CC BY
90
доходах предоставляют не все госструктуры. Так, о своих доходах за 2009 г. не отчитались МИД, Федеральная служба охраны, ФСБ, Федеральная таможенная служба, Служба внешней разведки.
В социально-политическом понимании коррупция достаточно давно воспринимается в качестве объективного показателя степени активности или пассивности гражданского общества, поскольку действие «железного закона олигархии», напрямую влияющего на нравственное разложение управленческого аппарата, нейтрализуется только эффективным противодействием со стороны гражданских институтов. А они в нашей стране реальной власти не имеют. Поэтому, на наш взгляд, минимизировать уровень коррупции в России возможно только одним способом: конфискацией имущества, увольнением с занимаемой должности и лишением государственных служащих всех социальных га-
рантий. Однако вряд ли российская власть когда-либо отважится на такой шаг.
Литература
1. Лунеев В. В. Коррупция в России // Государство и право. - 2007. - № 11. - С.21.
2. Сатаров Г.А. Антикоррупционная политика. - М., 2003. - С.3.
3. Курс экономический теории: Учебник для вузов. МГИМО (У) МИД РФ. Под ред. М.Н. Чепурина, Е.А. Киселёвой. 4-е изд. - Киров: АСА, 2000. - С.341.
4. Цепляев В., Павлова И. Топором по «лапе» //Аргументы и факты. - 2008. - № 47. - С.10.
5. Лунеев В. В. Коррупция в России // Государство и право. - 2007. - № 11. - С.26.
6. Костиков В. Сапоги Саввы Морозова...Где бизнес с человеческим лицом //Аргументы и факты. - 2010. - № 5.
7. Самоопределение России. Аналитический анализ. М.: Международный фонд социальных и политических исследований. - 2000. - С.36-37.
8. Руденкин В. Борьба с коррупцией: опыт США. Екатеринбург. - 2009. - С.14-15.
Устинова Наталья Вячеславовна - кандидат политических наук, доцент кафедры социологии и социальных технологий управления Уральского федерального университета имени первого Президента России Б.Н. Ельцина, г. Екатеринбург, e-mail: natalia_ustinova@mail.ru.
Ustinova Natalia Vyacheslavovna - candidate of science (political), assistant professor at Ural Federal University named after the first president of Russia B.N. Yeltsin, Ekaterinburg, e-mail: natalia_ustinova@mail.ru.
УДК 316.344.42
В.М. Очирова
ОСОБЕННОСТИ РЕКРУТИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ ПОЛИЭТНИЧЕСКИХ РЕГИОНОВ РОССИИ
Статья посвящена рассмотрению процесса продвижения лиц в состав социальной группы, находящейся на вершине социальной иерархии. На основе сравнительного анализа дается характеристика основных каналов рекрутирования политических элит республик Бурятия, Саха (Якутия), Тыва. Полученные данные позволяют выявить специфику элитообразования в представленных регионах России.
Ключевые слова: элитология, политическая элита, каналы рекрутирования, полиэтнические регионы.
У.М. ОеЫгоуа
PECULIARITIES OF POLITICAL ELITE RECRUITMENT OF POLYETHNIC REGIONS OF RUSSIA
The article is devoted to the examination of the persons promotion process into the structure of the social group which is at the top of social hierarchy. On the basis of the comparative analysis the characteristic of the basic channels of political elite recruitment of the republics of Buryatia, Sakha (Yakutia), Tyva is given. The obtained data allows us reveal specificity of elite formation in the presented regions of Russia.
Keywords: elitology, political elite, channels of recruitment, polyethnic regions
В результате событий 1990-х годов в России произошли кардинальные преобразования в различных сферах жизни, в том числе и в области политики. Значительные перемены коснулись органов государственной власти и управления, формирование которых стало осуществляться на основе новой демократической системы рекрутирования кадров, подразумевающей наличие
равных возможностей вхождения в состав политической элиты. Вследствие этих изменений произошло существенное обновление данной социальной группы, как на федеральном, так и на региональном уровнях. Вопрос рекрутирования постсоветской политической элиты является одним из проблемных в современной политической науке, причем ввиду недостаточной изу-
ченности, он приобретает особую актуальность в полиэтнических регионах России. В этой связи рассмотрим основные каналы, через которые в постсоветский период осуществляется пополнение элиты в республиках Бурятия, Саха (Якутия) и Тыва.
