CC BY
98
УДК 910.4(470Л/2):622.33(481.922Л)«19»(045)
ПОРЦЕЛЬ Александр Константинович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и социологии Мурманского государственного технического университета. Автор 53 научных публикаций, в т.ч. 14 учебно-методических изданий
ПЕРВЫЕ РОССИЙСКИЕ ГЕОЛОГОРАЗВЕДОЧНЫЕ ЭКСПЕДИЦИИ НА ШПИЦБЕРГЕН
В публикации на основании архивных материалов рассмотрена история первых российских геологоразведочных экспедиций на Шпицберген (1911 и 1912 годов). Показан их геополитический аспект в связи с дипломатической борьбой по вопросу о статусе архипелага в начале ХХ века. Раскрыта роль высших государственных органов России и архангельских властей в организации этих экспедиций.
Шпицберген, уголь, русские экспедиции, В.Ф. Држевецкий, В.А. Русанов
Первые геологические исследования на архипелаге относятся к началу XVII века. В то время и были открыты здесь запасы каменного угля. Как пишет М. Ставницер, изучавший историю угледобычи на Шпицбергене еще в 30-е годы ХХ века, «в 1610 году английский китолов Пулль, высадившись на плавно опускающийся к морю берег Кингс-бея (северозападное побережье Шпицбергена), открыл в русле вымерзшего ручья каменный уголь и стал применять этот уголь для выварки китового жира»1.
Случайность открытия Пуллем шпицбергенского угля отмечали все авторы, писавшие
об этом. Сообщение о находке угля Пуллем — самое раннее из документированных данных
о наличии этого топлива на архипелаге. Имеются сведения о том, что поморы еще раньше пользовались на Груманте, как они называли этот архипелаг, углем, выходившим на поверхность, в т.ч. делали это во время зимовок. Но это были лишь отдельные эпизоды. Система-
© Порцель А.К., 2010
тическим использованием его, а тем более промышленной разведкой и добычей угля поморы не занимались.
В 60-70-е годы XIX века геологи выявили на Шпицбергене перспективные запасы угля. В результате здесь начали активную промышленную разведку и пробную добычу предприниматели Норвегии, Англии, США, Нидерландов, Германии. Больше всех участков заняли норвежцы.
В связи с этим быстро возрастало геополитическое значение Шпицбергена, который тогда еще никому не принадлежал. По этому поводу в материалах Особого совещания по топливу в 1916 году отмечалась государственное значение угольного дела на Шпицбергене: «Автономный угольный район для флота в глубоком тылу, независимый от состояния внутреннего рынка и провозимоспособности железных дорог, с незамерзающим портом на Мурмане. Разгрузка во время войны железных дорог от необходимости доставки угля с Юга.
Начало освобождения во время войны флота и северных портов от иностранного угля, а после войны - вытеснение заграничного угля также из портов Балтийского моря»2.
Кроме того, Шпицберген представлял интерес и как база для флота при организации торгового мореплавания из Сибири в Европу. Совет министров в 1910 году отмечал: «Значение Шпицбергенских островов для России прежде всего стратегическое, так как существует предположение устроить военную гавань на Мур-мане, находящемся всего в суточном переходе от архипелага. Притом же, на Шпицбергене имеется уголь, пригодный для военных судов. Кроме того, не следует забывать, что остров находится на пути следования судов в устья сибирских рек, в виду чего представлялось бы весьма важным с точки зрения русских торговых интересов не допускать преобладания на архипелаге какой-либо иностранной державы. Точно также и в промышленном отношении Шпицберген, изобилующий рыбными и звериными промыслами, может представить серьезный интерес, хотя, к сожалению, в настоящее время русские промышленники почти не появляются в названном архипелаге»3. (Не совсем, правда, ясно, о какой военной гавани идет речь - ведь Александровск уже существовал в то время.)
В начале XX века на Кольском полуострове возникла топливная проблема. Сначала создание порта Александровск (ныне г. Полярный) в 1899 году поставило вопрос о снабжении углем русских судов. Затем с 1915 года строительство Мурманского порта потребовало еще более увеличить завоз угля на Кольский Север. Железную дорогу в это время только начали строить. Но даже после сдачи ее в эксплуатацию справиться с необходимым для Мурмана объемом перевозок топлива железнодорожники не могли.
