CC BY
51
УДК 130.2:304.9
Е. А. ЦВЕТУХИНА
Омский государственный технический университет, г. Омск
ОТ ФРИДРИХА НИЦШЕ К ЮРГЕНУ ХАБЕРМАСУ: ЭВОЛЮЦИЯ ИДЕИ МОДЕРНА И СОВРЕМЕННАЯ СОЦИАЛЬНАЯ КРИТИКА
В статье осуществлен сравнительный анализ различных проектов модерна. Дискуссии вокруг этих проектов образуют ядро современной социальной критики. Одним из таких последних проектов альтернативного будущего для мира модерна стала философия коммуникативного действия Юргена Хабер-маса, констатирующего разрыв жизненного мира человека и бюрократического государственного управления экономики, влекущего за собой психическое отчуждение человека. В качестве варианта выхода из сложившейся ситуации он предлагает синтезировать идею целерациональности капитализма и идею труда на основе взаимодействия людей. В постиндустриальном мире, по мнению Хабермаса, инструментальный разум должен уступить место разуму коммуникативному. Согласно Хабермасу, коммуникативное действие позволит избежать наиболее одиозных ошибок модерна: одномерности сознания человека, психического отчуждения и обезличенности труда. Предложенный им проект и развернутая на его основе социальная критика мира модерна актуальны для обращения к ним современной мировой и российской элиты.
Ключевые слова: проект будущего, психическое отчуждение, революция, теория коммуникативного действия.
1. Дискурс о модерне. Говоря о проекте будущего России, нам приходится констатировать, что пока контуры этого будущего неотчетливы и с трудом просматриваются. Связано это, прежде всего, с тем, что подобного рода проект не является актуальным для современного мира, живущего настоящим днем. Закономерно или нет, но, забывая о прошлом, о традиции, мы в принципе разучились жить в вечности, но, потеряв прошлое, мы рискуем потерять и будущее. Восстанавливая утраченную современностью темпоральность, обратимся к истории. Мировая история может быть представлена как последовательная смена трех масштабных эпох [1].
Первой эпохой была доисторическая архаика — эпоха господства общинного мифа и «мы-сознания», когда мир заколдован и у человека не хватало дерзости, а главное — инструментов, чтобы его расколдовать; община в это время устроена горизонтально, все пребывают в равных статусах.
С распадом общины ситуация кардинально меняется: происходит постепенное становление «я-сознания» с последующим присвоением этим Я-субъектом средств труда. Пребывая во власти субъекта, эти средства труда становятся орудием по расколдовыванию мира; вооружившись ими, человек приступил к приручению мира, дабы таким образом избавить себя от чувства страха перед неизведанным, так долго мучавшим его посредством инстинкта самосохранения. С этого момента горизонталь равноправных общинных отношений выстраивается в вертикаль власти и, как следствие, возникает государство, опирающееся на сослов-
ную иерархию, на вершине которой располагается аристократия, выступающая ее незаменимым гарантом. Именно аристократия устанавливает приоритет Разума над Природой и в лице философа Ксенофонта провозглашает первый в истории проект рациональности.
Последующая история представляет собой, как справедливо заметили Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно [2 — 3], — диалектику разума, которая уже к XVI веку дала свои плоды, породив эпоху «классического» модерна (the Modernity), а также всю связанную с этой эпохой культуру современности, в основу которой легли:
— развитие наук;
— как следствие, реальность профанного как концепт, пришедший на смену представлению пре-модерна о сакральном;
— принцип индивидуализма;
— замена Бога человеком;
— промышленное производство;
— капитализм;
— классовое общество.
Таким образом, проект модерна, зародившись в XVI веке и постепенно разрастаясь в Европе и даже в России вплоть до VIII века, в XIX веке встал на распутье, что выразилось в появлении трех проектов «нового» модерна:
1. Ницшеанский проект, порывающий с бивалентной рациональностью, придающей цель и смысл сущему, исходя из степени приближенности сущего к идеалу. Неклассическое мышление, которое Ф. Ницще демонстрирует в идее вечного возвращения, понимает все сущее самоцельным
самим в себе, без апелляции к первоначалу. В идее вечного возращения проект Ницше усматривает различное, элиминируя повторение, обосновывая сингулярный ход истории. То есть такой ход истории, который не обусловлен никаким его идеальным образом, никаким представлением о нем, а исходит из себя самого, из каждой точки различных событий.
