CC BY
178
УДК 32
DOI: 10.21209/2227-9245-2016-22-7-42-52
ПЕРСПЕКТИВЫ ИНТЕГРАЦИИ РОССИЙСКОГО ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В АТР В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО КРИЗИСА СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
ASIA-PACIFIC INTEGRATION PROSPECTS OF THE FAR EAST IN CONDITIONS OF THE CURRENT INTERNATIONAL SYSTEM CRISIS
E. В. Булах,
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток bulakhevg@mail.ru
E. Bulakh,
Far Eastern Federal University, Vladivostok
H. А. Коломейцева,
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток tsyganok.na@dvfu.ru
N. Kolomeytseva,
Far Eastern Federal University, Vladivostok
И. В. Романова,
Забайкальский государственный университет, г. Чита il.romanova2010@yandex.ru
I. Romanova,
Transbaikal State University,
Chita
Современный кризис системы международных отношений, отчетливо проявившийся после так называемого «Украинского кризиса» 2013—2014 гг., убедил последних скептиков в необходимости ускоренного развития Азиатско-Тихоокеанского внешнеполитического вектора РФ. Вместе с переменой внешнеполитических координат федеральным руководством был обозначен приоритет развития Дальнего Востока и расширения сотрудничества со странами Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии. Дальневосточные субъекты России отличаются выгодным геополитическим положением, на дальневосточной государственной границе развитые торгово-экономические связи в определенных отраслях промышленности и сельского хозяйства с сопредельными регионами Китая, Японии и Кореи. Тем не менее, общий уровень инфраструктурной обустроенности территории и инвестиционный климат региона не соответствуют обозначенному на высшем государственном уровне вектору на комплексное социально-экономическое развитие Дальнего Востока. В качестве значимой предпосылки к расширению сфер сотрудничества России со странами АТР авторами выделяется интенсификация приграничного и трансграничного сотрудничества России в Азиатско-Тихоокеанском направлении. Комплексно проанализированы факторы, влияющие на перспективы интеграции российских регионов в АТР. Содержащиеся в работе аналитические материалы, а также сделанные на их основе выводы и предложения формируют набор конкретных мер, направленных на дальнейшее развитие Дальнего Востока России как трансграничного региона, способного вывести страну на новый уровень взаимоотношений со странами самого динамично развивающегося региона мира. В заключение авторами выделены основные характеристики процесса интеграции дальневосточных регионов в Азиатско-Тихоокеанское пространство, отражены сущностные проблемы межрегионального и межгосударственного взаимодействия в регионе, выведены рекомендации по усовершенствованию инвестиционного климата на Дальнем Востоке России
Ключевые слова: АТР; Дальний Восток; трансграничный регион; трансграничное сотрудничество; внешняя политика; региональная политика; межрегиональное сотрудничество; федеральная политика; федерализм
Due to the current crisis of the system of international relations which manifested after the so-called «Ukrainian crisis» in 2013—2014, it is absolutely clear that Russian government must accelerate APR vector of Russian foreign policy. Alone with the change of the foreign policy coordinates, the Federal government has set its priorities which for now are Russian Far East development and cooperation with the countries of north-east and south-east Asia. Russian Far Eastern territories have a privileged geopolitical location, situated on a border and having trade and economic ties in agriculture and other fields of industry with the border regions of China, Japan and Korea. Nevertheless, the overall infrastructural level and the investment climate of the region still do not refer to the complex regional socio-economic development vector, designated at the highest state level. The authors highlight the intensification of the cross-border cooperation as an important factor of cooperation between Russia and the countries of the Asian-Pacific region. The factors affecting the prospects of APR integration of the Russian regions were comprehensively analyzed in the article. All the analyses and conclusions as well as suggestions made on its basis, form a set of specific measures targeting the further development of the Russian Far East as a cross border region, capable of leading the country to a new level of relations with the countries of the most dramatically developing region of the world. In conclusion of the article the authors highlight the main characteristics of the integration process of the far eastern regions into the Asia Pacific region, reflect the essential problems of the inter-regional and inter-state cooperation in the aria and derive recommendations for improving the investment climate in the Russian Far East
Key words: Asia-Pacific; Far East; cross-border region; cross-border cooperation; foreign policy; regional policy; interregional cooperation; federal policy; federalism