Традиционными каналами рекрутирования политической элиты в данных регионах, на наш взгляд, остаются советская номенклатура и органы государственной и муниципальной власти.
В составе республиканских политических элит отмечается большой процент выходцев из рядов советской номенклатуры. По данным анкетирования, проведенного автором в 2004 году в Республике Бурятия (было опрошено 195 представителей политической элиты, для проведения анализа отобрано 176 анкет), лишь 27,5% опрошенных никогда не работали ни в партийных, ни в советских, ни в комсомольских орга-
нах, 33,5% имеют опыт работы в каком-либо одном органе, 39% - в двух-трех органах. В анкете у респондентов спрашивалось: ощущают ли они себя представителями «старой гвардии» управленцев или относят себя к «новой волны»? К «старой гвардии» себя отнесли - 17,6%, к представителям «новой волны» - 30,7%, подавляющее большинство респондентов - 51,7%, затруднились определить свое место в предложенном разделении.
Ответы на следующий вопрос анкеты «Если допустить, что различия между «старой гвардией» и «новой волной» действительно существуют, то что, по вашему мнению, характерно для деятельности представителей «старой гвардии» и «новой волны» в сфере управления, политики, экономики?» распределились следующим образом (табл. 1).
Таблица 1
Распределение характерных качеств представителей двух групп элиты (в %)
Характерные качества «Старая гвардия» «Новая волна»
компетентность 53,5 46,5
связи 47,7 52,3
способность нести ответственность за принимаемые решения 50,6 49,4
способность принимать нестандартные решения 30 70
соблюдение законов 63,6 36,4
способность идти на компромисс при разрешении спорных ситуаций 47,7 52,3
карьеризм 54,5 45,5
опыт 59,6 40,4
Результаты показали примерно равное процентное соотношение в характеристиках деятельности представителей «старой гвардии» и «новой волны». Вместе с тем, заметим, респонденты указали на то, что способность принимать нестандартные решения в большей степени характерна лицам, принадлежащим к группе «новой волны», а для представителей «старой гвардии» более свойственно соблюдение законов.
В 2009-2010 гг. респондентам республик Бурятия, Саха (Якутия) и Тыва были вновь заданы похожие вопросы (было опрошено 618 человек, представляющих исполнительные, законодательные/представительные и муниципальные органы власти, для проведения анализа отобрано 576 анкет). Выяснилось, что опыт работы в советских органах государственной власти имеется у большинства представителей республиканских политических элит (см. таблицу 2).
Итак, в советских органах государственной власти работали: в Бурятии 62,3% респондентов,
в Саха (Якутии) - 62,4%, в Тыве - 78,1%. Причем, многие их них отмечали, что прошли всю советскую партийно-комсомольскую школу и перечисляли ряд занимаемых должностей в номенклатурной иерархии. В числе других органов власти, помимо предложенных в анкете вариантов, респонденты Бурятии назвали представительные органы власти (депутаты райсовета, депутаты горсовета), силовые и специальные органы власти, совет профсоюзов; Саха (Якутии) - органы местного самоуправления, органы государственной власти (работа на общественных началах); Тывы - представительные органы власти, СМИ, профкомы. Тем самым, в составе республиканских политических элит наблюдается значительное количество выходцев из рядов советской номенклатуры. Однако заметим, что их доля в данной социальной группе уменьшается. Данную тенденцию можно проследить на примере Бурятии: в 2004 г. никогда не работали в органах власти советского периода 27,5%
опрошенных, а в 2009-2010 гг. - 37,7% респондентов. Главная причина, на наш взгляд, заключается в современной кадровой политике, в которой акцент делается на приход во властные структуры молодых людей. Кроме того, не следует забывать и специфику советских управленцев - как правило, они занимали руководящие должности в достаточно солидном возрасте. Соответственно сегодня идет постепенный процесс пополнения политической элиты новыми кадрами, который обусловлен как естественным уходом советской номенклатуры из органов власти в силу возрастных особенностей, так и новыми кадровыми предпочтениями.
Далее в анкете у респондентов выяснялось, с каким типом поколения управленцев они себя соотносят. Результаты отражены в таблице 3.
