CC BY
73
ББК 63 YAK 94
В.М. ВИВЧАР
V.M. VIVCHAR
ПЕРЕСМОТР ОФИиИАЛЬНОЙ кониЕпиии БРЕСТСКОЙ УНИИ В ТРУДАХ О.И. ЛЕВИиКОГО
REVISION OF THE OFFICIAL CONCEPT OF THE BREST UNION IN THE WORKS OF O.I. LEVITSKY
Статья посвящена концепции происхождения Брестской церковной унии 1596 г., изложенной историком О.И. Левицким, видным деятелем украинофильского движения. Показана не только её связь с работами многочисленных предшественников, но отмечена и особенность концепции. Выделяя внутренние причины происхождения унии, Левицкий стал первым историком, который обратился к частичной ревизии официальной версии происхождения униатской церкви.
The article deals with the analysis of the concept of the Brest Church Union (1596) origin, described by the historian O. Levitsky, a prominent figure of the Ukrainophile movement. The author not only represents its relation with the works of the numerous predecessors, but also illustrates the originality of that concept. Concentrating on the internal reasons of the Brest Union genesis, Levitsky was the first historian to turn to the partial review of the official version of the Uniate Church origin.
Ключевые слова: дореволюционная историография, Брестская уния, греко-католическая уния, украинофильство, О.И. Левицкий.
Key words: pre-revolutionary historiography, The Union of Brest, The Greek Catholic Union, Ukrainophilism, O. Levitsky.
В российской исторической литературе второй половины XIX - начала XX в. доминировала православная концепция Брестской унии 1596 г., согласно которой уния являлась орудием в руках польско-католических властей для присоединения «Западной России» к Речи Посполитой, а также способом расширения влияния на Восток для посттридентского католицизма. Господство данного взгляда на проблему унии было вызвано государственным статусом православной церкви, интеграционной политикой российского правительства в Западном крае, а также православным вероисповеданием историков унии, большинство из которых заканчивало православные Духовные академии.
Однако в конце XIX в. начался осторожный пересмотр общепринятой точки зрения на суть и причины происхождения Брестской церковной унии. У истоков этой ревизии стоял Орест Иванович Левицкий (1848-1922), чьи сочинения, в немалой степени, послужили опорой для историко-идентификационных опытов национальной украинской и белорусской интеллигенции начала XX в. Кроме того, его конкретно-исторические исследования легли в основу новейшей украинской [29] и белорусской[33] историогра-фий, обращающих пристальное внимание на внутренние причины складывания униатства.
Несмотря на значение О.И. Левицкого для формирования украинской исторической науки, вкладу украинского академика в эволюцию унионной проблематики посвящено довольно мало работ, причём в основном они повторяют оценки, сделанные ещё современниками [27]. Рост интереса к творчеству О.И. Левицкого, особенно академическому этапу его жизни, наметился лишь в последнее время [31, 30]. Но по сравнению с М.С. Грушевским, чьей фигуре сегодня уделяется самое пристальное внимание, можно сказать,
что О.И. Левицкий и его оригинальная концепция Брестской церковной унии практически забыты.
Целью данной статьи является сравнение концепции О.И. Левицкого с точкой зрения, господствовавшей в российской исторической науке в конце XIX в. в отношении Брестской унии и условий, сделавших возможным её формирование.
Надо признать, что история русинской церкви не являлась для О.И. Левицкого приоритетной в его исследованиях, но её появление в научных интересах ученого было вполне закономерным. Будущий историк происходил из православной семьи потомственного священнического рода Полтавской губернии. Он окончил Полтавские духовное училище и семинарию, и как лучший ученик был рекомендован к продолжению учёбы в Духовной академии. Но будущий историк неожиданно поступил в Киевский университет на юридический факультет, с которого вскоре перешёл на историко-филологический [32]. В университете Орест Иванович стал одним из первых и ближайших учеников В.Б. Антоновича, который в своё время уделял большое внимание церковно-историческим сюжетам.
