чтобы уже в 1910 г. подготовить содержательную записку для китайского образовательного ведомства.
Информация, содержащаяся в докладе китайского чиновника, во многом объективна. Видно, что автор действовал по указанию пекинских властей и при подготовке доклада уделял внимание наиболее актуальным, с точки зрения китайских организаторов международного образования, моментам. Куратор рассуждал о причинах отставания российского образования от европейского и пришёл к выводу о том, что при организации работы высшей школы Санкт-Петербург был вынужден учитывать общую политическую ситуацию в России и царив-
шие в студенческой среде антиправительственные настроения.
Обращает на себя внимание перечень российских вузов, которые рекомендовал цинский чиновник в качестве мест обучения китайских учащихся. Видно, что китайцев интересовали технические и военные учебные заведения: по их расчётам, подготовленные там специалисты могли всецело включаться в процесс реформ, запущенный в Цинской империи со второй половины Х1Х в. С учётом этого объективно оценивался российский потенциал по подготовке кадров по интересующим китайцев специальностям: «Россия занимает обширную территорию, - справедливо писал докладчик, - поэтому повсеместно идёт строительство железных дорог, что требует множества способных работников»31. Приобретаемый опыт аккумулировался в специализированном учебном заведении - Институте инженеров путей сообщения, который был в числе рекомендованных Чжан Цзушэнем вузов.
Заведения гуманитарного профиля были для Пекина менее интересны: в Китае ещё в 1905 г. завершилась реформа по упразднению системы государственных экзаменов на получение учёной степени (кэцзюй), в основе которой как раз лежали гуманитарные и теоретические знания, считавшиеся на тот период менее востребованными для нужд государственного строительства. Именно поэтому среди пятнадцати высших учебных заведений, упомянутых в докладе, имелось всего три гуманитарных (да и то указанный Санкт-Петербургский университет скорее считался комплексным учебным заведением, а Училище правоведения и Императорская академия художеств - узкоспециализированными учреждениями, дававшими знания исключительно по отдельному направлению подготовки).
Документ китайского чиновника вместе с тем не лишён и спорных моментов. Куратор объяснял культурную отсталость России от европейских государств её географическим расположением, указывая, что наше государство находится на далёком северо-западе Евразии. Причём для описания этого
места Чжан Цзушэнь использовал термин «пичу», что в переводе с китайского языка означает «далёкое место», «захолустье». Странно, что китайский куратор, во многом образованный человек, придерживался такой точки зрения. Скорее говорил о себе пока его ещё бедный опыт работы в России и отсутствие знаний о границах нашего государства.
В целом доклад китайского куратора сыграл важную роль в деле пропаганды российского образования в Цинской империи, предоставив пекинским властям чёткую, систематизированную информацию об образовательном потенциале Российского государства, чем, надо думать, в китайской столице охотно воспользовались. Явные недочёты же, имеющиеся в этом документе, скорее стоит объяснять поздним включением Китая в международные отношения нового образца и недостаточными знаниями о нашем государстве.
Приложение Доклад куратора китайских студентов в России Чжан Цзушэня в китайское
Ведомство по делам просвещения (2-й год правления Сюаньтуна, 1910 год)32
Раздел цзя
О системе образования и различных учебных заведениях в России и о том, какие специальности в каких образовательных учреждениях являются наиболее востребованными.
Россия расположилась в Евразии, на её далёком северо-западе. В прошлом [она] не имела связей с центральной Европой, поэтому в культурном развитии запоздала. На протяжении двухсот лет менялись законы, предпочтение отдавалось новому учению, в результате чего в наши дни система образования стала более совершенной. Несмотря на то, что во всех науках [российских] от-
33
крывателей мало , приезжих из других государств, тем не менее, достаточно. Преподаваемые в разных специальных школах науки мало чем отличаются [по своему со-
держанию] от того, чему обучают в Британии, Франции и Германии, лишь долго сохранявшееся самодержавие лишило подданных свободы слова и мысли, в результате чего уровень подготовки [учащихся] немного уступает иностранному. Сравнивая различные науки [видно, что] правовые и политические [дисциплины] уступают техническим и прикладным, а литературно-художественные - военным, что объясняется природой политической власти в России.
