CC BY
127
УДК 81
раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
ОТ ВЕЩИ К СИМВОЛУ: КАТЕГОРИИ, КОТОРЫМИ МЫ МЫСЛИМ © Р. З. Мурясов, А. С. Самигуллина
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./факс: +7 (34 7) 273 6 7 78.
В статье теоретически обосновывается положение о гносеологических потенциях метафорических и метонимических моделей, рассматриваются пути внедрения приемов метафорического и метонимического моделирования в практику лингвистического анализа. Актуальность постановки подобной цели объясняется тем обстоятельством, что метафора и метонимия являются высоко эффективными способами организации нашего знания о мире, механизмами создания новых концептов, поскольку метафора и метонимия пронизывают все уровни познания (концептуализации), а именно а) уровень эмпирического познания, б) уровень понятийного, или базового, обобщения, а также в) уровень вторичного, или интерпретационно-оценочного, осмысления.
Ключевые слова: метафора, метонимия, метафорическая модель, метонимическая модель.
Введение
В последнее время в фокус лингвистических исследований попадают, в первую очередь, такие вопросы теоретического языковедения, которые теснейшим образом соприкасаются не с описанием «опредмеченного» в языке, а с объяснением причин возникновения той или иной языковой сущности и с выявлением закономерностей ее функционирования. Именно поэтому наиболее востребованными приемами лингвистического анализа становятся техники интерпретации, осуществление которой все чаще происходит в контексте синергетического осмысления бытия таких автопоэзисных систем, как человек, язык, культура, когниция, действительность. Иначе говоря, претворяются в жизнь основополагающие принципы Московской семантической школы - принцип интегральности и принцип реконструкции языковой картины мира [1-2].
Цель статьи состоит в теоретическом обосновании положения о гносеологических (познавательных) потенциях метафорических и метонимических моделей, а также в рассмотрении путей внедрения приемов метафорического и метонимического моделирования в практику лингвистического анализа. Актуальность постановки подобной цели объясняется тем обстоятельством, что метафора и метонимия являются высоко эффективными способами организации нашего знания о мире, механизмами создания новых концептов и, как следствие, новых значений, средствами экспликации культурных ценностей в языковой картине мира.
Метафора и метонимия пронизывают все уровни познания (концептуализации), а именно
а) уровень эмпирического познания, б) уровень понятийного, или базового, обобщения, а также в) уровень вторичного, или интерпретационно-оценочного, осмысления (терминология исследователей Тамбовской лингвистической школы). Следовательно, можно заключить, что метафора и метонимия суть сущности, способные проникнуть как в сферу вещей (предметов, под которыми мыслятся не только материальные предметы, но и более абстрактные явления физического и духовного мира), так и в сферу понятий, концептов, образов, культурно детерминированных стереотипов и оценок.
1. Метафора и метонимия как гносеологические категории
С выходом в свет революционной для своего времени работы Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живем» (1980) метафора и
метонимия превратились в гносеологические категории (инструменты научного познания), будучи ранее исключительно объектами лингвистического анализа. С тех пор изучение метафоры и метонимии больше не ограничивается рамками языка, а ведется в направлении выявления метафорических и метонимических моделей, задействованных в мыслительной деятельности человека (Р. Гиббс, С. Т. Грайс, Э. Дейгнан, Э. Ортони, Дж. Стин, А. Стефанович, М. Тернер, Ж. Фоконье, Т. В. Черниговская, А. П. Чудинов и др.). Заметим, что источники формирования данных моделей имеют свой локус в мире «Действительность» и каждый раз активируются языковым сознанием в момент взаимодействия homo lingualis со средой (Г. И. Берестнев,
А. А. Залевская, Т. М. Рогожникова и др.).
Метафора есть проявление аналоговых возможностей человеческого мышления,- это схема, в соответствии с которой индивид не только думает, но и действует.
Метонимия, будучи также познавательной моделью, устанавливает те или иные соответствия между объектами или явлениями из окружающей действительности посредством ассоциации по смежности, подчеркивая наличие между ними (объектами) реальной связи. В отличие от метафоры метонимия делает это менее завуалировано, поскольку не нарушает презумпцию референци-альности знака. Metonymy does not seek to draw analogies; instead, it works by an altogether more overt process of similarity, linking things in a spatial or temporal sequence within a given semantic domain [3, с. 120]. По устоявшемуся мнению западных ког-нитивистов, метонимия составляет основу метафоры, представляя собой один из ранних этапов процесса мыслительной трансформации образа объекта или явления в сознании индивида.
С момента закрепления за метафорой и метонимией статуса мыслительных категорий начинается поиск путей выявления более конкретных метафорических и метонимических конфигураций (моделей). Основным приемом анализа, тем не менее, остается наблюдение за фактами языка, представляющими собой материальное основание (prompts) для построения концептуализации (conceptualization). Справедливости ради отметим, что еще И. А. Бодуэн де Куртене усматривал чрезвычайную важность метода наблюдения (интроспекции) для проведения лингвистических исследований, поскольку язык есть та субстанция, в которой
на равных взаимодействуют объективное и субъективное начала. Следовательно, первостепенная задача исследователя сводится к разработке такой методики языковедческого анализа, ко -торая бы, с одной стороны, ориентировалась на данные, полученные посредством наблюдения, а с другой, предусматривала бы возможность относительно строгой верификации этих дан -ных. В качестве положительного примера при -ведем процедуру анализа метафорических мо -делей (Metaphorical pattern analysis), разрабо-танную А. Стефановичем [4].
Согласно А. Стефановичу, на языковом уровне существует два вида метафорических конструкций (далее - МК): 1) МК, содержащие в оп-редмеченном виде информацию об области цели (target domain item); 2) МК, не содержащие в овеществленном виде информацию об области цели. Первый вид МК исследователь нарекает метафорической моделью (metaphorical pattern), которая представляет собой языковую проекцию сообщаемого, содержащую сведения как об области цели (далее - ОЦ), так и об области источника (далее -ОИ) (табл. 1).