Годы обучения Левицкого в университете (1870-1874) пришлись на время действия либерального университетского устава 1863 г., стимулировавшего критические искания в методологических основах исторической науки пореформенного периода. Важно также, что молодые годы историка выпали на время активизации народнического движения в России и украи-нофильства в Малороссии. Оживившиеся украинофилы группировались вокруг Киевского отдела Русского географического общества, издавали газету «Киевский телеграф» и даже пользовались покровительством киевского генерал-губернатор Дондукова-Корсакова [23, с. 159-161].
В таких условиях отдельные малороссийские исследователи (С.А. Тер-новский) и особенно украинофильские историки (Н.И. Костомаров, П.А. Кулиш) начинают обращать внимание на частные заблуждения официальной историографии по вопросу участия в религиозной борьбе разнообразных представителей рутенского общества, включая высшее духовенство [25, с. 7475, 103-112], аристократию [3, с. 26, 42; 4, т. 1., с. 247-249, 277] и казачество [4, т. 2, с. 178-180, т. 3. с. 161-162.]. Эти замечания малороссийских авторов стали для Левицкого научно-критическим заделом в освещении унионных событий Х^ХУП вв.
Подъем деятельности киевских украинофилов, принадлежность к их организациям авторитетного для него учителя В.Б. Антоновича не оставили О.И. Левицкого в стороне от этого движения, в котором он придерживался его аполитичной «культурнической» вариации. И когда во второй половине 70-х гг. XIX в. политика в отношении украинофилов ужесточилась, украинский историк, чутко реагировавший на отношение к своей деятельности киевских властей и русских патриотов, постарался «уйти в тень» [28, с. 204]. Но если О.И. Левицкий и не стал продолжателем общественной деятельности Антоновича, то все же он последовательнее всех учеников продолжал народнические исследования учителя как в методологическом, так и конкретно-историческом плане, уделяя особое внимание истории широких слоёв малороссийского общества и истории права.
Принадлежность к украинофильскому движению закрыла для О.И. Левицкого возможность совершить академическую карьеру и получить научную степень. После окончания университета он более тридцати лет преподавал русский и латинский языки в Четвёртой Киевской прогимназии (1874-1909), несколько лет - географию в музыкальном училище (1876-1877), и одновременно в продолжении почти 50 лет работал секретарём-делопроизводителем в Киевской археографической комиссии (1874-1921), а также помощником заведующего Центрального архива в Киеве (1879-1887) отыскивая, систематизируя и публикуя архивные материалы по малороссийской истории XVI-XVIII вв. [26].
Что касается его научной деятельности, то после дипломного сочинения, посвящённого социальной истории казачества [15], он проводил источниковедческие исследования и обратился к истории семейно-брачного права [13, 14]. Вместе с тем уже в 1878 г. он коснулся «южнорусской» церковной истории, рассмотрев на документах Киевского архива деятельность пылкого игумена Афанасия (Филипповича), показывая, как нетерпимый свя-щенослужитель, обвиняя «русских» аристократов в «равнодушии к своему долгу», шумно добивался полного уничтожения унии и «грунтового успокоения» православия [9, с. 2].
Гораздо более активно к религиозной проблематике Левицкий обратился в 80-е гг. XIX в. на фоне общего подъёма церковно-исторических исследований, связанного с атмосферой режима Александра III и политикой обер-прокурора Победоносцева, когда были форсированы усилия самодержавия по укреплению идеологических позиций Православной церкви в обществе и получили дополнительный импульс антипольские начинания правительства [2, с. 292].
