CC BY
95
УДК 82-09
Зеновская П.Е.
Персонаж и его пространство в рассказе Иво Андрича «Кафе "Титаник"»
В статье приведен анализ структуры художественного пространства в рассказе Иво Андрича «Кафе "Титаник"», посвященном ситуации на Балканах во время Второй мировой войны. Основное внимание в исследовании уделяется особенностям хронотопа, находящегося в тесной связи с образом главного героя рассказа.
The article analyses the structure of the fictional space as it appear in the Andrich's short story dedicated to the life of common Balkan people during the World War II. The research puts an accent on the peculiarities of the chronotope which is closely related to the figure of the main character of the story analyzed.
Ключевые слова: славянские литературы, сербская литература, проза, рассказ, хронотоп, художественное пространство, персонаж.
Key words: Slavic literature, serbian literature, prose, short story, chronotope, fictional space, character.
Иво Андрич (1892-1975) - один из крупнейших представителей южнославянского реализма ХХ века, чьи произведения переведены на многие языки, лауреат Нобелевской премии в области литературы.
ХХ век в литературе южнославянских народов ознаменовался появлением плеяды выдающихся творцов, таких как Иван Цанкар, Мирослав Крлежа, Милош Црнянский, Меша Селимович, Милорад Павич, Горан Петрович. Однако именно Андрич наиболее полно и глубоко выразил трагизм существования «малых народов», обреченных повиноваться воле крупных государств и быть жертвами мировых исторических катаклизмов.
Творческое наследие Андрича велико по объему и разнообразно в жанровом отношении. Он является автором стихотворений в прозе, эссе, путевых заметок, рассказов, повестей и романов. Традиционно большее внимание исследователей литературы уделяется романному наследию Иво Андрича как главной части его творчества. Получение автором в 1961 году Нобелевской премии, принесшей ему всемирную известность, было связано именно с признанием мировой общественностью дара эпического повествователя, нашедшего свое отражение в исторических романах.
Вместе с тем, Иво Андрича по праву можно назвать одним из крупнейших югославянских рассказчиков ХХ века. Малая проза - жанр, к которому Андрич не однажды обращается на своем творческом пути, превосходящий по объему все остальное художественное наследие писателя, наиболее органичный для автора. К созданию произведений в жанре
© Зеновская П.Е., 2014
малой прозы Андрич обращается в 1920 году, когда в свет выходит первый его рассказ «Путь Алии Джерзелеза». Этот рассказ Андрича во многом определил дальнейшее направление развития его творчества и наметил характерные черты творческой индивидуальности автора. Обращение к жанру малой прозы не было для Андрича случайностью, а стало закономерным следствием поворота в его мировоззрении от модернистской эстетики к объективной реальности. В качестве основной для своего творчества малой прозаической формы писатель выбрал рассказ новеллистического типа, то есть такой, содержание которого может группироваться вокруг единственного события, происшествия. Автор концентрирует внимание читателя на отдельном эпизоде, что позволяет выдвинуть на первый план сам конфликт, лежащий в основе произведения, максимально освободив его от авторских обобщений. Сам Иво Андрич отмечал, что «как бы ни было объемисто, и богато, и разнообразно произведение, над которым трудится писатель, как бы ни уходили ввысь и вширь его замыслы, он остается прикованным к частностям - конкретному явлению, конкретной личности, конкретному слову» [1, с. 261]. В подобном обращении к конкретике, в изображении общего через частное, Андрич видит залог спасения писателя от размытых безликих образов, губящих произведение. Только точные и верные детали, по его мнению, способны ощутимо усилить и прояснить целостную, объективную картину. Именно максимальная объективность в изображении общечеловеческих вневременных проблем неоднократно отмечалась исследователями творчества Андрича как одна из основных характеристик его новеллистики и центральное понятие его философский картины мира.