Необходимость создания надежной базы углеснабжения на Севере заставила русские власти обратить свое внимание на потенциал Шпицбергена. Уже в 1911 году в Александровск было доставлено 50 тыс. пудов шпицбергенского угля, добытого американской компанией4.
Но надеяться на иностранные поставки было неразумно, тем более в условиях нарастающей международной конкуренции в Арктике, которая усилилась на рубеже XIX-XX веков. Поэтому Россия была заинтересована в своем присутствии на архипелаге. Но втягиваться в военный конфликт из-за этого у государства не было сил и средств.
Поэтому русские власти всерьез озаботились созданием собственных угледобывающих предприятий на Шпицбергене. Первым шагом стала организация геологоразведочных экспедиций. Отличительной чертой первых российских экспедиций на Шпицберген для поисков угля было то, что государство принимало активное участие в их организации, хотя формально они носили частный характер. Открытое участие правительства или министерств в этих экспедициях могло дать повод для обвинения России в стремлении аннексировать архипелаг. Петербург же стремился избежать осложнений в отношениях с европейскими соседями из-за Шпицбергена.
Первая попытка разведки полярного месторождения окончилась для россиян полным конфузом.
Из Архангельска 8 августа 1911 года вышло двухмачтовое парусное судно «Жак Картье». В состав экспедиции входили: «1) В.Ф. Држе-вецкий, старший специалист по рыбным и звериным промыслам Архангельской губернии - начальник экспедиции; 2) Н.И. Величко -владелец яхты; 3) В.Н. Серебренников, запасной мичман флота - капитан судна и гидролог; 4) Н.Н. Серебренников - фотограф; 5) РЛ. Са-мойлович - горный инженер; 6) В.А. Вейн-шток - топограф; 7) Раввин - переводчик и 12 человек команды из поморов»5. Личный состав экспедиции и команда судна были обеспечены всем необходимым для плавания в арктических морях и имели запас продовольствия на полгода.
Официально экспедиция носила частный характер, но ее организацией занимался архангельский вице-губернатор АФ. Шидловский (губернатор И.В. Сосновский в то время отсутствовал в городе). На нужды экспедиции было
выделено 4 тыс. р., которые вице-губернатор специально испросил для этой цели через министра финансов «по высочайшему его докладу»6.
Из-за сильных штормов экспедиция покинула Александровск, где была промежуточная стоянка, лишь 18 сентября. А 28 сентября судно было вынуждено укрыться из-за непогоды в норвежском становище Мехавн. В это время разногласия между начальником экспедиции и капитаном обострились до крайности. Эти стычки начались почти сразу после выхода экспедиции в море - каждый считал себя главным и не терпел возражений. Нередко в эти споры вмешивался и владелец судна. Во время стоянки в Норвегии он предпочел покинуть экспедицию и вернуться в Россию. После этого конфликт между капитаном и начальником экспедиции принял открытую форму.
Норвежские власти были весьма встревожены активизацией российских действий по отношению к Шпицбергену. Поэтому со своей стороны они стремились помешать успешному проведению российской экспедиции. В результате в Мехавне судно было арестовано норвежскими властями за долги, сделанные еще в 1909 году Мурманской экспедицией. Арестован был и В.Ф. Држевецкий. Об этом он сообщил телеграммой начальнику Гидрографического управления Б.А. Вилькицкому: «Кончая экспедицию занесен штормом Вардэ Арестован предлогом долга Мурманской экспедиции 1909 года уголь Антону Холмбэ Обыске судна большое внимание инструменту Добивались вахтжурнала цели Прошу энергичного вмешательства освобождения меня русского правительственного чиновника - Држевецкий»7. Потребовалось вмешательство из Петербурга для снятия ареста.
Данное обращение к правительственным организациям со стороны начальника экспедиции и их активное участие в разрешении конфликта еще раз подтверждают прямое участии официальных российских властей в предприятии. Обратим внимание: Држевецкий подчеркивает в телеграмме, что он - правительственный чиновник, а не частное лицо. Раскрытие роли правительственных кругов в экспедиции было
нежелательным, и на Држевецкого обрушился гнев начальства.
Провал экспедиции повлек за собой тщательное разбирательство. Ведь на организацию дела было выделены казенные деньги. Но главное, Россия не могла предъявить весомых аргументов в защиту своих прав на предстоящей международной конференции по Шпицбергену. А ведь фактически ради обоснования российских претензий и затевалась в спешном порядке экспедиция. Сама «инициатива экспедиции <...> принадлежала Министерству иностранных дел, причем имелось в виду - дать толчок делу насаждения на Шпицбергене русских реальных интересов, а также привлечь наших промышленников к эксплуатации природных богатств острова»8. Поэтому власти внимательно изучали причины неудачи.
