CC BY
106
УДК 811.112.2*38
Г. Г. БАБАЛОВА Е. В. БАСТИНОВИЧ
Омский государственный университет путей сообщения
Сургутский государственный университет
ОЦЕНОЧНЫЙ КОМПОНЕНТ В ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ НОМИНАЦИЯХ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА_
Статья посвящена проблематике отрицательного компонента в оценочной лексике немецкого языка. Особое внимание авторы акцентируют на том, что отрицательная оценка более дифференцирована по сравнению с положительной и выделяет основные способы образования отрицательного оценочного компонента.
Ключевые слова: отрицательная оценка, метафора, фразеология, язык, оценочный компонент, эмоциональность, экспрессия.
Язык отражает мир во всем его многообразии. Прежде всего, в языке представлены объекты, действительность, имеющиеся в мире предметы, свойства, действия, включая человека с его мыслями, чувствами, поступками в их взаимодействии. Одним из аспектов взаимодействия действительности и человека является оценочный аспект. Исследованием этой проблемы занимались как зарубежные учёные (Фабело Корсо Х. Р., Хэар Р. М. и др.), так и отечественные лингвисты (Арутюнова Н. Д., Вольф Е. М., Ивин А. А., Перл Н. Е. и др.). Наиболее авторитетными в этой области исследования являются работы Арутюновой Н. Д., Вольф Е. М., Ивина А. А. Названные исследователи отмечают, что оценка является универсальной категорией практически для всех языков. Однако в способах выражения оценочных значений языки проявляют свою индивидуальность. Это легко объяснить принадлежностью оценки к интенсиональному аспекту языка, где огромную роль играет преломление картины мира в сознании говорящего, т. е. здесь можно говорить о субъективном факторе оценки. По мнению Е. М. Вольф, объективно-оценочные смыслы «хорошо / плохо» располагаются по шкале оценок, на которой есть зоны положительного и отрицательного. Между ними расположена зона нейтрального, где эти признаки находятся в известном равновесии. Все «хорошее» ориентировано на норму, а все «плохое» — отклонение от нее. Но существует такая оценочная лексика, которая группируется вокруг понятия «средний», указывая на нейтральную зону на шкале. Такие слова легко сдвигаются в сторону «плохого» со значением: средний, посредственный, заурядный. Как можно заметить, оценочная шкала не любит положения равновесия; в самом ее устройстве, подчеркивает Е. М. Вольф, заключена ассиметрия [1, с. 27]. Ранее было отмечено, что «норма» и «среднее» не совпадают, «норма» сдвинута к положительной части шкалы.
Ассиметричность оценки, на которую делает акцент Е. М. Вольф, усиливается, если оценочная шкала рассматривается не в статике, допускающей
прямое противопоставление «хорошо / плохо», а в динамике. Движение по шкале происходит по разным параметрам: индивидуальная оценка субъекта очень подвижна. Субъективный фактор является основой аффективных оценок. В частности, при описании внешности человека, при создании новых отрицательных наименований как в языке, так и в речи неизбежно встаёт вопрос о предпосылках образного словоупотребления. Образное переосмысление слов основывается на предпосылках различного характера: гносеологических, психологических, прагматических и собственно языковых. В гносеологическом плане предпосылки образности кроются в способности языка отражать отношения сходства между предметами.
Для разных культур набор таких образов и метафор будет разным. Приведём несколько примеров фразеологизмов из «Немецко-русского словаря разговорной лексики» [2]: das schwarze Schaf sein — быть белой вороной; eine lahme Ente — тюфяк, рохля; ein schlimmer Finger — злопыхатель; der Hecht im Karpfenteich — как лиса в курятнике; ein krummer Hund — мошенник. Отношения сходства, тождества, подобия отражаются в единстве материальной оболочки слова, и эта общность имени побуждает адресата речи осознавать общность объектов. Однако сами по себе отношения тождества объектов практически беспредельны, и формированию нормативных образных значений способствуют типовые ассоциации. Этот механизм, разумеется, действует в пределах одной культуры, также это связано с историей данного народа и особенностями видения мира конкретного человека. То же происходит и при переводе немецких фразеологизмов на русский язык. Это даже не перевод, а подмена фразеологизма языка оригинала (культуры оригинала) на фразеологизм языка перевода.
