CC BY
177
УДК 802/809.1-52+811.112.2
ОСОБЕННОСТИ ТОПОЛОГИИ ДРЕВНЕВЕРХНЕНЕМЕЦКИХ БИВЕРБАЛЬНЫХ СОЧЕТАНИЙ
© Г. Ф. Поздерова
Башкирский государственный университет Россия, республика Башкортостан, 450074, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32.
Тел.: +7 (34 7) 273 6 7 78.
E-mail: PozderovaGF@ic. bashedu. ru
Статья посвящена описанию топологии бивербальных сочетаний в древневерхненемецком предложении. В ходе анализа конкретизируются топологические модели указанных конструкций, выявляются сходные моменты и расхождения с современной нормой немецкого языка. Затрагиваются вопросы влияния латинского синтаксиса.
Ключевые слова: топология, глагольная группа, древневерхненемецкий.
В данной статье мы описываем топологию глагольного комплекса в древневерхненемецком, модели которой нам удалось выявить на основе анализа 1162 бивербальных словосочетаний разного уровня сложности, отобранных методом сплошной выборки в текстах памятников ранней религиозной прозы - переводов части трактата Исидора Севильского (У1-У11 вв.) «Об истинной вере по ветхому и новому завету против иудеев» (рейнскофранкский диалект, VIII в.) и евангелической гармонии сирийца Татиана (II в., перевод на восточнофранкский диалект осуществлён в начале IX в.). Далее они именуются «Исидором» и «Татиа-ном». Кроме того, мы затронем вопрос о влиянии латинского синтаксиса на формирование топологических норм немецкого предложения.
Глагольный комплекс - это конструкция, содержащая одну финитную и одну или более нефинитных глагольных форм, линейная последовательность которых в предложении может характеризоваться прерывистостью, т.е. дистантностью расположения (ср. также [1, с. 1241]). Подобные сочетания представляют собой либо конструкции, образованные членами глагольной парадигмы и представляющие собой одну лексему, либо конструкции, являющиеся продуктом реализации предикативной валентности.
Интерес к топологии глагольного комплекса обусловлен рядом причин. Перифрастичные конструкции времени и залога, являясь фактами морфологии, представляют собой область соприкосновения морфологических и синтаксических проблем: «Для синтаксиса прозаической речи значима, прежде всего, позиция отдельных глагольных компонентов, так как такой типичный для немецкого синтаксиса феномен, как рамка, возможен лишь благодаря наличию аналитических форм глагола» [2, с. 102] (здесь и далее наш перевод - ГП). В современном немецком языке данные соединения характеризуются относительно стабильной топологией и высокой степенью грамматикализации их позиции в предложении. Компоненты этих конструкций образуют уже упомянутую глагольную, или глагольно-сказуемную, рамку. Как считает большинство исследователей, такие конструкции пред-
ставляли собой в древневерхненемецком словосочетания, т.е. являлись фактами синтаксиса, а не морфологии.
Согласно современным немецким грамматикам, анализируемые конструкции участвуют в решении двух различных задач: с одной стороны, это типичная форма реализации предиката («организационный центр пропозиции»). В то же время глагольный комплекс способствует «включению» реализуемого через него содержания во временной и модальный контексты, подготавливает структурирование сообщаемой информации в рамках коммуникативной единицы [1, с. 1239]. В глагольном комплексе эти задачи выполняют отдельные лексемы: финитная часть - лексически «пустая» - манифестирует темпоральные, модальные, а также диатезные отношения пропозиции, реализуемой нефинитной формой полнозначного глагола. Именно последняя служит выражению предиката в узком смысле этого слова [1, с. 1240].
