CC BY
105
УДК 050
Е. К. Рева
ОСОБЕННОСТИ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В СОВРЕМЕННОЙ ЖУРНАЛЬНОЙ ПЕРИОДИКЕ
Аннотация.
Актуальность и цели. Установившиеся в начале XXI в. тенденции укрепления межнациональных отношений с республиками Северного Кавказа актуализировали вопрос изучения культуры народов, населяющих указанный регион. В соответствии с одним из приоритетных направлений государственной политики Российской Федерации в области координации поликультурных отношений институт СМИ призван аккумулировать положительное межнациональное взаимодействие, установить диалог культур. Для достижения результата необходимо изучить реальную картину отображения национальной культуры в средствах массовой информации.
Материалы и методы. Реализация исследовательских задач была достигнута посредством анализа публикаций в современной журнальной периодике -«Отечественные записки», «Континент», «Огонек», «Дружба народов», «Смена», «Русский репортер» - на основе историко-функционального, культурологического и контекстного подходов. Системный анализ материалов потребовал выработки нового научного метода, предполагающего изучение периодической печати на основе синтеза этнологии, культурологии и журналистики.
Результаты. Исследованы функциональные возможности периодической печати в аспекте репрезентации национальных культурных ценностей народов Северного Кавказа, выявлены способы, посредством которых достигается принцип толерантной и интолерантной интерпретации межнациональных процессов, происходящих в обществе и отраженных в СМИ.
Выводы. Проведенный анализ журнальной периодики с 2000 по 2013 г. позволяет говорить о том, что, несмотря на укрепление межнациональных связей, продвижение в современном обществе идеи толерантности в отношении Северного Кавказа, продолжают занимать прочную позицию стереотипы и ложные ассоциации, порождая тем самым нежелательную вариативность в создании портрета нации.
Ключевые слова: национальная культура, журналистика, репрезентация, толерантность.
E. K. Reva
SPECIFICS OF REPRESENTING NATIONAL CULTURAL VALUES OF NORTH CAUCASUS NATIONS IN MODERN JOURNAL PERIODICALS
Abstract.
Background. Established at the beginning of the XXI century the trend of strengthening international relations with the republics of the North Caucasus actualized matter of learning the culture of the peoples inhabiting the specified region. In accordance with one of the priorities of the state policy of the Russian Federation in the field of coordination of multicultural relations the Media Institute is to accumulate positive interethnic interaction, a dialogue of cultures. To achieve the result it is necessary to examine the real picture display of a national culture in the media.
Materials and methods. Implementation of research tasks was achieved through analysis of publications in modern magazines «Notes of the Fatherland», «Conti-nent», «Spark», «Friendship of Peoples», «Change», «Russian Reporter» on the basis of historical and functional, cultural and contextual approaches. Systematic analysis of the materials required to develop a new scientific method, involving the study of periodicals based on the synthesis of ethnology, culture and journalism.
Results. The author investigated the functionality of the periodical press in terms of representation of national cultural values of the peoples of the North Caucasus, identified the ways to achieve the principle of tolerant and intolerant ethnic interpretation of the processes occurring in society and reflected in the media.
Conclusions. The author analyzed journal periodicals from 2000 to 2013 and suggested that, despite strengthening of inter-ethnic relations, promotion of the idea of tolerance in today's society in relation to the North Caucasus, stereotypes and false associations continue to hold a strong position, thus creating unwanted variability in creating a portrait of the nation.
Key words: national culture, journalism, representation, tolerance.
Авторитетный антрополог, этнолог и культуролог Лесли Уайт характеризует культуру в традиционном ее понимании как «организацию явлений, видов и норм активности, предметов (средств, вещей, созданных с помощью орудий), идей (веры, знания) и чувств (установок, отношений, ценностей), выраженных в символической форме» [1, с. 20]. С точки зрения педагогики межнационального общения И. Л. Набок, подчеркивая значимость культуры в этой отрасли знания, представляет категорию культуры как сложно организованную целостность, «строящуюся на сложных взаимосвязях составляющих ее элементов, нарушение каждого из которых влечет за собой изменение системы в целом, ее перестройку» [2, с. 199]. Исследователь подчеркивает, что культура этноса означает «реальное культурное состояние и состояние этнической общности, образовавшееся в результате его развития, многочисленных контактов и взаимодействия с другими этническими общностями» [2, с. 203]. Рассматривая культуру в социологическом контексте, Б. С. Ерасов говорит о ней как о «соотношении духовных факторов (норм, ценностей, смыслов и идей) с социальной регуляцией и социальным действием в разных культурно-исторических типах, существовавших в человеческой истории и продолжающих оказывать воздействие на социальные процессы» [3, с. 6].
