CC BY
398
ИСТОРИЯ, ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
УДК 947.010(571.54)
© АД. Цыбиктаров
Особенности исторического развития населения степных районов Монголии и Забайкалья в эпоху бронзы и раннем железном веке
(середина II - середина I тыс. до н.э.)
В статье показана специфика исторического развития населения степей Южного Забайкалья, Восточной и Центральной Монголии и прилегающих районов Китая в эпоху бронзы и раннем железном веке по сравнению с другими областями зоны евразийских степей. Она заключалась в том, что при переходе от бронзового к раннему железному веку здесь не произошло трансформации материальной и духовной культуры в областях, расположенных к западу от Центральной Азии, что выразилось в прекращении развития археологических культур позднего бронзового века и формировании новых культур скифосибирского типа. Раскрываются причины этой особенности.
Ключевые слова: эпоха бронзы, ранний железный век, переходный период, специфика, кочевое скотоводство, трансформация, палеогеография, адаптация.
Л.Б. Т$уЫЫато\
The peculiarities of the historical development of population in Mongolian and South Transbaikalyian steppe areas in the Bronze era and the early Iron age (the middle of the II- midddle of the I millennium B.C.)
The particularities of historical development of the population of steppes of Southern Zabaykalye, Eastern and Central Mongolia and the adjacent regions of China during the Bronze era and the early Iron age in comparison with the other areas of the Euroasian steppes zone have been shown in the article. It concluded in the transition from the Bronze to the early Iron age, there was no transformation of material and spiritual culture which in the areas located to the West from Central Asia, was expressed in the termination of the development of late Bronze age archaeological cultures and formation of new cultures of the Scythian-Siberian type. The reasons of this feature are revealed.
Keywords: Bronze era, early Iron age, transition period, particularity, nomadic cattle breeding, transformation, paleogeography, adaptation.
Бронзовый век в степной зоне Евразии был временем утверждения производящего хозяйства в качестве ведущей отрасли экономики населения. Отрасли присваивающего хозяйства (охота, рыболовство собирательство) стали иметь второстепенное значение и дополнять продукцию скотоводства и земледелия. В природно-климатическом отношении эпоха бронзы в целом была временем становления современной природной среды, хотя следует отметить, что на протяжении как бронзового века, так и последующих периодов раннего железного века и средневекового времени имели место определенные климатические колебания в природной среде в сторону сухости или увлажнения. Древние этнические общности, представленные населением степных археологических культур, безусловно, реагировали на изменения природной среды и в процессе адаптации к ним вырабатывали определенные новации в ведении хозяйства, в своей материальной и духовной культуре. Эти общие особенности в культурно-
историческом развитии населения степей Евразии в эпохи бронзы и раннего железа нашли отражение и в культуре населения степной зоны Южного Забайкалья и Монголии в эти периоды.
Культура местного автохтонного населения степных районов Южного Забайкалья, Восточной и Центральной Монголии в бронзовом и раннем железном веках представлена памятниками культуры плиточных могил. Благодаря исследованиям нескольких поколений отечественных и монгольских археологов она получила достаточно полную и подробную характеристику в литературе [2; 33; 19; 26; 12; 4; 24; 8; 9; 37; 38; 42], что избавляет нас от подробного описания. Территория распространения рассматриваемого культурного образования огромна. Она охватывает пределы трех стран: Монголии, Российской Федерации и Китая почти от берегов Байкала на севере до предгорий Нань-Шаня на юге, от хребтов Большого Хингана на востоке до котловины Больших озер на западе Монголии. В рамках этого условного прямоугольника
почти в 1800 км с востока на запад и 1400 км с севера на юг заключена огромная площадь в 2 млн 520 тыс. км2.
Основными памятниками культуры плиточных могил, изученными в значительных объемах, являются погребальные. Нами учтены материалы более 600 таких захоронений, раскопанных по всей территории распространения культуры. Они классифицируются на несколько типов: обычные плиточные могилы (давшие название культуре), фигурные могилы, погребения дворцовского типа. Плиточные могилы внешне выглядят в виде прямоугольных оградок, в той или иной степени возвышающихся над уровнем дневной поверхности. Оградки типа плиточных могил по своему назначению были полифунк-циональны. Основное их назначение было связано с погребением умерших людей. Но они использовались и в качестве жертвенников.
