Периферийные типы побуждения «Второго лица» в хантыйском языке Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

9. Nikolaeva I.A. Obdorsky dialect of the Khanty language. M., Hamburg: Lüneburg, 1995. P. 256. [in Russian].

10. Hkrakovsky V.S. Imperativeness. The theory of functional grammar. Temporality. Modality. L.: Nauka, 1990. P. 185-231. [in Russian].

Сведения об авторе: Онина Софья Владимировна,

кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры филологии, Югорский государственный университет,

г. Ханты-Мансийск, Российская Федерация. &mail: OninaS@yandex.ru

Information about author: Onina Sofia Vladimirovna,

Candidate of Sciences (Philology), Academic Title of Associate Professor, Associate Professor, Department of Philology, Ugra State University, Khanty-Mansiysk, Russia. E-mail: OninaS@yandex.ru

УДК 49 ББК 81.66

С.В. Онина, Ф.М. Лельхова

периферийные типы побуждения «второго лица» в хантыйском языке

В статье впервые анализируются латентивные и конъюнктивные формы, выражающие побуждение. В императивной парадигме эти неимперативные формы являются, по сути, грамматическими синонимами собственно самих императивных форм. Обязательной составляющей подобного использования латентива и конъюнктива в качестве функционального синонима является второе лицо - маркер императивного употребления.

Ключевые слова: хантыйский язык, побуждение, функциональный синоним, латентив, конъюнктив, второе лицо.

S.V. Onina, F.M. Lelkhova

peripheral types of "the second person" motivation in the khanty language

This article is the first attempt to analyze lacantunia and conjunctive forms expressing the mpulse. In the imperative paradigm, these non-mandatory forms are grammatical synonyms of the imperative forms. A necessary component of such use latentive and conjunctiva as a functional synonym is a 2nd person marker of the imperative use.

Key words: Khanty language, motivation, functional synonym, latentive, conjunctiva, the second person.

В хантыйском языке в синонимические отношения с императивными формами могут вступать показатели форм других грамматических категорий, выражающие разные, но семантически однородные значения и отличающиеся от собственно повелительных наличием дополни-

тельных императивных сем. В контексте эти формы выражают побуждение и реализуются неимперативными формами. Употребительными в современном хантыйском языке становятся другие наклонения. Синонимия глагольных императивных конструкций проявляется

посредством латентива и конъюнктива. Данные формы нами включаются в периферию функционально-семантической категории императива.

Материал подтверждается примерами, собранными автором (далее в тексте см.: ПМА) на территории Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округах Тюменской области. Примеры из первоисточников сохранены так, как они отражены в оригинале. Все примеры глоссированы.

К функциональным синонимам центральных императивных форм второго лица относится латентив, обозначающий действие, неочевидное для говорящего с формой на -t-. Семантика осмысляется в плане будущего, но она при этом обязательно сопровождается какой-либо субъективной модальностью: желательностью, проблематичностью и т.д. Большое значение при выражении данных оттенков играет интонация.

Данные побудительные значения выражаются причастиями настоящего времени второго лица единственного и неединственного числа. Поскольку они близки к именам, то принимают лично-притяжательные суффиксы. шур.: [ПМА] Хиц-ые, нац ол-т-эн! внук-Dim ты лежать-Part-2Sg 'Внучек, ложись!' Ср.:

сург.: [ПМА]

Moqmuq-sm пщ ôlsy ils alint-sn! внук-lSg ты Ptcl вниз лежать-Praet.2Sg

'Внучек, ложись!

букв. ты бы ложился'

каз.: [ПМА]

Xili пац il ul-a!

внук ты лежать-Imp^Sg

'Внук, ложись!'

Взаимозамена латентивных конструкций шурышкарского, сургутского и ваховского диалектов императивным предложением в казымском примере даёт нам лишний формальный повод считать данные конструкции функциональными синонимами императива.

В побудительных конструкциях с ла-тентивными формами выражается фак-

титивная каузация. Побуждение в них исходит от говорящего с целью изменения того или иного параметра уже совершающегося действия. В такой конструкции повеление нацелено на обязательное выполнение действия. Ср.: каз.: [1, с. 81]

Omas-ti kesa, matta wsr löly tüymat-l-a! сидеть-Part.Praes Postp какой-то дело Ptcl исправить-Praes-Pass.äSg

'Чем сидеть, что-нибудь полезное сделано было бы!' шур.: [ПМА] Al omas-ti kesa, mölti wer просто сидеть-сидеть-Part.Praes Postp какой-то дело lulay lesat-l-a!

