CC BY
43
9. Besedina V.G. Reprezentaciya veduschej deyatel'nosti podrostkovogo vozrasta v yuvenal'nom mediatekste. Mediaskop. 2012; 4. Available at: http://www.mediascope.ru/node/1204
10. Kon, I.S. Psihologiya rannejyunosti. Moskva, 1989.
11. Bandura A. Teoriya social'nogo naucheniya. Sankt-Peterburg, 2000.
12. Besedina V.G. Verbal'no-averbal'naya reprezentaciya koncepta "Znamenitost'" v yuvenal'nom mediatekste. Filologiya i chelovek. 2014; 2.
13. Klaud G. Deti: granicy, granicy... Moskva, 2001.
14. Kachyunas R. Osnovy psihologicheskogo konsul'tirovaniya. Moskva, 1999.
Статья поступила в редакцию 02.12.14
УДК 801.73
Varnavskaya O.O., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Languages for Science and Humanities Specialties, North Caucasian Federal University (Stavropol, Russia), Е-mail: varnavskaya81@mail.ru Khusainova Ye.N., Cand. of Sciences (Law), senior lecturer, Department of Foreign Languages for Science and Humanities Specialties, North Caucasian Federal University (Stavropol, Russia), Е-mail: khusainova80@mail.ru
THE PARTICULAR FEATURES OF ORGANIZATION OF A PHILOSOPHICAL SCIENTIFIC TEXT. The article gives a review of intertextual content principals of a philosophical scientific text at the aspect of functional perspective of discourse expansion. The authors conclude that the study of philosophical semantics and pragmatics of scientific discourse is a necessary link in the chain of research in linguistics. It is dependent on the nature of communicative and stylistic language settings of philosophical works. Philosophical texts allow us explicating the deep inner form of language, and they represent the material for the decision of actual linguistic tasks, which can hardly be overestimated. In addition, we are talking about new aspects of the contribution of linguistics in General human development. Paragraph unity, evidence and reasoning in the structure of philosophical speech are integral statements with specific semantic and syntactic nature.
Key words: philosophical scientific text, reflection, communicative discourse, paragraph unity, philosophical thought.
О.О. Варнавская, канд. филол. наук, доц. каф. иностранных языков естественнонаучных и гуманитарных специальностей, ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет», г. Ставрополь, E-mail: varnavskaya81@mail.ru
Е.Н. Хусаинова, канд. юр. наук, доц. каф. иностранных языков естественнонаучных и гуманитарных специальностей ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет», г. Ставрополь, E-mail: khusainova80@mail.ru
ОСОБЕННОСТИ КОММУНИКАТИВНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ФИЛОСОФСКОГО НАУЧНОГО ТЕКСТА
В данной статье рассматриваются принципы интертекстуального содержания философского научного текста в аспекте функциональной перспективы дискурсивного развёртывания. Авторы приходят к выводу, что исследование семантики и прагматики философского научного дискурса является необходимым звеном в цепи исследований по лингвистике текста. Это связано со спецификой коммуникативно-стилистических параметров языка философского произведения. Философские тексты позволяют эксплицировать глубинные внутренние формы языка, и они представляют собой тот материал для решения собственно языковедческих задач, который трудно переоценить. Кроме того, речь идёт о новых аспектах вклада лингвистики в общегуманитарное развитие человека.
Ключевые слова: философский научный текст, рефлексия, коммуникативный дискурс, сверхфразовое единство, философское мышление.
Смысловую структуру научного философского текста определяют экстралингвистические факторы, значимыми являются следующие аспекты: онтологический, характеризующий отношение знания к познаваемому объекту; аксиологический, понимаемый как реализация ценностной ориентации в процессе познавательной деятельности; методологический аспект как реализация способов обоснования и интерпретации знания, полученного субъектом познавательной деятельности; рефлективный аспект, выявляющий внутренние основания познания, особым образом организующий речевую деятельность субъекта познания и, соответственно, структурирующий речемыслитель-ное произведение. Последний аспект играет определяющую роль именно в философской речи, поскольку он репрезентирует предмет философского познания - единство мышления и бытия - именно со стороны мышления. Мышление здесь одновременно - и объект, и субъект познания. Принципы и законы объекта являются одновременно принципами и законами субъекта. И одновременно же - принципами и законами конституирования речемыслительного произведения, описывающего процесс тождества мышления и бытия и в субъективном, и в объективном аспектах. Этот рефлективный фактор в дискурсе специфических отношений познаваемого и познающего в наибольшей степени определяет специфику философского текста как особой формы коммуникации, его отличия от других текстов. Им также задается особый режим диалогичности философского текста, в котором неразрывно связаны импликативная имманентная структура тек-
ста и диалогичность как особый способ построения смысла, как диалог не просто с определенной чужой смысловой позицией, но как диалог в пределах самого субъекта, различающегося в акте рефлексии [1, с. 484].
