CC BY
154
Б. Г. Дверницкий ОСОБЕННОСТИ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ
1. Основной предмет философии — человек, богословия — Бог, науки — вселенная, космос, природа. Это выражает трехуровневый характер познающей мысли: духовный в богословии, идеально-душевный в философии, плотский (земной) в науке. Хотя они связаны между собой достаточно тесно, но развиваются по своим автономным законам. (Как аналогия — разные законы для льда, жидкости и пара единой водной субстанции). При этом в богословии основой является Божественное Откровение, в философии — мысль как одна из основополагающих субстанций человека, в науке — эмпирика (наблюдения и эксперименты). Конечно, мысль присутствует на всех уровнях, но только в философии она является главной движущей силой познания.
Последняя вершина философии — философская антропология, ее еще можно назвать гуманизмом в самом высоком значении этого слова или метафизикой человека, в которой человек постигается во всей своей целостности и полноте.
Значимость той или иной философской школы (немецкой, французской, русской) определяется способностью идти своим путем к вершине, отчего нельзя никакой даже самый продвинутый путь считать единственным для всех и мерить его критериями, подходами, методами все остальные устремления мысли. Чем ближе к вершине, тем больше понимания между школами, на самой вершине забудутся все противоречия, исчезнет непонимание друг друга и обозначится идеальный человек, но не в его абстрактно-универсальном виде, а в национальном своеобразии и выразительности.
2. Итак, основной предмет философии — человек, не мир, природа, вселенная, а человек как нечто целое. Все перечисленное выше — предмет науки. Другое дело, что ученый должен правильно мыслить о человеке и через призму человека смотреть на все остальное. И если он неполно понимает человека, то и его размышления об окружающем мире будут ограниченными. Другими словами, философия первичнее науки, но это отдельный разговор.
Нет человека вообще, а есть русские, немцы, французы и т. д., как нет одного языка для всех, отличного от национальных языков. И потому основной предмет русской философии есть русский человек. То же можно сказать и про словесность и искусство.
120
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2010. Том 11. Выпуск 3
Русское в русской философии тем самым есть русский человек в его характерности, т. е. в его отдельности, неповторимости и т. д. При этом нельзя сказать, что русский человек есть особая «разновидность» человека вообще; и помимо него существуют другие типы людей — немцы, французы и т. д. Правильнее считать, что есть русский, немецкий, французский путь реализации «идеального» человека, «второго Адама», не человека вообще, а именно «второго Адама» или «небесного человека». Апостол Павел пишет: «Первый человек из земли, перстный; второй человек — Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1 Кор. 15:47-48).
Стремление сделать человека главным предметом философских размышлений — определяющая черта русской философии. Для русского философа это значит, что человек не только часть какого-то общего целого: человечества, нации, племени, рода, государства, социума, общества, сословия, класса, не есть он только «познающая форма материи» или «конечный продукт эволюции живого». Человек есть некое целое, подобное Богу существо, заключающее в себе всю полноту жизни. Отсюда характерное для русской философии стремление увидеть человека как целое или даже как подобное Богу существо, наделенное Творцом творческой силой. Это особенно проявляется у
Н. А. Бердяева, но присутствует и у других русских мыслителей. Н. Н. Страхов писал: «Человек — узел мироздания, его величайшая загадка, но и разгадка его». П. Л. Лавров утверждал, что только весь человек в целом явлении его жизни — истинный предмет философии. «Философствовать — это развивать в себе человека, как единое стройное существо». У И. П. Михайловского читаем: «Пусть кто хочет, смотрит на меня, как на часть чего-то стоящего надо мной с.. .> но я не перестаю видеть в себе полного человека, цельную личность, я хочу жить своей доступной мне жизнью, — и только туда войду сознательно и добровольно, где мне гарантирована ценность, нераздельность, полнота всей личности»1.
Отсюда проистекает стремление найти некие врожденные свойства, качества, правильнее — субстанции человека, вечные и неизменные во все времена антропологические законы, которые можно сравнить с догматами о Боге в богословии и законами природы (вещества) в науке. Отсюда и задачи? решаемые русской философией.
Первая задача. Увидеть и сформулировать «догматы» о человеке или основополагающие (метафизические) истины о нем.
Вторая задача. Соединить их в естественную, а затем и в метафизическую систему человека.
