CC BY
87
УДК 93/99
Е. С. Матвеева
ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ЗЕМСКИМИ УПРАВИТЕЛЯМИ ХОЗЯЙСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ ПРИПИСНЫМ КРЕСТЬЯНСТВОМ КОЛЫВАНО-ВОСКРЕСЕНСКОГО (АЛТАЙСКОГО) ГОРНОГО ОКРУГА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVIII - ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XIX в.)
Дается анализ функциональных обязанностей земских управителей в приписной деревне в части хозяйственного управления. В работе проводится анализ вектора управления крестьянским хозяйством на протяжении второй половины XVIII - первой половины XIX в., определяется эффективность управленческих решений горнозаводской власти.
Ключевые слова: Колывано-Воскресенский горный округ, приписные крестьяне, земские управители, приписка, учет хозяйственной деятельности.
Во второй половине XVIII в. на Алтае сложилось горно-металлургическое хозяйство. Благоприятные естественно-географические условия создали предпосылки широкомасштабного строительства горных заводов. Не менее важным являлось наличие сельского хозяйства и промыслов, способных обеспечить горнозаводскую промышленность продовольствием, сырьем, а также рабочей силой. Приписная деревня обеспечивала кабинетское ведомство трудовыми и материальными ресурсами.
Задача стабильного функционирования горнометаллургического комплекса определила и систему местного управления. Непосредственное управление приписными крестьянами с 1760 г. (за исключением 1779-1798 гг.) осуществляли чиновники горного округа - земские управители. Они собирали и обобщали различную информацию о состоянии дворохозяйств, контролировали процесс миграции населения внутри Колывано-Воскресен-ского (Алтайского) горного округа, сообщали вышестоящим органам о происшествиях на вверенной им территории.
Социально-экономические исследования приписной деревни, проводившиеся горной властью на протяжении первой четверти XIX в., показали, что регион располагал колоссальными возможностями для экстенсивного роста объема сельскохозяйственного производства. Следовательно, необходимо было: менять вектор управления приписными крестьянами - стратегию и тактику воздействия на объект; смещать акцент на руководство собственно хозяйственной деятельностью крестьян; усиливать регулирующую роль в социальноэкономической жизни деревни. Оперативное управление хозяйственной жизнью деревни входило в зону ответственности крестьянского самоуправления. Земские избы (волостные правления) большое внимание должны были уделять решению сельскохозяйственных вопросов. Они отвечали за распашку лугов и за ведение крестьянами хозяйства. Домовладельцы, которые не занимались земледелием, подвергались наказанию в виде штрафа.
Причину упадка хозяйства своих подопечных горное начальство видело в лености крестьян и неправильном распределении работ.
В подворных описях, которые по требованию канцелярии горного начальства местные чиновники стали составлять с 1772 г., часто встречаются фамилии крестьян, не имевших посевов [1, с. 195]. Несмотря на наказание провинившихся батогами и штрафами, решить проблему до конца не удавалось.
В апреле 1828 г. было издано специальное положение, которое юридически закрепило наработанную практику. Вопросы развития сельского хозяйства приписных крестьян становились функциональными обязанностями волостных правлений и земских управителей. В случае невыполнения вышеназванного распоряжения чиновник мог применить против нерадивых крестьян меры физического насилия.
Земским управителям в первой половине XIX в. уже вменялось в обязанность собирать сведения в том числе и о засаженных огородах. Признаком системности такой работы служит то, что ведомости по разным волостям имели стандартизированную форму [2, л. 115-115 об.]. Информация о тех, кто не имел участка, заносилась в формуляры с объяснением причин [3, л. 65].
Отсутствие приусадебного участка являлось для власти сигналом неблагополучия крестьянского хозяйства и, как следствие, неспособности в полном объеме выполнять все возложенные на них обязательства перед горнометаллургическим комплексом. Отсюда и постоянные требования к земским управителям принуждать сельских жителей засаживать в том числе и огороды. В переписке местных чиновников с горным начальством во второй четверти XIX в. стало встречаться настойчивое предписание побуждать крестьян к посадке картофеля. Власти отслеживали объемы, сорт и способы использования данной культуры в крестьянском хозяйстве, причины нарушения предписания о его высадке [4, л. 105-105 об.], а также
проводили сравнительный анализ по годам [5, л. 300-300 об.].