Как показывают данные таблицы, около половины опрошенных относят себя к постсоветскому поколению управленцев, что вызывает некоторое удивление, так как значительная часть респондентов, как уже выяснилось, имеет опыт работы в советских органах государственной власти. Соответственно представители но-
менклатуры в постсоветский период сумели не только остаться во властных структурах, но и стать эффективными менеджерами, овладев новыми принципами и технологиями работы, что позволяет им считать себя современными управленцами. Видимо поэтому при ответе на данный вопрос многие представители политической элиты выбирали одновременно и первый и второй варианты ответов, то есть относили себя и к советскому и к постсоветскому поколениям управленцев.
Вместе с тем около 30% опрошенных в каждом регионе продолжают ассоциировать себя именно с управленцами советского поколения. Заметим, что часть респондентов затруднилась ответить на данный вопрос, либо, не считая нужным осуществлять подобное разделение, либо не представляя четких критериев для разделения двух типов. Безусловно, заданный вопрос требует конкретизации, выделения характерных черт представителей советского и постсоветского поколений управленцев, что и было предложено сделать респондентам в ходе анкетного опроса.
Таблица 2
Распределение элиты по опыту работы в советских органах власти (в %)
Вид работы / органа государственной власти Бурятия Саха (Якутия) Тыва Данные по общему массиву опрошенных
вид элиты вид элиты вид элиты Бурятия Саха (Якутия) Тыва
исполнительная законодательная / представительная я а н ь ап и и и н у 2 я а н ь л е т и X п о п с и законодательная / представительная я а н ь ап и и и н у я а н ь л е т и X п о п с и законодательная / представительная я а н ь л а п и и и н 1*
партийная работа 14,3 17,8 12,8 13,9 8,8 - - 15,6 - 14,7 8,3 5,6
комсомольская работа 17,1 25 16,7 19,4 23,6 40,8 25,9 23,5 25 19,2 26,8 24,7
исполкомы Советов народных депутатов 11,5 ' ' 15,3 17,7 ' - 12,5 25 3,9 11,8 12,4
министерства и ведомства 17,1 14,4 12,8 16,7 8,8 - 24,1 17,2 25 14,7 9,3 21,9
другие органы власти - 17,8 12,8 8,3 8,8 - 24,1 15,6 - 9,8 6,2 13,5
не имеют опыта работы в советских органах власти 28 25 44,9 26,4 32,3 59,2 25,9 15,6 25 37,7 37,6 21,9
Таблица 3
Распределение элиты по типам поколений (в %)
Тип поколения Бурятия Саха (Якутия) Тыва Данные по общему массиву опрошенных
вид элиты вид элиты вид элиты Бурятия Саха (Якутия) Тыва
яа н ь л е т к н л о п с и законодательная / представительная муниципальная яа н ь л е т к н л о п с и законодательная / представительная муниципальная исполнительная законодательная / представительная муниципальная
советское поколение управленцев 27,1 33,9 18 41,7 23,5 31,5 50 39,1 - 25,5 32,5 30,3
постсоветское поколение управленцев 47,2 37,5 62,8 41,7 51,5 68,5 50 42,2 50 50,5 52,6 47,2
затруднились ответить 25,7 28,6 19,2 16,6 25 - - 18,7 50 24 14,9 22,5
Выяснилось, что представители всех республиканских политических элит единодушны во мнении, что для советского поколения управленцев характерны опыт и компетентность. Элиты Якутии и Тывы добавляют, кроме того, такие характеристики, как соблюдение законов, способность нести ответственность за принимаемые решения и соблюдение нравственноэтических норм и правил поведения. Для деятельности постсоветского поколения управленцев, по мнению политических элит трех регионов характерна способность принимать нестандартные решения. Также данному поколению добавляются такие качества, как: способность идти на компромисс при разрешении спорных ситуаций (мнение элиты Бурятии и Якутии), карьеризм (Якутия), связи (Якутия и Тыва). Примерно равное процентное соотношение у двух поколений управленцев наблюдается по вариантам: способность нести ответственность за принимаемые решения (Бурятия, Якутия), карьеризм (Бурятия, Тыва). У политической элиты Бурятии помимо названных характеристик примерно равное количество ответов по вариантам: соблюдение законов, связи, соблюдение нравственно-этических норм и правил поведения. Результаты показывают, что представители республиканских политических элит, в целом, достаточно положительно и уважительно относятся к советскому поколению управленцев, которому, на их взгляд, присущи лучшие из предложенных в анкете качеств, начиная от
опыта до соблюдения нравственно-этических норм и правил поведения. В отношении постсоветского поколения управленцев преобладают не очень лестные характеристики от способности принимать нестандартные решения до склонности к компромиссу, которые, как нам представляется, не являются определяющими для современного менеджера. В этой связи не совсем понятно, почему республиканские политические элиты, в составе которых 60-70% представителей советской номенклатуры, позитивно оценивающие советское поколение руководителей, относит себя к постсоветскому поколению управленцев. Представляется, что это решение лишь констатирует факт наличия постсоветского времени и, соответственно, нового типа менеджеров.