Продолжая в эти годы работу по изучению биографий русинских архиереев [20], О.И. Левицкий не забывал также своей любимой казацкой тематики [21] и впервые затронул сюжеты гендерной истории, но и в этих статьях церковные вопросы занимали существенное место. Так, доказывая важную роль «малороссийской» дворянки в XVII в., он приводил в качестве примера «скорбный образ» Анны-Алоизы, внучки К.К. Острожского, которая как «болезненный выродок некогда славнаго южно-русскаго рода» стала «жалким орудием» иезуитов, убедивших её «истребить» созданное её дедом «на пользу южно-русской церкви и народности» [8, с. 4].
После этого О.И. Левицкий приступил к изучению генезиса феномена Брестской унии в контексте «внутреннего строя» рутенской церкви [7]. Его интересу к внутренней стороне вопроса, по нашему мнению, содействовала изначальная народническая ориентация Левицкого на изучение социальной, неполитической истории, что нашло отражение в его работах по бытовой истории Малороссии.
Для данной специальной работы были характерны небольшой объем и ограниченный круг источников. Автор, в частности, принимал во внимание ряд опубликованных документальных собраний (Киевской, Петербургской и Виленской археографических комиссий), свод польского права «Volumina legum», дополняя их некоторыми новыми актами Киевского центрального архива.
Вместе с тем в этом важнейшем труде отразились несколько субъективные оценки работ предшественников. Так, О.И. Левицкий не вполне справедливо утверждал, что ранее все исследователи унии писали только о её внешних факторах, таких как деятельность польских властей и иезуитов [7, с. 1, 3], забывая, что практически каждый из них отмечал наличие кризиса в «западно-русской» православной церкви во второй половине XVI в. Особенно развёрнутые характеристики этого упадка были сделаны митрополитом Ма-карием (Булгаковым) [22]. Отдавая должное заключениям последнего о «поражающем» влиянии польско-литовского протестантизма на православных [7, с. 4], О.И. Левицкий сделал вывод, что преосвященный автор не показал разложение православной иерархии от злоупотреблений феодальным правом патроната. Он умолчал также о наблюдениях М.О. Кояловича о предпосылках церковной унии, сложившихся из длительного этно-конфессионального взаимодействия польско-литовских католиков и литовско-русских православных [6, с. 166].
Отметим, что в построениях О.И. Левицкого встречаются выводы Н.И. Костомарова и П.А. Кулиша о воздействии польской цивилизации на «литовско-русское» дворянство и весь общественный уклад русинских земель [5, с. 630-641, 693-697; 4, т. 1. с. 202, 288, т. 3, с. 93, 143]. Заметны и суждения В.Б. Антоновича о важности «соборного начала» для развития
православной церкви [1, с. 282], наблюдения С.М. Соловьёва об актуализации в «России Литовской» вопроса о соотношении церковных прав иерархии и мирян в конце XVI в. [24, с. 390-391] Но, несмотря на эти заимствования, исследование О.И. Левицкого в своей концептуальной части являлось для своего времени новаторским произведением.
Не отрицая заинтересованности в унии со стороны католического духовенства и польского правительства, малороссийский автор доказывал, что определяющими для «громадного церковно-общественного переворота» стали условия, сложившиеся внутри русинского общества. Именно поэтому уния была успешно принята в конце XVI в., хотя ранее этого не смогли добиться ни Ватикан ещё не обременённый борьбой с протестантами ни более умные, чем Сигизмунд III, польские короли [7, с. 10-11].
Сущность предпосылок к принятию унии, по мнению историка, состояла «в порче коренных основ... организации [русинской церкви]» [7, с. 5] вследствие ряда факторов. Во-первых, «ополячивание» «южнорусских» социальных институтов под влиянием «шляхетскаго абсолютизма» и «латинской» образованности [7, с. 14, 38-41, 45, 49, 59, 98.]. Во-вторых, трансформация древнего русского «права подаванья» церковных мест в «меркантильное» «право патроната», искоренившего «соборные» порядки и разложившего православную церковь [7, с. 25-38, 42-45, 47-48, 50-55, 62-63]. В-третьих, Реформация в Польше и Литве заставила многих «православных южно-руссов» сомневаться в вере и критичнее относиться к своим «недостойным» владыкам [7, с. 38, 42, 44-45, 67-68]. Таким образом, многие высказанные другими исследователями тезисы Левицкий встроил в собственную концепцию унии.
