CC BY
70
ФССРЛЯ: Фразеологический словарь современного русского литературного языка / под ред. проф. А.Н. Тихонова: в 2 т. — М.: Флинта: Наука, 2004.
BIBLICAL EXPRESSIONS IN SPIRITUAL FOLKLORE AND THEIR LEXICOGRAPHIC DESCRIPTION
O.A. Arapov
The article is devoted to a comparative description of a componential structure of fixed phrase means of verbalization of folklore and Christian world image in Russian spiritual folklore. Consideration is given to the first component of fixed verbal complexes of the model "adjective + noun".
© 2009
Е.И. Кислова
ПЕЧАТНЫЕ ПРОПОВЕДИ СЕРЕДИНЫ XVIII ВЕКА КАК ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК
Проповедь — важный жанр духовной литературы середины XVIII в. Общепризнано, что в первые годы правления Елизаветы Петровны проповедь переживает бурный расцвет, связанный не только с тем, что по указу от 5 мая 1742 г. проповедь обязательно произносится в присутствии императрицы по воскресным и праздничным дням, но также с тем, что произнесенные проповеди активно публикуются и продаются. Известны также рукописные копии печатных, а иногда неизданных текстов (напр., рукописное собрание проповедей Арсения Мацеевича). Печатные проповеди сохранились плохо, однако все-таки лучше, чем рукописные. За редким исключением (см. [Попов 1858], [Барсов 1879], [Кагарлицкий 1999], [Живов 2004]), они мало исследовались: их разрозненность и труднодоступность привели почти к полному их забвению как в XIX, так и в XX вв.
Основная масса текстов публиковалась в церковнославянской орфографии в Синодальной типографии в Москве: архивные дела позволяют подсчитать, что в 1741—1751 гг. в этой типографии было издано свыше 60 проповедей, общее число только задокументированных тиражей которых составило 48 000 экземпляров. Отдельные тексты издавались в это время также в Академической типографии Санкт-Петербурга в гражданской орфографии, однако такие издания являются скорее исключением: их число не превышает 20, тиражи обычно составляют не более 400 экз.
Проповеди нечасто использовались лексикографами. Исключением являются проповеди Петровской эпохи: тексты Феофана Прокоповича, Гавриила
Бужинского и Стефана Яворского традиционно привлекают внимание исследователей в том числе как ресурс для изучения лексики русского языка (напр., [Кутина 1982]). Произведения названных авторов, напечатанные как при жизни, так и в последующие годы, входят в состав источников «Словаря русского языка XVIII века».
Однако 1740-е гг., период, единодушно признаваемый историками церкви временем наивысшего расцвета проповеднического искусства, представлены в «Словаре русского языка XVIII века» всего 10 текстами семи авторов, которые были изданы исключительно в гражданской орфографии в типографии Академии наук [Указатель источников 1984]. Это «Слово в день коронации» Петра Гребневского 1742 г., «Слово в день явления иконы пресвятой Богородицы во граде Казани» и «Слово в день благовещения» Димитрия Сеченова 1742 г., «Слово в неделю мясопустную» Арсения Могилянского 1743 г., два «Слова» Маркелла Радышевского 1742 г., «Слово в неделю 18 по сошествии Св. Духа» Стефана Савицкого 1742 г., «Слово на день рождения Елизаветы» Кирилла Флоринского 1741 г. и два «Слова» Амвросия Юшкевича: на бракосочетание Анны Леопольдовны и принца Антона-Ульриха 1739 г. и «Слово надень рождения Елизаветы» 1741 г. Ни один текст этого жанра, изданный в 1740-1750-х гг. в Московской синодальной типографии, не вошел в число источников «Словаря русского языка XVIII века», несмотря на то, что именно Синодальная типография являлась «базовой» для подобных изданий, а публикации в гражданской орфографии имели скорее характер исключений.
Проповеди, активно создававшиеся разными авторами на протяжении 1740-х гг., являются ценными источниками по истории русского языка эпохи. Ценность для исследователей представляет также точная (до дня) датировка печатных проповедей: в титуле каждой из них отмечена дата произнесения и дата выхода из печати. Задача данной статьи — обозначить ключевые позиции, которые делают тексты 1740-х гг. важными для работы лексикографов.