Диалогичность рефлексирующего субъекта вносит новые акценты в философский дискурс как речемыслительный процесс, которые не характерны для других видов научной деятельности [2, с. 113]. Этот процесс обращен одной своей стороной к прагматической ситуации, а другой - к процессу мышления участников коммуникации, к стратегии порождения, интерпретации и воспроизводства форм мышления, имплицитно заданных в текстовых формах философского речемыслительного произведения.
Прагматическая коммуникативная целенаправленность форм речи, выражающих формы рефлектирующего философского познания, - это информация о выявлении скрытых сторон процесса мышления и необходимых связей фактов сознания и явлений действительности. В формах философского познания вместо реальных предметов выступают мысленные конструкты, теоретические модели, которые в рефлективных процессах философствования совпадают с объектом теоретического моделирования. Поэтому в сверхфразовых единствах, выражающих формы философского мышления, воспроизводятся три уровня плана содержания: вербализованная рефлексия мышления по поводу своей деятельности, вербализованное отражение деятельности самого мышления, вербализованное отражение со-
знанием фактов реальной действительности. Особенностью философского текста является то, что он может разворачиваться в чисто рефлективных определениях.
Основные принципы дискурсивного развертывания текста философского произведения совпадают с общими принципами порождения научного произведения, определенными, прежде всего, тем, что шаги автора по этому развертыванию реализуют определенные научно-исследовательские действия. Перформа-тивная схема выступает в научном изложении не только как способ представления нового научного знания, но и как способ его доказательства. Она эксплицирует ход исследования, переход от условий и посылок к следствиям, путь получения нового знания, способ его выведения из наличного знания и др. Это прием изложения выступающий одновременно как прием доказательства. Он предоставляет адресату возможность пройти «тот же» путь исследования - проверить способ получения знания и удостовериться в его обоснованности [3, с. 54].
Семантико-структурный анализ сверхфразовых единств в философских научных текстах дает основание утверждать, что сверхфразовые единства, доказательства и умозаключения в структуре философской речи являются целостными высказываниями, имеющими определенную семантико-синтаксическую природу. Связь предложений в сверхфразовых единствах философской речи является не произвольной, а системообусловлен-ной.
Рефлективной природой философского текста, как нам представляется, можно объяснить тот факт, что авторы последних лет, тяготеющие к классическим образцам, все чаще используют для выражения своей позиции личное местоимение Я, что в целом нетипично для стилистики современной научной речи, в которой авторское Я ставится, как правило, «на задний план». Не случайно целый ряд лингвистов указывает на то, что характерной чертой научных текстов является широкое обращение к пассивным конструкциям, позволяющим отойти от использования авторского Я, создать тон объективности и беспристрастности изложения. Не менее распространенным приемом является создание объективности изложения путем повествования от 3-го лица с тем, чтобы сосредоточить внимание читателя на основных этапах научного исследования, его результатах, а не личности автора, его чувствах и эмоциях [4, с. 100]. Личная манера изложения в философском тексте позволяет авторам как бы непосредственно беседовать с читателем, сообщать о трудностях, с которыми сталкивается процесс познания, о колебаниях, сомнениях. В результате этого научное повествование приближается к изложению того или иного события. В этом плане особенно примечателен текст книги А.А. Королькова «Русская духовная философия» [5, с. 84], в которой строгий научный анализ органично сочетается личными авторскими размышлениями, ведущимися от первого лица, и отступлениями, в которых художественными средствами описывается личный духовный опыт. Нужно заметить, что в начале ХХ столетия подобная манера построения научного текста вообще была достаточно типичной.
Вопрос об интертекстуальной стороне коммуникативного дискурса в процессе создания и интерпретации научного рече-мыслительного произведения особенно актуален именно для философского творчества. Именно для него в первую очередь характерно выдвижение одного текста в фокус познавательной рефлексии другого, при котором старое знание актуализируется как основной содержательный и методологический ориентир для новой концепции, что обусловлено особой природой философского познания, всегда выступающего в единстве исторической и логической формы. Данный момент особо акцентуализируется
Библиографический список
в предисловии к «Науке логике» Гегеля, где рассматриваются особенности интерпретации данного философского произведения: «Хотя диалектика Гегеля содержит в себе все историческое развитие философии, понять это историческое содержание, снятое и подчиненное высшей исторической ступени развития предмета, невозможно без рассмотрения самого исторического процесса развития философии. А без усвоения исторического содержания, присущего результату, невозможно и понимание этого результата» [6].