В процессе репрезентации в журналистском тексте этнокультура не только являет собой национальную самобытность в культурологическом аспекте, но и дает представление о социальной структуре этнической общности. В одном из зарубежных источников это понятие характеризуется как совокупность людей, которые, воспринимая себя членами одной и той же категории и в то же время осознавая свое самоопределение, достигают общности с другими членами группы [4, p. 40]. Так, в статье Г. Булатова «Отношение к старшим и долгожительство на Кавказе», опубликованной в журнале «Отечественные записки» (2005), автор акцентирует внимание на устойчивости и непрерывности этнической традиции, связанной с почитанием старших на Северном Кавказе. В контексте этой проблемы представлены некоторые элементы национальной культуры и примеры их реализации в системе родовой и внесемейной коммуникации: «В селении любой человек почтенного возраста имел право сделать замечание подростку или юноше, который чем-то
нарушал общественный порядок, принятые нормы поведения, мог дать более молодому мужчине какое-то поручение, и попробовал бы последний как-то огрызнуться, не выполнить просьбу. Это было бы позором для его семьи, родителей, ближайших родственников. Общественное осуждение и урон для чести рода были гарантированы»; «Согласно традиционным нормам этикета чеченцев, равно как и других народов Кавказа, уважение к человеку старше себя, тем более старику, оказывается независимо от его национальной принадлежности. Тот, кто не уважает чужих стариков, не будет уважать и своих». Актуализируя затронутую в статье тему, Г. Булатов замечает: «На обывательском уровне все, что связано с Кавказом, часто имеет негативный оттенок, а традиции, обычаи кавказских народов воспринимаются как непонятные, воинственные, жестокие» [5]. Автор пишет, что история северокавказских этносов и суровые условия жизни действительно воспитывали воинские качества у мальчиков, но это один из элементов многогранной культуры народов Северного Кавказа, отличающейся гуманными национальными традициями.
Аудитория, являющаяся для СМИ непосредственным реципиентом, формирует свое отношение к конкретной нации представляемыми сведениями о ней. В современном информационном пространстве, начиная с середины первого десятилетия XXI в., происходит процесс так называемой реабилитации восприятия обществом региона Северного Кавказа и населяющих его народов, заметно трансформируя все прежние подходы к отражению северокавказского менталитета. В этой связи наиболее эффективным способом формирования образа нации является репрезентация этнокультуры. Ее элементы в публикациях журналистов выполняют различные функции. Как правило, основное назначение этих элементов - привнесение национального колорита в текст. При этом они играют роль информационных механизмов, способствующих пониманию менталитета того этноса, который представлен в журналистском материале.
В 2004 г. в литературном, публицистическом и религиозном журнале «Континент» была опубликована статья Татьяны Сотниковой «Неисторические факты», представляющая собой подборку фрагментов из конкурсных сочинений школьников из Чечни на тему «Человек в истории. Россия -ХХ век». Отражая национальные духовные ценности народа, статья объективирует образ нации. По поводу сочинения одного из авторов Т. Сотникова замечает: «Зелимхан Ирбагиев пишет о своем прапрадеде так, словно не раз с ним разговаривал, хотя знает его только по рассказам старших. И это не просто знание об отдельном человеке - мальчик понимает, какова именно его семейная традиция, то общее, очень четко очерченное пространство, вне которого человек в Чечне не может развиваться как личность». Эта национальная черта тесно связана с особым отношением к старшим на Кавказе, о чем также упоминает мальчик: «По примеру своих знакомых десятки молодых людей из наших семей могли взяться за оружие, но старейшины решили: каждый, кто возьмет в руки оружие, будет изгнан из семьи. Молодые подчинились» [6] (курсив наш - Е. Р.). В цитируемых Т. Сотниковой отрывках поднимается проблема исторической памяти, являющаяся компонентом национальной культуры любого этноса. Дети пишут не только о русско-чеченской войне 1990-х гг., но и депортации чеченцев в 1944 г. Формой одного из сочи-