В 1841 г. главный начальник заводов обратил внимание на общее падение объемов землепашества в Алтайском округе. Он выяснил, что во многих волостях крестьяне имели небольшие посевы (примерно по 1 десятине). По итогам проверки, чиновник предписал всем земским управителям: «...внушив крестьянам о пользе развития хлебопашества, объявить им, чтобы в следующий 1842 г. посев хлебов был непременно увеличен одною десятиною на каждую ревизскую душу мужского пола, и таким образом, распространяя постепенно хлебопашество, прибавкою одной десятины ежегодно, довести оное до такой степени, чтобы впоследствии причиталось в посеве ржи, ярицы, овса и ячменя на каждую ревизскую душу мужского пола не менее 4 десятин, кроме пшеницы, картофеля, конопли и пр.» [6, с. 52]. Чиновники в свою очередь разослали копии этого предписания по волостям. Некоторые писари, не осознав, что от них требовалось, представили в 1842 г. статистические сведения на основании окладных книг, из которых было видно дальнейшее ухудшение ситуации в области хлебопашества. Земские управители исправили эти низкие показатели и увеличили их. Вероятно, при личных встречах чиновники разъяснили писарям, как следует развивать сельское хозяйство, так как в статистических отчетах следующих лет можно заметить увеличение площади посева зерновых.
Периодически начальство напоминало управителям, что они должны осуществлять контроль над выполнением крестьянами распоряжений об их обязанности вести хозяйство на должном уровне. В 1842 г. Алтайское горное правление предписало местным начальникам усилить надзор над ленивыми крестьянами [6, с. 52]. В феврале 1859 г. земские управители на основании циркуляров начальства должны были усилить контроль над состоянием сельскохозяйственного производства в округе и не оставлять без наказания нерадивых домовладельцев.
Самой распространенной формулировкой было «по лености и нерадению», что отражало факт непонимания властью механизма функционирования крестьянского хозяйства. Влияние горнозаводского комплекса на приписную деревню прослеживается в некоторых формулировках причин, вследствие которых земледельцы отвлекались от занятий огородничеством. Например, «по нахождению при рубке дров в сузунском заводе», «по нахождению в гурьевском заводе при перевозке угля», «по бедности имеют отлучку всякою весною для рубки казенных дров в заводах как для себя так и по найму за других», «взамен огородничества занимаются
перевозкою тяжестей в разные места» [7, л. 17-18, 21-21 об., 26-26 об., 39-46 об.].
С другой стороны, земские управители совместно с волостными правлениями должны были ограждать крестьян от хлебных спекулянтов, которые, используя их доверчивость, очень часто скупали у них весь хлеб на корню, чем лишали их семейства продовольственных запасов. Обо всех подобных фактах чиновники обязаны были сообщать земским судам, руководствуясь предписанием томского гражданского губернатора [1, с. 207].
В Колывано-Воскресенском горном округе при земских избах в первой половине 80-х гг. XVIII в. существовали запасные хлебные магазины. По Закону от 7 августа 1797 г. правительство обязало крестьян учредить в каждой волости один или несколько таких учреждений на случай чрезвычайных ситуаций. Для ежегодного наполнения хлебных магазинов зерном сельские жители облагались специальным «хлебным сбором» по 10 фунтов с каждой десятины озимого и 10 фунтов ярового посева. Выдача данного продукта в заем предусматривалась только с «мирского согласия и с ведения волостного головы». Так, в годы голода 1812— 1813 гг. горнозаводское начальство вследствие невозможности закупить положенного количества хлеба для обеспечения провиантом мастеровых и служащих заводов и рудников вынуждено было взять его из хлебозапасных магазинов (более 290 тыс. пудов жита) [8, л. 56-56 об.]. Земским управителям предписывалось произвести закупку данного товара для возвращения «не единовременно, а в хлебородные годы, когда цены на хлеб сходны» [9, л. 9]. В случае отсутствия желающих заключить подряд раскладывали положенный к поставке объем на всех крестьян. Поэтому процесс возврата зерна растянулся до 1819 г. Осуществив закупку означенного продукта, земские управители передавали сведения о том, у кого, по какой цене, с каким задатком и для какого магазина были куплены волостными правлениями, которые обеспечивали выполнение поставок.