Историк писал, что полонизация «русской» шляхты, разложение в церкви, распущенность иерархии и «брожение умов» принудили широкие слои православного общества в последней трети XVI в. задуматься о церковных реформах [7, с. 64-65], в том числе путём перехода под юрисдикцию папы [7, с. 86]. Потребность преобразований резко увеличила количество городских церковных братств, в которых константинопольские патриархи увидели средство реформирования и поэтому наделили их полномочиями органов управления, поставив выше «недостойной» церковной иерархии. Вельможные «южно-русские» епископы, опасаясь столкновения с братствами и возможного низложения, предложили королю и Риму унию, потребовав взамен тех привилегий коими обладали католические иерархи. «Праздная и роскошная жизнь» последних давно привлекала «их. насквозь пропитанное шляхетскими предразсудками» мышление, возмущённое неподчинением холопов панам или мирян иерархам [7, с. 74, 80-91]. Именно столкновение православного «соборного начала» и католического «клерикально-иерархического» принципа, по мнению Левицкого, и составляло сущность генезиса унии.
Отмечая исконность для «западной Руси» избрания епископов духовенством совместно с мирянами, Левицкий указывал, что широкое участие православных «южно-руссов» не даёт оснований для их обвинения в протестантизме, члены братств развивали присущее церкви «соборное начало». «Оттенки протестантства», появившиеся в «западно-русской церкви», он объяснял, духом конфронтации, когда православные русины, лишённые собственной иерархии, вынуждены были отстаивать свою веру перед лицом униатских архиереев, подвергавших их «возмутительным насилиям» во имя католического идеала подавления паствы [7, с. 103-105]. Но пророчества, что «западно-русское» православие «потонет» в протестантизме не сбылись, напротив - «соборные» усилия мирян позволили православной церкви пережить десятилетия, когда она преследовалась и не имела епископов. Далее наступила эпоха «возрождения», «украшенная именами Иова Борецкаго, Петра Могилы и целаго ряда других иерархов, сиявших чистотою жизни, преданностью пастырскому долгу и самоотверженною ревностью о церковно-общественном благе» [7, с. 108].
Эту важнейшую для историографии унии работу О.И. Левицкий продолжил в статьях о биографиях «русских» епископов-создателей унии -К. Терлецкого и И. Потея, вышедших в правительственном издании П.Н. Батюшкова. В качестве контекста деятельности униатских владык историк широко использовал тезисы, высказанные в своей основной работе. Подчёркивая неравнозначность ролей Потея и Терлецкого в деле принятия унии, он показывал, что все свидетельства православных полемистов о низком нравственном облике Терлецкого, которые М.О. Коялович ранее счёл пристрастными, подтверждаются и дополняются судебными против него обвинениями. И хотя не менее К. Терлецкого православные русины ненавидели И. Потея, но в исках на последнего они жаловались лишь на притеснения и не пытались его опорочить [12, с. 31-34]. При рассмотрении биографии Потея, О.И. Левицкий, проанализировав его переписку, попытался суммировать события, сделавшие его по истине убеждённым «апостолом унии». Он сделал вывод, что только «случайныя обстоятельства» (отказ «гордой красавицы» от его предложения руки и сердца) удержали пана Потея от принятия обожаемого католичества, и тогда он был бы для истории потерян: «мало ли в то время знатных южноруссов становилось отступниками своей предков-ской веры!» [10, с. 15-16].