Ptcl roTOBrnb-Praes-Pass.3Sg 'Чем сидеть, что-нибудь полезное сделано было бы!'

Кроме этого, в представленных примерах каузация исходит от говорящего и обращена на выполнение действия, не имевшего места до момента речи. Семантическая составляющая, продуцируемая в таких конструкциях при соприкосновении императивных и латентивных форм, - это область «настоящего времени, используемого для обозначений будущих действий» [2, с. 202]. Здесь настоящее время обозначает действие, которое будет происходить после момента речи.

Не менее интересными представляются и побудительные конструкции с конъюнктивом. Сфера употребления сослагательного наклонения в качестве функционального синонима связана с тем, что «семантически 'желание' и 'побуждение' очень близки. 'Побуждение' представляет собой актуализацию 'желания'» [2, с. 206]. Именно поэтому форма сослагательного наклонения может употребляться для выражения побуждения.

В хантыйском языке функциональный синоним в форме сослагательного наклонения является аналитическим и образуется с помощью формы индикатива настояще-будущего времени и сослагательной частицы шур. lulay, каз. AuAy, сург. oAay 'бы' или «условной частицы ki 'если, если бы'» [1, с. 77]. Ср.: шур.: [ПМА]

ф

-О

со к

О О -О X

го

X

го ^

s сц

2 о

о

I-

CÛ

X

ф

ю о с

Z

С

s I-Ф -О X

ф -&

s ф

с

го са о х

л ц

ф

го

X S X

о

Ш

С)

Ёхи ях-д-ан дудан, муд-ан дэщтан од-аддомой ходить-Praes-2Sg Ptcl угол (передняя часть чума)-Ьос

дэщтан од-ад им-ен ими эдты точило лежать-Praes.SSg женщина-2Sg женщина Postp дэщтан вох-а! точило просить-Imp.2Sg 'Сходил бы домой, в передней части дома точилка лежит, у жены точилку попроси!'. каз.: [ПМА]

Ju/i nay ki jayx-X-sn, siri xot jit-sn, домой ты Ptcl ходить-Praes-2Sg передний дом часть-Ьос

Xestan-en u-X, im-en ewaXt точило-2Sg лежать-Praes.SSg женщина-2Sg Postp

wox-e Xestan-en! просить-Imp.2Sg точило-2Sg 'Сходил бы домой, в передней части дома точилка лежит, у жены точилку попроси!'

В этих императивных предложениях аналогично предыдущему случаю (с индикативной формой 2-го лица) побуждение к действию ориентировано на план будущего. В казымском примере вместо частицы XuXy 'бы' «частица ki 'если' в конъюнктивной конструкции располагается в начале первой части конструкции» [1, с. 77] и сочетается с формой индикатива в форме настояще-будущего времени. В данной позиции частица ki 'если', располагаясь перед глаголом, как и частица дудан 'бы' в шурышкарском примере, выражает частное значение просьбы, с которым говорящий обращается к слушающему, выражая фактитивное побуждение к актуальному действию. Ср. ещё примеры: шур.: [ПМА] Nay Msg kim etfs-f-sn! ты Ptcl Prvb выходить-Praes-2Sg 'Ты бы на улицу сходил!' букв. 'Ты бы на улицу сходишь' В данной императивной конструкции исполнитель действия маркируется личным местоимением во втором лице. Соответственно, если говорящий настойчиво и вежливо обращается к слушающему или слушающим, то исполнитель действия выражается личным местоимением второго лица единственного, двойственного и множественного чисел. Ср.: сург.: [3, с. 34, 84]

Ики гаа^а эй пщ-эд-нам гаавэм, энэдпи мужчина ну один сын-3Sg-Appr гово-рить.Praet.3Sg старший

пщ-эд-нам мув ай пщ-эд-нам гаав-эм: сын-3Sg-Appr что младший сын-3Sg-Аррг говорить-Praet.3Sg