В России открыты следующие высшие учебные заведения (дасюэтан)34: Императорский Санкт-Петербургский университет (Хуанцзя дасюэтан), Училище правоведения (Фачжэн сюэтан), Императорская академия художеств (Мэйшу сюэтан), Электротехнический институт (Дяньци сюэтан), состоявшие в ведомстве Министерства народного просвещения (Сюэбу); Институт инженеров путей сообщения (Даолу сюэтан), состоявший в ведомстве Министерства путей сообщения (Даолу бу); Горный институт (Куанъу сюэтан), Петербургский технологический институт [императора Николая I] (Гунчэн сюэтан), Санкт-Петербургский политехнический институт (Бои сюэтан), Институт гражданских инженеров (Ишу сю-этан), состоявшие в ведомстве Министерства торговли и промышленности (Гуншанбу); Лесной институт (Линье сюэтан), состоявший в ведомстве Главного управления землеустройства и землевладения (Нунбу)35. Императорская Николаевская военная академия (Нигула цаньмоу сюэтан), Михайловская военная артиллерийская академия (Ми-хаилофу пао дуй дасюэтан), Николаевское военное училище (Нигула гунчэн дуй дасю-этан), Александровская военно-юридическая академия (Ялишаньда цзюньши цайпань гаодэн сюэтан), Императорская Военно-медицинская академия (Гаодэн цзюньи сю-этан), состоявшие в ведомстве Военного министерства (Бинбу).
В Санкт-Петербурге учреждено двадцать четыре государственных школы средней ступени (чжунсюэ тан)36, состоявших в ведении Министерства народного просвещения, и шесть военных школ средней сту-
пени (убэй чжунсюэ тан), подчинявшихся Военному министерству. Открыто три женских школы высшего разряда (гаодэн сю-этан)37 и двадцать шесть школ среднего разряда (чжунсюэ тан)38. Что касается обычных начальных школ (сяо сюэ)39 и школ старшего разряда (гаодэн сюэтан)40, то они в большинстве частные41, потому что в нынешнее время в России нет обязательного образования. Здесь не обращают внимания на начальную школу, что является самым большим недостатком местной системы образования. Уровень знаний этических норм уступает тому, который имеется в европейских государствах. Однако среди наук высшей школы железнодорожные технологии считаются самыми передовыми. Россия занимает обширную территорию, поэтому повсеместно идёт строительство железных дорог, что требует множества способных работников. Некоторое время назад началось строительство Сибирской железной дороги, сейчас ведётся строительство Амурской железной дороги, и больше половины инженеров [занятых на этих работах] являются выпускниками Санкт-Петербургского института инженеров путей сообщения, что подтверждает это [высказывание]. Кроме этого, имеется полный комплект [специальностей] в Горном и Политехническом институтах.
Раздел дин
Могут ли российские студенты учреждать научные или какие-либо иные общества, имеют ли право вступать в научные общества или другие организации при обучении за рубежом.
Командирование китайских студентов в Россию на учёбу началось в 25-м году правления Гуансюя (1899 г.) с отправки Ведомством по делам всех государств (Цзунли гэго шиу ямэнь) в это государство студентов пекинской Школы иностранных языков (Тун-вэньгуань). После этого началось регулярное командирование [слушателей] из Пекинского университета, а также из провинций Ху-бэй, Цзянсу и Хэйлунцзян. [В Россию] также выезжает много своекоштных студентов.
Однако [китайское] научное общество и поныне не учреждено, так как организовать его в России куда сложнее, чем в другом государстве.
Во-первых, имеется запрет правительства. Несмотря на конституционные преобразования политического строя в России, самодержавный настрой ещё полностью не искоренён. Во время недавних внутренних беспорядков студенты многих учебных заведений были арестованы за массовые выступления, и таких набралось около сотни. В связи с этим последовал указ о закрытии ряда учебных заведений. В настоящее время беспорядки прекратились, но отмены запрета на собрания студентов не поступило, поэтому они не могут открыто создавать общества. Китайские студенты, обучающиеся [в России], хоть и не имеют отношения к внутриполитическим делам этого государства, но как только хотят провести встречу, тут же всегда в места сбора приходит полиция.
