CC BY
2091
УДК 811
Квашина Виктория Владимировна
преподаватель кафедры иностранных языков № 2 Сургутского государственного университета хМаО - Югры editor@hist-edu.ru
ОЦЕНОЧНОСТЬ КАК ЯЗЫКОВАЯ КАТЕГОРИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ
Kvashina Victoria Vladimirovna
Lecturer of the Department of Foreign Languages No.2 of Surgut State University, Khanty-Mansi Autonomous Okrug - Yugra editor@hist-edu.ru
EVALUATION AS A LINGUISTIC CATEGORY IN CONTEMPORARY LINGUISTICS
В статье представлено описание оценочности как языковой категории в современной лингвистике. Категория оценочности рассматривается в рамках прагматики, семиотики, аксиологической теории, является важной и актуальной темой научных изысканий ученых-лингвистов, философов, логиков. Нами дается обоснование аксиологического подхода к изучаемым лингвистическим явлениям. Наблюдаемое сегодня сближение антропоцентрического, когнитивного и функционального подходов к изучению языковых единиц способствует более полному проникновению в область языка, связанному с оценочной семантикой.
Ключевые слова: аксиология, языкознание, категория оценки, познание, языковая категория, имплицитность, эксплицитность.
The present article describes evaluation as a contemporary linguistic category. The category of evaluation is considered within the framework of pragmatics, semiotics, and the theory of axiology. It is an important and relevant issue in scientific research works of linguists, philosophers, logicians. The substantiation of axiological approach to the studied linguistic phenomena has been presented. The convergence of anthro-pocentric, cognitive and functional approaches currently observed in the analysis of language units promotes a complete penetration into the language, connected with the semantics of evaluation.
Key-words: axiology, linguistics, category of evaluation, cognition, linguistic category, implicity, explicity.
Современный этап развития лингвистической науки характеризуется постоянным поиском новых решений центральных проблем организации языка и его функционирования в контексте постоянно пополняющихся знаний о его ментальной основе, о языке как когнитивной способности, о специфике человеческого мозга и познавательных процессов, об отличительных особенностях языковой картины мира и языкового сознания. В разработке этих вопросов лингвисты во многом опираются на теоретические положения и практические результаты, полученные в смежных областях знания: логике, философии, психологии, психолингвистике, медицине. Вклад самой лингвистики в данную проблематику связан с анализом конкретных форм проявления вышеперечисленной специфики в языке, выявлением языковых средств и способов осмысления и категоризации окружающего мира, т.е. исследованием форм языкового сознания.
К числу важнейших таких форм, как представляется, относятся языковые категории, с помощью которых человек упорядочивает полученные знания о мире и о себе и которые обеспечивают единство языка как системы во всех его индивидуальных проявлениях. Это дает основание говорить о языковых категориях как особом формате знания и необходимости их изучения именно с этих позиций. Формат знания здесь и далее понимается как определенная форма или способ представления знаний на мыслительном или языковом уровнях.
Особую значимость проблема категорий в лингвистике приобретает еще и потому, что язык как сложная семиотическая система и общественное явление отличается многообразием функций и форм их проявления и потому способен выступать в различном своем качестве. С одной стороны, язык предстает как непосредственно объект лингвистических исследований в его системном и функциональном аспектах, изучение которых раскрывает многомерность структуры языка и полифункциональность его единиц как средства общения. С другой стороны, он является средством концептуализации и категоризации любых других объектов, в том числе собственно языковых единиц и явлений, определенным способом форматирования полученных знаний. Другими словами, в языке самым естественным образом переплетаются его центральная, коммуникативная и гносеологическая, познавательная функции. Соответственно исследование языковых категорий невозможно вести в отрыве от порождающих их познавательных процессов и, прежде всего, процесса категоризации, который является одной из ведущих функций человеческого сознания. «Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе как с помощью категорий; мы не можем познать ни одного мыслимого предмета иначе как с помощью созерцаний, соответствующих категориям», - писал И. Кант [10, с. 117].