Таким образом, в составе политических элит республик Бурятия, Саха (Якутия) и Тыва, как, впрочем, и других регионов Российской Федерации, сохранился значительный процент лиц, имеющих номенклатурный опыт работы. Сегодня фактически нет таких регионов, где органы власти были бы сформированы на основе кардинального обновления элитных групп. Соответственно одним из ведущих каналов рекрутирования современной политической элиты остается советская номенклатура. Отметим, что постсоветская элита вместе с кадрами унаследовала стиль управления прежней элиты, определенную ментальность и стереотипы поведения.
Что касается органов государственной и му-
ниципальной власти, то они всегда являлись важнейшим каналом пополнения состава политической элиты. Служба в данных учреждениях (госаппарат, органы местного самоуправления, районные администрации и др.) как федерального, так и регионального подчинения, традиционно открывала возможности для занятия руководящих должностей в структуре институтов власти.
В постсоветский период наблюдается появление новых каналов рекрутирования политической элиты. Например, отмечается массовое вхождение в состав данной социальной группы представителей бизнеса и значительный рост политического влияния бизнеса на региональном уровне. В этом отношении показательны результаты проекта «Самые влиятельные люди России - 2003», согласно которым многих деятелей Республики Бурятия, имеющих на тот период отношение к принятию важнейших управленческих решений в масштабе региона, таких как: Айдаев Г.А. - глава администрации г. Улан-Удэ; Альцман К.П. - президент Союза промышленников и предпринимателей РБ, генеральный директор АО «Улан-Удэнская тонкосуконная мануфактура»; Переляев В.В. - заместитель председателя правительства РБ, министр промышленности, производственной инфраструктуры и технологий; Агалов В.К. - представитель в Совете Федерации ФС РФ от правительства РБ; Быков Н.И. - заместитель председателя правительства Республики Бурятия, министр строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства РБ; Турбянов Л.Д. - заместитель председателя правительства РБ по развитию аг-
ропромышленного комплекса; Ирильдеев В.Г. -депутат Народного Хурала РБ, член комитета по экономической политике, использованию природных ресурсов и охране окружающей среды; Мельник А.И. - председатель правления фонда реализации федеральной программы социальноэкономического развития РБ; Бальжиров Б.Г. -заместитель председателя правительства РБ, глава полномочного представительства РБ при Президенте РФ; Егоров И.М. - заместитель председателя правительства РБ по развитию социальной сферы; Гейдебрехт В.О. - первый заместитель председателя правительства РБ - отнесли как к политической, так и к экономической элите республики [6, с. 104-107]. Кроме того, к представителям политической и экономической элиты Республики Бурятия, были отнесены Президент РБ, председатель правительства РБ Л.В. Потапов и заместитель председателя Народного Хурала РБ И.И. Калашников. Данные влиятельные лица на момент проведения исследования занимали руководящие должности, имели возможность легитимного влияния на экономическую и политическую жизнь в республике.
Наиболее отчетливо факт вхождения представителей бизнеса в состав политической элиты заметен при анализе официальных биографий депутатов региональных законодательных органов власти. Так, рассмотрение составов четырех созывов Народного Хурала Республики Бурятия показывает, что значительную часть в них неизменно занимают руководители крупных предприятий и организаций (табл. 4).
