CC BY
75
ПЕРСПЕКТИВЫ СОТРУДНИЧЕСТВА ОРГАНИЗАЦИЙ И СОЮЗОВ В ЦЕЛЯХ ОБЕСПЕЧЕНИЯ СТАБИЛЬНОСТИ И БЕЗОПАСНОСТИ В ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКОМ РЕГИОНЕ: ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ И ЛОНДОНА
Юрий МОРОЗОВ
профессор, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока Российской академии наук (Москва, Российская Федерация)
Роджер МАКДЕРМОТТ
почетный ведущий научный сотрудник отдела политических исследований и международных отношений
Кентского университета (Кентербери, Великобритания)
В в е д е н и е
С 29 апреля по 1 мая 2008 года в Ташкенте проходила международная конференция «Проблемы обеспечения безопасности в Центрально-Азиатс-
ком регионе» (ЦАР)1. Этот форум, в кото-
1 Центрально-Азиатским регионом (ЦАР) авторы предлагают называть ту часть Азии, в кото-
ром участвовали представители 17 стран и ряда международных организаций, позволил оценить существующие и новые угрозы и вызовы стабильности в регионе, наметить возможные пути сотрудничества в целях обеспечения его безопасности в XXI веке.
Авторы статьи, также участвовавшие в работе данной конференции и по государственному статусу условно принадле-
рой расположены государства, не имеющие выхода к океанам. Кроме Среднеазиатского субрегиона, включающего Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, к нему относится Казахстан (на севере), Монголия (на востоке) и Афганистан (на юге).
жащие к разновекторным организациям и союзам, предлагают направления партнерства этих структур в наиболее важных сферах обеспечения региональной стабильности. При этом они стремятся уйти от пропаганды как пророссийского, так и прозападного векторов развития безопасности в ЦАР. Основная идея их подходов — исключительно кооперация, а не соперничество акторов, действующих в регионе, может способствовать созданию системы безопасности, отвечающей как национальным интересам, так и интересу международного сообщества в целом. Это самый экономичный и цивилизованный способ международных отношений.
Центрально-Азиатский регион как объект приложения разнородных сил: стимул к сотрудничеству или к конкуренции?
В связи с событиями, происходящими в мире в начале XXI века, наблюдается постепенная трансформация ЦАР в один из альтернативных источников природных ресурсов, ныне поставляемых из стран взрывоопасного Ближнего Востока и неспокойного Каспийского региона. Этот факт повысил внимание к ЦАР великих держав, организаций/союзов, чьи интересы пересекаются именно здесь. К их числу относятся как ряд постсоветских стран (Россия, Азербайджан, Украина и другие республики СНГ), так и государства дальнего зарубежья (в т.ч. США, Индия, Иран, Пакистан, Япония, страны-члены ОБСЕ, ЕС, НАТО, ОИК и др.). По мере расширения присутствия в регионе сторонних акторов они неизбежно вступают в более тесные и сложные взаимоотношения. Импульсы и к сотрудничеству, и к конкуренции между ними будут усиливаться.
Влияние на ситуацию в регионе глобальных тенденций
Наряду с активностью новых «игроков», на ситуацию в ЦАР влияет ряд тенденций развития обстановки глобального характера, способных оказать определенное воздействие на региональную безопасность в среднесрочной перспективе. Среди них следует назвать:
— истощение источников экспортно-сырьевого развития на мировом уровне, сопровождающееся удорожанием энергоносителей и обострением борьбы за обладание ими, что не только влияет на региональные рынки товаров, капиталов и рабочей силы, но и затрагивает системы национального управления;
— дальнейшую поляризацию международных отношений в рамках межгосударственных объединений; с одной стороны, это ШОС и ОДКБ, в которых участвует Россия, с другой — НАТО и ЕС, западные структуры, активизирующие усилия по укреплению своих позиций в регионе;
— перспективу закрепления на длительный срок присутствия сил США и НАТО в Среднеазиатском субрегионе ЦАР, что изменяет стратегическую ситуацию в последнем, ранее считавшимся тылом РФ и КНР;
— трансформацию Китая и Индии в новые «локомотивы» мирового экономического роста и повышение их влияния на развитие ЦАР, где Россия пока еще занимает доминирующие позиции;
— повышение значения факторов ограничения роста экономик стран ЦАР, они (факторы) связаны как с традиционными трудностями, так и с новыми региональными вызовами — экологическими проблемами, дефицитом пресной воды, изменением климата и т.п.;
— сохранение и, возможно, усиление дисбалансов в сферах торговли и движения капиталов, что будет вызывать колебания курсов валют и необходимость перестройки структуры национальных экономик;
— нарастание потока миграции из стран ЦАР, вызванное отставанием уровня занятости их населения от темпов прироста последнего, что увеличивает нагрузку на социальные системы ряда других государств, включая европейские страны, в том числе Россию;
— нахождение государств ЦАР в зоне столкновения интересов ведущих держав мира (особенно это касается российско-американских, китайско-американских и российско-китайских отношений);
— неурегулированность конфликта в Афганистане, что является основным негативным фактором, влияющим не только на региональную стабильность и безопасность соседних стран, но и на мировое сообщество в целом.
