CC BY
19
2. Принудительные меры медицинского характера (уголовно-правовой аспект): монография / А.Н. Павлухин, Н.В. Жарко, З.Д. Хухуа; под ред. А.Н. Павлухина. - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2007. - 144 с.
3. Пищита А.Н. Принудительные меры медицинского характера в законодательстве Российской Федерации // Медицинское право. - 2005. - № 3. -С. 46-48.
4. Достовалов С. Цели принудительных мер медицинского характера // Законность. - 2000. - № 1. - С. 50.
5. Менджиева А.Б. Принудительные меры медицинского характера // Российская юстиция. - 2007. - № 1. - С. 37-38.
6. Закон РФ от 2 июня 1992 года № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (ред. от 22.08.2004, с изм. от 27.02.2009) // Ведомости СНД и ВС РФ. - 20.08.1992. - № 33. - Ст. 1913.
7. Максимов C.B. Цели принудительных мер медицинского характера // Российский следователь. - 2002. - № 12.
8 Назаренко Г.В. Принудительные меры медицинского характера: учеб. пособие. - М.: Флинта: МПСИ, 2008. - 144 с.
9. Назаренко Г.В. Основы регулятивного воздействия на социально опасных лиц. Монография. - Орел: Издательство ОРАГС, 2007. - 224 с.
10. Денисов М.Ф., Свистун С.Я., Лупинов И.В., Лесков А.Н., Олисова Е.Б. О принудительном лечении в отделениях специализированного типа // Российский психиатрических журнал. - 2006. - № 2. - С. 65-70.
11. Фукалов В.А., Виноградова Л.Н. Соблюдение прав человека при проведении принудительного лечения. Практический аспект // Права человека и психиатрия в Российской Федерации: доклад по результатам мониторинга и тематические статьи / [отв. ред. А. Новикова]. - М.: Моск. Хель-синкскаягруппа, 2004. - URL: http://www.mhg.ru/publications/389D08D.
ОСОБЕННОСТИ ТЕХНИКИ КОНСТРУИРОВАНИЯ НОРМ ОБ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ И СРЕДСТВ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ АНГЛИИ
© Гешелин М.И.*
Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова,
г. Ярославль
В статье исследуются средства дифференциации уголовной ответственности и некоторые элементы законодательной техники в анг-
* Аспирант кафедры Уголовного права и криминологии.
лийском уголовном праве в отношении экономических преступлений. Автор приводит позицию, согласно которой, те средства, которые выделяет английский законодатель, не всегда отражают реальную общественную опасность. В работе отмечается, что использование в качестве дифференцирующего признака способа совершения преступления является по своей природе средством индивидуализации ответственности, потому как для характеристики экономических преступлений более существенным элементом будет являться ущерб, нанесенный преступной деятельностью.
В английской науке названия объективной и субъективной сторон исходят из латинской максимы «Actus non facit reus, nisi sit rea» [Деяние не делает лицо виновным, если его разум не достоин порицания (пер. с лат.)]. Отсутствие определения состава преступления, самого понятия преступления - существенный недостаток английского уголовного права, следствием которого является повсеместное казуистичное подробное описание признаков объективной стороны законодателем, что, несомненно, отрицательно влияет на качество законодательной техники. Редкое применение абстрактного способа для регламентации признаков состава преступления
- негативный момент английского правотворчества.
Понятие «actus reus» в некоторой степени соответствует общему представлению об объективной стороне преступления, но все же подобная формула не может быть приемлемой в качестве элемента состава преступления по причине размытости ее формулировки. Более того, сама формулировка объективной стороны не предусматривает такой важный признак объективной стороны, как последствия.
Характерной технической чертой многих норм о преступлениях в сфере экономической деятельности в уголовном праве Англии является отсутствие указания в диспозициях статей на признак причинения ущерба, уступая основное место способу и целям совершения преступления. Примером таких составов могут быть, к примеру, составы, совершенные мошеннически, причинение ущерба в которых вовсе не обязательно, если цель преступника
- имущественная выгода [См.: 2, s. 2-4]. Российская правовая доктрина называет такие составы по конструкции - формальными.