Захоронения в плиточных могилах, как правило, индивидуальные. Парные захоронения единичны, коллективных нет совсем. Умерших укладывали на спине с вытянутыми ногами и руками. В подавляющем большинстве случаев их ориентировали головой на восток (66,4%). Из других направлений чаще встречались ЮВВ и ЮВ (25,2%). Инвентарь в могилах представлен украшениями, принадлежностями одежды и туалета, реже орудиями труда. Еще более редкой находкой являются предметы вооружения. Среди погребений встречаются и безынвентар-ные, в которых отсутствуют хоть какие-либо находки, даже фрагменты керамики, не представлявшие никакой ценности. Характеризуя инвентарь из плиточных могил в целом, нельзя не отметить одну особенность. В ней очень слабо представлены изделия, украшенные в скифосибирском зверином стиле, хотя поздний этап развития культуры плиточных могил приходится на скифское время.
Фигурные могилы представляют собой ограды, стенки которых вогнуты вовнутрь. Плиты оград возвышаются над уровнем кладки до 70 см. Положение костяков и их ориентация в фигурных могилах по сравнению с погребениями в обычных плиточных могилах более разнообразны. Костяки в них лежали на спине вытянуто, на животе, на боку с согнутыми ногами. Наряду с традиционной восточной ориентировкой умерших иногда ориентировали на Ю, ЮЮВ, ССЗ.
Инвентарь из фигурных могил ничем не отличается от находок в плиточных могилах. Это украшения, принадлежности одежды, однако следует отметить золотые височные украшения
(заколки для волос, увенчанные скульптурными головками козлов), фрагмент расписного сосуда из Тэвш-ула в Монголии. Среди захоронений в фигурных могилах встречаются и безынвентар-ные погребения. Таким образом, по составу находок и некоторым особенностям погребального обряда фигурные могилы совершенно идентичны плиточным могилам и существовали в рамках одной археологической культуры, представляя собой один из вариантов погребальных сооружений и обряда захоронения1.
Очень своеобразный вариант в погребальной практике населения культуры плиточных могил составляют захоронения так называемого двор-цовского типа2. Внешне они представляют собой крупные каменные выкладки курганного типа овальной или подпрямоугольной в плане формы размером до 6-8 м в поперечнике. Под ними находятся могильные ямы глубиной от 50 см до 1,5-2,5 м, плотно забутованные камнем. Костяки лежат на спине в вытянутом положении, головой ориентированы в восточном направлении. Во всех без исключения могилах найдены черепа животных количеством от 3-5 до 30 в одном погребении. Они принадлежали, как правило, домашним животным: лошади, мелкому и крупному рогатому скоту. Представители дикой фауны встречаются в единичных случаях и представлены изюбрем, косулей, бизоном. Использование черепов животных было обусловлено нормами погребального обряда. Они тщательно отделялись от туловища и укладывались лобной частью вниз. Черепа животных укладывали вокруг погребенного, двумя рядами в изголовье и в ногах, полукругом с одной стороны или двумя полукружиями с обеих сторон могильной ямы.
Захоронения сопровождаются очень богатым и разнообразным инвентарем. Он включал орудия труда, предметы вооружения, украшения, принадлежности одежды и туалета (в том числе наборные пояса), изготовленные из бронзы, кости, камня. В каменных кладках и забутовке могильных ям обнаружены фрагменты глиняных
1 В последнее время некоторые исследователи, такие как А.А. Ковалев, Д. Эрдэнэбаатар, выделили фигурные могилы в отдельную культуру Тэвш [20, с. 104-105].
2 Вопрос о культурной принадлежности погребений дворцовского типа дискуссионный. И.И. Кириллов, О.И. Кириллов и Ю.С. Гришин выделяют их в самостоятельную культуру бронзового века Восточного
Забайкалья[15, с. 50-52; 16, с. 33-35; 17; 10, с. 66-70].
