CC BY
35
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 4 (185).
Филология. Искусствоведение. Вып. 40. С. 106-108.
Д. Э. Коноплев
ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ МАРКИРОВАННОСТИ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ЖУРНАЛИСТСКОМ ТЕКСТЕ СОГЛАСНО ТИПОЛОГИЧЕСКОМУ ХАРАКТЕРУ ИЗДАНИЙ
В зависимости от того, к какой типологической группе относится тот или иной политический журналистский текст, мы можем судить о его характерных особенностях. В данной статье мы обращаемся к трем типам изданий, в которых встречаются подобные тексты: качественным, массовым и глянцевым, чтобы показать, как формат печатных СМИ влияет на идеологические маркеры в конкретных журналистских текстах, а также прояснить ситуацию с основными тенденциями в рамках предложенной типологии.
Ключевые слова: позиционно-структурные маркеры, экспрессивность, перформативные
высказывания, доминирующие маркеры.
Обращаясь к идеологической маркированности политических журналистских текстов, детерминированной типологическим характером изданий, мы проанализировали материалы за период с марта 2006 года по ноябрь 2009 в трех федеральных газетах и пяти журналах. В нашу выборку вошли: Российская газета, газета Коммерсантъ, Комсомольская правда, журналы Forbes, GQ, Esquire, Коммерсантъ-Власть и Коммерсантъ-Деньги. Общий единовременный тираж перечисленных изданий - 2490900 экземпляров, в пересчете на массовую, качественную и глянцевую печать - 1750000, 515900 и 225000 соответственно. Примечательно, что не было обнаружено ни одного параметра, объединяющего все три типологические группы изданий. Объединяющим элементом маркированности выступили только позиционно-структурные маркеры, тенденция к увеличению числа которых фиксируется в качественной и глянцевой печати. Основной формой проявления подобного рода маркированности являются автоцитаты - специальные блоки внутри текста, в которые выносится фрагмент из основного материала, обладающий определенной идеологической ценностью. Для автоцитат характерно использование крупного жирного шрифта и особое графическое оформление. Примером такого позиционно-структурного маркера может служить автоцитата в статье «Куда несется Русь?» (GQ, №11, 2009), посвященной проблеме выбора Россией своего пути развития: «А как же это, Петр Первый в конце концов! Говорили - Европа, в Европу, а теперь чего? Сингапур или Китай. Окосеть можно, до чего самобытно». Рост остальных
элементов маркированности в данных типологических группах главным образом связан со стереотипизацией текстов (качественная печать) и сообщением журналистским материалам дополнительной экспрессивности (массовая и глянцевая пресса). В данном случае необходимо отметить, что мы рассматриваем тенденции роста маркированности только с непрерывной положительной динамикой. В ситуациях, когда в определенные годы выборки тот или иной показатель маркированности снижается на фоне общего роста по отношению к генеральной выборке, мы считаем, что прослеживаемые тенденции недостаточно репрезентативны в представлении общей картины и не вносим подобные случаи в конечный типологический анализ. Таким образом, в качественной прессе фиксируется рост позиционно-структурных маркеров и стереотипов, для массовой печати характерно увеличение числа эпитетов, тропов, аргументов к силе и пейоративных высказываний, а глянцевые издания характеризуются ростом числа жаргонизмов, адмирации и уже упоминавшихся автоцитат. Обобщение данных по массовой и глянцевой печати позволяет нам предположить, что рост всех перечисленных маркеров связан с увеличением эмоциональности политических журналистских текстов. Для каждого из названных маркеров характерны определенные параметры экспрессивности: эпитеты и тропы создают общий эмоциональный фон, аргументы к силе реализуются в тексте как эмоциональные призывы к действию («защита национальных интересов», «торжество закона» и т. д.), пейоративные высказывания фиксируют авторское отношение
к событиям и часто способствуют использованию жаргонизмов («чиновничий беспредел», «конкретные пацаны во власти» и т. п.), ад-мирация использует высокопарный стиль для ироничной подачи чужой приверженности каким-либо сомнительным идеалам. Между тем необходимо принять во внимание, что рост определенных маркеров не всегда совпадает с максимами этих маркеров в общей выборке, а лидирующие позиции для каждой категории изданий могут занимать элементы маркированности, не входящие в перечень обозначенных тенденций. Остановимся подробнее на элементах подобного рода для каждой из предложенных групп изданий.