После распада Советского Союза глобальная система международных отношений подверглась значительной трансформации. В тот период ни один политолог мира не мог спрогнозировать, какой она будет после краха биполярной системы. Западные теоретики считали, что мир станет однополярным, однако российские ученые были уверены, что мир не уложится в благожелательную для американских республиканцев или даже демократов формулу. Однако, несмотря на призывы российских ученых и дипломатов, политический истеблишмент того периода был ориентирован на Европу и США. В результате в наследство от 90-х гг. мы получили серьезные имиджевые, политические, экономические и военно-стратегические потери в АТР. Ситуация начала меняться лишь в 2000-е гг. В России наступил новый политический период, когда наше государство стало отстраивать утраченные форпосты не только в Западном мире, но и во всех других направлениях. За более чем пятнадцатилетний период Россия выстроила отношения на международных площадках Азиатско-Тихоокеанского региона. В 2012 г. на полях нового национального проекта с уникальной инновационной инфраструктурой — Дальневосточного фе-
дерального университета в г. Владивосток проведен Саммит АТЭС. В 2015 г. по инициативе Президента РФ учрежден ежегодный международный экономический форум ВЭФ, который также проводится в ДВФУ. Следует отметить, что кризисные явления системы международных отношений проявились и в 2013—2014 гг. в форме «Украинского кризиса». С течением времени стало очевидно, что этот локальный кризис, формально втянувший Россию в глобальные мировые кризисные процессы, является лишь одним из многих слоев большого «пирога». Основной же точкой столкновения национальных интересов многих государств и даже регионов является Ближний Восток. Однако значение «Украинского вопроса» для Российской Федерации нельзя недооценивать. Действительно, ухудшение отношений именно с этим государством сильно ударило по российскому народу, который исторически воспринимал его братским. Именно эта ситуация потребовала от России политических решений в ответ на санкционные действия Запада. Безусловно, и Азиатско-Тихоокеанское направление, которое и ранее являлось приоритетным, получило особую поддержку от руководства РФ. Утратив некоторое количество партнерских связей на
Западе, Россия удвоила усилия в поиске таких же связей в АТР. Тем более, что именно за этим регионом аналитики экономисты всего мира видят будущее. На фоне резкого увеличения товарооборота со странами АТР тема перспективы интеграции России в этот регион начинает приобретать актуальность. Одним из основных драйверов для развития экономических отношений следует признать не только объективные законы рынка, но и политическую волю тех, кто находится у «руля». В своих публичных выступлениях Президент РФ неоднократно заявлял об открытости России к партнерским отношениям со странами АТР во всех областях [5].
Отличительным признаком современных демократических федеративных государств является предоставление регионам значимых полномочий в осуществлении ряда внешних и внутренних государственных функций. На сегодняшний день в мире насчитывается 26 федеративных демократий. В основном это крупные по территории государства. Соседние государства половины из них существенно меньше их по размерам, что создает дополнительные условия не только для межрегионального иностранного сотрудничества, но и для взаимодействия регионов федеративных государств с центральными правительствами сопредельных стран. В то же время национальные государства, являясь довольно сложными структурно-функциональными образованиями, не способны должным образом реагировать на глобальные и макрорегиональные процессы. В последнее время формы международного взаимодействия стали более разнообразны, а количество международных акторов увеличилось. Наряду с объединениями стран и национальными государствами на ведущие позиции в международных отношениях выходят более мелкие территориальные образования, являющиеся структурными единицами государств, обладающими собственными полномочиями в осуществлении внешней деятельности. Международное межрегиональное сотрудничество является наиболее эффектив-
ной формой реализации региональных и национальных интересов. Однако, чтобы субъект мог осуществлять связи с международным сообществом и участвовать в реализации государственного внешнеполитического курса, он должен обладать рядом базовых характеристик.
Во-первых, субъект должен иметь закрепленную в федеральном законодательстве возможность принимать решения в пределах своих полномочий. В условиях кризиса мировой политической системы, приведшего к снижению роли переговорного процесса на высшем уровне в расширении экономических связей, международная деятельность регионов, по нашему мнению, в будущем имеет большие перспективы в осуществлении государствами своих внешних функций. Впрочем, для этого субъект государства как его структурно-территориальная единица должен получить достаточно широкие полномочия от центрального правительства в сфере международного сотрудничества, что, однако, практически всегда реализуется на практике современных федеративных государств.
Во-вторых, для выхода на мировую арену в качестве значимого для сопредельных регионов игрока субъект должен обладать выгодным геостратегическим положением или внушительным природно-ре-сурсным или финансовым потенциалом. Большие перспективы развития международного и межрегионального сотрудничества появляются у региона, если существуют предпосылки для его превращения в трансграничную зону. В настоящее время Российская Федерация имеет общие сухопутные и морские государственные границы с 19 государствами мира (в том числе с двумя частично признанными).