2. Проект правого гегельянства, продолжающий культивировать разум и представлять все происходящие исторические события как необходимый фатумный ход Абсолютного духа. Это направление мысли особенно поддерживалось консервативными элитами Германии, лоббирующими свои капиталистические интересы (отсюда же берет свое начало и немецкий национал-социализм).
3. Проект левого гегельянства, воспринявший диалектику Георга Гегеля и его мысли об обществе как форме исторического развития человеческого духа. В русской культуре гегельянство, в частности, нашло свой выход через Михаила Бакунина, который воспринял гегельянскую диалектику как обоснование практики бунта (антитезис, противоречие и скачок). Вдохновленный гегельянскими идеями Бакунин провозглашал, что радость разрушения есть творческая радость [4].
Свое полное воплощение проект левого гегельянства нашел, прежде всего, в различных идеоло-го-философских течениях марксизма.
2. Наследие Карла Маркса и «новый» мир модерна. Используя гегельянскую идею диалектического развития человеческого духа, Карл Маркс поместил человека и его интересы в центр своих рассуждений. Условия общественной жизни людей, формируемые частной собственностью на средства производства в рамках капитализма (яростно отстаиваемого и пропагандируемого правым гегельянством), порождают отчуждение человека от результатов его труда, деформирующее, уродующее и человека, и человечество. Поэтому лейтмотивом творчества Маркса становится сам человек, во имя которого он и создает свой «коммунистический» проект «нового» модерна.
С марксистской точки зрения, в рамках феодального общества возникает новая, капиталистическая система производства, в которой, благодаря особому товару — труду, возникает капитал, производящий себя сам (деньги, делающие деньги). Эта система оказывается очень эффективной и устойчивой. Вокруг неё располагается традиционная система власти, основанная на освященной религией традиции власти от Бога. Эта система власти не в состоянии сдержать и остановить систему производства. Будучи младогегельянцем и опираясь на диалектику Гегеля в своей критике политической экономии, Маркс отмечает: на известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает период социальной революции, где всё большую роль играет пролетариат, который постепенно организовывался политически. Роль пролетариата в рамках общества нарастала, он все лучше осознавал свое положение и все яснее видел перспективу, которую, как справедливо заметил В. В. Николин [5, с. 398], Маркс и пытался
донести до класса эксплуатируемых в своем «Капитале».
Все это, по мнению Маркса, предвещало движение капиталистического общества к мировой пролетарской революции, в ходе которой исчерпавшее себя паразитическое сословие будет заменено пролетариями, которые как производили, так и будут производить, но теперь не для эксплуататоров, а для себя. Маркс ждал ее наступления целых 12 лет, но в 1883 году умер разочарованным.
Однако подлинный бич марксизма в том, что для мира XXI века он морально устарел. Когда Маркс писал о рабочем классе и грядущей мировой пролетарской революции, он не принимал в расчет то, что рабочий класс будет вырождаться как таковой, что однажды его заменят машина и автомат. Во второй половине XX века это обстоятельство, казалось бы, вполне осознал неомарксизм, требуя передать бразды правления интеллектуальной молодежи, способной к управлению машинами. Но и молодежные революции 60-х потерпели крах. Неомарксизм также ошибся в своих требованиях, ибо не учел, что автоматизация эволюционировала в сериацию.
