Научная статья на тему 'Переводческие стратегии в аспекте манипуляции сознанием'

Переводческие стратегии в аспекте манипуляции сознанием Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
5002
692
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПЕРЕВОД / ПЕРЕВОДЧЕСКИЕ СТРАТЕГИИ / ДОМЕСТИКАЦИЯ / ФОРЕНИЗАЦИЯ / ОСТРАНЕНИЕ / МАНИПУЛЯЦИЯ / TRANSLATION / TRANSLATION STRATEGIES / DOMESTICATING / FOREIGNIZING / ESTRANGING / MANIPULATION

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Корнаухова Наталья Геннадьевна

В настоящей статье предпринимается попытка теоретического осмысления остранения как переводческой стратегии, определения его взаимоотношений с традиционной оппозицией доместикации и форенизации. Также высказывается предположение об эффективности применения стратегии остранения в качестве механизма противодействия манипуляции. Положения статьи иллюстрируются на примере перевода американских сериалов на русский язык.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The present paper is an attempt to consider the estranging as a translation strategy, as well as to determine its relation to the traditional opposition of foreignizing and domesticating. The assumption is also made about the counter-manipulation character of the estranging strategy. The abovementioned is illustrated by the examples of dubbing American series into Russian.

Текст научной работы на тему «Переводческие стратегии в аспекте манипуляции сознанием»

8. Успенский Б.А. История и семиотика (восприятие времени как семиотическая проблема)/ Б.А. Успенский // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1989.

Список источников примеров

1. Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.ruscorpora.ru.

2. British National corpus [Electronic resource]. - URL www.natcorp.ox.ac.uk.

УДК 81 - 26

ББК 81.07

Н.Г. Корнаухова

переводческие стратегии в аспекте манипуляции сознанием

В настоящей статье предпринимается попытка теоретического осмысления остране-ния как переводческой стратегии, определения его взаимоотношений с традиционной оппозицией доместикации и форенизации. Также высказывается предположение об эффективности применения стратегии остранения в качестве механизма противодействия манипуляции. Положения статьи иллюстрируются на примере перевода американских сериалов на русский язык.

Ключевые слова: перевод; переводческие стратегии; доместикация; форенизация; остра-нение; манипуляция

N.G. Kornaukhova

the manipulation aspect of translation strategies

The present paper is an attempt to consider the estranging as a translation strategy, as well as to determine its relation to the traditional opposition of foreignizing and domesticating. The assumption is also made about the counter-manipulation character of the estranging strategy. The abovementioned is illustrated by the examples of dubbing American series into Russian.

Key words: translation; translation strategies; lation

Современная переводческая парадигма давно вышла за рамки лингвистической теории перевода и эффективно развивается как междисциплинарное направление, позволяя инкорпорировать достижения литературоведения, семиотики, культурологии для решения своих задач. Одним из актуальных вопросов теории перевода является определение ключевых понятий перевода, к которым относится и стратегия перевода.

Термин «стратегия перевода» является неоднозначным и понимается по-разному. Поэтому необходимо оговориться, что под стратегиями перевода в настоящей статье понимаются «основные задачи переводчика по выбору текста для перевода и выработке метода для его перевода. Причем оба вида задач детерминируются различными факторами: культурны-

domesticating; foreignizing; estranging; manipu-

ми, экономическими, политическими» [Venu-ti, 2001, р. 240].

Л. Венути понимает стратегии в широком смысле и включает сюда также факторы отбора текстов для перевода, что становится все более актуальным для перевода в кино, в частности, поскольку современные технологии позволяют заниматься переводом и озвучиванием кино практически в «домашних условиях» любому энтузиасту, который имеет возможность подбирать материал в соответствии со своими предпочтениями. Отбор текстов для перевода чрезвычайно диагностичен в отношении особенностей принимающей культуры [Михайлин, 2002], однако в настоящей статье все внимание будет сосредоточено непосредственно на процессе перевода текстов.

Целью настоящей статьи является рассмотрение традиционной оппозиции стратегий

форенизации и доместикации и изучение их манипулятивного потенциала, а также рассмотрение третьей переводческой стратегии

- остранения - и ее «анти-манипулятивного» эффекта на материале перевода в кино. При этом необходимо отметить, что вышеперечисленные стратегии носят универсальный характер и применимы к переводу любого текста, в том числе и нехудожественного.