Таблица 4
Должностной состав Народного Хурала Республики Бурятия (в %, при составлении использованы данные информационного бюллетеня Народного Хурала РБ [4])
Вид деятельности Первый созыв Второй Созыв Третий созыв Четвертый созыв
Работники органов государственной власти 18,8 7,2 15,4 13,6
Главы муниципальных образований 18,8 18,8 - -
Работники органов местного самоуправления 7,2 5,7 6,2 -
Руководители организаций различных форм собственности 36,3 47,9 60 45,5
Руководители учебных заведений и научных институтов 4,3 8,7 7,7 7,6
Работники учреждений образования 2,9 5,7 1,5 6,1
Медицинские работники 5,8 1,5 4,6 3
Работники правоохранительных органов 2,9 - 4,6 4,5
Работники СМИ - 1,5 - 1,5
Работники учреждений различных форм собственности 1,5 1,5 - 15,2
Партийные работники - - - 1,5
Религиозные и общественные деятели 1,5 - - 1,5
Безработные - 1,5 - -
Общее количество депутатов 69 69 65 66
Отметим, что похожая ситуация наблюдается и в Улан-Удэнском городском Совете депутатов. В действующем четвертом созыве доля руководителей организаций различных форм собственности составляет около 70% от общего числа депутатов.
В Республике Саха (Якутия) политическая и экономическая элиты также довольно близки по персональному составу. Значительную часть регионального парламента в 2003 г. составляли руководители крупных предприятий и организаций: Калитин В.Т. - президент «АЛРОСА»; Ильковский К.К. - глава КБ «Якутскэнерго»; Николаев А.С. - председатель правления КБ «Алмазэргиэнбанк». По данным проекта «Самые влиятельные люди России - 2003» из 17 человек, входящих в список экономической элиты, 8 являлись депутатами парламента республики. Десять лиц вошли в оба списка - и политической, и бизнес-элиты: Штыров В.А., Борисов Е.А., Калитин В.Т., Михальчук И.Ф., Ильковский К.К., Шипков Р.Ю., Николаев А.С.,
Власов В.М., Тумусов Ф.С., Петров В.Ф. [6, с. 150-153].
Результаты выборов в Государственное Собрание (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) третьего созыва, состоявшиеся 29 декабря 2002 г., также подтверждают факт вхождения представителей бизнеса в состав политической элиты. В данном созыве присутствуют внушительные команды компании «АЛРОСА», энергетиков и некоторых других отраслей. В целом, «можно выделить 9 корпораций, а именно: 1) ЗАО «АЛРОСА» (14 чел.), 2) «Энергетики» (5 чел.), 3) «Угольщики» (3 чел.), 4) «Золотари» (5 чел.), 5) «Транспортники» (2 чел.), 6) «Нефтега-зовики» (6 чел.), 7) «Муниципалы» (16 чел.), 8) «Образования» (5 чел.), 9) «Иные» (13 чел.)» [1, с. 53]. В действующем четвертом созыве Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия), избранном 2 марта 2008 г., представители бизнес-элиты продолжают занимать доминирующее положение (табл. 5).
Таблица 5
Должностной состав Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) четвертого созыва
Вид деятельности в %
Работники органов государственной власти 22,9
Руководители организаций различных форм собственности 44,3
Руководители учебных заведений и научных институтов 4,3
Работники учреждений образования 1,4
Работники СМИ 1,4
Работники учреждений культуры 1,4
Работники учреждений различных форм собственности 20
Партийные работники 2,9
Религиозные и общественные деятели 1,4
Общее количество депутатов 70
В Республике Тыва несколько иная ситуация. В 2002 г. в Законодательную палату Великого Хурала РТ первого созыва было избрано 39% руководителей предприятий и организаций [7, с. 79]. В действующем втором созыве Законодательной палаты Великого Хурала Республики
Тыва, число представителей бизнес-элиты стало гораздо меньше. Вместо них в составе депутатского корпуса наблюдается значительное количество работников органов государственной власти (см. таблицу 6).
Таблица 6
Должностной состав Законодательной палаты Великого Хурала Республики Тыва второго созыва
Вид деятельности в %
Работники органов государственной власти 43,8
Руководители организаций различных форм собственности 9,4
Руководители учебных заведений и научных институтов 6,2
Работники учреждений образования 9,4
Медицинские работники 18,8
Работники правоохранительных органов 3,1
Работники учреждений культуры 3,1
Работники учреждений различных форм собственности 6,2
Общее количество депутатов 32
Результаты анализа официальных биографий депутатов республиканских законодательных органов власти, позволили определить должностной состав местных парламентов и выявить в них долю руководителей организаций различных форм собственности: сегодня в Бурятии они составляют 45,5%, Саха (Якутии) - 44,3%, Тыве
- 9,4%.