Для философского текста характерна как имплицитная интертекстуальность, так и маркированная, но в данном случае маркированная особым образом, как бы «прикрытая». Она предполагает не только то, что автор намеренно и осознанно включает в свой текст фрагменты иных текстов, но и читатель способен верно определить авторскую интенцию и воспринять текст в его диалогической соотнесенности. Более того, имплицитная интертекстуальность заключает в себе побуждение к расширению дискурсивного пространства в интерпретации текста. Такой прием задает дополнительное коммуникативное измерение философского речемыслительного произведения. Именно для философского текста характерен такой коммуникативный процесс, необходимой предпосылкой и условием осуществления которого оказывается интертекстуальное сознание читателя и автора.
Связь компонентов в сверхфразовом единстве смыслообра-зующих фрагментов философского научного текста является гетерогенным, а не линейным фактором: на уровне межфразовых связок прослеживается характер связок, детерминированный рефлективными процессами, и в то же время, основанный на выражение внутренних связей между явлениями объективной действительности. Классический философский текст и ориентированные на классические образцы современные тексты стремятся к эксплицированности факта активности сознания человека в процессе познавательной деятельности, аргументации достоверности познанного, а также в процессе информирования о результатах познания, выраженных в языковых знаках. Способом этой экспликации и одновременно активным средством познания выступает философская рефлексия.
Именно поэтому внутренние семантико-структурные связки сверхфразового единства имеют двойную семантическую соотнесенность: денотативную внешнюю соотнесенность со связями предметов и явлений действительности и денотативную внутреннюю соотнесенность с целенаправленностью познавательной деятельности рефлектирующего субъекта философской речи. Наличие субъективно-модального метатекста в философском тексте, таким образом, закономерно и имеет не только модально-оценочную, но и структурную функцию.
Исследование семантики и прагматики философского научного дискурса является необходимым звеном в цепи исследований по лингвистике текста, поскольку степень специфики и коммуникативно-стилистических параметров языка философского произведения очень велика. Именно философские тексты позволяют эксплицировать глубинные внутренние формы языка, и они представляют собой тот материал для решения собственно языковедческих задач, который трудно переоценить. Кроме того, речь идет о новых аспектах вклада лингвистики в общегуманитарное развитие человека. Поскольку сознание человека реализуется в форме языка, постольку ни одна философская система не может оставить без внимания вопроса, как в языке отражается процесс мышления, иными словами, процесс познания человеком окружающей его действительности. Эта проблема решается в зависимости от исходной философской позиции, способа логического рассуждения.
1. Фихте И.Г. Сочинения в двух томах. Санкт-Петербург, 1993.
2. Томашевская К.В. Лексическая интерпретация экономической темы в современных публицистических и учебно-научных текстах. Диссертация ... кандидата филологических наук. Санкт-Петербург, 1993.
3. Рябцева Н.К. Ментальный модус - от лексики к грамматике. Логический анализ языка. Ментальные действия. Москва, 1993.
4. Болдырева А.А., Кашкин В.Б. Особенности выражения авторского «я» в научном дискурсе (на материале английских и русских письменных текстов). Язык, коммуникация и социальная среда. Воронеж, 2000; Вып. 2.
5. Корольков А.А. Русская духовная философия. Санкт-Петербург, 2000.
6. Варнавская О.О., Хусаинова Е.Н. Особенности интерпретации философского научного текста. Мир науки, культуры, образования. 2014; 3 (46).
Reference
1. Fihte I.G. Sochineniya vdvuh tomah. Sankt-Peterburg, 1993.
2. Tomashevskaya K.V. Leksicheskaya interpretaciya 'ekonomicheskoj temy v sovremennyh publicisticheskih i uchebno-nauchnyh tekstah. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Sankt-Peterburg, 1993.
3. Ryabceva N.K. Mental'nyj modus - ot leksiki k grammatike. Logicheskij analiz yazyka. Mental'nye dejstviya. Moskva, 1993.
4. Boldyreva A.A., Kashkin V.B. Osobennosti vyrazheniya avtorskogo «ya» v nauchnom diskurse (na materiale anglijskih i russkih pis'mennyh tekstov). Yazyk, kommunikaciya isocial'naya sreda. Voronezh, 2000; Vyp. 2.
5. Korol'kov A.A. Russkaya duhovnaya filosofiya. Sankt-Peterburg, 2000.
6. Varnavskaya O.O., Husainova E.N. Osobennosti interpretacii filosofskogo nauchnogo teksta. Mirnauki, kul'tury, obrazovaniya. 2014; 3 (46).