Еще Ф. Шлейермахер, объединив мысли его современников И. Гете, И. Гердера, А. Шлеге-ля, утверждал, что существует лишь два метода перевода: «Либо переводчик оставляет, насколько это возможно, в покое автора и переносит читателя к нему. Либо он оставляет в покое, насколько это возможно, читателя и переносит к нему автора» [Schleiermacher, 1813 цит. по Venuti, 2001, р. 242]. Именно на основе этой оппозиции исследователи выделяют две основные переводческие стратегии - форени-зацию и доместикацию, в зависимости от того, стремится ли переводчик сохранить лингвистические и культурные отличия оригинального текста или пытается сделать его более доступным и понятным в принимающей культура

В соответствии с определением Ф. Шлейер-махера доместикация, представляет собой «этноцентрическое редуцирование оригинального текста в соответствии с культурными ценностями языка перевода» [Schleiermacher, 1813 цит. по Venuti, 2001, р. 242]. Иными словами, это «способ репрезентации чужого и непонятного текста в понятных терминах принимающей культуры» [Koskinen, 2000, р. 53]. В качестве примера доместикации можно привести фрагмент диалога из американского сериала «Все ненавидят Криса»: I’m starting a neighborhood watch, который передается на русский язык Я собираюсь сделать отряд дружинников в квартале и Now you need to elect a Block Watch captain, что, соответственно, переводится Вам нужно выбрать командира отряда дружинников.

Настоящий пример иллюстрирует работу механизма «одомашнивания» инокультурных явлений в переводе. Американская программа «Block Watch» на самом деле заключается лишь в сообщении (reporting) полиции о подозрительных действиях лиц в вашем районе, в то время как движение дружинников предусматривает активное патрулирование райо-

на. Дружинник может требовать прекращения противоправных действий, а в некоторых городах России он наделяется правом проверки документов и задержания нарушителей.

Информирование полиции о различных нарушениях также входит в обязанности дружинника, но не является сутью этого явления. В рамках русской культуры детей с детства приучают к тому, что «жаловаться нехорошо», и в целом отношение к осведомителям в обществе отрицательное. В американской культуре сотрудничество с полицией, напротив, поощряется. Переводчик при передаче этого фрагмента руководствуется ценностями русской культуры и выбирает вариант «отряд дружинников», а не «районный наблюдатель», например.

Стратегия доместикации применялась переводчиками со времен Римской империи, когда они не только опускали все инокультур-ные маркеры в греческих текстах, но добавляли аллюзии на римскую культуру и даже меняли имена греческих поэтов на свои собственные, выдавая переводы за оригинальные произведения. До сих пор она остается наиболее распространенной переводческой стратегией во многих странах. И выбор текста, и его перевод осуществляется в случае доместикации в соответствии с «домашними» литературными канонами.

В период романтизма, напротив, настаивали на использовании метода, который позволит читателю получить впечатление от оригинала во всей его «инокультурности». Наиболее предпочтительной стратегией при переводе считалась форенизация. «Форенизация представляет собой «этнодевиационное сопротивление ценностям культуры переводной язык (далее ПЯ), фиксирующее лингвистические и культурные отличия оригинального текста» [Schleiermacher, 1813 цит. по Venuti, 2001, р. 242]. Данная стратегия меняет традиционно негативное представление об интерференции, т.е. влиянии исходного языка на язык перевода, и превращает ее в ценность.

В качестве примера форенизации можно привести следующий фрагмент диалога: Black people didn’t go this crazy again until the L.A. riots

- Темнокожие никогда так не бесились до беспорядков в «Эл-Эй» («Everybody hates Chris», перевод студии «Кураж-Бамбей»). В переводе цитируемого фрагмента не наблюдается попы-

ток уточнить для русскоязычного зрителя природу беспорядков в Лос-Анджелесе, и более того, сохраняется привычный для представителей американской культуры способ именования этого города.

