CC BY
115
Сучков Егор Николаевич
Оценка состояния политического сыска российской империи в период 1898-1902 гг. и предложения по его реформированию
В 1898 г. в центральном аппарате управления политическим сыском Российской империи произошло важнейшее изменение. В Департаменте полиции было создано самостоятельное структурное подразделение, главной целью которого было «централизация дела политического розыска, главнейшего способа сохранения в государстве порядка и безопасности» [1, л. 37].
Инициатором выделения Особого отдела из состава 3-го Делопроизводства в самостоятельную структуру выступил С.Э. Зволянский, занимавший пост директора Департамента полиции с августа 1897 г. по май 1902 г. Как отмечалось в
«Краткой исторической справке Департамента полиции», датированной 1902 г., 3-е делопроизводство «при самых напряженных усилиях не могло справиться с такой непосильной работой, тем более, что розыскная деятельность его возрастала прогрессивно» [2, л. 142-143]. Зволянский в своей докладной записке писал: «В ближайшем будущем, предвидится еще более быстрое возрастание дел, ввиду увеличивающегося рабочего движения и признанной необходимости упорядочения розыскного дела в более крупных центрах» [3, л. 382-383].
Первым заведующим Особым отделом был Леонид Александрович Ратаев. Он работал в Департаменте полиции с 1882 г., т.е. практически с момента его создания, вначале как чиновник особых поручений, а с 1894 г. возглавил Особый отдел, функционировавший в рамках 3-го делопроизводства. Он же остался во главе Отдела и после того, как тот стал самостоятельной структурой.
Л. А. Ратаев родился 4 января 1857 г. в селе Берники Ярославской губернии, в дворянской семье. Согласно преданию, род Ратаевых происходил от татарина Солохмира. Правнук Солохмира Степан Иванович Комчеев имел прозвище Ратай. Отцом Л.А. Ратаева был управляющий императорской охотой надворный советник Александр Михайлович Ратаев.
Леонид Александрович первоначально воспитывался в подготовительном пансионе, затем в Николаевском кавалерийском училище, которое закончил по 1-му разряду. 16 апреля 1878 г. был произведен в корнеты лейб-гвардии Уланского полка, в ноябре 1880 г. прикомандирован к штабу 2-ой гвардейской кавалерийской дивизии. В 1882 г., по домашним обстоятельствам вышел из армии и был определен на гражданскую службу с переводом в чин коллежского секретаря. В июне 1882 г. он был причислен к Министерство внутренних дел. В переводе в это ведомство определенную роль сыграл В.К. Плеве, сохранилось его ходатайство за Л. А. Ратаева [4, л. 1-5].
Оценки личных и профессиональных качеств Л.А. Ратаева весьма разноречивы. Характерное высказывание для советских историков о Л.А. Ратаеве принадлежит Б.И. Николаевскому: «Человек далеко не глупый, Ратаев не был пригоден для этого ответственного поста. Светский человек, Дон Жуан и записной театрал, - к своей полицейской работе он относился как чиновник. Больше двух десятилетий службы в Департаменте на ответственных постах дали ему знание техники полицейского дела. Что же касается собственно сыска, то им он интересовался только по обязанности, он его не захватывал, свою душу ему он не отдавал. Это прекрасно видели те, кто в то время стоял во главе Департамента полиции. Плеве открыто говорил, что Ратаев, занимающий ответственный пост по Департаменту, - это "пятно" для последнего» [5, с. 79].
Мнение это во многом идёт из среды сослуживцев Л.А. Ратаева. В «непоправимых промахах» обвинял его известный жандарм А. И. Спиридович, характеризовавший Л.А. Ратаева как «красивого, светского Дон Жуана, любителя-театрала, слывшего в Петербурге под кличкой "корнета Отлетаева"» [6, с. 81].
Однако, как отмечает историк В.С. Брачев, относиться к такого рода заключениям следует осторожно: «Едва ли человек такого склада смог бы
продержаться в Департаменте полиции на протяжении более чем двух десятилетий». Оценка В.С. Брачева прямо противоположна: «Приходится только удивляться уму, знаниям и его распорядительности как начальника Особого отдела Департамента полиции, всё видевшего, всё понимавшего и ничего не упускавшего из виду» [7, с. 46]. В целом же, личность и деятельность Л.А. Ратаева на настоящий момент недостаточно изучены и заслуживают отдельного исследования.