Контроль над состоянием сельских магазинов составлял одну из должностных обязанностей земского управителя. Так, в декабре 1821 г. чиновник Зубарев определил, что требуют перестройки магазины Белоярской волости (неудобное месторасположение, ветхость сооружений) [10, л. 9]. Для осуществления этой функции местные чиновники составляли ведомости по запасным хлебным магазинам. В них включались данные об их территориальной принадлежности, площади, особенностях постройки и многие другие [11, л. 24-29 об.].
Управитель самостоятельно выбирал населенные пункты, которые были удобными центрами для сдачи хлеба крестьянами из других селений
[12, л. 14-15]. Например, жители д. Новоповалихи весной 1823 г. писали волостному правлению и управителю, что их запасной хлебный магазин находился на значительном удалении от поселка, и вследствие этого они испытывали немалые затруднения. Крестьяне просили разрешить им построить данное учреждение по месту их жительства [13, л. 16-16 об.]. По свидетельству управителя, в д. Большая Повалиха Белоярской волости магазин был в ветхом состоянии. Горное начальство распорядилось построить новое здание исходя из количества ревизских душ. На основании нормативных документов магазин строился в тех селениях, где число дворов было более 50.
Организация строительства магазинов и их капитальный ремонт находились в ведении управителей. Они обязаны были заставить крестьян вовремя осуществить сбор хлеба. Кроме того, чиновники устанавливали порядок его хранения под местным надзором волостных правлений [14, с. 55-56].
Выполнение крестьянами феодальных повинностей, главными из которых были заводские работы и участие в снабжении заводов и рудников провиантом и фуражом, предполагало их постоянное проживание на одном месте. Уже в 1747 г. Канцелярия горного начальства столкнулась со сложной проблемой взимания подушной подати, а также причитающихся с приписных «на покупку драгунских лошадей и подъем рекрутов» денег в связи с тем, что часть селян разъехалась. Жители слобод и острогов нанимали таких людей к себе на работу и укрывали их от неоднократно посылаемых за ними нарочных. В связи с этим горное начальство обязывало старост деревень и слобод разыскивать должников.
Без опоры на низовую ячейку органов крестьянского управления и земских управителей горные власти не могли обеспечить контроль над тем, чтобы крестьяне самовольно не покидали своих мест жительства.
Ответной реакцией Кабинета и горного начальства на проявление крестьянской инициативы в освоении новых земель, на их миграции без соответствующего разрешения стало введение обязанности десятникам и сотникам сообщать о тех крестьянах, которые собирались «отлучиться».
После учреждения должности земских управителей надзор за тем, чтобы крестьяне не осмеливались переезжать на другие места жительства без согласия на это Канцелярии горного начальства, осуществляли данные чиновники. Все просьбы приписных о переезде внимательно изучались ими, особое внимание обращалось на мотивацию к переселению и проверялась ее обоснованность. Кроме того, за этим процессом наблюдала Канцелярия. На этот счет существовала особая инструкция уп-
равителям от 1760 г. Она предписывала: «Во всех деревнях над крестьянами иметь крепкое смотрение, чтоб они собою самовольно из деревни в деревню или в другие места для жительства не переезжали и до того их отнюдь не допускать. Кому за конечною необходимою нуждою, яко то за неимением сенных покосов, пахотных земель и протчим их прежних жилищ востребуется. Куда переехать, тем о том просить в судные избы, а оные б те их невозможности к житию в прежних местах свидетельствовать и по свидетельстве о том с обстоятельством представлять в Канцелярию и требовать указа, а без указу собою отнюдь из деревни в деревню не отпускать» [15, с. 195].
Были случаи, когда управители самостоятельно решали эти вопросы без согласования с вышестоящей инстанцией, Канцелярией горного начальства. В 1771 г. у Коршунова за разрешение на переезд бердских крестьян без согласия горной власти удержали жалованье за полмесяца. Все деревенские труженики, переселившиеся по его дозволению, были возвращены в прежние места жительства [16, с. 174]. Управитель Власьевский в течение года рапортовал, что по его ведомству переселений нет. Когда были установлены факты переезда, начальство приказало отстранить чиновника от должности и поместить его под арест сроком на две недели [16, с. 227].