Исходя из определений форенизации и доместикации, можно судить об их идеологическом характере (предпочтение и, тем самым, навязывание читателю/зрителю либо ценностей иностранного языка (далее ИЯ), либо ценностей ПЯ). Действительно, при доместикации, переводя текст чужой культуры в соответствии с канонами и ценностями своей собственной культуры, переводчик воздействует (часто совершенно неосознанно, в силу устоявшейся традиции и ожиданий читателя) на сознание читателя, укрепляя позиции устоявшихся литературных и ценностных канонов, которые, в свою очередь, являются манифестацией вкусов и интересов правящей элиты.

Воздействие на сознание получателя перевода мы будем обозначать термином «манипуляция». Необходимо отметить, что мы не вкладываем в этот термин негативного оценочного смысла. Под манипуляцией понимается воздействие в отсутствие кооперации. Многими теоретиками перевода подчеркивается особый характер художественного перевода, связанный с «необходимостью создавать в процессе перевода тексты, обладающие способностью непосредственного эстетического воздействия» [Казакова, 2006]. В то же время отмечается и неизбежное идеологическое воздействие в переводе [Fawcett, 2001]. Манипу-лятивный характер перевода отмечает и Л. Ве-нути, хотя он и не использует термин «манипуляция».

Анализируя работы Н.Д’Абланкура, французского переводчика греческих и латинских текстов при дворе кардинала Ришелье, английского переводчика «Энеиды» сэра Дж. Денха-ма, Л. Венути приходит к выводу, что доместикация выражалась не просто в модернизации этих текстов, но в укреплении литературных стандартов социальной элиты, создании культурных идентичностей для своей страны на основе архаичных иностранных культур: «Перевод-доместикация часто был на службе конкретной повестки дня: империалистической, евангелистской, профессиональной», - пишет Л. Венути и приводит в пример концепцию динамической эквивалентности

Ю. Найды, которая возникла в качестве ответа на потребности миссионерства [Venuti, 2001, р. 241].

При форенизации, напротив, читателю/зрителю навязываются нормы и ценности «чужой» культуры. Однако конечной целью такого перевода может быть обогащение национальной культуры через контакт с иностранной. В частности, у Ф. Шлейермахера это была попытка создать национальный немецкий литературный язык и вывести его из-под французского влияния [Schleiermacher,1977, с. SS цит. по Koskinen, 2000, р. 49]. Неслучайно Л. Венути видел в форенизации Ф. Шлейермахе-ра этноцентризм, элитизм и культурный нарциссизм [Venuti, 1991, р. 139 цит. по Koskinen, 2000, р. 49].

Исследуя этические составляющие перевода, К. Коскинен задается вопросом «Что если процесс перевода как процесс культурного переноса по определению включает в себя аспекты культурного «нарциссизма?» [Там же. C. 50] Приходится признать, что вопрос поставлен более чем правомерно. Как показывают исследования, «стратегии перевода неизбежно возникают в ответ на культурную ситуацию в принимающей стране», «иногда экономические соображения стоят за стратегией перевода, но они всегда определяются текущим культурным и политическим положением дел» [Venuti, 2001, р. 240].

Изложенные выше позиции Л. Венути иллюстрирует примерами переводов, оказавшихся особенно успешными в американской культуре. Одним из таких примеров становится перевод ряда произведений Дж. Гуаре-ши (Giovanni Guareschi), итальянского писателя, завоевавшего чрезвычайную популярность в Америке 1950-1960-х гг., в связи с тем, что он описывал в своих работах жизнь деревни, в основе устройства которой лежат христианские демократические ценности, являющиеся близкими и для американской аудитории. Важным также является тот факт, что главным героем этих работ был пастор, выходивший неизменным победителем из всех сатирических перебранок с антигероем, майором-коммунистом [Venuti, 1998].

Рассмотрим, как соотносятся между собой стратегии доместикации и форенизации. Как видно из сказанного выше, эти стратегии являются разнонаправленными по оси «Культу-

ра ИЯ - Культура ПЯ». Однако их отношения не так просты, как может показаться на первый взгляд. В частности, они не всегда могут однозначно диагностироваться. В качестве иллюстрации этого положения можно привести рассуждения К. Коскинен о переводах с экзотических языков: «Если переведенные книги с японского слишком форенизируются, не будет ли это доместикацией?». В результате такой чрезмерной форенизации при переводе с экзотического языка отражаются не особенности той или иной культуры, но стереотипы о ней, существующие в культуре принимающей (ср. художественный перевод как область мифа у В. Михайлина) [Koskinen, 2000, р. 56; Михайлин, 2002].