Указанные тенденции позволяют предположить, что в среднесрочной перспективе для международных отношений в ЦАР сохранится стратегическая неопределенность. В первой четверти XXI века доминирующей парадигмой развития региона станет усиление политической и культурной диффузий, происходящих на фоне экономической интеграции.
Все это порождает скепсис в оценке возможностей поддержания стабильности в ЦАР лишь усилиями государств региона. При этом каждый из сторонних акторов, участвующих в политике и экономике стран ЦАР, имеет свое определенное видение будущего региона. Азиатские государства порой рассматриваются не как равноправные партнеры, а как объекты приложения разнонаправленных сил, призванные сыграть роль «разменной пешки в чужой геополитической игре». Основная же борьба за сферы влияния в регионе разворачивается как между российским и западным, так и восточным и исламским векторами развития безопасности ЦАР. К ним относятся: российский проект развития евразийского пространства, американские проекты Большого Ближнего Востока и Большой Центральной Азии, ассимиляционный проект Китая, интеграционный проект Европейского союза. Но даже существующая конкуренция российского, западного и восточного проектов развития региона выглядит «оптимистичной» на фоне возможного превращения ЦАР в часть Всемирного исламского халифата, который окончательно закроет какую бы то ни было перспективу спокойствия проживающих здесь народов.
При разнопорядковой и разнонаправленной заинтересованности сторонних акторов в развитии сотрудничества со странами ЦАР, а также при наличии широкого спектра внутренних и внешних факторов, объективно ему благоприятствующих или препятствующих, его реальные результаты еще весьма далеки от обеспечения согласованных планов развития взаимодействия в сфере безопасности.
Перечисленные факторы, а также сравнительно недолгая (в историческом плане) независимость государств Центральной Азии предопределили колебания взглядов их руководителей на проблемы национальной безопасности и на внешнеполитические приоритеты в экономике и военном строительстве. Оформление взглядов в официально реализуемую стратегию безопасности пребывает в состоянии структуризации. Наглядным примером тому могут служить внешнеполитические ориентиры Узбекистана. За короткий исторический период вектор его развития в вопросах безопасности изменялся трижды: ориентация на прогресс в рамках СНГ; участие в деятельности проамериканской организации ГУУАМ; выход из нее и развитие отношений в рамках ОДКБ, ШОС, ЕврАзЭС. К этому следует добавить, что в перспективе Ташкент может вновь «повернуться» к США, что он и делает в последнее время, восстанавливая связи с Западом, прерванные после событий в Андижане. О готовности к этому президент Узбекистана И. Каримов заявил на Бухарестском саммите НАТО в апреле 2008 года.
Проблемы региональной стабильности и безопасности
Ранее отмечалось2, что по сравнению с Европой, где четко просматривается стройная система региональной безопасности по линии НАТО/ЕС, на Кавказе и в Центральной Азии все еще продолжаются процессы становления структур региональной безопасности. В ЦА она многоуровневая, противоречивая и довольно расплывчатая.
Стабильность поддерживается за счет военно-политических соглашений США/ НАТО с Афганистаном, Казахстаном, Таджикистаном, Кыргызстаном и другими странами, которые не во всем доверяют друг другу. Западноевропейские структуры предпочитают развивать военное сотрудничество с ними на двусторонней основе. К главным сферам партнерства, в которые вовлечены военные представители государств ЦА, относятся миротворчество, лингвистика, подготовка кадров погранвойск, полиции и антитеррористических подразделений, содействие в реформировании вооруженных сил.
По аналогичным же программам параллельно развивается взаимодействие стран ЦА с Россией (как в двустороннем формате, так и в рамках ОДКБ). К сильным сторонам этого сотрудничества следует отнести отсутствие языкового барьера, поставки техники и вооружения для государств-участников ОДКБ по внутренним российским ценам, высокий профессиональный уровень российских инструкторов по подготовке к ведению боевых действий в горных условиях (сказывается опыт, в свое время приобретенный Вооруженными силами СССР в Афганистане, а затем РФ — на Кавказе).
В свою очередь, Китай — один из основных «игроков» в ЦАР, несмотря на наличие угроз национальным интересам в регионе и совпадающие интересы с иными акторами в сфере военной безопасности, старается держаться в стороне от военно-политической кооперации с Западом и ОДКБ.
2 См.: Макдермотт Р., Морозов Ю. Сотрудничество НАТО — ГУАМ: взгляды России относительно стратегического баланса на Центральном Кавказе // Центральная Азия и Кавказ, 2008, № 3—4 (57—58). С. 276—300.
К этому следует добавить, что силы антитеррористической коалиции пока не справляются с источниками терроризма, экстремизма и наркотрафика, сосредоточенными на территории Афганистана. Члены же ОДКБ не участвуют в военной составляющей миротворческой миссии ISAF, оказывая ей в основном транзитную помощь. Частично в связи с этим, а также из-за других просчетов в деятельности антитеррористической коалиции перманентная угроза распространения указанных вызовов на сопредельные с Афганистаном государства не уменьшается, а возрастает. Кроме того, существует вероятность досрочного вывода международных сил из Афганистана, что обусловит падение правительства X. Карзая и повторный захват власти талибами. В этом случае начнется их экспансия в ЦА с одновременной активизацией в регионе пятой колонны — радикальных исламистских группировок. Для стран ЦА такой сценарий означает внутреннюю дестабилизацию. В подобной ситуации эффективное решение проблем видится в объединении усилий таких международных организаций, как ШОС и ОДКБ, с одной стороны, НАТО и ЕС — с другой. Эта идея может положить начало формированию в регионе новой модели межгосударственного сотрудничества, которая предполагает схожесть или совпадение стратегических интересов как стран ЦА, так и других государств (в том числе России, США и Китая).