нений является интервью с представителями русского и чеченского народов. Особенности этнокультуры находят своеобразное проявление и здесь: «Слабость русских - в их разобщенности, эгоизме. Ведь у нас как? Я поднялся на ноги, купил себе квартиру, машину, теперь помогаю своим родным. Ведь и мне тоже когда-то так же помогали. Это у нас как закон». Анализируя это сочинение, автор статьи делает вывод: «Оценивая недостатки друг друга, ни один из простых людей, с которыми говорила девочка, не счел эти недостатки достаточным поводом для войны» [б]. Придерживаясь хронологического принципа в изложении материала, тем не менее сошлемся на статью 2G11 г.: в журнале «Огонек» был опубликован материал О. Алленовой, также состоящий из подборок сочинений школьников на тему «Мой Кавказ через 1G лет». Дети, стремясь к миру в регионе, к дружбе между народами, пишут следующее: «Сверстники должны твердо усвоить, что человек не имеет права на убийство, на проповедь убийства»; «кавказское радушие и гостеприимство не просто слова, оно присуще всем народам Кавказа» [7, с. 34]. Э. Горю-хина в материале «Хочется жить, зная, что будет завтра» («Дружба народов», 2G1G), аналогично рассмотренным публикациям, прибегает к приему фиксации сочинений школьников Дагестана и бесед с ними. Наблюдения автора говорят о том, что дети выступают против насилия и дискриминации по национальному признаку; они мечтают о мире и «чистом небе над головой» [S]. Подача информации о Северном Кавказе посредством такого рода репрезентации культуры этносов, интерпретации межэтнических отношений детьми, чье восприятие не ограничивается политическими и национальными соображениями, способствует объективному формированию образа нации у массового читателя.
Укрепление позиций государственной межнациональной политики в последующие годы способствовало тому, что элементы этнокультуры стали заметнее проявляться в журналистском тексте, вводя читателя в мир представлений и ценностей народов Северного Кавказа. Обратимся к статье «Многоликая Россия», опубликованной в № 1733 журнала «Смена» за 2GG9 г. Немаловажно, что этот выпуск предваряется редакторской статьей, провозглашающей дружбу народов. В обращении к читателю М. Кизилов рассказывает о своем друге-тамаде, первым тостом которого всегда были слова «За мир во всем мире!». Редактор признается, что в юные годы этот тост смешил его детской наивностью. Далее М. Кизилов делится: «Однажды я не выдержал и спросил, не надоело ли ему десятки раз в год начинать праздник одной и той же фразой, при его-то красноречии? Семен Семенович <...> ответил: “Моя жена - русская, я - грузин, у дочери муж - чеченец, сын женат на еврейке, брат - на ассирийке, его дочь вышла замуж за русского, а сын женился на осетинке. И так - во многих семьях. Чувствуешь, какой замес получается? Если разворошить этот “улей” - большая беда может случиться”» [9, с. 4]. В конце своего «выступления» М. Кизилов вспоминает и кавказские события, выражая надежду на то, что этой беды больше не произойдет. Таким образом, делая акцент на идее единения народов, редактор журнала подводит читателя к восприятию статьи «Многоликая Россия», содержащей совокупность характеристик о многочисленных народах России.
Статья напечатана в мартовском номере издания. Видимо, поэтому ее лейтмотивом неслучайно выступает специфика весенних национальных
праздников, в известной степени конкретизирующая, дополняющая историко-культурные сведения об этносах. Северный Кавказ представлен в статье черкесским и чечено-ингушским народами. Образы черкесов содержат не только портретные характеристики представителей народа («Мужчины-черкесы красивы и очень стройны. Женщины-черкешенки с юных лет носили корсет. Именно благодаря ему они сохраняли необычную стройность»), но и отражают национальные особенности: «После замужества муж избавлял жену от этой детали туалета (корсета - Е. Р.). Существовал специальный ритуал, когда супруг острым ножом разрезал шнуровку корсета». Далее отмечается, что у черкесов было почетным воровать невесту, что демонстрировало удаль и ловкость жениха. В статье воспроизводится алгоритм этого обычая: «Девушка, которая провела в доме похитившего ее мужчины сутки, автоматически становилась его женой. За невесту жених должен был платить калым - деньгами, овцами, баранами, оружием»; акцентируется гостеприимство черкесских семей. Примечательно, что авторским коллективом, которым подготовлена к печати данная статья, проводится связь между черкесами и русскими. Как указано, последними были переняты элементы национальной одежды, что обнаруживает себя и сейчас: «...зауженные книзу шаровары, поверх которых одета широкая рубаха, стянутая высоким поясом» [10, с. 14].