Лексический состав этих текстов является неоднородным. Несмотря на однозначную соотнесенность с церковной сферой, проповеди Елизаветинского периода, по крайней мере, в первые годы ее правления, активно вовлечены в жизнь общества. Церковные богослужения неразрывно связаны со светскими праздниками, и сама проповедь произносится часто по светским поводам — на день рождения, на заключение мира со Швецией и т.д. При этом проповедь, с одной стороны, должна сохранять ориентированность на церковнославянский язык и тексты Священного Писания; с другой стороны, одна должна быть понятной слушателям, современной и актуальной. Этим обусловлено включение заимствований в относительно консервативный жанр церковного красноречия, характерное в том числе для традиции «школьной» проповеди Юго-Западной Руси, к которой восходит проповедь середины XVIII в. Такое включение является также показателем достаточной распространенности и общепринятости заимствований: легче всего в тексты входят слова, заимствованные еще при Петре I и связанные с военным и морским делом, а также со сферами науки и искусства. Напр. : Посмотри на салдат не токмо когда в ордер баталии устрое-
* Все примеры даются в упрощенной орфографии.
ваются, но и когда в ексерцициях воинских обращаются, каково чинно, каково с бе-режением регулы, каково по науке их артикула прохождение и возвращение, каково по гласу командующаго соотвечание, словом: Дивная армониа [Кирилл Флорин-ский. «Слово в день освящения церкви "Всех скорбящих радость"» 15 июля 1742]; Всякое Архитектонское здание, яко и прочиих художеств Системы, почитаемо, и похваляемо, наипаче по трием причинам бывает: ово от драгих и честных материалов: ово от мудраго Архитектона: ово же и еще преимущественнее от обитающаго в возсозижденном доме [Там же]; и всякий к состроению и украшению приличный материал, по експерименту [Там же]; ...аще не аз бог творец твари, и самыя натуры повелитель [Платон Малиновский. «Слово в неделю вторую по сошествии Святого Духа», 20 июня 1742].
В некоторых случаях заимствование употребляется наряду с русским словом, подкрепляя или поясняя его значение: А во первых зовет афеистов безбожных... [Платон Малиновский. Там же]; государство, в немже Глава Самодержавный Потентат [Кирилл Флоринский. «Слово в день освящения церкви "Всех скорбящих радость"»].
В некоторых случаях заимствование противопоставлено русскому слову, что показывает, насколько хорошо чувствуют оттенки значений авторы текстов: Вместо защитника имеется в еврейскомъ переводе щит, или броня, вместо же прибежища, фортеца, обоих бо сих вещей свойство защищати и сохраняти от стрел и нападения вражия [Арсений Мацеевич. «Слово в день восшествия на престол» 25 ноября 1743].
В целом заимствования ожидаемо концентрируются в контекстах, связанных с мирскими темами: войнами, государственным управлением, обществом. Редко появляются они в собственно религиозных контекстах: Мы же божиим, по Бозе же Твоим Высокоминистерским промыслом, покоя тишины и всякаго благополучия наслаждаемся [Симон Тодорский. «Слово в день рождения Елизаветы Петровны» 18 декабря 1746].
Однако активное употребление заимствований, как уже было сказано, редко выходит за рамки определенных контекстов; более того, оно характерно не для всех авторов: язык проповеди этой эпохи может быть более и менее консервативным, более или менее насыщенным грамматическими и лексическими «русизмами» и «церковнославянизмами».
Крайне интересным для исследований представляется взаимодействие русской и церковнославянской языковых стихий, особенно в плане функционирования паронимов, напр.: просити помощи от неяже дерзаем, понеже сами недоумеваем, но токмо дерзаем опасно, что бы за благодарение вместо милости не при-яти гнева. Ужасно да не речет к нам Матерь Божия оная духа святаго словеса, сии людие устнами чтут мя, сердце же их далече отстоит от мене [Димитрий Сеченов. «Слово в день явления чудотворной иконы в граде Казани» 1742]. В церковнославянском опасно имеет значение 'внимательно, осторожно, тщательно', ужасно — 'в изумлении, в страхе' [Седакова2005: 226—227; 370].
В гомилетической традиции середины XVIII в. сохраняется характерное еще для «еллино-славянских» стилей русского литературного языка XVII в. употребление сложных слов [Виноградов 1982: 17]: идеже многая лстивоприбыточ-ная, лукавноискомая, и частопогибелноприобретаемая [Кирилл Флоринский.
«Слово в день освящения церкви "Всех скорбящих радость"»]; в толь велико-важном деле без всякаго собиннопрочнаго самолюбия [Платон Петрункевич. Там же]. Однако они становятся индивидуальной приметой стиля конкретного проповедника, как и активное употребление заимствований. Причем иногда один и тот же текст насыщается и заимствованиями, и архаическими «сложными» словами (напр., проповеди Кирилла Флоринского).