Анализируя свой опыт работы в качестве переводчика в комиссии Евросоюза, К. Коски-нен отмечает любопытные парадоксы перетекания доместикации в форенизацию: документы Еврокомиссии, наполненные терминологией и неидиоматическими (с точки зрения национальных языков) структурами пытались доместицировать, чтобы сделать тексты более доступными обычным людям и способствовать продвижению целей Еврокомиссии. Но когда вместо заимствованной лексики (coordinate - koordinoida) в переводе стали активно использовать ее финские аналоги (coordinate -yhteensovittaa), «результатом этой сверхдоместикации стала форенизация, довольно комичная» [Koskinen, 2000, р. 90]. Таким образом, вместо продвижения целей Еврокомиссии переводчики эти цели, напротив, подрывали.

Из сказанного выше можно заключить, что в отдельном переводческом проекте не может быть «чистой» доместикации или форениза-ции, но каждый перевод есть применение обеих стратегий с различной степенью доместикации или форенизации. И хотя традиционно форенизация противопоставляется доместикации [Venuti, 2001], они должны скорее рассматриваться как «комплементарные, чем противопоставленные» [Koskinen, 2000, р. 53], потому что любой перевод включает в себя и то, и другое. Попытаемся выяснить, насколько это мнение может быть правомерным.

Переводческая практика показывает, что всякий перевод - это неизбежная доместикация. Действительно, произведение, попадая в другую культуру посредством перевода, так или иначе, становится феноменом принимаю-

щей культуры. Оно оказывает свое влияние и т.д., но американский сериал в русском переводе назвать совершенно американским все-таки уже нельзя, так как сами русские слова несут на себе печать русской культуры и следы использования этих слов в русских контекстах (ср. концепции М.М. Бахтина о диалогичности слова).

А. Берман отмечал, что при форенизации текст перевода становится «местом проявления «чужого», даже если это чужое и проявляется в терминах языка перевода. И хотя фо-ренизация пытается вызвать ощущение иностранного, она обязательно является реакцией на какую-то ситуацию в принимающей культуре, и может отвечать культурной или политической повестке дня [Berman, 1985, р. 87-91 цит. по Venuti, 2001, р. 242]. Из этого высказывания можно заключить, что сам факт присутствия форенизации в переводе предопределяет и наличие доместикации.

Также в любом доместицирующем переводе можно обнаружить следы форенизации, поскольку переводы осуществляются как раз ради «несовпадающего» в культурах, в читательских кодах «своеобразия адресанта, т.е. того, что с точки зрения целого, составляет наибольшую ценность сообщения» [Лотман, 2005, с. 653].

Предположение о соприсутствии форениза-ции и доместикации убедительно подтверждается исследованием переводческого дискурса [Воскобойник, 2004]. Автор когнитивной теории перевода использует формулировку, отражающую фактическое положение дел в каждом конкретном переводческом проекте, а именно: «профессиональное маневрирование переводчика в режиме «форенизация - доместикация» [Воскобойник, 2004, с. 116].

Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что эти противоположно направленные стратегии подчиняются второму закону диалектики - единство и взаимопроникновение противоположностей. Как в основе любого развития, так и в основе развития переводческого проекта, очевидно, лежит борьба противоположностей, которые находятся не только в состоянии взаимосвязи, но и в состоянии взаимоотрицания.

В этой связи представляется уместным вспомнить высказывание Ю.М. Лотмана о природе коммуникативного акта, применив

которое к межъязыковой коммуникации, можно наглядно представить взаимодействие упомянутых стратегий в переводе с точки зрения семиотики: «Акт коммуникации (в любом достаточно сложном и, следовательно, культурно ценном случае) следует рассматривать не как простое перемещение некоторого сообщения, остающегося адекватным самому себе, из сознания адресанта в сознание адресата, а как перевод некоторого текста с языка моего «я» на язык твоего «ты» [Лотман, 2005, с. 653, курсив наш - Н.К.].