Во-вторых, экономические трудности. Научное общество должно располагать помещением для проведения лекций и обсуждений. Однако стоимость аренды помещений в России чрезвычайно высока. Студентам не хватает средств на обычные расходы, а средств на аренду помещения и вовсе собрать невозможно, не говоря уже о деньгах на его благоустройство. В Японии имеются салоны, где можно снимать на время помещения для проведения сборищ, в России же таких мест нет, поэтому даже общество, которое работало бы на временной основе, и то создать невозможно. Обучающиеся в России [китайские] студенты усердно занимаются, неукоснительно соблюдают местные правила, но они отделились от общин, распространившись повсеместно, в результате не могут пользоваться благами жизни сообща. В этой связи необходимо принять решение об организации общества. В течение последних нескольких лет студенты несколько раз проводили собрания, в итоге из-за местных государственных запретов и трудностей со сбором средств ничего из этого не получилось. В этом году студенты на-
правляли несколько раз [в мой адрес] обращения по этому поводу, и в настоящее время уже составлен и утверждён устав общества, но принципы его организации пока ещё не определены.
Примечания
1 Подробнее о командировании китайских учащихся в США см., например: Жун Хун. Си-сюэ дун цзянь цзи («Записи о проникновении западных наук на Восток» или моя жизнь в Китае и Америке). Чанша, 1981. С. 86; Ли Гоцзюнь, Ван Фаньчжао. Чжунго цзяоюй чжиду тунши (Общая история системы образования в Китае). Т. V. Цзинань, 2000. С. 165; Чжан Синлан. Оухуа дун цзянь ши (История проникновения вестернизации на Восток). Пекин, 2000. С. 42; Цянь Ган, Ху Цзинцао. 120 мин цинчао ютун фу мэй люсюэ дэ цяньцянь хоухоу (Вся история отправки 120 подростков в США для обучения во время династии Цин) // Цзюэцэ юй синьси. 2006, № 5. С. 65.
2 Лю Цзилинь. Чжунго люсюэ тунши. Вань цин цзюань (Всеобщая история обучения за рубежом китайских учащихся. Позднецинский период). Гуанчжоу, 2010. С. 132. Подробнее об обучении китайцев в Европе см., например: Big-gerstaff K. The Earliest Modern Government Schools in China. N.Y., 1961. Р. 200-252; Лю Цзилинь. Чжунго люсюэ тунши. Вань цин цзюань (Всеобщая история обучения за рубежом китайских учащихся. Позднецинский период). С. 149150; Фань Байчуань. Цинцзи дэ янъу синьчжэн (Новая политика Движения по усвоению заморских дел во время династии Цин). Цз. 1. Шанхай, 2003, с. 658-659, 667; Чжунго цзиньдай цзяоюй ши цзяосюэ цанькао цзыляо (Справочные материалы по преподаванию истории образования в Китае в Новое время). Т. I. Пекин, 1986. С. 151— 152.
3 Тунвэньгуань тимин лу, ди лю цы (Журнал пекинской Школы иностранных языков Тун-вэньгуань, шестая серия). Цз. 1. Пекин, 1896. Государственная библиотека КНР, зал древних актов. Шифр хранения: гуцзи 11314. Л. 39об.
4 Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб.). Ф. 412 (Санкт-Петербургский учительский институт). Оп. 1. Д. 888 («О прикомандировании к Институту китайских студентов для изучения некоторых предметов институтского курса»). Л. 18.
5 Там же. Л. 22.
6 В период с 1896 по 1911 г. в Российскую империю в образовательных целях выехали 56 китайских студентов, 32 из которых обучались за счёт центральных или провинциальных административных учреждений и учебных заведений, а 24 человека - за свой счёт (трое из них на втором году обучения стали государственными стипендиатами). Среди командированных подавляющее большинство (25 человек) были представителями провинций, больше всего из провинций Хэйлунцзян, Синьцзян и Хубэй. Практически все первые ученики проходили обучение в Санкт-Петербурге, за исключением тех, кто был направлены из Синьцзяна, - они обучались в Казани. Кроме русского языка, китайцы изучали различные специальности: инженерное дело (железнодорожное, портовое, мостовое и дорожное строительство, геологоразведку, горнодобывающее и шахтное дело), химико-физические, электромеханические специальности, коммерцию, право и политику. Подробнее о командированных в Россию учащихся см., например: Лю Чжэньюй. Цин мо минь чу чжунго жэнь люсюэ э (су) ходун дэ лиши кача (Исторические разыскания мероприятий по обучению китайцев в России (Советском Союзе) в конце династии Цин и ранние годы Китайской Республики) // Элосы сюэ. 2013, № 1. С. 192-193, 199; Цзиньдай ши цзыляо (Материалы по истории Нового времени). № 92. Пекин, 1997. С. 122-123, 163; Чжунго цзиньдай сюэчжи шиляо (Исторические источники по системе образования в Китае в Новое время). 1-е изд. Т. I. Шанхай, 1983. С. 52, 144; Чжунго цзиньдай цзяоюй ши цзыляо хуэйбянь. Люсюэ цзяоюй (Сборник материалов по истории образования в Китае в Новое время. Обучение за рубежом). Шанхай, 2007. С. 289, 295-298; Чжэн Шичан, Ли Яси. Лю су цзяоу ши гао (Черновая история обучения в Советском Союзе). Харбин, 2001. С. 19-22.