Третья задача, которая смыкается с религией. Воссоздать в себе цельного человека (ее мы в дальнейшем рассматривать не будем). Это было сформулировано уже И. В. Киреевским: «Главный характер верующего мышления заключается в стремлении собрать все отдельные силы души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум, и воля, и чувство, и совесть, прекрасное и истинное, удивительное и желаемое, справедливое и милосердное, и весь объем ума сливаются в одно живое единство, и таким образом восстанавливается существенная личность в ее первозданной неделимости»2. Похожее у Ю. Ф. Самарина: «Создание цельного образа нравственного человека есть наша задача»3. А. С. Хомяков решает эту задачу сугубо
1 Михайловский И. П. Сочинения. Т. III. — СПб., 1909. — С. 336.
2 Киреевский И. В. Сочинения. Т. 1. — М., 1911. — С. 275.
3 Самарин Ю. Ф. Сочинения. Т. 1. — С. 137.
практически: «Каждый человек находит в Церкви самого себя, но себя не в бессилии своего духовного одиночества, а в силе духовного единения с братьями, со Спасителем. Он находит в ней себя в своем совершенстве или точнее — находит в ней то, что есть совершенно в нем самом» 4.
3. На пути решения основной задачи русской философии предстоит преодолеть два соблазна. Первый — освободить человека от сугубого подчинения «большим вещам — государству, нации, социальным институтам, идеям и идеологиям, законам истории и экономики, при котором человек вторичен, ибо тогда его поведение, поступки, душевный и духовный мир — косвенно или прямо определяются уровнями социальной, экономической, исторической реальности»5. Второй соблазн — пойти по пути других философских школ. Ибо если для русской философии основным предметом философской мысли стал человек, то у других — сущее, бытие, экзистенция, сущность и другие категории разума. При этом философы сущего, бытия и т. д. обычно имеют учение о человеке, но именно о человеке. Смотрят же они на мир не через человека и в этом их принципиальное отличие от русских мыслителей.
4. А теперь посмотрим, как эти задачи решались теми или иными русскими мыслителями.
В творчестве К. Н. Леонтьева я находил врожденную идею о неравенстве людей или метафизическую истину о горизонтальной иерархии людей. Вот как я писал об этом в статье «Иерархия — вечный закон человеческой жизни»6.
«Сформулирую главную, господствующую, стрежневую мысль Леонтьева, ту аксиому, из которой он исходил, и которая определяла его подход к решению многих вопросов, его, если можно так выразиться, основную метафизическую интуицию о горизонтальной иерархии человеческого бытия.
Во всех областях человеческой деятельности и творчества существуют три основы жизни. В соответствии с ними наличествуют три ступени или формы жизни и деятельности людей, обеспечивающие наибольшую полноту проявления заложенных в человеке сил и способностей.
Три основы бытия, являясь параллельными путями к Богу, имеют внутри себя естественную соподчиненность, образуя единое структурное целое или горизонтальную иерархию Церкви и человеческого общества в целом.
Между тремя основами бытия не существует врожденного антагонизма, напротив, лишь находясь в трехосновном единстве, человек может осуществлять всю полноту общения с духовным и идеальным во всех областях жизни и творчества.
Трехосновность человека и человеческого общества — залог неисчерпаемого и цветущего разнообразия человеческой жизни и творчества. Искусственный отказ от горизонтальной иерархии примитивизирует жизнь и вносит в нее элемент неизбежной вражды и ненависти к другим, не таким, как мы.
Трехосновность в сакральной сфере бытия — это три степени посвящения — верный (крещеный), священник и епископ. «Если мы рабы, — писал св. Григорий Богослов, — бойся побоев; если наемник, одно имей в виду: получишь награду; если
4 Хомяков А. С. Сочинения. Т. II. — М., 1900. — С. 111-112.
5 Хоружий С. С. Православно-аскетическая антропология и кризис современного человека // Православное учении е о человеке. — М.; Клин, 2004. — С. 159.
6 Дверницкий Б. Г. Иерархия — вечный закон человеческой жизни //К. Леонтьев — наш современник. — СПб., 1993. — С. 424.
стоишь выше раба и наемника, даже сын ты, стыдись Бога как Отца, делай добро потому, что хорошо повиноваться Отцу. Хотя бы ничего не надеялся ты получить, угодить Отцу само по себе награда». В своем отношении к Иисусу Христу христиане тоже делятся на три группы: рабы (слуги), друзья и братья. “Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его (Ин. 15:15)” “Иисус говорит ей:... иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин. 20:17)” “Кто будет исполнять волю Отца Моего небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12:50)”1.