Следует также отметить, что в цивилизационном плане ЦАР постепенно превращается в арену противоборства ценностей техногенной (западной) и традиционалистской (восточной) культур3. Модернизационные процессы, протекающие в регионе и не имеющие внутренних корней, а также источников саморазвития, вступают в конфликт с ценностями традиционного центральноазиатского общества. Так, усиливающееся давление развитых государства и их идеологий на менее развитые страны ЦАР уже привело к возрождению в ряде последних традиционалистских установок, что ведет к нарастанию взаимного отчуждения культур. Национальные сообщества региона, основу которых в значительной степени составляют консервативные конструкции восточной ориентации, по мере втягивания в зону западных интересов волей-неволей усугубляют конфликтообразующий потенциал. К его внутренней составляющей относится относительная слабость демократии в странах ЦАР в сочетании с клановыми устоями госуправления и социально-экономическими проблемами, способными породить конфликты, средством разрешения которых станет насилие. Внешнюю же его сторону составляют подъем исламского радикализма и сепаратизма, а также разрастание терроризма в качестве ответа наиболее обездоленной части населения региона на глобальные вызовы.
В целом — применительно к ситуации, складывающейся ныне в ЦАР, — можно сделать первый вывод, касающийся его безопасности: в военно-политической сфере обеспечения региональной стабильности наблюдаются параллелизм, дублирование и разрозненность усилий, а порой и индифферентность ведущих акторов, что не служит общим интересам.
Иллюзии доминирования в регионе сторонних акторов
Как уже отмечалось, сегодня в регионе действует довольно большое количество внешних «игроков». При анализе их подходов к вопросам безопасности как на государственном уровне, так и на уровне международных организаций и союзов, в которые они вхо-
3 Об этом подробнее см.: Омаров Н. «Столетие глобальной альтернативы» для формирования нового пространства безопасности в постсоветской Евразии // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 2 (32). С. 42.
дят, можно отметить их некое однобокое видение обеспечения безопасности в ЦАР. Приоритет отдается либо официально принятым национальным подходам, либо позиции той региональной международной организации, членом которой является данное государство. Так, российские эксперты стараются не замечать западных инициатив, а представители стран — членов ЕС и НАТО предпочитают продвигать идеи и реализовывать направления сотрудничества с государствами ЦАР в сфере безопасности в двустороннем формате, «не замечая» предложений России и ее коллег по ШОС и ОДКБ. В ходе международных дискуссий порой искусственно игнорируют или принижают эффективность положений, выдвигаемых оппонентами «из другого лагеря». Зачастую наблюдается стремление «отодвинуть» конкурента на обочину влияния на региональную ситуацию. Такое соперничество отнюдь не служит обеспечению стабильности в регионе. Более того, оно вольно или невольно затрудняет странам ЦАР выбор внешнего лидера в обеспечении безопасности. Однако надежды на то, что в перспективе кто-либо из внешних «игроков» сможет завоевать монопольное право влияния на ситуацию в регионе, по нашему мнению, лишены оснований. Это обусловлено рядом факторов.
■ Во-первых, государства ЦА проводят в своей внешнеполитической деятельности многовекторную политику, ориентированную на сотрудничество с как можно большим количеством внешних партнеров. В основополагающих областях взаимодействия (экономика, политика, безопасность) имеются разные ключевые партнеры, однако они не играют доминирующей роли во всех сферах национального развития. Их влияние на внутриполитическую и внешнеэкономическую ориентацию страны в целом сбалансировано.
Наличие разновекторных национальных интересов обусловливает участие государств ЦА в интеграционных структурах, направленных одновременно по четырем векторам развития. Они являются членами ЕврАзЭС, ОДКБ и ШОС4, членство в которых можно отнести к пророссийскому вектору; ОИК, Исламского банка развития, Организации экономического сотрудничества — исламский вектор; ОБСЕ, СЕАП и программы НАТО «Партнерство ради мира», а также программ ЕС «Региональная стратегия поддержки ЦА Евросоюзом» и «Европейская инициатива в области демократии и прав человека» — европейский вектор развития.
■ Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов, что Россия до сих пор обладает в ЦА определенными дипломатическими и экономическими ресурсами, она не просто исторический сосед республик Центральной Азии, но и быстро восстанавливающая свой авторитет и влияние держава на региональном уровне. Государства ЦА и Россия пусть не полностью, но все-таки составляют определенное цивилизованное единство, обусловленное тесными культурными и языковыми связями, системой образования, межличностными отношениями и семейными узами, наличием в этих странах значительной русскоязычной диаспоры. Данные обстоятельства дают России определенное геополитическое преимущество, заключающееся в том, что она является естественным и постоянно действующим фактором в делах региона. Экономическое, политическое и военное сотрудничество РФ с государствами ЦА развивается и по линии двусторонних связей, и в рамках многосторонних отношений. Как бы ни складывалась обстановка в регионе, Москва, связанная союзническими и иными отношениями с соседями, не может уйти из ЦА и в любом случае будет продолжать оказывать определенное влияние на региональную ситуацию. Многовекторность экономического сотрудни-
4 За исключением Туркменистана.