Итак, в постсоветский период значительная часть бизнес-элиты уверенно вошла в состав властных структур. Данная тенденция характерна для большинства регионов России, в том числе и для республик Бурятия, Саха (Якутия) и Тыва. Факт присутствия во власти представителей бизнеса, на наш взгляд, нельзя оценивать однозначно. С одной стороны бизнес приносит в органы власти новые модели управления и принципы работы. Его представители, обладая особыми чертами характера и иным типом мышления, достаточно успешно вписываются во властные структуры, зачастую более четко и быстро выполняют свои должностные функции. Однако довольно часто представители бизнеса используют властные ресурсы для реализации своих скрытых целей, либо задач определенных корпораций. В данной связи в литературе высказываются некоторые опасения относительно увеличения присутствия в органах власти представителей бизнеса. Например, Н.Ю. Лапина считает, что «при массированном проникновении бизнеса в исполнительную власть может произойти ее дестабилизация» [5, с. 116].
Роль политических партий и общественных движений в качестве каналов рекрутирования элит периодически менялась. В СССР, как известно, данный канал был доминирующим. Именно из КПСС рекрутировались кадры для замещения вакантных руководящих должностей в государстве. В 1990-е гг. политические партии и общественные движения, как правило, в качестве каналов рекрутирования политической элиты значительной роли не играли, их влияние в обществе значительно уменьшилось. Данный факт подтверждают результаты проведенного в 1999 г. социологического исследования В.Г. Жалсановой, в ходе которого было изучено отношение политической элиты Республики Бурятия к следующим общероссийским партиям и движениям: НДР, КПРФ, Яблоко, ЛДПР, Отечество, Правое дело. Были предложены варианты ответов: «считаю себя активным сторонником»; «симпатизирую, но действий в поддержку предпринимать не буду»; «считаю себя активным противником»; «отрицательно отношусь, но
действий против предпринимать не буду», «равнодушен к этой партии». В анкетном опросе приняли участие 111 представителей данной социальной группы. Исследование показало, что преобладает равнодушное отношение к партиям и движениям: «больше всего равнодушных у «Правое дело» (57,6%). Если суммировать ответы как с положительной реакцией, так и с отрицательной, то увидим, что процент равнодушных все же больше, чем процент определивших свое отношение - 57,6 % против 42,3%. Процент равнодушных к НДР составил 48,6% общего числа опрошенных, в то время как 51,3% все же выразили свое отношение как положительное, так и отрицательное. Затем по нисходящей идет процент равнодушных к ЛДПР (45,9%), «Отечество» (38,7%), «Яблоко» (37,8%) и КПРФ (35,1%)» [2, с. 81]. Как видно из результатов исследования вариант ответа «равнодушен к этой партии» выбрало значительное число респондентов. Однако уже в 2000-е гг. политические партии и общественные движения вновь становятся важным каналом рекрутирования политической элиты. Прекращение активной деятельности и маргинализация множества партий и движений, образованных в 1990-е гг., обозначили четыре крупнейшие партии: «Единая Россия», «Справедливая Россия», «КПРФ» и
«ЛДПР», которые стали главными «игроками» на общероссийской политической арене. Наибольшее влияние на политический процесс отмечается у партии власти - «Единая Россия», которая, обладая административным ресурсом, успешно продвигает своих членов во властные структуры. В органах исполнительной власти сегодня около 60-70 % представителей политической элиты являются «единороссами». В составе законодательных органов власти, в том числе и республик Бурятия, Саха (Якутия) и Тыва, также наблюдается внушительное количество членов данной партии. В депутатском корпусе Народного Хурала Республики Бурятия четвертого созыва фракция БРО политической партии «Единая Россия» включает 48 депутатов, фракция БРО политической партии «Справедливая Россия» - 8 депутатов, фракция БРО политической партии «Коммунистическая партия Российской Федерации» (КПРФ) - 5 депутатов, фракция БРО политической партии «Либерально-демократическая партия России» (ЛДПР) - 3 депутата. Всего 2 депутата в созыве являются беспартийными.