В искусстве и литературе первая основа — это журналисты, актеры, певцы и вообще исполнители; вторая — редакторы, режиссеры, дирижеры, балетмейстеры; третья — поэты, писатели, драматурги, скульптуры»8.
Подробнее трехосновность во всех сферах жизни человека рассмотрена мною в книге «Шестоднев о человеке» 9.
Л. М. Лопатин в книге «Аксиомы философии» писал о врожденных и вечных аксиомах разума. К ним он относил «общепринятые и общеобязательные истины в том значении слова, что они, несмотря ни на какие сомнения и споры, сохраняют свою внутреннюю убедительность для каждого ума и имеют над ним такую практическую власть, что даже те, кто в них сомневается, постоянно и невольно ими пользуется как непреложными критериями всех своих суждений»10. Далее он пишет: «Доказательство необходимости этих истин для нашего разума заключается именно в невозможности по отношению к ним серьезного и до конца проведенного сомнения. Такие истины, ввиду их непосредственного убедительного характера, я назвал аксиомами философии» п. Аксиомами разума Лопатин считал: «принцип тождества (всякая вещь есть то, что она есть, а не что-нибудь другое), закон причинности (всякое действие имеет причину и всякая причина обнаруживается в действии), принцип субстанциональности (во всяком действии, явлении и состоянии что-нибудь действует, является и испытывает состояния), принцип объективности нашей мысли (что с совершенной необходимостью мыслится о каком-нибудь предмете ввиду его данных свойств и отношений, в самом деле, принадлежит ему)»12. И подводя итог, он констатирует: «Действительное отречение от аксиом разума было бы полным самоуничтожением разума: такое отречение фактически немыслимо, пока мы рассуждаем и думаем»13. Существенно и другое его утверждение: «аксиомы философии не представляют из себя чего-нибудь абсолютно разрозненного, — напротив, они тесно связаны между собой и предполагают друг друга. И, тем не менее, каждая из них обладает своим особым содержанием и пользуется общепризнанною убедительностью как таковая. Эта убедительность для большинства умов остается совершенно непосредственною, так сказать интуитивною»14.
А вот характерные цитаты из книги Н. А. Бердяева «О назначении человека». «Проблема человека есть основная проблема философии. Еще греки поняли, что
7 Там же. — С. 425.
8 Там же. — С. 427.
9 Дверницкий Б. Г. Шестоднев о человеке. — СПб., 2008. — С. 54-72.
10 Лопатин Л. М. Аксиомы философии. — М., 1996. — С. 316.
11 Там же. — С. 316.
12 Там же.
13 Там же. — С. 317.
14 Там же. — С. 322.
человек может начать философствовать только с познания самого себя»15. «Проблема человека не может быть подменена проблемой души, психологического сознания, ни проблемой духа, ни проблемами идеальных ценностей, идеей добра, истины, красоты и пр. Человек не есть субъект гносеологии, не есть душа психологии, не есть душа пневматологии, не есть идеальная ценность этики, логики, эстетики. В человеке пересекаются все круги бытия <...> Философия должна быть сознательно, а не наивно антропологической <...> Понять человека можно лишь в его отношении к Богу. Нельзя понять человека из того, что ниже его»16. «Человек есть существо, сотворенное Богом, человек есть существо, отпавшее от Бога, и человек есть существо, получающее благодать от Бога»17. «Антропология христианская должна раскрыться как учение о человеке-творце, носящем образ и подобие Творца мира»18.