Отметим, что в качестве времени действия большинства своих произведений данный писатель обычно выбирал достаточно отдаленное прошлое своего родного края. В подобной дистанцированности писатель видел залог объективности и возможность вывести проблематику произведения на более универсальный, общечеловеческий уровень. Вероятно, поэтому во время Второй мировой войны, находясь в оккупированном фашистами Белграде, Андрич создает крупнейшие свои произведения -романы, получившие всемирное признание, при этом намеренно обратившись к изображению времен средневековой Боснии. Это позволяет писателю продемонстрировать, что ход времени не меняет вопросов, стоящих перед человечеством. Тем не менее, Иво Андрич не смог остаться в стороне от событий, происходящих на его родной земле, и они нашли свое место в творчестве прозаика.
Рассказ «Кафе «Титаник», написанный Андричем в 1950 году, повествует о событиях недавнего прошлого Югославии. В присущей ему манере Андрич описал в рассказе пробуждение фашизма на Балканах в начале Второй мировой войны. Рассказ повествует о трагической гибели сараев-
ского еврея Менто Папо от руки его земляка, усташа1 Степана Ковича во время Второй мировой войны. Допрос и убийство Менто являются центральным эпизодом, вокруг которого построено произведение, тем самым конкретным событием, детальное изображение которого Андрич считает основой новеллы и залогом объективности. Временная структура выстроена таким образом, что к событийному времени, условному настоящему данной новеллы, относится только единственная центральная сцена. Подробно и последовательно, без значительных темпоральных смещений, автор изображает единственный вечер в конце 1941 года, когда два героя, одному из которых суждено стать палачом, а другому - жертвой, встречаются в питейном заведении с гордым названием «Титаник». Отметим, однако, что временной план рассматриваемого рассказа гораздо шире, что напрямую связано с авторской задумкой. Эпизод допроса и убийства автор помещает в финал произведения. Основная же его часть, достаточно объемная, повествует о судьбе героев, приведшей их к трагическому событию. Автор ретроспективно показывает читателю те пути, которыми герои шли навстречу друг другу на протяжении своих жизней, во всей полноте раскрывая образы и характеры персонажей и их непростые судьбы.
Главный герой рассказа «Кафе «Титаник» - Менто Папо - сын мелкого торговца, владеющий небольшим питейным заведением. По национальности Менто Папо - еврей, тем не менее, в сараевской сефардской общине Менто считают пропащим человеком - он не похож на достойных представителей диаспоры: любит выпить, склонен к азартным играм, сожительствует с женщиной крестьянского происхождения. Папо чрезвычайно беден, едва сводит концы с концами, его кабачок «Титаник» грязен, убог и запущен. В юности Менто был учеником коммерческого училища, но проявил себя как бездельник и связался с дурной компанией. Старания родителей и собратьев по религии, стремящихся вернуть молодого человека на путь истинный, не увенчались успехом, и еврейская община признала его лишним человеком, выродком. Осознав, что он не имеет никакого сходства с людьми, среди которых вырос, Менто сам не поддерживает никаких связей ни с еврейской общиной, ни с семьей, ни со всеми теми людьми, от которых откололся.
Отделившись от диаспоры, Менто Папо погружается в жизнь сараевского кабацкого мира, наполненную пьянством, проблемами с властью, разгулом и постоянной нехваткой денег. Однако, попав в иную, неродную для себя, общность, Менто ведет жизнь, которая «была действительно странной даже для этой среды, изобилующей странными судьбами» [1]. Завсегдатаи питейных заведений Сараево, так же, как и евреи-сефарды, не
1 Усташи - националистическая сепаратистская организация хорватских фашистов. После захвата Югославии в 1941 г. фашистскими войсками усташи при поддержке оккупантов создали на территории Хорватии, Боснии и Герцеговины марионеточное «Независимое государство Хорватия». Осуществляли геноцид евреев, цыган и сербов.
35
готовы признать героя своим. Жизнь его представляется обществу нелепой. Постоянные скандалы Менто с сожительницей Агатой удивляют знакомых. Дерзкая, высокая, атлетически сложенная Агата своей внешностью и характером являет разительный контраст с тщедушным, маленьким и забитым евреем. Их стычки, сопровождаемые дикой бранью и нешуточными драками, происходят на глазах публики, бывающей в кабачке «Титаник», и экзальтация, присущая любовным переживаниям этой пары, кажется окружающим абсурдной.