Однако данное территориальное и геополитическое преимущество, которым не располагает ни одно другое государство в мире, в целом ряде случаев пока не служит интенсивному налаживанию межгосударственного и межрегионального диалога (не говоря о трансграничном сотрудничестве) со стороны приграничных субъектов. Возможности приграничного и трансгранич-
ного сотрудничества в российских регионах остаются достаточно ограниченными по всем направлениям под воздействием различных внешних факторов, несмотря на некоторые успехи последних лет, достигнутые во внешней торговле с европейскими странами, партнерами по ЕврАзЭС, некоторыми странами АТР (прежде всего с Китаем). Несмотря на то, что внешнеполитическая и внешнеэкономическая деятельность Российской Федерации в новейшей истории была смещена в сторону кооперации с европейскими странами, современная динамика развития приграничного сотрудничества на западной границе страны характеризуется «заморозкой» внешних контактов с Украиной по большинству направлений [13. С. 58], а также общим снижением товарооборота с европейскими регионами под воздействием санкций, принятых сторонами в отношении друг друга в 2014 г., затрудняющих импорт технологий и запрещающих ввоз иностранного продовольствия в Россию.
Возросшая напряженность вблизи западных российских границ обусловила кратковременный рывок в развитии российско-китайских двухсторонних отношений, отправной точкой которого стал октябрь 2014 г., когда было подписано свыше 50 межправительственных договоров. Впрочем, разработку проекта газопровода «Сила Сибири», соглашений по космической и атомной совместным программам, программам национальной безопасности следует считать скорее следствием выражения политической воли руководителей двух стран, нежели показателем развития трансграничного сотрудничества в дальневосточном регионе. Если в европейской части России, даже в условиях спада национальной экономики и затруднения контактов с европейскими партнерами, трансграничные субъекты, имея исторический опыт международных связей, приносят существенный вклад в поддержание доходной части федерального бюджета [9. С. 1206—1207], то на юге Дальнего Востока, территория которого обладает мощным природно-ре-сурсным потенциалом и располагается в
непосредственной близости от крупнейших экономик мира, данные структуры не развиты. Несмотря на последние принимаемые федеральными властями меры по развитию дальневосточного пространства, среди которых следует отметить создание территорий опережающего развития и свободного порта Владивосток, привлечение инвестиций федеральными агентствами в регион, реализацию энергетических проектов на Сахалине и в Приморье, создание Восточного экономического форума и т.д., юг Дальнего Востока пока не стал трансграничной зоной в сущностном смысле этого слова. Можно констатировать, что развитие трансграничного сотрудничества на Дальнем Востоке России входит в перечень приоритетов нашей страны, о чем можно судить, исходя из посланий Президента РФ Федеральному Собранию последних лет.
Необходимость трансграничного развития территории Дальнего Востока продиктовано перспективной возможностью использования многочисленных преимуществ соседства с мощнейшим по экономическому и политическому потенциалу регионом современного мира — Азиатско-тихоокеанским. Данная возможность основывается на следующих объективных обстоятельствах:
— приграничное положение Дальнего Востока с ведущими экономическими и политическими игроками Азиатско-Тихоокеанского региона. С началом формирования территорий опережающего развития (ТОР), развитием свободного порта Владивосток, прочих площадок инвестиционного сотрудничества между странами АТР в федеральном округе регионы Дальнего Востока становятся все более восприимчивыми к динамичным процессам в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Наличие свободных экономических зон, незамерзающих портов, крупнейших в мире транспортно-ло-гистических узлов (Транссиб, БАМ) в перспективе должно сформировать основу для международного транзита, благодаря которому дальневосточный регион может стать воротами России в АТР;
— приоритетность развития дальневосточных территорий в XXI в. Впервые о приоритете развития Дальнего Востока Президент РФ В. Путин объявил в ежегодном послании Федеральному Собранию РФ в 2013 г. По нашему мнению, развитие международных связей в зоне дальневосточного приграничья и развитие всех сфер экономики ДФО в первую очередь являются важнейшими задачами реализации принципа многовекторной политики, заложенного в основополагающих доктри-нальных документах страны: концепции внешней политики и стратегии национальной безопасности;
— концентрация огромных природ-но-экономических и рекреационных ресурсов на Дальнем Востоке. Ежегодная добыча золота, алмазов, кобальта, олова в регионе составляет сотни тонн; серебра, свинца, цинка, вольфрама, никеля, меди, сурьмы — тысячи тонн; нефти, угля, бора — миллионы тонн [3]. В пределах территориальных вод регион располагает акваторией площадью более 1,5 млн км2, шельф которых, по оценкам специалистов, содержит около 30 млрд т углеводородов. В регионе сосредоточено около трети российских запасов древесины, добывается более 60 % рыбы и морепродуктов. Дальневосточный регион обладает уникальными рекреационным ресурсами. В южных субъектах ДФО расположено более 150 источников минеральных вод, более 30 грязевых источников, более 40 действующих вулканов. В список всемирного наследия ЮНЕСКО включены восемь культурных и природных дальневосточных объектов. Все это создает предпосылки для становления Дальнего Востока в качестве транзитного региона между европейским континентом и Азиатско-Тихоокеанским регионом.