Для выражения образности действуют разные метафоры, например, das schwarze Schaf — чёрная овца (пословный перевод) с немецкого языка на русский, а в вышеназванном словаре В. Д. Дев-кина [2] — белая ворона. Для русской культуры
«белая ворона» — действительно редкое явление, чего не скажешь о «черной овце», в то время как в немецкой культуре «черная овца» означает человека, не похожего на остальных. Немецкие крестьяне не разводили черных овец, так как шерсть от такого животного считалась непригодной для использования. Приведём ещё примеры из вышеупомянутого словаря, в частности, ете lahme Ente — тюфяк (используется для обозначения безвольного неуклюжего человека). В немецком языке такой человек сравнивается с хромой уткой — неуклюжей медлительной птицей. А в русском языке, чтобы усилить значение «мягкий, безвольный», идёт сравнение с тюфяком. Ein schlimmer Finger означает «злопыхатель». Злой, опасный человек — метафора русского языка; «злопыхатель» — человек, который пышет злом, гораздо ярче, чем в немецком языке, — «плохой палец». Такая метафора не лишена смысла, в среде ремесленников эта номинация была особенно распространена. Человек, чья рука или палец повреждены, не способен хорошо выполнять свою работу, а это означает, что работа будет заведомо некачественной. Таким образом, пораненный, или «плохой» палец причиняет неприятности и мастеру и человеку, который покупает изделия этого мастера. Der Hecht im Karpfenteich имеет эквивалент: как лиса в курятнике. Это означает «быть возмутителем спокойствия». В обоих случаях метафоры абсолютно прозрачны: хищник и жертвы в одном пруду (немецкий вариант) или в курятнике (русский вариант). Ein krummer Hund — мошенник, плохой, нечестный человек. В немецком языке идёт сравнение с нечистой собакой — абсолютно прозрачная метафора: krumm — нечистый на руку, нечестный; Hund — о падшем человеке. В русском языке этимология затемнена: мошенник — человек — вор, мошна — сумка для денег. Следовательно, мошенник — человек, ворующий мошны (сумки с деньгами).
Фразеология и образные выражения обогащают язык, делают его красивее и ярче, разнообразнее. Для выбора метафор большую роль играет культурологический аспект. На наш взгляд, необходимо рассмотреть исследуемую лексику ещё и с другой стороны. В частности, существительные der Fleischberg, der Fettkloß, der Bulle обозначают толстого человека, толстяка. Напрашивается вывод о том, что для обозначения одних и тех же физических особенностей тела действуют различные метафоры. Der Fleischberg — жирдяй, толстяк. das Fleisch — мясо, плоть; der Berg — гора. Здесь метафорически усиливается отрицательное значение, человек сравнивается с горой, как символ чего-то огромного (гротескная метафора). Der Fettkloß — жиртрест, жиробас. Нетрудно заметить, что это сложное существительное, в состав которого входят два корня: das Fett — жир, сало; der Kloß — туалет, отхожее место. Оба корня имеют отрицательную коннотацию, и, как следствие, слово приобретает оттенок вульгарности. Der Bulle — здоровяк, толстяк, дословно — бык. В данном примере имеет место зоометафора, перенос по смежности значений. Это слово употребляется для обозначения толстого человека, имеет также отрицательную коннотацию, но по сравнению с выше рассмотренными примерами, имеет значение более ироничное, нежели резко отрицательное.
Далее обратимся к вопросам оценочности, экспрессии и эмоциональности. Оценочность является функциональной категорией, экспрессия — стили-
стическои, а эмоциональность — психологическом категорией. Под оценочностью понимается заложенная в слове положительная или отрицательная оценка человека (предмета, явления). Оценочность представляет собой разновидность номинативной функции [3, с. 32].
Пути появления отрицательного оценочного компонента различны. В частности, оценочное значение может возникнуть вследствие снижения концентрации фразеологизмов в одном из его компонентов. Например, der Bärenhäuter — лежебока (отношение к работе); а^ der Bärenhaut liegen — лежать на медвежьей шкуре (досл. перевод); в качестве русского эквивалента можно предложить вариант «лежать на боку». Это словосочетание образовано вследствие стяжения фразеологизма, что придаёт этой оценочной номинации гораздо большую глубину, нежели в русском эквиваленте.
Следующим коннотативным признаком, также сопровождающим переносные значения, является экспрессия. Например, der Heuochse означает «дубина». Здесь экспрессия основана на образе в немецком языке слова der Ochse — бык (символ глупости). Die Gurke — чудик; в данном случае в основе глупости, экспрессии лежит сравнение с огурцом. «Слова не могут обойтись без эмоциональности и экспрессии, если они оценочные и образные», справедливо замечает В. Н. Телия. Экспрессию можно определить как заведомое несоответствие каких-либо языковых средств языковым стандартам [3, с. 35], например, der Sauiegel — стервец.
Менее регулярное в языке, как правило, экспрессивнее, выразительнее типичного, хотя и в речи существуют определенные многочисленные способы усиления выразительности, сама по себе экспрессивность высказывания является категорией языковой и относить ее к области речи нецелесообразно. «Экспрессивные фонды» есть на различных уровнях языка [3, с. 6]. У выделенных созначений оце-ночности, экспрессии и эмоциональности есть ряд общих свойств, которые обусловливают трудности практического разграничения этих созначений.