В таком положении застает Менто Вторая Мировая война. В жизни бедного владельца кабачка появляется новая угроза - слухи об истреблении евреев фашистами все чаще звучат в заведении. Эти слухи и постоянные обсуждения еврейского вопроса расстраивают Менто до крайности. Отделившийся от общины, герой более не имеет никаких преимуществ, которые могла бы приносить принадлежность к еврейской диаспоре. При этом он рассчитывает, что и неприятности, связанные с национальностью, не должны его касаться. Однако жизнь распоряжается иначе, и при новых порядках Менто вновь признан евреем. Как только власть в городе захватывают усташи, число посетителей «Титаника» начинает сокращаться. Люди боятся контактировать с Менто, избегают встреч с ним, опускают глаза, проходя мимо кафе. Сараевское разгульное общество вытесняет из себя Папо, он становится практически невидимкой. Бросает еврея и его сожительница Агата, прихватив с собой все немногие ценности, которые смогла найти в доме. Менто Папо бесконечно одинок и жестоко предан всеми. Отмеченный желтой повязкой со звездой Давида, он лишается всего, что было в его жизни, влачит жалкое полуголодное существование, усугубляемое постоянным страхом: «Все, что его окружало до сих пор, отваливалось и спадало с него, как шелуха, кусок за куском, и посредине оставался Менто Папо, еврей без связей с евреями, одинокий, без денег, без веса, без имущества, голый, немой и бессильный». Члены общины, измученные трудом и страхом, не вступают с ним разговор, и он остается один на один со своими переживаниями и тяготами. Неприкаянность и отчужденность Папо от какой бы то ни было общности, в конце концов, приводят его к тому эпизоду, в котором он остается один на один со своим убийцей.
Порядки, негласно установившиеся в оккупированном фашистской властью Сараево, дают возможность усташам ходить по домам евреев и других бесправных людей, беззаконно присваивая их собственность и не гнушаясь насилием. В кабачок Менто приходит Степан Кович - новоиспеченный усташ, по-своему несчастный человек, остро переживающий собственную ничтожность. Степан был единственным нелюбимым сыном неприметного судебного служителя, до конца своих дней подозревавшего, что ребенка жена родила от другого мужчины. На всю жизнь туповатый, нервный, измученный комплексом неполноценности Кович остается в своем родном селении предметом насмешек: «Это был один из тех никчемных
и неприкаянных людей-пустоцветов, которые не могут мириться с жизнью мелкой и заурядной, но в то же время не имеют ни сил, ни способностей, чтобы трудом и упорством изменить ее». Приход фашистов показался Ко-вичу звездным часом, которого он ждал всю жизнь. Долгие годы этот ничтожный человек пытался выделиться чем-то на фоне толпы, поразить окружающих и самоутвердиться за их счет. И вот, избежав всеобщей мобилизации, после ввода немецких войск в Югославию он примкнул к усташам. Среди своих новых собратьев Кович сначала пользуется некоторым уважением, чем невероятно гордится. Однако, как только усташеская власть утверждается в городе, Степан, которого первоначально использовали в качестве наводчика для арестов и экспроприации, уже не нужен. Мучимый комплексами Кович не может освоиться в обществе усташей, они кажутся ему более значительными, более решительными, более самоуверенными. Степану представляется, что он мог бы стать настоящим усташем, обрести смелость, уверенность в себе, в одиночку разобравшись с кем-то из евреев. В поисках жертвы Кович бродит по Сараево и по наводке одного из знакомых приходит в кабачок Менто Папо.
Так кафе «Титаник» становится перекрестком судеб этих людей, схожих в своей неприкаянности и отчужденности. Не случайно этот пространственный образ вынесен автором в заголовок рассказа, в так называемую «сильную позицию» текста произведения, связанную с его семантической доминантой [4, с. 167]. Это и декорация, на фоне которой разворачиваются отношения людей в условиях войны, и дело жизни, и жилище главного героя, отвечающее его представлениям и требованиям. Здесь трагизм судеб героев достигает своей закономерной кульминации, и именно этот локус связан с главной сценой произведения. Придя в заведение «Титаник», Ко-вич впадает в зверство при виде доставшегося ему еврея. Ему становится ясно, что «жид», который ему достался, не имеет «ничего похожего на того богатого, наглого еврея, о котором он мечтал...чтобы он смог действовать как настоящий усташ, смог бы накричать, ударить, обобрать до нитки». Увидев, что Менто - совсем не тот еврей, которого он себе представлял, Кович осознает, что и он сам не тот усташ, каким ему хотелось бы казаться. Через ничтожность своего «подопечного» Степан рассмотрел собственную никчемность. В свою очередь, недалекий Менто тщетно пытаясь объяснить Ковичу, что не имеет никаких богатств, не понимает, что именно это и является его главным недостатком в глазах пришедшего.