Сильные стороны процедуры анализа А. Стефановича раскрываются в следующем.
1. Когда МК содержит указание и на ОЦ, и на ОИ, то снимается проблема двусмысленности, а также субъективности в выявлении метафорической конфигурации на когнитивном уровне. В противном случае могут возникнуть затруднения с четким (однозначным) определением ОЦ. Ср.: LOVE IS WAR??? или DESIRE I LUST I ADORATION ... IS WAR??? (в отличие от контекстов, репрезентирующих когнитивную метафору ARGUMENT IS WAR).
2. Анализ метафорических моделей позволяет выявить не только максимально обобщенные метафорические конфигурации («родовые» когнитивные метафоры - КМ), но и более конкретные («видовые» когнитивные метафоры - КМ), устанавливая при этом систему частных соответствий (specific relations) между элементами ОЦ и ОИ (табл. 2).
3. Анализ метафорических моделей облегчает процедуру усмотрения нескольких однопорядковых КМ, одновременно содержащихся в МК.
Ср.: His eyes were filled with anger.
ОЦ 1: emotions: anger ОЦ 2: organs: eyes
ОИ: containers/ liquids: The container was filled with liquid.
«Родовая» КМ 1 (General mapping):
EMOTIONS ARE LIQUIDS
«Родовая» КМ 2 (General mapping): ORGANS ARE CONTAINERS
«Видовая» КМ 1 (Specific relation): anger = liquid «Видовая» КМ 2 (Specific relation): eye = container Не решенным остается вопрос о МК второго типа, выявление которых представляется невозможным без опоры на субъективные обобщения исследователя.
Как уже отмечалось выше, метафорическая модель достаточно часто выступает в качестве очередного этапа смыслового развития метонимической модели, что также следует учитывать при параметризации (стратификации) метафорического значения, то есть метафора и метонимия достаточно часто соседствуют в одной и той же номинации. Именно поэтому, в первую очередь, следует разработать систему правил реконструкции акта семантической деривации в языке (Е. С. Кубрякова) с дальнейшим установлением связи знака вторичной номинации с соответствующими мыслительными категориями, которые отражают особенности мироощущения, мирочувствования и мировосприятия того или иного этносоциума. Проиллюстрируем данное положение посредством следующего примера.
Фрагмент речи мэра Нового Орлеана: “It's time for us to come together. It's time for us to rebuild New Orleans - the one that should be a chocolate New Orleans,” New Orleans Mayer Ray announced. “This city will be a majority African American city. It's the way God wants it to be. You can't have New Orleans any other way. It wouldn’t be New Orleans.” (http: //www.cnn.com/2006/U S/01/17 /nagin. city/).
Таблица 1
Первый вид МК (пример Лакоффа-Джонсона) -наличие возможности объективной верификации Второй вид МК (пример Лакоффа-Джонсона) -отсутствие возможности объективной верификации
ARGUMENT IS WAR ОИ: war ОЦ: argument (i.e. discussion) a. Your claims are indefensible. b. His criticisms were right on target. c. He shot down all of my arguments. LOVE IS WAR ОИ: war ОЦ: love а. He is known for his many conauests. b. He fled from her advances. c. He is slowly gaining around with her.
Таблица 2
МК с эксплицитным указанием на ОЦ МК без эксплицитного указания на ОЦ
He shot down all of my arguments. ОЦ: discussion: argument ОИ: war: He shot down my planes/ missiles/... «Родовая» КМ (General mapping): DISCUSSION IS WAR «Видовая» КМ (Specific relation): argument ~plane/missile He is known for his many rapid conquests. ОЦ: love: - (отсутствие экспликации) ОИ: war: conquests «Родовая» КМ (General mapping): LOVE IS WAR «Видовая» КМ (Specific relation): - (отсутствует)
Таблица 3
Замысел адресанта Интерпретации адресатов
• Призыв к объединению белого и афроамериканского населения с целью восстановления города после урагана «Катрина»: “How do you make chocolate? You take dark chocolate, you mix it with white milk, and it becomes a delicious drink. That is the chocolate I’m talking about,” Nagin said. “New Orleans was a chocolate city before Katrina. It is going to be a chocolate city after. How is that divisive? It’s white and black working together, coming together and making something special.” Метонимическая модель 1: SUBSTANCE IS COLOUR Метонимическая модель 2 + персонификация: CITY IS PEOPLE Метафорическая модель: CITY IS A (delicious) DRINK • Призыв к расизму со стороны мэра ^ недовольство белого населения: 1. Across the Hurricane Katrina-ravaged city, many voiced their displeasure with the mayor’s Monday remarks at a Martin Luther King Jr. Day speech.; 2. Resident Alex Gerhold called Nagin’s remarks “stupid” and “pitiful”: “He used the wrong dairy product to describe us, we are more Neapolitan than chocolate, it doesn’t do the city any kind of justice.”; 3. “You can’t reunite the city if your comments are going to divide the city”, McKendrick said. Метонимическая модель 1: SUBSTANCE IS COLOUR Метонимическая модель 2 + персонификация: CITY IS PEOPLE Метафорическая модель отсутствует.
Таким образом, схема раскодирования смысла выражения “a chocolate New Orleans” адресатами имеет следующий вид.
Метонимическая модель 1: SUBSTANCE IS COLOUR (субстанция/ продукт ^ цвет любого объекта ^ (здесь) цвет кожи). Подобный способ цветообозначения основан, в первую очередь, на эвристических свойствах человеческого мышления.
Метонимическая модель 2 + персонификация (разновидность онтологической метафоры в понимании Дж. Лакоффа и М. Джонсона): CITY IS PEOPLE (город ^ жители).