Вопрос о том, какой же из компонентов глагольного комплекса является стержневым, представляется дискуссионным. Так, по мнению одних лингвистов, данные конструкции представляют собой результат реализации предикативной валентности отдельными группами глаголов, иначе говоря, это глаголы, требующие глагольного актанта (Verbativergänzung) в форме инфинитива или причастия [3, с. 444]. Другие, напротив, считают, что эти глаголы не обладают валентностью [1, с. 1241]. В предложении такие лексически дефектные глаголы выступают в спрягаемой форме.
В современном немецком языке глагольный комплекс образуют две группы глаголов - вспомогательные и модальные. Их валентностные потенции различны: модальные глаголы «требуют» инфинитива, вспомогательные глаголы haben и sein управляют, в первую очередь, причастиями, глагол werden - как инфинитивом, так и причастием. Конструкции с haben, sein и werden трактуются в традиционной грамматике как темпоральные аналитические формы глагола. Кроме того, конструкции, конституентами которых являются вспомогательные глаголы haben и sein и инфинитив с частицей zu, передают модальные и залоговые отношения.
По своему объёму глагольные комплексы могут быть двухкомпонентными (минимальная конструкция), трёх- и четырёхкомпонентными. Пятикомпонентные комплексы хотя и встречаются, но в целом они малоупотребительны.
Древневерхненемецкий обнаруживает определённые расхождения с современным немецким языком как в структуре, так и в семантике глагольных комплексов. В рассматриваемый период только начинается «дифференциация систем спряжения посредством описательных или составных временных форм (так называемые аналитические или пе-рифрастичные формы глагола), которые получили особенно широкое распространение в переводных текстах, но в древневерхненемецком ещё ограничивались двучленными (бивербальными) формами» [4, с. 1025].
Таким образом исследуемые конструкции представлены в древневерхненемецком следующими бивербальными сочетаниями:
- sin/wesan + причастие I;
- werdan + причастие I;
- sin/wesan + причастие II;
- haben + причастие II;
- werdan + причастие II;
- модальный глагол + инфинитив;
- глагол + инфинитив.
В проанализированных нами текстах встречаются также трёхчленные конструкции с инфинитивом, например:
(01) Исидор:
Huuer ist dhanne dhese man, dher dhar scoldii chiboran uuerdan? (199)
Т атиан:
Ni vvuntoro thaz thaz ih thir quad: iu gilimphit abur giboran uuerdan. (1374)
Некоторые из этих форм со временем исчезли, как, например, конструкции sin/wesan + причастие I и werdan + причастие I, имевшие видовое значение, а другие приобрели в процессе исторического развития новые значения. Вопрос о категориальном статусе отдельных конструкций остаётся открытым. Не останавливаясь на их семантической интерпретации, заметим, что она увязана с определением степени развития той или иной грамматической категории глагола.
Для описания топологии глагольного комплекса использовалась следующая нотация: Vf - финитный глагол, VV - нефинитная форма глагола. Мы предположили, что в двучленных конструкциях глагольного комплекса возможны следующие комбинации названных компонентов: Vf VV; Vf ... VV; VV Vf; VV ... Vf. С целью выявления отдельных преференций в расположении компонентов глагольного комплекса мы также задались вопросом, не влияют ли на них такие факторы, как тип предложения (главное - придаточное) и тип нефинитного компонента (причастие настоящего времени/причастие прошедшего времени/инфинитив). Поскольку последовательность
расположения компонентов глагольного комплекса в современном немецком предложении - позиция финитного и нефинитного компонентов комплекса, равно как и их контактность/дистантность - зависит от типа предложения, то можно предположить, что некоторые тенденции, приведшие к подобному словорасположению, могли иметь место уже в древневерхненемецком. Некоторые исследователи древневерхненемецкого «Татиана» высказывают мнение, что расположение финитной формы глагола относительно нефинитной формы связано не только с оппозицией «главное предложение» vs. «придаточное предложение», дифференциация идёт также по линии выражаемых предложениями значений (например, придаточное предложение цели и оптативное предложение) [5, с. 188]. Кроме того, релевантным в отдельных случаях может быть и ритмический принцип [6, с. 87], [5, с. 188].