Должность заведующего Особым отдела была достаточно важной, так как ставила Л. А. Ратаева в самый центр розыскной работы Департамента и всей системы управления политическим розыском. Проанализировав работу Отдела и положение в стране, Л.А. Ратаев пришел к выводу о необходимости существенной реорганизации политической полиции. В феврале, марте, июле 1902 г. Л.А. Ратаев написал на имя А. А. Лопухина, занимавшего пост директора Департамента полиции с мая 1902 г. по март 1905 г., докладные записки, в которых выразил свое понимание ситуации и внес конкретные предложения по реорганизации управления политического сыска.
Наибольший интерес представляет «Записка о революционном движении в Империи», датированная 2 февраля 1902 г. В ней Л.А. Ратаев представил свои «предложения по реформированию общей и политической полиции в связи с растущим революционном движением» [8, л. 1-15].
В докладной говорится о «росте революционного движения» и о «бессилии» многочисленной полиции России.
Л.А. Ратаев писал: «Революция идет вперед, захватывает все более и более обширные слои общества, изобретает новые формы: правительство же пользуется для противодействия ей все теми же старыми способами, пригодными быть может лет сто назад...». Начавшиеся в 1899 г. «студенческие волнения, стачки, забастовки, — пишет он, — застигли высшую администрацию провинциальных городов совершенно неподготовленной к борьбе».
Одной из главных причин неэффективной деятельности всей полиции и политического розыска в частности Л. А. Ратаев считал отсутствие единой системы управления, что порождало множество видов полиции: «Существует масса полиции, общая, земская, сыскная, секретная, политическая, железнодорожная — все они в лучшем случае друг другу только мешают, а подчас и противодействуют и нет ответственного лица, которое бы их объединяло, руководило их действиями и направляло к общей цели» [8, л. 3].
Л.А. Ратаев считал необходимым провести реорганизацию политической и общей полиции, предлагал пути их объединения и реформирования жандармского управления, полагая, что первый шаг в этом направлении был сделан в 1880 г. М.Т. Лорис-Меликовым, когда было упразднено III Отделение Министерства внутренних дел, вместо которого был создан Департамент полиции.
Проблему организации политического розыска на местах Л. А. Ратаев предлагал решить путем подчинения всех сил правительства в губерниях непосредственно губернаторам: «Настоящий хозяин в губернии — губернатор очень часто бывает не в курсе дел о революционном и оппозиционном движении, в то же время начальник губернского жандармского управления прекрасно осведомлен и все знает о внутреннем положении в губернии, но не имеет власти и возможности для своих действий».
«Потребности настоящего времени вызывают необходимость сосредоточения разнородных полицейских функций в одних руках. Таким объединяющим центром должен явиться несомненно губернатор как лицо, несущее ответственность за сохранение в губернии общественного спокойствия и порядка» [8, л. 1-2].
Однако, несмотря на все аргументы и доводы, докладной записке Л.А. Ратаева не был дан ход. Директор Департамента полиции А.А. Лопухин наложил резолюцию: «Возвратить в Особый отдел» [8, л. 1]. Следует отметить, что А. А. Лопухин, как юрист, больше знакомый с правовой стороной вопроса, явно недооценивал вопросов организации работы политического сыска.
Сложно сказать, насколько изменила бы структуру систему политического розыска докладная Л.А. Ратаева, если бы ей был дан ход, однако следует согласиться с З.И. Перегудовой, которая пишет, что «едва ли Лопухин был прав, налагая такую резолюцию», потому что «в период нараставшего революционного движения объединение усилий малочисленных общей и политической полиции наверняка было бы для режима целесообразным» [9, с. 67].
Примечательно, что несколькими годами сам А.А. Лопухин написал докладную записку о многообразии полиции и необходимости дальнейших изменений в ее структуре, выводы которой во многом совпадали с выводами Л.А. Ратаева [10].
Касаясь вопросов непосредственной работы Особого отдела, Л. А. Ратаев в своих докладных записках писал о необходимости увеличения штатов отдела: «Деятельность розыскных сил, вызываемая тяжелыми обстоятельствами переживаемого времени — брожением в русском обществе — за последние годы значительно расширилась... Интенсивность развития русского революционного и оппозиционного движения и постепенное совершенствование противоправительственных элементов в способах политической борьбы, побуждают правительственные органы к не менее энергичному и действенному противодействию, вполне отвечающему обстоятельствам времени».