7 Бруннерт И.С., Гагельстром В.В. Современная политическая организация Китая. Пекин, 1910. С. 231. Первоначально надзор за китайскими студентами в России возлагался на китайское посольство в Санкт-Петербурге, см.: Чжэн Шичан, Ли Яси. Лю су цзяоу ши гао (Черновая история обучения в Советском Союзе). С. 31-32. Особо в этом преуспел китайский посланник Ху Вэйдэ (период службы в России - 19021907 гг.), который, кроме общей координации пребывания учеников в российской столице, всячески содействовал изучению ими русского
языка, в частности, обязывая каждого из них дважды в месяц готовить переводы из российских газет для отправки в Пекин. См.: Цзиньдай ши цзыляо (Материалы по истории в Новое время). № 95. Пекин, 1998. С. 36.
8 Лю Чжэньюй. Цин мо минь чу чжунго жэнь люсюэ э (су) ходун дэ лиши кача (Исторические разыскания мероприятий по обучению китайцев в России (Советском Союзе) в конце династии Цин и ранние годы Китайской Республики) // Элосы сюэ. 2013, № 1. С. 202. В 1915 г. должность инспектора по учебной части при посольстве в Петербурге была расформирована и для управления учениками в Европе была вновь восстановлена единая должность учебного инспектора с расположением в Брюсселе, существовавшая с 1907 по 1909 г. См.: Чжэн Шичан, Ли Яси. Лю су цзяоу ши гао (Черновая история обучения в Советском Союзе). С. 32.
9 Чжунго цзиньдай цзяоюй ши цзыляо хуэй-бянь. Люсюэ цзяоюй (Сборник материалов по истории образования в Китае в Новое время. Обучение за рубежом). Шанхай, 2007. С. 291-299.
10 Там же. С. 291.
11 Там же.
12 См., например: Отправка купеческих сыновей в Англию // Русская старина. Т. XIII. № 7. 1875. С. 437-438.
13 Флоринский В.М. Заметки и воспоминания В.М.Флоринского (1865-1880) // Русская старина. Т. 37 (6). 1906. С. 612.
14 Иванов А.Е. Высшая школа в России в конце Х1Х - начале ХХ в. М., 1991. С. 192.
15 Например, в 1869 г. Александр II утвердил постановление по стабилизации положения в высших учебных заведениях, в соответствии с которым ужесточались правила приёма в вузы, включая переход из одного учебного заведения в другое, повышались требования к промежуточным и выпускным экзаменам, уровень стипендий определялся с учётом успехов учащихся (подробнее см.: Положение особого комитета об учащихся в учебных заведениях разных ведомств // Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. Т. IV. СПб., 1871. Ст. 1391-1400). Чтобы установить контроль над университетами, была введена практика назначения ректоров вузов, отменявшая их выборный статус (такое правило было, в частности, введено в 1869 г. для комплектования руководства Варшавского университета). См.: Змеев В.А. Высшая школа России: от реформ 60-х к реформам 80-х годов Х!Х века // Социально-
политический журнал (социально-гуманитарные знания). 1998, № 5. С. 165. Кроме административных рычагов влияния на высшую школу, активно использовались и финансовые. Власти преднамеренно сокращали объёмы финансирования российских вузов в надежде ограничить их общественно-политическую деятельность, так что иногда бывало «куда легче управляющему морским министерством добиться ассигнований десятка-другого миллионов на военные суда неизведанной ещё системы, чем министру народного просвещения получить один миллион на самые неотложные и ясные нужды университетов». Цит. по: Иванов А.Е. Высшая школа в России в конце Х!Х - начале ХХ в. С. 193. Справедливости ради стоит сказать, что и без понижения объёмов ассигнования на деятельность высшей школы российское образование считалось самым низко финансируемым в Европе. «На народное образование Россия вообще затрачивает менее всех остальных государств Европы», -справедливо указывал российский экономист И.И. Янжул, поясняя, что «государство тратит у нас пропорционально населению в два с четвертью раза меньше, нежели Франция, в три раза -чем Пруссия, почти в четыре раза - нежели Великобритания и в десять раз, нежели Цюрихский кантон в Швейцарии». См.: Янжул И.И. О городских общественных библиотеках // Очерки и исследования. Сборник статей по вопросам народного хозяйства, политики и законодательства. Т. I. М., 1884. С. 310.