Кафе располагается в далеко не самом фешенебельном районе города, Хисетах, в обветшавшем двухэтажном доме. Автор достаточно подробно для малой прозаической формы останавливается на описании архитектуры района и отмечает, что она представляет собой «помесь между стилями, царившими тогда в Центральной Европе и на Ближнем Востоке». Таким образом, само здание было построено на перекрестье Востока и Запада, и является продуктом их слияния - не самого успешного, по мнению писателя, называющего ее «анемичной и жалкой». Иво Андрич не жалеет красок
для описания нищеты и убожества, царящих в этом районе. По его оценке, это «архитектура жизни без мысли кругозора». Облупленные стены «точно изъедены проказой», а лишенные занавесей и украшений окна выглядят подобно «глазам без ресниц и бровей». Здесь, на первом этаже, и находится кафе с гордым названием, являющее собой «темное помещение без окон, в шесть шагов длиной и в два шага шириной». Трудно было придумать менее подходящее название для подобного заведения, сравнение с великолепным трансатлантическим лайнером выглядит издевкой. Помещение убогое, нищенски обставленное и чрезвычайно грязное. Окна кабачка смотрят в сад, который на самом деле садом не является, а выполняет множество иных функций: курятника, конюшни, помойки.
Примечательно, что писатель оправдывает скудную обстановку кабачка его назначением и отношением к нему посетителей: «Люди, любящие выпивку и кабацкое времяпрепровождение, предпочитают именно такие тесные и убогие комнатушки, где человеку кажется, будто он забрел сюда случайно и вот-вот уйдет... и где поэтому выпивка и пьяный разговор - всегда главное и единственное занятие». В одной этой фразе писатель обозначает сразу две линии философии восприятия пространства.
Во-первых, подобный локус является местом для беседы «в восточном смысле этого слова» [3, с. 17], то есть неким замкнутым пространством, которое объединяет людей исключительно с целью разговора. Не случайно посетители сходятся сюда с разных концов города, не видя ничего зазорного в том, чтобы посетить нищенский убогий район. Внешний вид заведения не играет никакой роли для завсегдатаев подобных заведений, они приходят сюда не в поисках роскоши и не в погоне за утверждением статуса. Карточные игры, пьянство и нетрезвая болтовня абсолютно самодостаточны, они не требуют никакой обстановки и могут осуществляться где угодно. Попадая за дверь заведения «Титаник», посетитель оказывается в неком пространстве, отрезанном от внешнего мира: здесь пусто, темно и даже вид из окна не дает связи с реальностью, так как окно закрыто. Подобно тому, как Менто Папо добровольно отдалился от общины, в одностороннем порядке исключив себя из рядов евреев, он и свой крошечный мирок отделил от всего остального мира. Одинокий, незначительный Мен-то Папо старается затеряться среди разномастного сброда. Он надеется, что в этой пестрой толпе, лишенной притязаний, за пьянством и азартом никто не станет разбираться в его происхождении и мировоззрении. Так же точно маленькое питейное заведение без особых отличительных черт, пытается затеряться среди сотен других, подобных, в неблагополучном, убогом районе, полном обветшалых грязных зданий.