В условиях реализации государственной политики на Востоке страны трансграничное положение южных регионов российского Дальнего Востока представляет собой значимую предпосылку к развитию приграничных связей между государствами АТР, правительствами государств и региональными властями, а также между регио-
нами различных государств. В данном контексте задача обустройства приграничного сотрудничества, по нашему мнению, является приоритетной. Для этого необходимо решить исторически накопившиеся проблемы политико-экономического и социального толка в субъектах ДФО.
Географическая отдаленность от исторического центра России предопределила характер современных неформальных отношений российских субъектов со странами и регионами Северо-Восточной Азии, чья культура на Дальнем Востоке России до сих пор воспринимается «чужой». Форсированные темпы освоения дальневосточных земель в ХУ11—Х1Х вв. предопредели сырьевой характер российского Дальнего Востока, а переселенческая политика — отсутствие коренных связей населения, ставшая камнем преткновения формированию региональной идентичности и гражданского общества. По данным социологического опроса, проведенном Центром социальных инноваций «Чёрный куб» (г. Владивосток) в октябре 2015 г., только 7 % жителей Владивостока идентифицируют себя как «дальневосточники» или «приморцы». У остальных респондентов опроса (93 %, или 1631 человек) ответы на вопрос «Кем Вы себя ощущаете на ментальном уровне?» лежали в более широкой плоскости («русскими», «россиянами», «европейцами», «азиатами», «евроазиатами» и др.) [15].
Начиная с 90-х гг., видные ученые Дальнего Востока разрабатывали программы развития федерального округа и региональные программы развития (В. Л. Ларин, А. Б. Левинталь, П. А. Минакир, М. Л. Титаренко, М. Ю. Шинковский и др.). Несмотря на то, что региональные элиты применяли многие их идеи в своих политических целях, частная сменяемость власти на региональном и местном уровнях в ДФО поставила крест на реализации многих программ. В условиях современного российского федерализма, ознаменовавшегося расширением федеральных структур и появлением института полномочных представителей Президента РФ во всех макрорегионах страны, принятая
правительством концепция о территориях опережающего развития (ТОР), реализуемая на Дальнем Востоке, не только обеспечивает обязательность ее исполнения на региональном уровне, но и повышает эффективность реализации принятых в ее рамках решений, поскольку в процесс создания ТОРов включены не только федеральный центр с «окружными» властями, но и региональные и местные чиновники. Тем не менее, процесс современного регионального развития Дальнего Востока как экономического и политического форпоста России в Азиатско-Тихоокеанском регионе не застрахован от неблагоприятного влияния факторов отсталости ДФО, среди которых необходимо выделить следующие:
1) высокая степень инвестиционных рисков: политических, социальных, экономических и др. Политическая обстановка в регионе характеризуется не только частой сменой власти, но высоким уровнем коррупции во властных органах — криминальные скандалы в ДФО, выплескиваемые в том числе в федеральной информационной повестке. Дальний Восток характеризуется высоким уровнем правового нигилизма [2], что, в свою очередь, негативным образом отражается на процессе формирования гражданского общества в его субъектах. Как показывает практика, население российского Дальнего Востока обладает повышенной реагируемостью на любые изменения в экономической политике государства, как во внутренней, так и в внешней сферах. Поэтому существуют риски снижения уровня притока иностранных инвестиций в регион при непопулярных решениях власти в сложный и затяжной для отечественной экономики период. Среди негативных экономических факторов, снижающих уровень инвестиционной привлекательности Дальнего Востока, стоит признать убыточность многих градообразующих предприятий, что сводит к нулю их инвестиционные возможности, а также многократные сокращения государственных капиталовложений, выделяемых из средств федерального бюджета и высокий уровень реальной инфляции в
период экономического кризиса. Данные последствия уже отразились на существенном снижении доли инвестиций в суммарном ВРП Дальневосточного федерального округа примерно на 15 %, а в приграничных субъектах «дальневосточного материка» падение доли инвестиций в основном капитале ВРП за 2013—2014 гг. составило от 15,5 % в Приморском крае и до 34 % в Еврейской автономной области [6 ];
2) приведенные данные свидетельствуют о низком уровне эффективности приграничного сотрудничества в дальневосточном регионе, помимо прочего, порождаемого также отсутствием полноценного законодательного регулирования данной сферы правоотношений. Кроме того, существуют явные проблемы в развитии приграничной инфраструктуры юга Дальнего Востока России. Так, на границе Приморского края с Китаем и Северной Кореей с суммарной протяженностью более 1000 км функционирует всего восемь пограничных переходов автомобильного, железнодорожного и смешанного типов, в то время как в Калининградской области, границы которой вдвое короче, действует 15 автомобильных и железнодорожных пунктов пропусков. Также мешает приграничному сотрудничеству Дальнего Востока вопрос о принадлежности южных Курил, который ставит японская сторона. Причем подоплека здесь не столько «материальная», сколько «ментальная», вызванная наследием «холодной войны». Проблема разделенного Корейского полуострова тормозит развитие международного сотрудничества России и ее дальневосточных субъектов с Северной и Южной Кореей;