Рассмотрим, как предполагаемые модели сло-ворасположения представлены в исследуемых текстах:
Vf VV является достаточно распространённой как в элементарном, так и в подчинённом предложении. В «Исидоре» она преобладает в придаточных предложениях и занимает второе место в элементарных:
(02а) Druhtines gheist ist sprehhendi dhurah mih endi sn uuort dhurah mine zungun (81)
(02б) Mn gheist scal uuesan undar eu mittem (140) Druhtin ist auh, bidhiu huuanda imu elliu himilo endi aerdha chiscafti sindun dheonondiu (203)
beit noh dhuo dher aluualdendeo dhazs ir sih auur dhurah hreuun mahti chigarauuan zi chinisti (233)
В «Татиане» данная модель находится по частоте использования на втором месте как в элементарном, так и в придаточном предложении. Вот несколько примеров:
(03 а) kind thesses rihhes sint furuuorphan in thiu uzarun finstarnessi (472)
(03 б) Her thó uzganganti bigonda predigon inti maren thaz uuort ... (465)
Uuanta ih fon mir selbemo ni bin sprehenti (1853)
Oda ni uuanis thaz ih ni mugi bittan minan fater . (2206)
Топологическая модель Vf ... VV является ведущей в элементарном предложении, но третьей по распространённости в придаточном предложении как в «Исидоре», так и в «Татиане»:
(04а) Исидор:
In sinemu samin uuardh imu fona druhtine chiheizssan dhurah esaian quhedhandan (262) Т атиан:
Uuas tho Simon Petrus úzze in themo fríthoue (04б) stantenti inti sih uuermenti (2232)
Nioman ni mag zuuein herron thionon ...
(357)
Исидор:
oh in dhem dhrim heidim scal man ziuuaare eina gotnissa beodan (170)
Hinan frammert nu chichundemes mit hçrduome dhes heilegin chiscribes, dhazs ir selbo gotes sunu uuard in liihhe chiboran (177)
dhen selbun sindun dheodun bitdande, dhazs iu azs antuuerdin chisehet arfullit uuordan (329)
Татиан:
Thar dar sint zuuena odo thri gisamonate in minemo namen, thar bin ih in mitten iro (1103)
noh thanne ni uuestun sie giscrib, thaz inan gilanf fon tode zi arstantanne Inti gíeng abur ubar Iordanen in dia stat thár da uuas Iohannis toufenti zi erist, inti uuoneta thár (1684)
Модель VV Vf занимает третье место в элементарных и второе - в придаточных предложениях «Исидора»:
(05а) ...oba dheru dhineru heilegun burc, dhazs
chiendot uuerdhe dhiu aboha ubarhlaupnissi (056) (211)
Araugit ist in dhes aldin uuizssodes boohhum dhazs fater endi sunu endi heilac gheist got sii (104)
Ibu christus auur got ni uuari, dhemu in psalmom chiquhedan uuard (41) ioh dhar ist auh offanliihhost chisaghet huueo dhero iudeo quhalm after christes chiburdi ioh after sineru martyru quheman scoldi (207)
В «Татиане» данная топологическая модель также является третьей по частоте употребления в элементарном предложении, но лидирует в придаточном:
(06а) In themo sehsten manude gisentit uuard engil Gabriel fon gote in thie burg Galileç ... (25) untaronti bin ih fon bluote thesses rehten (06б) (2323)
In thritten tage brútloufti gitano uuarun in thero steti thiu hiéz Canan Galileç ... (449)
Thie thar in guota erda gisauuit ist... (731)
Thar uuarun steininu uuazzarfaz sehsu gisezitu after subernessi thero Iudeono, thiu bihaben mohtun einero giuuelih zuei méz odo thríu (454)
Топологическая модель VV . Vf представлена единичными примерами в обоих памятниках:
(07) Исидор:
Endi dhuo bilunnun dhiu blostar iro ghelstro, dhiu sie eomaer furi dhazs in iro samnunghe dhar haldan ni mahtun (224)
Татиан:
bithiu ir ladet man mit lesti thia sie fortragan ni mugun (1833)
Таким образом, порядок расположения компонентов бивербальной группы в древневерхненемецком предложении характеризуется наличием нескольких вариантов, однако вряд ли можно на-