Л.А. Ратаев указывал на то, что количество служащих отдела не соответствует объемы поставленных перед ним задач: «Ближайшее назначение отдела -
противодействие существующим в империи революционным и оппозиционным движениям, усиление коих за последнее время требовало усиления политического розыска и наружного наблюдения, а также развития внутренней и заграничной секретной агентуры. В соответствии с расширением деятельности органов политического сыска увеличился и объем деятельности отдела. И так как за последнее время деятельность противоправительственных элементов усилилась до небывалых размеров, а практикуемые ими способы борьбы усовершенствовались, то и Особый отдел должен быть усилен в личном составе настолько, чтобы иметь возможность путем быстрой и тщательной обработки материала, доставляемого наблюдательными органами и секретными агентурами, оказать действительное противодействие революционному и оппозиционному движению» [11, л. 139].
Как отдельную проблему, не дающую Особому отделу полностью справляться со своими обязанностями, Л.А. Ратаев рассматривал неправильную организацию делопроизводства, причины чего во многом опять же лежали в недостатке служащих. Л. А. Ратаев прямо писал о том, что Особый отдел, «заваленный массой канцелярской работы положительно не в состоянии отвечать своему назначению в той мере, в какой это представлялось бы желательным» [12, л. 1].
Также Л.А. Ратаев поднимал вопрос о кадровом составе органов политического розыска. Он считал необходимым, чтобы «личный состав и в количественном и качественном отношении представлялся настолько удовлетворительным, чтобы, кроме выполняемой работы, мог бы выдерживать осложнение политических событий» [11, л. 139].
Л.А. Ратаев был убежден в том, что для успешного выполнения своих обязанностей сотрудники органов политического розыска должны быть осведомлены о существующих революционных партиях, их программах и должны иметь возможность «быть ознакомленными со всеми новейшими явлениями общественной жизни и могли стоять на уровне современного течения и развития общественной мысли». Для выполнения этого необходимо было не только провести каталогизацию и привести в порядок имеющуюся библиотеку революционных изданий, но и систематически пополнять ее новейшими материалами.
Также в докладных записках Л. А. Ратаев подробно писал о направлениях работы Особого отдела, на первое место среди которых он ставил выяснение степени политической благонадежности педагогического персонала ряда высших и средних учебных заведений. Ставился вопрос и о необходимости усиления заграничной агентуры, наблюдения за частной перепиской. Службы наружного наблюдения, как достаточно налаженной и хорошо организованной, Ратаев предпочитал не касаться.
Весьма характерна заключительная часть докладной Л.А. Ратаева, которая указывала на то, что он не питал иллюзий относительно реакции начальства на его предложения.
«Лично о себе считаю излишним что-либо сказать, так как полагаю, что за 20 лет совместного служения Ваше Превосходительство успели достаточно ознакомиться с моими служебными качествами и присущими каждому человеку недостатками. Могу добавить лишь одно, что лишь по мере роста дела, несоответствующего наличным силам Отдела, к непосильному труду присоединяется еще горькое сознание, что все делается не так, как бы хотелось и как того требует серьезность лежащей на мне задачи» [12, л. 9].
Вопросы изменения системы государственного управления политическим розыском рассматривались не только в Департаменте полиции и в его Особом отделе. Этими вопросами занимались также в Отдельном корпусе жандармов.
В октябре 1900 г. Штаб корпуса разослал в губернские жандармские управления предписания «о представлении в Штаб своих соображений относительно изменения организации и порядка деятельности этих учреждений».
В ответ на это письмо в течение двух лет от начальников ГЖУ поступали отчеты, справки, обзоры, доклады, проекты [13]. Многие из них содержали материал о революционных событиях в губерниях, меры борьбы с ними, а также и предложения по реорганизации политического сыска на местах.
Самый интересный и характерный из таких докладов принадлежал начальнику Воронежского ГЖУ Н.В. Васильеву. Автор назвал свой труд «Обзор современных условий служебного положения губернского жандармского управления и ряд соображений относительно изменения их организации и порядка деятельности» [14, л. 232-380].