Положение о том, что языковые категории представляют собой определенные концептуальные структуры, или формы осмысления мира в языке, т.е. форматы знания особого типа, находит свое обоснование в единстве и тесном взаимодействии всех когнитивных процессов и,
в частности процессов категоризации и концептуализации. Как предвосхищение многих положений когнитивного подхода уже в традиционной науке высказывалось предположение о том, что все знания о мире хранятся в нашем сознании в категориальной форме. Это означает, что признаки и характеристики, формирующиеся в сознании человека в виде тех или иных концептов, не ограничиваются одним конкретным объектом, а распространяются на определенные классы объектов. Соответственно и в языке, призванном хранить, обрабатывать, передавать и интерпретировать различные знания,
категории как классы языковых объектов с общими концептуальными характеристиками приобретают характер особых форматов знания, выполняющих специфическую роль в организации и оперативном использовании знаний о мире, о языке как части мира, о способах их обработки и интерпретации человеком.
Учитывая сказанное, можно предложить следующее определение категории, которое, как представляется, раскрывает ее специфику как особого формата знания: категория - это концептуальное объединение объектов, или объединение объектов на основе общего концепта. Другими словами, это знание и класса объектов и того общего концепта, который служит основанием для объединения этих объектов в одну категорию. Именно концептуальное сходство объектов, устанавливаемое человеком, и есть то универсальное свойство категории, которое, с одной стороны, отличает ее от других форматов знания и, с другой стороны, обеспечивает широкое разнообразие естественных и языковых категорий. Выбор того или иного концептуального основания для выделения сходных характеристик у объектов обусловливает выбор соответствующих принципов и механизмов их объединения.
Знание этих принципов и механизмов также является составной частью общего знания категориального формата, поскольку говорить об особом формате знания можно лишь в том случае, если он обнаруживает отличия не только содержательного характера, но и собственную специфику в своей структурной организации, т.е. собственную содержательную и структурную типологии.
Таким образом, процесс категоризации в динамическом аспекте (соотнесение с определенной категорией), воспроизводит ли он устоявшиеся концептуальные связи между предметом мысли и определенной категорией или устанавливает новые, всегда опирается на те или иные характеристики или конкретный образ. Данный вывод, в свою очередь, возвращает нас к уже известному положению о том, что в основе формирования категории лежит определенный концепт, обусловливающий ее структуру и содержание. Действительно, и конкретно-чувственный образ, и инвариантные характеристики в виде понятия, и прототип представляют собой не что иное, как разные типы концепта, раскрывающие каждый по-своему и с той или иной степенью полноты его структуру и содержание.
Тезис о концептуальной основе категорий скрывает в себе причину, объясняющую существование разных принципов организации категорий: классический, инвариантно-вариантный, прототипический, кластерный, «семейного сходства» и т.д., - и, следовательно, их разную структуру и содержание. Дело в том, что знания, образующие концептуальную систему человека, могут иметь различные источники формирования: конкретно-чувственный опыт, предметнопрактическая деятельность, теоретическое и обыденное познание, инференция, вербальное и невербальное общение, социальный опыт и другие. Отсюда и разнообразие в типах, структуре и содержании концептов, их уровневой принадлежности, которое обусловливает многообразие категорий, в том числе языковых.
Широкий спектр языковых категорий обеспечивается также возможностью использования в процессе их формирования одновременно нескольких принципов, что размывает границы между выделяемыми типами и усложняет определение структурных и содержательных характеристик конкретной категории. В то же время это расширяет возможности языка в передаче разных структур знания и их интерпретации человеком. Помимо лексических групп и грамматических категорий в языке можно выделить целый ряд модусных, или оценочных (в широком смысле этого слова) категорий, т.е. категорий модусного типа, обеспечивающих возможности различной интерпретации говорящим того или иного концептуального содержания и формирования на основе этого отдельных смыслов. К числу таких категорий можно отнести: отрицание, аксиологические (собственно оценочные) категории, категории апроксимации, эвиденциальности, экспрессивности и т.п., - в основе формирования которых лежат соответствующие модусные концепты. Следует специально подчеркнуть, что само
терминологическое обозначение данного типа концептов и категорий - модусные - вводится нами сознательно с тем, чтобы провести различия между грамматической категорией модальности (наклонения), грамматической или лексической (в зависимости от конкретного языка) категорией модальных глаголов и аксиологическими, или собственно оценочными (в узком
смысле этого слова) категориями [3].
Специфика формирования и организации модусных категорий заключается в том, что они объединяют определенные языковые средства на основе общности их концептуальной (интерпретирующей) функции. Интерпретирующий характер модусных категорий подчеркивает их особую природу и место в общей системе противопоставления гносеологических и онтологических концептов и категорий, а именно: как форм отражения онтологии человеческого сознания, его интерпретирующей функции, как форм проявления индивидуального опыта, знания, оценок.