В.В. Волков, Н.Л. Членова и автор статьи считают их одним из типов памятников культуры плиточных могил [37, с. 17-19; 38, с. 128-136; 42, с. 249-250; устное сообщение
В.В. Волкова автору статьи].
сосудов, которые по технологии изготовления, орнаментации идентичны керамике из обычных плиточных могил. Внешняя поверхность сосудов имела отпечатки перевитого шнура или была заглажена, верхняя их часть украшалась на-лепными рассеченными валиками [15, с. 51-52; 16, с. 34-35; 17, с. 10-15]. Вместе с тем необходимо отметить, что в плиточных могилах керамика обычно представлена фрагментами, из которых практически не восстанавливаются целые сосуды, а по материалам дворцовских погребений такие сосуды воссоздать можно. Погребения дворцовского типа принадлежали, на наш взгляд, к привилегированным слоям населения культуры плиточных могил и представляли собой захоронения родо-племенной знати.
В антропологическом отношении население культуры плиточных могил было монголоидным и характеризовалось особенностями северной сибирской ветви большой монголоидной расы. Черепа брахикранные с низким сводом, высота лица в среднем умеренная или большая, лицо очень плоское, с широким уплощенным переносьем и слабо выступающими носовыми костями. В целом население культуры плиточных могил было ярко выраженными монголоидами и отличалось значительным единством антропологического типа [11, с. 64-67; 5, с. 433, 437, 443; 6, с. 95, 99; 7, с. 22-23; 35, с. 7; 1, с. 231]. В последнее время стали намечаться локальные особенности в антропологическом типе населения западных и восточных районов ее распространения. В восточных районах черепа имеют сильно выраженную брахикранию и более широкий череп [6, с. 99; 35, с. 7; 1, с. 231]. «В центральных областях Монголии проживали племена центральноазиатского (антропологического. - А.Ц.) типа» [36, с. 59]. Однако, отмечают антропологи, настаивать на них вряд ли следует [6, с. 99; 1, с. 231].
Основой хозяйства населения культуры плиточных могил являлось номадное скотоводство. Разводили лошадей, мелкий и крупный рогатый скот. Д. Наваан сообщает о находках в плиточных могилах костей верблюда [30, с. 41-42; 31, с. 308; 12, с. 57-61; 4, с. 92-95; 8, с. .99-101; 9, с. 193-196; 25, с. 95-119; 38, с. 147-149]. По нашим подсчетам, кости лошади были найдены в 54% могил, овец - в 35,8% могил, коров - 16,6% могил, диких животных - в 4,8% могил. Соотношение костей домашних животных убедительно указывает на номадный состав стада. По мнению В.В. Волкова, Д. Наваана и Ю.С. Гришина, скотоводство приняло кочевой характер с начала I тыс. до н.э. [4, с. 92; 24, с. 104-105; 9, с. 194].
Г.П. Сосновский и Н.Н. Диков считали, что перекочевки совершались на небольшие расстояния и носили сезонный характер [30, с. 41; 31, с. 308; 12, с. 61]. С нашей точки зрения принципиальных различий между взглядами тех и других нет, т.к. в обоих вариантах не отрицаются перекочевки в процессе ведения хозяйственной деятельности. Вероятно, амплитуда кочевок зависела от природно-климатических условий: на севере лесостепной зоны они были небольшими, на юге в засушливых гобийских районах - значительно большими. Такая ситуация прослеживалась еще в 40-х гг. XX в. у монголов. Расстояние от зимовок до летних стоянок колебалось от 5 до 185 км [22]. Однако, по нашему мнению, переход населения степных районов Забайкалья и Монголии к подвижной форме ведения скотоводческого хозяйства совершился гораздо раньше - в середине II тыс. до н.э. [39]. Это произошло в среде населения селенгинско-даурской культуры времени энеолита и ранней бронзы в конце существования этого культурного образования в результате адаптации ее населения к изменению природно-климатической обстановки -сухому теплому климату, установившемуся в Монголии и Забайкалье во второй четверти II тыс. до н.э. [3, с. 165; 13, с. 197-200, рис. 1.7; 14, с. 34, 37 - табл. 2]. При переходе к ведению кочевого и полукочевого скотоводства сменился образ жизни. В совокупности два данных фактора вызвали трансформацию материальной и духовной культуры населения степей Монголии и Южного Забайкалья. Результатом этих процессов стала смена археологических культур при переходе от раннего бронзового века к среднебронзовому времени в середине II тыс. до н.э. Селенгинско-даурская культура сменилась
культурой плиточных могил [40, с. 22, 26, 43; 41, с. 182-183]
Находки бронзовых и железных изделий, литейных форм, шлаков как отчасти в самих плиточных могилах, так и на стоянках, памятники горного дела, клады и случайные находки типологически близких к инвентарю погребений металлических изделий свидетельствуют о существовании у плиточников высокоразвитого бронзолитейного производства и выплавки железа. В плиточных могилах обнаружены захоронения литейщиков, т.е. людей, профессионально связанных с горным делом, выплавкой металлов и производством из него различных изделий. Это указывает на выделение профессиональных мастеров-ремесленников [12; 4; 25; 9; 29; 41; 42].