В составе Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) третьего со-
зыва «из политических партий наибольший успех сопутствовал «Единой России». Из выдвинувшихся по ее спискам кандидатов депутатами стали 15 человек ... В Ил Тумэн смогли пройти всего лишь пять из 28 прошедших регистрацию представителей КПРФ (всего было заявлено 33)» [1, с. 53]. В четвертом созыве Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) вновь большинство сохранила политическая партия «Единая Россия» - 20 депутатов. Другие партии представлены следующим образом: «Справедливая Россия» - 6 депутатов, КПРФ
- 6 депутатов, «Аграрная партия России» - 3 депутата. Беспартийных в данном созыве 35 человек.
В составе Законодательной палаты Великого Хурала Республики Тыва второго созыва 16 депутатов являются представителями Тувинского регионального отделения политической партии «Единая Россия», 10 депутатов - Регионального отделения политической партии «Российская партия жизни», которая, заметим, является одной из ведущих партий в регионе.
Следующим каналом рекрутирования политических элит являются силовые и специальные структуры. Вхождение «силовиков» во власть началось еще при Президенте РФ Б.Н. Ельцине (на региональном уровне тенденция отмечается в период 1997-1998 гг.), но стало наиболее заметным при Президенте РФ В.В. Путине. Социологи отмечают, что за первые два года нахождения у власти В.В. Путина удельный вес военных во всех элитных группах увеличился более чем в два раза [3, с. 19]. В составе политических элит республик Бурятия, Саха (Якутия), Тыва также присутствуют представители силовых и специальных структур, однако их количество незначительно - порядка 8-10% от общего состава группы. Присутствие представителей силовых и специальных структур во власти, также как и бизнес-элиты, нельзя оценивать однозначно. Безусловно, они обладают рядом положительных качеств: исполнительность, субординация, четкое и неукоснительное решение поставленных перед ними задач. Кроме того, в силу специфики своей работы они способны эффективно организовать деятельность органов власти, а также осуществлять ее контроль. Вместе тем имеются и некоторые отрицательные моменты. Н.Ю. Лапина на примере военных поясняет: «военные только воспроизводят устоявшиеся схемы, не стремясь их видоизменить или развить в новом направлении. Подобный кадровый ресурс весьма эффективен, если требуется удержать власть, но его возможности резко снижаются в том случае, если требуются модели
не исполнительского, а инновационного поведения ... военные способны воспроизводить ту модель власти, которая уже существует, оставаясь надежным и последовательным проводником сложившихся норм» [5, с. 119]. Представляется, что эту характеристику можно отнести и к представителям других силовых и специальных структур. В ближайшем будущем, когда Россия уверенно встанет на путь инновационного развития, данный кадровый ресурс, на наш взгляд, будет использоваться несколько меньше, чем в 1990-х - н. 2000-х гг., когда общая внутриполитическая ситуация в стране требовала наличия жесткой исполнительской дисциплины на всех уровнях власти и отсутствия критической оценки поставленных задач.
Институциональные каналы науки и образования в постсоветский период также стали заметны в процессе рекрутирования политической элиты, представители данных сфер достаточно уверенно входят в структуры власти. Например, в Бурятии ректоры ведущих высших учебных заведений относятся к персонам, влиятельным в политике, ввиду того, что являются депутатами Народного Хурала РБ. Калмыков С.В. - ректор Бурятского государственного университета; Попов А.П. - ректор Бурятской государственной сельскохозяйственной академии им. В.Р. Филиппова; Пшеничникова Р.И. - ректор Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств; Сактоев В.Е. - ректор Восточно-Сибирского государственного технологического университета входили в состав третьего созыва и являются депутатами действующего четвертого созыва НХ РБ. Отметим, что в Народном Хурале РБ последнего созыва присутствует и директор Байкальского института природопользования СО РАН - А.К. Тулохонов. В отличие от Бурятии, в Республике Саха (Якутия) в составе Государственного Собрания (Ил Ту-мэн) РС (Я) четвертого созыва находится лишь Л.Н. Владимиров - ректор ФГОУ ВПО Якутской государственной сельскохозяйственной академии, который также являлся депутатом третьего созыва Ил Тумэн. Факт присутствия научной интеллигенции во властных структурах, на наш взгляд, поднимает престиж образования и науки в политической сфере и, возможно, невольно содействует повышению образовательного уровня политической элиты, что подтверждают данные социологических исследований, отмечающие тенденцию к росту получения представителями политической элиты второго высшего образования, а также ученых степеней и званий.