Что касается этнокультурного портрета чечено-ингушского народа, то вынесенное в подзаголовок название народа «вайнахи» уже в первой строке текста разъясняется: «“Наш народ” - так переводится слово, которым называют себя чеченцы и ингуши», именующие себя «нохчо» и «галгаи» соответственно. Далее представлены краткие сведения из истории вайнахов: «И Чингисхан, и Батый пытались покорить Чечню. Но, в отличие от многих других северокавказских народов, чеченцы все равно держали вольницу вплоть до падения Золотой Орды и не подчинялись никаким завоевателям» [10, с. 15].
Наибольший интерес представляют особенности культурного содержания жизни этноса. В этой связи авторским коллективом статьи вводятся понятия (и их толкование), характеризующие уклад чечено-ингушского общества, упоминаются некоторые этические нормы поведения его представителей, их обычаи и обряды, соблюдение которых передается из поколения в поколение: «Адат - от арабского “обычай” - обычное право у мусульман в отличие от духовного права - шариата. Нормы адата складывались в условиях господства родоплеменных отношений (кровная месть, побратимство и др.) Адат регулировал жизнь общины и брачно-семейные отношения. Непоколебимым правилом каждой вайнахской семьи является уважительное отношение и забота о старшем поколении, особенно о родителях». Подробно описан и весенний праздник чеченцев и ингушей: «Важное место среди весенних праздников всегда занимал день весеннего равноденствия, отмечаемый 22 марта, и следующий за ним обряд “выхода плуга” (гота йоьду де). В ходе подготовки к ним в хозяйстве наводили особую чистоту. Всю бронзовую и медную посуду натирали до блеска и выставляли во двор, считая, что красный цвет меди призывает солнце. В праздничный день все, включая грудных детей, поднимались до рассвета и выходили во двор, навстречу восходящему солнцу. Праздник весны предполагал обилие еды для всех без исключения, танцы и прыжки через костер». Наряду с этим авторами акцентируется менталитет вайнахов, что привносит дополнительный и весьма суще-
ственный штрих к пониманию особенностей этноса: «Горцы серьезно отличаются от русских по своей психологии и образу мыслей. Гостеприимство чеченцев носит совсем не тот характер, который принят у русских. Гостеприимство часто проявляется к совершенно незнакомому человеку, который может быть поражен радушием хозяев. Но это не означает установления каких-либо особых отношений, дружеских обязательств» [10, с. 15].
В сущности, рассматриваемая статья представляет собой систематизированный справочный материал о разных народах, в том числе и северокавказских. Но важно заметить, что предлагаемые авторами сведения касаются именно этнокультурного содержания жизни этноса, тем самым актуализируя национальные ценности. В аспекте возрождения интернациональной идеи, воспитания грамотного в межнациональном отношении общества эта публикация имеет большое значение, поскольку культура здесь выступает в качестве коммуникации, того пласта, в котором, как замечает В. М. Березин, «человек создает, структурирует себя посредством ассоциаций, вызванных этими элементами инфосферы. Это происходит в первую очередь с помощью ассоциаций, связанных с нравственным, эстетическим опытом человечества, традициями народной, национальной, в том числе религиозной культуры. Человек в этой ситуации уже не только потребляет, точнее - воспринимает, усваивает культуру. Он учится воспроизводить сообщения и тексты, умножать культуремы, смыслы и значения, тем самым осуществляя коммуникативные - целе- и ценностно-рациональные действия, коммуникацию культурных опытов» [11, с. 144].