С целью реализации своего замысла адресант сообщения надстраивает над метонимической моделью 2 метафорическую модель:
ОЦ: New Orleans (city)
ОИ: chocolate (chocolate 1 - a sweet brown food that you can eat as a sweet or use in cooking to give foods such as cakes a special sweet taste, chocolate 2 -a small sweet that is covered with chocolate, chocolate 3 - a hot sweet drink made with milk and chocolate, or a cup of this drink, chocolate 4 - a dark brown colour [LDCE]). В соответствии с концепцией зна-чимостной маркированности метафорических сущностей, предложенной Э. Ортони (salience-related hypothesis), адресаты сообщения должны были, в первую очередь, активировать значение “chocolate 3”, так как всем известно, что Новый Орлеан - город, в котором вот уже на протяжении долгого времени мирно сосуществует как белое, так и афроамериканское население.
МЕТАФОРИЧЕСКАЯ ПРОЕКЦИЯ (metaphorical mapping): CITY IS A (delicious) DRINK (hot chocolate).
Таким образом, замысел адресанта сообщения опирается на метонимические модели SUBSTANCE IS COLOUR, CITY IS PEOPLE и на метафорическую модель CITY IS A (delicious) DRINK.
Одновременное наведение как метонимической, так и метафорической проекций на мыслительном уровне обнаруживается в английском выражении Credit crunch, которое получило широкое хождение в условиях мирового финансового кризиса. Оно находится в активном обороте с августа 2007 и десигнирует экономический спад (credit crunch = economic downturn/ recession/ economic slump/ economic crisis; credit-crunch [compound adj.]: credit-crunch Britain, etc.), имея ассоциацию по смежности (часть ^ целое) в основе своего когнитивного рисунка. Ср. в декабре 2007 года данное выражение использовалось в средствах массовой информации в количестве 255 раз, а в октябре 2008 - в количестве 686 раз.
Метонимическая модель «здесь и сейчас»: CREDIT CRUNCH IS ECONOMIC CRISIS (credit has dried up ^ banks collapse ^ businesses fold ^ governments frantically bail out ^ bankruptcy, unemployment, less consumer spending => RECESSION). Метонимическая модель ближайшего будущего: CREDIT CRUNCH IS ANY PROBLEMATIC SITUATION
Метафорическая модель:
ОЦ: a difficult situation [caused by a lack of money] (cash/ budget/financial crunch)
ОИ: a noise [like the sound of something being crushed] МЕТАФОРИЧЕСКАЯ ПРОЕКЦИЯ (metaphorical mapping):
A DIFFICULT FINANCIAL SITUATION IS A CRUSHING NOISE (dangerous, spontaneous, unpleasant to the ear, and destructive).
Рассмотренные нами примеры в очередной раз доказывают, что метафора и метонимия не только создают «символы жизни», но и объясняют закономерности «жизни символов», поскольку все, что существует в мире, наделяется семиотическим смыслом именно тогда, когда человек приступает к осуществлению акта познания.
2. Метафора и метонимия в зеркале теории уровней познания и техник интерпретации
Процедура локализации исследуемых нами сущностей сопряжена с двумя параллельно протекающими процессами: 1) с процессом выделения уровней концептуализации (познания) и 2) с разработкой универсальной (максимально эффективной) стратегии интерпретации, позволяющей проникнуть в суть вещей.
В данном разделе статьи мы будем опираться на концепцию уровней познания, разрабатываемую представителями Тамбовской лингвистической школы (Н. Н. Болдырев, Н. А. Беседина, В. Б. Гольдберг, О. В. Магировская и др.), а также на теорию типов понимания, характерную для герменевтической традиции (Г. И. Богин).
О. В. Магировская [5-6] справедливо отмечает, что познание иерархично по своей природе и функциональной организации, а субъект познания являет собой «сложную координатную систему, в рамках которой происходит формирование различных знаний» [5, с. 78]. Ею выделяются три этапа концептуализации, каждый из которых соответствует определенному уровню познания: 1) получение информации и формирование первичных концептов (^ уровень эмпирического познания); 2) обобщение имеющейся информации и создание общей классификационной системы знаний (^ уровень понятийного осмысления); 3) формирование индивидуального знания (^ уровень вторичного, или интерпретативно-оценочного, осмысления) [5, с. 78-79].
Уровень эмпирического познания является первичным. Основу этого уровня составляют факты чувственного восприятия, посредством которого индивид приобретает феноменологическое знание. Восприятие позволяет субъекту познания «осуществлять концептуализацию конкретно-предметных сущностей в рамках их онтологических признаков» [6, с. 11]. Итогом данного этапа концептуализации можно считать формирование первичных концептов, которые представляют собой упрощенные образы воспринимаемых объектов, их «перцептивные картинки».
Антропоцентрической координатой репрезентации данного этапа концептуализации является субъект эмпирического познания.
На эмпирическом уровне познания метафора имеет вид гештальтной конфигурации, известной как образ-схема (image-schema). Образы-схемы
суть простейшие концептуальные метафоры (в широком понимании), возникновение которых не сопровождается переходом структурных элементов из одной ментальной области в другую, а визуализируется через физическое изменение местоположения объекта в пространстве. Иначе говоря, проекция из ОИ в ОЦ осуществляется не при помощи переноса концептуальных элементов знания, а посредством трансформации концептуальных элементов образов-схем (conceptual elements of image-schemas) [7, с. 37].
К наиболее распространенным образам-схемам можно отнести такие конструкты, как КОНТЕЙНЕР, БАЛАНС, ЧАСТЬ - ЦЕЛОЕ, ЦЕНТР - ПЕРИФЕРИЯ, ИСТОЧНИК - ПУТЬ - ЦЕЛЬ, (движение) ВПЕРЕД/ НАЗАД, (движение) ВВЕРХ/ ВНИЗ и др.