После выхода этих статей О.И. Левицкий постепенно отходит от церковной проблематики и все более погружается в археографию, источниковедение, изучение обычного права казачества, семейно-брачных отношений, положения малороссийской женщины и бытовой истории повседневности [17, 18, 19]. Если же его работы и затрагивали историко-церковные вопросы, то зачастую он повторял свои выводы прошлых лет [16]. Кроме того, он издал несколько документов, свидетельствовавших о распространении унии не только в западной Украине, но и в киевской среде [11].
Можно предположить, что охлаждение автора к политически ангажированной и идеологически окрашенной истории Брестской унии подтолкнул пережитый им сильный нервный срыв, когда во время приезда в Киев Александра III в 1885 г. лояльный Левицкий узнал, что находится на полицейском учёте. После этого ученый попросил друзей не писать ему по-украински, прекратил получать книги из Галичины и опасался печать статьи в изданиях львовского товарищества им. Шевченко. Смелее он будет действовать лишь в начале XX в. после отмены Эмского указа, серьёзно ограничивавшего употребление украинского языка в науке и преподавании, опасаясь, тем не менее, доносов со стороны русских монархистов [28, с. 205].
Таким образом, православный историк О.И. Левицкий, отойдя от ортодоксального восприятия униатов как «отступников», доказывал объективность генезиса церковной унии. Исходя из первичности внутреннего состояния общества, он подверг пересмотру многие стереотипные оценки унии и заложил основу для углубления понимания этого крайне сложного феномена. Левицкий сформулировал собственную концепцию в силу своего малороссийского происхождения, причастности к новейшим веяниям исторической науки и принадлежности к украинофильскому движению, что позволило ему впервые взглянуть на проблему изнутри. В то же время присущая ему осторожность привела к определённым противоречиям в его суждениях и не позволила развить свою концепцию дальше.
Значение концепции внутреннего вызревания рутенского греко-католичества, между тем, оказалось весьма велико, так как именно от неё в определённой мере отталкивались украинские и белорусские историки-националисты начала XX в. М. Грушевский, В. Ластовский и М. Довнар-Запольский, а также многие их современные продолжатели.
Литература
1. Антонович, В.Б. Очерк состояния православной церкви в Юго-западной России с половины XVII до конца XVIII столетия [Текст] // Монографии по истории Западной России / В.Б. Антонович. - К., 1885. - Т. 1. - С. 279-342
2. Западные окраины Российской империи [Текст] / под ред. М. Долбилов, А. Миллер. - М. : НЛО, 2006.
3. Костомаров, Н.И. Константин Константинович Острожский [Текст] // Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей / Н.И. Костомаров. - М. : Русская панорама, 1997. - Т. 2. - С. 18-44.
4. Кулиш, П.А. История воссоединения Руси [Текст] / П.А. Кулиш. - СПб., 1874. - Т. 1-2 ; М., 1877. - Т. 3.
5. Костомаров, Н.И. Южная Русь в конце XVI века [Текст] // Собр. соч. / Н.И. Костомаров. - СПб., 1903. - Кн. 1. - С. 619-698.
6. Коялович, М.О. Литовская церковная уния [Текст] / М.О. Коялович. - СПб., 1859. - Т. I.
7. Левицкий, О. Внутреннее состояние западно-русской церкви в конце XVI в. иуния [Текст] / О. Левицкий. - К., 1884.
8. Левицкий, О.И. Анна-Алоиза, княжна Острожская. (1600-1654) [Текст] / О.И. Левицкий. - К., 1883.
9. Левицкий, О.И. Афанасий Филиппович, игумен Брестлитовский, и его деятельность в защиту православия против унии [Текст] / О.И. Левицкий. -К., 1878.
10. Левицкий, О.И. Ипатий Потей, Киевский униатский митрополит [Текст] / О.И. Левицкий. - К., 1885.
11. Левицкий, О.И. К истории водворения в Киеве унии [Текст] / О.И. Левицкий. - К., 1891.
12. Левицкий, О.И. Кирилл Терлецкий, епископ Луцкий и Острожский [Текст] / О.И. Левицкий. - К.,1885.