звать его свободным, т. к. он обнаруживает определённые ограничения (см. последнюю модель). Отдельные ограничения позволил выявить и анализ позиций нефинитного компонента бивербальных групп. Так, в «Исидоре» в простом предложении с бивербальной группой, где нефинитный компонент представлен причастием II, наиболее распространённой является топологическая модель У!^ ... УУ (33 примера), за ней следует Vf УУ (13 примеров) и, наконец, УУ Vf (9 примеров). В придаточном предложении с той же конструкцией преобладающей является модель Vf УУ (23), затем идут модели УУ Vf (18) и Vf ... УУ (15). Бивербальные группы с причастием I представлены незначительным количеством примеров, которые почти поровну распределяются по двум моделям - Vf УУ (5) и Vf ... УУ (4). Конструкции с инфинитивом представлены в обоих типах предложений всеми моделями. В элементарном предложении на первом месте оказывается модель Vf ... УУ с 14 примерами, далее следует Vf УУ (8), по одному примеру приходится на две последние модели. В придаточном предложении наблюдается следующая иерархия: УУ Vf (6), Vf УУ (4), Vf ... УУ (3), УУ ... Vf (1).
В «Татиане» это соотношение моделей несколько меняется: в элементарном предложении с причастием II преобладающей оказывается модель Vf УУ (213), модели Vf ... УУ (63) и УУ Vf (63) конкурируют друг с другом. В придаточном предложении ведущей оказывается модель УУ Vf (181), за ней с большим отрывом следуют Vf УУ (23) и Vf ... УУ (15). Конструкция с причастием I в элементарном предложении чаще всего репрезентирована моделью Vf ... УУ (26), кроме того, встречаются модели Vf УУ (10) и УУ Vf (2). В придаточном предложении одинаковым количеством примеров представлены модели Vf УУ и УУ Vf - их восемь, также обнаружены два примера с моделью Vf ... УУ. Для конструкций с инфинитивом основной в элементарном предложении является модель Vf ... УУ - 208 примеров, затем идёт модель Vf УУ, две оставшиеся модели представлены незначительным по сравнению с первыми количеством примеров. Схожая картина наблюдается и в придаточном предложении: Vf ... УУ (60), Vf УУ (34), УУ Vf (10) и УУ ... Vf(3).
Итак, проведённый анализ топологии бивер-бальных конструкций в древневерхненемецком предложении позволяет говорить о наличии нескольких вариантов в расположении их компонентов, что отличает древневерхненемецкий синтаксис от современного. В рассматриваемый период наметились определённые тенденции стабилизации топологии бивербальных конструкций в элементарном предложении, которые особенно заметны в «Татиане». Противоположная картина наблюдается в придаточном предложении.
В проанализированных текстах данного периода встречается рамочная конструкция, однако распространение она получила преимущественно в бивербальных сочетаниях с инфинитивом, в то время как в конструкциях с причастием II преобладает контактная позиция. В научной литературе, посвящённой данному явлению, активно дискутируется вопрос о его происхождении. Одной из распространённых до недавнего времени точек зрения является мнение о заимствовании данной топологической схемы из латинского языка. Сторонников этой идеи можно найти как в немецкой, так и в отечественной германистике. Одним из самых известных является О. Бехагель, который, с одной стороны, выступал против попыток преувеличения латинского влияния на немецкий синтаксис, с другой же - при анализе конкретных позиций объясняет все явления, которые, на его взгляд, не свойственны немецкому языку, заимствованием из латыни [6, с. Х-ХГ, 16-22 и др.]. Следует также заметить, что всё это касается не только рамочной конструкции, но и объяснения других явлений немецкой топологии. Другой точки зрения придерживается отечественный германист В. Г. Адмони. Соглашаясь, что нельзя исключить влияния синтаксиса других языков на развитие синтаксической системы конкретного языка, он справедливо замечает: «Само по себе иноязычное влияние ещё оказывается недостаточным для объяснения генезиса соответствующих явлений, который обусловлен и внутренними причинами» [7, с. 10].