Охота, рыболовство и собирательство в хозяйственных занятиях населения культуры пли-
точных могил играли подсобную роль. Об этом свидетельствует редкость находок костей диких животных по сравнению с костями домашних животных (см. их процентное соотношение выше). В незначительном объеме плиточники занимались земледелием. В кладке сильно разрушенной плиточной могилы № 14 могильника Жаргаланта в Южной Бурятии были найдены две зернотерки (раскопки автора), а Д. Эрдэнба-тором в плиточной могиле № 5 могильника Элст-хотол в Булганском аймаке Монголии -крупный фрагмент кольца-утяжелителя от деревянной мотыги1. По данным С.В. Киселева и Д. Наваана, с выдувов в среднем течении р. Толы происходят каменные песты и зернотерки тагар-ских форм, свидетельствующие о занятиях земледелием [18, с. 362; 24, с. 153]. Бассейн р. Толы входил в ареал распространения данного культурного образования, что позволяет использовать эти находки для реконструкции палеоэкономики его носителей.
Духовную культуру, религиозные верования населения культуры плиточных могил наряду с материалами погребений характеризуют наскальные рисунки - петроглифы селенгинского типа. Они наносились на скальные плоскости охрой красного и желтого цветов. Наиболее распространенными их сюжетами являются изображения оградок, человечков, пятен, хищных птиц. Семантика петроглифов была связана с идеей плодородия скота, посевов, обеспечения благополучия населения культуры плиточных могил через обращение с мольбами к высшим небесным силам [27; 28; 4; 24; 8; 25; 22, 23; 34].
В определении времени существования культуры плиточных могил существуют разные варианты ее датировки и внутренней периодизации. Г.И. Боровко, Г.П. Сосновский, С.В. Киселев, Н.Н. Диков, В.В. Волков, И.И. Кириллов и О.И. Кириллов определяли время ее существования скифской эпохой VII - III вв. до н.э. [2; 31; 19; 12; 4; 15; 17]. А.П. Окладников, Ю.С. Гришин, Д. Наваан, Э.А. Новгородова, считая, что расцвет данной культуры пришелся на скифское время, были склонны полагать, что плиточные могилы могли появиться в середине II тыс. до н.э., а завершение ее развития произошло в III в. до или во II в. н.э. [26; 9; 24; 25]. Н.Л. Членова, разделяя мнение первой группы ученых, считала, что поздние плиточные могилы также со-
1 Выражаю глубокую благодарность Д. Эрдэнбатору за представленную информацию и возможность ознакомиться с находкой в Институте истории АН Монголии (г. Улан-Батор).
оружались во II в. н.э. [42]. По нашему мнению, культура плиточных могил датируется от периода развитой бронзы до раннескифского времени с середины II тыс. до VI в. до н.э. и в своем развитии прошла три этапа - тологойский времени развитого бронзового века, XV-XIII вв. до н.э., чулутский периода поздней бронзы, XIII-VIII вв. до н.э., и ацайский начального периода скифского времени, VIII-VI вв. до н.э. [40, с. 22; 37, с. 11-17; 38, с. 88-125]. Вместе с тем мы не исключаем возможность сооружения некоторых плиточных могил до V-III до н.э.