чества России в рамках ЕврАзЭС, военного взаимодействия в рамках ОДКБ, кооперации с НАТО через программу «Партнерство ради мира» и через сотрудничество с Китаем в рамках ШОС обеспечивает ей возможность военно-политического и экономического маневра при тех или иных изменениях обстановки в регионе.
■ В-третьих, было бы наивно не замечать активное участие республик Центральной Азии в деятельности региональных структур безопасности и экономического развития: ОДКБ, ЕврАзЭС, ШОС. Эти признанные международным сообществом организации, динамично набирающие силу, выгодно отличаются от аналогичных структур (например, в СНГ) своей относительно узкой прагматической направленностью (акцент на экономическое развитие или военно-политическое взаимодействие), реализуемостью поставленных целей и задач. Так, в рамках ОДКБ сформирована региональная подсистема безопасности в виде Коллективных сил быстрого развертывания, способных отвечать на военные угрозы на центральноазиатском направлении. Другой пример многостороннего сотрудничества — формируемый в рамках ЕврАзЭС Таможенный союз, который создаст институциональные предпосылки для улучшения условий предпринимательской деятельности зарубежных компаний в странах ЦА. В системе принятия решений в рамках данных организаций соблюдается (как и в европейских структурах) демократический принцип консенсуса: один голос — одно государство, независимо от его «весовой» характеристики. Так, посредством своего голоса страны ЦА обеспечивают баланс интересов России и Китая в рамках ШОС.
■ В-четвертых, в ближайшей перспективе США, а также государства ЕС и НАТО, будут продолжать наращивать свое присутствие в ЦА, развивая партнерство в экономических, военных и иных сферах взаимодействия со странами региона. Для этого у них есть достаточные финансовые ресурсы, без которых львиная доля энергетических проектов в регионе не может быть осуществлена. Как бы Россия и Китай ни сотрудничали с этими странами, тех средств на энергетические проекты, которые имеются у Вашингтона и Брюсселя, у Москвы и Пекина пока нет. Кроме того, западные энергетические компании располагают передовыми технологиями, весьма важными для государств ЦАР. А рассуждения о якобы «географической отдаленности» Азии от США и Западной Европы никто в этих странах всерьез не воспринимает: Соединенные Штаты успешно работают на месторождениях Казахстана, к тому же им не составит труда нарастить свое энергетическо-финансовое присутствие в других республиках ЦАР.
■ В-пятых, в ближайшей перспективе «скатывание» к конфронтации в регионе между Москвой и Пекином, с одной стороны, Вашингтоном и Брюсселем — с другой, сопровождающееся ухудшением отношений между ними, маловероятно в силу нескольких причин. КНР — как и РФ — считает жизненно важным для себя поддержание позитивных отношений с Западом и старается избегать всего, что может их подорвать. Так, Китай придает большое значение финансово-экономическим связям с США, имеющим беспрецедентный характер. Следует также учитывать, что ряд стран ЦА воспринимает западное присутствие положительно и по экономическим причинам, и по соображениям безопасности. Возобновление же конфронтации эпохи «холодной войны» в ЦА означало бы расшатывание региональной стабильности, что противоречит интересам всех субъек-
тов международных отношений, участвующих в реализации международных проектов в двустороннем или многостороннем форматах.
Исходя из реалий политической, экономической и военной ситуации в регионе, можно прийти к следующему выводу: перспектива доминирования в ЦАР, основанного на национальных интересах и возможностях ведущих держав, весьма сомнительна. Ни одна из внешних стран и организаций не способна в рамках собственных проектов развития ЦАР самостоятельно и эффективно противостоять традиционным и нетрадиционным угрозам, а также вызовам в регионе и на прилегающем к нему пространстве.
Совпадающие интересы как основа для развития сотрудничества и обеспечения безопасности
Мощным мотивом для развития интеграционных процессов в рамках обеспечения стабильности и безопасности в ЦАР является наличие общих для внутренних и внешних акторов угроз безопасности со стороны экстремизма, национального сепаратизма, международного терроризма и иных, в том числе новых, нетрадиционных «мягких» вызовов и угроз. Анализ борьбы с ними в последнем десятилетии убедительно свидетельствует, что ориентироваться в этом противостоянии лишь на силовые методы воинских подразделений, правоохранительных органов и спецслужб становится недостаточным. Поэтому необходимо выработать скоординированную и сбалансированную международную политику нейтрализации угроз и вызовов в регионе. По нашему мнению, конкретным выражением такого подхода могла бы стать совместная стратегия антикризисного развития для Центрально-Азиатского региона с участием внутренних акторов, мировых держав, а также организаций и союзов, заинтересованных в стабильной ситуации. С учетом бедственного положения значительной части населения ЦАР и растущей угрозы международного терроризма основанием для подобного рода стратегии должны стать меры социального и экономического характера.