16 Иванов А. Е. Высшая школа в России в конце ХГС - начале ХХ в. С. 193.
17 Заметки Николая II о народном образовании // Былое. 1918, № 2 (30). С. 64.
18 Так, в частности, в 1873 г. было образовано Общество вспомоществования студентам Санкт-Петербургского университета, а в 1881 г. в Московском университете было разрешено устройство читальни, кассы взаимопомощи и столовой. См.: Змеев В.А. Высшая школа России: от реформ 60-х к реформам 80-х годов Х!Х века. С. 173, 178.
19 Вспомнить хотя бы тот факт, что последнее и смертельное покушение на императора Александра II в 1881 г. осуществил бывший студент Петербургского технологического института, народоволец И.И. Гриневицкий.
20 Чжунго цзиньдай цзяоюй ши цзыляо хуэй-бянь. Люсюэ цзяоюй (Сборник материалов по истории образования в Китае в Новое время. Обучение за рубежом). С. 291.
21 Цит. по: Чумакова Т. Наука в российских университетах (вторая половина Х1Х века) // Высшее образование в России. 2005, № 2. С. 103.
22 Там же. С. 104.
23 Там же. Вообще стоит сказать, что всплеск развития естественных и технических наук в России в Х1Х в. происходил на фоне расцвета естествознания в Европе. Преобразуется и сама учебная методология: при преподавании упор делался на прививание практических навыков, которые формировались у студентов во время работы в научно-исследовательских лабораториях и на испытательных площадках. Идеи европейских педагогов-новаторов (первым новый способ преподавания через сочетание теоретических курсов с практической работой в Европе апробировал немецкий химик Ю. Либих, 18031873) охотно воспринимались в России, где начали исходить из того, что «преподаватель должен сообщать ученику не один только запас знаний, но, что не менее важно, и запас уменья, то есть должен выпускать готового нового работника, нового двигателя новой науки». См.: Тимирязев К. А. Пробуждение естествознания в третьей четверти века // История России в Х1Х веке. Т. VII. Ч. 3. Отделение 3. № 26. СПб., 1906. С. 8.
24 Чжэн Шичан, Ли Яси. Лю су цзяоу ши гао (Черновая история обучения в Советском Союзе). С. 19-20.
25 Чжунго цзиньдай цзяоюй ши цзыляо хуэй-бянь. Люсюэ цзяоюй (Сборник материалов по истории образования в Китае в Новое время. Обучение за рубежом). С. 298-299.
26 ЦГИА СПб. Ф. 14 (Императорский Петроградский университет, 1819-1918). Оп. 15 (личные дела вольнослушателей, 1878-1917). Д. 807 (Дело № 93 вольнослушателя Чжан-Чин-Туна, 1905). Л. 13.
27 Для примера: в 1910 г. на обучение государственных студентов в Британии было выделено 16915 лянов серебра, Франции - 14427 ля-нов, Германии - 4512 ляна, Бельгии - 3823 ляна, а в России - лишь 2076 лянов. См.: Чжан Яцюнь. Лунь цин мо люсюэ цзяоюй дэ фачжань (О развитии образования за рубежом в поздние годы династии Цин) // Хуацяо дасюэ сюэбао (чжэсюэ шэхуэй кэсюэ бань). 2000, № 4. С. 75.
Там же.
Чжунго цзиньдай цзяоюй ши цзыляо хуэй-бянь. Люсюэ цзяоюй (Сборник материалов по истории образования в Китае в Новое время. Обучение за рубежом). С. 299.