Более подробно о своде национально-культурных правил написано в статье М. Ахмадова «Предания, исполненные благородства», опубликованной в журнале «Дружба народов» (2009). Немаловажно, что в повествовании автора отсутствует оценочность. М. Ахмадов отражает существующие порядки как в современном чеченском обществе, так и обычаи, которые существовали в прошлом. Такая репрезентативная система представляет читателю наиболее полную картину сущностного содержания жизни этноса. Отражая в своей статье морально-этические доминанты национального уклада, М. Ахмадов говорит о двух составляющих, которые мотивируют строгое соблюдение нравственных принципов: чувство ответственности перед предыдущими поколениями (семь отцов), перед ныне живущими (семья, родственники, село, народ), перед будущими потомками (как отмечает автор, «только через семь поколений забываются поступки - хорошие и плохие» [12]). В качестве второй составляющей М. Ахмадов выделяет ощущение чеченца в ценностной системе сознания своего народа. «Как только человек начинает ощущать себя как личность, - поясняет автор статьи, - он попадает в жесткую систему морально-нравственных ценностей, в систему нравственных обязанностей и запретов». По мнению М. Ахмадова, это способствует тому, что человек получает возможность контролировать свои эмоции и поступки, вырабатывая «высокую сопротивляемость жизненным бедам и невзгодам». Неслучайно, что в числе чувственных эмоциональных образований доминирующим является «стремление к психологической общности с группой» [13, р. 358]. Выделяя нравственно-этические национальные категории (сий - честь, маршо -свобода, собар - терпение, яхь - гордость, оьзда яхь - благородная гордость, кьинхетам - милосердие, комаьршалла - щедрость, декхар - долг), журналист
дает подробную этнокультурную характеристику каждой из них, насыщая свое повествование культурно-бытовыми деталями, репрезентирующими поведенческие стратегии внутриэтнического порядка, а также иллюстрируя выдвигаемые положения легендами, преданиями, героическими песнями, реальными историческими фактами. Например, говоря об отличительной особенности национального чеченского этикета - особом отношении к старшим, М. Ахмадов пишет: «“Не пересекать дорогу” - понятие довольно своеобразное. От того, что мы пройдем перед идущим вдалеке человеком, ему не будет никакого вреда и путь его “не прервется”. Поэтому этот обычай есть ничто иное, как проявление уважения к пожилому человеку, оказание чести ему самому и его возрасту». Приводится другое проявление такого уважения: «В старину чеченские девушки и молодые женщины проявляли уважение к пожилому человеку следующим образом: если возвращающаяся с родника девушка встречала пожилого мужчину, она опускала свой кувшин на землю, поворачивалась боком и стояла так, пока мужчина не пройдет. Если же это была молодая женщина с ребенком на руках, она опускала ребенка на обочину дороги, а сама отходила в сторону, подобным образом демонстрируя свое уважение к возрасту мужчины». Здесь автор приводит сохранившийся у чеченского народа рассказ о том, как мужчине, ехавшему на коне, встретилась идущая навстречу молодая женщина. Она, положив ребенка на землю, отошла в сторону и повернулась к нему боком. Сойдя с лошади, Дуда подошел к ребенку и, увидев, что это мальчик, положил рядом с ним подарок - семизарядный пистолет. «Да сделает тебя Бог полезным членом семьи, да продлит Бог твою жизнь», - сказал Дуда и удалился. Позднее, как рассказывает читателю М. Ахмадов, узнав, кто именно проявил такую обходительность, отец мальчика прислал Дуде в подарок скакуна. Автор морализирует приведенную им историю: «Так благодаря красивому обычаю завязалась дружба между ранее незнакомыми людьми». Коммуникативная эффективность рассматриваемой статьи достигается и посредством используемого автором приема: он показывает дифференциацию между северокавказскими народами в аспекте национального речевого поведения, составляющего нормы национального этикета. М. Ахмадов констатирует: «.чеченская народная этика и культура обнаруживают присущее им своеобразие при сравнении с традициями не только христианских, но и других мусульманских народов. Например, по соседству с нами живут кабардинцы и балкарцы. У них с мусульманским приветствием “Ассаламу алейкум” друг к другу обращаются не только мужчины, но и женщины, а также мужчины к женщинам. А, как мы знаем, у чеченцев так между собой здороваются только мужчины, причем молодые люди не могут подобным образом обращаться к старшим по возрасту» [12].
Репрезентируя в своей статье такое понятие, как щедрость, показательное для чеченского этноса, автор также прибегает к этнокультурным примерам: «Щедрость особенно полно проявляется в угощении, которое ставится перед гостем. Щедрость хозяина - поставить перед гостем все, что он имеет... достаточно “предложить кукурузную лепешку с кислым творогом, если это сделано от чистого сердца”. У чеченцев существовал обычай, согласно которому для гостя забивали последнюю овцу или быка, что не имели сами - просили у соседей и любыми способами старались угодить гостю». Последовательно развивая мысль о коммуникативности и толерантности в современных
стабилизационных межэтнических условиях, М. Ахмадов особо выделяет отношение чеченцев к человеку другой национальности: «Наибольшее уважение чеченцы оказывали прибывшему издалека гостю, тем более гостю другой национальности. “Гость не из нашего края” - так называли прибывшего издалека человека. Охрана и удовлетворение его потребностей становилось делом не только хозяина, но и всего селения. Потому что ущерб, нанесенный гостю из другой страны, ложился позором на все село». В этом контексте автором приводится четверостишие чеченского поэта Ахмада Сулеманова: «Лучше огня очага / Согревает гостя / Чеченцев щедрость, / Чеченцев благородное слово» [12].