3) отрицательный показатель демографического сальдо на юге Дальнего Востока. Так, в Приморском крае с 2005 г. население региона стабильно сокращается на 3—4 тыс. жителей в год. По данным социологического опроса Центра социальных инноваций «Чёрный куб», проводившегося на территории региона с октября 2015 г. по январь 2016 г., 21 % жителей края желает или допускают возможность своего переезда в центральные субъекты РФ или за рубеж в будущем [1];
4) слабая освоенность территории Дальнего Востока, объясняемая отдаленностью региона от экономически развитых субъектов страны и экстремальными климатическими условиями и выражающаяся в слабом развитии транспортной инфраструктуры и в неэффективной отраслевой структуре экономики. Структуру экономики ДФО главным образом составляют сырьевой сектор, а также традиционные для региона отрасли (рыбная, цветная металлургия, лесная), в которых применяются старые технологии. Причем ситуацию усугубляет вытеснение «сырьевыми» секторами тех отраслей экономики, которые по определению должны стать основой будущего экономического развития Дальнего Востока. Если в 2000 г. «сырьевая тройка» (производство сельхозсырья, продукции ТЭК и лесной промышленности) составляла чуть более 67 % в структуре экспорта Дальнего Востока, то к 2012 г. этот показатель подошел к отметке в 93,5 % [4. С. 63]. В конечном итоге данные показатели негативно отображаются на имидже региона в странах АТР: экономика Дальнего Востока, в отличие от западносибирских и европейских территорий страны, предстает в Восточной Азии как сугубо региональная. Во всяком случае, пока она не отражает намерения федерального правительства расширить приграничные и трансграничные связи со странами Азиатско-Тихоокеанского региона.
Российская Федерация уже более двадцати лет активно налаживает международные связи в АТР, причем в последнее время наблюдается существенное изменение вектора сотрудничества страны с регионом: от взаимодействия исключительно в военной и атомной сферах страны давно перешли к стратегическому партнерству по всем основным отраслям экономики. Постепенно меняется и характер импорта в РФ — если раньше — преимущественно готовая продукция, производство которой в России было затруднено, то теперь основу поставок в Россию составляют высокие технологии, оборудование, машины и транспортные средства [10. С. 33]. Проведение самми-
та АТЭС в г. Владивосток (2012), саммитов Россия-АСЕАН в г. Москва (2005) и г. Сочи (2016) позволило России не только укрепить и развить внешнеторговые связи в АТР, но и ускорить развитие межрегионального сотрудничества в Азии. Принятие федерального закона «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ» (от 07.01.1999 г. № 4-ФЗ) подвело институциональную базу под процесс привлечения иностранного капитала в российские регионы. Закон разграничил ответственность федеральных властей и органов власти субъектов и установил параметры внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности регионов, что сделало межрегиональное сотрудничество с Россией более предсказуемыми, а значит и более привлекательным для иностранных инвесторов. Федеральные законы «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации» (от 29.12.2014 г. № 473-ФЗ) и «О свободном порте Владивосток» (от 13.07.2015 г. № 212-ФЗ) ввели режим льготного налогообложения и упрощенную схему документооборота на утвержденных правительственной подкомиссией площадках ТОР и юге Приморского края, вошедшем в территорию Свободного порта Владивосток.
В свою очередь, преодолев «азиатский» кризис в 90-е гг., инвесторы из АТР активизировали свою деятельность в ближайшем зарубежье. Так, за период с 2010 по 2015 гг. приток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в Россию из стран Восточной Азии вырос в два раза — до 9 млрд долл. [10. С. 33]. Однако говорить о том, что приток прямых ПИИ в экономику российских субъектов стал действенным фактором в активизации международного взаимодействия пока не приходится: азиатский инвестор все еще неохотно вкладывает свои средства в дальневосточные точки роста. На прошедшем в сентябре 2015 г. первом международном Восточном экономическом форуме (г. Владивосток) самый дорогой контракт с иностранным инвестором подписан лишь на сумму в 14 млрд р., в то время как суммы контрактов доходили до 700 млрд,
из десятков контрактов о вливании инвестиций в дальневосточную экономику только в единицах присутствовал иностранный капитал. Слабая интенсивность инвестиционных контактов между российскими регионами и экономиками АТР объясняется факторами частых валютных колебаний (чаще спадов) национальных валют стран Восточной Азии и России в 2014—2015 гг., а также низкой активностью отечественных частных инвесторов на экономических просторах стран АТР: за все время двухсторонних контактов Российской Федерации и стран Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества суммарный российский капитал по итогам 2015 г. составил не более 1 млрд долл., из чего можно сделать вывод, что Россия не сумела занять рынок АТР. Причем проблемы развития сотрудничества в сфере торговых отношений и инвестиций происходят не только из-за низкой конкурентоспособности российских товаров, но и в связи с их полным отсутствием или недостатком.