Экспериенциальная составляющая образов-схем обнаруживается в их структурно-содержательных конфигурациях. Напр.:
(1) Образ-схема КОНТЕЙНЕР (the container schema):
Опыт, основанный на физических ощущениях (Bodily experience): Наша ментальная локализация самих себя сравнима с контейнером, заполненным определенным набором вещей.
Структурные элементы (Structural elements): Внутренняя часть (interior), граница (boundary), внешняя часть (exterior).
Базовая логика (Basic logic): Что-то расположено либо внутри контейнера, либо за его пределами - P или не Р. Если контейнер А находится в контейнере В, а Х - в контейнере А, то тогда Х содержится в В. Если все А суть В и Х локализуется в А, тогда Х есть В [8, с. 272];
(2) Схема ИСТОЧНИК - ПУТЬ - ЦЕЛЬ (the source - path - goal schema):
Опыт, основанный на физических ощущениях (Bodily experience): В процессе осуществления движения в направлении чего-либо индивид рассматривает расстояние от пункта А (источник) до пункта В (цель) в терминах последовательности шагов (a sequence of contiguous locations connecting the source and the destination, and the direction toward the destination).
Структурные элементы (Structural elements): Источник (source - отправной пункт), место назначения (destination), путь (path).
Базовая логика (Basic logic): Если вы двигаетесь из пункта А в пункт В, то вам обязательно придется преодолеть ряд отрезков пути. Более того, чем дальше вы отдаляетесь от пункта отправления, тем больше времени проходит с момента начала движения [8].
Образы-схемы можно квалифицировать как конструкты, в которых пока еще отсутствует четкое разграничение метафоры и метонимии (в узком понимании обоих терминов). Ср. специфику образов-схем с отношениями, возникающими при мето-
нимическом переносе (обзор А. А. Реформатского): ОДНО В ДРУГОМ («светлая аудитория» - «способная аудитория»); ОДНО НА ДРУГОМ (стол -«мебель» и стол - «пища» («диетический стол»)); ОДНО ПОД ДРУГИМ (стол - «мебель» получил свое имя от стол - «нечто постланное»); ОДНО ЧЕРЕЗ ДРУГОЕ (франц. jalousie - жалюзи -«оконные шторы из пластинок» от jalousie - «ревность» (того, кто подсматривал в окошко через створчатую штору)); ОДНО ПОСЛЕ ДРУГОГО или В РЕЗУЛЬТАТЕ ДРУГОГО / ПРОЦЕСС -РЕЗУЛЬТАТ (таковы все отглагольные существительные типа: «прием студентов продолжен», «набор книги занял три месяца» и «в этом году удачный прием в вузе»); ОТРАСЛЬ ЗНАНИЯ -ОБЪЕКТ ЗНАНИЯ (фотография - «занятие» и «карточка» (фото)); МАТЕРИАЛ - ИЗДЕЛИЕ (медь, серебро, золото как названия металлов и как названия монет из них); ОРУДИЕ - ПРОДУКТ (язык - «орган произношения» и язык - «речь» («русский язык», «международный язык», «национальный язык»)); МЕСТО - ИЗДЕЛИЕ (херес, мадера, бордо, абрау-дюрсо, кюрасо - как названия вин и как географические пункты); МЕСТО -ИСТОРИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ (Панама - республика в Центральной Америке, где при постройке канала были обнаружены злостные финансовые хищения, панама - «крупная денежная афера на строительстве»); ИМЯ - ОБЩЕСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ или ХАРАКТЕР (Карл (Великий) -король); ИМЯ - ИЗДЕЛИЕ (кольт, маузер, браунинг, наган, винчестер; форд, бьюик, паккард; макинтош, батист как названия образцов оружия, машин, одежды, материи и имена их производителей) и т. п.
Образы-схемы являются гносеологическими универсалиями, а потому свободны от влияния культуры, т.е. лишены культурологической маркированности.
Концептуализация на уровне понятийного обобщения характеризуется а) системностью, выходящей за рамки чувственного восприятия,
б) наивысшей степенью абстрактности, в) объективностью, раскрывающейся в «универсальном опыте ментальной обработки знаний» [5, с. 83]. Итогом понятийного обобщения становится создание базовых концептуально-категориальных смыслов, которые обеспечивают целостность и успешность познавательной деятельности человека. Основу этих смыслов составляют «универсальные категории и мыслительные стратегии, образующие в своей совокупности общую для отдельной лингвокультурной общности систему когнитивных схем осмысления мира» [6, с. 11].
Антропоцентрической координатой репрезентации данного этапа концептуализации является субъект понятийного осмысления.
На уровне понятийного осмысления (обобщения) происходит формирование когнитивных метафор и когнитивных метонимий (отмечается
раздельная представленность этих сущностей). Например, посредством когнитивной метафоры устанавливаются закономерности переноса свойств (признаков) объекта из ОИ на объект из ОЦ. Так, Дж. Лакофф и М. Джонсон постулируют существование трех базовых типов метафорических конфигураций: структурные, ориентационные (пространственные) и онтологические. К структурным метафорам относятся такие конфигурации, как ИДЕИ (или значения) СУТЬ ОБЪЕКТЫ; ЯЗЫКОВЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ СУТЬ ВМЕСТИЛИЩА; КОММУНИКАЦИЯ ЕСТЬ ПЕРЕДАЧА или ОТПРАВЛЕНИЕ и т.п. Ориентационными (или пространственными) называются те метафоры, которые служат для кодирования пространственных отношений типа «верх - низ», «внутри - снаружи», «передняя сторона - задняя сторона», «глубокий - мелкий», «центральный - периферийный». Например, англ. HAPPY IS UP, SAD IS DOWN и т.п. Онтологические метафоры представляют собой способ трактовки событий, действий, эмоций, идей в овеществленном виде [9, с. 25].