В качественной прессе (15368 статей за период выборки) лидирующие позиции по числу маркеров в пересчете на одну статью занимают: перформатив (1,942), пейоративные высказывания (1,504) и предвосхищение основания (0,967). Перформатив и пейоратив выступают здесь в качестве маркеров действия - первый описывает ход событий, не предлагая читателю конкретного результата и не передавая смысла происходящего («президент обсудил ситуацию с лидерами парламентских партий», «стороны договорились о совместной работе по преодолению глобального кризиса» и т. д.), второй демонстрирует определенный подход к оценке явления. Так, в статье Петра Рушайло «Отступление президента» («Коммерсантъ-Деньги, 2009, № 45) читаем: «Был тут [в послании президента федеральному собранию - Д. А”.] и переход на отечественные лекарства, и транспортировка энергии с использованием сверхпроводимости <...> и сокращение числа часовых поясов, и переход на модель электронного государства. Удивление <...> было вызвано отнюдь не высотой полета научной мысли. Это, в конце концов, лишь лозунги. Год назад, выступая с аналогичным посланием, Дмитрий Медведев в его “экономической” части говорил в основном о принципиальных, структурных недостатках системы. В нынешнем выступлении <. > пассажи про борьбу с коррупцией и бюрократией оказались на задворках речи. По логике чиновников это означает: проехали, можно “кошмарить” дальше». В приведенной цитате автор оценивает слова президента на основе сравнения двух посланий, что позволяет ему говорить о выступлении главы государства в негативном ключе. Функционально тождественно пейоративным
высказываниям и предвосхищение основания, с той лишь разницей, что аргументация в таких случаях практически отсутствует или не может служить основанием для далеко идущих выводов.
В массовой прессе (6084 статьи по выборке) наиболее распространенными маркерами являются: цитаты официальных лиц (2,127), аргументы к авторитету (1,802) и эпитеты (1,395). Последние рассматривались нами выше, поэтому здесь мы остановимся на цитируемых источниках и аргументах к авторитету. Максимальные показатели по цитатам официальных лиц указывают на характерную для массовой прессы тенденцию к представлению авторского замысла посредством так называемого «экспертного цитирования», когда основную идею статьи представляет не журналист, а цитируемый источник. Подобная тенденция и ведет к стабильно высоким показателям использования такого приема, как аргумент к авторитету, никогда не опускающимся ниже 2332 маркеров в годовом выражении (среднее значение по качественной прессе - 1309 в год). То есть для массовой печати характерно большее доверие к источнику, нежели к автору материала или статистике. По числу статистических данных в рамках позиционно-структурных маркеров массовая пресса занимает последнее место с показателем 0,634 маркера на статью (для сравнения: в качественной прессе - 0,711, в глянцевой -
0,842). Наиболее логичным объяснением замены авторской позиции цитатами официальных лиц мы предлагаем считать появление так называемых авторитетных источников, мнению которых доверяет значительное число аудитории, и на которых охотно ссылаются журналисты. Это высшие должностные лица исполнительной власти и, в отдельных случаях, представители крупного бизнеса. На фоне общей стабилизации экономической ситуации в России с начала 2000-х годов мнение этих людей играет в массовой прессе все большую роль, а их деятельность, за редкими исключениями, не подвергается критике. С подобной критикой выступают журналисты глянцевых изданий (241 статья за рассматриваемый период). Здесь, в отличие от качественной и массовой печати, лидирующие позиции занимают контекстуальные маркеры - контекстуальная ироничность (1,676), контекстуальная экспрессивность (1,203) и контекстуальное сравнение (1,045). Питер Голдинг в своей ра-
боте «Богатство, идеология и СМИ» связывает контекстуальную маркированность в глянцевой печати с общей политикой такого рода изданий обращаться к модным тенденциям и иронизировать надо всем, что не отвечает текущей ситуации. Контекстуальные маркеры в данном случае позволяют включать в описательный текст элементы сравнения, иронии и экспрессивности. Так, например, в материале «Достижения» (Esquire, 2009, № 48) предложение депутата Госдумы РФ Алины Кабаевой об объединении различных министерств и департаментов под руководством одного человека автор оценивает как «самую неудачную попытку подумать своей булавой». В приведенной цитате использование контекстуальной иронии и сравнения кажется очевидным: голова сравнивается с булавой, используемой в художественной гимнастике, которой до того как стать депутатом занималась Кабаева.