С конца XVIII в. Канцелярия горного начальства неоднократно издавала указы о запрещении крестьянских миграций. В конце сентября 1797 г. земских управителей обязали объявить всем крестьянам, чтобы никто из них не переезжал в другие места [16, с. 182]. В июле 1805 г. Кабинет вновь потребовал от Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства, чтобы никто из приписных без его согласия самовольно не менял местожительство. Выполнить это предписание горное начальство было не в силах. В 1817 г. последовал новый указ Кабинета. Земские управители объявили, в каждом селении «чтоб всякий крестьянин, где кто по сказкам 7 ревизии состоит непременно тут бы жительством и оставался, и впредь никому ни под каким видом никакого позволения без особого на то разрешения Канцелярии не чинить». Крестьян предупредили, что если они и после этого переселятся самовольно, то «не только будут на старые жилища возвращены, но сверх того и оштрафуются». Со всех крестьян взяли подписку в том, что они «без особого позволения никого на жительство из других селений по самовольному переселению принимать не согласны» [17, л. 162].
Канцелярия горного начальства периодически констатировала, что крестьяне перестали подавать прошения и самостоятельно мигрируют в другие
населенные пункты. Так, Бийский земский управитель Штермберг сообщал о 120 самовольно переселившихся приписных, которые на тот момент уже обзавелись хозяйством [18, с. 123-124]. Другой чиновник предлагал из семнадцати вновь образованных сел за Бийской военной линией сформировать волость [19, с. 128-129]. Начальство требовало от земских управителей регулярно направлять рапорты о состоянии дел по самовольному переезду сельских жителей. Управители, старшины, десятники, волостные головы строго наказывались за незаконную смену места жительства. Мерой их ответственности были штрафы, иногда в размере месячного жалованья.
Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства при решении вопросов о переселении крестьян, требовала соблюдения целого ряда условий. Среди них экономическая целесообразность переезда, наличие земельного надела в местах нового расселения, расстояние от заводов и рудников, отсутствие долгов, согласие «мира». Так, Чарыш-ский земский управитель в 1802 г. в своем рапорте в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства по данному вопросу подтверждал наличие согласия крестьянских начальников и «мира» и хозяйственную выгоду такого перемещения приписных д. Пустынской Ивана, Михея и Филиппа Барсуковых и д. Верхкамышенской Семёна Пешкова и Дениса Суворова в д. Маралиху [20, с. 123124].
В заводском ведомстве преследовались не только переселения крестьян на новые места жительства. Горное начальство пыталось обеспечить четкий контроль и за тем, чтобы крестьяне без специального на то разрешения не отлучались из деревень даже на короткий срок. Этот контроль должны были обеспечить прежде всего крестьянские выборные, а также судные, земские избы, волостные правления согласно указу Канцелярии от 12 июля 1761 г.
Крестьяне часто покидали свои деревни по разным причинам (рыбная ловля, охота, выезд на рынок, в крепости для продажи хлебных излишков, скота и других продуктов, на заработки). В этих случаях разрешение следовало получать у управителя по представлению десятников, сотников, земской избы.
При выдаче приписным «покормежных паспортов», разрешений на переселение, мнения их односельчан непременно учитывались, но последнее слово было не за ними и даже не за волостными начальниками и управителями. Окончательное решение выносили Канцелярия горного начальства и горная экспедиция. Лишь в их компетенции находились вопросы о выдаче «покормежных паспортов» и предоставлении права крестьянам на пере-
селение с начала существования кабинетского хозяйства в Сибири [21, с. 124].
В начале 60-х гг. XVIII в. десятники и сотники обращались к горному начальству с просьбой дать им самим право разрешать выезд крестьян на рыбную ловлю, охоту или для продажи хлеба сроком на 1-2 недели. С осени 1761 г. такое право им дали, но при условии отпуска лишь надежных людей с поручительством остающихся.
В конце XVIII в. возникла проблема отпуска крестьян с места их жительства на более длительный срок (от 1 до 3 лет) «для вырабатывания казенных податей» теми крестьянами, которые не имели возможности справиться с выполнением повинностей за счет своего хозяйства. Земские управители просили Канцелярию горного начальства разрешить им самим давать покормежные билеты на срок от 3 месяцев до 1 года, на что она ответила отказом, оставив за собою право окончательного решения данного вопроса [22, л. 304].