Следует отметить, что автор статьи «Предания, исполненные благородства» не только отражает положительные качества, присущие этносу, но и выделяет некоторые пороки, наиболее часто встречающиеся в чеченском обществе: тщеславие и зависть. В их основе, по мнению М. Ахмадова, лежит инстинктивное соперничество между членами общества. В этнокультурном аспекте для нас интересна следующая цитата, разъясняющая присутствие гордыни, тщеславия: «... проявляется в тех случаях, когда из страха перед народной молвой человек совершает неправильные, вредные поступки. Тщеславие хорошо показано Саидом Бадуевым в рассказе “Баудди”. Его герой, не сдержавший данного слова и опасающийся, что люди назовут его недостойным мужем, разводится с только что приведенной в дом женой без всякой на то ее вины. По этой причине гибнет Кулсам, которую муж выгнал из дома в метель, темень и холод» [12].
Считаем целесообразным сопоставить затронутый М. Ахмадовым аспект с аналогичным вопросом, поднятым А. Рюминским в 2000 г. в статье «Нет народов плохих. Есть народы. Другие». В отличие от М. Ахмадова, излагающего суть проблемы с опорой на этнологический материал, приводящего аргумент историко-культурного характера, А. Рюмнинский, интерпретируя специфику внутритейповых отношений чеченского народа, использует прием иронии, за счет чего создается негативный оттенок: «Чеченцы всегда предпочитали жить родами - тейпами. Что ни аул, то свой отдельный мирок с собственными порядками и обычаями. Единственное, в чем сходились жители всех аулов, - так это в неистребимом желании не иметь ничего общего с соседями. Что называется, не видеть их и не слышать. Но, как назло, им то и дело приходилось друг с другом сталкиваться!» [14]. Данное сопоставление демонстрирует изменение вектора отражения в периодической печати национальной культуры северокавказских народов: положительная динамика в репрезентации этнокультуры достигается глубиной проникновения в этнологический материал, объективностью анализа ситуации или отдельных этнических аспектов. Немаловажно отметить, что по сравнению с концом 1990-х -началом 2000-х гг. средствами массовой информации все более активно привлекаются авторитетные представители народов, специалисты в области межнациональных отношений. В этом плане можно говорить об эволюции, касающейся эффективности действий журналистики, которые способствуют явлениям трансформационного порядка в аспекте отражения этнокультуры народов Северного Кавказа.
Наряду с рассмотренными публикациями, в стилистическом отношении нейтральными, в идеологическом плане положительными (толерантными), что достигается за счет этнокультурной составляющей, в периодической
печати встречаются материалы дискуссионного характера. К их числу относится статья Н. Ковалькова «Режим ожиданий». Констатируя позитивные изменения в Чечне, автор избирает ироничный тон повествования: «Центр (Грозного - Е. Р.) сияет чистотой, белизной стен, витринами кофеен. Прямой, как путь праведника, проспект Путина пересекает улицу Мира и незаметно переходит в проспект Кадырова. Там рядом с мечетью “Сердце Чечни”, подсвеченной ярче, чем архитектурный подлинник - Голубая мечеть в Стамбуле, над городом возвышаются башни “Грозный-сити” - символ новой эпохи, мирной и безбедной» [15, с. 20]. Основным респондентом журналиста становится жительница Грозного Ася, рассказывающая о женщинах Чечни. Акцент делается на тенденции к исламизации, как это обозначено в статье. Она делится своими переживаниями: «Вы уже гуляли по городу? Видели наших девушек? Если бы вы знали, как мне печально видеть их, зашитых в эти платки и абаи до пола. Особенно молодых. Ты смотришь на них и видишь только черную одежду и можешь только гадать, какие они. Может быть, изумительные красавицы. <...> за какие-то год-два женщины Чечни превратились в тени». «Рассказывают, - продолжает Ася, - два года назад на улицах Грозного шла настоящая охота на чеченок, одетых не по новому дресс-коду. Неизвестные на автомобилях с тонированными стеклами обстреливали их из пейнтбольных ружей краской» [15, с. 20]. Журналист, рисуя картину современной северокавказской республики, приводит и собственные суждения, поднимая еще один вопрос - о распространении алкогольных напитков. С опорой на этические нормы («Выпивать не запрещено, но традиционно не поощряется. Сын не сядет пить с отцом и не покажется ему на глаза в нетрезвом виде -это неуважение») Н. Ковальков пишет о том, что к категории «тех, кто пьет» в основном относятся мужчины за тридцать, «интеллигентные, сомневающиеся» [15, с. 21]. Приведенные фрагменты (автор статьи неоднократно обращается и к политическим вопросам) весьма критически характеризуют ситуацию в Чечне.