Статья поступила в редакцию 26. 01.15
УДК 8125
Demidova E.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Languages of Economic and Law Profles, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: demidel@mail.ru
TIME IN AN INNER WORLD OF THE TEXT: A VARIATION PROBLEM IN TRANSLATION (AT THE MATERIAL OF ENGLISH TRANSLATIONS OF SHUKSHIN'S STORIES). The article considers the role of a "speaking person" in variation of secondary communicative reality at the example of time nominations. The research is based on the study about the "speaking person" (HL) as an object of contemporary philology at the example of time nominations, at the material of the texts of Shukshin's stories "Vanka Teplyashin", "I Believe!", "My Son-in-Law Stole a Truckload of Wood!" and their English translations. In the process of text life there are three representations of Homo Loquens - the author, the translator and the reader. The article stipulates that "switching time" -between past and present is a significant artistic technique; the lack of it in the text of translation results in a distortion of the text perception. All events and images of English translation texts are in past tense, therefore, their importance is decreasing, the reader is not a participant of artistic communication.
Key words: inner world of a text, V.M. Shukshin, variation, translation, artistic time continuum, Homo Loquens, communication.
Е.В. Демидова, канд. филол. наук, доц. каф. иностранных языков экономического и юридического профилей Алтайского государственного университета, г. Барнаул, E-mail: demidel@mail.ru
ВРЕМЯ ВО ВНУТРЕННЕМ МИРЕ ТЕКСТА:
ПРОБЛЕМА ВАРЬИРОВАНИЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ (НА МАТЕРИАЛЕ
АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ПЕРЕВОДОВ РАССКАЗОВ В.М. ШУКШИНА)
В статье рассматривается роль «человека говорящего» в варьировании вторичной коммуникативной реальности на примере обозначения художественного времени. Исследование осуществляется в контексте учения о «человеке говорящем» (HL) на материале текстов рассказов В.М. Шукшина «Ванька Тепляшин», «Верую!», «Мой зять украл машину дров!» и их англоязычных переводов. В процессе «бытования» текста перевода в мире текстов Homo loquens репрезентируется в трех фигурах - автор, переводчик и читатель. В статье установлено, что «временные переключения» между прошлым и настоящим - это значимый художественный прием, отсутствие которого в текстах переводов приводит к искажению восприятия текста. Все события и образы текстов англоязычных переводов представлены в прошлом, следовательно, их значимость сейчас снижается, читатель перестает быть участником художественной коммуникации.
Ключевые слова: внутренний мир текста, В.М. Шукшин, варьирование, перевод, художественное время, «человек говорящий», коммуникация.
Задача данной работы - продемонстрировать действие личности переводчика как фактора варьирования внутреннего мира текста на примере одного компонента - художественного времени. Исследование осуществляется в контексте филологической теории коммуникации [1].
Проблема варьирования внутреннего мира художественного текста решается в русле фундаментальной проблемы Homo Loquens как объекта современной филологии [2], под которым понимается «человек, участвующий в речевой коммуникации» [3, c. 146]. В статье рассматривается переводческая коммуникация, в которой участвуют две репрезентации Homo loquens - автор и переводчик. В процессе «жизни» текста перевода в мире текстов участвуют уже три фигуры Homo loquens - автор, переводчик и читатель, при этом «человек говорящий» меняет конструкцию внутреннего мира текста.
Под внутренним миром текста понимается художественная реальность [4] в ее текстовом воплощении, то есть индивидуальное, творческое переосмысление действительности (явлений, объектов, отношений, событий), воссозданную автором средствами языка и «вычитываемую» из текста воспринимающими субъектами [5]. Внутренний мир текста включает в себя компоненты: обозначения событий, ситуаций, пространства, времени, персонажей, «вещей» [6]. Источниками внутреннего мира художественного произведения является действительность, но автор создает свой мир в соответствии со своими представлениями о нем. Исходя из этого, компонентами внутреннего мира являются
«художественно трансформированные» [7] пространство, время и др.
Внутренний мир текста - это его "внутренняя форма", которая построена "внешней формой" - художественным языком. В тексте мы имеем дело с номинациями компонентов художественной реальности. При переводе художественного текста на иностранный язык варьированию подвергаются все компоненты, поскольку меняется их лингвистическое воплощение.
Исследователи по-разному реконструируют художественный мир: через систему персонажей, через особую роль вещи, предмета, через описание частотного тезауруса языка писателя. В данной статье рассматривается проблема варьирования внутреннего мира текста при переводе на примере художественного времени.
Художественное время (М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, Ю.М. Лотман) - это «форма бытия эстетической действительности», «способ организации внутреннего мира текста» [8].
Художественное пространство и время, вне которых художественный мир невозможен, в тексте принимают разнообразные формы и виды: время реальное объективное, циклическое, субъективное, ирреальное [9]. Время - это та ось, которая «сцепляет» все другие компоненты, в частности, М.М. Бахтин писал о «временной форме героя» [10].
Временные отношения в художественном тексте имеют различные языковые средства выражения: лексические, морфологические, синтаксические, лингвостилистические и композиционные.