3. Проекты модернизации России: к вопросу о конструктивности российского модерна. Сегодня мы можем подвести главные итоги ХХ столетия. Очевидно, что в ХХ веке Западная Европа и Россия пошли по двум разным путям, реализуя два разных проекта модерна: правого гегельянства и левого, капитализма и социализма. Но почему же, вопреки предсказаниям Маркса, в Западной Европе так и не состоялось социалистической революции, несмотря на развитое рабочее движение? Неужели немецкое массовое сознание так сильно подвержено тотальному контролю власти, что не смогло дать отпор его капиталистической идеологии. Американский социолог Джек Голдстоун [6, с. 12] недаром выделяет два типа объединений, совершающих революцию: героический и массовый. В первом случае революцию совершают идейно осознанные люди, понимающие те цели и задачи революции, ради которых они выходят на баррикады. Во втором случае — это обиженная и оскорбленная толпа, которая жаждет мести, если ее не приручить и не создать иллюзию благополучия и комфорта, чем, собственно, и занимается капиталистическая машина, создавшая и орудующая огромной культиндустрией.
Однако, так или иначе, на сегодняшний день проект модерна в Европе завершен. И мы уже можем его анализировать и извлекать уроки. В то время как Россия сегодня только стремится реализовать полностью этот проект: развивает науки, инвестирует (модернизирует) технику, содействующую дальнейшему разрыву между человеком и природой, в том числе и с самим собой (через сопровождающее подобный разрыв отчуждение). В борьбе с природой человек подавляет свои настоящие желания, руководствуясь принципом «нормальности». Образ же «нормальности» формируется классической рациональностью в лице ее апогея — капитализма и вещных ценностей, осуществляет тотальный контроль за настроением личности и предлагает множество вариантов «устранения» негативного, потенциально опасного голоса «против» такой системы вещей, используя выявленную В. Пелевиным капиталистическую технологию «Вау-фактора» [7].
Россия в октябре 1917 попыталась выйти на левогегельянский проект «нового» модерна К. Маркса. В 90-е этот проект был признан несостоятельным. Вновь вступили в противоречие произ-
водительные силы и производственные отношения, и, как результат, мы вернулись к правогегельян-скому проекту модерна в рамках капитализма. Но, оглядываясь на Запад, в котором проект модерна уже завершен, можно ли сказать, что подобный проект модерна оказался конструктивен? Можно ли сказать, что необходимо продвигать его? К чему в итоге мы придем?
Осмысливая перспективы развития мира модерна, можно согласиться с Юргеном Хабермасом [8—10; а также см.: 11], который рассматривает отношение системы капитализма и жизненного мира человека и констатирует потерю подлинности человека в рамках капитализма. Почему так происходит? Дело в том, что революция, происходящая в базисе, представляет собой «котел», который варится сам по себе. Маркс предполагает, что изменения в базисе должны давать и соответствующие трансформации надстройки, а значит, рано или поздно должно исчезнуть и отчуждение человека от производства ненужных ему товаров, когда он начнет понимать, что делает это ради воплощения высших идеалов. Но на самом деле этого не происходит, так как логика надстроечных элементов и рациональность институтов общества не совпадает с внутренней логикой самого производства. Так происходит разрыв жизненного мира человека и бюрократического государственного управления экономики. Поэтому принуждение и отчуждение экономическое, против которого боролся Маркс, как следствие, сменяется отчуждением и принуждением психическим.
Такое тоталитарное воздействие экономики на сознание людей ведет к психосоциальному обнищанию. Поэтому сегодня можно констатировать интерес и стремление со стороны человека не к экономическому, а, прежде всего, к психическому освобождению.
Выход из этой ситуации Хабермас видит в синтезе капитализма и социализма. При этом от капитализма он оставляет функцию целерациональности, а от социализма — функцию труда на основе взаимодействия людей. В постиндустриальном мире, по мнению Хабермаса, инструментальный разум должен уступить место разуму коммуникативному. Ошибка Маркса заключалась в том, что он замыкался внутри экономической логики производства, Ха-бермас же предлагает иной, более широкий взгляд на мир модерна, он предлагает нам переместить взгляд на логику самой власти и её институтов, в том смысле, что эти институты детерминируют как общество, так и производство. При этом, в отличие от других адептов левогегельянского проекта модерна, наподобие Герберта Маркузе, противопоставляющего труд как действие одинокого человека Эросу [например, см.: 12, с. 47 — 48, а также см.: 13], Хабермас ищет иную структуру труда, в котором есть и действие одиночного индивида, и его коммуникация с другим. Он находит в самом труде синтетический характер, который позволяет избавить человека от психического отчуждения и изменить отношения людей к труду без утопичного и радикального отказа от него. В условиях коммуникативного действия оказывается возможна и согласованная с революцией в базисе революция в надстройке. Разумеется, это ничего не меняет в отчуждении человека. Базис все время эволюционирует, однако философская рефлексия, пробуждающая коммуникативное действие, способна сдержать их разрыв.