Поводом стало то, что в Мехавне «пожертвованные архангельскими торговыми фирмами и предназначавшиеся для возведения построек на Шпицбергене материалы были переданы Држевецким норвежскому купцу Сканкэ»9. В секретной докладной записке на имя министра внутренних дел чиновники отмечали: «Факт продажи им материалов, ему не принадлежавших, без предоставления о том отчета мог бы, по расследованию дела, послужить к возбуждению уголовного против него преследования»10.
По поводу этого разбирательства В.Ф. Држе-вецкий в частном письме А.Ф. Шидловскому писал: «В трусости упреков я не боюсь, море и его опасности меня никогда не пугали. Я шел на рискованный нелегкий шаг, соглашаясь организовать экспедицию в такое позднее время, но когда штормы в течение более недели ни на шаг не позволяют приблизиться к цели, то я не имею никакого права рисковать жизнью вверившихся мне людей и ломиться лбом в стену»11.
После того, как экспедиция бесславно завершилась, архангельский губернатор и вицегубернатор вели долгую переписку с Петербургом, объясняя причины ее провала. Саму инициативу организации разведки и добычи каменного угля на Шпицбергене русскими промышленниками каждый из них (и И.В. Со-
сновский, и А.Ф. Шидловский) приписывал себе. Но ответственность за плохую организацию экспедиции оба перекладывали друг на друга. Так, И.В. Сосновский в письме министру внутренних дел 23 октября 1911 года прямо обвинял своего вице-губернатора в плохом подборе кадров для экспедиции. Он писал, в частности, о том, что мичман флота В. Серебренников был приглашен «г. Шидловским для командования парусною яхтою в трудном полярном плавании, несмотря на то, что тот никогда на парусных судах не плавал», что «в роли зоолога упомянутой “научной” экспедиции фигурировал юноша, всего год тому назад окончивший кадетский корпус»12.
Судя по документам МВД, идея организации все-таки принадлежала М.В. Сосновскому, но непосредственно ее организацией занимался А.Ф. Шидловский. Это видно из записки Департамента общих дел МВД от 16 декабря 1911 года: «Поставить в известность д.с.с. Шидловского (который, по-видимому, весьма удручен печальным исходом экспедиции), что данное дело не возбуждает сомнений в добросовестности его действий, что в вину ему можно ставить лишь неуяснение прямых задач экспедиции, что последнее представляется допустимым вследствие того, что первоначальные предположения об организации предприятия были составлены не им и что, наконец, единственная ошибка его в данном деле заключается в том, что он проявил слишком мало осторожности, отправляя экспедицию в столь позднее время года на собственный страх и риск»13.
В отношении же начальника экспедиции мнение чиновников было более категоричным: «Все действия г. Држевецкого как начальника неудавшейся экспедиции достаточно характеризуют его в качестве лица едва ли вообще подходящего для государственной службы». Поэтому 28 января 1912 года «г. Држевецкий был уволен <....> от должности старшего специалиста по рыболовству Архангельской губернии»14.
Закончив расследование и наказав виновных, чиновники МВД вместе с тем считали, что «происшедшая неудача побуждает особен-
но заботиться о том, чтобы начатое дело было доведено до конца»15. В ходе разбирательства прозвучало важное предложение. И.В. Соснов-ский в письме министру внутренних дел от
23 октября 1911 года подчеркивал следующее: «Желательно, чтобы наше будущее предприятие на Шпицбергене, пользуясь в случае необходимости негласной материальной правительственной поддержкою, носило с внешней стороны возможно более частный характер»16.
Данный подход к организации геологоразведочных экспедиций на Шпицберген, а затем к созданию там угледобывающих предприятий и был впоследствии реализован правительством России. Непосредственно это было сделано при организации экспедиции В.А. Русанова. Ее ход достаточно подробно описал В.С. Корякин в книге «Владимир Александрович Русанов» (1875-1913?)17. Но тому, как шла организация экспедиции, автор не уделил внимания. Поэтому остановимся подробнее на этой стороне дела.