Именно на этом уровне осмысления действительности, на наш взгляд, начинают проступать культурные представления (но не в полном объеме), поскольку, цитируя О. В. Магировскую, «параметры базовой концептуализации специфичны для каждого отдельного языка или группы языков и в своей совокупности формируют особую призму видения мира человеком» [5, с. 85].
Интерпретативно-оценочное осмысление вторично, поскольку оно субъективно, индивидуально и производно. Иерархически завершая общий процесс познания, интерпретативно-оценочное осмысление выступает в качестве ведущего в общей речемыслительной деятельности человека, так как обеспечивает фокусировку внимания представителя этнокультурного сообщества на определенном фрагменте реальной действительности (функциональный уровень познания). Интерпретативнооценочная деятельность многопланова: она включает в себя 1) выбор способа концептуализации, 2) выбор средств концептуализации, 3) формирование системы модусных категорий [10]. Именно этот уровень познания обеспечивает интеграцию всех трех этапов концептуализации действительности (=> когниция - автопоэзисная система). Если в процессе восприятия (первый уровень познания) человек открывает для себя общие свойства предмета или явления, то в процессе ценностного переосмысления мира происходит открытие в предмете или явлении символа, содержанием которого является нечто значимое в духовно-нравственном и морально-социальном планах.
В роли антропоцентрической координаты репрезентации данного этапа концептуализации выступает интерпретатор (или субъект оценки, если концептуализация предполагает оценочность как частную функцию интерпретации) [5, с. 92].
На уровне интерпретативно-оценочного осмысления когнитивная метафора и когнитивная метонимия наполняются более конкретным содержанием. Например, ОРГАНИЗАЦИЯ ЕСТЬ РАСТЕНИЕ, ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ ЖИВОТНОЕ, СТРАХ ЕСТЬ БЕЗУМИЕ и т.п. Кроме того, ту или иную метафорическую конфигурацию может сопровождать оценка (положительная, нейтральная, отрицательная). Например, когнитивная метафора ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ ЖИВОТНОЕ [медведь, волк, собака, лиса, свинья и т. п.] чаще всего является носителем негативной оценки, специфика которой напрямую зависит от особенностей культуры.
На этом же этапе появляются частные метонимические проекции, такие, как например, ФРУКТ ^ ЦВЕТ (damson, kiwi, apricot, peach, etc.); ПТИЦА ^ ЦВЕТ (kingfisher teal, robin, etc); КАМЕНЬ ^ ЦВЕТ (ruby, amber, opal, sapphire, etc.); ВЕЩЕСТВО ^ ЦВЕТ (chocolate, milk, putty, etc) и т. п.
Иптерпретативно-оценочный уровень концептуализации в полном объеме фиксирует проявление культурной составляющей, которая опредмечивается через коды культуры, символы культуры («знаковые константы, или особого рода устойчивые образы, в структуре которых предметный образ и глубинный смысл находятся в тесной взаимосвязи» [11, с. 22]), культурные знаки, награжденные культурным смыслом и используемые человеком во вторичном качестве.
Наиболее ярко символы культуры проявляются в сфере предметной метафоры, которая, с одной стороны, знаменует собой начало процесса познания (восприятие предметов), а с другой,- итог когнитивной деятельности человека по конструированию ценностной картины мира. Именно поэтому представляется возможным вести речь о так называемом «метафорическом круге» (см. схему 1).
С одной стороны, предметность метафоры рассматривается как универсальный культурный код (Г. И. Берестнев, А. А. Залевская). С другой стороны,- как частнокультурный код, так как предметные метафоры в высшей степени симво-личны, поскольку символ рождается в когнитивном акте «предметной объективации» идей (Г. И. Берест-нев), а потому они (предметные метафоры) культу-роносны. По мнению Г. И. Берестнева [12, с. 47], предметные метафоры наилучшим образом отражают результат прорыва содержаний из таинственных и в высшей степени сокровенных глубин человеческого сознания в область окружающей человека реальности. Например, крест, по свидетельству
В. Н. Топорова и Н. Б. Мечковской [13-14], как мифолого-религиозный знак представляет собой высокую абстракцию. Символике креста отводилось важное место в мифологии многих народов (в том числе в Австралии, Океании и доколумбовой Америке), где крест означал солнце, символизировал человека (с распростертыми руками), а также мировое древо. Кроме того, семиотика креста соот-
носится с идеей пересечения, с деструктивным началом, связанным с конфликтом разнонаправленных сил. Здесь крест олицетворяет сложный выбор между счастьем и несчастьем, жизнью и смертью, процветанием и упадком. Заметим, что подобных примеров великое множество.
Предметная метафора, подобно образу-схеме, включает в себя и метонимические отношения. Так, Дж. Лакофф и М. Джонсон заключают, что «культурная и религиозная символика представляют собой особые случаи метонимии» [9, с. 67]. В христианстве, например, есть метонимия ГОЛУБЬ ВМЕСТО СВЯТОГО ДУХА. Метонимия в сфере символов, по справедливому утверждению Дж. Лакоффа и М. Джонсона, призвана осуществлять необходимую связь между повседневным опытом и внутренне согласованными метафорическими системами, лежащими в основе религий и культур. Метонимия символьных систем представляет собой ключ к пониманию религиозных и культурных концептов [9].
В герменевтической традиции каждому уровню познания соответствует свой тип понимания. Например, Г. И. Богин выделяет три типа понимания применительно к тексту, которые, на наш взгляд, можно успешно применить при осмыслении метафоры и метонимии на разных уровнях их бытования. Речь идет о 1) семантизирующем понимании, 2) когнитивном понимании, 3) распредмечи-вающем понимании.
Семантизирующее понимание характеризуется принципиальной ориентированностью на линейные действия с единицами текста в аспекте соположения формы и содержания последнего эмпирический уровень познания).