К общим свойствам коннотативных элементов относятся следующие:
— их прагматический разряд;
— созначения объединяет их большая диффуз-ность;
— они характеризуются взаимосочетаемостью.
Итак, в смысловой структуре слова между
эмоциональностью и экспрессией, оценочностью и образностью существует определенная иерархия. Все эти признаки тем не менее отличаются друг от друга, в смысловой модели слов они располагаются не только по принципу дополнительности (оценочность и образность), но и на основе причинно-следственных связей (образность и экспрессия) [3, с. 38].
Отрицательная оценка сама по себе более дифференцирована. В отличие от положительной, в формировании отрицательной оценки участвуют различные средства, в частности, метафора, словосложение, стяжание фразеологизмов, сравнение и т.д.
Библиографический список
1. Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки / Е. М. Вольф. - М. : Едиториал УРСС, 2002. - 280 с.
2. Девкин, В. Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики / В. Д. Девкин. — М. : Русский язык, 1994. — 768 с.
3. Телия, В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В. Н. Телия. - М., 1996. - 221 с.
БАБАЛОВА Галина Григорьевна, доктор филологических наук, доцент (Россия), профессор кафедры русского и иностранных языков Омского государственного университета путей сообщения.
БАСТИНОВИЧ Екатерина Владимировна, преподаватель кафедры иностранных языков Сургутского государственного университета. Адрес для переписки: Galya-05@Yandex.ru
Статья поступила в редакцию 01.07.2015 г. © Г. Г. Бабалова, Е. В. Бастинович
УДК 81.347.7
О. П. ФЕСЕНКО С. С. ЛАУХИНА
Омский автобронетанковый инженерный институт
ЭЛЕКТРОННЫЕ СЛОВАРИ КАК ПРОДУКТ СОВРЕМЕННОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ
В статье рассматриваются положительные и отрицательные особенности электронных (компьютерных) словарей. Помимо их общеизвестных свойств (гибкости, объемности, интерактивности, непрерывного пополнения словарного фонда и использования дополнительных мультимедийных возможностей) поднимаются проблемы, определяющие сложности создания электронных словарей (темпы развития информационных технологий, объем словаря и его коммерциализация).
Ключевые слова: электронный (компьютерный) словарь, компьютерная лексикография, современная лексикография, пользователь словаря.
Современный мир погружен в компьютерную коммуникацию. Разного рода гаджетами, портативными компьютерами, айфонами и смартфонами сегодня пользуется большинство жителей России, США и Европы. Словари гармонично вписываются в такую информационную модель, начиная отвечать новейшим техническим требованиям, подчиняясь необходимости быть адаптированными к электронной среде. Однако, несмотря на то что современные лексикографические жанры давно используются в электронном виде, распространяются на электронных носителях и в сети Интернет, они, тем не менее, часто неудобны потребителям, не соответствуют их нуждам и недостаточно четко отражают тот или иной отрезок языковой картины мира или период существования языка. Кроме того, современная лексикография, столкнувшись с необходимостью создания электронных словарей, пока еще не определилась, что же считать такими словарями. Основной спор сегодня идет вокруг того, можно ли рассматривать в качестве электронного словаря обычный текстовый словарь, переведенный на электронный носитель, или это все-таки должен быть особый лексикографический продукт, расширяющий возможности своего использования благодаря особым платформам и программам.
Большинство исследователей склоняются к тому, что электронный компьютерный словарь требует особого подхода и разработки компьютерной программы, которая могла бы позволить потребителям различного уровня (от рядовых носителей языка
до ученых) максимально продуктивно использовать возможности словарной базы каждого конкретного словарного жанра.
Быстрое освоение электронного пространства привлекло как к теоретическим (терминологическим), так и практическим сложностям в лексикографии. Рассмотрим некоторые из них.
Прежде всего, как мы уже отмечали, наблюдается расхождение в понимании того, что считать электронным словарем. Разброс определений и дефиниций достаточно большой. В науке используются термины «электронный словарь» [1, с. 47; 2, 3], «электронная версия словаря» [4], «автоматический словарь» [5], «компьютерный словарь» [6], «машинный словарь» [7]. Часть этих терминов может одновременно употребляться в качестве синонимов в рамках одного научного исследования.
Если проанализировать содержание приведенных терминов, то все их можно разделить на две группы. В первую войдут те, которые обозначают словари, представляющие собой электронные версии печатных лексикографических изданий. Во вторую — словари, создающиеся специально для использования в электронном формате. Последние наиболее насыщены дополнительными функциями, предусмотренными компьютерными программами, на базе которых создаются такие словари. Добавим, что и те и другие виды лексикографических изданий могут быть названы электронными, поскольку под электронным словарем понимается «произведение на машинных носителях [...], кото-