Инициатором снаряжения новой экспедиции вновь выступило Министерство иностранных дел: приближалась международная конференция по определению статуса архипелага, и важно было продемонстрировать заинтересованность России в этом регионе. «Появление экспедиции у берегов архипелага должно было служить подтверждением наличности русских интересов на Шпицбергене, а по возможности своей, она должна была носить характер частного предприятия»18. Правительство поддержало эту идею.
При Министерстве внутренних дел было создано «Особое совещание по организации в 1912 году экспедиции к островам Шпицбергенского архипелага». Его полный состав выглядел так: председатель - директор департамента общих дел Министерства внутренних дел в звании камергера действительный статский советник Алексей Дмитриевич Арбузов; члены: от Министерства иностранных дел -вице-директор второго департамента, действительный статский советник Владимир Александрович Березников, делопроизводитель второго департамента статский советник Ар-
кадий Петрович Вейнер; от Министерства торговли и промышленности - член Совета Министра статский советник Дмитрий Алексеевич Казицын, помощник начальника отдела торгового мореплавания статский советник Сергей Андреевич Шателен; от Главного управления землеустройства и земледелия - чиновник особых поручений V класса при главноуправляющем Владимир Константинович Бражников; особо-приглашенные лица: одесский градоначальник в звании камергера действительный статский советник Иван Васильевич Сосновский, императорский российский консул в Гаммерфесте надворный советник Федор Михайлович Броссе; представитель Министерства внутренних дел - вице-директор департамента общих дел действительный статский советник Евгений Гаврилович Шин-кевич, член-делопроизводитель, чиновник особых поручений VII класса при министре коллежский асессор Михаил Митрофанович Пуришкевич»19.
Документы Совещания проходили под грифом «секретно». 25 марта 1912 года в журнале Совещания отмечено: «Снаряжение новой экспедиции в текущем году представляется весьма желательным. Экспедиция должна носить обязательно частный характер и участие в ней Правительства должно быть, по возможности, скрыто. <...> Частный характер экспедиции вызывается последним проектом международного соглашения о Шпицбергене, по которому, по инициативе России, Шпицберген считается terra nullius, то есть землею, лишенной владычества какого-либо правительства, причем предполагается не допускать на нем укрепления прав частной собственности, но предоставлять заявленные участки только во временное пользование частных лиц, и при условии их эксплуатации. <...> Подобные юридические титулы могут быть, однако, созданы лишь путем заявок частных лиц, но никоим образом не правительственной экспедиции»20.
В секретном «Наставлении начальнику Шпицбергенской экспедиции 1912 года геологу Владимиру Александровичу Русанову» основные задачи ее определялись так: «а) Ис-
следовать природные богатства Шпицбергенского архипелага и принять первоначальные меры в целях возможности использования их в будущем русскими предпринимателями и промышленниками и б) Ознакомиться возможно ближе с характером и размерами существующих на Шпицбергене иностранных промышленных предприятий»21. На пост начальника экспедиции бывший политический ссыльный В.А. Русанов был рекомендован членом Особого совещания бывшим архангельским губернатором И.В. Соснов-ским, который оценивал его «как человека выдающихся нравственных качеств, смелости и увлечения делом, а также большой расчетливости в средствах при снаряжении экспедиции»22. Не были приняты во внимание возражения, что «г. Русанов Главному управлению землеустройства и земледелия совершенно неизвестен»23. Не посчитались и с анонимным письмом от 30 марта 1912 года в адрес МВД и МИД, где говорилось: «Или же для министерства не достаточно плодов русановской деятельности на Новой Земле, имевшей последствием закрытие для русских промышленников 7 исторических гаваней в Финмаркене? Неужели забыта знаменитая экспедиция Држевецкого?»24.
Русанов получил широкие полномочия в подборе участников экспедиции. В частности, он пригласил капитана А.С. Кучина вместо первоначально намечавшегося капитана Копы-това25, нанял вместо трех пять матросов26. Возражал Владимир Александрович и против кандидатуры горного инженера РЛ. Самойловича: «Самойлович с углем незнаком едва ли будет полезен Рекомендую горняка специалиста Федора Акимовича Каун»27. (Доводы неубедительные, ибо Самойлович во время обучения в Саксонии проходил специализацию как раз по углю.) Предоставляя Русанову право самому выбрать судно, Особое совещание вместе с тем особенно подчеркивало, «что для надобностей экспедиции ни в коем случае не должно быть фрахтуемо иностранное судно»28.