Когнитивное понимание характеризуется «раздельностью средств коммуницирования и содержания коммуникации» (^ понятийный уровень познания).
Распредмечивающее понимание представляет собой «понимающий синтез» смыслов текста с опорой на тщательный анализ средств их материализующих; мыследействие с идеальными сущностями. Распредмечивающее понимание включает в себя как семантизирующее понимание, так и понимание когнитивное (^ интерпретативно-оценочный уровень познания).
Наглядные обобщения вышеприведенных фактов иллюстрируются в табл. 4 (Метафора и метонимия в свете теории уровней познания) и в схеме («Метафорический круг»).
3. Метафоризация и грамматика языка: Общие замечания
Проблема влияния грамматики номинации на способность последней к метафоризации все еще остается фрагментарно разработанной. На наш взгляд, удачной попыткой интеграции приемов когнитивного моделирования и корпусного анализа
с целью освещения грамматического аспекта мета-форизации можно считать исследование Э. Дейгнан, проведенное на материале современного английского языка (The Grammar of Linguistic
Metaphor) [15]. Заметим, что метафора в концепции Э. Дейгнан предстает как «зонтиковый термин» (umbrella term) и покрывает такие явления, как метонимия, аллюзия и т. п.
Таблица 4
Метафора и метонимия в свете теории уровней познания
Конкретизация теории уровней концептуализации Специфика метафоры и метонимии
УРОВЕНЬ ПОЗНАНИЯ ^ тип понимания (по Г.И. Богину) АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКАЯ КООРДИНАТА ЕГО РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ТИП КОГНИТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СТАТУС В ПРОЦЕССЕ ПОЗНАНИЯ ВИД МЕТАФОРИЧЕСКОЙ / МЕТОНИМИЧЕСКОЙ КОНФИГУРАЦИИ СТЕПЕНЬ ВЛИЯНИЯ КУЛЬТУРЫ
эмпирический ^ семантизирующее понимание (Г.И. Богин) субъект эмпирического познания восприятие первичный образ-схема (нерасчлененное представление метафоры и метонимии) нулевое влияние культуры
понятийный ^ когнитивное понимание (Г.И. Богин) субъект понятийного осмысления понятийное обобщение базовый - онтологические когн. метафоры; - структурные когн. метафоры; - ориентационные когн. метафоры. метонимические отношения: МАТЕРИАЛ - ИЗДЕЛИЕ, ОРУДИЕ - ПРОДУКТ и т.п. проявление культурных представлений не в полном объеме
интер пр етатив-но-оценочный ^ распредмечи-вающее понимание (Г.И. Богин) интерпретатор и субъект оценки интерпретация и оценка производ- ный частные (более конкретные) метафорические и метонимические проекции проявление культурных представлений в полном объеме ^ тенденция к символизации
Схема
«Метафорический круг»
образ-схема (метафора =
метонимия)
максимально
обобщенные
когнитивные
метафоры и
когнитивные
метонимии
предмет (в широком понимании)
частные (культурноспецифичные) когнитивные метафоры и метонимии
предметная
(метафора = метонимия = символ)
Э. Дейгнан отмечает, что изучение языковой метафоры в отрыве от грамматических характеристик слова не дает полной картины, а потому следует проводить анализ метафоры 1) на уровне частей речи (the macro-level of part of speech) и 2) на уров-
не синтаксических моделей (the micro-level of detailed syntactic structure).
1) Анализ метафоры на уровне частей речи
На метафорическое использование лексем часто накладываются грамматические ограничения, связанные с частеречной характеристикой слова. Напр., англ. squirrel (белка) в прямом значении используется как существительное (для обозначения животного); в метафорическом значении данная номинация либо вообще не используется как существительное, либо это происходит крайне редко. Напротив, как метафора лексема squirrel употребляется в качестве глагола. Ср.: squirrel away (huge sums of money) - to keep something in a safe place to use later [16]. Данный глагол имеет только метафорическое значение и не используется для описания поведения белок. Тем не менее, squirrel away, без сомнения, является метафорой, так как существует прямая аналоговая связь между поведением белок, которые незаметно от всех запасают еду, и поведением тех людей, которые тайно копят деньги и хранят их в укромном месте.
Данные корпусной лингвистики показывают, что такие высказывания, как Man is a wolf не типичны для современного английского языка. Чаще всего метафоризация существительных pig, wolf, monkey, rat, fox, dog и т.п. приводит к тому, что они
принимают вид глагольных номинаций, поскольку человек, сравнивая другого человека с тем или иным представителем фауны, выделяет, в первую очередь, не внешние характеристики животного, а особенности его поведения, то есть преобразует свои впечатления от объекта в значение процессу-альности, вычленяемое с опорой на ту или иную характеристику объекта из ОИ. В подобной ситуации, цитируя Р. М. Фрумкину, «естественно искать определенное соответствие между именами объектов и мыслями об этих объектах, т. е. между тем, как мы концептуализируем мир, и какие средства для этого дает наш язык» [17, с. 194].
Ср.:
(1) pig [noun] - someone who eats too much or eats more than their share:
You greedy pig, you ate all the candy! [используется значительно реже, чем фразовый глагол to pig out on smth]
pig out [phrasal verb] inf. - to eat a lot of food all at once
I found Sam in front of the TV, pigging out on pizza and fries [16].
(2) fox [noun] - someone who is clever and good at deceiving people:
He was a sly old fox. [используется значительно реже, чем глагол to fox]
fox [verb] British English, informal
1. to be too difficult for someone to do or understand:
We were foxed by the problem.
2. to confuse or deceive someone in a clever way [16]. Зоонимы hound (гончая, охотничья собака),
hare (заяц), ferret (хорек), weasel (горностай), squirrel (белка), ape (обезьяна) практически никогда не используются в переносных значениях в форме существительных.