Таким образом, культура плиточных могил существовала очень длительное время. При этом, если согласиться с мнением сторонников датировки наиболее ранних плиточных могил временем развитой бронзы, из всех археологических культур степной полосы Евразии она не претерпела, наряду с кобанской культурой предгорных и горных районов Кавказа, кардинальных трансформационных изменений при переходе от эпохи бронзы к раннему железному веку. Но начало существования кобанской культуры соотносится с периодом позднего бронзового века евразийских степей [32, с. 252-267].
При переходе от позднего бронзового века к эпохе раннего железа практически во всех областях евразийских степей - от Причерноморья на западе до Тувы на востоке - произошла смена археологических культур. Позднебронзовые археологические культуры прекратили свое развитие и сменились новыми культурными образованиями раннего железного века, которые принято называть культурами скифо-сибирского типа, а время их существования - скифской эпохой. Одной из отличительных особенностей этих культур является широкое распространение в среде их населения изделий так называемой скифской триады: оружия и конского снаряжения скифо-сибирских типов, звериного стиля в искусстве [32, с. 5-7; 33, с. 5-7].
Указанные новации прослеживаются и в культуре населения Южного Забайкалья и Монголии, но не в таком полном объеме, как у населения степной зоны от Тувы до Причерноморья. Сопоставление материалов из плиточных могил позднего бронзового века (чулутского этапа ХШ-УШ вв. до н. э.) и начального периода раннего железного века (ацайского этапа VIII-VI вв. до н. э.) по разным аспектам (экономика, материальная и духовная культура, погребальный обряд) показало плавное эволюционное развитие этой культуры на протяжении конца бронзового и начала раннего железного веков. При
этом с распространением среди других этнических общностей евразийских степей изделий скифо-сибирских форм население культуры плиточных могил по-прежнему продолжало пользоваться бронзовым инвентарем так называемых карасукских типов предшествующего чулутского этапа. Инвентарь скифо-сибирского типа получил в среде людей рассматриваемой культуры незначительное распространение. С вступлением в ранний железный век не сменился и тип погребальных сооружений. Новые черты появились лишь в деталях их конструкции [37, с. 11-17; 38, с. 116-122; 40, с. 22].
Вместе с тем зафиксированные изменения в составе сопровождающего инвентаря (увеличение количества предметов вооружения, уменьшение количества керамики и некоторые другие моменты) соотносятся с теми новыми особенностями, которые были характерны для культур скифо-сибирского типа более западных областей Великого пояса степей Евразии. Это обстоятельство свидетельствует о том, что эпохальные изменения, происходившие в среде степного населения от Тувы до Причерноморья, имели место и в историческом развитии населения культуры плиточных могил. Но все же все имеющиеся данные указывают на то, что при переходе от бронзового к раннему железному веку на территории Южного Забайкалья и значительной части Монголии изменения происходили в рамках прежней культуры позднего бронзового века. Это означает, что культура населения скифского времени степной зоны Забайкалья, Северной, Центральной, Восточной, Южной, отчасти Внутренней Монголии складывалась, как показывают приведенные данные, на основе культуры плиточных могил времени развитой и поздней бронзы. Следовательно, можно выдвинуть положение о том, что резкой смены облика материальной культуры и погребального обряда на рассматриваемых территориях при переходе от эпохи поздней бронзы к эпохе раннего железа не произошло. Переход осуществлялся плавно и эволюционно, значит, не было резких изменений в верованиях и хозяйстве. В этом заключается одна из главных особенностей своеобразия культурно-исторических процессов при переходе от бронзового к раннему железному веку в Центральной Азии по сравнению с более западными областями евразийских степей. Там везде при переходе от одной эпохи к другой наблюдается четкая смена позднебронзовых культур культурами скифо-сибирского типа.
Исследователи справедливо полагают, что трансформация позднебронзовых культур в раз-
ных сферах жизнедеятельности их носителей (материальной и духовной культуре, социальных отношениях, общественном строе) при переходе к эпохе раннего железа во многом была связана с изменениями, произошедшими в их в хозяйственном укладе. В экономике населения многих областей степной зоны при переходе от позднебронзовой эпохи к скифскому времени произошел переход к кочевому или полукочевому скотоводству [32, с. 5; 33, с. 5-6].