Вместе с тем, рассматривая зависимость маркированности от типологии издания необходимо учитывать не только основные тенденции и максимальные показатели, но и маркеры, которые по тем или иным причинам не были выявлены в соответствующих материалах в ходе исследования. Это обсценная лексика (качественная и массовая пресса), авторская позиция журналиста и контекстуальная ироничность (массовая пресса) и аргументы к авторитету и адекватив (глянцевые издания). Ситуация с обсценной лексикой наиболее очевидна - нецензурные выражения в периодике находятся под негласным запретом и их использование в политических журналистских текстах в многотиражных изданиях невозможно de facto. В глянцевых изданиях обсценная лексика реализует функцию дополнительной экспрессии и используется в ограниченном числе текстов как элемент эпатажа. Отсутствие в массовой печати авторской позиции журналиста следует связывать с вышеобозначенными показателями цитат официальных лиц и аргументами к авторитету. Что же касается отсутствия контекстуальной ироничности в массовой прессе и аргументов к авторитету и адекватива в глянцевых изданиях, то здесь мы предлагаем версию, которая строится на взаимосвязи указанных маркеров. Контекстуальная иро-
ния не используется в массовой прессе по той же причине, что и аргументы к авторитету и адекватив в глянцевой печати - для каждого типа изданий характерны свои доминирующие маркеры, которые оказывают влияние на всю остальную идеологическую наполняемость текста. Иначе говоря, если в массовой прессе такой доминантой выступают цитаты официальных лиц и аргумент к авторитету, то использование контекстуальной иронии подвергнет осмеянию прежде всего их. Правило верно и в отношении глянцевых изданий: аргументы к авторитету и адекватив (несобственная функция сравнительной степени прилагательного - надежнее доллара, не имеет аналогов в мире и так далее) вступают в конфликт с контекстуальной иронией и сравнением, что, в свою очередь, не соответствует задачам глянцевых изданий, о которых говорил Голдинг. Таким образом, становится очевидным принципиальное различие как между типологическими группами изданий, так и между соответствующими идеологическими маркерами. Как показывают результаты контент-анализа, даже использование одного и того же маркера имеет в разных изданиях свои характерные особенности. Однако важно помнить, что помимо индивидуальных характеристик маркированности в качественной, массовой и глянцевой прессе, реализуемая идеология характеризуется определенным набором исходных положений, тождественных в любой из вышеназванных групп изданий. Именно это позволяет нам говорить об идеологической маркированности в политическом журналистском тексте как о едином для всех печатных СМИ явлении.
Список литературы
1. Golding, Peter. Welfare, ideology and the mass media. N.-Y. : Robertson Publishing, 1982. 248 p.
2. McChesney, Robert. Rich media, poor democracy: communication politics in dubious times. N.-Y. : The New Press, 2000. 464 p.
3. Street, John. Mass media, politics and democracy. L. : T&H, 2001. 237 p.