Возможные направления сотрудничества в сфере экономики
Взаимодействие международных акторов в секторе экономики — основа интеграционных процессов в ЦАР. Устойчивые зоны свободной торговли и общие рынки могут быть созданы только на базе сотрудничества. Так, интеграция экономики в рамках ЦАР не будет обеспечена путем лишь взаимной свободной торговли, поскольку в этой сфере интересы экспортеров и импортеров зачастую диаметрально противоположны. Интеграцию способно обеспечить согласование экономических интересов отдельных государств и международных корпораций при условиях разработки и реализации международных программ производственной и научно-технической интеграции, а также создания совместных предприятий и организаций.
Очевидно, что в рамках многостороннего формата взаимодействия в экономике экспертам международных корпораций целесообразно разработать конкурсные программы по одному-двум крупным проектам, которые представляли бы интерес не только для двух-трех основных «игроков» в регионе, но и для других стран, в том числе не входящих
в регион. (Например, проекты транспортных артерий Азия — Европа, доставка в засушливые районы ЦА воды, поставки электроэнергии из азиатских государств в соседние страны.) В данном случае конкуренция таких проектов только приветствовалась бы республиками региона. А при их реализации представляется возможным использовать как западные, так и российско-китайские энергетические, финансовые и технологические/ сервисные ресурсы, а также трудовые резервы стран ЦА.
Например, проблему доставки сырья на мировые рынки нельзя решить без соглашений между производителями энергоресурсов, их потребителями, государствами, предоставляющими свою инфраструктуру для транспортировки, и странами, готовыми инвестировать расширение указанной инфраструктуры. При этом следует учитывать, что у Евросоюза есть в ЦА широкие интересы, поскольку он (наряду с Индией и Китаем) является важнейшим потребителем энергоресурсов региона. В перспективе либо ШОС, либо ЕС могли бы взять на себя задачу по стабилизации конфликтующих и сбалансирования совпадающих интересов производителей энергоресурсов, потребителей энергии и инвесторов в энергетику.
Другое потенциальное направление экономического взаимодействия в регионе — Афганистан, для восстановления мирной жизни которого необходимо, в частности, развитие дорожной сети, например совместное с Индией строительство автодороги от За-рандж до Деларам, которая соединится с магистралью Гарланд в Афганистане. Это сделает доступными для грузов иранский порт Чахбехар, а в дальнейшем и порты западной Индии. Через Иран и Афганистан эта трасса свяжет Индию с республиками ЦА. По проекту, данная магистраль пройдет от Чахбехара до Термеза (Узбекистан), что уменьшит ее протяженность до моря примерно на 1 000 км.
Стабилизация в Афганистане связана и с обеспеченностью водными ресурсами, необходимыми для восстановления и дальнейшего прогресса его сельского хозяйства. В этом плане есть несколько вариантов, включая использование вод Амударьи. Все они предполагают инвестирование в развитие соответствующей инфраструктуры Афганистана, что, на наш взгляд, должно стать одним из приоритетов не только для Узбекистана и Таджикистана, но и для международных организаций.
Энергоснабжение также является одним из важных факторов стабилизации ситуации в Афганистане и устойчивого развития всего региона. Так, по линии электропередачи из Пули через перевал Саланг можно снабжать электричеством Кабул и прилегающие к нему области. Электроэнергию можно передавать из строящихся в Термезе (Узбекистан) электростанций. Очевидно, что инвестирование строительства этой линии электропередачи по силам ряду международных организаций и транснациональных корпораций, желающих участвовать в восстановлении разрушенной инфраструктуры Афганистана и стабилизации обстановки в государстве.
Перспективы военно-политического сотрудничества
Одними из важнейших составляющих обеспечения стабильности и безопасности в ЦАР являются развитие диалога между разновекторными структурами безопасности, их кооперация в военно-политической сфере, совместное применение политических, военных и иных методов воздействия на источники угроз.
Так, развитие диалога между структурами безопасности обусловлено тем, что на Стамбульском саммите НАТО сделала официальную заявку на разделение с ОДКБ направлений деятельности по поддержанию стабильности и безопасности в ЦА. Поэтому
диалог между ними необходим — имеет место значительное территориальное перекрытие зон интересов и зон влияния ОДКБ и НАТО. В этой сфере ОДКБ уже проявила инициативу в налаживании с Альянсом взаимодействия по основным направлениям их отноше-ний5. Следует также добавить, что в рамках Шанхайской организации сотрудничества сформирована контактная группа ШОС — Афганистан.
Однако до реальной кооперации в сферах стабильности и безопасности еще далеко. Поэтому можно отметить несколько перспективных направлений сотрудничества, представляющих несомненный интерес как для России и государств ЦА, так и для США, а также стран ЕС/НАТО. Например, борьба против международного терроризма, наркотрафика, распространения оружия массового уничтожения, технологий его изготовления и других новых угроз. Это общие задачи, решение которых предполагает взаимодействие всех сторон, а не их конкуренцию.