Среди стран АТР лидером по инвестициям в субъекты Дальневосточного региона с огромным отрывом (более чем полтора миллиардов долларов) является Япония [8]. Если раньше речь шла преимущественно о малых формах японских предприятий на Дальнем Востоке, занимаемых преимущественно торгово-посреднические ниши и сферу услуг, то сегодня японский капитал учувствует в таких проектах, как «Сахалин-1» и «Сахалин-2», в строительстве завода СПГ на юге Приморского края и энергосистемы на острове Сахалин. Японские компании стали резидентами ТОР «Хабаровск», реализуют на этой территории проект пассажирского терминала в международном аэропорту Хабаровска и тепличный комплекс [14. С. 96—99]. Соседство с постиндустриальной экономикой в перспективе должно разнообразить перечень сфер сотрудничества. Пока большинство из японских инвестиций идут на развитие сырьевого сектора юга Дальнего Востока.
По мнению большинства исследователей, преимущественно «сырьевой» характер взаимоотношений России и ее регионов
со странами АТР продиктован недостаточным уровнем собственного производства в ДФО. При всех экономических успехах, достигнутых Россией в сотрудничестве со странами Восточной Азии (регион АТР остается единственным, в котором РФ продолжает наращивать торговый оборот), существуют позиции, в ряде случаев заставляющие экспертов говорить об опасности сотрудничества для Дальнего Востока России. Сложилась ненормальная структура товарооборота, в котором импорт по некоторым группам товаров превышает экспорт в 20 раз и более. В структуре дальневосточного экспорта преобладает сырье: энергоресурсы (20 млрд долл. / год), сырье промышленного и сельскохозяйственного назначения (2,3 млрд долл. / год), древесина (1 млрд долл. / год) [9. С. 1253].
Таким образом, у южной части Дальнего Востока есть шансы стать «воротами» России в Азиатско-Тихоокеанский регион, для чего необходимо оптимизировать структуру региональной экономики — усилить производство в субъектах ДФО и сделать экспорт менее сырьевым. Эти тезисы постоянно встречаются в программах и публичных выступлениях федеральных и региональных властей. В условиях снижения темпов роста российской экономики следует максимизировать меры поддержки производственного сектора региона, обладающего внушительным потенциалом, но малыми мощностями. Современный кризис международных отношений может пойти во вред международной интеграции во всем мире, в том числе в Азиатско-Тихоокеанском регионе, что при стечении неблагоприятных внешних и внутренних обстоятельств может серьезно ослабить экономику Дальнего Востока, характеризовавшуюся в последние годы подъемом.
Вместе с тем, как отмечает академик ДВО РАН В. Л. Ларин, «без Сибири и Дальнего Востока России великой державой не быть, а сохранение и развитие этих территорий невозможно без экономической интеграции с АТР» [7. С. 145]. Действительно, дальневосточный регион нуждается в международном трансгранич-
ном сотрудничестве. Без этого концепции ТОР и Свободного порта Владивосток будут неэффективными, а показатели социальной напряженности и миграционной убыли населения увеличатся. Необходимо наладить отечественное инновационное производство на Дальнем Востоке, посредством которых российским регионам можно обосноваться на рынках стран АТР. Пока же доля России во внешней торговле ведущих экономик АТР не превышает 2...3 %.
За последние годы внешнеэкономическая и внешнеполитическая деятельность субъектов Дальневосточного федерального округа получила определенное развитие. Существенно возрос экспорт углеводородов, доходы от которого минимизируют последствия обвала рубля, юаня, йены и других валют, даже в условиях относительно низких цен на нефть. Кроме того, заметно участились политические и деловые контакты в приграничных регионах российского Дальнего Востока. Именно в южных субъектах ДФО объемы годовых иностранных капиталовложений в экономику продолжают расти (Приморский, Хабаровский края) или оставаться на неизменном уровне (Сахалинская область) [8]. Сотрудничество России со странами АТР наращивается также в военной и атомной сферах, причем не только с Китаем, но и со странами АСЕАН.
Между тем остаются очевидные препятствия развитию трансграничного сотрудничества дальневосточных субъектов РФ со странами «тихоокеанского кольца». России необходимо продолжить курс на развитие производственных сфер в регионе, стараться не только привлекать, но и в условиях спада экономического роста всего Азиатско-Тихоокеанского пространства вкладывать инвестиции и таким образом получать дополнительные механизмы реализации своего внешнеполитического курса в АТР. Стимулом к развитию межрегионального и международного сотрудничества в Восточной Азии станет наращивание
двухсторонних контактов с государствами АТР и их регионами, а также продолжение действующего курса внешней политики в рамках различных политических и экономических организаций как в самом макрорегионе (АТЭС, АСЕАН), так и в смежных с ним (РИК, ШОС, ЕАЭС).