- гаа¥,а, гаи мац, ¥,е куйэп йа^э кэнц-э! Ну такой Ptcl_бы гость мужчина бубен домой искать-Imp.2Sg.Obj

Старик и говорит старшему сыну, а может, и самому младшему, так говорит ему:

- Пошел бы ты да принес бубен гостя! шур.: [ПМА]

Ьы1эу ]бхг 1б^э-1-аШ! Ptcl домой входить-Praes-2Du '(Вы) бы домой вошли!' В данных примерах исполнитель действия не маркирован личным местоимением, так как присутствие исполнителя заключено в самой лично-числовой форме хантыйского глагола. Побуждение в таких конструкциях часто интерпретируется как ненавязчивое предложение.

Форма конъюнктива выражает также и побуждение, интерпретирующееся как запрет, который усиливается за счёт наличия отрицательной частицы М 'не' при индикативной форме глагола. Сослагательная частица обычно располагается между отрицательной частицей и глагольной формой, хотя её место строго не закреплено в конструкции. При этом время может быть либо настоящим, либо прошедшим, например: шур.: [ПМА]

А1 Шэу хихэ^э^-эп ИпН б1 Ш§-тап! Ptcl.Neg Ptd бегать-Praet-2Sg дешёвый предмет искать-Со^

'Не бегал бы ты за дешевизной!' ср.:

Ш Ыэу jesas-f-ati jetn-a ре^-а! Ptcl.Neg Ptd баловаться-Praes-2Pl вечер-Lat сторона-Lat

'Не баловались бы вечером!' В такой конструкции слушающий является исполнителем действия. В этом случае исполнитель действия либо выражается личным местоимением 2-го лица единственного, двойственного и множественного чисел, либо может не выражаться местоимением, так как присутствие исполнителя заключено в са-

мой лично-числовой форме хантыйского глагола.

Побудительное значение передается и аналитическими конструкциями, являющимися предложениями, осложненными причастными оборотами. шур.: [ПМА]

Xolp-a män-t-en-an, alay-sak сетка-Lat идти-Part.Praes-2Sg-Loc рано-Comp

nöx kil-l-an lulay! Prvb вставать-Praes-2Sg Ptcl 'Когда едешь проверять сетки, вставай пораньше!'

Jö/i jöxat-ten-an, näy saj-en kawar-l-an lulay!

домой прийти-Part.Praes-2Sg-Loc ты чай-2Sg варить-Praes-2Sg Ptcl

Когда придёшь домой, свари чай! Nöx kil-ten-an, nör-en lesat-l-en lulay! Prvb вставать-Part.Praes-2Sg-Loc постель-2Sg заправить-Praes-2Sg Ptcl

Когда встанешь, заправь постель! В таких конструкциях имеется отнесенность к будущему времени. Структура глагольной словоформы является следующей: основа глагола + показатель настоящего времени причастия + лично-притяжательный показатель, выражающий лицо-число зависимого субъекта + показатель местно-творительного падежа. Основным средством актуализации сослагательно-условного значения является финитная форма глагола с частицей lulay 'бы'. В данных конструкциях так же, как и в предыдущих, выражается фактитивная интерпретация. Подобные конструкции легко превращаются в чисто повелительные предложения аналогично стандартным центральным императивным конструкциям: Ср.: шур.: [ПМА] Nöx kil-a, nör-en lesat-i! Prvb вставать-Imp.2Sg постель-2Sg заправить-Imp.2Sg.Obj

Когда встанешь, заправь постель! Следует также отметить, что в современном хантыйском языке, как ни странно, наблюдается употребление сослагательной аналитической конструкции, как в императивной форме прошедшего времени. Ср.: шур.: [ПМА]

Näy lulay jöxi löya-ma-s-an, kaman iski! ты Ptcl Prvb входить-Mom-Praet-2Sg (на)улице холодно

'Ты бы домой сходил, на улице холодно!'

Lulay курт-а jäx-s-ati! Ptcl деревня-Lat ездить-Praet-2Pl '(Вы) бы в деревню съездили! каз.: [1, с. 78] jiyk-a jäy-s-än löly! вода-Lat ходить-Praet-2Du Ptcl 'Сходил бы за водой!' В конструкциях с формой сослагательного наклонения побуждение представляет собой актуализацию желания в будущем, несмотря на то, что в передаче побудительного значения употребляются индикативные формы настояще-будущего и прошедшего времени.