Напр.:
O’Connor was the person who ferreted out the truth.
He was hounded out of his job. ferret out - ferret somebody/ something ^ out [phrasal verb]
1. to succeed in finding something such as a piece of information, that is difficult to find:
It’s been difficult for reporters to ferret out the facts in this case.
Uncle Vernon ferreted out the laundry box from under the stairs.
2. [American English] to find and usually get rid of someone who is causing a problem:
The new program is meant to ferret out problem cops [16].
hound somebody out (of / from something) - to make things so unpleasant for someone that they are forced to leave a place, job etc [= drive out]:
The family were hounded out of their home by 18 months of abuse [16].
Если экстраполировать положения теории уровней концептуализации на процесс метафориза-ции зоонимов в английском языке, то можно выявить следующую закономерность. Метафоризация происходит уже на уровне эмпирического познания: на образ объекта из ОЦ накладывается образ объекта из ОИ. На этапе понятийного осмысления выкристаллизовывается основное категориальное значение (в др. терминологии - общеграмматическое значение), по которому происходит установление аналогии между объектами из ОЦ и ОИ: значение предметности (имя существительное), признаково-сти (имя прилагательное) или процессуальности (глагол). Интерпретативно-оценочное осмысление заключается в наделении сформировавшейся языковой номинации коннотацией - положительной или отрицательной.
Практика показывает, что английские существительные из ОИ ЖИВОТНЫЕ (или РАСТЕНИЯ) при переходе в ОЦ ЧЕЛОВЕК чаще всего меняют свою частеречную характеристику, становясь глагольными номинациями. Данный факт дает основание утверждать, что категория предметности не существует изолированно (сама по себе) в сознании индивида в силу чувственной (сенсомоторной) вы-деляемости объекта из окружающей среды, она, в действительности, не свободна как от глагольных, так и от признаковых характеристик, которые наиболее рельефно обнаруживают свое присутствие в процессе метафоризации. По мысли Е. С. Кубря-ковой, «отдельной сущностью <...> может быть, строго говоря, не только предмет или вещь (трехмерные сущности), но и индивидуальный признак или процесс» [17, с. 244].
Приведенные выше обобщения подтверждают гипотезу Р. З. Мурясова о «вербогенности предметности», суть которой в самом общем виде состоит в присущей человеку от рождения способности видеть условность границ между процессом, объектом и его свойствами, а также воспринимать различия между ними диалектически, в их противоречивости.
Приняв за основу факт взаимопроникновения категории глагольности в категорию предметности, автор [18-20] выстраивает такую концепцию языка, которая базируется на способности частей речи к взаимообогащению. Несмотря на то, что в цепи частей речи глагол и имя образуют полярные точки, то есть характеризуются максимальной удаленностью друг от друга в плане морфологопарадигматическом, как это ни парадоксально, они одновременно характеризуются максимальной взаимопроницаемостью, то есть безграничными возможностями взаимопереходов [19, с. 43]. Иначе говоря, категория предметности неоднородна, поскольку конституируется гетерогенными (как в логико-смысловом, так и в формальнограмматическом отношении) группировками слов, а потому «в когнитивном пространстве предметности можно выделить семантические зоны разной
степени субстанциональности» [20, с. 61]. Заметим также, что чем выше степень предметности имени существительного, тем ниже степень его вербоген-ности и наоборот (при метафоризации степень вер-богенности предметности зависит от особенностей самого языка!).
Таким образом, можно заключить, что, во-первых, специфика механизма словотворчества и шире речепроизводства состоит в движении мысли от общего к частному (условно обозначим этот процесс как движение в сторону предметности) и от частного к общему (движение в сторону глагольности); а во-вторых, «удельный вес» предметности имени напрямую зависит от степени удаленности последнего от реальной действительности, то есть от того, насколько предметность уже освоена языком, модифицирована в соответствии с заложенными в нем законами деривации (и семантической деривации в том числе!) и правилами перевода одной части речи в другую, где огромная роль отводится механизму метафоризации (в широком понимании).
2) Метафора и синтаксис
Если анализ метафоры на уровне частей речи преимущественно позволяет вскрыть особенности эмпирического познания и понятийного осмысления, то изучение метафоры на уровне синтаксических моделей способствует нахождению релевантного объяснения факту появления оценочных коннотаций, возникающих в процессе интерпретативнооценочной концептуализации действительности.
Э. Дейгнан констатирует, что непереходные глаголы легче поддаются метафоризации (и их метафорическая представленность намного более убедительная в количественном отношении), чем переходные глаголы. Возможно, это связано с тем обстоятельством, что переходные глаголы по своей сути ближе к ОИ в отличие от непереходных глаголов, которые менее ограничены в возможностях сочетаемости, поскольку свободны от влияния правостороннего актанта.
Ср.:
BUILD [transitive] vs. BUILD [intransitive]
BUILD [intransitive] + UP - метафорическое значение.
Problems are building up (меньшая связь с ОИ).
BUILD [transitive]
to build theories
to build your self esteem (большая связь с ОИ).
В процессе метафоризации существительные в единственном числе обнаруживают тенденцию к концептуализации действительности через призму положительной оценки, а существительные во множественном числе - через призму отрицательной оценки.
Ср.:
ROCK (положительная оценка) vs. ROCKS (отрицательная оценка)
(1)...long regarded in Washington as a rock of stability in a notoriously
unpredictable region.
Nothing must undermine the sanctity of human life — the rock on
which our society is built.
(2) A flagship initiative started eight months ago to boost home ownership in Greater London has hit the rocks already.
(3) He lived in fear of his own marriage ending up on the rocks.