13. Левицкий, О.И. Опыт исследования летописи Самовидца [Текст] / О.И. Левицкий // Летопись Сомовидца по новооткрытым спискам. - К., 1878. С. 1-75.
14. Левицкий, О.И. О семейных отношениях в Юго-Западной Руси в XVI-XVII вв. [Текст] / О.И. Левицкий // Русская старина. - 1880. - № 11. -С. 549-574.
15. Левицкий, О.И. Очерк внутренней истории Малороссии во второй половине XVII века [Текст] / О.И. Левицкий. - К., 1875.
16. Левицкий, О.И. Причина, вызвавшая Брестскую унию [Текст] / О.И. Левицкий // Киевские епархиальные ведомости. - 1897. - № 8. - С. 408-411.
17. Левицкий, О.И. Южно-русская женщина в XVI-XVII вв. [Текст] / О.И. Левицкий // Иллюстрированный сборник Киевского литературно-артистического общества. - К., 1900. - Т. I. - С. 108-122.
18. Левицкий, О.И. Очерки народной жизни в Малороссии во второй половине XVII ст. [Текст] / О.И. Левицкий. - К., 1902.
19. Левицкий, О.И. Черты семейного быта в Юго-Западной Руси в XVI-XVII вв. [Текст] / О.И. Левицкий. - К., 1909.
20. Левицкий, О.И. Южнорусские архиереи в XVI-XVII вв. [Текст] / О.И. Левицкий // Киевская старина. - 1882. - № 1. - С. 57-100.
21. Левицкий, О.И. Богдан Хмельницкий [Текст] / О.И. Левицкий // Исторические деятели Юго-Западной России / В.Б. Антонович, В.А. Бец. - К., 1883.
22. Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви [Текст] / митр. Мака-рий (Булгаков). - М., 1996. - Кн. 5. - Т. 9.
23. Миллер, А. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.) [Текст] / А. Миллер. - СПб.: Алетейя, 2000. - 260 с.
24. Соловьёв, С.М. История России с древнейших времен [Текст] // Соч. / С.М. Соловьёв. - М., 1990. - Кн. 5. - Т. 10.
25. Терновский, С.А. Исследование о подчинении Киевской митрополии московскому патриархату [Текст] / С.А. Терновский. - К., 1872.
26. Украинские историки XX века [Текст] М., 2004. - Вып. 2. - Ч. 2. - С. 114-116.
27. Василенко, М.П. Вибраш твори у трьох томах / М.П. Василенко. - К., 2006. -Т. 2. - С. 169-214.
28. Гирич, I. Орест Левицький як суспшьний дiяч i науковець: До 160^ччя вщ дня народження / I. Гирич // Сучасшсть : Л^ература, наука, мистецтво, суспшьне життя. - К., 2009. - № 3/4. - С. 197-212.
29. Гудзяк, Б. Криза i реформа. Ки!вська митрополiя, Царгородський патрiархат i генеза Берестейсько! унп / Б. Гудзяк. - Л^в, 2000.
30. Коробчук, М. Волiнезнавчi публикацп Ореста Левицького в часописi «Киевская старина» / М. Коробчук // Наук. вюн. Волинськ. держ. ушв. iм. Л. Украiнки. - Житомир, 2007. - Вип. 1. - С. 248-253.
31. Москвич, Л.Г. Академж УАН Орест 1ванович Левицький (1848-1922 рр.): Життепис, бiблiографiя його праць i праць про нього / Л.Г. Москвич, В.Г. Сарбей. - К., 1998.
32. Усенко, ГБ. Левицький Орест !ванович / ГБ.Усенко // Антолопя украшсько! юридично! думки. - К., 2003. - Т. 3. - С. 107-110.
33. Марозава, С.В. Ушяцкая царква у этнакультурным развiццi Беларум (15961839 гады) / С.В. Марозава. - Гродна, 2001.