В отличие от Запада, Россия в настоящий момент имеет одно неоспоримое преимущество, она все еще не познала наследующий миру модерна постмодерн и свойственную последнему временную одномерность (настоящего). Поэтому, прибегая к традиционной технике темпоральности, учитывающей все три временных проекта (прошлое, настоящее и будущее), сегодня мы имеем возможность учитывать уроки прошлого и, используя исторический опыт Запада, отталкиваясь от него, выстраивать свой собственный проект будущего. И таким проектом, на наш взгляд, для России может стать мир коммуникативного действия Юргена Хаберма-са (созданный, но проигнорированный самим Западом). Преодоление психического отчуждения благодаря живому коммуникативному действию — вот та важнейшая задача, которая стоит перед современным русским человеком.
Библиографический список
1. Дугин А. Социология Воображения. Раздел III. Пре-модерн-модерн-постмодерн. URL: http://www.imaginaire.ru/ content/dugin-sociologiya-voobrazheniya-razdel-iiipremodern-modern-postmodern (дата обращения: 01.02.2017).
2. Хоркхаймер М., Адорно Т. В. Диалектика Просвещения: философские фрагменты. М., СПб.: Медиум, Ювента, 1997. 312 с.
3. Хоркхаймер М. Затмение разума. К критике инструментального разума. М.: Канон+ РООИ Реабилитация, 2011. 224 с.
4. Бакунин М. А. Реакция в Германии. URL: http://knowledge1871.narod.ru/Anarhism/Bakunin/ ReactionInGermany.htm (дата обращения: 01.02.2017).
5. Николин В. В. Немецкая классическая философия. Г. В. Ф. Гегель: актуальность системы и история самосознания. Диалектика всеобщего в методологии Карла Маркса. Омск: ОмГПУ, 2011. 449 с.
6. Голдстоун Дж. А. Революции. Очень краткое введение. М.: Институт Гайдара, 2015. 192 с.
7. Пелевин В. О. Поколение «П». URL: http://www. libok.net/writer/1569/kniga/6813/pelevin_viktor_olegovich/ pokolenie_p (дата обращения 01.02.2017).
8. Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма. URL: http://textbook. news/sotsiologiya_827_829/yurgen-habermas-otnosheniya-mejdu-sistemoy-58571.html (дата обращения: 01.02.2017).
9. Habermas J. Future of Human Nature. Cambridge: Polity Press, 2003. 127 p.
10. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне / пер. с нем. М.: Весь Мир, 2003. 416 с.
11. Payrow Shabani, Omid A. Democracy, Power and Legitimacy: The Critical Theory of jMgen Habermas. URL: https:// books.google.ru/books?ie = UTF8&vid = ISBN0802087612&id = tK DU3l3cq60C&pg = PA49&redir_esc = y#v = onepage&q&f = false (дата обращения: 31.01. 2017).
12. Маркузе Г. Эрос и цивилизация // Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества. М.: АСТ, 2003. С. 5-250.
13. Маркузе Г. Разум и революция. Гегель и становление социальной теории / Г. Маркузе. СПб.: Владимир Даль, 2000. 541 с.
ЦВЕТУХИНА Екатерина Андреевна, кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры философии и социальных коммуникаций. Адрес для переписки: kat.kalach@mail.ru
Статья поступила в редакцию 03.02.2017 г. © Е. А. Цветухина