Возможность такого перевода обусловлена частичным пересечением кодов участников коммуникации, что, конечно, предполагает потерю части сообщения, и «я» подвергнется трансформации в ходе перевода на язык «ты» [Там же. С. 653] (т.е. подвергнется доместикации), но в воспринятой части содержится указание на то, «каким образом адресат должен трансформировать свою личность, чтобы постигнуть утраченную часть сообщения» [Там же. С. 653] (т.е. следы форенизации).

Таким образом, коммуникация превращается из пассивной передачи сообщений в «конфликтную игру, в ходе которой каждая сторона стремится перестроить семиотический мир противоположной по своему образцу и одновременно заинтересована в сохранении своеобразия своего контрагента» [Лотман, 2005, с. 653]. В этом высказывании, на наш взгляд, как нельзя более точно отражается взаимодействие разнонаправленных переводческих стратегий в рамках отдельного переводческого проекта.

Таким образом, каждый отдельный перевод сочетает в себе в разных пропорциях черты и доместикации и форенизации, главным образом стремясь обеспечить естественность и удобочитаемость (fluency) текста, соответствовать актуальной конвенциональной норме перевода. Причем очевидное предпочтение той или иной стратегии в рамках одного переводческого проекта влечет за собой разные и трудно предсказуемые идеологические последствия. Чаще всего результатом перевода становится укрепление «домашних» культурных ценностей.

Попробуем уточнить тезис о соприсутствии форенизации и доместикации при переводе в кино, опираясь на стратегии перевода кинодиалога, разработанные В.Е. Горшковой: «1)

стратегия отражения культурогенного дейкси-са, 2) стратегия сохранения общей «тональности»» [Горшкова, 2006, с. 184].

Стратегия отражения культурогенного дейксиса выражается в «адекватной передаче при переводе смысловых опор, имен собственных и национально-специфических реалий» [Там же. С. 184]. Сосредоточим внимание на передаче имен собственных, не рассматривая случаи, когда имена собственные становятся частью игры слов, или так называемые «говорящие» имена: «на примере имен собственных прослеживается, главным образом, этническая принадлежность, что увеличивает важность адекватной их передачи при переводе кинодиалога путем транслитерации или транскрибирования» [Там же. С. 162, курсив наш - Н.К.].

Транслитерация и транскрибирование являются формальными трансформациями, они стремятся передать именно этническую принадлежность фильма, следовательно, интен-ционально ориентируются на культуру ИЯ и ассоциируются, прежде всего, со стратегией форенизации. Следовательно, можно говорить

о соотнесенности стратегии отражения культурогенного дейксиса со стратегией форениза-ции, в частности в случае перевода имен собственных.

Вторая стратегия перевода кинодиалога -сохранение общей тональности - проявляется в «достижении естественности, приемлемости звучания» переводного текста. В частности, как отмечает автор концепции, необходимо сохранить стилистические особенности речи (например, используемый языковой регистр) персонажей фильма. Поскольку текст «кинодиалога калькирует схему естественного разговора» и предназначен для произнесения актерами, «реплики переводного кинодиалога должны отличаться легкостью произнесения и естественностью звучания» [Горшкова, 2006, с. 183-184]. Как мы видим, ключевым словом в данном случае будет естественность, что подразумевает ориентирование на норму и узус языка перевода и, следовательно, доместикацию при переводе кинодиалога в целом.

Из вышесказанного можно легко заключить, что, если «маневрирование в режиме «форенизация - доместикация» будет проходить в указанном выше порядке (доместика-

ция перевода в целом и форенизация маркеров этнической принадлежности), то пропорциональность этих стратегий в переводе не будет нарушать конвенциональной нормы перевода, ожиданий зрителей. Однако вместе с тем не будет нарушаться и скольжение по поверхности смысла. Манипуляция (т.е. навязывание сознанию ценностей той или иной культуры) будет работать, причем, с точки зрения исследователя-дескриптивиста, неважно, в каком направлении.