В диалектах современного хантыйского языка для выражения побуждения используются сочетания: 1) "частица (lulay 'бы', ki 'если') + глагол в настояще-будущем времени", 2) "частица (lulay 'бы', ki 'если') + глагол в прошедшем времени". В обоих случаях сами частицы могут располагаться не только перед глаголом, но следовать за глаголом: 1) "глагол в настояще-будущем времени + частица (lulay 'бы', ki 'если')", 2) "глагол в прошедшем времени + частица (lulay 'бы', ki 'если')".

В императивных конструкциях с конъюнктивными формами условно-сослагательного наклонения само побуждение интерпретируется как смягченное побуждение (в виде просьбы, предложения, приглашения, совета (непрошенного) и запрета). Во многих случаях это та же конструкция ирреального условия, только меняется расположение частей.

Всё представленное выше позволяет констатировать, что для хантыйского языка переносное или косвенное употребление латентива и конъюнктива для выражения побуждения является очевидным фактом. Данные формы близки по семантике императивной форме второго лица.. Соответственно в конструкциях с данными формами употребляются те же форманты второго лица единственного, двойственного и множественного чисел.

Не менее важным свидетельством такого, очевидно, вторичного исполь-

ф

.0

со к

о

О .0 X

го

X

го £

о ^

о

I-са

X

ф

ю о с

Ъ с

S

I-

ф

.0 X

ф ф

С

зования представленных латентивных и конъюнктивных форм является ещё одно формальное обстоятельство. В данных конструкциях, аналогично императивным, имеется отчётливая повелительная интонация, являющаяся одним из основных средств побуждения.

А систематическое употребление примеров в формах прошедшего времени, вместо ожидаемой формы настояще-будущего времени, скорее, следует связывать в действительности с воздействием русского языка на современный хантыйский язык.

Библиографический список

1. Каксин, А.Д. Казымский диалект хантыйского языка [Текст] / А.Д. Каксин. - Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2007. - 134 с.

2. Храковский, В.С. Семантика и типология императива: русский императив [Текст] / В.С. Хра-ковский, А.П. Володин. - Л.: Наука, 1986. - 272 с.

3. Чепреги 2015: Сказки и рассказы сургутских ханты [Текст]: фольклорный сборник / авт.-сост. Марта Чепреги; под ред. А.С. Песиковой; перевод на русский язык: Т.А. Ефремова, А.С. Песикова. -Тюмень: ФОРМАТ, 2015. - 118 с.

References

1. Kaksin A.D. Kazym dialect of the Khanty language. Khanty-Mansiysk: Poligrafist, 2007. P. 134. [in Russian].

2. Khrakovsky V.S., Volodin A.P. the Semantics and typology of imperative: Russian imperative. L.: Nauka, 1986. P. 272. [in Russian].

3. Csepregi 2015: Tales and stories Surgut Khanty: Folklore Collection. Ed. by A. Pesikova. Translations into Russian: T.A. Efremova and A.S. Pesikova. Tyumen: FORMAT, 2015. P. 118. [in Russian].

ro ca о x .0

Ф

ro

X s X

О od О

Сведения об авторах: Онина Софья Владимировна,

кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры филологии, Югорский государственный университет,

г. Ханты-Мансийск, Российская Федерация. Ктай: OninaS@yandex.ru

Лельхова Федосья Макаровна,

кандидат филологических наук, главный научный сотрудник Обско-угорского института прикладных исследований и разработок, г. Ханты-Мансийск, Российская Федерация. Ктай: lelhovafm@yandex.ru

Information about authors: Onina Sofia Vladimirovna,

Candidate of Sciences (Philology), Academic Title of Associate Professor, Associate Professor, Department of Philology, Ugra State University, Khanty-Mansiysk, Russia. E-mail: OninaS@yandex.ru

Lelkhova Fedosya Makarovna,

Candidate of Sciences (Philology), Senior researcher, Ob-Ugrian Institute of Applied Researches and Developments, Khanty-Mansiysk, Russia. E-mail: lelhovafm@yandex.ru