Во-вторых, это место - точка на пути, остановочный пункт, собирающий непохожих людей в случайном месте. Для посетителей кафе «Титаник» является символом временного пристанища. Эта «забегаловка, пропитанная запахом водки, сыростью и табачным дымом», являет собой полную противоположность понятию дома - постоянного, надежного и
теплого. В произведениях Иво Андрича довольно часто встречаются подобные образы-локусы, в которых заложен мотив гостиницы на перекрестье путей, временного пристанища с неустроенным бытом. Такой мотив несет в себе вышеградский постоялый двор у таможни, расположенный на большой дороге у границы Сербии и Боснии (в рассказе «Путь Алии Джер-зелеза», 1920). Подобными характеристиками наделена мусафирхана - гостиница при францисканском монастыре, выстроенная специально для того, чтобы турки-мусульмане имели возможность остановиться на ночлег в дороге, не смущая своим поведением и образом жизни приверженцев иной, католической, веры (рассказ «В мусафирхане», 1924). Наконец, временным пристанищем является страшная стамбульская тюрьма, где мелкие жулики и кровавые убийцы из разных земель вместе коротают время заключения, ведя праздные беседы в пустоте общих камер или на лишенном укрытия от солнца и непогоды дворе (повесть «Проклятый двор», 1954).
Такими характеристиками наделено и пространство кафе «Титаник». Дурная слава обеспечивает ему постоянный приток посетителей со всех концов города. Здесь сходятся пути множества людей, которые убеждают сами себя, что забрели в это неприятное место по чистой случайности. В той части, где в заведении подается выпивка, нет даже стульев: посетители выпивают как бы на ходу, стоя за стойкой, разве что для тех, кто постарше, может быть принесено какое-то импровизированное сидение, вроде пустого бочонка. Скудная обстановка, пустота и грязь кафе «Титаник» разительно контрастируют с образом роскошного лайнера, имя которого носит кафе. Однако это не мешает провести параллель между заведением и кораблем: точно так же, как и лайнер, кабачок «Титаник» являет собой временное жилище людей, желающих совершить путешествие в Новый Свет и новую жизнь - путешествие, которое на самом деле ведет их к гибели. Сквозь все произведение, описывая подробности судеб героев и особенности их характеров, автор подводит читателя к мысли о неизбежности катастрофы. Персонажи рассказа обречены на гибель - первое предвестие этого заложено в самом названии произведения. Трагические ассоциации, в конце концов, оправдывают себя в финале рассказа, где автор раскрывает перед читателем картину ужасающей бессмысленности убийства одного человека другим.
Примечательно, что это заведение, мало соотносящееся с понятием дома, для самого владельца кафе как раз и является домом: жилые комнаты находятся здесь же, за занавеской. Нищий, неприкаянный Менто, отказавшийся от общества, данного ему по рождению и вере, не нашедший себе места в новом сараевском кабацком мире, называет своим домом место, которое каждый из его приятелей считает случайным, временным. Автор отмечает «по-цыгански неряшливую» комнату, где обитает Менто со своей сожительницей. Жилище его не обустроено, быт не налажен, как у кочевника. Ведь, по собственному выражению героя, он - «капитан великого транс-атлантика», отрицающий любые другие попытки идентификации.
На материале единственного небольшого, но типичного эпизода времен Второй мировой войны Иво Андрич поднимает в данном произведении проблемы, актуальность которых неоспорима для любого места и времени. Это проблемы невозможности бегства от жизни, неизбежности смерти, общего трагизма человеческого существования. Говоря словами самого писателя, которые он произнес в своей Нобелевской речи, «человек рождается без своего ведома и своей воли. И вот он брошен в океан бытия. Нужно плыть. Жить. Быть самим собою. Выдержать... все столкновения, непредвиденные и непредвидимые поступки, свои и чужие, чаще всего превосходящие меру наших сил. А сверх того надо еще выдержать и свое осознание всего этого. Словом, быть человеком» [2, с. 215].
Список литературы
1. Андрич И. Пытка. Избранная проза. - М.: Панорама, 2000. - 592 с. (Серия «Библиотека славянской литературы»). - [Электронный ресурс]: http://www.net-lit.com/
2. Андрич И. Человеку и человечеству. - М.: Радуга, 1983. - 506 с.
3. Карасева М.Л. Малая проза Иво Андрича: автореф. дис. ... канд. филол. наук. -М., 1994. - 28 с.
4. Николина Н.А. Филологический анализ текста. - М.: Academia, 2003. - 256 с.