Интерпретация является неотъемлемым свойством человеческого сознания и познавательных процессов, в частности. В онтологической триаде «система мира - система языка -концептуальная система человека» она связана именно с человеком, его восприятием и оценкой системы мира и системы языка. Из этого можно заключить, что данный тип категорий является онтологическим для человеческого сознания и гносеологическим по отношению к окружающему миру и миру языка. Следовательно, модусные категории, если учесть их языковую, прежде всего, реализацию, обнаруживают концептуально-языковую природу. При этом необходимо специально оговорить, что речь идет о категориях языковых единиц, которые являются продуктом интерпретирующей функции сознания, поскольку концептуальную основу имеют, в принципе, все категории. Без детального обсуждения оставляем здесь и вопрос о взаимопроникновении всех трех систем: понятие окружающего мира включает в себя и человека и его язык, являясь, в свою очередь, объектом отражения и интерпретации человеческого сознания и языка, а язык отражает онтологию и мира и человеческого сознания, частью которого он является. Образно и схематически это можно представить как взаимную направленность лучей, исходящих из трех вершин онтологического треугольника «мир - человек - язык» (см. схема 1).
В этом взаимопроникновении также проявляется взаимосвязь и некото рый дуализм гносеологических и онтологиче- Схема 1 МИР
ских концептов и категорий, категорий бытия и познания [3].
пристального внимания лингвистов. Интерес лингвистов к проблеме оценочности нашёл отражение в многочисленных фундаментальных исследованиях. Благодаря многочисленным трудам ученых (Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф, Г. фон Райт, В.В. Виноградов, В.А. Звегинцев, Н.М. Разинкина, В.И. Шаховский, В.Н. Телия, Т.И. Вендина, С.Д. Пого-релова, З.К. Темиргазина, Р.А. Вафеев, Л.К. Жаналина и др.) в языкознании наметился новый подход, признавший оценку самостоятельной категорией языка. Семантическую категорию оценки мы будем называть оценочностью, поскольку этот термин обладает, во-первых, достаточной степенью абстрактности, во-вторых, необходимой краткостью и, в силу этого, удобным в употреблении, в-третьих, позволяет отличать оценку как семантическую категорию от логического и онтологического толкований. Логические и лингвистические особенности категории оценки с древнейших времен привлекают внимание ученых во многих областях человеческого общения (Платон, Аристотель, Б. Спиноза).
Современные исследования этой категории продолжили работы Т. Гоббса, Дж. Локка, Дж. Мур, Г. фон Райт, Н.Д. Арутюновой, М.М. Бахтина, Т.В. Богуславского, А. Вежбицкой, Т.И. Вен-диной, Е.М. Вольф, А.А. Ивина, Ю.Н. Караулова, Т.В. Маркеловой, Ю.Г. Степанова, В.Н. Телия, З.К. Темиргазиной и др. Внимание ученых сосредоточено не только на общих вопросах статуса категории оценки, ее функционировании в языке, но и на более частных вопросах: способы выражения определенных типов оценки, принадлежность языковых высказываний со значением оценки по частям речи и т.д. и т.п. Не утрачивает актуальности в работах учёных вопрос взаимосвязи оценки и эмоций: Е.М. Галкина-Федорук, И.В. Арнольд, И.А. Стернин, О.С. Ахманова, Р.А. Вафеев, Л.Г. Бабенко, М.Б. Амалбекова, А.А. Кияшева, С.А. Турбекова и др. Исследования их отношений ведутся как с позиций эмоций (их роли и месте в оценочных высказываниях), так и с позиций оценки (структура и сущность оценочности эмотивной лексики). Отметим, что среди лингвистов нет единой точки зрения на характер их связи. Так, ряд исследователей рассматривают эмоции и оценки как нерасторжимое единство (Н.А. Лукьянова, В.И. Шаховский и др.). Е.М. Вольф, наоборот, рассматривает компоненты «эмоциональность» и «оценочность» как часть и целое. Вопрос о первичности эмоционального или рационального фактора в оценке является решающим при определении субъективности/объективности в теории оценок.