Так как родным языком большинства авторов был украинский, в проповедях мы можем также наблюдать проникновение отдельных украинизмов; однако их сохранение характерно в основном для текстов, изданных типографией Академии наук: тщился искоренити неправду родную злобы сестру, со всеми злыми ея нащадками [Симон Тодорский. «Слово на день рождения Петра Федоровича» 1743]; нащадки — укр. 'потомки'. Однако редакторы Синодальной типографии в это время уже крайне редко сохраняли лексические украинизмы в печатных текстах.
Проповеди обильно фиксируют также фразеологизмы и устойчивые выражения, отдельные пословицы и поговорки: Сего и не мыслит, и говорить с бедным не хощет, но аки фараон гордится, честию тешится, славою веселится [Димитрий Сеченов. Там же] — отсылка к сюжету из книги Исхода, а также, возможно, к пословице «Сатана гордился, с неба свалился; фараон гордился, в море утопился; а мы гордимся — куда годимся?» [Даль 2008]; а я уже всуе простираю слова, аще Христу, апостолам не верят, а мне последней спице в колеснице а не проповеднику, кто поверит [Димитрий Сеченов. Там же]; последняя спица в колеснице — иноск. 'ничтожный в деле человек, самый незначительный' [Ми-хельсон 1904]; не велит oпасатися и прелщатися таковым лoжным мздоимцев прещением и oбещанием. когда дашь, так будешь князь, а не дашъ, так будешь грязь [Арсений Мацеевич. «Слово в день Петра и Павла» 1742].
Таким образом, проповеди середины XVIII в. могут стать ценным источником для изучения истории словарного состава и фразеологии русского языка, а также для исследований, посвященных взаимодействию русской и церковнославянской лексики, заимствований, сохранению стилистически маркированных «сложных» слов.
ЛИТЕРАТУРА
Барсов Н.И. Малоизвестные русские проповедники XVIII столетия // Н.И. Барсов. Исторические, критические и полемические опыты. — СПб.: Типография Департамента Уделов, 1879. - С. 132-184.
Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XVШ вв. - М.: Наука, 1982.
Даль В.И. Пословицы русского народа. — М.: Эксмо, 2008.
Живов В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII—XVIII веков. — М.: Яз. слав. культуры, 2004.
Кагарлицкий Ю.В. Риторические стратегии в русской проповеди переходного периода 1700—1775: дис. ... канд. филол. наук. — М., 1999.
Кутина Л.Л. Феофан Прокопович. Слова и речи. Лексико-стилистическая характеристика// Литературный язык XVIII в. Проблемы стилистики. — Л.: Наука, 1982. — С. 5—51.
Михельсон М.И. Русская мысль и речь: Свое и чужое: Опыт русской фразеологии:
сб. образных слов и иносказаний: в 2 т. — СПб., 1904.
Попов Н.А. Придворные проповеди в царствование Елисаветы Петровны // Летописи русской литературы и книжности, издаваемые Н.С. Тихонравовым. — М.: Типография Грачева и комп., 1853. — Т. II, кн. 3. — С. 1—33.
Седакова О.А. Церковнославяно-русские паронимы. Материалы к словарю. — М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2005.
Словарь русского языка XVIII века. Правила пользования словарем. Указатель источников. — Л., Наука. 1984.
PRINTED SERMONS OF THE MIDDLE OF THE 18th CENTURY AS A LEXICOGRAPHIC SOURCE
E.I. Kislova
Sermons as an important genre of spiritual culture of the middle of the 18th century are rather poorly presented in native phraseography. Even the 1740-s period, when the Russian predicant art was at its highest, is represented only by ten texts of seven authors in The Dictionary of the Russian language of the 18th century. The author argues that the sermons of the middle of the 18th century can become a valuable source both for historic analysis of the vocabulary and phraseology, and for the study of interaction between Russian and Slavic-Ecclesiastical lexicon, the loans, the saving of stylistically marked «complex» words in the Russian language of the national norm establishing period.
© 2009
Ю.Г. Кокорина
ПЕРВЫЙ ОПЫТ СОЗДАНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ
НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ
(о выступлении В.А. Городцова на XI Археологическом съезде в 1901 году)
Василий Алексеевич Городцов (1860—1945) — классик отечественной археологии. С конца 1880-х гг. он начал заниматься археологическими исследованиями на реке Оке, являлся членом Рязанской (1891), Ярославской (1895) ученых археологических комиссий Московского археологического общества, участником археологических съездов. В 1903—1929 гг. работал в Российском Историческом музее, одному из залов которого в 1923 г. на торжественном заседании, посвященном 35-летию научной деятельности В.А. Городцова, было присвоено его имя. После Октябрьской революции принимал участие в музейном строительстве и разработке принципов охраны памятников, до конца 1930-х гг. проводил археологические раскопки в различных регионах страны, на основе которых издал свыше 200 работ.