Сегодня, когда внешнеполитические и внешнеэкономические отношения с Европой практически исчерпали себя, а форсированные темпы развития всего Азиатско-Тихоокеанского региона (а не его отдельных стран) продолжаются не больше 15 лет, необходима интеграция российского Дальнего Востока в складывающуюся Азиатско-Тихоокеанскую экономику. Между тем этот вопрос актуален, сложен и неоднозначен. Прежде всего, он продиктован национальными приоритетными интересами России, необходимостью разрешения проблемы экономической отсталости её регионов. Однако одной политической воли руководства страны не достаточно, чтобы решить эти проблемы — необходимо развивать приграничные территории, производственные сферы дальневосточной экономики, сделать процедуры входа иностранных инвесторов в экономику субъектов ДФО абсолютно прозрачными, соответственно, подготовить законодательную базу. После этого необходима интенсификация деловых контактов с АТР, в первую очередь со стороны дальневосточного бизнеса. Азиатско-Тихоокеанский регион является быстрорастущим лейтмотивом мировой экономики — «время на раскачку» у российских чиновников и бизнес-элит не остается. Создание приграничных «ворот» на юге Дальнего Востока — это не только колоссальные возможности роста национальной экономики и государственного авторитета, но и, определенным образом, следствие способности страны переломить годами накопившиеся негативные тенденции в целях налаживания межгосударственного и межрегионального сотрудничества.
Список литературы_
1. Анализ качества жизни и миграционных потоков в Приморском крае / / Центр социальных инноваций «Чёрный куб», 2016 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://blackcub.ru/2016/01/21 (дата обращения: 03.06.2016).
2. Бляхер Л. Е. Еще раз о «правовом нигилизме», или об «обычном праве» на постсоветском Дальнем Востоке // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз. 2010. № 3—4. С. 192—206.
3. Бойко А. В., Вологин В. Г. Минерально-сырьевой комплекс Дальневосточного ФО // Разведка и охрана недр. 2012. № 9. С. 39-43.
4. Власюк Л. И. Влияние структурных факторов на экономическое развитие: Дальний Восток России / / Теоретические и прикладные аспекты современной науки. 2014. № 6-5. С. 58-65.
5. Выступление президента В. В. Путина на ВЭФ-2015 во Владивостоке [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=YMlPsvQ086I (дата обращения: 03.06.2016).
6. Доля инвестиций в основной капитал в валовом региональном продукте (обновлено 14.04.2016) // Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики: официальная статистика [Электронный ресурс]. Режим доступа: gks.ru/free_doc/new_site/effect/macr5-2.xlsx (дата обращения: 03.06.2016).
7. Ларин В. Л. Тихоокеанская политика России в начале XXI века / / Свободная мысль. 2007. № 2. C. 142-154.
8. Объем иностранных инвестиций в экономику Дальнего Востока снижается (26.02.2014) // Официальный сайт Территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Приморскому краю, 2014 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://primstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/ primstat/ru/news/rss/949475804310dc818e24be6d1d1cfc75 (дата обращения: 03.06.2016).
9. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2015: стат. сб. / Росстат. М., 2015. 1267 с.
10. Романко Л. В. Оценка сотрудничества российской экономики с экономиками стран АТЭС // Вестник Ессентукского института управления, бизнеса и права. 2015. № 10. С. 32-34.
11. Романова И. В., Романова Н. П., Казарян И. Р. Категория «образ жизни»: понятие, содержание и структура // Вестник ЗабГУ. 2016. Т. 22. № 3. С. 76-84.
12. Романова Н. П., Багин В. В., Романова И. В. Деловой этикет на Востоке. М.: Восток/Запад, 2005. 295 с.
13. Сережкина К. И. Приграничные связи субъектов Российской Федерации: проблемы и перспективы развития (на примере Брянской области) // Вестник государственного и муниципального управления. 2015. № 2. С. 55-59.
14. Стрельцов Д. В. Российско-японские торгово-экономические отношения: есть ли новая точка опоры? // Вестник МГИМО-Университета. 2016. № 1 (46). С. 93-106.
15. Центр социальных инноваций «Чёрный куб». Социологическое исследование на тему «Дальний Восток России - «окно» в АТР: миф или реальность?» (октябрь 2015 г.), 2015 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://blackcub.ru/category/research/ (дата обращения: 02.06.2016).
List of literature_
1. Analiz kachestva zhizni i migracionnyh potokov v Primorskom krae (Analysis of the quality of life and migration flows in the Primorsky region). Available at: http://blackcub.ru/2016/01/21 (accessed 03.06.2016).