Очевидно, что главная цель военно-политической кооперации разновекторных структур безопасности на первоначальном этапе их взаимоотношений — укрепление и развитие мер доверия. В качестве основных направлений кооперации между армиями стран могут быть предложены: модификация военных обменов и включение в этот процесс молодых офицеров; развитие сотрудничества по профессиональной подготовке военных кадров; расширение сферы обсуждения вопросов оперативного взаимодействия, решаемых в перспективе, — от антитеррористической направленности до миротворчества во всех его формах; дальнейшее развитие оперативной совместимости войск и сил, разработка сопрягаемых средств связи и информации; преодоление языкового барьера; обмен опытом подготовки подразделений в горных условиях (особенно это касается персонала авиабаз НАТО и ОДКБ, расположенных в Таджикистане).
Принципы дальнейшего развития сотрудничества в сфере безопасности видятся в следующем: сближение позиций по проблемам международной, региональной и национальной безопасности; соблюдение главенствующей роли фактора сдерживания угроз и вызовов жизненно важным интересам государств и международных организаций; предпочтение политико-дипломатических методов урегулирования межгосударственных споров, предотвращения конфликтных ситуаций; взаимодействие транснациональных организаций и структур безопасности по иным вопросам, представляющим взаимный интерес.
Это способствовало бы укреплению позиций организаций и союзов в рамках обеспечения региональной стабильности, в том числе в Афганистане. Так, для закрытия каналов распространения терроризма, экстремизма и наркотиков из Афганистана в соседних странах необходимо надежно перекрыть границы, в том числе с помощью новейших технических средств. В содействии решению этой задачи заинтересованы не только республики ЦА — члены ШОС и ОДКБ, но и государства ЕС и НАТО, способные оказать странам региона соответствующую помощь. Можно также изучить возможность и целесообразность формирования совместных сил (например, на базе подразделений спецназа) государств ШОС и Альянса для пресечения потока наркотиков из Афганистана.
Кроме того, как уже отмечалось, для налаживания мирной жизни Афганистану необходима широкая международная помощь. В этом плане рациональной выглядит инициатива президента Узбекистана И. Каримова, выдвинутая им в 2008 году на саммите НАТО/СЕАП в Бухаресте относительно возобновления переговоров по Афганистану и преобразования действовавшего до 2001 года их формата «6+2» (Китай, Узбекистан,
5 См.: Письмо Генсека ОДКБ Н.И. Бордюжи Генсеку НАТО Яаапу де Хооп Схефферу от 8 июля 2004 года, в котором определены основные направления диалога и взаимоотношений между данными организациями.
Таджикистан, Кыргызстан, Иран и Пакистан + РФ и США) в формат «6+3», включив в него НАТО. Целесообразно рассмотреть возможности взаимодействия контактной группы ШОС — Афганистан с проектом «6+3» для определения точек совпадения интересов ШОС и Альянса в сфере безопасности как основы региональной кооперации. Это позволит определить приемлемые направления сотрудничества Организаций по афганской проблематике.
В формате «6+3» также предоставляется возможность перейти от дискуссий на форумах стран — участниц ШОС и НАТО в рамках Совета евро-атлантического партнер-ства6 к встречам и консультациям руководителей секретариатов этих организаций. В ходе этих мероприятий следует обсуждать проблемы взаимодействия, определять цели, задачи и направления сотрудничества, вырабатывать совместные проекты и программы действий. В целом это обеспечит поиск путей оптимизации связей государств ШОС и Альянса в интересах развития партнерских отношений между ними.
При рассмотрении возможного сопряжения индивидуального сотрудничества с коллективным диалогом в формате ОДКБ — НАТО представляется полезным изучение военно-политического ресурса диалога и двустороннего партнерства, накопленного рядом членов ОДКБ и Альянса в рамках упомянутой программы «Партнерство ради мира». Эта задача может быть сформулирована как разработка путей оптимального использования двусторонних связей стран — членов ОДКБ и НАТО в формате программы «Партнерство ради мира» для налаживания диалога вокруг инициативы по взаимодействию между организациями. Для оптимизации путей продвижения предлагаемой системы диалога и сотрудничества целесообразно конструктивно оценить методу автономных индивидуальных взаимоотношений, сложившуюся в формате программы «Партнерство ради мира».
Было бы полезно сфокусировать внимание на опыте государств, приобретших особый статус партнерства с Альянсом. В первую очередь целесообразно изучить возможность использования положительного опыта РФ в продвинутом сотрудничестве с Альянсом в рамках Совета Россия — НАТО. Подобная систематизация и обмен опытом могли бы стать своеобразным путеводителем в складывающейся системе координат партнерства в двустороннем формате. Наличие аналитического обозрения помогло бы каждому государству — участнику ОДКБ соотносить собственное двустороннее сотрудничество с Альянсом с динамикой продвижения программы «Партнерство ради мира» другими партнерами по ОДКБ.
Важным фактором в укреплении доверия и налаживании коллективного диалога могло бы стать «подтягивание» уровня сотрудничества других стран ОДКБ/ШОС к рубежам партнерства, достигнутым Россией. Подобный подход обусловит возможность более согласованной политической и военно-политической навигации государств в системе форматов взаимоотношений с НАТО — индивидуального партнерства и коллективного сотрудничества. В качестве одного из возможных рабочих механизмов согласования действий целесообразно предложить совершенствование института постоянно действующих координационных консультаций среди представителей стран — членов ОДКБ/ШОС, аккредитованных в НАТО. Большей скоординированности шагов могло бы содействовать совершенствование механизма подобных консультаций по вопросам безопасности в зоне ответственности ОДКБ — НАТО с представителями государств — членов других международных организаций (ЕС, ОБСЕ и пр.).