Ряд фундаментальных работ З.К. Темиргазиной посвящен проблемам оценочности. В них, среди прочих, рассматривается вопрос о соотношении оценки как логической формы мышления и оценки в языке и делается вывод, что оценка как логическая категория выражается в языке оценочными структурами, отражающими особенности конкретного языка и в силу этого национальными по своему характеру, «Семантико-грамматические формы оценочных единиц содержат в себе, помимо общей для них логической формы мысли, дополнительные значения мо-
В конце XX в. оценка, оценочность становятся объектом
дального, экспрессивного, эмоционального, волюнтативного характера. В этом смысле можно говорить о том, что оценка в языке шире логического понятия оценки» [1, с. 17].
Актуальными и важными для развития аксиологии являются работы в рамках сопоставительной лингвистики, когда стержневой задачей исследователя является познание сходств и различий структуры двух и более языков. Таким образом, удается глубже понять сущность языковой структуры, ее особенности в отдельных языках. Сравниваются как родственные, так и близкородственные и неродственные языки. В этом отношении необходимо, прежде всего, отметить работы и огромный вклад А. Вежбицкой, которая вскрывает дифференциальные и интегративные черты в лексике и синтаксисе оценки на материале русского и английского языков. Заслуживают внимания работы М.Д. Резвецова, С.Н. Бронникова, Р.А. Вафеева, С.К. Абдыгап-паровой.
В рамках сопоставительной лингвистики выполнена работа А.А. Кияшевой, исследовавшей семантическое поле глаголов эмоций в русском и казахском языках в синхронном плане и показавшая неразрывную связь эмоций с оценкой [5]. По материалам лексикографии выполнена работа С.Д.Погореловой «Сопоставительное исследование лексики утилитарной оценки в русском и английском языках» (2002 г.), представляющая собой исследование категориальнограмматических, лексико-семантических и стилистических свойств лексических единиц с семантикой утилитарной оценки в русском и английском языках. Автор указывает, что семантика утилитарной оценки чаще проявляется в сопоставляемых языках в первичном значении, при чем большинство слов относится к подгруппе со значением «Вредный», а на втором месте в обоих языках подгруппа с общим значением «Полезный». Анализ исследуемого явления позволил также выделить общие и особенные черты определенных фрагментов языковой картины мира, что помогает ближе узнать национальный менталитет и культуру того и другого народа [6].
Исследование И.А. Мячиной посвящено изучению когнитивных особенностей семантики оценочных прилагательных русского и английского языков. Автор приходит к выводам, что «В сознании носителей английского языка как оценивающих личностей присутствует материальноценностная доминанта направленности, тогда как для оценивающего сознания носителей русского языка присуща духовно-ценностная, субъективная направленность». Благодаря пропозициональному анализу и методике ассоциативно-вербального моделирования языка результаты исследования показали, что «Носители английского языка мыслят более позитивно по сравнению с носителями русского языка, склонными к негативно-направленному мышлению» [7, с. 23].
В работе Т.С. Нифановой «Принципы сопоставительного изучения фрагмента национальной языковой картины мира» (2005 г.) рассматривается семантическое пространство «человек -природа». В названном семантическом пространстве как наиболее конкретная ступень обобщения сведений о мире выделяются индуктивным путем денотативные классы. На материале английского и французского языков в работе фиксируется также утилитарная, сенсорная, эстетическая оценка в единицах денотативных классов «вода», «ветер». Автор подчеркивает, что сопоставительные исследования аксиологического своеобразия языков немногочисленны (В.Н. Базылев, Л.С. Лысенко, Н.В. Ольховская и др.). Имеющиеся работы основываются на постулате об универсальности языковой категории оценки и одновременно на признании своеобразия оценочной шкалы в каждом из языков. Оценка отражает связанные со словом культурные традиции, господствующую в данном обществе практику использования соответствующей вещи. Оценки многовекового деятельностного опыта этносов закреплены в словарных дефинициях [8, с. 23].
Наблюдаемое сегодня сближение антропоцентрического, когнитивного и функционального подходов к изучению языковых единиц способствует более полному проникновению в область языка, связанному с оценочной семантикой. В когнитивном аспекте выполнена работа М.Ж. Ареновой, где исследована оценочная эмотивность как способ вербализации особых концептуальных областей, в рамках единой концепции изучены когнитивные, прагматические и стилистические составляющие категории оценочной эмотивности (2005 г.) [9].