В степях Монголии и Южного Забайкалья формирование кочевого и полукочевого типа скотоводческого хозяйства произошло, на наш взгляд, гораздо раньше - в середине II тыс. до н. э. Как уже указывалось, это событие в экономической жизни степного населения сопровождалось трансформацией его материальной и духовной культуры, завершившееся образованием новой археологической культуры - культуры плиточных могил1. Эти трансформационные процессы наблюдались в среде населения селен-гинско-даурской культуры времени энеолита и ранней бронзы и датируются второй четвертью II тыс. до н.э. На протяжении этого времени отмечалось завершение развития данного культурного образования, сопровождавшееся вызреванием нового культурного облика ее населения в результате появления новаций в разных сферах его жизнедеятельности под воздействием происходившей смены хозяйственного уклада. Эти процессы гипотетически можно представить в следующем виде.
Изменения в хозяйственном укладе вызвали модификации в материальной и духовной культуре и в образе жизни населения селенгинско-даурской культуры в целом. Изначально носители этой культуры жили оседло и вели комплексное многоотраслевое хозяйство, сочетавшее отрасли производящей и присваивающей экономики: земледелие, скотоводство, охоту, рыболовство и собирательство. Комплекс материальной и духовной культуры селенгинцев был адаптирован к такому хозяйственному и оседлому жизненному укладу и получил соответствующее оформление [41, с. 74-101, 149-158]. С установлением сухого и теплого климата во второй четверти II тыс. до н.э. ухудшились условия для занятия земледелием и отраслями присваивающего хозяйства. По этой причине основой хозяйства постепенно становилось скотоводст-
1 В Западной Монголии аналогичные процессы, происходившие в среде носителей монгольского варианта афанасьевской культурной общности, завершились образованием культуры херексуров [40, с. 26-28, 43].
во, которое к середине II тыс. до н.э. приняло подвижный характер. Люди перестали жить оседло и перешли к подвижному образу жизни. В процессе адаптации к изменившемуся образу жизни происходила трансформация материальной и духовной культуры. В результате этих процессов завершилось развитие селенгинско-даурской культуры, и она сменилась культурой плиточных могил.
Таким образом, с формированием нового хозяйственного уклада - кочевого и полукочевого скотоводства у населения степей Центральной, Восточной Монголии и Южного Забайкалья - и связано происхождение археологической культуры плиточных могил. Население этой культуры со времени ее формирования в середине II тыс. до н. э. продолжало заниматься, как показывают материалы тологойского этапа среднебронзового (XV-XIII вв. до н.э.) и чулутского этапа позднебронзового (XIII-VIII вв. до н.э.) времени, кочевым и полукочевым скотоводством на протяжении второй половины II тыс. и начала I тыс. до н.э. Эта форма ведения скотоводческого хозяйства у плиточников не сменилась и с вступлением в скифскую эпоху VIII-III вв. до н.э. Весь же комплекс материальной и духовной культуры (в том числе инвентарь, религиозные верования и погребальный обряд) населения культуры плиточных могил еще с середины II тыс. до н.э. был самым тесным образом связан с кочевым и полукочевым скотоводством и образом жизни, соответствовавшим такой номадной экономике. По этой причине с началом скифской эпохи в степях Евразии население культуры плиточных могил в связи с сохранением прежнего типа хозяйства, кочевого и полукочевого уклада жизни продолжало пользоваться привычным инвентарем карасукских типов, придерживаться прежних верований, хоронить
своих умерших сородичей по прежним погребальным обрядам. В результате на территории ее распространения не произошло и смены археологической культуры, как это четко прослеживается в других областях Великого пояса степей Евразии.