Указанное различие в направлении оценочной концептуализации можно объяснить со ссылкой на ОИ: ROCK в единственном числе предполагает монолитную опору (основу) - (as) solid/ steady as a rock; ROCKS ассоциируется с кораблекрушениями и всевозможными опасностями (hit the rocks, be on the rocks). FLAME (положительная оценка) vs. FLAMES (отрицательная оценка)
FLAME - всегда под контролем, созидательное начало, имеет символический смысл. Напр., the Olympic flame ;
FLAMES (языки пламени) - нежелательны, неконтролируемы, а потому представляющие опасность.
Таким образом, в ОЦ мы имеем разнополярные оценочные коннотации и, как следствие, разные концептуальные метафоры.
Таблица 5
Метафора I метонимия через призму пространственных моделей:
Тип пространства Способы реализации метафоры / метонимии
предметное пространство через предмет (механизм символизации)
когнитивное пространство через концептуальные модели разной степени обобщенности (механизм генерализации / конкретизации): • образ-схема; • онтологическая метафора, структурная метафора, ориентационная метафора; • многочисленные конкретизации метафорических/ метонимических конфигураций (напр., ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ ЖИВОТНОЕ, ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ РАСТЕНИЕ и т.п.).
языковое пространство через языковое выражение (механизм вербализации)
культурно специфичное пространство через коннотацию (механизм интерпретации и оценки)
Заключение
1. Метафора и метонимия суть продукты интеграции языкового, корпореального и культурного опыта индивида, а потому они являются элементами предметного, когнитивного, языкового и культурно специфичного пространств, находящихся в отношениях непрерывного взаимодействия между собой (см. Таблицу 5). Будучи автопоэзисными сущностями, метафора и метонимия начинают и завершают свое существование в границах предметности, что позволяет постулировать наличие так называемого «метафорического круга».
2. Метафора возникает на базе метонимии, отражающей упрощенные представления о функционировании объектов и явлений в пространственно -временном континууме. Другими словами, метафора не лишена свойства референциальности (metaphor is referential in nature).
3. Сведение механизмов метафоризации и ме-тонимизации к взаимодействию двух концептуальных сфер (областей) до конца не проясняет всех особенностей продуцирования этих мыслительно -языковых сущностей.
4. Метафора на глубинном содержательном уровне проявляет себя как своего рода аналог вероятностных методов представления фактов действительности в человеческих знаниях.
5. Метафора (в широком понимании), будучи гносеологической категорией, участвует в процессе познания на всех его этапах: уровень эмпирического обобщения, уровень понятийного осмысления и уровень интерпретации и оценки.
6. Наивысшая степень метафоризации достигается в акте символизации, в результате которого происходит стабилизация (метафорического) образа через семиотизацию предметных сущностей.
7. Изучение грамматического аспекта языковых метафор позволяет не только выявить их значение, морфологические свойства и синтаксическую роль -принципы, лежащие в основе классификации слов по частям речи (Л. В. Щерба), но и установить факт того, насколько принадлежность слова к тому или иному лексико-грамматическому разряду влияет на способность языковой номинации к метафоризации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995.
2. Апресян Ю. Д. О Московской семантической школе // Вопросы языкознания. 2005. №1. С. 3-28.
3. Carter R. Language and Creativity: The Art of Common Talk. Routledge: New York - London, 2004. 255 p.
4. Stefanowitsch A. Words and their Metaphors: A Corpus-based
Approach. // Corpus-Based Approaches to Metaphor and Metonymy. Mouton de Gruyter: Berlin - New York. 2006. P. 63-106.
5. Магировская О. В. Уровни концептуализации в языке // Когнитивные исследования языка. Вып. 4. Концептуализация мира в языке: коллективная монография. Москва -Тамбов, 2009. С. 78-97.
6. Магировская О. В. Репрезентация субъекта познания в языке: автореф. дисс. ... д-ра филол. наук. Тамбов, 2009. 39 с.
7. Kovecses Z. Metaphor: A Practical Introduction. Oxford: Oxford University Press, 2002. 285 p.
8. Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. Chicago - London: The University of Chicago Press, 1990. 614 p.
9. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.
10. Болдырев Н. Н. Концептуальная основа языка // Когнитивные исследования языка. Вып. 4. Концептуализация мира в языке: коллективная монография. Москва - Тамбов, 2009. С. 25-77.
11. Ковшова М. Л. Семантика и прагматика фразеологизмов (лингвокультурологический аспект): автореф. дисс. ... д-ра филол. наук. М., 2009. 48 с.
12. Берестнев Г. И. К философии слова (лингвокультурологический аспект) // Вопросы языкознания. 2008. №1. С. 3765.
13. Топоров В. Н. Крест // Мифы народов мира: Энциклопедия. Т. 2. М., 1992. С. 12-14.
14. Мечковская Н. Б. Лавина семиозиса, частично
фиксируемая языком (по данным анализа символики креста и мотивированных им знаков) // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура: Сб. статей в честь Н. Д. Арутюновой. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 575-587.
15. Deignan A. The Grammar of Linguistic Metaphors // Corpus-Based Approaches to Metaphor and Metonymy. Mouton de Gruyter: Berlin - New York. 2006. P. 106-123.
16. LDCE - Longman Dictionary of Contemporary English. Longman Group Ltd., 2003. 1668 p.
17. Кубрякова Е. С. Язык и знание / РАН. Ин-т языкознания. М.: Языки славянской культуры, 2004. 560 с.
18. Мурясов Р. З. Словообразование и теория номинализации // Вопросы языкознания. 1989. №2. С. 39-53.
19. Мурясов Р. З. Лексико-грамматические разряды в грамматике и словообразовании // Вопросы языкознания. 1999. №4. С. 56-70.
20. Мурясов Р. З. Неличные формы глагола в контрастивнотипологическом видении // Вопросы языкознания. 2000. №4. С. 43-55.
Поступила в редакцию 2S.12.2010 г.