30 Например, в 1875 г. в Казанском университете до 60% студентов были официально признаны бедными, и лишь 28% учащихся могли самостоятельно содержать себя. В столице ситуация была не намного лучше: петербургские студенты в своём большинстве также были бедными, «проживали по 2-3 человека в дешёвых комнатах, а питались в малых кухмистерских и столовых за 20 копеек в день». См.: Змеев В.А. Высшая школа России: от реформ 60-х к реформам 80-х годов Х1Х века. С. 172-173.
31 Чжунго цзиньдай цзяоюй ши цзыляо хуэй-бянь. Люсюэ цзяоюй (Сборник материалов по истории образования в Китае в Новое время. Обучение за рубежом). С. 292.
32 Там же. С. 291-292, 298-299.
33 Здесь докладчик, надо думать, указывал на недостаточное количество российских профессоров и преподавателей, что, кстати, также являлось следствием реакционной политики властей в отношении высшей школы. В крайне нестабильных условиях, в которых пребывали российские университеты, готовить национальные научные и педагогические кадры было попросту невозможно. Куда легче было приглашать специалистов из-за рубежа, что повсеместно и практиковалось. В определённый момент приезжих стало настолько много, что некоторые учёные из «Германии были убеждены, что и лекции в наших университетах читаются на немецком языке». См.: Модестов В.И. Русская наука в последние двадцать пять лет // Русская мысль. Кн. V. М., 1890. С. 76. Повальное приглашение зарубежных профессоров было не всегда в интересах российского образования. Ведь работавшие в Россию учёные в своём большинстве не говорили по-русски, что усложняло процесс преподавания и понижало качество приобретаемых студентами знаний. Скажем, в Казанском университете лектор-иностранец сначала выступал на латыни, «а затем дважды повторял сказанное по-французски и по-немецки, ибо часть студентов слегка знала один язык, а часть - другой. Что при этом усваивалось собственно из содержания лекции, не понимал уже никто». См.: Эдельман О. Образование в императорской России // Отечественные записки. 2012, № 1. С. 120.
34 Стоит обратить внимание на то, что при характеристике российских учебных заведений Чжан Цзушэнь использовал названия, принятые для описания соответствующих учебных учреждений в Китае. См.: Бруннерт И.С., Гагельст-
ром В.В. Современная политическая организация Китая. С. 176-209; Ван Ди. Цин мо синьчжэн юй цзиньдай сюэтан дэ синци (Новая политика в поздние годы династии Цин и зарождение учебных заведений нового типа) // Цзиньдай ши янь-цзю. 1987, №3. С. 256.
35 Подробнее об этих учебных заведениях см., например: Высшая школа Санкт-Петербурга.
XIX - начало XX века. Сборник документов. СПб., 2007. С. 289-295, 297-298, 299.
36 В данном случае чиновник, скорее всего, говорил о государственных и частных реальных училищах (их также называли уездными), количество которых по данным на 1915 г., правда, было несколько меньше - всего 20. См.: Начальное образование в Санкт-Петербурге. XIX - начало XX века. Сборник документов. СПб., 2000. С. 337-338.
37 По всей видимости, имелись в виду институты для женщин: Женский педагогический институт (основан в 1860 г.), Петербургский женский медицинский институт (основан в 1895 г.) и Петербургский женский политехнический институт (основан в 1906 г.). Подробнее о них см.: Высшая школа Санкт-Петербурга. XIX - начало
XX века. С. 295,298,301.
38 Здесь Чжан Цзушэнь, возможно, вёл речь о реальных училищах, где также имели право учиться и девочки, и о государственных женских гимназиях. Однако при всём этом их количество никак не могло составлять двадцать шесть: по данным на 1915 г. таких учебных заведений насчитывалось всего десять. См.: Начальное образование в Санкт-Петербурге. С. 338-339.
39 Скорее всего, здесь понимались приходские училища - самые низшие учебные заведения в Российской империи.
40 Видимо, речь шла о государственных и коммерческих гимназиях, по завершении которых выпускник мог поступать в университет.
41 Чжан Цзушэнь был во много прав: по данным на 1915 г., в Санкт-Петербурге функционировало двадцать частных мужских реальных училищ и гимназий и сорок восемь женских гимназий. См.: Начальное образование в Санкт-Петербурге. XIX - начало XX века. С. 338-341.