Примером таких преступных действий может стать дело Пеффера: два директора английской коммерческой организации были привлечены по ст. 458 Акта о компаниях 1985 г. за осуществление мошеннической предпринимательской деятельности. В решении суда содержалось положение о том, что нет необходимости доказывать наступление убытков у пострадавших от мошеннических действий, ссылаясь на текст статьи: «Если какая-либо деятельность компании осуществляется с намерением обмануть кредиторов компании или кредиторов какого-либо иного лица, либо для какой-либо иной мошеннической цели, каждое лицо, которое заведомо являлось стороной в осуществлении такой деятельности, несет ответственность в виде тюремного заключения
и/или штрафа. Данная статья применяется независимо от того, была ли ликвидирована компания, или находится в состоянии ликвидации» [3].
Если сравнить английское и российское уголовное право, то можно заметить, что большинство преступлений, закрепленных в гл. 22 УК РФ, по типу состава являются материальными. Это прежде всего обусловлено тем, что сам характер многих экономических преступлений связан с причинением ущерба конкретному потерпевшему - государству, организации, физическому лицу. Примером таких преступлений будут: неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ), незаконное получение кредита (ст. 176 УКРФ) и др.
По мнению многих английских правоведов, причинение экономического ущерба гражданину, юридическому лицу, обществу или государству или же возможность причинения такого ущерба только презюмируется, т.к. эти деяния неразрывно связаны с посягательством на экономические интересы и являются, по сути, признаком преступлений в сфере экономической деятельности [См.: напр., 4, р. 32].
Несмотря на отсутствие признаков причинения ущерба в составах экономических преступлений, суды идут по пути доктринального понимания объективной стороны преступления, истолковывая нормативные акты в аспекте презумпции наличия признака ущерба в преступлениях в сфере экономической деятельности, что в целом справедливо, однако настолько серьезный сбой в законодательной технике данного вида преступлений нельзя оставлять без изменений. Нельзя полагаться исключительно на разумность правоприменителя, оставляя на его усмотрение возможность признать лишь формально опасные действия преступлением.
Преступления в сфере экономической деятельности могут совершаться как путем действия, так и бездействия. Однако привлечение лица за преступное бездействие возможно лишь в случаях, прямо предусмотренных законом. По мнению Г. Вилльямса, «суды не должны устанавливать ответственность за бездействие без законодательного уполномочия. Глаголы, используемые при описании преступного деяния и, прежде всего, подразумевающие активное поведение, не должны толковаться расширительно и включать в себя бездействие. В основном, суды следуют этому принципу». Однако, Г. Вильяме пишет, что можно найти примеры, когда суд расширительно толкует нормы об экономических преступлениях, привлекая к уголовной ответственности за преступление, в котором не было предусмотрено бездействие лица [5, р. 23]. В решении по делу Шама [См.: 6], обвиняемый был привлечен к уголовной ответственности за подделку документа, требуемого для бухгалтерского учета в соответствии с п. (1) (а) ст. 17 Акта о хищениях 1968 года, который гласит:
«Если лицо обманным путем с целью получить выгоду для себя или другого лица или с намерением вызвать убытки у другого лица,
(а) разрушает, портит, укрывает и подделывает любой отчет или любую запись или документ, сделанный или требуемый для целей любой отчетности...».
Судом было признано подделкой то, что обвиняемый не заполнил форму, которую был обязан заполнить. Решение обжаловалось в апелляционной инстанции, однако квалификация деяния была признана верной.