5. Человеческую направленность русской философии подтверждает и разрабатываемые ею антропологические доказательства бытия Божия. В. И. Несмелов писал: «Идея о существовании Бога как Верховного Законодателя и Судии не создается человеком в мышлении различных явлений сознания и жизни и не образуется человеком из каких-то несуществующих впечатлений сверхчувственного опыта, а действительно дана человеку, но только она дана ему не откуда-нибудь совне в качестве мысли о Боге, а предметно-фактически осуществлена в нем природой его личности, как живого образа Божия. Если бы человеческая личность не была идеальной по отношению к реальным условиям ее же собственного существования, человек и не мог бы иметь идеи Бога и никакое откровение никогда бы не могло бы сообщить ему эту идею, потому что он не в состоянии был бы понять ее. И если бы человек не сознавал идеальной природы своей личности, то он и не мог бы иметь никакого сознания о реальном бытии Божества, и никакое сверхъестественное действие никогда бы не могло вложить в него это сознание, потому что человеческим сознанием он мог бы воспринимать только реальность чувственного мира и реальность себя самого, как физической части мира. Но человеческая личность реальна в бытии и идеальна по своей природе, и самим фактом своей реальной идеальности она непосредственно утверждает объективное существование Бога, как истинной Личности»19. И далее: «Образ Божий в человеке не возникает под формою какого-нибудь явления сознания, а представляется самою человеческою личностью во всем объеме ее природного содержания, так что это содержание непосредственно открывает нам истинную природу Бога, каким Он существует в Себе Самом»20. Интересна оценка труда В. И. Несмелова митр. Антонием (Храповицким). Он писал: «Книга В. И. Несмелова представляет собою целое философское учение автора, его глубоко пережитую, основную философскую идею, разветвленную в стройную систему христианской метафизики, — христианской не в смысле искусственно подогнанной к системе наших догматов философской апологии, но в смысле совершенно свободного, из самого существа дела обнаруживающегося совпадения философских построений автора с истиною Откровения»21.
15 Бердяев Н. А. О назначении человека. — М., 1993. — С. 54.
16 Там же. — С. 55.
17 Там же. — С. 56.
18 Там же. — С. 58.
19 Несмелов В. И. Наука о человеке. — Казань, 1905. Т. 1. — С. 256-257.
20 Там же. — С. 270.
21 Антоний (Храповицкий), митр. Новый опыт учения о Богопознании. — СПб., 2002. — С. 6,8.
А уже в наше время архиепископ Константин (Горянов) пишет: «Антропологическое обоснование религии, выражающее в виде феноменов религиозного опыта глубинные и жизненно важные запросы человечества, открывает для апологии христианства немало новых возможностей»22.
6. О новых опасностях целостности человека (Человека-в-Целом) писал С. С. Хо-ружий. «Во все времена искомым для Человека является полнота его самореализации, совершенная актуализация его идентичности. Отличие новой сегодняшней ситуации в том, что главным показателем, критерием полноты для Человека начала выступать предельность как таковая — так что искомым, насыщающим является любой опыт, выводящий к антропологической границе»23. И действительно многое в наступившей эпохе близкое к антропологической границе требует и совершенно нового ответа. К примеру: что несет клонирование человека, которое рано или поздно, но произойдет? Исходя из моего понимания человека24 клонированные люди будут бесталанными. Ибо любой талант от Бога, а значит, они не смогут заменить настоящих людей (разве что для опытов с новыми лекарственными препаратами).
В заключение сформулируем те положения русской философии, которые помогут нам в ответах на вызовы XXI в.
1. Человек — не только величайшая загадка из всех существующих, но и ключ к разрешению всех вопрошаний познающего ума.
2. Человек как образ и подобие Творца есть существо творческое, и потому он создан свободным и ответственным за реализацию талантов, данных ему Богом.
3. В человеке пересекаются все круги. В человеке есть не только душа и тело, не только дух и плоть. Но человек это и существо мыслящее, сакральное, мистическое, социальное, художественное, эстетическое, харизматическое. При этом эти «части» равноценны между собой, не зависят друг от друга и составляют автономные части целого человека.
4. Человек не есть часть какой-нибудь системы, а сама система.
5. Взгляд через призму человека на мир — характернейшая особенность русской философии.
6. Человек есть существо, сотворенное Богом; человек есть существо, отпавшее от Бога и человек есть существо, получающее благодать от Бога.
7. Преодолеть рабство природной, социальной, государственной, сословноклассовой необходимости можно только в Церкви, где каждый обретает «самого себя, в силе духовного единения с братьями, со Спасителем, находит все то, что есть совершенно в нем самом».
8. Цельность или полнота русского человека есть церковность, есть реализация «небесного человека», «второго Адама», которого потенциально мы носим в себе и которого актуализовал для нас Сын Человеческий и Сын Божий Иисус Христос.
22 Православное учение о человеке. — М.; Клин, 2004. — С. 308.
23 Хоружий С. С. Очерки синэргийной антропологии. — М., 2005. — С. 392-393.
24 Дверницкий Б. Г. Метафизика человека. — СПб., 2008.