Когда создается иллюзия прозрачности процесса перевода, иллюзия неопосредованности сообщения, восприятие культурных маркеров становится автоматизированным. Как отмечал В. Шкловский при автоматизации восприятия вещи «не видятся нами, а узнаются по первым чертам. Вещь проходит мимо нас как бы запакованной, мы знаем, что она есть, по месту, которое она занимает, но видим только ее поверхность» [Шкловский, 1990, с. 62]. Такое скольжение по поверхности смысла создает более чем благоприятную основу для манипуляции сознанием.

В этой связи наиболее любопытным для исследователя перевода представляется прием остранения. Впервые «остранение» как прием искусства был рассмотрен В. Шкловским: «Целью искусства является дать ощущение вещи как видение, а не узнавание; приемом искусства является прием «остранения» вещей и прием затрудненной формы, увеличивающий трудность и долготу восприятия» [Шкловский, 1990, с. 63].

В рамках переводоведения этот прием рассматривается как разновидность языковой игры, переводческая стратегия и способ «иноязычного бытования произведения как произведения искусства»: «Мы полагаем, что «странные» в разной степени интерпретации (переводы) сообщают произведению ту самую ценность, на которой зиждется Мир Вечности, Мир ценности» [Куницына, 2009б].

Первоначально понятие остранения в переводе связывалось со стратегией форенизации [Уепий, 2001, с. 244]. Однако последние исследования в сфере художественного перевода доказывают совместимость остранения как с вектором форенизации, так и с вектором доместикации, причем остранение представляется самостоятельной стратегией перевода, и хотя оно связано с указанными стратегиями,

но не сводится ни к одной из них [Куницына, 2009а].

Приведем небольшой пример из эпизода сериала «Все ненавидят Криса» («Everybody hates Chris»), в котором маленькая сестра главного героя «узнает всю правду о Санте»: Everybody knows there s no Santa Claus, Tonya. -There’s no Easter Bunny or Tooth Fairy, either? -No, baby, he-he-he didn’t mean that. - Somebody better give me my teeth back. Студия «Кураж-Бамбей» передает его следующим образом: Да нет никакого Санта-Клауса, Антонина! - Так что, пасхального кролика и зубной феи тоже нет? - Нет, детка, он не это имел в виду. -Верните мне мои зубы, бегом!

Странным для русского зрителя будет не только разговор о Пасхальных зайцах или Зубной фее, которых нет в русском фольклоре, но и «такое русское» Антонина в качестве обращения к маленькой чернокожей девочке. Таким образом, нам представляется интересным несколько в другом свете взглянуть на стратегию остранения и попытаться вписать ее в положение о соприсутствии форенизации и доместикации в каждом переводческом проекте. Попытаемся сделать это на следующем примере из сериала «Все ненавидят Криса». I always liked that Greg was so optimistic. To this day, he still thinks Al. B. Sure’s gonna make a comeback

- передается на русский следующим образом: Вот за что я всегда любил Григория, за то, что он был оптимистом. Он все еще думает, что Ксюша Собчак выйдет за него замуж.

Очевидно, что в данном случае не соблюдается традиционного маневрирования в режиме «доместикация - форенизация». Доме-стицируется не только псевдоним американского исполнителя 1980-х гг. Al.B. Sure (Albert Jason Brown III), но и имя одного из действующих лиц (Greg передается как Григорий, вместо Грэг), что полностью нарушает современную конвенциональную норму передачи иностранных имен собственных в переводе.

Что касается общей «тональности» перевода, то в сериале «Все ненавидят Криса» она также нарушает ожидания зрителей. Например, очень сложно назвать естественными выражения настоюбилеило мне все это вместо надоело или хулиганы, как собаки сутулые. Обращение директора школы к подравшимся ученикам Вы двое - в мой офис естественнее было бы перевести в мой кабинет, а мама в

переводе на русский язык должна просить сына прийти из школы пораньше, чтобы забрать зарплату, а не пойти, забрать мой чек (очевидная форенизация).

Как можно наблюдать в следующих примерах, не выполняется и требование к сохранению регистра в речи персонажей: Mm-mm, Julius, that little girl is testing me. And if I let her tell me what she will and won’t eat; the next thing you know, she’ll be telling me what she will and won’t wear - Юрий Антоныч, эта герла испытывает мои нервы, если я позволю ей есть то, что она хочет, а потом она, ну ты в курсе, она будет говорить, что она хочет надевать!