Комплексное исследование с лингвокультурологической и когнитивной позиций, а также описание базисных эмоциональных концептов, вербализованных в немецком и русском этносах, представлено в докторской работе Н.А. Красавского «Динамика эмоциональных концептов в немецкой и русской лингвокультурах». Для метафорических описаний эмоций в немецком языке характерны сенсорный (sanfte Freude и т.п.) и утилитарный типы оценки (sinnlose Wut, sinnloser Zorn и т.п.), а в русском языке - преимущественно сенсорный (сладкая радость, горькая печаль и т.п.). Этот лингвистический факт объясняется различием в системе культурных предпочтений разноязычных этносов: выбор способ освоения эмоционального мира этноспецифичен. Утилитарность оценки в немецком языке по сравнению с русским более актуальна также и для другого типа текста - пословично-поговорочных высказываний» [10, с. 22]. Представлены когнитивные
модели и фрейм-структуры ценностных и ценностно-нормативных концептов в разных языках в исследовании Г.М. Далабаевой «Ценностные конспекты и способы экспликации в языковой картине мира» (2006 г.) [11]. Труды таких ученых, как Л.К. Жаналиной [12], Э.Д. Сулейменовой, Е.В. Рахилиной [13], И.М. Кобозевой [14], Ю.С. Степанова [15], В.Н. Телия [16] и др. раскрывают когнитивную семантику как значение, закрепленное за разноуровневыми языковыми единицами, а также как содержание психических процессов (восприятие, память, мышление). С позиций прагматики рассмотрены ценностные значения в работах З.К. Темиргазиной, Д.Б. Токтамысовой, Л.Н. Анипкиной и др. В них ученые подробно изучают содержание ценностных значений в речевых актах или же в соотношении с коннотативным прагматическим значением.
Зависимость от других концептуальных структур, их релятивность является общей характерной особенностью оценочных концептов и категорий: не существует отрицания, плохой или хорошей оценки, эвиденциальности, экспрессивности, определенности или неопределенности и т.д. безотносительно к чему-либо, т.е. самих по себе. Они приобретают конкретную значимость только на фоне или в контексте того или иного концептуального содержания, и в этом проявляется их оценочный, рамочный характер. Соответственно, общие оценочные категории типа «хороший», «плохой» в плане их структурной организации подобны мозаике. Основным принципом их построения является «семейное сходство», при котором невозможно выделить инвариант или прототип всей категории, в которую попадают и хороший (или плохой) автомобиль, и хороший/плохой чемодан, и хорошая/плохая погода, и хороший/плохой поступок на основе общего инвариантного от ношения к ним человека. Причем это отношение может быть конкретизировано в виде определенной качественной (прочный/непрочный), количественной (маленький/большой) или функциональной (удобный/неудобный) характеристики или в виде эмоциональной реакции человека (приятный/неприятный). В то же время каждая из субкатегорий, входящая в общие категории «хороший» или «плохой»: хорошие или плохие вещи, хорошие или плохие люди, хорошие или плохие поступки, хорошие или плохие транспортные средства и т.д. - может строиться по инвариантно-вариантному, прототипическому или другому типу в зависимости от природы оцениваемой сущности. В этом также проявляется релятивность оценочных категорий, структура которых во многом повторяет принцип организации исходной, оцениваемой категории.
Если оценка направлена, например, на естественную категорию или базовые концепты, то и соответствующая оценочная категория, как и объект оценки, будет предположительно иметь прототипическую структуру. При этом прототипы естественной и положительной оценочной категорий могут частично или полностью совпадать по своим основным параметрам, особенно в тех случаях, когда в виде прототипа выступает некий стереотип или идеал: прототип чемодана -он же хороший (идеальный) чемодан. Напротив, прототип категории отрицательной оценки («плохой чемодан») в этом случае будет ассоциироваться с периферией соотносимой категории естественных объектов. Данное положение меняется относительно одушевленных объектов. Если в прототипическом представлении о человеке акцент делается на его внешних, анатомических характеристиках, то представления о прототипическом хорошем или плохом человеке, скорее, фокусируют его внутренние, душевные качества, идеализируемые в том или ином обществе или общественной группе, сравните сомнительность выделения категории хорошая птица, - где о душевных качествах речь идти не может, а само сочетание может быть использовано, скорее, для оценки конкретного элемента категории, как и хороший соловей, воробей, пингвин. При этом единичные объекты, не образующие естественных категорий, не образуют и оценочных категорий: хороший Ваня, хорошая Надя и т.д., но могут входить в категории более высокого порядка: Ваня - хороший (человек), что также подтверждает релятивный характер оценочных категорий.