2 апреля 1912 года министр финансов по указанию Николая II выделил из специально-
го 10-миллионного резервного фонда 54 тыс. р. на расходы по экспедиции на Шпицбергене29. Официально же экспедиция организовывалась на средства частных лиц. Для этого Особое совещание считало «соответственным произвести попытки к привлечению к участию в экспедиции некоторых архангельских и иных промышленных фирм, которые могли бы заинтересоваться разработкой богатств Шпицбергенского архипелага»30.
В итоге были выданы от шести лиц доверенности: «Я, нижеподписавшийся..., настоящим уполномачиваю окончившего естественный факультет Парижского университета, сына Орловского купца Владимира Александровича Русанова произвести на каком-либо из побережий Шпицбергенского архипелага в выгодном для того месте, заявку от моего имени на промысловый участок земли, отметив его на местности установкою соответствующих знаков»31. Все шесть доверителей - чиновники высокого ранга. Промышленников среди них не было. Первым в списке доверителей значился председатель упомянутого Особого совещания А.Д. Арбузов. Он же 6 марта 1914 года докладывал новому директору департамента общих
дел МВД Н.В. Плеве: «Задачи экспедиции выполнены совершено успешно»32.
Итоги экспедиции были действительно впечатляющими. Русанов в последней телеграмме, отправленной 12 августа 1912 года по его поручению из Александровска, писал: «Исследование на Шпицбергене закончено Вся программа выполнена Поставлено 28 заявок Собрано пале-онтологическия зоологическия ботаническия колекции Обследована вся горная промышленность Шпицбергена Много льдов иду на восток Русанов»33. Заявки, сделанные в 1912 году, дали официальное основание России вести промышленную добычу угля на архипелаге и таким образом не позволяли никому оспаривать право на российское присутствие в этом важном геополитическом регионе. Основная цель, ставившаяся русским правительством, была достигнута.
Образцы добытого на Шпицбергене угля были доставлены по заданию В.А. Русанова в Петербург геологом Р.Л. Самойловичем. Здесь лабораторные исследования подтвердили высокие качества угля. Таким образом, вопрос о разработке шпицбергенского угля перешел для россиян в стадию практического решения.
Примечания
1 Ставницер М.А. Русские на Шпицбергене. М.; Л., 1948. С. 82.
2 РГИА. Ф. 92. Оп. 1. Д. 517. Л. 1.
3 РГИА. Ф. 1276. Оп. 9. Д. 150. Л. 31.
4 Там же. Ф. 92. Оп. 1. Д. 517. Л. 25.
5 Там же. Ф. 1284. Оп. 190. Д. 351. Л. 5.
6 Там же.
7 Там же. Д. 351а. Л. 8. В подлиннике текст телеграммы дан латинскими буквами.
8 Там же. Л. 106.
9 Там же. Л. 60.
0 Там же. Л. 61.
1 Там же. Л. 40.
2 Там же. Л. 14.
3 Там же. Л. 47.
4 Там же. Л. 111.
5 Там же. Л. 48.
6 Там же. Л. 11.
7 См.: Корякин В.С. Владимир Александрович Русанов (1875-1913?). М., 1987.
8 РГИА. Ф. 1284. Оп. 190. Д. 351б. Л. 262.
9 Там же. Д. 351а. Л. 104.
20 Там же. Л. 106.
21 Там же. Д. 351б. Л. 21.
22 Там же. Д. 351а. Л. 106.
23 Там же. Л. 143.
24 Там же. Л. 142.
25 Там же. Л. 126.
26 Там же. Д. 351б. Л. 21, 171, 174.
27 Там же. Л. 41.
28 Там же. Д. 351а. Л. 108.
29 Там же. Л. 152.
30 Там же. Л. 108.
31 Там же. Д. 351б. Л. 26.
32 Там же. Л. 262.
33 Там же. Л. 63.
Portsel Alexandr
FIRST RUSSIAN PROSPECTING EXPEDITIONS TO SPITSBERGEN
The history of the first Russian prospecting expeditions to Spitsbergen (1911 and 1912) is considered in the article on the basis of the archival documents. The geopolitical aspect of these expeditions is shown in connection with the diplomatic struggle con-cerning the issue of the archipelago in the early XX century. The role of the Russian highest state authorities and Arkhangelsk authorities in organizing these expeditions is revealed.
Контактная информация: e-mail: portsel@inbox.ru
Рецензент - Репневский А.В., доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