В связи с вопросом об исконности, или гену-инности, позиций отдельных элементов исследованные нами тексты представляют определённый интерес, т.к. оба являются переводами с латыни. Качество перевода «Исидора» всегда оценивалось достаточно высоко, в то время как «Татиан» рассматривался обычно как подстрочник. Со временем отношение к нему несколько модифицировалось: «Татиан» - это промежуточная ступень на пути от подстрочного перевода к вольному (ср. [8, с. 744]). Тем больший интерес представляют случаи расхождения позиций компонентов бивербальной конструкции по сравнению с оригиналом, которые
наблюдаются не только в «Исидоре», но и в «Татиане», хотя в последнем их немного, ср.:
(08) Исидор:
Idem quoque in psalmis: »Uerbo«, inquit,
»domini celi firmati sunt et spiritu oris eius omnis uirtus eorum«
- Auur auh umbi dhazs selba quhad dauid in psalmom: »Druhtines uuordu sindun himila chifestinode endi sines mundes gheistu standit al iro meghin« (118)
(09а) Т атиан:
Ubi enim sunt duo vel tres congregati in nomine meo, ibi sum in medio eorum.
- Thar dar sint zuuena odo thri gisamonate in minemo namen, thar bin ih in mitten iro (1103)
(09б) Et uerbum caro factum est. - Inti uuort uuard fleics gitan.
Таким образом, вряд ли можно дать однозначный ответ на вопрос, является ли рамочная конструкция латинским заимствованием. С одной стороны можно предположить, что латинский язык выступил здесь как образец, на который ориентировались переводчики. С другой стороны, эта конструкция была не чужда древневерхненемецкому, т. к. она использовалась даже в тех случаях, когда в оригинале наблюдается контактная позиция глагольных компонентов. На основании этого можно предположить, что наличие рамочной конструкции в исследованных текстах обусловлено не только влиянием латинского синтаксиса.
ЛИТЕРАТУРА
1. Zifonun G., Hoffmann L., Strecker B. u.a. Grammatik der deutschen Sprache. Berlin, New York: De Gruyter, 1997. -2569 S.
2. Betten A. Grundzüge der Prosasyntax: stilprägende Entwicklungen vom Althochdeutschen zum Neuhochdeutschen. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1987. -119 S.
3. Engel U. Deutsche Grammatik. Heidelberg: Groos, 1996. -888 S.
4. Sonderegger S. Reflexe gesprocherner Sprache im Althochdeutschen. // HSK. Berlin, New York: De Gruyter, 1985. S. 1006-1029.
5. Dittmer A., Dittmer E. Studien zur W ortstellung -Satzgliedstellung in der althochdeutschen Tatianübersetzung. Göttingen: Vandenheock, 1998. -264 S.
6. Behaghel O. Deutsche Syntax. Eine geschichtliche Darstellung. Bd. IV: Die Wortfolge. 1932. -300 S.
7. Адмони В. Г. Развитие структуры предложения в период формирования немецкого национального языка. М.: Высшая школа, 1966. -214 с.
8. Moser H. Deutsche Sprachgeschichte der älteren Zeit. // Deutsche Philologie im Abriß, in 2 Bn. Berlin: Erich Schmitdt Verlag, 1957. Bd. I. 1999 Sp. Sp. 621-854.
Поступила в редакцию 27.12.2006 г.