Н.В. Васильев пространно рассуждал об истоках и причинах революционного движения: «Убить идею нельзя. Эволюция человеческой мысли совершается
безостановочно, неудержимо трансформируя взгляды, убеждения, а затем и социальный строй жизни народов. История революционных движений учит нас, что остановить ход крупных исторических событий невозможно, как невозможно человеку остановить вращение Земли. Но та же история приводит на своих страницах слишком полновесные доказательства того, что пионеры революции, полные энергии и увлечения, всегда бывали утопистами и в своей борьбе с общественной косностью, в своем стремлении воссоздать новые формы жизни, обыкновенно не только не содействовали прогрессу своей родины, но нередко служили тормозом правильному ходу развития общественного самосознания. Роль пионеров в истории осуждена самой историей. Человечеству свойственно заблуждаться, и передовики-теоретики, как бы ни
были, по-видимому, идеальны их стремления, не были и не будут истинными вождями народа» [14, л. 236].
Н.В. Васильев считал, что система, которая «стойко выдержала борьбу» в течение полувека, «вряд ли нуждается в коренном преобразовании», но «существующее здание жандармского надзора следует достроить, приспособить к современным требованиям». Но ни в коем случае не подвергать «ломке» и «пересозданию» [14, л. 236]. Поэтому, несмотря на то, что автор критически оценивал состояние политического сыска и его кадровый состав, в корне менять существующую систему он не предлагал. Выход из положения Н. В. Васильев видел, в частности, в объединении корпуса жандармов с общей полицией. Он предлагал наряду с существующими жандармскими управлениями создать окружные жандармские управления, охватывавшие несколько губерний и централизовавшие бы жандармские службы на местах.
Н.В. Васильев также затрагивал вопрос подготовки служащих в органах политического розыска. Он предлагал создать специальные учебные курсы для повышения квалификации работников розыска и даже Академию полиции с преподаванием общеобразовательных и специальных предметов в объеме высших учебных заведений, делая особый упор на знание истории и юриспруденции.
В период 1898-1902 гг. основные предложения по изменению государственного управления политическим розыском состояли в следующем. В первую очередь, это централизация управления политическим розыском, для чего следовало подчинить многочисленные органы одному центральному, уменьшить количества видов полиции. На местах тоже следовало навести порядок, либо передав всю полноту власти губернатору, как это предлагал Л.А. Ратаев, либо, по идеи Н.В Васильева, создать окружные органы, которые охватывали бы несколько губерний.
Также следовало увеличить штаты центральных органов управления политического розыска, которые просто физически не справлялись с постоянно увеличивающимся валом работы, и поставить организацию делопроизводства на должный уровень, который не препятствовал бы в выполнении своих функций.
Отдельное внимание уделялось необходимости обучения служащих органов политического розыска, повышению уровня их знаний о революционном движении и способах борьбы с ним.
Главной причиной неудач политического розыска виделось отставание и запоздалая реакция государственного аппарата на действия революционного движения. Кроме того, система управления политическим розыском пыталась старыми методами бороться с новыми проявлениями революционного движения. Как характерную особенность можно выделить большую консервативность представителей Отдельного корпуса жандармов, которые полагали, что вся система политического розыска «вряд ли нуждается в коренном преобразовании».
Список источников и литературы:
[1] ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1912. Д. 248. Л. 37.
[2] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 302. Д. 707
[3] ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1880. Д. 98.
[4] РГИА. Ф. 1284. Оп. 51. 1882. Д. 123.
[5] Николаевский Б.Н. История одного предателя. М.: Высшая школа, 1991.
[6] СпиридовичА.И. Записки жандарма. М.: Пролетарий, 1991.
[7] Брачев В.С. Мастера политического сыска дореволюционной России. СПб.: Нестор, 1998.
[8] ГАРФ. Ф. 102. 00. 1902. Д. 1791.
[9] Перегудова З.И. Политический сыск России (1880-1917 гг.). М.: РОССПЭН, 2000.
[10] Лопухин А.А. Из итогов служебного опыта. Настоящее и будущее русской полиции. М., 1907. 159 с.
[11] ГАРФ. Ф.102. 1 эксп. 1880. Д. 98.
[12] ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1902. Д. 444. Лит. А.
[13] ГАРФ. Ф. 110. Оп. 3. Д. 2589.
[14] ГАРФ. Ф. 110. Оп. 3. Д. 2580.