Для большей объективности анализа данной статьи мы посчитали необходимым обратиться к главному редактору чеченского журнала «Нана» Луле Изнауровне Жумалаевой, чеченки по национальности, к авторитетному мнению которой мы прислушиваемся. Ее реакция после прочтения статьи «Режим ожидания» была следующей (цитата из ее письма к нам приведена дословно): «Трудно - даже при очень большом желании - понять истинное положение дел за столь короткое время - визит, как я поняла, был недолгим. Да и повальный “взгрев” спиртным людей за 30-40 тоже кажется весьма надуманным. Как и слезы некоей “Аси”. Видимо, журналисту пришлось общаться лишь с определенным кругом людей. Или ему специально “отвели” именно такой круг общения. На фото, кстати, вереницей идущие девушки в хиджабах - явно слушательницы исламского учебного заведения».
Таким образом, мы можем говорить об одностороннем взгляде автора рассматриваемой статьи, журналиста, не дающего полного представления об этнокультурной ситуации в республике. Однако сохраняющаяся в иных случаях и в настоящее время тенденция негативного отношения к Чечне может усугубляться подобного рода категорическими высказываниями.
В статье «Жила-была одна баба», опубликованной в журнале «Русский репортер» (2013), журналист Ю. Вишневецкая [16] также прибегает к способу персонификации, основанному на принципе выделения индивидуального:
в публикации речь идет о судьбе чеченской девушки, испытавшей унижение и насилие со стороны сводных братьев, пережившей два неудачных брака, обман и избиение со стороны мужей, попытку самоубийства. Отметим, что общее содержание текста имеет негативную смысловую окраску. Вместе с тем, что статья вызывает сочувствие к девушке, она обнажает и те негативные стороны, которые присутствуют в любой нации. Важно понимать, что частный случай, показанный журналистом, не может характеризовать нацию в целом и отношение чеченцев к женщине. Считаем, что представленному материалу в журнале «Русский репортер» не достает совокупных представлений о чеченском обществе, которые смогли бы создать основу для объективного восприятия ситуации в республике.
Оба примера выводят нас на методологию компаративистики: в силу полемичности материалов мы видим необходимость сопоставления поднимающихся в них проблем с интерпретацией подобных вопросов в национальной периодической печати.
Национальный вопрос традиционно оставался дискуссионным [17], однако же наибольшей полемикой в его интерпретации характеризуется первое десятилетие XXI в. Несмотря на укрепление межнациональных связей, продвижение идеи толерантности, стереотипы и ложные ассоциации в отношении Северного Кавказа в современном обществе продолжают занимать прочные позиции. Анализ журналистских материалов показал, что полярность мнений существует не только в масштабах всего российского информационного пространства, но и в пределах одного издания, воспроизводящего этно-культуру разными способами, порождая вариативность восприятия «портрета» этноса.
Список литературы
1. Ор лова, Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию / Э. А. Орлова. - М. : Изд-во МГИК, 1994. - 214 с.
2. Набок, И. Л. Педагогика межнационального общения / И. Л. Набок. - М. : Academia, 2010. - 304 с.
3. Ерасов, Б. С. Социальная культурология / Б. С. Ерасов. - М. : Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
4. Tajfel, H. An integrative theory of intergroup conflict / H. Tajfel, J. C. Turner // The social psychology of intergroup relations / W. G. Austin, S. Worchel (eds.). - Monterey, California, 1979. - P. 33-47.
5. Булатов, Г. Отношение к старшим и долгожительство на Кавказе / Г. Булатов // Отечественные записки. - 2005. - № 5. - URL: http://magazines.russ.ru/oz/2005/5/ 2005_5_28.html
6. Сотникова, Т. Неисторические факты / Т. Сотникова // Континент. - 2004. -№ 122. - URL: http://magazines.russ.ru/continent/2004/122/sot10.html
7. Алленова, О. Как счастливы мы будем / О. Алленова // Огонек. - 2011. -№ 25. - С. 34.
8. Горюхина, Э. Хочется жить, зная, что будет завтра / Э. Горюхина // Дружба народов. - 2010. - № 9. - URL: http://magazines.russ.ru/druzhba/2010/9/go12.html
9. Кизилов, М. Читателю / М. Кизилов // Смена. - 2009. - № 1733. - С. 4.