Летом 1818 г. управитель Симахин нашел, что волостные начальники Берского волостного правления увольняют крестьян по билетам или же увольнением общества для работ в других округах. Он предписал сельским начальникам усилить контроль над миграцией крестьян [23, л. 436-436 об.].
Земские управители и волостные правления часто сталкивались с невыполнением крестьянами повелений о «недержании» в их домах беглых. За нарушение этого правила виновных подвергали телесным наказаниям, отправляли в заводские работы без зачета их в подушный оклад, штрафовали. Жители деревень несли коллективную ответственность за нахождение в их селениях людей, не имевших официальных документов. Управители от волостных голов требовали во время пребывания их в селениях отслеживать наличие «беспашпортных людей», а волостные головы в свою очередь брали со старшин подписки о «недержании» в своих селениях таких крестьян. Данный вид документов в архивном фонде соседствует с многочисленными рапортами и указами о беглых. Сельский «мир» был заинтересован в поимке отлучившегося без разрешения, так как крестьяне были связаны круговой порукой в деле выполнения заводских и других повинностей. В затруднительное положение ставила односельчан в период рекрутских наборов угроза отдачи в рекруты вне очереди молодых людей. В розыске участвовали не только сельские и волостные начальники, но и родственники отлучившихся. Например, в 1802 г. родной брат беглого крестьянина вынужден был заплатить 6 руб. за его поимку. Пойманных и доставленных в волостное правление секли, брали с них подписку о том, что «впредь самовольных отлучек чинить не будут» [21, с. 105].
Одной из мер, призванной сократить количество незаконных отпусков, стало запрещение купцам и мещанам ведения Колывано-Воскресенской ратуши нанимать в работники приписных крестьян. Встретив в 1821 г. на Озерском стане крестьян из Тальменской волости, которые не имели паспортов и нанялись к купцу Баранову отвезти на Ирбит-скую ярмарку товар, земский управитель отправил их в волостное правление для разбирательства [21, с. 107].
Горное начальство определило перечень требований к кандидату на получение паспорта - это исправное состояние хозяйства, наличие в его семье трудоспособных, способных выполнить за него весь комплекс обязательств перед заводами и государством. Несостоятельные крестьяне не надеялись получить разрешение и уходили чаще всего без него, становясь беглыми и находящимися в розыске.
Несмотря на все запреты и репрессивные меры, остановить процесс миграции приписных горной власти не удалось. В Убинской, Крутоберезовской, Усть-Каменогорской и других южных волостях в первой половине XIX в. было образовано около 70 % новых деревень от числа сельских поселений. Крестьяне переселялись в пределах горного округа, чтобы получить доступ к большему количеству разнообразных занятий, рынкам сбыта своей продукции, для найма в заводские отработки.
С 1832 г. правления под руководством управителей должны были «иметь должное наблюдение, чтоб поселенцам ни под каким видом не давать позволения проходить в Колыванскую округу под опасением строгого взыскания» [24, л. 1]. Но были случаи невыполнения данного приказа. Так, в этом же году Колыванский земский исправник донес томскому гражданскому губернатору, что в волости Ояшкинского управителя скрывается много поселенцев. Он отослал их для дальнейшего раз-
бирательства в Томский земский суд. Губернатор приказал Ояшкинскому управителю Петрову следить за тем, чтобы поселенцы не проживали в заводских селениях. Управитель вменил это в обязанность волостным и сельским начальникам [25, л. 108-109].
Преступники, сосланные в Сибирь, нередко проживали в селениях заводских крестьян и нарушали там порядок и дисциплину. Администрация предписывала через земских управителей строго наказывать волостных и сельских начальников за содержание ссыльных в поселениях заводских крестьян. Составление донесений о происшествиях в селениях приписных крестьян входило в перечень должностных полномочий управителей.
Таким образом, система учета за хозяйственной жизнью приписных крестьян на практике не предоставляла возможность горнозаводской администрации осуществлять мелочную опеку над крестьянским двором. Она позволяла Кабинету разрабатывать стратегию управления приписной деревней как составной частью горнометаллургического комплекса. Оперативное управление хозяйственной жизнью деревни было делегировано крестьянскому самоуправлению. В рамках последнего нарабатывалась дисциплина согласования управленческих решений с земскими управителями.