Анализируя английское законодательство, можно увидеть, что в процессе построения нормы законодатель уделяет внимание тому, как было совершено преступление: путем действия или бездействия. Суды, применяя нормы, содержащие составы, регулирующие один и тот же объект, но дифференцированные в зависимости от формы деяния, выносят решения, в которых преступления, совершенные действием, наказываются куда более серьезными штрафами, в несколько раз превышающими те, которые назначаются за «пассивное поведение.
По нашему мнению, дифференциация составов в зависимости только от формы деяния не всегда имеет смысл, поскольку, во-первых, закрепляя огромное количество уголовных составов, законодатель создает проблемы, связанные с избранием конкретной нормы из огромного их множества, а во-вторых, в отношении большинства экономических преступлений в принципе не важно, совершены они действием или бездействием. Основными критериями должны быть характер объекта посягательства, размах деятельности, размер ущерба. Безусловно, выделяя в законе «как именно» совершено преступление, применяя признаки опасного способа совершения или специфичности средств, законодатель отражает повышенную общественную опасность конкретных составов, однако только активной формой совершения преступления нельзя характеризовать деяние как более опасное.
Несколько слов о технике использования казуистичного способа описания признаков деяния. В отечественной уголовно-правовой науке, как правило, критикуются позиции ученых, предлагающих подробно указывать все способы совершения конкретного преступления в диспозициях статей, к примеру способы уклонения от уплаты налогов. Однако для английской правовой системы данное положение является нормой вследствие казуистичного изложения всех конкретных действий, за которые предусмотрена уголовная ответственность.
Сама конструкция нормы, содержащей состав преступления в сфере экономической деятельности, имеет существенные различия с нормами российского права. Нормы, содержащие составы преступлений в УК РФ, строятся, как правило, следующим образом: диспозиция, санкция, затем указываются квалифицирующие признаки и соответствующие санкции к ним.
В английском же праве нормы, содержащие составы уголовно наказуемых деяний, строятся следующим образом: диспозиция, далее описываются признаки объективной стороны преступления, затем санкции.
При построении нормы подробно описывается объективная сторона, все конкретные способы совершения конкретного преступления, однако, исключая деления норм на фелонии и мисдиминоры, законодатель не только создает путаницу относительно выбора вида ответственности, но и неоправданно, на наш взгляд, расширяет круг составов. К тому же следует отметить, что, зачастую подробно описывая объективную сторону, законодатель либо копирует положения иных правовых актов, не делая их бланкетными, либо переписывает положения, указанные им в этом же акте.
Сокращение объема норм таким способом было бы логичным, но казуистичный стиль описания норм является характерной чертой всех англосаксонских правовых систем.
По нашему мнению, дифференциация ответственности в зависимости от способа совершения преступления во многих случаях будет оказывать негативный эффект, поскольку в большинстве экономических преступлений отсутствуют признаки материального состава, что порождает неоднородность подходов к квалификации преступных деяний.
Список литературы:
1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. (в ред. ФЗ от 06.05.2010 г. № 81-ФЗ). - М., 2010. - 175 с.
2. Fraud Act, 2006.
3. Peffer Crim. 2661 (Court of Appeal, 2002).
4. Leight L. and Williams J. Hall. Criminal Law. Deventer, 1962. - 162 p.
5. Williams G. Criminal law. London, 1982. - 202 p.
6. Shama. 232 (All England Law Reports, 1998).
ПЕРСПЕКТИВЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО ЗАКРЕПЛЕНИЯ ПРАВА ЗАСТРОЙКИ В РОССИИ
© Иксанова Л.Х.*
Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина,
г. Казань
Мы с неизбежностью сталкиваемся с определенными трудностями в понимании права застройки сегодня. В нашем понимании, несмотря на свое название, право застройки не имеет ничего общего с правовыми отношениями, регулирующими застройку города, с обязательными строительными и иными постановлениями, и уж конечно, не имеет ничего общего с генеральными планами развития городов. Право застройки возникло специально для решения проблем, возникаю-
* Студент кафедры Гражданского и предпринимательского права.