Таким образом, главная особенность культурно-исторического развития населения степных районов Монголии и Забайкалья в эпоху бронзы и раннем железном веке в пределах середины II - середины I тыс. до н.э. по сравнению с другими районами Великого пояса степей Евразии заключалась в том, что на их территории номадное скотоводство возникло гораздо раньше, чем в других районах евразийских степей, -в середине II тыс. до н.э. Такой тип хозяйства там продолжал сохраняться и с переходом к эпохе раннего железа. В свою очередь эта особенность экономического развития степного центральноазиатского населения обусловила плавное эволюционное его вхождение в ранний железный век без кардинального изменения жизненного уклада, без трансформации материальной и духовной культуры и без смены культурного облика в целом. В результате с наступлением скифской эпохи в Центральной, Восточной Монголии и Южном Забайкалье продолжила свое развитие культура плиточных могил, которая, по существу, являлась культурой бронзового века, сформировавшейся еще в середине II тыс. до н.э. Вместе с тем в скифское время в облике населения культуры плиточных могил появляются определенные новации, обусловленные общими эпохальными изменениями этого периода и контактами с группами населения культур скифо-сибирского типа соседних территорий. Но такие новации не определяли своеобразия и специфики культурного облика людей.
Литература
1. Алексеев В.П., Гохман И.И., Тумэн Д. Краткий очерк палеоантропологии Центральной Азии (каменный век - эпоха раннего железа) // Археология, этнография и антропология Монголии. - Новосибирск: Наука, 1987. - С. 208-241.
2. Боровко Г.И. Археологическое обследование среднего течения р. Толы // Северная Монголия. - Л.: Изд-во АН СССР, 1927. - Вып. 2. - С. 43-88.
3. Виппер П.Б., Дорофеюк Н.И., Метельцева Е.П., Соколовская В.Т. Ландшафтно-климатические изменения в Центральной Монголии в голоцене // Палеоклиматы позднеледниковья и голоцена. - М.: Наука, 1989. - С. 160-167.
4. Волков В.В. Бронзовый и ранний железный века Северной Монголии. - Улан-Батор: Изд-во АН МНР, 1967. - 148 с.
5. Гохман И.И. Антропологические материалы из плиточных могил Забайкалья // Сборник МАЭ. - Т. 18. - М;Л.: Изд-во АН СССР, 1958. - С. 428-443.
6. Гохман И.И. К вопросу об антропологических особенностях древних скотоводов Забайкалья // СЭ. - 1967. - № 6. -
С. 95-99.
7. Гохман И.И. Происхождение центральноазиатской расы в свете новых палеоантропологических материалов // Сборник МАЭ. - Т. 36. Л.: Наука, Ленинград. отделение, 1980. - С. 5-34.
8. Гришин Ю.С. Бронзовый и ранний железный века Восточного Забайкалья. - М.: Наука, 1975. - 136 с.
9. Гришин Ю.С. Памятники неолита, бронзового и раннего железного веков лесостепного Забайкалья. - М.: Наука, 1981. - 204 с.
10. Гришин Ю. С. Забайкальские культуры эпохи поздней бронзы и раннего железа // Археологические статьи и мате-
риалы. Сборник участников Великой Отечественной войны. - Тула: Гриф и К, 2002. - С. 55-76.
11. Дебец Г.Ф. Черен человека из плиточной могилы в Херексурин-Ури (Забайкалье) // Записки БМИК. - 1952.- Т. XVI.
- Улан-Удэ. - С. 63-67.
12. Диков Н.Н. Бронзовый век Забайкалья. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 195S. - 10S с.
13. Динесман Л.Г., Киселева Н.К., Князев А.В. История степных экосистем Монгольской Народной Республики // Биологические ресурсы и природные условия Монгольской Народной Республики. - Т. XXXII. - М.: Наука, 19S9. - 215 с.
14. Дорофеюк Н. И. Реконструкция природных условий Внутренней Азии в позднеледниковье и голоцене (по материалам диатомового и палинологического анализов озерных осадков Монголии): автореф. дис. ... д-ра биол. наук. - М., 200S. - 49 с.
15. Кириллов И.И. Восточное Забайкалье в древности и средневековье: учеб. пособие. - Иркутск: Типография Читин. управления издательств, полиграфии и книжной торговли, 1979. - 96 с.
16. Кириллов И.И. Восточное Забайкалье в древности: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - Новосибирск, 19S1. - 3S с.
17. Кириллов О.И. Погребальные памятники эпохи палеометаллов верховьев Амура: автореф. дис. ... канд. ист. наук. -Новосибирск, 1994. - 20 с.