10. Многоликая Россия / Е. Червонюк, Н. Гончарова, О. Конорская и др. // Смена. -2009. - № 1733. - С. 6-17.
11. Березин, В. М. Массовая коммуникация: сущность, каналы, действия /
В. М. Березин. - М. : РИП-холдинг, 2003. - 157 с.
12. Ахмадов, М. Предания, исполненные благородства / М. Ахмадов // Дружба народов. - 2009. - № 5. - URL: http://magazines.russ.ru/druzhba/2009/5/ah10.html
13. Triandis, H. C. Psychology and culture / H. C. Triandis // Annual review of psychology. - 1973. - Vol. 24. - P. 355-378.
14. Рюмнинский, А. Нет народов плохих. Есть народы. Другие / А. Рюмнинский // Огонек. - 2000. - № 03-2. - URL: http://www.ogoniok.com/archive/2000/4630-2/60-18-21/
15. Ковальков, Н. Режим ожиданий / Н. Ковальков // Огонек. - 2012. - № 41. -
С. 20-21.
16. Вишневецкая, Ю. Жила-была одна баба / Ю. Вишневецкая // Русский репортер. - 2013. - № 6. - С. 40-45.
17. Емельянов-Лукьянчиков, М. А. К. Н. Леонтьев о национальной политике / М. А. Емельянов-Лукьянчиков // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. - 2007. - № 4. - С. 23-30.
References
1. Orlova E. A. Vvedenie v sotsial'nuyu i kul'turnuyu antropologiyu [Introduction into social and cultural anthropology]. Moscow: Izd-vo MGIK, 1994, 214 p.
2. Nabok I. L. Pedagogika mezhnatsional'nogo obshcheniya [Pedagogy of international communication]. Moscow: Academia, 2010, 304 p.
3. Erasov B. S. Sotsial'naya kul'turologiya [Social culturology]. Moscow: Aspekt Press, 2000, 591 p.
4. Tajfel H., Turner J. C. The social psychology of intergroup relations. Monterey, California, 1979, pp. 33-47.
5. Bulatov G. Otechestvennye zapiski [National notes]. 2005, no. 5. Available at: http:// magazines.russ.ru/oz/2005/5/2005_5_28.html
6. Sotnikova T. Kontinent [Continent]. 2004, no. 122. Available at: http://magazines.russ. ru/continent/2004/122/sot10.html
7. Allenova O. Ogonek [Light]. 2011, no. 25, p. 34.
8. Goryukhina E. Druzhba narodov [People’s friendship]. 2010, no. 9. Available at: http:// magazines.russ.ru/druzhba/2010/9/go12.html
9. Kizilov M. Smena [Shift]. 2009, no. 1733, p. 4.
10. Chervonyuk E., Goncharova N., Konorskaya O. et al. Smena [Shift]. 2009, no. 1733, pp. 6-17.
11. Berezin V. M. Massovaya kommunikatsiya: sushchnost', kanaly, deystviya [Mass comu-nication: essence, channels, actions]. Moscow: RIP-kholding, 2003, 157 p.
12. Akhmadov M. Druzhba narodov [People’s friendship]. 2009, no. 5. Available at: http:// magazines.russ.ru/druzhba/2009/5/ah10.html
13. Triandis H. C. Annual review of psychology. 1973, vol. 24, pp. 355-378.
14. Ryumninskiy A. Ogonek [Light]. 2000, no. 03-2. Available at: http://www.ogoniok. com/archive/2000/4630-2/60-18-21/
15. Koval'kov N. Ogonek [Light]. 2012, no. 41, pp. 20-21.
16. Vishnevetskaya Yu. Russkiy reporter [Russian reporter]. 2013, no. 6, pp. 40-45.
17. Emel'yanov-Luk'yanchikov M. A. Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region [University proceedings. Volga region]. 2007, no. 4, pp. 23-30.
Рева Екатерина Константиновна
кандидат филологических наук, доцент, кафедра журналистики, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: ekaterina.re@rambler.ru
Reva Ekaterina Konstantinovna Candidate of philological sciences, associate professor, sub-department of journalism, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
УДК 050 Рева, Е. К.
Особенности репрезентации национальных культурных ценностей народов Северного Кавказа в современной журнальной периодике /
Е. К. Рева // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2014. - № 1 (29). - С. 162-173.