2. Blyakher L. E. Politiya: Analiz. Hronika. Prognoz (Polity: Analysis. Chronicle. Forecast), 2010, no. 3-4, pp. 192-206.
3. Boyko A. V., Vologin V. G. Razvedka iohrana nedr (Exploration and conservation of mineral resources), 2012, no. 9, pp. 39-43.
4. Vlasyuk L. I. Teoreticheskie i prikladnye aspekty sovremennoy nauki (Theoretical and applied aspects of modern science), 2014, no. 6-5, pp. 58-65.
5. Vystuplenie prezidenta V. V. Putina na VEF-2015 vo Vladivostoke (President V. Putin remarks on the East Economic Forum-2015 in Vladivostok). Available at: https://www.youtube.com/watch?v=YMlPsvQ086I (accessed 03.06.2016).
6. Dolya investitsiy v osnovnoy kapital v valovom regionalnom produkte (The investment share of fixed assets in the gross regional product) Available at: gks.ru/free_doc/new_site/effect/macr5-2.xlsx (accessed 03.06.2016).
7. Larin V. L. Svobodnaya mysl (Free thought), 2007, no. 2, pp. 142-154.
8. Obem inostrannyh investitsiy v ekonomiku Dalnego Vostoka snizhaetsya (The foreign investments volume decreases into the economy of the Far East) Available at: http://primstat.gks.ru/wps/wcm/connect/ rosstat_ts/primstat/ru/news/rss/949475804310dc818e24be6d1d1cfc75 (accessed 03.06.2016).
9. Regiony Rossii. Sotsialno-ekonomicheskie pokazateli. 2015 [Russian regions. Socio-economic indicators. 2015. Statistical Yearbook]: Rosstat, Moscow, 2015, 1267 p.
10. Romanko L. V. Vestnik Essentukskogo instituta upravleniya, biznesa i prava (Essentuki Institute of Management, Business and Law), 2015, no. 10, pp. 32—34.
11. Romanova I. V., Romanova N. P., Kazaryan I. R. Vestn. Zab.Gos. Univ. (Transbaikal State University Journal), 2016, vol. 22, no. 3, pp. 76-84.
12. Romanova N. P., Bagin V. V., Romanova I. V. Delovoy etiket na Vostoke [Business etiquette in the East]. Moscow: East / West, 2005. 295 p.
13. Serezhkina K. I. Vestnik gosudarstvennogo i munitsipalnogo upravleniya (State and municipal management bulletin), 2015, no. 2, pp. 55-59.
14. Streltsov D. V. Vestnik MGIMO-Universiteta (MGIMO University), 2016, no. 1 (46), pp. 93-106.
15. Tsentr sotsialnyh innovatsiy «Chyorny kub». Sotsiologicheskoe issledovanie na temu «Dalniy Vostok Rossii — «okno» v ATR: mif ili realnost (Social Innovation Centre «Black Cube». A Case Study on «The Russian Far East is a «window» into the Asia-Pacific Region: Myth or Reality?») Available at: http://blackcub.ru/category/ research/ (accessed 02.06.2016).
Коротко об авторах_
Булах Евгений Васильевич, канд. полит. наук, доцент кафедры «Политология», Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия. Область научных интересов: политические науки, социология, экономика, государственное и муниципальное управление bulakhevg@mail .ru
Коломейцева Наталья Андреевна, канд. полит. наук, зав. кафедрой «Политология», Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия. Область научных интересов: политические науки, политические институты и процессы, государственное управление, сравнительный федерализм tsyganok .na@dvfu. ru
Романова Илона Валерьевна, д-р социол. наук, профессор кафедры «Социально-правовые дисциплины», Забайкальский государственный университет, г. Чита, Россия. Область научных интересов: гендерная социология, философия одиночества, деловые коммуникации il.romanova2 010 @yandex .ru
Briefly about the authors_
Eugeny Bulakh, candidate of political sciences, associate professor, Political Science department, Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia. Sphere of scientific interests: political sciences, sociology, economics, state and municipal management
Natalya Kolomeytseva, candidate of political sciences, head of Political Science department, Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia. Sphere of scientific interests: political sciences, political institutions and processes, state management, comparative federalism
Ilona Romanova, doctor of sociological sciences, professor, Social and Legal Disciplines department, Transbaikal State University, Chita, Russia. Sphere of scientific interests: gender sociology, philosophy of solitude, business communications
Образец цитирования
Булах Е. В., Коломейцева Н. А., Романова И. В. Перспективы интеграции российского Дальнего Востока в АТР в условиях современного кризиса системы международных отношений // Вестн. Забай-кал. гос. ун-та. 2016. Т. 22. № 7. С. 42-52. DOI: 10.21209/2227-9245-2016-22-7-42-52