6 В настоящее время формат СЕАП используется, скорее, как форум по обмену мнениями стран ЦА и России с государствами Альянса и не предполагает реализацию конкретных военно-политических решений по вопросам, по которым стороны пришли к согласию.
Следует также отметить, что в ближайшей перспективе превалирующей функцией ОДКБ станет миротворчество. Основополагающее политическое решение о совместной миротворческой деятельности уже принято7. При этом и России и центральноазиатским странам-партнерам по ОДКБ есть чему поучиться у Альянса в сфере миротворчества. Особенно это касается системы подготовки и применения форм и способов военно-гражданских отношений/С1М1С по восстановлению гражданской инфраструктуры в зоне миротворческой операции. Российский автор данной статьи имел возможность наглядно убедиться в их эффективности как при подготовке западных миротворцев в тренировочных центрах НАТО, так и в ходе операции в Афганистане, наблюдая за действиями «Групп восстановления провинций»/PRT.
Очевидно, Альянс смог бы взять на себя функцию координатора подготовки миротворцев стран ЦА и РФ в сфере военно-гражданских отношений для их возможного участия в перспективе в составе многонациональных миротворческих сил. А основы для совместного миротворчества в XXI веке существуют. Например, главы государств и правительств стран — членов НАТО и России договорились о сотрудничестве по кризисному регулированию8. Было принято решение о дальнейшем развитии базовой Концепции совместных миротворческих операций России/НАТО. Первый документ в этой сфере разработан Рабочей группой Совета Россия — НАТО (СРН)9. Представляется возможным использовать его в рамках развития взаимоотношений между организациями в сфере миротворчества. В условиях необходимости антикризисного реагирования совместными усилиями на ситуацию в том или ином регионе мира это приобретает немаловажное значение.
Некоторые направления сотрудничества в иных сферах взаимодействия
Следует отметить, что гуманитарное взаимодействие стран ЦАР и международных организаций строится (как в былые времена) на уровне двусторонних отношений. Такое положение объясняется тем, что сотрудничество в этой сфере редко становится центральным направлением работы многопрофильных международных структур, особенно если последними заявлены более глобальные и значимые с точки зрения безопасности приоритеты. Кроме того, совместный характер гуманитарных акций подразумевает наличие коллективного финансового механизма. А если такового нет даже для обеспечения ключевых мероприятий, то его отсутствие для целей гуманитарного взаимодействия тем более неудивительно.
Вместе с тем конфликтный потенциал в ЦАР подпитывается деятельностью зарубежных исламистских фундаменталистских центров, что составляет не только политическую и военную, но и гуманитарную проблему. Правовая и религиозная непросвещенность, политическая незрелость части населения региона, наличие функционально неграмотных и незанятых слоев молодежи, численность которых увеличивается по причине сложности социально-экономической обстановки в регионе, также не благоприятствуют стабильности.
7 Предполагается использование миротворцев ОДКБ в трех основных режимах. Основной — в рамках самой ОДКБ; второй, не менее важный, — в рамках СНГ с одобрения Совета Безопасности ООН и согласия государств — участников конфликта; третий — в глобальном масштабе, по запросу ООН.
8 Эта договоренность достигнута на встрече в Риме 28 мая 2002 года.
9 См.: Political Aspects of a Generic Concept of Joint NATO-Russia Peacekeeping Operations. Annex 1.
Очевидно, что в рамках сотрудничества организаций/союзов для обеспечения стабильности и безопасности в регионе целесообразно рассмотреть возможность создания совместной долговременной исследовательской программы по изучению истоков, причин и стимулов религиозного экстремизма, каналов его проникновения и финансирования на территории ЦАР. Кроме того, видится важным проведение учеными и практиками коллективных международных исследований по согласованным планам в целях прогнозирования «точек» всплесков этнической нетерпимости и религиозного экстремизма, а также их интенсивности.
Одна из особенностей идеологов современного сепаратизма, исламского экстремизма и терроризма — умение манипулировать общественным мнением с помощью СМИ. В рамках гуманитарной кооперации целесообразно разработать направленный на активную пропаганду коранического, светского ислама религиозно-образовательный проект, реализуемый легальными богословскими учреждениями. В условиях возрождения традиционных религиозных институтов в странах ЦА достижение договоренностей с признанными мусульманскими организациями о делегировании преподавателей-богословов и миссионеров представляется вполне вероятным.
При организации борьбы с другим серьезным источником угрозы для стабильности и безопасности — с наркобизнесом — гуманитарное партнерство также может быть эффективным. По нашему мнению, особое внимание следует уделять дальнейшему развитию международной базы данных по наркобизнесу, согласованию просветительской политики, направленной на антинаркотическую пропаганду, обмену опытом по профилактике и лечению наркомании. Следует использовать такие каналы взаимодействия, как министерства и учреждения здравоохранения, занимающиеся данными вопросами на национальном уровне, распространение на региональном уровне передовых медико-диагностических тест-систем под эгидой ВОЗ.