Следующий пример еще более рельефно показывает изменение регистра в переводе фрагмента беседы директора школы с одним из учеников: - Son, I know things are rough for you here. But just because you don’t have a father... - But I do have a father. - Well, when your mother is on drugs... - My mom’s not on drugs. -

I understand, but being born a crack baby is no excuse. -1 wasn’t born a crack baby. - Look, son. I’m trying to help you, превращается в Сынок, я понимаю, что все тут для тебя непросто, потому что у тебя нет отца. - Командир, у меня есть батька. - Тем более твоя мамаша сидит на крэке. - Матрена не употребляет, начальник. - Да-да, я понимаю, что ты родился крэк-ребенком, но это мало, что меняет. -Да нормальным я родился, вы че, товарищ начальник? - Я пытаюсь помочь тебе.

Таким образом, можно попытаться определить стратегию остранения с точки зрения теории перевода следующим образом: остране-ние есть нарушение конвенционального маневрирования в режиме доместикация — форенизация (в предельных случаях полное исчезновение одной из этих стратегий) в отдельном переводческом проекте.

Нам представляется, что это нарушение естественности (с точки зрения переводческой нормы, которая формируется, в том числе, исходя из ожиданий получателя перевода) имеет далеко идущие последствия. «Стратегия остранения оказывается в конфликте с миметическо-мимикрической природой искусства» [Куницына, 2009б], она привлекает внимание зрителя, является попыткой остановить скольжение сознания по поверхности, сделать видимым фигуру переводчика, опосредован-

ность восприятия оригинала, разницу культур и ценностных систем.

Стратегия остранения немедленно сигнализирует о симулятивности знака, несоответствии знака и контекста, нарушении непрерывности контекста интерпретации знака. Даже самый неподготовленный зритель осознает, что не может быть Ксюши Собчак в Америке 1980-х гг. Тем самым симулякр в переводе во «всеуслышание заявляет» о своей симулятив-ности. Таким образом, зритель приглашается к осмысливанию и, следовательно, стратегия остранения может использоваться как механизм противодействия манипуляции.

Библиографический список

1. Воскобойник, Г.Д. Тождество и когнитивный диссонанс в переводческой теории и практике/ Г.Д. Воскобойник. - М.: МГЛУ, 2004.

2. Горшкова, В.Е. Перевод в кино/ В.Е. Горшкова. -Иркутск: ИГЛУ, 2006.

3. Казакова,Т.А. Художественный перевод. Теория и практика/ Т.А. Казакова. - СПб.: ИнЪязиздат, 2006.

4. Куницына, Е.Ю. О дерзкий новый русский Шекспир/ Е.Ю.Куницына// Вестник ЧелГУ - 2009а. -№ 10 (148), вып. 30. Филология. Искусствоведение. - С. 58-65.

5. Куницына, Е.Ю. Шекспир - Игра - Перевод/ Е.Ю. Куницына. - Иркутск: ИГЛУ, 2009б.

6. Лотман, М.Ю. Об искусстве/ М.Ю. Лотман. -СПб.: Искусство - СПБ, 2005.

7. Михайлин, В.Ю. Переведи меня через made in: несколько замечаний о художественном переводе и о поисках канонов [Электронный ресурс]/ В.Ю. Ми-хайлин// Новое литературное обозрение. - 2002.

- № 53. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/ nlo/2002/53/

8. Шкловский, В.Б. Искусство как прием/ В.Б. Шкловский // Гамбургский счет. - М.: Советский писатель, 1990. - С. 58-72.

9. Fawcett, P. Ideology and translation/ P. Fawsett // Routledge Encyclopedia of Translation Studies/ ed. by Mona Baker. - London: Taylor and Francis books Ltd, 2001. - P. 106-108.

10. Koskinen, K. Beyond Ambivalence. Postmodernity and the Ethics of Translation/K. Koskinen. - Tampere: University of Tampere, 2000.

11. Venuti, L. Strategies of translation/ L. Venuti // Routledge encyclopetia of translation studies/ ed. by Baker, M. - London: Taylor and Francis Books Ltd., 2001.

- P. 240-244.

12. Venuti, L. The scandals of translation: toward an ethics of difference/ L. Venuti. - London: Routledge, 1998.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.