Ситуация еще более усложняется, когда речь заходит об абстрактных и событийных сущностях или природных явлениях, среди которых могут быть и инварианты, и прототипы, и объединения по принципу семейного сходства. Так, трудно говорить об инвариантах или прототипах категорий «поступок», «погода» или «наука», но можно выделить инвариантную характеристику, например, хорошего или плохого поступка - приносящий пользу или наносящий вред окружающим, установить центральные характеристики прототипа хорошей или плохой погоды в зависимости от времени года: наличие солнца, ветра, дождя или снега, высокая или низкая температура и т.д. В то же время оценка науки по этому принципу представляется мало вероятной даже в специфическом контексте. Последнее подтверждается также переосмыслением самого слова наука в сочетании с прилагательными общей оценки: Это будет для нее хорошей наукой. В основе этого переосмысления лежит когнитивный механизм концептуальной интеграции, который приводит к формированию нового смысла, не сводимого к сумме значений интегрируемых единиц [3].
Таким образом, категория оценки, рассматриваемая в рамках молодой аксиологической теории, является важной и актуальной темой научных изысканий ученых-лингвистов, философов, логиков. Следует отметить, что «ни одно понятие не находит в языке такого разнообразия классификаций, таких разнохарактерных подходов к анализу, такого множества трактовок и такой блистательной плеяды исследователей в истории лингвистических учений от античности до современности, как оценка» [18, с. 67].
Категория оценки по своей природе связана с онтологией человеческого сознания, его интерпретирующей функцией и отражают интерпретативную модель мира. Они объективируют способы интерпретации знаний человеком и закрепляют механизмы этой интерпретации в системе языка в виде определенного формата знаний. Категория оценки имеет зависимый от других концептуальных сущностей, релятивный характер и в своей структуре обнаруживает сочетание разных принципов организации.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Аренова М.Ж. Оценочные высказывания, регулирующие межличностные отношения: автореф дис. ... канд. филол. наук. Алматы, 2005.
2. Бозбаева А.Г. Оценочность рекламного текста в СМИ РК (на материале теле- и радиорекламы): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Алматы, 2006.
3. Болдырев Н.Н. Функциональная категоризация английского глагола: автореф. дис. ... д-ра филол. наук.
СПб., 1995.
4. Болдырев Н.Н., Гунина Н.А. Когнитивный аспект лексической категоризации английских глаголов звучания //Моделирование процессов функциональной категоризации глагола. Тамбов, 2000.
5. Болдырев Н.Н., Фурс Л.А. Репрезентация языковых и неязыковых знаний синтаксическими средствами // Филологические науки. 2004. № 3.
6. Болдырев Н.Н., Дубовицкая ЕЮ. Когнитивный механизм формирования смысла «приблизительность» (на материале современного английского языка) // Вопросы когнитивной лингвистики. 2006. № 1.
7. Вежбицкая А. Язык. Познание. Культура. М., 1997.
8. Далабаева Г.М. Ценностные концепты и способы их экспликации: автореф. дис. ...канд. филол. наук. Алматы, 2006.
9. Жаналина Л.К. Номинация и словообразовательные отношения: спецкурс / АГУ им. Абая. 1993.
10. Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.
11. Кияшева А.А. Семантическое поле глаголов эмоций в современном русском и казахском языках: автореф. дис. ...канд. филол. наук. Алматы, 1985.
12. Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 17.
13. Красавский Н.А. Динамика эмоциональных концептов в немецкой и русской лингвокультурах: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Волгоград, 2001.
14. Маркелова Т.В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке // Филологические науки. 1995. № 3.
15. Мячина И.А. Когнитивные особенности семантики оценочных прилагательных русского и английского языка: автореф. дис. ...канд. филол. наук. Алматы, 2006.
16. Нифанова Т.С. Принципы сопоставительного изучения фрагмента национальной языковой картины мира: автореф. дис. ...канд. филол. наук: 2005.
17. Погорелова С.Д. Сопоставительное исследование лексики утилитарной оценки в русском и английском языках: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2002.
18. Рахилина Е.В. Основные идеи когнитивной семантики // Фундаментальные направления современной американской лингвистики / под ред. А.А. Кибрика, И.М. Кобозевой, И.А. Секериной. М., 1997.
19. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. М., 2002.
20. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики 79 номинативных единиц языка. М., 1986.
21. Новикова О.В. Категория оценочности в языке прозы В.П. Некрасова: автореф. дис. ...канд. филол. наук. Алматы, 1994.