Средства массовой информации, общественные организации, конфессии, учреждения культуры - как каналы рекрутирования политической элиты не играют большой роли. Число лиц, продвинувшихся по этим каналам, как правило, незначительно. Вместе с тем следует отметить, что представители данных социальных сфер присутствуют в составе политической элиты, их влияние в политике постепенно увеличивается (особенно это касается руководителей СМИ и конфессий). Так, в Бурятии в составе депутатского корпуса Народного Хурала РБ четвертого созыва присутствует дид хамбо лама Буддийской традиционной сангхи России Д.-Н.В. Сод-номдоржиев.
Таким образом, одним из результатов институциональных реформ в России явилось формирование новой политической элиты. В качестве каналов продвижения в состав данной социальной группы в постсоветский период выступают советская номенклатура, органы государственной и муниципальной власти, бизнес-структуры, политические партии и общественные движения, силовые и специальные структуры, учреждения науки и образования, средства массовой информации, общественные организации, конфессии, учреждения культуры. Представленные каналы рекрутирования, как правило, характерны для всей политической элиты России, в том числе и для республик Бурятия, Саха (Якутия) и Тыва. В целом, республиканские элиты отражают основные эволюционные процессы, происходящие с общероссийской политической элитой, по ряду параметров наблюдаются сходные тенденции развития. Так, в республиках, также как и в других регионах России, сохраняется номенклатурный характер элитообразования, отмечается увеличение присутствия в составе политической элиты представителей научной среды, СМИ, конфессий. Вместе с тем в республиках Бурятия, Саха (Якутия) и Тыва существуют и определенные специфические черты. На-
пример, в то время когда практически повсеместно происходит слияние политической и экономической элит путем вхождения представителей бизнес-элиты во властные структуры, в Республике Тыва в составе действующего депутатского корпуса Законодательной палаты Великого Хурала вместо экономической элиты наблюдается значительное количество работников органов государственной власти. В отличие от центральных регионов России во всех республиках отмечается незначительная доля представителей силовых и специальных структур в составе элиты. Эти и другие черты, характерные для каждой из изучаемых нами республик, позволяют говорить о некоторой специфике элито-образования в полиэтнических регионах России.
Литература
1. Бубякина Д.Н. Государственное собрание (Ил Ту-мэн) Республики Саха (Якутия) и его личностный потенциал (опыт социально-политического анализа) / Д.Н. Бубяки-на. - Якутск, 2003. - 83 с.
2. Жалсанова В.Г. Политическая элита Бурятии на современном этапе / В.Г. Жалсанова. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2003. - 114 с.
3. Зудин А.Ю. Российские элиты при В.В. Путине / А.Ю. Зудин // Политические элиты перед историческими вызовами 21 века. - М, 2004. - С. 5-27.
4. Информационный бюллетень Народного Хурала РБ
- Сведения о депутатах Народного Хурала Республики Бурятия первого, второго и третьего созывов. - Режим доступа: http://hural-buryatia.ru
5. Лапина Н. Региональная власть и экономические элиты: социологическая хроника начала XXI века / Н. Лапина, А. Чирикова // Общество и экономика. - 2002. - № 6.
- С. 93-119
6. Самые влиятельные люди России - 2003. - М.: Институт ситуационного анализа и новых технологий (ИСАНТ), 2004. - 696 с.
7. Тышта Е.В. Органы представительной власти как акторы регионального политического процесса (на примере республик Тыва и Хакасия): дис. ... канд. полит. наук: спец. 23.00.02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии // Башкирский государственный университет.
- Уфа, 2006. - 171 с.
Очирова Виктория Мункоевна - кандидат политических наук, докторант кафедры философии ГОУ ВПО Бурятского государственного университета, г.Улан-Удэ, ochirova.v@yandex.ru.
Ochirova Victoria Munkoevna - candidate of political sciences, doctorate of the philosophy department of the Buryat state university, Ulan-Ude, ochirova.v@yandex.ru.