1S. Киселев С.В. Монголия в древности // Известия АН СССР. Сер. ист. и филос. - 1947. - Т. IV, вып. 4. - С. 355-372.
19. Киселев С.В. Эноха производства орудий из бронзы // История Монгольской Народной Республики. - М.: Изд-во АН СССР, 1954. - Гл. 2. - С. 46-51.
20. Ковалев А.А., Эрдэнэбаатар Д. Поздний бронзовый век и начало раннего железного века Монголии в свете открытий Международной центрально-азиатской археологической экспедиции // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири.
- Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2010. - С. 104-117.
21. Ковалева В.И. Природные условия Монгольской Народной Республики и расселение кочевников: автореф. дис. ... канд. геогр. наук. - М., 1951. - 13 с.
22. Мазин А.И. Петроглифы таежной зоны Приамурья и Восточного Забайкалья: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - Новосибирск, 19SS. - 39 с.
23. Мазин А.И. Древние святилища Приамурья. - Новосибирск: Наука, Сибир. издательская фирма, 1994. - 241 с.
24. Наваан Д. Дорнод Монголийн хурлийн уе. - Улаанбаатар, 1975. - 200 с.
25. Новгородова Э.А. Мир петроглифов Монголии. - М.: Наука., 19S4. - 16S с.
26. Окладников А.П. Древнее население Сибири и его культура // Народы Сибири. - М;Л.: Изд-во АН СССР, 1956. -
С.21-107.
27. Окладников А.П., Запорожская В. Д. Петроглифы Забайкалья. Ч. 1. - Л.: Наука, Ленинград. отделение, 1969. - 220 с.
2S. Окладников А.П., Запорожская В. Д. Петроглифы Забайкалья. Ч. 2. - Л.: Наука, Ленинград. отделение, 1970. - 264 с.
29. Сергеева Н.С. Древнейшая металлургия меди юга Восточной Сибири. - Новосибирск: Наука, 19S1. - 152 с.
30. Сосновский Г.П. Ранние кочевники Забайкалья // КСИИМК. - 1940. - Вып. S. - С. 36-42.
31. Сосновский Г.П. Плиточные могилы Забайкалья // ТОИПК ГЭ. - 1941. - Т. 1. - С. 273-309.
32. Стени Европейской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. - М.: Наука, 19S9. - 464 с.
33. Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. - М.: Наука, 1992. - 493 с.
34. Тиваненко А.В. Древнее наскальное искусство Бурятии. - Новосибирск: Наука, 1990. - 20S с.
35. Тумэн Д. Вопросы этногенеза монголов в свете данных палеоантропологии: автореф дис. ... канд. ист. наук. - М., 19S5. - 20 с.
36. Тумэн Д. Антропология современного населения МНР: автореф. дис. ... д-ра биол. наук. - М., 1992. - 62 с.
37. Цыбиктаров А. Д. Культура плиточных могил Забайкалья и Монголии: автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 19S9. -24 с.
3S. Цыбиктаров А. Д. Культура плиточных могил Монголии и Забайкалья. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 199S. -2SS с.
39. Цыбиктаров А. Д. Формирование кочевого скотоводства в Центральной Азии в свете данных археологии и палеогеографии Монголии и Южного Забайкалья и его влияние на культурно-историческое развитие населения бронзового века // Этноистория и этноархеология Северной Азии: теория, методология и практика исследования. - Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2007. - С. 194-Ш.
40. Цыбиктаров А.Д. Центральная Азия в эпоху бронзы и раннего железа (II - первая половина I тыс. до н.э.): автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - Новосибирск, 2003. - 49 с.
41. Цыбиктаров А. Д. Центральная Азия на заре бронзового века (конец III - первая половина II тыс. до н.э.). - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2006. - 236 с.
42. Членова Н.Л. Культура плиточных могил // Стенная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. - М.: Наука, 1992. - С. 247-354.
Цыбиктаров Александр Дондопович, доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, e-mail: kafedra vist@bsu.ru
Tsybiktarov Alexander Dondopovich, doctor of historical sciences, professor, department of general history, Buryat State University, Ulan-Ude.