Горнозаводское начальство вынуждено было принимать изменения, происходившие в приписной деревне: крестьянские переселения, хозяйственная переориентация дворохозяйств, так как именно они в конечном счете обеспечивали выполнение повинностей крестьянами. Горная власть в лице земских управителей так и не смогла наработать эффективные приемы и способы управления хозяйственной деятельностью приписных крестьян. Усиление руководящей роли в социально-экономической жизни деревни приводило к провалу в управлении, потере контроля над объектом.
Список литературы и источников
Соболева Т. Н., Разгон В. Н. Очерки истории кабинетского хозяйства на Алтае (вторая половина XVIII - первая половина XIX вв.): Управление и обслуживание. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1997. 258 с.
Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. 61. Оп. 1. Д. 50.
Центр хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФ АК). Ф. 2. Оп. 1. Д. 8759.
ЦХАФ АК. Ф. 18. Оп. 1. Д. 46.
Там же. Д. 49.
Зобнин Н. Приписные крестьяне Алтая // Алтайский сборник / Об-во любителей исследования Алтая. Вып. 1. Томск, 1894. С. 1-75. ЦХАФ АК. Ф. 2. Оп. 1. Д. 8759.
Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 468. Оп. 18. Д. 610.
Там же.
ГАТО. Ф. 68. Оп. 1. Д. 16.
ЦХАФ АК. Ф. 9. Оп. 2. Д. 4.
ГАТО. Ф. 68. Оп. 1. Д. 16.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13. Там же.
14. Местное самоуправление на Алтае. 1747-1919. Сборник документов. Барнаул: Управл. архивного дела адм. Алт. края, 2003. 694 с.
15. Булыгин Ю. С. Характеристика социальной сущности крестьянства на материалах о миграции населения Колывано-Воскресенского горного округа // Из истории Алтая. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та. 1978. С. 193-203.
16. Жеравина А. Н. Очерки по истории приписных крестьян кабинетского хозяйства в Сибири (вторая половина XVIII - первая половина
XIX вв.). Томск: Изд-во Том. ун-та, 1985. 200 с.
17. ГАТО. Ф. 68. Оп. 1. Д. 2.
18. Документ № 101. Рапорт Бийского земского управителя Штермберга в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства о
поселении пришлых крестьян у реки Солоновки. 19 июля 1803 г. // История Алтая в документах и материалах. Конец XVII - начало
XX вв. Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1991. 352 с.
19. Документ № 104. Рапорт земского управителя в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства о селениях приписных крестьян за Бийской военной линией с предложением образования новой волости. 5 января 1817 г. // Там же.
20. Документ №. 100. Рапорт Чарышского земского управителя в Канцелярию Колывано-Воскресенского начальства о переселении крестьян деревень Пустынской, Верхкамышенской в деревню Маралиху. 22 апреля 1802 г. // Там же.
21. Жеравина А. Н. Кабинетское хозяйство в Сибири (1747-1861 гг.) / под ред. В. П. Зиновьева. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005. 324 с.
22. ГАТО. Ф. 140. Оп. 1. Д. 13.
23. ГАТО. Ф. 62. Оп. 1. Д. 23 а.
24. ГАТО. Ф. 61. Оп. 1. Д. 88.
25. Там же.
Матвеева Е. С., ст. преподаватель.
Томский государственный педагогический университет.
Ул. Киевская, 60, г. Томск, Томская область, Россия, 634061.
E-mail: yrieval@rambler.ru
Материал поступил в редакцию 30.05.2010.
E. S. Matveeva
LAND CAPTAIN’S MAINTAINING HOUSEHOLD MANAGEMENT OF THE BONDED PEASANTRY OF KOLYVANO-VOSKRESENSK (ALTAI) UPLAND DISTRICT (SECOND HALF OF 18TH - FIRST HALF OF 19TH CENTURY)
The article is devoted to analysis of the functional duties of land captains in the bonded village in the sphere of household management. The analysis of management vector of peasants' household during second half of 17th - first half of 19th century is carried out in the article, the efficiency of management decisions of the mining power is determined.
Key words: Kolyvano-Voskresensk upland district, bond peasants, land captain, registration, household activity account.
Tomsk State Pedagogical University.
Ul. Kiyevskaya, 60, Tomsk, Tomsk region, Russia, 634061.
E-mail: yrieval@rambler.ru