Проблема доступа к жизнеобеспечивающим ресурсам (плодородной земле, воде) неразрывно связана с перенаселенностью экологически благоприятных территорий региона. Для ЦАР характерно демографическое давление на указанные местности как результат сохранения высоких темпов прироста населения при ограниченности природно-материальной базы его существования10. Проблема земли и воды может проявить себя еще острее из-за высоких темпов прироста населения (3% в год). Поэтому вероятность межэтнических конфликтов на этой почве по-прежнему остается высокой.
Следует также отметить, что одним из источников бед регионального масштаба являются завальные горные озера, крупные водохранилища, а также накопители опасных для здоровья человека и для среды промышленных отходов, прежде всего радиоактивных и токсичных. Большинство этих объектов находится в зоне формирования водного стока, где типичны паводки, сели, оползни и эрозия почв. При этом две главные проблемные зоны рассеивания водостока, включающие большие части территории Казахстана, Туркменистана и Узбекистана, характеризуются чрезмерной минерализацией воды; для них также типичны опустынивание и засоление почв. Только в Казахстане 18 млн га подвергается разного рода эрозиям (ветровой, водной, ирригационной), а треть всех пастбищ деградировала. Почти все пахотные земли утратили до трети гумуса11. К тому же безопасности в республиках ЦАР угрожает критическое состояние изношенных канализационных систем и водоочистных сооружений. В этом заключается непосредственная опасность распространения инфекционных заболеваний, вызванная снижением качества воды.
10 См.: [http://www.ca-c.org/journal/cac-09-2000/13.Musaev].
11 См.: Моисеев В.А. Россия — Казахстан: современные мифы и историческая реальность. Барнаул, 2001. С. 116.
Все упомянутое требует не просто констатации проблем, но и привлечения международных ресурсов на предупреждение и ликвидацию последствий этих негативных реалий. Тем не менее сегодня сотрудничество, нацеленное на ликвидацию последствий стихийных бедствий и катастроф, носит коллективный характер лишь по немногим направлениям. В частности, страны ЦА изъявили готовность внести вклад в восстановление Афганистана и Ирака, реализацию там проектов по реабилитации разрушенной инфраструктуры — как собственными поставками, так и предоставлением транспортных коридоров для других государств и международных организаций (в случае Афганистана); в строительство дорог и коммуникаций в Ираке. Почти все республики региона оказали гуманитарную помощь Кыргызстану после событий марта 2005 года, но опять-таки по линии двусторонних связей.
Представляется, что в рамках транснационального взаимодействия по ликвидации последствий стихийных бедствий и катастроф ШОС могла бы сыграть позитивную роль в разработке программы по мониторингу региональной ситуации и по координации усилий других международных организаций и союзов в этой сфере.
Подводя итог вышеперечисленных направлений кооперации и сотрудничества межнациональных структур и союзов в части обеспечения стабильности и безопасности в ЦАР, можно прийти к основному выводу: реализация данных направлений возможна при том условии, что западные акторы «откроют глаза» на объективно существующие в регионе ОДКБ и ШОС, начнут с ними конструктивный диалог по проблемам безопасности, разумеется, не свертывая двусторонних связей со странами региона. В то же время лидеры государств ОДКБ и ШОС должны осознать, что западное присутствие в регионе — всерьез и надолго, а замалчивание или игнорирование соответствующих инициатив в сфере обеспечения стабильности и безопасности не служат общим интересам. Для сотрудничества необходимо обоюдное желание сторон, подкрепленное политической волей их лидеров, а материальные и иные ресурсы у государств региона и международных организаций имеются.
3 а к л ю ч е н и е
Процесс создания системы стабильности и безопасности в ЦАР — дело непростое и нескорое, требующее приложения доброй воли и усилий многих акторов. Но процесс «назрел», и в сегодняшней ситуации, характеризующейся обилием угроз и вызовов цивилизации, жизненно необходим. В связи с этим появляется объективная потребность в разработке концепций, программ и планов реализации политики комплексного обеспечения региональных стабильности и безопасности, гарантиями которых могли бы стать совместимость, а в последующем — и универсальность подходов к данным проблемам.
И если политики, эксперты и практики, принадлежащие к разным организациям и союзам, не озаботятся разработкой общей стратегии антикризисного реагирования, охватывающей все сферы обеспечения стабильности и безопасности в ЦАР, — не только политическую и экономическую, но и гуманитарную, военную, а также другие составляющие, причем на многосторонней основе, — ни одна/ни один из транснациональных организаций/союзов, действующих в регионе, не станет эффективной структурой, притягательной для всех субъектов международных отношений. В этом случае такая организация сотрудничества может разделить судьбу Лиги Наций или СНГ. Каждое государство — участник многостороннего формата партнерства должно видеть и чувствовать конкрет-
ную выгоду от своего вклада в стабилизацию региональной ситуации, иначе это утрачивает смысл.
Должно быть ясно и другое: до тех пор, пока внешние акторы не будут учитывать интересы всех стран региона, стабильность и безопасность в одностороннем формате не могут быть обеспечены, учитывая, что у азиатских государств исторически развито обостренное чувство национального достоинства. Они не желают фигурировать в качестве «разменной пешки в чужой геополитической игре».
